Заставь меня простить Николаева Ольга
– Прости меня, пожалуйста… – Кристина снова рискнула протянуть к нему руку, притронуться к локтю. – Я не знала, чья это комната, когда ее выбирала… А потом уже Владимир Сергеевич сказал, что это не так и важно. И разрешил остаться.
Ледяной истукан был бы милее, окажись он сейчас на месте Залесского. А Игорь даже бровью не повел. Смотрел на девушку, как на назойливую букашку.
– Я понимаю, что тебе неприятно… Если бы в доме моих родителей сейчас кто-нибудь поселился… – Она мучительно скривилась. До сих пор слова о семье причиняли боль и заставляли сердце сжиматься. – Я бы его возненавидела!
– Я в курсе твоей истории. Отец рассказал. Так что живи, не парься. Просто отсюда исчезни!
– Хорошо… А куда мне…
– Сейчас покажу. Пойдем. – Он грубо прервал ее на полуслове, отдернул руку, словно только сейчас почувствовал, что девушка ее касается. Шагнул в сторону двери.
– Игорь… – Ей почему-то стало очень важным сказать именно сейчас и именно эти слова, – я тебе соболезную! Тогда не могла связаться, чтобы сказать, как переживаю из-за твоей мамы…
– Мы были знакомы? – Холодное удивление вместо «спасибо». Вот и все. Вот и выразила сочувствие, называется…
– Да. Ты просто меня не помнишь. Я была слишком маленькой, наверное…
– А. Ну, раз родители дружили, тогда наверное…
– Мы часто приезжали к вам на праздники. Но ты не обращал внимания на всякую мелюзгу…
Она, наконец-то, встала, чтобы пойти за ним следом. Игорь говорил, не оборачиваясь.
– Ты мои соболезнования тоже прими. Это хреново, когда на твоих глазах погибают близкие…
– Я сейчас уже могу сама. Честно. Я завтра с твоим отцом поговорю и уеду.
Кристина давно уже понимала, что никакой Залесский не добрый самаритянин. Этот взрослый, деловой и очень опасный мужчина во всем искал свою выгоду. И держал ее рядом не из сочувствия или жалости, а просто потому, что так ему было нужно.
Но тогда, в первые дни после трагедии, он был единственным, на кого девушка могла опереться. Если бы не его участие, она бы не вылезла из черной дыры отчаяния, сгорела бы там, очень быстро сходя с ума.
– Быть одному в твоей ситуации – херово. Поверь, я знаю. Так что живи и не рыпайся.
Наверное, он даже не задумался, привычно и по-джентльменски придержав дверь перед девушкой, пропустил ее первой.
– Через две двери – свободная спальня. Делай в ней все, что угодно. Хоть розовыми коврами занавесь.
– Ненавижу розовый!
– Мне похрен. Я тебе донес свою позицию. А с моим предком лучше не заводи эту тему.
– Но… Он же спросит… – Она в сомнении переминалась на пороге новой комнаты. Здесь все было готово к посещению гостей. Наверное, где-то в шкафу лежала пижама и халат с тапочками, а в ванной – набор для гигиены.
Кристина помнила правила этого дома еще с тех пор, как когда-то оставалась с ночевкой… И всю ночь ворочалась, зная, что Игорь спит за стеной… Ровно за одной лишь тонкой стеной отсюда…
– Не спросит. Мы с ним все уже обсудили. Завтра попросишь кого-нибудь, чтобы помогли с вещами.
Сейчас тон Игоря был деловым и холодным. И не скажешь, что несколько минут назад он был на грани насилия…
Пугал Кристину не сам этот холод… А то, что она бы с радостью вернулась туда, в состояние, когда Залесский казался опасным, зато живым и реальным. Смотреть на бездушное существо было больно и странно.
– По ночам не орешь, надеюсь?
– Нет… Неуверенным шагом Кристина, все-таки, рискнула пройти внутрь. Здесь тоже было много воспоминаний. И не было никаких гарантий, что сегодня получится уснуть.
– Поразительно. Таблетки ешь, чтобы не свихнуться?
– Мне мама во сне всегда улыбается. Что-то хорошее говорит… – Рот опять начал невольно кривиться в грустной и горькой улыбке. – Я просыпаюсь в нормальном настроении. И только потом вспоминаю…
– Мне не нужны подробности. Просто не шуми и не мешай мне выспаться.
– Доброй ночи, Игорь.
– И тебе не страдать от бессонницы. – Он даже не стал заходить вместе с ней, направился к себе.
– Игорь!
– Чего тебе? Я же, вроде, тоже сказал, что соболезную?
– Сказал. Спасибо. – Опять замялась от его резкости. – Верни браслет. Пожалуйста. Ты же понимаешь, как он мне дорог!
– Он порвался. Починю – отдам.
Глава 3
Игорь первым делом распахнул окно, впуская в комнату стрекотание сверчков, свежий холодный воздух, аромат каких-то ночных цветов… и стаю мошкары, сразу же облепившей подоконник.
Рядом, в нескольких метрах от него, раздался звук открываемой створки. Выдавил из себя кривую ухмылку: похоже, Кристине тоже не очень-то спалось.
После сегодняшних приключений слабо верилось, что девушку моментом срубит спасительный сладкий сон… Скорее, он мог представить, что соседка всю ночь будет плакать и грызть подушку.
Достал из кармана брюк несчастную золотую ниточку, согрел в руках, пропуская сквозь пальцы… Замахнулся, чтобы выкинуть ее в траву. Так, чтобы след браслета навсегда потерялся. В последний миг передумал, снова убрал в карман.
Его штормило. И раздражал сам факт, что пошел на поводу у эмоций. Он даже очень пьяным никогда себе такого не позволял. Насиловать женщин – это ниже мужского достоинства. Показатель, что ты – ничтожество, которое не может добиться взаимного желания и интереса. Всегда презирал друзей, которые грешили принуждением, даже имея внешность, деньги, харизму…
А вот сегодня оказался в полушаге, в полувздохе от тех, кого всегда презирал и ненавидел.
Но стоило прикрыть глаза – вновь накрывали видения Кристины, замотанной в полотенце, с капельками воды на нежной коже. Зажмуривался – и тут же под веками всплывала тонкая лодыжка с блестящими золотыми звенышками… Руки до сих пор помнили, как бьется венка на белоснежной шее. Манящая до того, что от желания прикусить ее сводило зубы.
Только слезы остановили. Если бы не они – даже богу неизвестно, чем бы все это закончилось. А хуже всего, что девчонка тоже возбудилась. Она дрожала и выгибалась так, что реакция читалась однозначно: хочет. Тоже хочет его. И соски под белой сорочкой выпячивались горошинами, маня сдавить их, сжать, скрутить…
Хорошо хоть, вовремя на лицо глянул. Иначе полный, окончательный, неисправимый звездец был обеспечен обоим.
И деньги не помогли бы: у Кристины денег не меньше, чем у самих Залесских. Хрен бы от нее откупился…
Он снова нехорошо скривился: отец мог врать что угодно о своем сердоболии и желании приютить несчастную сиротку. Да, конечно, это дикий стресс – увидеть своими глазами, как твоих родителей убили… И как ранили твоего благодетеля. Поразительно, что девчонка не в дурке сейчас, не закидывается таблетками, а нормально ходит, смотрит, говорит…
Игорь мог бы поверить в благие помыслы любого из знакомых, только не в отца. Тот не любил и не жалел никого, кроме себя, драгоценного. Да и себя, наверное, только после своего же собственного бабла. Поэтому сказки про то, что Владимир Сергеевич дал приют сиротке чисто из желания спасти ее… Может, сама сиротка и повелась на этот бред. Залесский-младший никогда бы не повелся.
Ее было жаль. Совсем немного. Терять родных – врагу не пожелаешь, какое удовольствие. Игорь сам его проходил, только с одной разницей: его тогда никто не жалел. Отправили учиться и проходить практику подальше от дома, а дальше выруливай сам, как получится…
Какой-то придурок решил позвонить среди ночи. Трель звонка, разорвавшая тишину, резанула по барабанным перепонкам. Соседнее окно испуганно захлопнулось.
– Демыч, твою мать, ты сегодня угомонишься? – Он не стал дожидаться приветствия от человека, которого практически выставил из дома несколько часов назад.
– Слушай, Игорян! – Тому было абсолютно похрен, что друг совсем не рад его слышать. Голос Миронова был преисполнен радости. – Я, кажется, нашел себе невесту!
– Поздравляю. На свадьбу не пойду – меня тошнит от этих мероприятий. И подарки тебе дарить не буду…
Он был демонстративно груб, но где-то в душе порадовался, что Демьян отвлек от невеселых мыслей. О чем угодно разговаривать, хоть о пятнах на солнце, только бы не думать о Кристине.
– Э, не торопись так! Мне будет нужна твоя помощь.
– Свечку подержать? Сам боишься не попасть, куда надо?
– Игорян, послушай меня, а? Я ж реально по делу набрал.
Залесский присел на подоконник. Рука снова нащупала чужую безделушку в кармане. Отдернулась, как ужаленная, и тут же вернулась обратно. Игорь гладил холодный металл и словно успокаивался.
– Давай, только коротко.
– Слушай. Ты в курсе, что лучшая невеста – это сирота? Нет занудной добавки в виде тещи и тестя?
– Ну? – Холодок пробежал по венам. Игорь напрягся, уже догадываясь, к чему клонит собеседник.
– Короче, я выяснил, что за фея обитает в вашем доме. Кристина Чернованова – богатая наследница кондитерской империи. Странно, что вокруг твоего забора не стоит очередь, Гарик. Ее ж должны на части разрывать желающие жениться!
Залесский не понимал восторга Миронова. Его тоже рвало на части. Но желание было чуть-чуть другое. Гораздо более примитивное. Но чтобы сознаться в этом кому-то? Только после мучительной смерти!
– Ну, так приезжай, вставай под воротами… Глядишь, будешь первым…
А лучше – сгори в аду! И чтобы черти тебя на дыбе распинали, тыкая жердями под ребра!
– Не. Ты не понял, Игорян. Познакомь нас завтра, хорошо? Ну, так, чтобы по-приличному? Расскажешь ей, какой я хороший парень, что очень надежный, правильный, любящий семью…
– Я таких людей не знаю. Не встречал еще. И врать никому не собираюсь, даже этой девке. Кстати, а ты откуда про нее узнал?
Сам-то Залесский успел пообщаться с отцом. До того, как второй раз зашел к Кристине. А откуда сведения у Миронова?
– Ты прикинь, да? Это ж не секрет! Все вокруг знают, что девчонка живет у твоего предка. Спокойно записали в любовницы и забыли. Она ж нигде не показывается… Решили, что батя твой взял ее в сексуальное рабство, пока ждет раздела наследства. А как только денежки к девочке отойдут, тогда и женится официально…
Это было той самой версией, до которой додумался и сам Игорь. Первое, что ему пришло в голову. И противно, что так думал не только он сам.
– Ну, а ты каким боком к этой истории?
– Я буду спасать тебя от злой, жадной, завистливой мачехи, Игорян!
– Забыл сказать, что от молодой, богатой и красивой?
Он еще назвал бы ее нежной, трепетной, сладкой и очень ранимой… И много всего другого сказал бы. Но даже себе об этом говорить опасался.
– Я влюбился в нее, Гарик. Представляешь? – Можно было поржать по-конски над этим признанием. Только вот… Тон Миронова… Он как будто в сокровенном признавался. Слишком тихо говорил. Слишком открыто. Подставлялся, знал об этом, но все равно – рисковал.
– Ты чем там обдолбался, Демьян? – Человек не мог нести такую пургу на трезвую голову. Возможно, какой-то малолетний идиот – мог бы. Кто угодно, только не бесшабашный циничный Миронов.
– Если бы, Игорь… Тогда был бы шанс протрезветь и забыть. А тут не выходит крошка из головы, понимаешь? Я уже все соцсети прошерстил, справки навел, где мог…
– Распечатал фотку, повесил на стену и онанируешь, глядя на нее?
Нарочитой грубостью Игорь пытался сбить накал страстей. И отгородиться от мысли, что не так уж далек в своих мыслях от друга. Он делал всё то же самое, только немного другими способами. И – да, имел преимущество в виде доступа к телу…
– Не смей порочить ее! Ты же видел, какая она нежная и чистая! Фея, нимфа, ангел во плоти!
– А еще у нее солидная сумма на счете и хорошее наследство в анамнезе. Ты об этом сказать забыл…
– Это все фигня, Гарик! Бабки – мелочь.
– Да что ты? – Он хотел бы в голос посмеяться, но вышло как-то сдавленно и сипло.
Если бы Кристина была нищей, никому не известной сироткой… Глаза прикрылись сами, позволяя окунуться в омут жарких образов… Будь эта девушка никому не нужной, Игорь мог бы себе позволить гораздо больше…
Помотал головой, будто это могло избавить от наваждения.
– Ну, просто на богатой жениться проще. Предки не будут лезть и мешаться. Была бы она нищая -на свадьбу ноль шансов. А так – вообще без вопросов.
Игорь слушал друга и поражался. Похоже, за это короткое время Демьян успел не только помешаться на малознакомой девушке, но уже по пунктам прописал их совместное счастливое будущее. А Залесский только всего и сделал, что оскорбил неоднократно, завалил на постель, ограбил на несколько граммов золота… И потихонечку ехал крышей.
– Ладно, Демыч. Я услышал. Буду надеяться, что ты быстро отойдешь и забудешь все это, как страшный сон. Даже обещаю не напоминать, как именно ты бредил.
– Нет. Я завтра к вам приеду знакомиться. Еще раз, только по-настоящему.
– А что от меня ты хочешь?
– Помоги мне, Игорян! Сделай так, чтобы она согласилась поговорить… сходить куда-нибудь вместе…
– Нет.
– Боишься отца?
– Нет.
– А в чем проблема?! Тебе сложно? Чем быстрее Кристина от вас уедет, тем тебе будет проще. Я же видел, как ты смотришь на девочку: как будто готов придушить на месте. Зачем тебе лишние тревоги? Лучше давай избавим тебя от них вместе!
– Мне острых ощущений не хватает.
– Не верю. – Демьян, однозначно, расстроился. Он, кажется, уже успел поверить, что его идеальный план уже вот-вот сбудется. А Залесский зачем-то его обломал…
– Твои проблемы.
– Хм… Кажется, я понял. Ты сам на нее запал! Да? Колись, Игорян? Я, как дурак, тебе душу изливаю… Думаю, ты друг мне… А получается, что соперник, да?
– В нашей паре, Дёмыч, есть только один идиот. И это, к счастью, не я. Делать больше нечего, как баб с тобой делить.
– Окей. Принято. Не хочешь помогать – я сам справлюсь.
Друга терять не хотелось бы. Особенно – из-за какой-то девки. Но если Миронов готов переть на рожон, лишь бы его каприз сбылся… Значит, не такой хороший он и друг.
– Валяй.
– Ты даешь добро?
– Я в твоей афере не участвую. Получиться добиться своего – будь счастлив. Только имей в виду, батя стережет ее как зеницу ока. И просто отрежет тебе яйца при первой же попытке подкатить.
Он и Игорю их открутит, если узнает, как тот обращался с Кристиной…
– Главное, чтобы она его не любила. Ты же знаешь, стокгольмский синдром и все такое… Если нет никаких чувств, с остальным справлюсь…
Игоря перекосило. Он не мог и не хотел представлять, как отцовские пальцы ложатся на нежную девичью грудь. Или как он лапает эту девочку за задницу… Но, если быть до конца откровенным перед самим собой, он и Демьяна в этой роли не готов был представить.
– Завтра проснешься, придешь в себя, тогда и обсудим. Сейчас ты бред несешь, а у меня глаза слипаются. Хочется упасть и не вставать.
– Ладно… Только, слышишь, Игорян? Ты даже не думай переходить мне дорогу! Девочка – моя.
– Спокойной ночи.
Он долго изучал потемневший экран. О чем-то очень неясном размышлял.
А потом решил не отказывать себе в удовольствии и с силой швырнул его в стену. Смотрел, как тот разваливается на мелкие части… Собирать обратно не стал. Вся жизнь его, похоже, пошла трещинами… Перешагнул через обломки и зачем-то снова поперся в соседнюю комнату.
Девчонка сидела на кровати, до сих пор не расстеленной, обнимала колени.
На появления Игоря она отреагировала как-то слишком спокойно: глянула в его сторону, вздохнула… Склонилась обратно. Это было слишком похоже на игнор…
– У тебя слишком душно. Можешь открыть окно. Я не буду шуметь и мешать тебе больше.
Кристина вздохнула и отвернулась. Это выглядело, как демонстрация оскорбленной невинности. И это крайне раздражало.
Лучше бы она крикнула какую-то гадость, швырнула в Игоря подушкой, что-то еще сотворила…
Когда противник ведет себя как равный, воевать можно. Обижать слабого и несчастного – у Залесского не поднялась бы рука.
– Могу сам открыть. Мне не сложно.
Да. Это могло выглядеть как попытка извиниться. Могло не выглядеть. Игорь испытывал нехватку воздуха.
Распахнул створки, которые не так давно были закрыты. Посмотрел в ночную темень… Там, на улице, было очень хорошо. Тихо, спокойно, свободно…
– Может, выйдем, прогуляемся?
Усилием воли держался рядом с подоконником. Безбожно тянуло туда, к постели, на которой сидела скромная сиротка. Никогда бы не догадался, что под этой личиной прячется такой горячий темперамент и характер, достойный взрослого, серьезного бойца.
– Я почему-то думала: когда ты вернешься, станет немного веселее… Будет, с кем пообщаться…
– С чего ты взяла? У нас нет ничего общего. И вряд ли будет. – Смешная. Общаться она собралась.
– Тем не менее, ты уже в третий раз заходишь в мою комнату… И весь вечер я разговариваю только с тобой. – Уголки ее губ чуть дернулись, а глаза оставались печальными. Кристина смотрела куда угодно – на свои босые ступни, на потолок, на стены, – только не на Залесского.
– Почему ты не уезжаешь к себе? Неужели с моим отцом так увлекательно, что невозможно его покинуть?
– Я там одна совсем. Пыталась. Но это невозможно: на что ни посмотришь, все напоминает о маме и папе. Я там рыдала сутками, никак остановиться не могла.
Ее голос звучал без надрыва. Обыденно и спокойно. Либо уже пережила и приняла, либо опять притворялась.
– А здесь веселее? Или отец разрешил приглашать гостей?
Он болезненно поморщился, представив толпу озабоченных идиотов, окружающих Кристину. Если отец и позволил творить хоть что-то подобное, Игорь в любом случае должен был это прекратить!
– Мне не о чем теперь говорить с друзьями… – Девушка тихо пожала плечами. Короткий, непонятный взгляд на Залесского, и она снова уставилась куда-то в стену. – Они почему-то стараются сделать вид, что ничего не случилось. Что жизнь продолжается. А я не могу притворяться, что все хорошо…
Игорь ни на секунду не сомневался, что приближаться к девушке нельзя. Категорически. Это просто опасно для них обоих.
А ноги сами упорно двигались туда, куда совсем не надо было.
Уселся рядом. Сам себе поражаясь, протянул ладонь к округлым коленкам – промахнулся, чуть поправился – погладил плечо Кристины.
– Это пройдет. Я знаю. Все проходит.
Тяжелый прерывистый вздох в ответ. Отчаяние в бездонных глазах…
– Но тебе нужно быть среди людей. Чем-то заниматься. Если закроешься в своей раковине – свихнешься.
Банальные фразы. Смешные в своей бесполезности. Когда-то сам Игорь готов был бить по роже тому, кто рисковал нести что-то подобное. А сейчас не мог сочинить ничего лучше.
Пугал девчонку возможным сумасшествием… И не хотел себе признаваться, что у самого с громким треском отрывается крыша. Еще немного – и полетит куда-то.
Нужно было уходить. Оставить ее в покое. Позволить сходить с ума, болеть, лечиться, находить себе новых поклонников, выходить замуж – да что угодно делать, только бы подальше от него, от Игоря.
Вместо того, чтобы послушаться голоса разума, Залесский протянул к Кристине вторую руку. Обхватил ее колени, дернул на себя.
– Эй, ты что делаешь? – Он застал врасплох девушку, до того убаюканную его мирным тоном. Она трепыхнулась, было, но без особой пользы. Не успела даже дернуться как следует, как уже оказалась в его объятиях.
– Тшшш. Не паникуй. Ничего не сделаю плохого.
Маньяк. Реальный маньяк же! На все готов, на любую глупость, лишь бы снова к девчонке прикоснуться!
Полной грудью вдохнул только после того, как усадил ее на колени. Устроил подбородок на девичьей макушке, не до конца просохшей, пахнущей шампунем и какой-то горчащей свежестью.
Она вся сама была – сплошная свежесть и горечь. Только не подозревала даже, как сильно будоражит мужское естество. Скукожилась, сгруппировалась в какой-то жесткий, испуганный комочек.
Игорь осторожно погладил ее на спине – девушка вздрогнула. Еще больше напряглась и застыла. А ведь казалось, что больше – невозможно.
– Не бойся.
Она, конечно же, не услышала. Или услышала не так, как надо. Задрожала всем телом, а не успокоилась.
– Когда матери не стало, мне очень хотелось, чтобы кто-то вот так же пришел вечером и погладил меня по голове.
Хрен знает, зачем он говорил и делал это. Раньше даже в голову не приходило произнести вслух подобное.
Кристина еще раз вздрогнула и застыла. Но теперь по-другому: не как каменное изваяние, а как зверек, прислушивающийся к чему-то важному, готовый в любой момент сорваться с места и забиться в норку. Одна незадача только: норки своей у девушки не было. И убежать она не смогла бы.
– Если бы я знала… – Еле уловимый, едва различимый шелест послышался. Не будь Игорь так сильно сосредоточен на ней, ни за что не разобрал бы ни слова.
– Если бы я знала, – Кристина облизнула губы, приподняла голову. – Я бы обязательно к тебе пришла и попыталась помочь. Хоть как-нибудь…
– Я бы тебя и на порог не пустил.
Ее чуть тряхнуло. Так, если бы Кристина усмехнулась про себя…
– Я бы тебя тоже не пустила. Но ты же не спросил…
– Я никогда не спрашиваю. Делаю то, что считаю нужным.
Его ладонь уже вовсю бродила по девичьей спине, пальцы незаметно изучали хрупкие позвонки, обводили ребра. Кристина, занятая разговором, либо не замечала этого, либо принимала как должное.
– Хороший подход. Мне нравится. Надо попробовать так делать тоже…
Он вроде как усыплял ее бдительность и успокаивал. Оказалось, что все происходило с точностью до наоборот: он пропустил ту секунду, когда теплые мягкие губы прикоснулись к его собственным. Нежно, осторожно, аккуратно… И неотвратимо.
Глава 4
Глаза не хотели открываться. Веки, словно присыпанные песком, горели. Бессонная ночь давала о себе знать…
Уснуть бы, спрятаться от всего, хотя бы на пару часов, убежать от реальности… Но сознание неумолимо возвращало в события вчерашнего дня.
Обхватив голову, Кристина застонала. Яркие вспышки воспоминаний – как эпизоды из кинофильма – делали больно.
Этот глупейший поцелуй… Залесский ведь не давал никакого повода! С чего она решила, что мужчина от нее чего-то хочет? Просто пожалел сиротку! Вспомнил, как было плохо самому, и пригрел!
А она уже себе что-то такое придумала… Полезла к нему с объятиями, за шею обняла…
И все же, было невыразимо сладко вспоминать, как его губы приоткрылись, позволяя ей творить что-то невозможное. Она ведь все свои умения и знания вложила в это! Сначала гладила его рот своим, легонько уголков касалась… Делала все так, как тысячи раз представляла в своих мыслях!
И ведь получилось, кажется. Получилось же! Игорь не отвернулся, не отпрянул, не прогнал!
Так же, как она, затаил дыхание и ждал. Ждал продолжения. Позволил устроиться так, как ей было удобно: верхом на его коленях, и руки свои не убирал, придерживал, чтобы Крис не упала.
И держал так крепко, словно она была самой главной его драгоценностью. Чем-то крайне важным и необходимым. И сам целовал ее так жарко, голодно, увлеченно…
Заплетался пальцами в ее волосах. Гладил шею. Терся пахом об нее, да так, что сомнений не оставалось – он хочет того же, что и она сама…
Втягивал язык, облизывал, играл с ним, прикусывал ее губы и шею…
У Кристины даже сейчас колени подрагивали, мышцы бедер сводило, опаляло внутренности жаром от этих стыдных воспоминаний… Она предлагала ему всю себя, а он ведь не отказывался!
А потом внезапно остановился. Легко, словно тумблер переключили. Оторвал ее губы от себя, руки с плеч своих убрал. Снял с коленей.
Уложил под одеяло, как маленькую… Кристина даже противиться не могла, настолько ее вышвырнуло из реальности. Послушно легла, кивнула, когда Игорь пожелал спокойной ночи…
Плакала потом уже, когда он ушел. Зубами грызла подушку от обиды. Давила внутри рыдания, чтобы Игорь не услышал через распахнутое окно…
Думала, что вообще никогда уже больше не сможет уснуть, и не помнила, как отключилась.
– Сын, где она? – Мужские голоса за дверью заставили подпрыгнуть, с новой силой растереть лицо. Еще не хватало, чтобы хозяин дома что-то заподозрил в их отношениях с Игорем.
Похоже, Владимир Сергеевич с утра объявил ее в розыск, и теперь проверял все помещения, поочередно открывая все двери.
И сейчас он был в комнате Залесского-младшего, до Кристины еще не дошел.
– Отец. Ты совесть потерял? Так у меня ее тоже нет, вообще не по адресу.
В отличие от самой Кристины, Игорь был весел и бодр, судя по голосу. И стоял он где-то совсем недалеко от окна, потому и слышен был так хорошо.
– Где Кристина? Куда она пропала? Я же говорил – не трогай девочку, не беспокой ее! – Владимир Сергеевич казался очень злым и крайне взволнованным.
– Мы же вчера договорились, что я не лезу к вам. Ты не веришь моим словам, отец?
Девушка затихла, перестала дышать, впитывая услышанное. Пыталась разгадать и угадать каждый перелив интонации. Вдруг, сейчас она сможет понять его поведение ночью? Может, он просто вспомнил, что не нужно расстраивать отца? И поэтому оставил ее одну, до крайности возбужденную? Не бросил в последний момент, а просто поберег?
– Как я могу верить, если девочка не вышла на завтрак, а в спальне ее нет?!
– И часто ты ходишь будить ее в спальню?
Крис не видела, но очень ярко представила, как Игорь при этом кривит бровь. Ощутила, как к горлу подкатывает тошнота от грязи, сквозившей в этом неприличном намеке…
Значит, не поберег. Побрезговал.
В ней что-то снова умирало. Что-то, едва-едва успевшее воскреснуть. Наверное, надежда на то, что у них еще что-то может быть хорошее с Залесским…
– Сын. Люди делятся тем, чем наполнены. Если из тебя лезет пошлость, то лучше придержи ее, а не пачкай всех остальных. И я повторю вопрос: ты знаешь, где сейчас находится Кристина?
– Не у меня, это точно. Можешь открыть шкафы и посмотреть.
– Ладно. Без тебя разберусь. Я думал, что ты повзрослел, сын… – Похоже, Владимир Сергеевич решил уйти.
– Она за стенкой. В бывшей гостевой. Можешь сходить и проверить.
– Почему она там?
Читать бесплатно другие книги:
