Непредсказуемый Гома Элен
Да ладно тебе, это настолько очевидно?
И совсем не смешно. Нет. Вообще не смешно, потому что это не правда. Мои гормоны в полном отрубе, как обычно. Он не заводит меня. Нисколечко.
И только потом до меня доходит, что выражение имело буквальный смысл.
Через мгновение он припечатывает что-то к моей груди, и я хватаюсь за кусочек теплой и сухой ткани.
– Вот, надень мою футболку. А свои мокрые вещи брось куда-нибудь.
– Эм, спасибо, но…
– Я могу отвернуться, если хочешь. – Его голос звучит так близко, так спокойно и, черт его подери, так сексуально. Я вынуждена признать это. Этот момент еще более интимный, чем был у нас, когда мы целовались, как сумасшедшие в перерывах между шотами. – Только в этом нет смысла, потому что здесь хоть глаз выколи.
Он прав. Здесь так темно, что я могу только чувствовать тепло его кожи и растворяться в мягком тембре его голоса.
– Не переживай, она чистая. Почти. Но это все равно лучше, чем намочить диван.
– Спасибо, – снова мямлю я и решаюсь расстегнуть молнию на юбке. Это звук поглощает шум ветра, завывающего за этими стенами, иначе я бы утонула в неловкости. – Так ты беспокоишься о диване? – как можно более незаинтересованным голосом спрашиваю я.
– Может быть. А может, и нет. Не болтай, а раздевайся.
Ох, дьявол, вот зря он использует подобные словосочетания. Они же впечатаются в мой мозг навсегда.
Вслед за юбкой, которую я, как мне кажется, пристроила на подлокотник, я расстегиваю пуговицы на блузке и отправляю ее туда же. Наверное. Потом нащупываю футболку, которую Лукас держит где-то передо мной и надеваю ее.
Дальше все происходит как в тумане. Представьте на секунду туман в темноте. Именно такой мне видится реальность, когда он подталкивает меня на диван. Я быстренько скидываю туфли и забираюсь на мягкую ткань. Едва успев принять горизонтальное положение, чувствую, как Лукас продавливает диван, а затем укладывается рядом, вплотную прижимаясь ко мне.
От осознания того, с кем я лежу, и в какой ситуации мы вообще оказались по чистой случайности, по телу проходит импульс. Он зарождается внизу живота и поднимается вверх по рукам, заставив мои плечи ощутимо содрогнуться.
– Ты замерзла? – охрипшим голосом интересуется Лукас. Не дожидаясь ответа, он ерзает, и диван поскрипывает под нами, а затем на меня обрушивается нечто мягкое. – Укройся, если холодно.
– Спасибо.
Если вы подумали, что с момента, как он спросил, замерзла ли я, до того, пока не накинул на меня одеяло, я успела вообразить, что Лукас обернет руку вокруг меня и притянет к своей теплой груди, чтобы согреть, то нет. Вы, конечно, ошибаетесь. И в мыслях не было.
Я не знаю, что сказать или сделать, он такой близкий, но и невообразимо далекий. Такой простой и одновременно до одури сложный. Он разговаривает со мной так, будто у нас есть какое-то прошлое, но в его отношении ко мне чувствуется холод, как будто это прошлое было не радужным. Но я точно знаю, что ни разу не видела его до нашей встречи в «Лаксе». Как бы я могла забыть его, если бы видела?
Все это тяжело для понимания в момент, когда вне этих стен невесть что происходит, усиливая ощущение тепла и уюта внутри. Запах тела этого странного горячего парня, на которого мне неудержимо хочется закинуть бедро, чтобы было удобнее, кружит мне голову, а он сам не реагирует на меня от слова «совсем».
Не то чтобы я отдалась ему прямо здесь и сейчас, но…
Черт, я действительно хотела бы, чтобы он попытался.
Я не помню, как мне удалось уснуть. Я перебрала в уме всевозможное варианты развития событий на этом диване, если бы Лукас хотел меня, я довела себя до такого возбуждения этими картинками, что была на грани того, чтобы разбудить его поцелуем. Но что может такая трусиха как я? Я ведь не умею ничего из того, что навоображала. Все, на что хватило моей смелости, это прильнуть щекой к его твердому предплечью, обтянутому рукавом футболки. И это тоже было прекрасно.
Свет струится из приоткрытой двери, и я медленно соображаю, где нахожусь. Доносится приглушенный стук, и я молю бога, чтобы это был Лукас, и что он не бросил меня в непонятном месте с незнакомыми людьми. Пока я решила, что могу чувствовать себя в безопасности, спокойно рассматриваю все вокруг.
В обстановке чувствуется мужской характер. Здесь соблазнительно темно и уютно.
Серо-коричневые стены создают приятную теплую атмосферу. Большой диван. Плоский экран напротив. Две гантели в углу, акустическая гитара на стене за металлическим стеллажом с полупустыми полками. Пара старых колонок, книги, стопки бумаги, маленький кактус. Надо же. Такой же колючий, как и его хозяин. Типичная мужская берлога.
Я обнимаю руками свои колени, утыкаюсь носом в рукав футболки, и борюсь с желанием умыкнуть ее на память.
Поздравляю, Молли, ты начинаешь проявлять клептоманские замашки, психически не здорова и определенно не влюблена. Это невозможно. Он редкостный мудак, а я запрограммирована на то, чтобы держаться от таких подальше.
С этой твердой мыслью я решаю убраться из его логова как можно быстрее. С улицы больше не раздается протяжный вой ветра. Полагаю, я уже могу это сделать.
Укрывшись покрывалом на всякий случай, я стягиваю его футболку, и, понюхав ее еще раз напоследок, как можно быстрее надеваю блузку, юбку, расчесываю волосы, ныряю в туфли.
Лукас стоит перед открытым капотом боком ко мне, опираясь на него двумя вытянутыми вверх руками. Его взгляд серьезен, испачканные джинсы висят так низко, что видно широкую резинку трусов, и на нем нет футболки. По-видимому, потому, что она была на мне все это время.
Окей, гугл, что сказать утром парню, который спал с тобой рядом, но не захотел даже прикоснуться? Спасибо, что убедил меня в том, что я не в твоем вкусе. Теперь у меня нет сомнений. Супер.
Конечно, он замечает меня, как только мои каблуки начинают издавать звонкие звуки, пока я мчу по направлению к свету – открытым воротам гаража. Почему мне кажется, что уходить утром от парня, который не захотел воспользоваться тобой, еще хуже, чем если бы он сделал это? Я понадеялась, что по ходу движения у меня найдутся нормальные слова, чтобы сказать ему напоследок, а не весь этот бред, что от непонятной обиды лезет мне в голову.
– Уже уходишь?
Замираю на месте и перевожу дыхание прежде, чем повернуться к нему.
Лучше бы я этого не делала! Гадство! Ракурс изменился, и теперь кубики его пресса просто не оставляют мне выбора. Я пялюсь на него несколько секунд, не в силах оторваться. Он поднял голову, и я замечаю, как его глаза начинают светиться.
Черт! Он поймал меня за разглядыванием его тела. А умных слов как не было, так и нет. Хочется только язвить ему безостановочно.
– Я бы осталась еще на недельку, но мой матрас куда удобнее твоего дивана. – Я потираю свою шею. – Я очень плохо спала. Но спасибо за гостеприимство.
Он ухмыляется.
– Ты плохо спала не поэтому, и мы оба это знаем.
– Не понимаю, о чем ты. В любом случае спасибо. – Вот же проницательный гад. Я так зла на себя, что не могу скрыть все это дерьмо глубоко внутри.
Он равнодушно пожимает плечами, и, не сводя взгляда с моего лживого лица, шествует в сторону, где берет в руку стаканчик и садится в одно из двух кресел, которые стоят по обе стороны от дивана. Погодите-ка! Диван! Еще один диван. Но он лег спать со мной.
Это открытие заставляет моих бабочек проснуться так же, как проснулась я, увидев его обнаженный торс. Но, как повелось, он тут же расправляется с тем хорошим впечатлением, которое производит время от времени.
– Кофе не предлагаю. – Он кивает на бумажный стаканчик и подносит ее к губам. – Ты, наверно, сильно торопишься. Чуть не убежала, не попрощавшись.
– Не волнуйся насчет кофе. Я и так уже лишила тебя футболки.
В замешательстве его брови едва заметно стремятся по направлению друг к другу, и теперь он не сводит с меня глаз.
– Ты изрезала ее на кусочки?
– Нет, уверена, это сделаешь ты, ведь в ней спало такое чудовище как я. – Я подмигиваю ему, а он начинает хохотать, чуть не выплюнув свой кофе.
Сказать, что я действительно физически ощущаю его взгляд на себе, пока не скрываюсь за углом, а затем и за воротами гаража под аккомпанемент его придурошного смеха, это не сказать ничего. Я буквально немею каждый раз под его завораживающим прицелом шоколадных глаз. Так было два месяца назад, так продолжается и сейчас. Как бы отвратительно он не вел себя, этот парень остается моим личным гипнотизером. И если я не сбросила с себя его чары, пока он был за четыре тысячи мили от меня, то что мне делать сейчас?
Я застонала.
Шагая по направлению к дому мимо университета, вижу, как рабочие очищают территорию от мусора, веток, осколков разбитого окна на втором этаже. Ни одного студента и ни одной машины преподавателя. Я понимаю, что занятий, вероятно, не будет. Это вызывает облегчение, но недостаточное.
Горячая ванна, чтобы привести в порядок тело, и одиночество, чтобы перезагрузить голову. Вот что мне нужно. Жди меня, моя квартирка. Если, конечно, тебя не стерло с лица земли, пока я пускала слюни на плечо горячего парня.
Глава 6
Лукас
Генри вваливается в гараж, не прошло и пяти минут после того, как Эванс удалилась с глаз моих. Синяки под глазами и недовольная физиономия выступают довольно красноречивыми признаками того, что все пошло не по плану.
– Выглядишь помятым, друг, – подкалываю я.
Он бросает на меня взгляд, полный обрушившихся надежд.
– Даже не спрашивай. – Генри тычет в меня указательным пальцем, и я смеюсь над его несчастным видом, пока он плюхается в другое кресло и натягивает кепку на глаза. – Не пытайся даже шутить на эту тему, идиот. Чего ты такой веселый? Лучше поделись со мной своим кофе. Я пережил апокалипсис, мать его.
Я начинаю смеяться снова, пока направляюсь к полкам с инструментами, где я оставил свой практически не тронутый кофе, и протягиваю ему этот стакан.
– Держи.
Он удивленно таращится на меня.
– Ты что, купил мне кофе заранее? Мне? Или… – Его шея крутится в сторону двери в комнату и обратно. Туда-сюда. – О, боже, Люк! Два стаканчика кофе, – ржет он как конь. – Ты – гребаный джентльмен! О, черт, она что, еще там? – Он переходит на шепот, бросая взгляд на дверь.
– Пошел ты! Я купил два кофе себе, ясно?
– Как скажешь, мистер «два стаканчика кофе, пожалуйста, для меня и моей девушки».
– Если на месте моей девушки ты видишь себя, то ладно. Я позволю тебе помечтать немного.
Какого черта я прихватил второй стакан для нее? И почему мне не хочется стирать свою футболку? Она так мило высказала мне, что думает о моем отношении к ней, что мой рот расплывается в улыбке. Дьявол же, а! Все должно быть не так.
Генри встает и стягивает майку.
– Я так рад, что ты счастлив, ты даже не представляешь, – бесится он. Да, и правда, что-то я слишком уж в хорошем настроении. – Я собираюсь в душ прежде чем залезу под эту красотку. – Он подмигивает желтой Ламборгини, которую пригнали вчера утром.
Я делаю глоток еще не остывшего напитка.
– И как бы я жил дальше без этой информации?
– Кстати, о красотках, – не унимается он. – Ты был под ней или над ней? Как диван? Удобный для двоих? Мне же надо знать. На будущее. Все-таки, какой же ты удачливый ублюдок. В то время как я терпел безжалостные удары по самолюбию, ты хорошенько развлекался, не приложив никаких усилий для этого. Ненавижу тебя.
Я смотрю на него с непроницаемым выражением. Он должен отвалить, когда не добьется от меня реакции. Когда-нибудь это все равно произойдет. Но видимо, не сейчас.
Генри продолжает говорить, заселяя мой мозг всевозможными картинками, как я трахаю Молли Эванс здесь в гараже на всех горизонтальных и вертикальных поверхностях. А ведь мой член только-только успокоился.
Не в силах больше слушать, я посылаю своего друга на хрен и закрываю за собой дверь в кабинете. Загружаю компьютер и потираю подбородок, когда мой взгляд останавливается на скомканном одеяле и моей футболке.
Было ли мне удобно спать с ней? Ха.
Начиная с того момента, как я услышал звук расстегивающейся молнии ее юбки, я был вынужден твердить себе «нет» наверное около миллиона раз, пока, наконец, не покинул диван около пяти часов утра и не занял себя делом. А в пять утра мозг не особо хорошо соображает, так что идея перебрать коробку передач во второй раз показалась удачной.
Держать руки при себе, когда рядом она в одном белье из черного кружева, как ранее выяснилось, и моей футболке. Плотно прижата ко мне. Да я не знаю, как вообще пережил эту ночь. Ее умиротворенное дыхание, вкусный аромат духов и ощущение ее ладони на моем животе точно не добавляли удобства моему сну. Так что комфорт – последнее, что я испытывал.
Я мог бы уйти на диван, который перекочевал из дома, но на нем не поместилась бы и половина меня. Да и какого черта? Я был на своем месте. И этот диван достаточно широкий и удобный, чтобы спать на нем вдвоем. Иначе я бы не купил его. Я собирался ночевать здесь. Часто. И не один. И, определенно, не с ней. Проклятье!
Я, конечно, подозревал, что совсем далеко от нее держаться не получится. Ее дружба с девушкой Джереми. Мы точно пересекались бы время от времени. Но я надеялся, что успею утвердиться в своей ненависти к ней до того, как она попадет в мою постель. И угадайте что? Я конченый лузер. И теперь я теряюсь в своих ощущениях, как дерьмо в океане.
Я продолжаю прожигать взглядом диван. Гребаный Генри. Как мне теперь развидеть эти картинки? Мне все-таки придется потрахаться с кем-нибудь. Как можно скорее и желательно в этой комнате. Мне необходимо вытравить дух Молли Эванс из своего мира.
Неожиданно в дверь стучат. Радуюсь, что спасен от самого себя на какое-то время.
Я думаю, что это Генри. И он все еще подозревает, что я здесь не один, иначе стучал бы он, как же.
– Входи уже.
– Хэй! – Пейдж заглядывает внутрь, веселая, как всегда. – Ты что такой мрачный? Где Генри? Вы не пострадали от урагана? Снаружи все выглядит ужасно, я думала, что на меня рухнет что-то, что еще не успело рухнуть, пока добиралась сюда. Таксист три раза менял маршрут из-за того, что на дороге валялись деревья. Ну и содрал он с меня не мало, конечно. Черт с ним. Весь город – один сплошной бардак. Вчера еще все было в полном порядке, а сегодня нужно прочищать себе дорогу, как в джунглях. Но иногда надо встряхнуться, правда ведь? Кому нужна вечная идеальность, ведь так нам не с чем будет сравнивать? Конечно, если никто не пострадал. Никто же не пострадал? Я не смотрела новости, сразу к вам. Так где Генри? Надеюсь, не под завалами?
С Пейдж бывает не легко разговаривать. Особенно, если тоже собираешься что-то сказать.
– Давай-ка помедленнее, – возмущаюсь я. – Я плохо соображаю с утра.
– Ладно, извини. Так все хорошо?
Я молча киваю.
Она устраивается на диване с рассказом о том, что за сумасшедшую ночку ей пришлось пережить. Сколько мы ее знаем, Пейдж всегда работает официанткой. В тот день, когда мы познакомились, она пролила кофе на Генри. Когда она принесла заказ на наш столик, по ее словам он так широко и неестественно ей улыбнулся, что напомнил Чеширского кота. Пейдж рассмеялась его нелепому виду, и, не успев поставить на стол последнюю чашку, нечаянно перевернула ее на его ширинку. Нечаянно ли? Загадка до сих пор.
Да, он чуть не лишился своего единственного достоинства, и в качестве искупления вины взял с нее слово, что она присоединится к нам после смены. Генри потащил нас в это кафе тем же вечером, и мы вчетвером полночи сидели, рассказывая Пейдж все истории ужасных подкатов Генри к девушкам. От Пейдж он пострадал больше всего, за это мы ее и полюбили изначально. А еще за ее жизнерадостность и позитив, которых иногда не хватало, и сверхспособность говорить так долго и так быстро, что забываешь обо всех проблемах, пока ее слушаешь. Для них в голове просто не остается места.
В тот же вечер Пейдж и Генри определили друг друга во френд зону. Так все и началось.
А сейчас, пока она щебечет, я подмечаю некоторые очень интересные детали. Надо будет проверить свою теорию. Хотя, поживем – увидим. Мне бы со своим дерьмом разобраться.
Глава 7
Молли
После того, как привела себя немного в порядок, я отправилась в дом своего детства и нескончаемой опеки, потому что как только я подключила свой телефон к зарядному устройству, он превратился в чокнутое существо, орущее тысячу сообщений голосом моего отца. Дозвонившись ему, я заверила, что в порядке, но он, оказывается, уже побывал у моей двери и обзвонил моих знакомых. И так как не смог до меня добраться, просто слова не являлись больше доказательством. Дочь исчезла с лица земли, а теперь какая-то девушка говорит ее голосом, что с ней все хорошо. Ну бред же? Кто в это поверит?
Я вижу его панику именно так. Поэтому спешу, и уже через полчаса папа сгребает меня в охапку прямо на пороге.
– Я отправила тебе сообщение вчера вечером, – пытаюсь оправдаться.
– Я не получал его.
Я скрещиваю руки на груди.
– Это, наверно, потому, что тебе некогда было принимать сообщения в то время, когда ты бесконечно отправлял их. Пап, ну кто так делает?
– Ты поймешь, когда у тебя будут свои дети.
Я закатываю глаза.
Чтобы были дети, нужно, чтобы был секс. А чтобы был секс, нужно быть психологически готовой к этому после того, что со мной произошло. И единственный человек, с кем я почувствовала себя готовой, не заинтересован во мне. Просто здорово.
– Ты звонил Эви?
– Конечно. Но она не взяла трубку.
А вот и мой спасательный круг. Спасательный друг, точнее.
– Это потому что ее телефон тоже разрядился. Мы были вместе в очень надежном месте. – Я та еще лгунья.
– И где же это место? – хмурится он.
– В гараже брата ее парня. – Ладно, лгунья, вставшая на путь исправления. – Мы прятались там вчетвером. Никто не пострадал.
Для начала, конечно, стоило удостовериться, что с Эви все в порядке. Хотя я уверена, что Джереми не дал бы ничему причинить ей вред, все же предупредить ее, что мы были вместе этой ночью, стоило. Пока она не включила свой телефон и не начала перезванивать всем, кто не смог дозвониться во время урагана.
Меня только что осенило. Ведь со мной рядом тоже был человек, который позаботился обо мне и не дал ничему плохому случиться. Его манера проявлять заботу, конечно, оставляет желать лучшего, но факт остается фактом. Лукас не бросил меня на улице, предоставил свой диван рядом с собой, дал свою футболку и одеяло, чтобы я не замерзла, и даже купил мне кофе. Я видела, как он отпил из одного стаканчика, пока возился возле машины, а потом демонстративно стал пить из второго. Что-то заставило его передумать.
Пообедав с папой, я заверила его, что мне не нужна машина с водителем, и что я доберусь домой на такси. Хотя бы о том, что мне не нужен личный авто, мы уже не спорим.
– Я взрослая, помнишь? – Я машу ладонью перед его глазами. – Пока-пока.
Целую его в обе щеки и направляюсь к воротам, где меня ждет «Убер». А пока звоню своей подруге, пока не поздно.
– А ты в порядке? Твоя квартира не пострадала? – спрашивает она после приветствия и коротенького рассказа о том, как они с Джереми пережили эту ночь.
Я не уверена, что прямо сейчас готова рассказать ей о Лукасе. Но я ведь хочу, чтобы она прикрывала мой зад. Черт, надо было сначала подумать, а потом звонить. Черт. Черт.
Ладно.
– Да, все хорошо. Если увидишь пропущенный от моего отца, не перезванивай ему. Я сейчас выхожу из его дома. Мой телефон разрядился, поэтому он обзванивал всех, кого знает. Но сейчас все в порядке.
– Ладно. Как скажешь.
Я слышу напряженный голос Джереми рядом с ней.
– Что-то случилось? – спрашиваю я.
Эви пытается успокоить его. По ее словам и отдаленному голосу Джереми я предполагаю, что кто-то пропал.
– Джереми не может дозвониться Лукасу со вчерашнего вечера. Его телефон не отвечает, его не было дома всю ночь, и утром он не приехал в офис. Джереми врет сеньоре Морено, что Лукас в порядке, пока не найдет его. Но мы не знаем наверняка. Извини. Теперь и ты будешь беспокоиться.
Вот же засранец. Так сложно позвонить своей семье?
– Я уверена, с ним все хорошо. Не о чем горевать.
– Надеюсь, что так.
Закончив разговор с подругой уже в такси, я сообщаю водителю, что мы меняем направление. Дав обещание Лукасу, что сохраню в тайне его логово, я не могла ничего сказать Эви. Но что я должна была сделать в таком случае, кроме как вернуться в гараж и напомнить ему включить мозг и чертов телефон?
Я не знаю точный адрес, так что водитель высадил меня возле университета, а дальше я пошла пешком. Я проходила здесь несколько часов назад и уж точно не думала, что вернусь так скоро.
Я делаю это не ради себя или Лукаса. Я делаю это ради Джереми. Потому что он хороший друг и парень моей лучшей подруги.
Нимб над моей головой засиял ярче.
Быстрым шагом я добираюсь до гаража. Ворота все так же открыты. Оглядевшись, понимаю, что возле машин никого нет. Откуда-то доносятся возгласы, женские, причем.
Поддавшись непонятному порыву, я открываю дверь в комнату, где мы провели ночь и тут же замираю на месте.
Руки и ноги девушки обвивают его широкую спину. Его мускулы напряжены, пока он нависает над ней. Их смех одновременно прекращается, когда они оба замечают меня.
Слезь с нее, черт возьми!
Я чувствую, как закипаю.
Когда он замечает меня, его брови взлетают вверх.
– Ты что-то забыла?
Его ледяной тон убивает меня. Я держусь за ручку двери и пытаюсь собрать себя по кусочкам. Он ни за что не должен получить обратную реакцию.
– Если бы забыла, то оставила бы тебе в подарок. Лишь бы не возвращаться сюда.
Девица под ним попыталась высвободиться. Он одаривает ее теплым взглядом со словами:
– Запомни, на чем мы остановились, кнопка. Я скоро.
Затем он встает, поправляет задравшуюся футболку, и двигается ко мне. Глаза Лукаса сверкают искрами веселья. А я в этот момент все усилия трачу на то, чтобы не вцепиться в эти глаза и не выдрать их к чертовой матери.
Кнопка. Он скоро. Ну конечно.
– Такая злая, Эванс? Что не так?
Он останавливается в полушаге от меня, скрещивает руки на груди и ухмыляется. Зараза.
Я не буду говорить с ним при этой девице. Он замечает мой взгляд, каким я одариваю его «кнопку», и все понимает, так что выходит со мной из комнаты. Вернее я начинаю пятиться назад, когда он двигается на меня. А потом закрывает за собой дверь.
– Джереми ищет тебя. Он врет твоей матери, что с тобой все в порядке, чтобы не беспокоить ее раньше времени. Хотя на самом деле места себе не находит. – Его веселье улетучивается на глазах. Отлично. – Иначе меня бы здесь не было, – выплевываю я. – Надо было сдать твое логово с потрохами.
Я сердито скрещиваю руки на груди, тогда как его руки распрямляются и упираются в бедра.
От него так приятно пахнет. Это не должно на меня так действовать. Не должно, черт возьми.
Он склоняет голову.
– Логово? – улыбка вот-вот коснется его лица.
– Ты идиот? Я говорю, чтоб ты включил свой гребаный телефон и позвонил Джереми, пока тот не заявил в полицию. И имей в виду, мне плевать, если бы ты и правда пропал, я беспокоюсь о своих друзьях.
– Ладно, хорошо. Ты права. – Его голос смягчается, и кто теперь испускает враждебные флюиды, так это я.
От мысли о том, что как только я уйду, он продолжит кувыркаться с девицей, которая послушно ждет его в комнате, на том самом диване, меня начинает мутить. Ему плевать на меня, он это не скрывает даже. Он волен делать что угодно и с кем угодно. Но черт. Почему на меня это действует подобным образом?
– Я сейчас включу телефон и позвоню всем. Довольна?
– Более чем.
Я намереваюсь уйти, но он задерживает меня, заставляя оставаться на месте. Его пальцы обвивают мое предплечье, и от этого контакта разряд тока пронзает всю руку до кончиков ногтей. Шоколадные глаза прикованы ко мне. А я смотрю на его губы.
– Спасибо, что не сдала меня, – произносит он тихо.
Мы вглядываемся в лица друг друга несколько долгих секунд. Я, наверное, впервые могу рассматривать его так близко, так долго и при хорошем освещении. Густые черные брови, гипнотизирующие глаза, прямой нос, губы, не слишком полные, но и не тонкие, здоровая смуглая кожа, легкая щетина, волосы в небольшом беспорядке. Иисусе. Был бы он хоть чуточку менее красивым, хотя бы немного не таким совершенным.
Подбираю свои слюни, припоминая сцену, которую имела счастье лицезреть пару минут тому назад.
– Если мне еще раз представится такая возможность, я непременно сдам тебя.
Он хмыкает.
– Потому что приревновала меня к Пейдж? – В его глазах снова пляшут озорные огоньки. Черт, каким образом я могла себя выдать?
– Что? Нет.
– Неправдоподобно, Эванс. Ты хочешь меня, и не можешь это скрывать, как бы ни старалась.
– Пфф, не льсти себе, ты тоже не в моем вкусе, если хочешь знать. – Ой, как я зла.
– Да ну? – веселится он.
Да я в ярости. Он настолько самоуверен? Хотя, чего я удивляюсь. Я всю ночь мечтала о том, чтобы оседлать его, и как только я ушла, он сам оседлал кого-то другого, и вот я снова здесь, поймана за разглядыванием этого чертового совершенного лица. Несносная задница. Гребаный баловень.
– Давай проверим?
– Что ты имеешь в виду? – еле успеваю я пропищать, как в считанные секунды его рука запутывается в моих волосах. И вот уже его ладонь лежит на моем затылке. И его рот затыкает мой.
Самым невероятным способом.
Забываю, как дышать. Замираю, как и время, которое, кажется, останавливается. Понимаю, что было бы правильным оттолкнуть его, но не могу. Не хочу даже пытаться. Вместо этого я позволяю себе взглянуть на него, пока моя душа отделена от тела. С этого ракурса он чертовски хорош. Его голова наклонена вбок, глаза закрыты, ресницы слегка подрагивают. Я снова окутана его запахом. Таким знакомым. Черт, это вызывает привыкание.
Он разъединяет наши губы и отступает назад. Успеваю различить тревогу в его взгляде, прежде чем она сменяется на… злость?
Прямо сейчас я так сильно ненавижу его. За то, что он снова напяливает на себя нахальную ухмылочку. За победный взгляд. За то, как он с вызовом задирает свой подбородок. Ненавижу.
Моя рука взмывает вверх и со звоном, отражающимся от кирпичных стен, бьется о его щеку.
Не ожидал, да?
Я тоже.
Не дав опомниться ни себе, ни ему, я срываюсь с места быстрым шагом. Усилием воли сдерживаю себя, чтобы не побежать или не расплакаться.
Я не знаю, что только что произошло. Я не понимаю, что я чувствую. Как будто воздуха на планете стало меньше. Это слишком сильно, слишком ново, слишком эмоционально. Мысли роятся в моей голове, словно пчелы, чей улей только что перевернули, но я ни одной не улавливаю. Так. Стоп.
Он поцеловал меня. ЛУКАС. ПОЦЕЛОВАЛ. МЕНЯ.
И вот уже я улыбаюсь, как идиотка.
Мое сердце несется вскачь, пока я иду домой пешком. Тоже вскачь, наверное, если посмотреть со стороны. Но лучше этого не делать.
Господи, чем только не забита моя голова.
Я прокручиваю и прокручиваю момент, когда его рот обрушился на мой. Сердце бешено колотится, и когда я судорожно пытаюсь попасть ключом в замок, и когда оказываюсь внутри и сползаю по двери на пол, а затем вскакиваю и трогаю свое лицо именно там, где были его губы. Мне хочется выпрыгнуть из собственного тела от распирающего чувства. Словно я всю жизнь ждала глотка воды, а меня окатили полным ведром.
Я сажусь на барный стул и начинаю ковырять свой свежий маникюр. Ловлю себя на этом, смотрю на ногти. Ай, черт с ними. Продолжаю. Мое сердце потихоньку приходит в ритм.
Что это было? Эйфория?
Я знаю, что буду анализировать это всю ночь и несколько последующих дней. Но прямо сейчас я закидываю вещи для йоги в спортивную сумку и выхожу из квартиры, потому что хочу хоть немного помочь себе прояснить свой разум. Лукас, возможно, трахается сейчас с той девчонкой, а я счастлива из-за его поцелуя. СЧАСТЛИВА! Это не является нормальным ни в одной из Вселенных.
Теперь мне еще и на маникюр надо.
Глава 8
Лукас
Я потираю свою щеку, ощущая легкое покалывание. Мой член стоит по стойке смирно, а в воздухе витает еле уловимый запах ягод и ванили.
Погодите, это от моих рук.
Мои ладони пропахли ею. Я подношу их к носу и делаю глубокий вдох, пытаясь заполнить им свои легкие.
Какого дьявола я не смог держаться подальше от нее? Почему мои пальцы предпочли застрять в ее шелковистых волосах, впитывая в себя аромат ее шампуня, вместо того, чтобы послать ее на хрен, показав соответствующий жест?
Почему мой рот потянулся к ее губам, а не выдал какое-нибудь изощренное оскорбление? Твою ж мать! Прямо сейчас я зол на каждую часть своего тела.
Пейдж приоткрывает дверь и просовывает свой любопытный нос.
– Ну и?
– Что? – рявкаю я.
– Кто это был?
– «Мисс Июль».
Читать бесплатно другие книги:
