Крестовый поход машин Андерсон Кевин

Флорисция Шико пронзительно взвизгнула и выбросила вперед руку с оружием. Прежде чем она успела выстрелить, кимек-дракон поднял переднюю конечность с антеннами и линзами. Едва видимый всплеск энергии вызвал завихрение воздуха, мощная волна ударила сержанта, и Шико в мгновение ока опрокинулась на полированный металлический пол.

– Вы, хретгиры, не изменились ни на йоту, – произнес женский голос, доносившийся из аппарата. – Неужели таким способом вы хотите произвести на меня приятное впечатление? Давайте начнем нашу беседу не с насилия, ладно?

Кимек быстрой походкой подошел к месту, где неподвижно лежала Флорисция.

– Аякс всегда говорил, что женщины склонны к избыточным реакциям. Правда, мне потребовалось несколько сотен лет, чтобы понять, какой он идиот.

Вопросы, накопившиеся в голове Иблиса, словно прорвав невидимый шлюз, хлынули из уст, как водопад:

– Откуда вам известно, кто я? Кто вы? Зачем вы взяли нас в плен? Чего вы хотите?

Зеленые металлические глаза кимека блеснули.

– Годы ушли у меня на сбор информации, и ваш Джихад – это самое лучшее приключение, с которым мне пришлось столкнуться за все прошедшие годы. Это очень зрелищно, что-то вроде гладиаторских боев времен титанов. Хотя я рада, что от этих титанов избавилась.

– Но кто вы? – спросил Иблис, стараясь придать своему голосу всю возможную убедительность. – Назовите себя.

Рябью прошедшая по зеркальным фасеткам лица вибрация отразилась радугой, как летящие в солнечном свете водяные брызги.

– Как это ни печально, но я нисколько не удивлена, что мое имя совершенно забыли за прошедшую тысячу лет. Сомневаюсь, что Агамемнон написал мою парадную биографию, как он сделал в отношении остальных двадцати титанов. А уж Аякс, вероятно, нисколько не скучал по мне.

– Вы титан?

Дракон сверкнул и засиял. Он и так сделал множество намеков, и ведь Иблис провел всю первую половину своей жизни под гнетом титанов. Этот кимек говорил так, словно и он был на Земле рядом с Агамемноном и остальными. Но Иблис знал только живых титанов. Так что намекать дальше просто не имело смысла.

– Вы даже не пытаетесь угадать? – почти обиженно спросил кимек. – Хорошо. Я – Геката.

– Геката? – выпалил Турр. – Это… это невозможно!

Иблис был поражен не меньше своего верного соратника:

– Одна из первых поработительниц человечества?

– О, отнюдь не из первых. У человечества всегда находилось достаточно поработителей.

Иблис очень хорошо знал историю первых кимеков, а буйный нрав Аякса знал на собственном горьком опыте. Он вспомнил, что тысячу лет назад Геката была возлюбленной Аякса, но отказалась от своего положения титана и скрылась в неизвестных частях космоса. С тех пор ее никто не видел.

– Вы всерьез считаете нас поработителями человечества? Это звучит очень зловеще, хотя это было не более чем юношеская неосторожность. Тогда и я была дерзкой и горячей. Но это; лишь показывает, куда можно зайти в создании новых парадигм гедонизма. – Геката задумчиво хмыкнула. – Но многое изменилось с тех пор, да и у меня было много времени на раздумья. Я, если можно так выразиться, повзрослела. За тысячу лет непрерывных размышлений можно повзрослеть.

Изображая уверенность, которой он вовсе не испытывал, Иблис сел рядом с кимеком, стараясь, правда, не слишком сильно приближаться к крыловидным выростам корпуса. Геката сидела чуть выше него. Гинджо казалось, что его мозг вот-вот взорвется от тысячи возможностей, грозовыми тучами клубящихся в его сознании.

– Вы правы, Геката. Возможно, нам с вами есть о чем поговорить.

Турр перестал обращать внимание на оглушенную Шико, словно она уже не имела для него никакого значения. Теперь он смотрел на Иблиса черными помертвевшими глазами. Потом он повернулся к Гекате и сказал:

– Нам надо знать, где вы были все это время. Вы в союзе с титанами или с Омниусом?

Женщина-кимек презрительно рассмеялась:

– Когда я покинула Старую Империю, Омниуса еще не было в природе. А титаны? Зачем бы я стала возвращаться к этим тупицам? У меня нет желания повторять эту ошибку.

– Тем не менее мне кажется, что вы пристально следили за событиями, – тихо произнес Турр. – Вероятно, вы многое знаете о Синхронизированных Мирах.

Иблис попытался понять ситуацию.

– Я слышал множество рассказов о вас, Геката, но не знаю, насколько они правдивы. Почему вы покинули титанов? Чего вы хотите теперь?

Геката опустилась ниже, словно присев на корточки, чтобы начать рассказ. Страх Иблиса уступил место любопытству и увлеченности.

– Сначала я примкнула к Тлалоку и его мятежникам, поскольку меня влекла идея власти и величия. Мне тогда было скучно, и на меня легко было произвести впечатление. Когда они приняли в свои ряды Аякса, чтобы усилить свою военную мощь, он взял меня с собой. Я была для него не более чем игрушкой, но умела доставлять ему удовольствие. Когда титаны опрокинули Старую Империю, мне страшно понравились атрибуты власти: большие поместья, услужливые лакеи, роскошная одежда и сверкающие драгоценности. Это было весьма приятно, но настолько же мелко.

Иблис изо всех сил старался сопоставить всю эту информацию со сложившимся у него образом одинокого титана, который решил отстраниться от завоеваний.

– Я… знал Аякса. – Он вздернул подбородок, не зная, разумно ли слишком много рассказывать Гекате. – Он был пустой задира.

– О нет, куда больше, чем пустой задира. Он был кровавый мясник, маниакальный убийца. Законченный мерзавец.

– Но вы любили его, – заметил Иблис. – А теперь вы хотите, чтобы мы поверили вам и приняли вашу дружбу?

Мертвые глаза Турра сузились, словно он заранее не верил ее ответу.

– Что вообще привлекло вас в таком человеке? До того, как стать титаном, он был иным?

– О нет, он всегда был склонен к насилию, но Аякс дарил мне дорогие подарки и сокровища – все, что я хотела. Он льстил моему чувству собственной исключительности, хотя тогда я была просто глупа.

Позже, слушая великолепные речи Тлалока, я начала лучше разбираться в положении вещей… но оно меня мало интересовало. Вы должны понять, что Тлалок был великий провидец. Юнона, Агамемнон и Барбаросса были просто одержимы идеей завоевания власти. Я примкнула к ним. У меня не было особой тяги к славе. Но я хотела наслаждаться роскошной жизнью императрицы – примерно так, как сейчас хочет этого ваша жена, Иблис Гинджо. – Он поежился. Геката немного помолчала, покачивая живописной головой. – Но уже не та, что была раньше. Совсем не та.

Молодая сержант джипола беспокойно заерзала, но ни Иблис, ни Турр не обратили на нее внимания.

– Со временем я поняла, что все, чего я так жаждала, ничего не стоит. Может быть, я поздно прозрела, но наконец я осознала свою ошибку. – Тихий смех прозвучал почти победно. – Пойми я это чуть раньше, вся история титанов могла бы выглядеть бы по-другому. Превратившись в кимека, я стала равнодушной к блеску драгоценностей – сквозь оптические световоды и полноспектральные сенсоры они совсем по-другому выглядят. Я стала ценить другие вещи, так как на размышления у меня был такой срок, какой едва ли может представить себе смертный.

– Просвещенный кимек, – пробормотал Турр, считая само это словосочетание невозможным.

– Так ли сильно я отличаюсь от когитора? Помню свои ощущения, когда я прожила свой первый век. Подумать только, целых сто лет! Мне это и теперь кажется древностью, хотя теперь я прожила в десять раз больше. Но, обладая телом кимека, я по-прежнему энергична и бодра, как в молодости. Я решила совершенствоваться – принялась за изучение философии и литературы, стараясь познать, каких благ могли бы достичь люди. Ясно, что Старая Империя была позорным пятном, омрачавшим потенциальное развитие человечества. Скучной тратой времени, раскручиванием часов истории назад. Старая Империя почти загасила индивидуальный человеческий дух и творческие порывы.

Будучи кимеком, я стала задумываться: есть ли смысл в бессмертии ради самого бессмертия? Становится невыносимо скучно просто существовать в течение многих столетий. Будущее представлялось мне тусклым и бесформенным.

Она повернула свою шарнирную шею, словно кокетливо рассматривая свое отражение в зеркальных стенах грота.

– Я отдалилась от Аякса. В наших механических телах мы больше не нуждались в телесном общении. И он был – надо это признать – законченной сволочью. Я была, должно быть, глупа или слепа, что не видела этого раньше. Я изменилась и выросла духовно, а он так и остался примитивным хулиганом, и я поняла, что это навсегда. При силе кимека и отсутствии внутренних запретов его кровожадность и тяга к насилию выросли так, что стали мне невыносимы. Та ужасная бойня на Валгисе во время первого восстания хретгиров была последней каплей… и я оставила его. Я оставила их всех. Не нужны они мне были. И я сказала всем титанам, что им делать со своим господством.

Тем временем я построила себе корабль и дополнительные механические тела, куда можно было перемещать емкость с моим мозгом. Я решила отправиться в исследовательский полет по всей вселенной. Стать галактическим туристом, имеющим в запасе столько времени, сколько можно пожелать. И я не могу сказать, что титаны сильно расстроились от моего ухода. – Геката помолчала, ее блестящие металлические конечности едва заметно вздрагивали. – А потом, не прошло и двух лет, их подчинил себе Омниус.

У Турра явно пересохло в горле.

– И вас не было здесь тысячу лет? – хрипло спросил он. – Именно поэтому о вас не знает сейчас ни один кимек?

– Я уверена, что они постарались меня забыть. Но пятьдесят лет назад я вернулась и начала собирать информацию. Производить разведку, как вы могли бы это назвать. Я видела, что натворил здесь Омниус. Это совершенно иная беда, чем беда, причиненная титанами.

– Осталось очень мало из первых двадцати титанов, – осторожно сказал Иблис. – Вы знаете, что даже… даже Аякс погиб?

– А, да, знаю, – небрежно ответила она. – И я знаю, что его убили вы.

Иблис похолодел. Он не мог ответить, ибо понимал, что любые извинения прозвучат слабо, а лгать он не осмелился. Она рассмеялась странным механическим смехом.

– Не волнуйтесь – мне следовало бы поблагодарить вас за это. Возможно, когда-нибудь это сделают все потенциальные жертвы Аякса. Честно говоря, я вообще удивлена, что он так долго протянул. За все годы правления титанов он так ничему и не научился. Стыд и срам, что всего один человек может упустить столько возможностей. – Она подняла вверх обе свои механические руки. – Вопрос вот в чем: не собираетесь ли и вы попусту растратить свои возможности?

Иблис сглотнул слюну пересохшим ртом.

– Что вы хотите от меня, Геката? О каких возможностях вы говорите?

– Я все знаю о вашем Джихаде, и я знаю, кто вы, Иблис Гинджо. Или мне следует называть вас официально – Великим Патриархом? Интересный титул – вы сами его придумали? Именно поэтому я вас и выследила. Думаю, что вместе мы многого можем достичь.

Сердце Иблиса было готово разорваться от волнения, но в лице он не изменился.

– У вас есть план или какая-то долгосрочная перспектива? Или вам просто скучно и надо чем-то заняться?

– Неужели у меня не может быть своих личных мотивов? Возможно, я все эти годы кипела гневом на титанов, а теперь вернулась. Джихад – это мой шанс присоединиться к борьбе. – Она провела металлической рукой по полированному полу. – Какая вам разница, если я готова помочь вам одержать победу?

Иблис посмотрел на Турра. Оба ничего не могли противопоставить такому разумному объяснению. У их ног медленно приходила в себя Шико, начавшая моргать глазами, соображая, где она находится и что с ней произошло.

– Подумайте об этом. Пока мои бедные товарищи-титаны были принуждены служить Омниусу, я осталась свободной и сохранила свою независимость. Когда Агамемнон узнает, что я решила помогать хретгирам, его мозг сварится в собственной электрожидкости. Но дело в том, что я самую малость раскаялась. Теперь, когда люди решили наконец отбиваться изо всех сил, я тоже хочу принять участие в этом празднике.

Иблис затаил дыхание – его захлестнуло осознание неслыханных возможностей. Каким замечательным союзником может стать этот дракон!

– Для нас будет невероятным преимуществом иметь на своей стороне одного из первых титанов, Геката. Я не отказался бы от вашей помощи. Вы… могли бы стать секретным оружием.

– Секретным оружием! – Геката засмеялась. – Мне нравится эта мысль.

Но как политик Иблис понимал, что такой сенсационный товарищ по оружию может вызвать невероятное возмущение среди наиболее суеверной части населения – учитывая пыл солдат Джихада и их ненависть к мыслящим машинам во всех их формах. Парламент Лиги и Совет Джихада будут яростно возражать, впустую тратя такую неслыханную возможность.

День ото дня набирало силу непонятное движение противников Джихада; люди устали от войны и хотели каким-то магическим образом добиться мира. Что сделают они, если узнают о Гекате?

Однако титан-отступница производила впечатление несколько легкомысленной и легковесной. Ей может надоесть неорганизованность людей, и она перестанет им помогать.

– Лучше бы пока сохранить наши беседы в тайне, – сказал Турр, словно читая мысли Великого Патриарха. – Это позволит нам избежать парламентской перебранки и политической возни.

– Вы практичные люди. Есть ли у вас для меня конкретное задание? Мне не терпится начать.

– Да! – Глаза Иблиса сверкнули. – Вы можете помочь нам превратить поражение в победу.

И он объяснил Гекате, что имеет в виду.

Война пробуждает в природе человека худшее – и лучшее тоже.

Мастер меча Джав Барри

Пока флот примеро Харконнена готовился к схватке с кораблями противника на орбите Икса, Йоол Норет и маленькая группа бойцов начали тайную войну в пещерах, прорезавших всю кору планеты.

Перед высадкой на поверхность Икса примеро Ксавьер Харконнен отдал им боевой приказ:

– Пять отдельных боевых групп должны с боем выходить по туннелям под главный компьютерный узел иксианского Омниуса. Каждая группа понесет с собой компактную боеголовку, способную разрушить город. Ваша задача – доставить их в цитадель Омниуса. Если нам повезет, то хотя бы одна из групп сумеет пробиться к месту назначения.

– Не будет ли слишком больших потерь от применения атомных зарядов? – спросил Йоол Норет.

– Будет, – признал примеро. – Но Омниус пытается уничтожить людей в катакомбах Икса. Бомба, которую вы понесете, рассчитана на порождение интенсивного локализованного импульса испарения, который стирает гель-контурные мозги. Это тактическое оружие, поэтому число раненых будет незначительным, а разрушение промышленной инфраструктуры – ограниченным.

На лице командующего не было оптимизма, но он пытался скрыть свое подавленное настроение.

– Это лучшее, что мы можем сделать. Но поскольку удар должен быть нанесен точно, мы вынуждены послать несколько групп для гарантии, что боеголовка будет доставлена к цели. Задание будет нелегким.

Задание казалось самоубийственным, шансы на успех – призрачными. Йоол Норет вызвался первым…

Бросившись в схватку вслед солдатами в мундирах Джихада, Йоол Норет метнул последнюю скрэмблер-импульсную гранату. Она застучала по наклонному туннелю навстречу группе боевых роботов, которые с грохотом бежали к бойцам. Граната взорвалась, испустив импульс Хольцмана, и боевые роботы застыли неподвижными искрящимися корпусами, как статуи из металлолома.

Однако извилистые коридоры туннелей и толстые каменные стены быстро гасили импульсы гранат, и на смену обездвиженным роботам-убийцам шли и шли новые.

Не останавливаясь и не колеблясь, Норет пробивался вперед, неся с собой стандартное вооружение и отцовский импульсный меч. Гранаты казались ему оружием труса, и он предпочитал разить врагов по одному в рукопашных схватках.

Если бы только их не было так много.

Хотя он был всего лишь молодым наемником и официально никем не командовал, все же именно он возглавил наступление, обходя звенящие завалы обездвиженных роботов. Стены пещеры еще гудели эхом последнего скрэмблер-импульса. Шедшие сзади солдаты Джихада задерживались, чтобы ударить или пнуть выведенных из строя металлических врагов, но нетерпеливый Норет их подгонял:

– Энергию надо тратить на реальных противников, которых требуется убить, а не на уже сраженных.

Согласно планам, составленным уцелевшими повстанцами, эти катакомбы располагались под основными промышленными и компьютерными центрами. Мрачный и изможденный проводник группы, иксианец по имени Хендон, потерял друзей, жену и детей в недавней бойне, возглавленной титаном Ксерксом.

Этот несчастный поведал солдатам страшные подробности массового убийства, потом повел их по узким туннелям. Если целеустремленным наемникам удастся установить свои портативные атомные заряды в центральном укрепленном комплексе, где находилась главная гель-сфера местного Омниуса, то Икс будет освобожден от машин одним взрывом раз и навсегда.

Одежда у Хендона порвалась, руки и грудь были худы, как у скелета, отросшие волосы спутаны. Однако лицо спасшегося повстанца выражало только решимость.

– Сюда. Мы почти у цели.

Он прожил под землей полгода, постоянно ускользая от мыслящих машин и уничтожив собственноручно тридцать одного робота.

– Излишне говорить, – сказал он с мрачной усмешкой, – что меня разыскивают.

Ниже по ходу туннеля роботы-убийцы держали захваченных заложников: боевая группа слышала их крики. Но машины не стали использовать заложников в качестве разменной монеты для сделки, а просто рвали людей на части, словно надеясь устрашить наемников. Хендон застонал, услышав звуки этой бойни.

Когда люди бросились на роботов, те подняли пышущие языками пламени стволы своих конечностей, готовые открыть огонь начиненными взрывчаткой гранатами.

– Приготовиться рассыпать строй, – скомандовал армейский офицер. – Защитные поля включить!

Хендон укрылся за пятью гиназскими наемниками, которые временно включили защитные поля, создав непреодолимый барьер поперек туннеля. Так как поля становились ненадежными при длительном включении, наемники выключали их всякий раз, когда могли не опасаться прямого огня противника.

Роботы-убийцы раз за разом разряжали оружие, выпуская заряды. От сильной детонации рушились стены, сотрясался потолок. Вниз падали обломки камня, но индивидуальные поля пока держали.

– Первая шеренга – ложись!

Когда роботы разрядили оружие, защищенные полями солдаты расступились. Издав боевой клич, Норет пронесся мимо них. Подняв тяжелый огнемет, он начал стрелять по рядам механических солдат. Потолок туннеля треснул, сверху посыпались огромные обломки. Норет не уклонялся, не закрылся полем – просто продолжал стрелять, пока не выжег всех боевых роботов в туннеле. Не останавливаясь, он взглядом поискал уцелевших противников и, никого не найдя, сделал знак Хендону:

– Вперед, быстро! Веди нас к цели.

Передовой отряд наемников бежал за Норетом и проводником. Всем диверсантам пришлось включить поля, закрываясь от падающих камней. Как только они выбежали из туннеля, потолок окончательно рухнул, завалив проход. Стены сложились, подняв тучу красноватой пыли, похожей на свернувшуюся кровь.

Некоторые в страхе оглянулись на заваленный выход, но Норет крикнул им:

– Мы все равно не вернемся этим путем, зато теперь по нему нас не догонит ни один робот.

– Идем! Нам надо наверх! – Хендон был охвачен возбуждением, смешанным с ужасом. – Цитадель Омниуса – у нас над головами.

Сзади инженеры-ядерщики тащили цилиндр, содержавший атомный заряд – малый по планетарным масштабам, но достаточно мощный, чтобы испепелить большую часть построенного Омниусом города.

Как раз сейчас примеро Харконнен командовал боем на орбите, но не менее важную победу надо было одержать здесь, внизу. Если все сложится удачно, то Норет уничтожит Омниуса.

Хендон жестом указал на стекловидную оплавленную породу, сквозь которую вверх по отвесной шахте уходили металлические перекладины лестницы.

– Скорее, пока мы не упустили шанс! – Он, опередив остальных, полез наверх. – Свершатся планы моей мести за эту бойню!

Периодически беглец оглядывался, и глаза его сверкали во тьме. Норет лез вслед за ним. Его внезапно охватило подозрение, но молодой наемник вообще всегда оставался настороже. Механический сенсей Хирокс учил его никогда не чувствовать себя в полной безопасности.

Они добрались до бронированного колпака компьютерного узла, самого секретного павильона резиденции всемирного разума. Механизмы, трубы, каналы, охлаждающие цилиндры превратили потолок и стены в какую-то индустриальную жуть. Ниже уцелевшие соратники Норета, едва переводя дыхание, упрямо тащили тяжелую боеголовку. Наконец цилиндр с зарядом уложили на пластинчатый металлический пол в куполе узла. В полном изнеможении наемники отключили перегретые поля Хольцмана, чтобы приступить к работе.

Норет огляделся, ожидая увидеть роботов, защищающих Омниуса в самом его сердце. Он был готов их убивать – не зря же он учился этому в тысячах схватках с Хироксом. Гулко звучали механизмы, повинующиеся электрическим импульсам. В центре зала находился светящийся пьедестал, на котором покоилась гель-сфера компьютерного разума.

Но не было ни бронированных охранников, ни роботов-убийц. Что-то здесь было не так.

Норет осторожно присел, оставив включенным свое защитное поле, хотя оно уже недопустимо мигало.

Военные инженеры вскрыли контейнер боеголовки. Один из офицеров включил передатчик и связался с флагманом на орбите

– Примере Харконнен, группа три на месте. Немедленно присылайте транспорт. У нас всего несколько минут.

С флагмана тотчас последовал ответ:

– Судно уже в пути. Вы справились раньше, чем мы ожидали.

– У нас был отличный проводник – Хендон, – сказал Норет.

– Что передают другие группы? – спросил один из военных инженеров, настраивая ядерный взрыватель.

– С ними нет контакта, – ответили с корабля. – Вы единственные, кто вышел на связь. Мы вообще не были уверены, что кто-то дойдет до цели.

– Мы это сделаем, – тихо, но убежденно проговорил Норет, едва заметно вздрогнув от вести о гибели остальных наемников. Но только гиназцы могли справиться с подобным заданием. – Теперь мы отправим этих роботов в пять отсеков их машинного ада.

Внезапно, словно всемирный разум подслушал эти слова, переплетенные трубки и мигающие панели сдвинулись в стороны и выдвинулись вперед, издавая звонкие щелчки. В стенах оказались вмонтированными стволы многочисленных орудий: ружья, гранатометы, какое-то другое оружие зловещего вида.

– Берегись! – Норет схватил Хендона и спрятал его под защиту своего поля.

Но другие не успели среагировать столь же быстро. Взвыл смертоносный ливень осколков и раскаленных пуль, разрывающих на части живую плоть на глазах у Норета.

– Отпусти меня! – извиваясь, кричал Хендон.

– Отпустить? Я же спасаю тебя. Зачем ты…

Хендон отчаянно лягнул Норета, стараясь высвободиться. Норет выругался, и в этот момент иксианец сумел вырваться из его рук.

– Спаси меня, Омниус!

Охваченный яростью Норет ударил прикладом своего ружья Хендона по ногам. Раздался хруст костей, крик боли, и Норет втащил Хендона под свое поле. Машины продолжали стрелять по убитым диверсантам.

– Ты сломал мне ноги!

– Я мог бы убить тебя на месте, поэтому считай, что тебе повезло.

Под градом снарядов дергались тела убитых.

– Пока повезло, – добавил Норет.

Снаряды с невообразимым грохотом отскакивали от защитного поля. Барьер Хольцмана легко отражал их, хотя вся система была уже опасно разогрета. Вой снарядов не стихал, и Норет очень хотел ответить огнем, но не мог стрелять сквозь защитное поле. Кроме того, он не хотел упустить изменника Хендона. Барьер продолжал сотрясаться от ударов, и Норет чувствовал себя совершенно открытым.

Он стоял посередине камеры и в бессильной ярости выкрикивал проклятия Омниусу. С горечью смотрел он на безжизненные изуродованные тела своих товарищей, убитых в течение нескольких мгновений. Рядом с истерзанными телами двух инженеров лежала открытая боеголовка. На нее и упал сейчас взгляд Норета. Визжащий предатель продолжал извиваться в железных руках Йоола. Сейчас через плотные слои атмосферы спускается корабль, уклоняясь от битвы, которую ведет на орбите примеро Харконнен. Надо бы сказать им, чтобы не беспокоились.

Хендон завел доблестных бойцов в ловушку.

Находясь под защитой поля, Норет сомкнул пальцы на тощей шее негодяя.

– Мы сражаемся за свободу человечества. Почему ты изменил этому делу?

Костлявый человек все еще пытался вырваться, но переломы истощили его силы.

– Я знаю три способа порвать тебе горло ногтями, – проговорил Норет ему в ухо. – Есть еще два способа сделать это зубами. Убить тебя сейчас или ты расскажешь, какой наградой смог прельстить тебя Омниус, что ты забыл убитых товарищей, погибшую жену и всех, кого ты любил?

Хендон оскалил зубы в презрительной улыбке.

– Любовь – это эмоция ничтожных хретгиров. Когда я помогу Омниусу подавить восстание, он сделает меня неокимеком. Я буду жить много столетий.

– Теперь тебе осталось жить всего несколько минут. – Норет взглянул на хронометр, зная, что должен тщательно рассчитать свои действия. Скоро прибудет спасательный корабль. И неизвестно было, сколько еще времени продержится защитное поле, пока окончательно не перегреется. Действовать надо быстро и без промедления.

Под сводами зала загремел голос Омниуса:

– Ты потерпишь неудачу. Нет никаких шансов на успех.

– Пересчитай вероятности. – Норет подтащил предателя к боеголовке. Отправляя группу на задание, инженеры проинструктировали диверсантов, как подготовить к взрыву старый атомный заряд, взятый со складов Занбара. Это было сравнительно простое устройство с радиусом действия в один километр.

Вполне достаточный радиус.

Омниус продолжал вести огонь по одной-единственной оставшейся цели. Норет чувствовал, что перегруженное поле нагревается все больше и больше. Это начинало всерьез его тревожить. Приходилось держать Хендона, а это связывало руки и заставляло тратить время зря.

Норет нагнулся и взял из сумки одного из своих павших товарищей прочный гибкий кабель. Он завел Хендону руки за спину, стянул острым кабелем локти предателя, а потом замотал его руки до самых запястий. Потом взял у убитого товарища генератор защитного поля и подключил его к своему барьеру. Переключившись на новый щит, он проверил, что тот держит.

– Теперь у меня есть время, которое мне нужно, – и намного больше, чем его осталось у тебя. – Он отпихнул от себя вырывающегося Хендона. – Вот так, и если ты такой верный пес, то, может быть, Омниус не разрежет тебя пополам. Хотя я сомневаюсь, что даже компьютерный всемирный разум может рассчитывать траекторию каждого из этих снарядов и их рикошеты от неровных стен.

Связанный рухнул на пол, не устояв на сломанных ногах, и пополз в середину зала.

– Не стреляй, Омниус! Осторожнее, а то попадешь в меня! – Ожидая ответа, он скулил от боли.

Огонь действительно немного стих, но одна из пуль ударила Хендона в левое плечо, издав при этом чавкающий звук камня, упавшего в жидкую грязь. Раненый кричал и извивался, но не мог связанными руками дотянуться до кровоточащей раны.

Норет склонился над боеголовкой и выполнил процедуру инициирования, потом поставил часовой механизм на восемь минут и заблокировал управление. Теперь обратного хода не было.

Он надеялся, что спасательный корабль прибудет вовремя, но важно было не это. Задание выполнено, а он сам… Ну что ж, незаменимых нет.

Повинуясь мстительному порыву, он достал еще один кабель и привязал Хендона к тяжелой боеголовке. Прижав объятого ужасом человека лицом к таймеру, чтобы тот видел, сколько секунд ему осталось жить, Норет сказал:

– Последишь за временем за меня, ладно?

Швырнув карманный взрывпакет в направлении одного из маленьких люков, ведущих в зал Омниуса, Норет вскрыл дверь и стремительно бросился в коридор, надеясь, что план лабиринта окажется верным. Индивидуальное защитное поле мигнуло и отключилось – перегретое и уже бесполезное.

Омниус сейчас вызывает на подмогу роботов, но у Норета не было времени сражаться с ними. Таймер уже отсчитывал секунду за секундой. Гиназец мог бы отослать спасательный корабль и остаться здесь до последнего вздоха, уничтожая миньонов всемирного разума. Своими действиями он в одиночку уничтожил иксианскую инкарнацию Омниуса – разве одного этого не достаточно, чтобы считать его клятву исполненной?

Но теперь поздно об этом думать. Спасательное судно уже в пути. Одна только мысль о тех мужественных солдатах Джихада, которые теперь спешили к нему на выручку, вместо того чтобы продолжать сражаться с Омниусом, придала ему сил. Пригнув голову, Норет бросился вперед, расталкивая и разбрасывая боевых роботов, пытавшихся блокировать путь к отступлению.

Набрав скорость, он издал боевой клич и одним ударом ноги оторвал голову одному из роботов. Он помнил каждый миг своих тренировочных боев с механическим сенсеем Хироксом и теперь пользовался всем, чему научил его учитель. Душа павшего наемника Джава Барри вселилась в Йоола Норета, превратив его кровь в чистый адреналин.

Он мог бы уничтожить еще десятки роботов за оставшееся время, но решил бежать, уклоняясь от схватки, продвигаясь к выходу в конце туннеля. Он вырвался на волю, окунувшись в прохладную атмосферу Икса, ослепленный тусклым дымным светом. Норет не стал смотреть на хронометр, чтобы узнать, сколько секунд осталось до взрыва. Над головой его в небе сверкали разноцветные молнии, сплетавшиеся в жуткой электрической буре, но нигде не было видно грозовых туч – это чудовищная космическая битва кипела в небе.

Маяк Норета беззвучно испускал сигналы, проходя свою полосу частот; Норет этого сигнала не слышал, но для машин он звучал набатом. Как и для спасательного шаттла.

Вдруг в небе возник серебристый корпус корабля, пикирующий подобно хищной птице. Норет выбежал на открытое пространство между складами и дымящими фабриками. Хотя его было и без того ясно видно, он принялся размахивать руками, стараясь привлечь внимание пилотов. Из близлежащих зданий начали быстро появляться боевые роботы, подкрепление, вытекавшее потоком из открывшихся дверей. Они могли открыть по нему огонь или окружить его и победить своей нечеловеческой машинной силой, просто разорвать его на части.

Одинокое спасательное судно, ревя двигателями, спускалось к земле. Люк был уже открыт, когда Норет стремительно понесся к кораблю. Двое солдат у люка махали ему руками, подгоняя. Норет нырнул внутрь раньше, чем корабль коснулся земли, и крикнул:

– Летим! Времени нет!

– Только ты один? – спросил один из стоявших у люка. – Где остальная группа?

Пилот все еще не хотел взлетать.

– Никого не осталось. – Он протянул руки, чтобы его втащили на палубу. – Боеголовка установлена и запущена. Омниус мог приказать роботам ее разрядить, но у них не получится. Не успеют.

Он наконец взглянул на хронометр.

– До взрыва две минуты. А теперь взлетаем!

Встревоженные солдаты втащили Норета в кабину и задраили люк, крича первому пилоту, что надо немедленно взлетать. Ускорение вдавило людей в палубу, когда корабль с ревом взмыл в иксианское небо.

Норет облегченно вздохнул и оперся спиной о переборку. Он прикрыл ладонью глаза и отвернулся от иллюминаторов, когда в шарообразной вспышке, яркой, как сверхновая звезда, заклубилось невиданное разрушение, когда страшная сила вынесла на поверхность планеты огромный кусок ее недр вместе с районом города. От города остался только оплавленный кратер и уничтоженный Омниус.

Хотя впереди у народа Икса были трудные времена и тяжелый период восстановления, он теперь был свободен от компьютерного всемирного разума.

Армии Джихада придется пока остаться здесь, чтобы защитить вновь отвоеванный мир. А сам Норет, опустошенный, решил, мрачно улыбнувшись, что имеет теперь полное право отдохнуть. Он свое дело сделал. Теперь боевые корабли Джихада должны сокрушить флот машин на орбите.

Он нанес машинам существенный урон, но этого мало, чтобы исполнить данную им клятву воевать за себя и за своего отца, чтобы заполнить зияющую пустоту в душе.

Йоол Норет уцелел, но только чтобы мстить дальше.

Дух павшего воина Джава Барри вселился в него, и Норет доказал, что достоин носить звание гиназского наемника. Его отец и сенсей Хирокс могут им гордиться.

И это было лишь начало.

Подонки порождают подонков.

Омниус. Файлы данных Джихада

Когда Икс содрогнулся от уничтожившего Омниуса ядерного взрыва, примеро Харконнен увидел возможность беспрепятственно увести флот Джихада от планеты – и отверг ее. Мыслящие машины снова возьмут под свой контроль планету и ее инфраструктуру, и вся операция окажется напрасной.

Корабли Ксавьера продолжали висеть на геостационарной орбите над угасающей вспышкой атомного взрыва. «Кинжалы» – быстроходные разведывательные суда – непрерывно доносили командующему сведения о меняющейся обстановке. Дивизии роботов группировались и концентрировались для ответа на наземную атаку, а местные повстанцы начали выходить из своих подземных катакомб.

Ксавьер надеялся, что уничтожение местного воплощения всемирного компьютерного разума полностью дезориентирует мыслящие машины. Но, к несчастью, боевые роботы оказались достаточно самостоятельны, чтобы сосредоточить силы против противника даже без руководства Омниуса. Рассыпавшиеся по орбите корабли машин начали перегруппировку. Судя по перехваченным переговорам командиров, во главе роботов стоял кимек. Один из первоначальных титанов.

Очень плохо.

Он вспомнил первые схватки на Бела Тегез, когда армия Джихада отошла в полной уверенности, что причиненный врагу урон позволяет смело докладывать о победе. Но позже выяснилось, что армия поторопилась, и силы Джихада, отступив, потеряли все, что с таким трудом завоевали.

Какой будет позор, если победа на Иксе обернется таким же поражением. Армии Джихада нужны заводы и ресурсы этой планеты.

– Приготовиться, – передал он экипажу мостика, и команда была тотчас передана всему флоту.

Глядя на поток спасательных судов, снующих между флотом и планетой, Ксавьер понимал, что время неумолимо истекает. Надо было либо сражаться, либо уходить.

На проекционных экранах он видел, как суда роботов роями рассерженных ос налетали на потрепанные и расстрелявшие весь боезапас корабли армии Джихада. Как профессиональный военный Ксавьер должен был просчитать вероятность успеха и принять решение. Очевидное решение – сократить потери до минимума. Его силы были явно недостаточны, чтобы противостоять мощи, собранной здесь Омниусом.

Для принятия решения оставалось несколько мгновений. Сражаться или отступать. Третьего не дано.

Перед мысленным взором Ксавьера появилось лицо Серены и их убитый ребенок. Нет иных способов сражаться с таким жестоким противником. Любое промедление и отступление приведет лишь к новым жертвам. Если не здесь, то где-нибудь еще. Силы Омниуса надо было уничтожать везде, где приходится с ними сталкиваться.

– Победа или смерть, – произнес Ксавьер настолько громко, чтобы его услышали на мостике. – Мы не отступим, пока не защитим Икс. Пока не освободим его народ.

Сохраняя полное господство над всеми предприятиями Икса, титан Ксеркс располагал большими возможностями, чем все эти надоедливые хретгиры, но решил пока воздержаться от наступления. Группы машин замедлили передвижение и подобрались ближе к флоту неприятеля. Ксеркс решил сконцентрировать силы, чтобы добиться подавляющего численного превосходства, а потом покончить с врагом одним сокрушительным ударом. Ксеркс сотрет этот упрямый флот Джихада в порошок, в мелкую пыль, сокрушит, как сокрушал он своими железными ногами этих жалких насекомых на разных планетах.

Как хотелось Ксерксу, чтобы здесь был Агамемнон и видел его торжество. Ксеркс никогда не пользовался репутацией толкового командира и стратега, он ни разу не одерживал убедительных побед после падения Старой Империи, но теперь, когда Омниус нейтрализован, он, Ксеркс, остался здесь единственным начальником.

Для полетов в космосе Ксеркс выбрал наиболее впечатляющее механическое тело, похожее на корпус огромной доисторической птицы с устрашающей головной башней, сверкающими клыками и звероподобными красными оптическими сенсорами, похожими на глаза хищника. Этот корпус имитировал полет кондора даже в вакууме, но размером был с крейсер. Глубоко внутри этого птичьего корпуса находилась емкость с мозгом, в котором блуждали мысли о том, как он одержит славную победу над этими фанатичными хретгирами и заслужит, как он надеялся, восхищение генерала Агамемнона. Сколько уже столетий Ксеркс тщетно пытался угодить своему командиру.

В своем орлином обличье титан крейсировал по орбите, инспектируя боевое построение машин, готовых к наступлению. Сильный солнечный ветер отражался от корпусов машин, ведомых неокимеками и роботами. При таком подавляющем численном превосходстве о поражении или неудаче не могло быть и речи. Он уничтожит этих людей.

– Флот противника на исходных позициях, – доложил на частоте связи офицер-неокимек, пользуясь машинным секретным кодом.