Город вечной ночи Чайлд Линкольн

15

В два часа ночи особняк в Ист-Хэмптоне был погружен в тишину. Дом площадью восемнадцать тысяч квадратных футов располагался на участке в двенадцать акров между Фёрзер-лейн и Атлантическим океаном. На территории было устроено подобие парка, включающего в себя лужайки, поле для гольфа, искусственный пруд и беседку, по стилю напоминающую миниатюрный египетский храм. Сам дом представлял собой трехэтажное модернистское сооружение из бетона, стекла, стали и хрома и выглядел как клиника дантиста высшего класса. Большие окна из зеркального стекла невозмутимо мерцали в ночном воздухе, проливая теплый свет на гигантские лужайки вокруг.

В тени каменного волнолома на пустом декабрьском берегу стоял человек и разглядывал дом в бинокль ночного видения. За его спиной ворчал и накатывал на берег зимний Атлантический океан. Луна зашла, и полоса слабого света под названием Млечный Путь поднималась из-за океанического горизонта и образовывала арку над головой человека. В особняке, судя по его виду, царили тишина и спокойствие.

Человек с биноклем остро чувствовал, что этот вид – всего лишь иллюзия.

Он осмотрел подходы, этажи дома, окна, запомнил все подробности. Со своей наблюдательной позиции он не мог видеть первый этаж, но был хорошо знаком с планом дома, который обнаружил в до смешного открытой и незащищенной компьютерной системе Каттера Байквиста, знаменитого архитектора, спроектировавшего этот дом. Среди прочего там были созданные программой автоматизированного проектирования строительные чертежи, механические и электрические схемы, системы безопасности, водопровод, даже музыкальная система. Электронная система безопасности была относительно стандартной. Владелец, личность старомодная, доверял не электронике, а обученным и хорошо оплачиваемым человеческим существам, многие из которых были прежде солдатами специальных сил в Южной Африке и служили в пользовавшемся дурной славой и ныне распущенном Восьмом полку разведывательного спецназа.

За свои пятьдесят пять лет хозяин этого дома-крепости нажил себе множество могущественных врагов. Немало отдельных личностей и организаций очень хотели бы прикончить его – кто из мести, кто из желания заткнуть ему рот, кто просто чтобы отправить послание. Вследствие этого его дом был хорошо подготовлен ко всякого рода вторжениям.

После нескольких минут наблюдения за домом и окрестностями человек с биноклем ощутил слабую вибрацию сотового в кармане. Прозвучало первое из череды подобных запланированных напоминаний, выверенных по времени.

Операция началась.

Человек заранее с военной четкостью, вплоть до секунды, распланировал свои действия. Он, конечно, думал о неожиданностях (и к ним тоже был готов), но всегда любил начинать, следуя плану, в котором каждый его шаг, каждая деталь были прописаны.

Убрав бинокль в рюкзак, он проверил свой «глок», спецназовский нож, навигатор. Он пока не спешил. План в своей начальной фазе развивался медленно и методично. Это уже потом, к концу, будет спешка, обусловленная одним слабым местом плана: у объекта имелась комната-сейф, находящаяся между его спальней и спальней его жены. Если тревога сработает слишком рано, то объект успеет спрятаться там, и тогда операцию придется прервать. Комната-сейф, судя по всему, была неприступной. Она представляла собой единственный укрепленный технологический элемент в простой в других отношениях системе. В дополнение к сложным электронным замкам она была оснащена множеством щеколд. И здесь опять сказывался старомодный подход: хакнуть щеколду невозможно.

Человек медленно двинулся по берегу, держась в тени, и вскоре оказался в дюнах. На нем была одежда из плотного черного шелка, открытые участки кожи были покрыты черным гримом. Для проведения операции он выбрал безлунную ночь буднего дня в конце декабря. Берег и город казались абсолютно мертвыми.

Он беззвучно передвигался среди дюн, держась низких мест, пока не вышел на косогор, ведущий к особняку. Поросший кустарником склон заканчивался девятифутовой каменной стеной с железными пиками поверху, очерчивающей границы участка. По ту сторону стены шла густая живая изгородь из самшита, окружающая длинную ровную открытую лужайку, протянувшуюся к входному портику особняка.

Человек провел рукой по стене. Поверхность камня была шероховатой и давала опытному скалолазу, каковым он и являлся, достаточно точек опоры для рук и ног, чтобы подняться наверх. Человек дождался второго вибрационного сигнала и затем в несколько простых движений забрался на стену. Он знал, что металлические пики наверху служат скорее для устрашения, чем для защиты, и что по вершине проходит невидимый инфракрасный луч охранной системы периметра.

Перебираясь через стену, он специально действовал так, чтобы прервать инфракрасный луч.

Человек спрыгнул на другую сторону, в скрытое пространство между живой изгородью и стеной. Там он присел в темном уголке, невидимый в густой тени, и застыл в ожидании. Сквозь просветы в изгороди ему были видны просторная лужайка и фасад дома. Льющееся из окон сияние вкупе с несколькими со вкусом размещенными прожекторами вполне удовлетворительно освещали зеленую лужайку. Этот свет был одновременно и благом, и проклятием.

Вскоре человек услышал шаги двух охранников с собакой – они шли в его сторону с дальнего края лужайки. Очередная вибрация телефона обозначила его оценку времени подхода этих двоих. Они прибывали, так сказать, точно по расписанию. Он не сомневался в корректности своего плана. Он знал, что сигналы прерванных наружных инфракрасных лучей нередко бывают ложной тревогой, поскольку «нарушителями» часто становятся животные. Последний сигнал, вероятно, тоже признают ложным. Но для пущей надежности он в течение нескольких последних ночей через неравные промежутки времени забрасывал на стену небольшой утяжеленный кусочек брезента, а потом стаскивал его назад так, чтобы прервать луч в этом самом месте, провоцируя рутинную проверку, которую он запрограммировал и на данный случай.

Когда группа приблизилась к живой изгороди, он услышал частое дыхание собаки и раздраженное перешептывание двух охранников. Солдат спецназа обучают не говорить, а пользоваться только жестикуляцией. А еще он почуял запах сигаретного дымка.

Эти люди расслабились.

– Надеюсь, на сей раз Скаут поймает эту животину, – сказал один из них.

– Ну да, какую-нибудь долбаную белку.

Собака неожиданно заскулила. Она почуяла чужака.

Один из охранников приказал собаке:

– Скаут, иди и поймай ее. Поймай ее, мальчик!

Они отпустили собаку, и та бросилась через просвет в изгороди прямо к чужаку, без всякого лая, без предупреждения, – собака, обученная убивать. Он приготовился и, когда собака прыгнула на него, нанес ей единственный размашистый удар спецназовским ножом по горлу, перерезав трахею. Животное, издав булькающий звук, задело его по касательной и рухнуло у его ног.

– Эй, ты слышал? – вполголоса спросил один из охранников. – Скаут! Скаут! Назад, Скаут! Назад!

Тишина.

– Какого хрена?

– Скаут, назад! – прозвучало немного громче.

– Может, вызвать поддержку?

– Да рано еще, бога ради. Он, наверно, понесся за белкой. Дай-ка я посмотрю.

Человек услышал, как первый охранник с шумом продирается сквозь живую изгородь. Он начал думать, что все это становится как-то уж слишком легко. Но дальше будет трудно, он не сомневался.

Все еще окутанный тьмой, он присел в позе готовности к прыжку. Когда шум приблизился, он вскочил и вонзил нож охраннику в горло, сразу перерезав трахею, так что жертва не успела произвести ни малейшего звука. Оттолкнув плечом падающего охранника, человек ринулся через просвет в изгороди, как лайнбекер[11], вырвался наружу и прыгнул на второго охранника, который стоял на открытом пространстве в десяти футах, покуривая все ту же сигарету. Охранник с криком попытался выхватить оружие и даже наполовину достал пистолет из кобуры, когда незваный гость полоснул его по горлу спецназовским ножом. Охранник упал на спину, и человек приземлился на него сверху, получив струю артериальной крови в лицо. Пистолет, так и не выстрелив, отлетел в сторону.

Налетчик остался лежать на дергающемся теле, пока оно не затихло. Какое-то время он выжидал, не двигаясь и вслушиваясь в тишину. Все произошло ярдах в трехстах от дома – достаточно далеко, чтобы в темноте никто ничего не заметил. Маловероятно, что прерванный крик охранника был кем-то услышан. Дом был оснащен прожекторами, которые включались в случае общей тревоги или появления постороннего, но ничего такого не случилось.

Убедившись, что тревога не объявлена, незваный гость встал с мертвого охранника, опустился возле него на колени и обыскал тело, забрав рацию, два магнитных ключа, фонарик и шапку. Он включил рацию (она была настроена на пятнадцатый канал в диапазоне ультракоротких волн), поставил ее в режим приема и засунул себе за пояс, пистолет оставил валяться на земле, шапку надел, а магнитные ключи убрал в карман рубашки.

Он схватил труп за ноги и оттащил за изгородь – туда, где лежал первый охранник, после чего направился на запад, держась между живой изгородью и стеной. Добравшись до угла участка, он повернул на север и прошел, судя по показаниям навигатора, пятьсот ярдов. Теперь он находился с другой стороны дома, и ему оставалось пройти всего сто пятьдесят ярдов лужайки.

Он дождался слабой вибрации таймера на своем сотовом, сообщившего о следующей фазе.

С началом вибрации он поплотнее натянул шапку мертвого охранника и зашагал по траве, целеустремленно двигаясь вперед и освещая себе путь лучом фонарика. Если вблизи шапка никого не могла одурачить, то на расстоянии она действовала неплохо.

Налетчик почти весь был залит кровью и знал, что, как только другие собаки почуют его, они тут же взбесятся. Но этого не должно было случиться, если ветер, дующий с востока, не переменится, а он, судя по метеорологической карте, не должен был перемениться в данное время.

Незваный гость незамеченным преодолел открытое пространство и слился с кустарником, растущим вдоль боковой стены дома, как раз в тот момент, когда еще один охранник с собакой появился из-за угла со стороны фасада и зашагал по траве. Движение воздуха все еще благоприятствовало злоумышленнику. Он дождался в темноте, когда охранник и собака пройдут мимо и завернут за угол, а потом скользнул между кустами и домом к краю выложенного плиткой патио с бассейном в центре. Вдоль одной стороны патио тянулась длинная пергола, и под ее укрытием он добрался до маленького домика, где размещался насос и фильтры бассейна. Дверь была заперта, но замок здесь был стандартный для таких сооружений, а значит, примитивный. Человек вскрыл его отмычкой и вошел в тесное темное пространство, прикрыв за собой дверь, но не до конца.

Телефон снова завибрировал.

Человек поднес рацию к губам и вытащил маленький магнит. Потом нажал кнопку «передача», держа магнит у микрофона.

– Я возле бассейна, – прошептал он. – Тут большая змея, нужна помощь.

Его голос, приглушенный помехами, создаваемыми магнитом, звучал почти неразборчиво.

– Что там про змею? – раздался ответ. – Не понял, повтори.

Он повторил сообщение, чуть отведя магнит от микрофона, чтобы уменьшить уровень помех.

– Понял, кто говорит? – послышалось из динамика.

Вместо ответа он передал одни помехи.

– Хорошо, иду к тебе.

Незваный гость знал, что к нему придет ближайший охранник – человек с собакой, которого он только что видел. Как он и предполагал, человек с собакой на поводке появился из-за угла и остановился, обшаривая фонариком землю.

– Эй, ты где? Преториус, это ты?

Он оставался в кабинке, ждал.

– Сукин сын, – пробормотал охранник, а потом сделал именно то, что и ожидалось, – спустил собаку с поводка и приказал: – Иди и найди змею. Найди ее.

Собака, почуяв человека в кабинке, естественно, стрелой устремилась туда, где ее ждало острое лезвие спецназовского ножа. Собака беззвучно упала на землю.

– Сэди? Сэди? Что за черт?

Охранник вытащил пистолет и, сжимая его в руке, побежал в кабинку, где его ждал тот же нож в горло. Человек упал, но пистолет выстрелил.

Вот оно, неудачное развитие событий. Тревога будет поднята преждевременно. Но, зная психологию своего объекта – мачистские инстинкты этого человека, брутальную крутость, презрение к трусости, – налетчик был уверен, что один выстрел не заставит его спрятаться в сейфе. Нет, он возьмет пистолет, вызовет охрану, выяснит, что происходит, и останется на месте, по крайней мере пока.

Незваный гость далеко продвинулся в своем плане, уничтожив двух собак и трех охранников – ровно половину службы охраны. Но теперь он должен был действовать быстро, прежде чем оставшиеся обнаружат масштаб своих потерь, организуются и сомкнут оборонительные ряды вокруг объекта.

Все эти размышления заняли в голове налетчика не больше секунды. Он схватил рацию умирающего охранника и перепрыгнул через тело, которое все еще дергалось и булькало. Вытащив из кармана другой магнит и кусок липкой ленты, он придавил кнопку «передача» на рации умирающего и бросил ее на лужок. Звук выстрела, конечно, насторожил других охранников, и его рация захлебывалась от вызовов – охранники пытались связаться друг с другом, определить местонахождение каждого и понять, не отсутствует ли кто-нибудь. С помощью магнита и ленты он, по крайней мере, заглушил их основной канал громкими помехами, то же самое он сделал и со второй имевшейся у него рацией, заглушив на сей раз вспомогательный экстренный канал. Это как минимум на несколько минут посеет смятение, пока оставшиеся охранники не найдут и не согласуют между собой чистый канал.

Несколько минут – большего ему и не требовалось.

Вспыхнули прожектора. Завыла сирена. Нужно было поторапливаться. Прятаться больше не имело смысла: он схватил стул на веранде и разбил стеклянные раздвижные двери, включив еще одну тревожную систему, потом запрыгнул внутрь через осколки, пробежал через гостиную к лестнице и понесся на второй этаж, прыгая через две ступеньки.

– Эй! – раздался у него за спиной крик охранника.

Он остановился, развернулся, упал на одно колено и выстрелом из «глока» снес верхнюю часть головы охранника, затем уложил второго, который выскочил из-за угла вслед за первым.

Пять охранников, две собаки.

Он побежал по коридору второго этажа к двери в спальню объекта. Она была сделана из стального листа и, как он и предполагал, оказалась запертой. Из рюкзака он достал заранее приготовленный пакет пластиковой взрывчатки с детонатором и прилепил его на замок, забежал за угол и вошел в спальню жены. Хозяева недавно развелись, и стальная дверь в ее спальню, как и ожидалось, стояла широко открытой. Комната-сейф располагалась между спальнями объекта и жены, и у каждого была своя дверь внутрь. Дверь комнаты-сейфа находилась за панелью, которую он тут же распахнул. Дверь оказалась закрыта, но замки еще не заперты полностью, и их можно было отпереть – в отличие от огромной стальной двери в спальню объекта – одним зарядом пластита. Злоумышленник разместил второй заряд на двери в комнату-сейф со стороны спальни жены, отошел на безопасное расстояние и при помощи дистанционного взрывателя одновременно привел в действие капсюли обоих зарядов, так что взрыв прозвучал как одиночный. Заряд на стальной двери спальни был недостаточно мощным, чтобы дверь открылась, и цель состояла лишь в том, чтобы до смерти напугать хозяина.

Но заряд на двери комнаты-сейфа был мощнее, а потому смог открыть запертую, но незащищенную дверь. Налетчик проскользнул в комнату-сейф, наполненную дымом. Свет был выключен. Налетчик быстро занял позицию рядом с дверью в дальней стене маленькой комнаты, то есть рядом с дверью, ведущей в спальню объекта. Почти сразу же он услышал, как заскрежетали замки, и объект ввалился внутрь в ужасе и смятении, вызванном неэффективным взрывом, прозвучавшим за дверью его спальни. Человек повернулся, закрыл дверь и запер задвижки, потом пошарил по стене, нашел выключатель и включил свет.

И уставился на налетчика, уже находившегося в комнате-сейфе. Глаза объекта широко распахнулись. Да, он только что запер себя в комнате наедине с человеком, который вот-вот должен был стать его убийцей. Налетчик в полной мере оценил иронию момента. На объекте были только трусы, его волосы растрепались, выпученные глаза налились кровью, обвислые щеки дрожали, живот торчал тыквой. От него пахло перегаром.

– Мистер Виктор Алексеевич Богачев, я полагаю?

Жертва в ужасе уставилась на него:

– Что… кто… вы… бога ради… почему?

– А почему бы и нет? – сказал злодей, поднимая свой спецназовский нож.

Две минуты пятнадцать секунд спустя налетчик забрался на каменную стену и спрыгнул вниз на другой стороне. Он слышал доносящийся из дома вой нескольких тревожных устройств, а еще дальше – звук сирен приближающихся полицейских машин. Выходя, он убил последнего охранника, но по доброте своей пощадил собаку, которая оказалась умнее людей и упала у его ног, дрожа и скуля, обмочилась и так спасла себе жизнь.

Он помчался по берегу к каменному волнолому, по которому пробежал дальше – туда, где между двумя большими валунами стоял маленький скоростной катер, его тихий четырехтактный двигатель все еще работал вхолостую. Убийца кинул свой потяжелевший рюкзак в катер, запрыгнул сам, осторожно нажал рычаг управления двигателем и направил судно в черный колышущийся Атлантический океан. Пока он, набирая скорость, устремлялся в ночь, в его голове теснились приятные мысли о том, какую мизансцену только что обнаружили полицейские, которые прибыли на территорию и начали ее обследовать.

16

На этот раз Пендергаст настоял на том, чтобы взять Проктора и «роллс», а д’Агоста чувствовал такую усталость, что не стал протестовать. Было 22 декабря, до Рождества оставалось всего три дня, и в последнюю неделю он с трудом находил время, чтобы поспать несколько часов, а уж тем более чтобы подумать, какой подарок сделать своей жене Лоре.

Проктор повез их в Ист-Хэмптон серым и очень холодным утром. Д’Агоста обнаружил, что благодарен за дополнительное пространство в задней части салона этого большого автомобиля, не говоря уже об откидном столике ослепительно отполированного дерева, что позволило ему наверстать упущенное в бумажной работе. Когда машина въехала на Фёрзер-лейн, им открылись поместье и суета вокруг него. Полицейские ограждения перекрывали дорогу; ленты, огораживающие место преступления, трепыхались на холодном декабрьском ветру, а вдоль дороги стояли фургоны криминалистов и коронера. Вокруг, стараясь не замерзнуть до смерти, бродила группа полицейских в форме, с папками-планшетами в руках.

– Черт, – пробормотал д’Агоста. – Слишком много народа топчется на месте преступления.

Они заехали на импровизированную парковку, обозначенную на клочке травы полицейскими лентами и знаками, и д’Агоста заметил, что все поворачиваются и разглядывают «сильвер-рейт» Пендергаста.

Он вышел с одной стороны, Пендергаст – с другой. Поплотнее закутавшись в пальто от холодного ветра с Атлантики, д’Агоста направился к фургону оперативного управления. Пендергаст пошел следом.

Внутри тесного фургона они обнаружили начальника полиции Ист-Хэмптона. Д’Агоста ранее переговорил с ним по телефону и был обрадован его профессиональным отношением к делу, а теперь он почувствовал еще большее удовлетворение, увидев бывалого немолодого человека с седоватыми волосами и усами, спокойного и уверенного в себе.

– Вы, наверное, лейтенант д’Агоста? – сказал тот, поднимаясь и крепко пожимая ему руку. – Шеф местной полиции Ал Дентон.

Многие копы из маленьких городков не желали сотрудничать с нью-йоркской полицией, и, вероятно, у них для этого были все основания, но на сей раз д’Агоста почувствовал, что сотрудничество будет плодотворным. Он повернулся, давая Пендергасту возможность представиться, и с удивлением увидел, что агент исчез.

– Показать вам место действия? – спросил Дентон.

– Да, конечно. Спасибо.

«Как это похоже на Пендергаста».

Дентон надел пальто, и д’Агоста последовал за шефом в ветреное утро. Они пересекли Фёрзер-лейн и подошли к главным воротам владения – огромным, частично позолоченным, весом не в одну тонну кованого чугуна. Ворота были открыты и охранялись двумя копами, один из которых держал папку-планшет. Тут же стояла вешалка с синтетическими костюмами, масками, перчатками и бахилами, но шеф махнул рукой, и они прошли мимо.

– Криминалисты завершили осмотр дома, – пояснил Дентон. – И большей части территории.

– Быстро.

– По зимней погоде нам здесь приходится пошевеливаться, иначе улики будут испорчены. Поэтому мы призвали помощь со всего Ист-Энда. Слушайте, вы ведь говорили, что с вами приедет человек из ФБР?

– Он где-то здесь.

Начальник полиции нахмурился, и д’Агоста не мог его винить за это: считалось невежливым не поддерживать сотрудничество с местными правоохранителями. Они миновали ворота, прошли ряд промежуточных зон под тентом и двинулись по гравийной подъездной дорожке к особняку – гигантской бетонной пародии на дом, напоминающей груду сваленных в кучу плит со вставками из стекла, такой же теплой и уютной, как Кремль.

– Так этот русский – как его зовут?..

– Богачев.

– Богачев. Давно он в Ист-Хэмптоне?

– Земля была куплена несколько лет назад, на постройку дома ушло года два, и шесть месяцев назад он переехал сюда.

– У вас с ним были какие-то проблемы?

Дентон покачал головой:

– Ничего, кроме проблем. С самого начала. Когда он купил эту землю, продавец заявил, что его обманули, и подал в суд. Дело до сих пор в суде. Богачев под покровом ночи сжег исторический дом, крытый дранкой. Он заявил, будто не знал, что дом является местной достопримечательностью. Судебные разбирательства по этому поводу. Затем он построил своего монстра, нарушив все возможные городские предписания, причем без каких-либо разрешений. Новые судебные разбирательства. Он не оплачивает счета подрядчиков, не платит своему помощнику, не платит даже тем, кто косит траву у него на участке. Судебных разбирательств выше крыши. Он из тех говнюков, которые просто делают то, что хотят. Не будет преувеличением сказать, что он, вероятно, самый ненавидимый человек в нашем городе. Точнее, был таким.

– А откуда у него деньги?

– Он из этих русских олигархов. Международный торговец оружием или что-то не менее отвратительное. Дом, земля – все принадлежит фирме-пустышке, по крайней мере судя по ее налоговым платежам.

– Значит, есть немало людей, которые желали ему смерти.

– Да, черт возьми. Половина города. Не считая тех, кого он обидел или убил, делая свой бизнес.

Когда они подошли к дому, д’Агоста увидел Пендергаста, который быстрым шагом приближался к углу.

Дентон тоже увидел его:

– Эй, ему туда нельзя.

– Он…

– Эй, вы! – крикнул Дентон, переходя на бег трусцой.

Д’Агоста поспешил за полицейским. Пендергаст остановился и повернулся. Длинное черное пальто и худое лицо цвета слоновой кости делали его зловеще похожим на старуху с косой.

– Мистер…

– Здравствуйте, шеф Дентон, – сказал Пендергаст, снимая черную кожаную перчатку с бледной руки. Он схватил Дентона за руку и коротко кивнул: – Специальный агент Пендергаст.

После этого он снова развернулся и продолжил свой путь, устремившись по лужайке к высокой живой изгороди в той части участка, которая выходила к океану.

– Мм, если вам что-нибудь понадобится… – выкрикнул в его удаляющуюся спину Дентон.

Пендергаст, не поворачиваясь, помахал рукой:

– Мне нужен Винсент. Вы идете?

Д’Агоста поспешил за Пендергастом, с трудом держась с ним рядом. Начальник местной полиции тоже не отставал.

– Вы не хотите осмотреть дом? – удалось спросить д’Агосте.

– Нет.

Пендергаст еще ускорил шаг, чуть наклонившись вперед, словно боролся с сильным ветром. Полы пальто развевались позади него.

– Куда вы идете? – спросил д’Агоста, но не получил ответа.

Наконец они достигли живой изгороди, за которой находилась высокая каменная стена. Здесь Пендергаст повернулся:

– Шеф Дентон, ваши криминалисты осматривали эту часть территории?

– Нет еще. Участок большой, а стена далеко от места преступления…

Прежде чем он успел закончить, Пендергаст развернулся и пошел вдоль живой изгороди, поглядывая то в одну, то в другую сторону, по-кошачьи осторожно выбирая место, куда поставить ногу. Вдруг он резко остановился и опустился на колени.

– Кровь, – сказал он.

– Та-ак, – протянул Дентон. – Хорошая находка. Нам нужно отойти и вызвать криминалистов, пока мы ничего тут не нарушили…

Но Пендергаст встал и двинулся дальше, следуя за пятнами крови на земле, которые вели внутрь живой изгороди, – и именно тогда д’Агоста заметил что-то белое в переплетении зеленых ветвей. Они вгляделись вглубь изгороди, и их глазам открылось ужасающее зрелище.

– Два трупа и мертвая собака, – сказал Пендергаст, поворачиваясь к Дентону и медленно отступая назад. – Пожалуйста, вызовите сюда криминалистов. А я пока переберусь на ту сторону стены.

– Но…

– Я пройду чуть дальше, чтобы не нарушить картину. Винсент, пойдемте со мной. Мне понадобится ваша помощь.

Шеф Дентон остался возле места убийства, чтобы вызвать по рации криминалистов, а д’Агоста проследовал за Пендергастом еще около ста футов вдоль изгороди.

– Вот здесь, похоже, подходящее место.

Пендергаст протиснулся сквозь изгородь, д’Агоста за ним, и они оказались в пространстве между изгородью и стеной.

Пендергаст надавил на стену, словно проверяя ее на прочность:

– Из-за этого громоздкого пальто мне понадобится ваша помощь.

Д’Агоста не стал спорить и помог Пендергасту вскарабкаться на стену.

Агент, как паук, забрался наверх, перелез через короткие металлические пики, встал во весь рост и принялся оглядывать пейзаж в бинокль. Потом обратился к д’Агосте:

– Вернитесь к машине, пусть Проктор выедет на берег. Я встречу вас там.

– Хорошо.

Пендергаст исчез за стеной, а д’Агоста пошел назад. Когда он появился из-за изгороди, команда криминалистов в халатах, масках и бахилах уже бежала по лужайке, а Дентон показывал им, где обнаружились тела. На пути к воротам Дентон догнал д’Агосту.

– Как, черт побери, он так быстро их нашел? – спросил он. – То есть я хочу сказать, мы бы их тоже нашли рано или поздно, но он пошел прямо к тому месту, словно там висел неоновый указатель.

Д’Агоста отрицательно покачал головой:

– Я не спрашиваю, а он не говорит.

Снова оказавшись на заднем сиденье «роллса», д’Агоста наблюдал за тем, как Проктор выруливает на общественную парковку рядом с берегом, приблизительно в полумиле от дома убитого. Здесь Проктор вышел, выпустил точно отмеренное количество воздуха из покрышек, вернулся в машину и на хорошей скорости повел ее по песчаной дорожке, по которой машины могли подъезжать к берегу. Вскоре «роллс» летел на север по прибрежной полосе между бурлящей Атлантикой справа и особняками богачей слева. Через считаные секунды д’Агоста заметил тощую фигуру Пендергаста на конце волнолома. Как только Проктор остановил машину, Пендергаст двинулся назад по волнолому, прошел по берегу и уселся на заднее сиденье «роллса».

– Преступник прибыл и убыл на маленьком катерке, который прятал рядом с этим волноломом, – сказал Пендергаст, показывая пальцем.

Он вытащил из спинки переднего сиденья столик с тоненьким «Макбуком», включил его и загрузил «Гугл Планета Земля».

– Покидая место преступления, убийца был очень уязвим и беззащитен на воде, даже ночью. Он должен был при первой же возможности избавиться от своего катера. И все это он спланировал заранее.

Пендергаст впился взглядом в изображение на мониторе, изучая окрестности того места, где они сейчас находились.

– Винсент, посмотрите: вот тут, всего в шести милях отсюда, протока, ведущая к пруду Сагапонек. Протока окружена низиной с общественной парковкой. – Он наклонился к переднему сиденью. – Проктор, пожалуйста, поезжайте туда как можно быстрее. Пруд Сагапонек. Не заморачивайтесь с дорогой – езжайте по берегу.

– Да, сэр.

Д’Агоста вжался в сиденье, когда «роллс» разогнался, сделал полицейский разворот, подняв фонтан песка, а потом на высокой скорости понесся по берегу по зоне высокого прилива, где песок был потверже. Машина набирала скорость, покачиваясь из стороны в сторону, на нее обрушивались порывы ветра, брызги волн, а время от времени колеса вспахивали не успевшую отступить волну прибоя, оставляя за собой завесу брызг. Они миновали пожилую пару, прогуливавшуюся рука об руку, и у стариков отвисла челюсть, когда мимо них на скорости около шестидесяти миль в час промчался «сильвер-рейт» 1959 года.

Менее чем через десять минут они уже оказались у протоки, вклинившейся в берег, и еще одного волнолома, уходящего в серую пенящуюся Атлантику. Проктор резко остановил машину, сделав еще один полицейский разворот и выкинув из-под колес фонтан песка. Пендергаст выскочил из «роллса», когда тот еще не успел остановиться, и поспешил вверх по берегу, а д’Агоста снова устремился за ним, пораженный тем, какую энергию развивает Пендергаст после предыдущих дней апатии и явной лени. Похоже, эта череда убийств наконец-то разбудила его.

Они перепрыгнули через береговое ограждение, пересекли участок заросших низкорослым кустарником дюн, и вскоре их взору открылась свинцовая поверхность воды в поросшей травой болотистой низине. Пендергаст шагнул в болотную траву, его туфли ручной работы от Джона Лобба погрузились в насыщенную влагой почву. Д’Агоста последовал за ним без всякого энтузиазма, ощущая ледяную слякоть и воду в своих бостонских туфлях. Пендергаст несколько раз останавливался, чтобы оглядеться, втягивал носом воздух, почти как настоящая гончая, а потом двигался дальше в другом направлении, следуя по водянистой и почти невидимой звериной тропе.

Внезапно они вышли к краю болота и здесь, не более чем в двадцати футах от берега, увидели торчащий из воды нос затонувшего катерка.

Пендергаст оглянулся, сверкая глазами:

– И теперь, мой дорогой Винсент, мы нашли первую настоящую улику, оставленную убийцей.

Д’Агоста прошел немного вперед и посмотрел на катер:

– Пожалуй.

– Нет, Винсент. – Пендергаст показал куда-то вниз. – Вот оно: четкий отпечаток, оставленный убийцей.

– Не катер?

Пендергаст нетерпеливо отмахнулся:

– Я не сомневаюсь, что катер был похищен и тщательно очищен от всех улик. – Он присел в траве. – Но вот это! Туфля как минимум тринадцатого размера[12].

17

Конференц-зал в Уан-Полис-Плаза представлял собой большое светлое помещение на третьем этаже. Д’Агоста пришел пораньше вместе с Синглтоном, помощником комиссара по связям с общественностью, мэром Делилло и несколькими полицейскими в форме, так что, когда появилась пресса, журналисты увидели впечатляющую крепкую стену из синего с золотом при поддержке людей в штатском и самого мэра. Идея состояла в том, чтобы создать ободряющую картинку к вечерним новостям. За годы работы д’Агосты в нью-йоркской полиции некомпетентное, небрежное отношение департамента к работе прессы постепенно сменилось профессиональным, срежиссированным и оперативным реагированием на последние события.

Д’Агосте хотелось бы и самому чувствовать такую же уверенность. Дело было в том, что с появлением блогеров и цифровых трепачей даже на заурядной пресс-конференции стало появляться гораздо больше народу и вели они себя не всегда прилично. Большинство из них, откровенно говоря, были кончеными уродами, в особенности те, что из социальных сетей, и на вопросы этих людей д’Агосте приходилось отвечать – с уверенностью, какой он не чувствовал.

Когда репортеры собрались – в заднем ряду телевизионщики с камерами, похожими на черных насекомых, Эн-би-си, Эй-би-си, Си-эн-эн и прочий алфавитный бульон, впереди печатная пресса, а цифровые придурки повсюду, – создалось впечатление, что им предстоит что-то из ряда вон выходящее. Д’Агоста был рад, что открывать брифинг выпало Синглтону, но все равно начинал потеть, когда думал о том, что приближается его очередь взойти на кафедру.

Все пытались занять места получше, и повсеместно возникали маленькие недоразумения. В зале было тепло и до появления прессы, а теперь начинало становиться жарко. Идиотские городские установления не позволяли в этом здании зимой включать кондиционеры, несмотря на то что вентиляция здесь практически бездействовала.

Когда секундная стрелка на больших стенных часах коснулась цифры 12, на кафедру взошел мэр города. Телевизионное освещение было включено, и фотографы бросились вперед, отталкивая друг друга и бормоча ругательства. Щелчки их камер напоминали треск бесчисленных крыльев саранчи.

Мэр Делилло ухватился своими большими руками за боковые стенки кафедры и оглядел зал компетентным, решительным и авторитетным взглядом. Он был крупным человеком во всех смыслах – высокий, широкий, с густой сединой, громадными руками, широколицый, с большими глазами, сверкающими из-под кустистых бровей.

– Леди и джентльмены прессы и люди великого города Нью-Йорка, – загудел его легендарный низкий голос. – Политика нашего департамента полиции состоит в том, чтобы информировать граждан о делах, имеющих общественный интерес. Поэтому мы сегодня и находимся здесь. Я могу заверить вас, что в распоряжение следствия предоставлены все ресурсы города. А теперь капитан Синглтон расскажет вам о деталях этого дела.

Он сошел с кафедры. Никаких рукопожатий – дело было очень серьезное.

Синглтон занял место на кафедре и дождался, когда уровень звука упадет до шелестящей тишины.

– В два часа четырнадцать минут сегодня ночью, – начал он, – ист-хэмптонская полиция отреагировала на многочисленные вызовы тревожной сигнализации из дома на Фёрзер-лейн. По прибытии полиция обнаружила в общей сложности семь тел на обширной территории и в доме. Это были жертвы множественных убийств: шесть охранников и владелец собственности, русский по имени Виктор Богачев. Кроме того, мистер Богачев был обезглавлен, его голова исчезла.

Это вызвало взрыв активности среди публики. Синглтон продолжил:

– Ист-Хэмптон запросил помощи у нью-йоркской полиции, чтобы определить, связаны ли эти убийства с недавним убийством и обезглавливанием мистера Марка Кантуччи в Верхнем Ист-Сайде…

Синглтон в общих чертах обрисовал дело, заглядывая в скрепленные листочки, врученные ему д’Агостой. По контрасту с мэром Синглтон говорил монотонным, бесстрастным голосом, переворачивая странички демонстративным движением руки. Он говорил минут десять, изложил голые факты по трем случаям, начав с последнего и закончив девицей. Он оглашал информацию, известную почти каждому, и д’Агоста чувствовал, что нетерпение публики растет. Он знал, что он следующий.

Наконец Синглтон остановился:

– А теперь я передам слово лейтенанту д’Агосте, начальнику следственного отдела. Он будет более конкретен и ответит на вопросы, касающиеся убийств, возможных связей между ними и кое-каких ниточек, которые разматывает его команда.

Он отошел в сторону, и д’Агоста занял место на кафедре, стараясь излучать такое же спокойствие, что и двое предыдущих ораторов. Он оглядел собравшихся, и его глаза заслезились от яркого света. Д’Агоста посмотрел на свои записки, но они превратились в подрагивающую серую массу. Из предыдущего опыта он знал, что пресс-конференции не его конек. Он пытался сказать об этом Синглтону и освободиться от этой миссии, но капитан не проявил к нему сочувствия: «Давай-давай. Если хочешь моего совета, постарайся быть как можно скучнее. Дай им только необходимую информацию. И бога ради, не позволяй какому-нибудь ублюдку управлять настроением в зале. Не забывай, что ты там альфа-самец».

Этот малоутешительный совет сопровождался дружеским похлопыванием по спине.

И вот теперь д’Агоста стоял на кафедре.

– Спасибо, капитан Синглтон, спасибо, мэр Делилло. Отдел по расследованию убийств рассматривает несколько перспективных версий. – Он позволил себе сделать паузу. – Я бы хотел поделиться с вами подробностями, но большая часть того, что у нас есть, подпадает под категорию «информация, не подлежащая разглашению», что в отделе определяется следующим образом. Пункт первый: информация, которая может подвергнуть нежелательной опасности сотрудников отдела, пострадавших или других. Пункт второй: информация, которая может воспрепятствовать работе полиции. И пункт третий: информация, которая может отрицательно повлиять на права обвиняемого, или следствия, или обвинителя преступления.

Он остановился и услышал нечто похожее на коллективный стон собравшихся. Ну что ж, Синглтон советовал ему нагнать на них скуку.

– Поскольку вы знакомы с подробностями двух первых преступлений, я сосредоточусь на том, что нам удалось узнать о ночных убийствах в Ист-Хэмптоне.

Д’Агоста описал третье убийство более детально, чем Синглтон. Рассказал о шести убитых охранниках, обнаруженном катере и других уликах, но утаил сведения об отпечатке обуви тринадцатого размера – эту важную подробность он хотел сохранить в тайне. Он рассказал о многочисленных судебных процессах Богачева, его темных бизнес-сделках. Считалось, например, что Богачев посредничал в сделках по выведенному из строя ядерному оборудованию и деталям ракет через китайские компании-пустышки, связанные с северокорейским режимом.

Потом он вернулся к преступлению и заговорил об отличной работе ист-хэмптонского отделения полиции, но тут его прервал голос из зала:

– Так связаны эти убийства или нет?

Д’Агоста замолчал, потеряв нить повествования. Неужели это тот самый сукин сын Гарриман? Голос точно похож. Он несколько секунд просматривал свои записи, затем продолжил рассказ о совместной работе его отдела с ист-хэмптонской полицией, но тот же голос снова оборвал его:

– Связаны или нет? Мы можем получить ответ?

Да, это он, чертов Гарриман. Д’Агоста оторвался от своих бумаг:

– В настоящее время мы рассматриваем три дела как отдельные, но это не значит, что мы не верим в возможную связь между ними.

– А что это значит? – прокричал Гарриман.

– Это значит, что мы не решили.

– Три обезглавливания за неделю, и вы говорите, что они не связаны? А новое убийство – оно в чем-то похоже на второе, верно?

– Да, в третьем случае мы имеем некоторые сходные черты со вторым, вы правы, – сказал д’Агоста.

– Но не с первым убийством? Вы это хотите сказать?

– Мы продолжаем исследовать дело… – Д’Агоста неожиданно понял, что позволяет Гарриману делать именно то, о чем его предупреждал Синглтон, – управлять настроением в зале. – Прошу прощения, но я бы хотел закончить то, о чем говорил прежде. Ист-хэмптонская полиция считает, что следствие может развиваться в…

– Значит, вы хотите сказать, что убийц двое? Первый убил Грейс Озмиан, а еще один убийца несет ответственность за второй и третий случаи? Иными словами, первое убийство вдохновило некоего серийного убийцу совершить остальные? И это на самом деле не второе и третье убийства: если считать убитых охранников, о которых вы упомянули, технически это девять убийств.

Ситуация быстро выходила из-под контроля.

– Мистер Гарриман, приберегите ваши вопросы. Я отвечу на них после отчета.

Но дисциплина в зале пошла вразнос, и прозвучало еще несколько вопросов. Синглтон вышел вперед, поднял руку, и зал смолк. Д’Агоста почувствовал, что краснеет.