Детектив на даче Устинова Татьяна

– И все-таки?

– Савельев.

– У него, небось, и секретарша имеется…

– Небось. Фамилию не спрашивай, честно говорю – не знаю.

– И уборщица… – продолжал Макс.

– Ладно, заболтался я с тобой, а дела не ждут. – Никита потрусил баночку с жуками. – Сейчас в район поеду. Должны уже прийти результаты пожаротехнической экспертизы. Да и пальчики с канистры должны были пробить по базе.

Участковый побрел к зарослям картофельной ботвы, а Макс поспешил за информацией к более разговорчивому собеседнику – интернету. Оказалось, операция, которую делали Леночкиной тете, очень щадящая, без большого разреза, и обычно, если нет каких-то осложнений, больше недели в больнице не держат. Почему же Людмила Александровна так задержалась в палате? Не связано ли это с событиями в Сёмёново?

Разыскав номер больницы, Макс поинтересовался состоянием больной Егоровой.

– Нормальное состояние, – ответил ему недоброжелательный женский голос.

– А когда она планируется на выписку?

– Это вам надо обратиться к лечащему врачу. Завтра с двенадцати до двух, – и женщина с недоброжелательным голосом с размаху бросила трубку. Может, конечно, она и не бросила, а, наоборот, аккуратно положила, но Макс явственно услышал хлопок. Он обернулся и замер – в дверях в потоках яркого света стояла Леночка.

– Привет! Тебя отпустили? – Он радостно бросился к девушке, но та выставила руку в предупреждающем жесте.

– Стой где стоишь!

– Да что случилось-то?

– Где мой рюкзак?

– Он там, в гамаке. Лена!

– Зачем ты сказал участковому, что это моя тетя взяла деньги и подожгла магазин?

– Да нет же, это только гипотеза! Я подумал…

– Подумал? Что ты подумал? Я ведь знаю, что ты уходил в ту ночь. Только я, в отличие от тебя, никому ничего не сказала. – Леночкины глаза блеснули злыми слезами. – Я думала, ты… ты… А ты просто дачник!

Хлопнула дверь, отзвучали торопливые шаги, Макс остался один.

– Ма-а-а! – Нет, не один. Есть еще друг, который не бросит его из-за какого-то недоразумения.

Получается, Леночка считает, что это он украл чертовы миллионы! И значит, у него нет другого выхода, как найти настоящего поджигателя. Причем срочно, не дожидаясь санкций со стороны горячо уважаемого начальства.

Вот только как это сделать? Пока у него в наличии несколько версий – слабых, беспомощных, но за неимением других и эти сгодятся.

Ноутбук пискнул, оповещая о полученном сообщении. Макс метнулся к столу. Игорь, то самое недавно помянутое начальство, требовал срочно заапдейтить конфиг. Пришлось отодвинуть в сторону расследование и впрячься в работу. К величайшему удивлению Макса, процесс этот занял у него в разы меньше времени, чем обычно. Прямо вдохновение какое-то нашло, хотя до этого он считал, что вдохновение – это только у писателей или художников каких-нибудь. Но, похоже, в условиях жесткого цейтнота мозг функционирует по-другому, гораздо эффективнее. Даже магический триггер в виде кофе не понадобился. Надо будет непременно воспользоваться этим лайфхаком.

Вдохновение повлияло не только на рабочие мысли, но и на все прочие процессы в голове Макса. Закрыв ноутбук, он обратил мысленный взор на версии, которые хотел отработать, и вдруг понял, что они совершенно никуда не годятся. Просто хлам какой-то, а не версии. Чтобы попытаться вычислить поджигателя, он должен узнать как можно больше об основных фигурантах дела – семействе Коноваловых. Напрямик соваться к ним с расспросами не стоит: это не охранник в больнице, и одним посылом в известном направлении дело не ограничится, вполне может и до рукоприкладства дойти. Следовательно, стоит попробовать обратиться к более доступному источнику информации – бабе Шуре. Есть еще, конечно, альтернативный вариант – тетя Вера, бабушка-теща участкового.

– Как думаешь, нормальный вариант? – спросил Макс у Тима.

– Ма-а-а-у, – отозвался кот, в его голосе и умных глазах присутствовало явное одобрение.

К бабе Шуре Макс отправился пешком. Фразу о городе контрастов из старинного советского фильма вполне можно было применить к Сёмёново. Городом оно, разумеется, не было, но контрастов в наличии имелось предостаточно. Наполовину вросшие в землю бревенчатые одноэтажные домики с резными ставнями мирно соседствовали с замками, прятавшимися за высокими заборами, отличная центральная дорога, стоило лишь свернуть с нее, превращалась в грунтовку, которая осенью, зимой и весной грозила нанести средству передвижения тяжелые увечья. А люди? Та же баба Шура с подвесным ротанговым креслом, Леночкина тетушка по имени Люси (с ударением на последнюю букву), и таинственная потеряшка Мария-Луиза. Интересно, кстати, посмотреть на эту особу.

Размышляя таким образом, Макс миновал кафе «Уют», где во времена его детства продавали очень вкусные пирожки с повидлом. Сейчас уютом здесь вовсе не пахло, да и вообще ничем – по причине заброшенности заведения. На дверях кафе висел амбарный замок, а стекло в одном из окон заменяла табличка с надписью: «Место остановки последнего вагона». Еще сотня метров, и в воздухе отчетливо запахло гарью – приближался злополучный «Продукт», вернее, то, что от него осталось. А осталось немало – изрядно закопченное крыльцо, обуглившаяся дверь, на которой ярко выделялась бумажная ленточка с печатью, черные стены и окна с осколками стекол. Даже крыша не обвалилась.

Сам не зная, зачем, Макс подошел поближе. Наверное, этими действиями руководило то самое вдохновение, посетившее его недавно. Поковыряв пальцем ленточку на двери, Макс подошел к окну, огляделся по сторонам, поднял с крыльца неизвестно откуда взявшийся кусок арматурины и разбил остатки стекла. Он снова огляделся – никого – и нырнул в окно.

Весь пол был усыпан осколками, обугленными досками, закопченными консервными банками. Впрочем, последних было немного. Похоже, мало-мальски уцелевшие продукты рачительный хозяин из сгоревшего магазина вывез. Несмотря на яркий солнечный день, в помещении царил полумрак. Глядя под ноги, Макс направился к проходу в подсобку. Он сделал несколько шагов и остановился от неясного чувства опасности. Ему показалось, что в помещении «Продукта» кто-то есть. Но кто? Кому еще, кроме него, охота бродить по мусорке, рискуя в лучшем случае испортить обувь, а в худшем…

Ощущение чьего-то постороннего присутствия рядом усилилось. Макс прямо-таки ощущал чужое дыхание, причем оно было каким-то недоброжелательным. Где-то он читал, что преступник всегда возвращается на место преступления. Тогда ему это показалось бредом, каким-то штампом. Соверши он что-либо противозаконное, непременно обходил бы это место третьей дорогой. Даже смешно представить грабителя, обнесшего квартиру и вернувшегося туда. Где логика? Полная иррациональность.

В этот момент громкий хруст стекла под чьей-то подошвой оборвал цепь рассуждений Макса, и в следующее мгновенье из подсобки навстречу ему вышел мужчина. Сначала Максу показалось, что это какой-то маргинал – заляпанная камуфляжная куртка с выдранным карманом, помятое лицо с недельной щетиной без признаков мало-мальски благородного вида. Со второго взгляда в глаза бросились пуговицы на куртке – не абы какие, а дизайнерские, известного бренда, и руки, если и знакомые с физическим трудом, то лишь понаслышке. К тому же мужчина смутно кого-то напоминал.

– Какого хрена ты здесь шляешься?

Вообще-то, он выразился более экспрессивно: если снять происходящее на видео и выложить в интернет, пришлось бы всю фразу запикать.

– А вы? – спросил Макс. Может быть, это прозвучало излишне дерзко, но незнакомец ответил в той же выразительной манере:

– Я отчитываться не обязан. Это мой магазин.

Тут у Макса в голове все сложилось – это же Илья Коновалов, братец Николая. Бандит, сидевший по малолетке в колонии.

– Я помогаю следствию, – пояснил он. – Ищу улики.

– И какие это улики?

Тут бы Максу заткнуться и убраться восвояси как можно скорее, но недавно свалившееся на него вдохновение не позволяло это сделать.

– Улики, которые мог оставить преступник, – с вызовом ответил он и, покосившись на куртку Коновалова, добавил: – Обрывки ткани, например пуговицы…

Тут Максу в голову пришла совсем уже гениальная мысль, и он, нет чтобы промолчать, тут же ее озвучил:

– Восемь миллионов гораздо приятнее, чем четыре…

А потом он совершил совсем уж вопиющую глупость – повернулся к врагу спиной и пошел к выходу, на ходу обдумывая пути отступления. Вообще-то, существуют два способа спасаться от хищников – убегать или замереть, притворившись мертвым. Подобный способ описан в басне Льва Толстого «Два товарища». Надо упасть и сделать вид, что умер… Опробовать метод великого писателя Макс не успел – что-то тяжелое обрушилось ему на голову.

Очнувшись, он не сразу понял, где находится. Вокруг было совершенно темно, руки натыкались на что-то твердое, крошащееся под пальцами. В каком направлении двигаться – непонятно. Ясно только одно – двигаться нужно непременно. И он двигался. Извивался всем телом, пробовал ползти, натыкался на преграду, пытался оттолкнуть ее от себя, понимал, что это бесполезно, и начинал проделывать все то же самое, но в другом направлении. Наконец Максу удалось оттолкнуть от себя что-то тяжелое, и одна рука вырвалась на свободу. За ней вторая…

Вокруг по-прежнему было абсолютно темно. На какое-то мгновенье Макс решил, что ослеп, и страшно испугался. Как, спрашивается, он будет жить без компьютера? Потом вспомнил, что существуют специальные программы, которые обеспечивают доступ к большинству функций без зрительного контроля пользователя. Значит, не все потеряно. Можно воспользоваться предложением Леночкиной тети – жениться… Зато слепому можно никуда не ехать – лежи себе в гамаке под яблоней и представляй, что ты где-то на островах. Через месяц настанет лето, будет в наличии и тепло, и свет, и гармония, и любовь… И яблоки к тому времени поспеют – протяни руку и рви. А бабушкины яблоки ничуть не хуже райских фруктов. Хотя стоп! Леночка же обиделась… Да и на что ей слепой муж?

Макс пощупал глаза. Вроде на месте, только почему-то не открываются. Он потер их, приподнял пальцами одно веко и с облегчением вздохнул: зрение вернулось. Он лежал у стены рядом с кучей досок и прочего мусора. Очевидно, Коновалов решил, что убил его, и замаскировал труп, планируя ночью избавиться от него. Доставлять преступнику такое удовольствие Макс не собирался и попытался подняться. Мир медленно завращался, словно Млечный Путь вокруг черной дыры, к горлу подступила тошнота. И тогда Макс пополз к выходу, не разбирая дороги, прямо по стеклам и покореженным банкам. Осколки впивались в руки, но боли он не чувствовал. Ткнулся в дверь – закрыто. Он подполз к окну, через которое проник в магазин, кое-как взобрался на подоконник и кулем вывалился наружу. Тут силы оставили его вместе с сознанием.

Где-то надрывно завывала «Скорая».

«К кому это?» – шевельнулась в мозгу мысль, и почему-то очень захотелось посмотреть. Глаза по-прежнему не хотели открываться, и Макс помог им уже испытанным образом – приподнял веко пальцем.

– Живой! – радостно заорал чей-то голос, мгновенно опознанный Максом как бабин Шурин. – Живой! Ты, Максимушка, не шевелись. Вот уже доктор бежит. Сейчас он тебя вылечит.

Доктор – парень, наверное, одногодок Макса, ну, может быть, на год старше, – деловито ощупал его ноги-руки, заставил пошевелить пальцами, посветил фонариком в оба глаза, постучал молоточкам по коленкам.

– Что с ним, доктор? – спросила баба Шура.

– Ничего страшного. Кости целы. Порезы, ссадины. Похоже на легкое сотрясение. Отвезем в больницу, там точнее скажут.

– Нельзя мне в больницу! – как можно тверже произнес Макс. Получилось малость невнятно, но доктор понял.

– Это еще почему?

– Кот у меня. Умный очень. Тим. Как сэр Тим Бернерс-Ли. Основатель НТТР. Знаете такого? Его сама английская королева в рыцари посвятила.

– Бредит? – раздался голос участкового Никиты Прохорова.

Макс закатил глаза, чтобы увидеть его, и заявил:

– Это Илья Коновалов магазин поджег и деньги забрал.

– Знаю я, знаю, – кивнул Никита. – Это его отпечатки были на канистре. Как только эксперты дали заключение, Егорову сразу отпустили, а Коновалова объявили в розыск.

– Вот черт. – Макс попытался привстать, опершись руками, и застонал от резкой боли в ладонях.

– Забирайте его, – сказал Никита врачу.

– В больницу не поеду! – возразил Макс. – Я в порядке. Что хотите подпишу, но не поеду.

– Ну как? – спросил врач у Никиты.

– Пусть остается. Я за ним присмотрю по-соседски. Будет чудить – сам отвезу в больницу.

– Хорошо, – согласился доктор.

Он обработал и перебинтовал раны на руках Макса, вколол под лопатку лекарство и укатил.

– Пошли, что ли, сосед, домой? – Никита помог ему подняться. – И какого лешего тебя понесло в магазин?

– Преступник всегда возвращается на место преступления, – авторитетно заявил Макс.

Участковый хмыкнул:

– Ну разве что во время следственного эксперимента.

– Так вернулся же!

Дома Макс перво-наперво проверил ноутбук на предмет сообщений от Игоря. К его счастью, таковых не случилось, а то писать ответ перебинтованными руками было бы крайне проблематично. Конечно, можно попробовать поработать с помощью подручных средств. Максу как-то довелось увидеть, как кассирша Агния, обладательница трехсантиметровых ногтей, тыкала в калькулятор двумя карандашами. Видел он также, как при виде этого мученически скривилось лицо менеджера проекта. Правда, непонятно из-за чего: то ли из-за такого отношения к общественному имуществу, то ли от видения, как эти самые ногти… Короче, сплошной ужас, и лучше его не повторять. Макс вышел во двор и улегся в гамак. Тут же пришел Тим, пристроился у него на животе, уложив голову и хвост на израненные конечности. По рукам пошло приятное тепло, и Макс благополучно заснул без сновидений.

Где-то через час сон его был прерван приходом Прохорова.

– Привет! – сказал он и помахал перед носом Макса пакетом с добрым десятком контейнеров. – Я тут тебе еды принес, баба Вера приготовила. А это и есть твой знаменитый кот?

При этих словах Тим соскочил с гамака и быстрым шагом направился в дом.

– Мой, – кивнул Макс, несколько озадаченный неприветливым поведением кота – к Леночке он отнесся в разы дружелюбнее. Хотя чего тут странного – Максу Леночка тоже больше понравилась, чем сельский участковый.

– Точно твой? – спросил Никита, водружая на стол пакет с едой.

Макс счел вопрос риторическим и отвечать не стал. Гораздо больше его интересовало следствие по делу о поджоге и пропаже восьми миллионов.

– Поймали Коновалова? – спросил он, открывая один из лотков.

– Поймаем, куда он денется. – Никита пожал плечами.

– Может, кофе? – предложил Макс. Участковый не отказался.

Утром Макс проснулся поздно и чуть не опоздал отметить свое присутствие в рабочем журнале. Тим, поев сочного ягненка, тщательно умывался, развалившись на столе. Когда-то у бабушки тоже был кот, и она всегда говорила, что такое старательное умывание явно к гостям. Максу было не до гостей. Ну, разве что Прохоров забежит с новостями или вдруг Леночка… Нет, Леночка точно не придет…

Макс энергично помотал головой, прогоняя упаднические мысли, и принялся за работу. Дело шло ни шатко ни валко. Вчерашнее вдохновение приходить не торопилось, но Макс не сетовал: это вещь редкая.

Около одиннадцати хлопнула калитка. Макс выглянул в окно и увидел шагающего к дому Прохорова. «Не иначе как поймали Коновалова», – возрадовался он. Но, как оказалось, рано.

Стоило участковому появиться в дверях, как Тим тут же исчез. Вроде только что был тут – и уже нету. Мистика!

– Приветствую! – произнес Никита.

Женский голос за его спиной эхом отозвался:

– Здравствуйте! – И следом в комнату вошла женщина. Несчастная, бледная, просто моль какая-то.

Последовала немая сцена, в продолжение которой ее глаза, не останавливаясь, рыскали по комнате. Затем она вдруг упала на колени, чем привела Макса в крайнее смятение, легла плашмя на пол, подползла по-пластунски к дивану и с воплем: «Мария-Луиза!» стала протискиваться под него. Диван был явно низковат для подобных экспериментов, но ненормальную (а посетительница явно была ненормальной) это не остановило.

– Что происходит? – спросил Макс у Прохорова.

Ответить тот не успел. Женщина отползла от дивана, держа в руках извивающегося и пытающегося вырваться Тима. Незнакомка уже не была похожа на бледную моль – глаза ее блестели, щеки горели, словно бракованный железнодорожный семафор, в котором две красных лампочки и ни одной зеленой. Макс хотел броситься к ней, отнять кота и выставить за дверь, но отсутствие зеленого сигнала связывало его по рукам и ногам.

– Мария-Луиза! – женщина сидела на полу и предпринимала отчаянные попытки поцеловать Тима в усы.

«Фу ты, какая пошлость», – подумал Макс, а вслух сказал:

– Послушайте, какая Мария-Луиза? Это Тим!

– Моя кошечка! Я ее уже три дня разыскиваю. В полицию подавала заявление, но они только посмеялись надо мной. Мария-Луиза! Родная!

– Да какая же кошечка? Это кот! Мужчина! Посмотрите, какие глаза умные! Разве у женщин бывают такие?

– Вы мужчин и женщин только по глазам отличаете? – ехидно спросила женщина и ухитрилась-таки чмокнуть Тима в нос.

– Ну не только, – смутился Макс.

– Короче, это моя кошка, – жестким тоном заявила женщина. – У меня есть на нее все документы, фотографии. Я думаю, вы не будете чинить препятствия, чтобы я забрала ее домой? В противном случае мне придется обратиться к представителям закона. Моя Мария-Луиза – барышня в кругах фелинологов известная, любой суд будет на моей стороне! Кстати, стоит она довольно дорого – двадцать пять тысяч рублей. Вам может быть инкриминирована кража в особо крупном размере.

– Какой суд? Какая кража? Какой крупный размер? – Макс понимал только одно: эта противная тетка сейчас заберет его Тима, и он абсолютно ничего не сможет поделать.

Самое ужасное Макс увидел, выйдя вслед за непрошеными гостями на крыльцо. Это была розовая пластиковая клетка, как для птиц, только более закрытая. Злющая тетка сунула в нее Тима, щелкнули замки. Сквозь прутья клетки на Макса смотрели умные глаза Тима, и он, в последний раз плакавший на похоронах деда, не смог сдержать слез.

Макс сидел, тупо уставившись в монитор. Ничего не хотелось – ни листать странички соцсетей, ни смеяться над проделками котиков, ни есть, ни пить кофе.

Зазвонил телефон, и Макс понял, что за окном уже совсем темно. Номер был незнакомый, и он решил не отвечать, но в последний момент передумал.

– Слушаю, – ответил он и сам удивился, как болезненно звучит его голос.

– Максим! Я только сейчас узнала! – Это была Леночка.

– Что? – рассеянно спросил он.

– Что Коновалов на тебя напал! Баба Шура сказала, что у тебя сотрясение мозга! Руки все изранены, и работать ты не можешь!

– Не могу, – машинально подтвердил Макс.

– Мне тетя дала твой номер телефона. Сказала, что ты очень хороший. Макс, я сейчас на работу устроилась в больницу, где тетя лежит. Тут хорошо. Платят немного, но регулярно, кормят, еще, говорят, родственники больных приплачивают. У меня сегодня ночная смена, а завтра можно я к тебе приду? Кушать вам с Тимом приготовлю.

Воспоминание о Тиме резануло по больному месту, и Макс невольно застонал.

– Тебе больно? – всполошилась Леночка.

– Нет, извини, – очнулся он. – Приходи, конечно. А хочешь, я за тобой приеду к больнице?

– Нет, что ты! У тебя же сотрясение!

Макс попытался настаивать, но Леночка была непреклонна.

– В следующий раз, – сказала она, и от этого обещания на душе у него стало немного светлее.

Но тут в саду снова хлопнула калитка, и ему захотелось, как совсем недавно Тиму, спрятаться под диван.

– Зашел по-соседски тебя проверить. – Это был Никита. – Выглядишь не очень.

– Поймали Коновалова? – не стал поддерживать пустопорожнюю болтовню Макс.

– А то! – усмехнулся тот. – Задержали на железнодорожной станции в Вишняковке. При себе имел восемь миллионов без трех с половиной тысяч. Не захотел с братом делиться.

– И что ему теперь будет? Это же особо крупный размер?

– Магазин, оказывается, оформлен на него. Так что имел полное право спалить, благо при пожаре никто не пострадал.

– А деньги? Четыре миллиона брата?

– Так целы же. Да и дело это семейное. Если Николай не подаст заявление в полицию, то никакого дела не будет. Разве что за нанесение вреда средней степени тяжести твоему здоровью. Будешь подавать?

– Не буду, – покачал головой Макс. – И все-таки непонятно: кот за двадцать пять тысяч – особо крупный размер и суд, а тут четыре миллиона, магазин сгоревший – и ничего.

– Да Фирсова, хозяйка кошки, на понт тебя взяла. Особо крупный размер – это свыше миллиона, а кошка стоимостью двадцать пять тысяч – это значительный ущерб. Но в данном случае нужно еще доказать умысел.

– Умысел? – уточнил Макс.

– Ну да, – хохотнул Никита. – Почти как в кино – невиноватый я, она сама пришла!

Довольный собой участковый ушел, а Макс попытался поработать хоть немного. Если завтра утром приедет Леночка…

Собрав всю волю в кулак, Макс смог заставить себя отложить мысли о девушке и приступить к работе. Однако хватило его ненадолго. Наткнувшись на очередной баг в программе, он решил прекратить бороться с ветряными мельницами в виде собственной прокрастинации и отправиться спать.

Но с ходу уснуть не удалось. Мешали воспоминания о теплом боке Тима, умных глазах на честном лице.

Устав от попыток заснуть, Макс стал сверлить взглядом дыру в потолке. После трехсотого оборота сверла показалось, что он явственно слышит посторонний шум, как будто кто-то допотопным коловоротом пробивался ему навстречу. Вот только звук шел не с потолка, а от двери.

Макса подбросило на диване. Через мгновенье он уже открывал дверь навстречу таинственному зову. На пороге стоял… Тим? Мария-Луиза? Какая разница! Главное – Макс любил это глазасто-головастое существо. Он схватил вновь обретенного товарища и почувствовал, как в голове оформилось решение бага, о который он споткнулся вечером. А еще понял, что ему, подобно вчерашней ненормальной гостье, очень хочется расцеловать утыканные усами щеки. Что он и сделал.

Евгения Михайлова

Блогерша

Зина поставила на пол третью пустую бутылку из-под пива, живописно разложила прямо на деревянном столе большую жирную селедку, буханку черного хлеба, порванную руками на куски, кусок сала и огромную луковицу. Подумала и смачно отгрызла от луковицы большой кусок. Какая жалость, что через монитор не распространяются запахи. Зина поставила на стол три не начатые бутылки с пивом. Разложила куски старой газеты, как салфетки. Затем налила большую пивную кружку до краев, пригубила, сознательно оставив кромку пены над верхней губой, – и начала делать селфи.

Она мастер деталей. При обработке фотографий Зина не скроет, а усугубит говорящие подробности: красные щеки с сеткой капилляров, капли пота на носу, рот в жирном блеске с прилипшей рыбной косточкой на нижней губе. В творческом экстазе Зина развивала психологический колорит собственного портрета. Высыпала на стол горку семечек, поплевала шелухи, оставила несколько чешуек на подбородке.

Она умудрялась пить, есть, управляться с палкой для селфи, краем глаза видеть общий план в зеркале. Для главного эффекта Зина пролила пиво на свою большую, расплывшуюся грудь без лифчика под синим платьем, а затем достала из корзинки на террасе самый крупный помидор, установила его себе на голову, это как нельзя лучше привлекало внимание к волосам цвета пронзительный блонд с откровенно темными корнями. К этой прелестной композиции требовалось особое выражение лица, и Зина изобразила нетрезво-блудливую улыбку и утопила свои небольшие и очень проницательные по жизни глаза в мокрых складках.

Страницы: «« 123

Читать бесплатно другие книги:

Убиты два члена Верховного суда…Лучшие профессионалы спецслужб в тупике, они не в силах понять, суще...
Книга «Теннис как внутренняя игра» в формате 10?минутного чтения: обзоры лучших книг, только самое в...
У Гарта Каллахана почти нет шансов увидеть, как его дочь Эмма взрослеет, заводит друзей, впервые влю...
Противостояние Света и Тьмы на перекрестках пространства и времени продолжается. Дозоры несут свою в...
Все произошло как в сказке «Про пастушка», который ради развлечения кричал «Волки». Очередная дата а...
Один из лучших романов великой Шарлотты Бронте.История удивительной любви молодого, целеустремленног...