Любовь за гранью 5. Изгой Соболева Ульяна

Глава 6

Они въехали в новый дом ближе к вечеру. Изгой равнодушно переступил порог шикарного загородного особняка в отличии от Дианы. Та с восторгом осматривала их хоромы и даже потеряла способность разговаривать от переизбытка эмоций.

После тех каморок, в которых ей пришлось ночевать последние несколько дней, этот дом казался дворцом.

— Ну, ничего себе! Вот это да!

Изгой усмехнулся, криво с презрением. Асмодей умел замылить глаза. Показная роскошь, богатство и шик. Все это мишура и декорации. Спектакль, в котором маленькая бабочка сыграет свою эпизодическую роль. Чем больше Изгой думал о новом задании, тем мрачнее становился. Он не привык к таким играм. Его задача была простой — пришел и уничтожил, замел следы. Все. Коротко, ясно и быстро. Он не умел притворяться и играть, а теперь ему придется и Асмодей напрасно недооценивал королевскую семью. Изгой всегда с уважением относился к объединенному братству. Сильные правители, сплоченная семья. Изгой не считал, что нужно лезть в это осиное гнездо, где преданность подданных граничила с фанатизмом, плюс еще серьезная поддержка ликанов с которыми Воронов заключил мир. Беспрецедентный случай за всю историю оборотней и вампиров.

На протяжении нескольких часов Изгой сканировал свою память, вспоминая все, что он знал о Нике Мокану и Владе Воронове. Чем больше думал, тем труднее казалось задание. Не так то просто войти в дом к вампирам, притом столь умным и могущественным. Кроме того, имеющим родство с Чанкром. Все должно быть продумано до мельчайших деталей. Нужно произвести впечатление, особенно на Мокану — подозрительного, жестокого, очень хитрого и коварного. Серьезный враг. Они наведут справки насчет Мстислава Вольского, перероют всю его подноготную и если хоть что то Асмодей упустил, вампиры казнят Палача не задумываясь. Здесь не поорудуешь мечом, их слишком много и они умны — это не отбившихся от рук бессмертных убирать с дороги, а ввязаться в войну с братством, а то что король и князь умеют воевать Изгой знал хорошо. Несколько побед одержанных над самыми всесильными демонами, говорили о многом. Братство сильно и сила его не в количестве, а сплоченности и преданности королевской семье.

— Здесь мы будем жить?

Голос пленницы вывел его из раздумий, и он посмотрел на то, как она кружит по необъятной зале, словно танцуя, смотрит на цветные витражи и изысканную современную мебель. Изгой нахмурился. В качестве кого он представит эту глупую дурочку вампирам? Подружка? Ха еще чего. Он должен соответствовать, не вызывать подозрений, быть походим на них самих. Только любовница. На статус его женщины Диана не тянула. Нет в ней ни шарма, ни лоска, ни породы. Бойкая, юркая, нежная. За несколько недель ее не изменить, даже если сильно постараться. Вампиры не поверят. Фальшь будет видно за версту. Любовница? Черта с два, она боится его и совершенно не знает. Они даже не друзья. Нет. Их отношения должны изменится и они изменяться, хочет ли она того или нет. Для начала нужно ее переодеть, купить ей новые вещи, немедленно. Заставить ее иначе говорить, иначе двигаться, а потом… Изгой не хотел думать о том, что ему придется сделать потом.

Есть только два решения: первое — сделать ее своей женщиной, а второе убить.

Что будет наименьшим злом, Изгой не решил. Второй вариант намного проще. Вот прямо сейчас свернуть ее тонкую шейку и закопать во дворе. Секунда и больше нет помехи, да и козырь Асмодея будет уничтожен. Изгой смотрел, как девушка бросила сумку на пол и восторженно оглядывается по сторонам. Она подбежала к шикарному белому роялю, подняла крышку и наиграла указательным пальчиком "Лунную сонату". Потом тронула клавиши, и вдруг спохватилась, вспорхнула как бабочка, приблизилась к картинам на стене, рассматривая их с искренним интересом.

— Это оригиналы?

Ее голос разнесся по зале эхом и Изгой снова вздрогнул.

— Не знаю. Возможно.

Изгой сжимал и разжимал пальцы. В его висках пульсировало, сердце перестало отбивать привычный ритм. Он лихорадочно думал. Как же просто взять и лишить ее жизни. Что ему мешает? Раньше он никогда не думал дважды, особенно о жизни смертных. Они умирали, иногда случайно, попадая под руку, иногда намеренно, если мешали заданию или должны были исполнить роль декораций, для очередного заказа. Почему сейчас это так трудно? Кто она такая? Никто. Ничтожная былинка. Ее и так все считают мертвой. Ее уже оплакали и похоронили, никто даже не узнает о ней. Изгой почувствовал, как к нему приходит твердая убежденность в том, что лучше всего закончить это прямо сейчас. Так гуманней, так правильней. Он уже было двинулся в строну девушки, и вдруг застыл. Она закружилась в танце. Легко, естественно, едва касаясь носочками пола. Даже в грязных джинсах и порванном свитере она походила на птицу в полете. Красивую, гордую, великолепную. Ее тело извивалось, сгибалось и пружинило. Она взлетала в прыжке и бесшумно приземлялась на носочки. Длинные темные волосы выбились из прически и хлестали ее по спине. Тоненькая фигурка, скользящая по полу завораживала как фарфоровая статуэтка, которая пришла в движение какими то невероятными чарами. Изгой разжал пальцы и понял, что не сможет. Он никогда не сможет ее убить. Это кощунственно, это все равно, что уничтожить бесценное произведение искусства. Тогда остается первый вариант, сложный и очень чуждый Изгою. Он никогда не ухаживал за женщинами, не собирался и сейчас. Все его похождения — это быстрая возня солдата между боями. Шлюхи, чужие жены, случайные девки в тавернах. Ни одной долгой связи, без чувств, голая физиология — он им деньги они ему тело. Иногда брал силой, как любой завоеватель в покоренном городе. Так делали все и он тоже. В его жизни были только две женщины — мать и сестра. Их он боготворил. Остальные безликие тела, приносящие мимолетное удовольствие после боя.

У него задание и он его выполнит и если Диана средство, то так тому и быть. У нее нет выбора, как и у него. Точнее Изгой сделал выбор за нее. Диана станет его любовницей, хочет ли она этого или нет. На секунду представил себе, как порвет на ней одежду и войдет в ее тело и собственное отозвалось молниеносно. В висках запульсировало, а в горле пересохло как от жажды.

— Господин.

Изгой резко обернулся, и в руке сверкнуло лезвие меча. Перед ним стоял вампир слуга. Палач медленно опустил меч.

— Ты кто?

— Управляющий. Я ждал вашего приезда. Я здесь к вашим услугам и для того чтобы научить вас всему в самые кратчайшие сроки. Меня послал Асмодей.

Изгой усмехнулся. Очередная жертва, продал душу за бессмертие, теперь вечный слуга демона. Как и все кто замешаны в этом задании. Значит, королевская семья важна для Асмодея, не просто важна, а бесценна. Коварный демон почувствовал угрозу от сильного клана и решил избавиться от помехи раньше, чем братство наберет еще большую силу и власть. Впрочем, какая разница — они объекты, а у него свое задание. Особенное, непривычное, но, тем не менее, все же задание. И он его выполнит. Как всегда. Ему обещана бесценная награда — сестра и свобода. Возможно, Асмодей отпустит Изгоя и вернет ему душу. Вернет ему то, что так беспечно отдал сам Мстислав в порыве гнева и отчаянья.

— Я сам научусь. Ты лучше займись ею.

Изгой показал на девушку, которая выглядывала из окна, став на носочки.

— Измени ее. Измени в ней все — прическу, одежду, все что сможешь. Смени ей…

— Имидж?

— Что?

— Ну, стиль поведения …

— Вот именно. Делай все что нужно и трать сколько потребуется. Тебя как звать?

— Константин.

— Так вот, Константин, я хочу, чтобы ты присмотрел за девчонкой.

— Но, у мня инструкции насчет вас и…

— Сначала она. Со мной разберемся потом.

Изгой снова посмотрел на Диану и усмехнулся — она прислонилась лицом к стеклу и наблюдала за снежинками. В этот момент она была так похожа на Анну, что у него невольно дернулось сердце. Перед глазами возникла картина из прошлого. Где он, вернувшись из похода, развалился в кресле возле камина, а сестра заметила, как пошел первый снег, и точно так же подбежала к окну, чтобы смотреть на тающие за стеклом снежинки.

На душе потеплело лишь на мгновенье, а потом черный мрак окутал сердце — нет больше прошлого. Даже если найдет Анну, то, как посмотрит ей в глаза? Как решится поднять голову после всех грехов, которые совершил? Он Палач, без прошлого и без будущего. Хладнокровный солдат. Машина смерти. Вечный слуга Асмодея. Его место в аду и возможно очень скоро он туда попадет.

— Можно я иногда буду здесь репетировать? Тут так просторно и рояль. Если бы кто нибудь мне сыграл…

Изгой и Константин переглянулись. Управляющий понимающе кивнул, а Диана только сейчас заметила, что они не одни и смутилась.

— Простите.

Изгой схватил ее за руку.

— Идем, нам нужно поговорить.

Наверное, он немного не рассчитал силу, и она ахнула и попыталась вырвать руку, но он удержал, а схватку ослабил ровно настолько чтобы не причинять боль.

Диана посмотрела на управляющего, но тот отвернулся, делая вид, что не заметил грубого обращения своего хозяина с гостьей. Изгой чувствовал себя двояко. Он не привык задумываться о своих действиях настолько, если он и прикасался к кому то, то это были последние прикосновения для жертвы, несущие мгновенную смерть. Сейчас он должен был рассчитывать свою силу, это неудобно, это напрягало. А он не привык к дискомфорту в любых его проявлениях. Девушка раздражала тем, что не понимала насколько он опасен и как непредусмотрительно испытывать судьбу, сопротивляясь его приказам.

Изгой направился вперед по коридору в поисках уединенной комнаты, увлекая за собой Диану. Она шла позади, мужчина все еще сжимал ее руку. Это произошло внезапно, он даже не понял, как раздражение сменилось странным чувством непередаваемого удовольствия. Оказывается, прикасаться не причиняя боли — это приятно. У нее гладкая кожа, нежная и теплая. Ее пульс бьется под его холодными пальцами испуганно и волнующе. Диана не сопротивлялась и ему даже показалось, что в какой то момент ее пальцы сплелись с его пальцами, он невольно перестал ее тянуть за собой, а хватка ослабла еще больше и Изгой теперь просто держал ее за руку. Собственные ощущения казались яркими, и пронзительными, а женская руку в его большой ладони вызывала пугающее чувство, незнакомое и очень странное и у Изгоя не было ему определения. Он даже не мог понять нравится ли ему это чувство или нет.

— Мстислав, дай руку. Ну, дай. Я что то тебе покажу.

— Нет, мышка, я занят, ты не видишь?

— Ну, дай мне руку и закрой глаза.

Мстислав улыбнулся и повернул голову к маленькой девочке поднявшей к нему нежное личико с сиреневыми глазами. Сердце защемило от любви. Воплощение невинности, красоты, доброты. Девочка скорчила гримасу, имитируя грусть, и Мстислав засмеялся.

— Ладно, плутовка, хорошо.

Он закрыл глаза и почувствовал, как маленькая ручка легла в его большую ладонь.

— Идем, я нашла кое что и хочу, чтобы ты увидел.

Этим чем то оказался подснежник на проталине за домом…

Когда они переступили порог первой же комнаты, Изгой выпустил руку Дианы и тут же сжал пальцы в кулак. Непреодолимо захотелось снова к ней прикоснуться. Разозлился на себя. Не привязываться к вещам. Разве не этому учил его в свое время Асмодей?

— Я сделала что то не то? Или сказала что то лишнее?

Девушка обиженно смотрела на него и потирала запястье, на котором остались следы от его пальцев. Он бросил взгляд на синяки, и внутри что то шевельнулось, неприятное, незнакомое. Почему рядом с ней он реально чувствовал, какое он чудовище? Только потому, что она смертная? Ведь раньше он имел дело с такими же тварями, как и он сам. Ее слабость возбуждала в нем охотника, только дичь вызывала желания совсем иного рода, чем просто утолить голод. Точнее наоборот она будила в нем дикий голод, но совсем иной.

— Нет. Все нормально. Сядь. Ненавижу, когда кто то перечит мне.

Изгой указал ей на кресло обтянутое полиэтиленовым чехлом, как и вся мебель в доме. Диана лишь отошла подальше от него, но не села в кресло.

— Я постою.

Упрямо заявила она. Пожалуй, это единственная смертная, которая смела ему дерзить, и отчаянно сопротивлялась своему страху, а в том, что она его боялась, Изгой не сомневался, и впервые это не приносило удовлетворения. Даже наоборот, это раздражало.

— Значит, стой. С этого момента твоя жизнь изменилась, поняла? По–прежнему уже не будет, и как ты понимаешь — ты в моей власти. Так что постарайся быть мне полезной и не заставляй пожалеть о том, что не отправил тебя к твоим друзьям на тот свет. Потому что я могу быстро исправить это досадное упущение. Вот так.

Изгой щелкнул пальцами и девушка вздрогнула.

— Что значит быть полезной? — тут же спросила она.

— Это значит делать то что я тебе скажу.

Она смотрела на него удивленно и настороженно, видимо понимая, что сейчас ее посвятят в то чего ей знать не положено.

— На этот раз мое задание не совсем обычное и ты мне поможешь, хочешь ты этого или нет. Так что это не переговоры, а констатация фактов. Тебе лучше согласится, потому что второго варианта нет. Точнее есть, но тебе он не понравится.

Диана нахмурилась, но молчала. Изгой видел, как она лихорадочно пытается понять каким образом может быть полезна ему, но не истерит, а это уже хороший знак.

— Я не буду рассказывать тебя о цели моего нынешнего задания, но что требуется от тебя скажу. Во–первых — ты забудешь о том кто я на самом деле. Можешь даже выдумать романтическую бредовую историю о нашем знакомстве и о наших прекрасных чувствах. Для тех, с кем нам придется иметь дело — мы любовники. Ты моя женщина, игрушка, любовница. То есть моя во всех смыслах этого слова.

Изгой увидел, как девушка резко повернула голову и ее глаза расширились.

— Любовники… — пробормотала она с искренним ужасом и Изгой криво усмехнулся.

— Вот именно — любовники. А что еще, по–твоему может связывать актрисульку и вампира?

— Балерину — поправила его Диана.

— Хоть оперная певица. Не вижу разницы. Ты будешь делать то, что я тебе говорю, и может быть останешься в живых. Все что ты получишь взамен на сотрудничество — жизнь, и поверь — это немало. Ну как справишься? Или мне избавиться от тебя сейчас?

Его глаза сверкнули в полумраке комнаты.

— Ты…ты сказал, что мы должны играть любовников. Это будет просто игра или…

Ее голос дрогнул.

— Я еще не решил, — ответил Изгой и вдруг оказался возле нее так близко, что от неожиданности девушка зажмурилась и едва сдержалась от крика ужаса. Он склонился к ее лицу. Губы девушки подрагивали, она побледнела и едва дышала.

Мужчина отпрянул от нее, чувствуя разочарование и злость. Пожалуй, будет адски сложно играть эту чертовую роль. А эта смертная настолько его презирает и боится, что вампиры почувствуют этот запах паники за версту.

— Я согласна, — сказала Диана внезапно и открыла глаза. Теперь Изгой удивился — на ее лице решимость и отчаянье, — но с одним условием.

Брови Изгоя удивленно приподнялись — она ставит ему условия? Это даже становится интересным.

— Каким?

— Когда…когда все кончится, ты вернешь меня обратно, к прежней жизни и навсегда исчезнешь из моей жизни. Никогда больше я не увижу тебя. Поклянись мне в этом и я сделаю все так, как ты хочешь.

Изгой расхохотался громко, так что стекла задрожали и зазвенели бокалы в витрине у стены.

— Это и все чего ты хочешь?

— Да! Это и все чего я, черт возьми, хочу! Жить нормально и забыть навсегда о тебе и о тех кошмарных тварях, которые тебя окружают.

Ее карие глаза загорелись гневом. Она больше не боялась, она уже преступила ту грань, за которой страх уступает место желанию выжить любой ценой. Инстинкт самосохранения и Изгой это мог понять. Самое естественное и заслуживающее уважение чувство.

— А самая мерзкая из них, конечно же я?

Она не ответила, а он снова усмехнулся.

— Поклянись! — потребовала она, смело глядя ему в глаза.

— Ты никто, чтобы требовать от меня клясться! Я никогда и никому не приношу клятв, — Изгой угрожающе на нее посмотрел, — но я все же сделаю исключение для тебя. Клянусь. Я отпущу тебя, я верну тебе нормальную жизнь. Я даже сотру тебе память, и ты забудешь не только меня, но и все что произошло за все это время.

"Даже больше — я могу вернуть тебя в прошлое, в котором ты меня еще не знала"

Она кивнула, и на ее лице появилось спокойствие, даже умиротворение.

— Что я должна делать?

— Для начала сменить эти жуткие тряпки на нормальную одежду.

Она кивнула и Изгой решил, что она не так уж глупа как кажется.

— Тебе бы тоже не мешало сменить гардероб, — тихо заметила девушка.

Изгой невольно повернулся к зеркалу.

"Что с моими вещами не так? Вроде нормально все"

— А как я должен одеваться? — спросил он и пожал плечами.

— Ну не знаю. Уж точно не так словно ты сбежал со съемок дешевого бразильского сериала.

Изгой не понял, что она имеет ввиду, но явно это не комплимент.

Диана осмотрелась по сторонам, и ее взгляд остановился на телевизоре. Изгой никогда не смотрел это изобретение двадцатого века. Знал, что смертные и бессмертные могут часами смотреть на экран этого плоского сверкающего квадрата. Девушка подошла к телевизору, взяла пульт с тумбочки и включила. От неожиданного звука Изгой напрягся. Экран замерцал, и Палач увидел двигающиеся фигуры, изображения людей. Диана что то нажала на пульте и на экране картинки быстро сменяли одна другую. Наконец она остановилась и показала рукой на экран:

— Сейчас одеваются вот так.

Изгой с любопытством смотрел на мужчин, передвигающихся по узкому помосту в странных одеждах, рваных джинсах или костюмах с галстуками.

— Кто они?

— Фотомодели. Они рекламируют одежду. Как видишь, они одеты иначе, чем ты.

Изгой презрительно скривился.

— Я не стану носить этот хлам.

— Твое дело. Я только сказала, а тебе решать. Это ты предложил сделку. Где я буду спать?

— Выбирай любую комнату. Мне все равно. Можешь идти.

Но девушка не торопилась покидать комнату, Изгой повернулся к ней и увидел, что Диана смотрит на него с сомнением:

— Здесь достаточно надсмотрщиков и без меня. Сбежишь — найду, ты же знаешь. Только тогда договор будет расторгнут. Как ты предпочитаешь чтобы я наказал тебя в случае неповиновения — убил сам или отдал ищейкам?

Он снова повернулся к телевизору и услышал легкие шаги позади себя.

Изгой сел в кресло, взял пульт от телевизора и покрутил его перед глазами, потом направил на телевизор, как это делала наглая девчонка, но картинки на экране не сменились. Он принялся нажимать на кнопки, но телевизор выключился. Изгой потряс пультом, потом постучал о подлокотник кресла.

— Чертова штука, как же ты работаешь? — проворчал он вслух и вдруг услышал смех, звонкий, заливистый. Обернулся и нахмурился. Девчонка стояла на пороге и смеялась. Над ним. Вначале он разозлился, но ее смех был настолько искренним и заразительным, настолько завораживающим, что он невольно заслушался. Оказывается — Палач не помнил, что люди умеют смеяться. Вот так, как она. На ее нежной щеке появилась ямочка, а в темных глазах искринки веселья. В этот момент ему показалось, что он увидел ее впервые. А она красивая. Если он вообще отдает себе отчет в том, что такое женская красота. Но разве не так называют люди тех, кто их привлекает? Диана привлекала Изгоя и раньше, но сейчас особенно. Ее щеки разрумянились, глаза искрились, ровные белые зубы сверкали за полными чувственными губами. Он даже невольно тряхнул головой. Может это сумерки играют с ним шутку? Ведь еще вчера она казалась ему не более чем очередной жертвой, которую нужно прикончить и чем быстрее, тем лучше. Девушка подошла к нему и взяла пульт из его рук.

— Вот так включать, а вот так переключать каналы, — показала она и снова засмеялась.

— Дай сюда.

Изгой отнял у нее пульт, но чувствовал, что злиться на нее не может. Наоборот ему вдруг захотелось, чтобы она не уходила, а осталась рядом и еще раз засмеялась. Для него. Глупое желание. Как то непривычно и по–людски.

— Иди. Сам разберусь. Завтра у тебя трудный день.

" И у меня черт подери тоже" — рядом с ней все становилось сложным.

— Мне нужны деньги, — вдруг попросила она.

Мужчина, не задумываясь, сунул руку в карман плаща и достал пачку купюр, не пересчитывая, протянул ей.

— Я отправлю их родителям, можно?

— Нет!

— Но почему? Я всегда им раньше помогала и…

— Я сказал нет! Ты мертва и для них в первую очередь.

— Пусть тогда твой управляющий отправит.

Изгой посмотрел на Диану и нахмурился. Что за упрямая девчонка? Почему она постоянно ему перечит?

— У меня три младших брата и они нуждаются. Все деньги ушли на мою учебу и когда я наконец то смогла хоть немного им помогать появился ты …

" И все испортил" — закончил за нее Изгой про себя.