Грешные намерения Хойт Элизабет
– Выскакивать передо мной как грабитель. – Она сердито взглянула на него и заметила, как у лорда дрогнули губы. Ее охватило невероятное желание ответить улыбкой, но Темперанс безжалостно подавила его. Сегодня седые волосы Кэра были заплетены в косичку и заправлены под черную треуголку. Дрожь пробегала по телу Темперанс, и она не могла избавиться от размышлений, чем именно лорд Кэр отличается в постели от других мужчин.
Но он отвернулся и широким шагом пошел по переулку.
– Уверяю вас, мэм, я не грабитель. – Кэр оглянулся, она увидела, как блеснули его синие глаза, и поспешила догнать его. – Если бы я был грабителем, вас бы уже не было в живых.
– Вы не слишком вежливы, – проворчала Темперанс.
Он неожиданно остановился, и она чуть не натолкнулась на него.
– Однако вы здесь, не так ли?
Будь он проклят!
– Да, я здесь.
Он с преувеличенным почтением поклонился, отведя в сторону руку с тростью, и полы черного плаща коснулись грязной земли.
– Так ведите меня, прекрасная леди.
Темперанс посмотрела вперед и маленькими шажками пошла по переулку, чувствуя совсем близко за спиной его присутствие, его большую мрачную фигуру.
– Куда вы отведете меня сегодня?
Ей это представилось, или она действительно почувствовала его горячее дыхание на своем затылке?
– Довольно трудно выбрать, поскольку вы отказались сообщить мне что-либо о человеке, которого ищете.
Она ожидала объяснений, но он ничего не сказал.
Темперанс вздохнула.
– Вы только сообщили, что кого-то ищете, а это, должна вам сказать, милорд, нисколько не помогает в поисках.
– И все же я чувствую, что вы ведете меня в определенное место, – тихо возразил лорд Кэр.
– Веду. – Они дошли до конца переулка, и она поднырнула под полуразрушенную арку и вывела Кэра в еще более узкий переулок.
– И это здесь? – с легкой насмешкой в голосе спросил лорд Кэр.
– Прямо здесь, – с некоторым удовлетворением сказала Темперанс. Она и в самом деле была довольна собой.
Они остановились перед зданием, в котором не было ни одного окна. Только качавшаяся над дверью деревянная вывеска с нарисованной на ней свечой указывала, что это лавочка бакалейщика. Темперанс открыла дверь. Помещение было совсем маленьким. Вдоль одной стены протянулся прилавок. Свечи, чай, оловянные кружки, соль и мука, веревки, сало, несколько ножей, рваный веер, несколько новых метелок, пуговицы, сливовый пирог и, конечно, джин. В дальнем конце прилавка, прижавшись друг к другу, над своими чашками сидели две женщины. А за прилавком стоял мистер Хоппер, маленький смуглый человечек, который вырос как раз до такого размера, который позволил ему поместиться в этой лавочке.
Конечно, продавать джин, не имея разрешения, было нарушением закона, но разрешение стоило неимоверно дорого, и не многие могли позволить себе приобрести его. Судьи имели платных доносчиков, которые помогали привлекать торговцев к суду, но ни один доносчик не осмеливался появиться в Сент-Джайлсе. Последний раз на такого напала толпа, протащила по улицам, безжалостно избила и бросила беднягу умирать от увечий.
– Чем могу услужить вам сегодня, миссис Дьюз? – спросил мистер Хоппер.
– Добрый вечер, мистер Хоппер, – ответила Темперанс. – Мой друг ищет кого-то, и я подумала, не можете ли вы ему помочь?
Мистер Хоппер подозрительно покосился на лорда Кэра, но довольно доброжелательно сказал:
– Может, и помогу. А кого вы ищете?
– Убийцу, – ответил лорд Кэр, и все головы в лавке повернулись в его сторону.
У Темперанс перехватило дыхание. «Убийцу».
Люди, пившие джин, выскользнули из лавочки.
– Около двух месяцев назад в Сент-Джайлсе в своей комнате была убита женщина, – нисколько не смутившись, продолжал лорд Кэр. – Ее звали Мари Хьюм. Вы что-нибудь знаете о ней?
Но мистер Хоппер уже отрицательно качал головой.
– Никогда не имел никакого отношения к убийствам. И буду благодарен вам, миссис Дьюз, если вы уведете отсюда этого джентльмена.
Темперанс, прикусив губу, взглянула на лорда Кэра.
Казалось, это не остановило его.
– Одну минуту, пожалуйста, – попросил он хозяина лавки.
Мистер Хоппер неохотно повернулся к нему.
Лорд Кэр улыбнулся:
– А можно мне взять этот пирог?
Лавочник что-то проворчал, протянул ему сливовый пирог и, получив за него два пенса, демонстративно повернулся к лорду Кэру спиной.
Темперанс с раздражением вздохнула. Похоже, придется искать для лорда Кэра другого сплетника.
– Могли бы предупредить меня, – проворчала она, когда они вышли из лавки. Порыв ветра подхватил эти слова и бросил их Темперанс в лицо, она вздрогнула, и ей так захотелось оказаться у своего уютного камина.
Лорд Кэр, похоже, не чувствовал холода.
– А что бы это изменило?
– Ну, прежде всего я не обратилась бы к мистеру Хопперу.
Она торопливо перешла улицу, стараясь не ступить в грязную канаву.
Он быстро догнал ее.
– Почему же?
– Потому что мистер Хоппер – заслуживающий уважения джентльмен, а ваши расспросы не были уважительными, – с раздражением объяснила Темперанс. – И вообще, зачем надо было покупать этот пирог?
Он пожал плечами.
– Я голоден. – Он откусил от пирога.
Темперанс смотрела, как он слизывает со своих губ алый сироп, и глотала слюну. Пирог выглядел удивительно аппетитно.
– Не хотите кусочек? – спросил Кэр своим бархатным, звучным голосом.
Темперанс решительно покачала головой:
– Нет. Я не голодна.
Он наклонил набок голову, дожевывая еще один кусок.
– Вы лжете. Почему?
– Не говорите глупостей, – резко сказала Темперанс и двинулась дальше.
Кэр встал перед ней, вынуждая резко остановиться или столкнуться с ним.
– Это всего лишь сливовый пирог, миссис Дьюз, а не богатство, не выпивка и не какой-нибудь тяжкий грех. Чем он навредит? Попробуйте кусочек.
Он отломил кусок и поднес к ее губам. Она почувствовала запах сладких фруктов, почти ощутила мягкость теста и, сама не зная как, открыла рот. Кэр положил ей в рот кусочек, и она почувствовала на языке сливовый сироп. Сладкий сахарный сироп, такой восхитительно пикантный в темноте улиц Сент-Джайлса.
– Вот, – шепнул Кэр. – Вкусно, не правда ли?
Она поспешила открыть глаза – когда же она их закрыла? – и почти с ужасом посмотрела на него. Он насмешливо скривил губы.
– Куда мы теперь, миссис Дьюз? Или мистер Хоппер и его лавчонка были вашим единственным источником?
Темперанс гордо подняла голову:
– Нет. У меня есть другая идея.
Она быстрым шагом двинулась вперед. На ее языке еще чувствовался вкус сладкой сливы. Это была самая опасная часть Сент-Джайлса, и Темперанс никогда бы не решилась пойти туда даже днем, не говоря уже о ночи, если бы не присутствие этого большого человека, который шел позади.
Минут двадцать спустя Темперанс остановилась перед перекошенной дверью и двумя ведущими вниз ступеньками.
Лорд Кэр с интересом посмотрел на дверь:
– Что это за место?
– Здесь живет Мать-утешительница сердец, – ответила Темперанс, и в ту же минуту перекошенная дверь распахнулась.
– Вон отсюда! – закричала высокая изможденная женщина. На ней был старый красный армейский мундир, прикрывавший кожаный корсет, почти черный от грязи. Нижняя юбка из грубой шерстяной материи в черно-красную клетку была заляпана грязью. За спиной хозяйки тускло светились огоньки, создавая впечатление, что она стоит у входа в ад. – Нет монеты, нет выпивки. И убирайся из моего дома!
Жертвой ее гнева была худая женщина, которую можно было бы назвать хорошенькой, если бы не почерневшие зубы и не открытая рана на щеке.
Жалкое существо, съежившись, выставило вперед руки, как будто хотело защититься от ожидаемого удара.
– Я принесу вам завтра пенни и еще полпенни. Только дайте мне джина.
– Иди и зарабатывай свои пенни, – сказала Мать-утешительница сердец и вытолкнула несчастную женщину в переулок. Затем повернулась и уперлась в бедра большими красными кулаками, жадным взглядом меряя лорда Кэра. – Ну а что вы здесь делаете, миссис Дьюз? Здесь уже не ваш Сент-Джайлс.
– Я не знала, что Сент-Джайлс поделен на участки, – сдержанно ответила Темперанс.
Мать-утешительница бросила на нее острый взгляд.
– Неужто не знали?
Темперанс откашлялась.
– Мой друг хотел бы задать вам несколько вопросов.
Мать-утешительница улыбнулась лорду Кэру, показывая отсутствие передних зубов.
– Тогда не лучше бы вам войти?
Она больше не смотрела на Темперанс. Жадность заставляла ее сосредоточить внимание на лорде Кэре. Но он отступил в сторону, пропуская вперед Темперанс. Она вошла и спустилась по деревянным ступеням, ведущим в подвал.
Первая комната была низкой, длинной и темной, освещенной только огнем камина в конце комнаты. Над головой нависали почерневшие от копоти балки. Покореженная доска, положенная на пару бочонков, служила прилавком. За ним стояла одноглазая девица. Здесь Мать-утешительница продавала свой фирменный товар: джин, полтора пенни за кружку. За столом в углу над чем-то смеялись пьяным смехом десятка два солдат в высоких шапках. Неподалеку от них сидели, сгорбившись, двое оборванцев, как будто пытались стать невидимыми. У одного на лице вместо носа была треугольная кожаная заплатка. Напротив завязалась ссора между тремя матросами, игравшими в карты, а сидевший в одиночестве мужчина в парике невозмутимо курил. У стены на голом грязном полу сидели мужчина и женщина, грея в руках маленькие оловянные кружки.
– Так чем я могу помочь такому прекрасному джентльмену, как вы? – Перекрикивая шум, поднятый ссорившимися матросами, спросила Мать-утешительница и многозначительно потерла руки.
Лорд Кэр достал кошелек и раскрыл его. Улыбаясь, он извлек из него монету в полкроны и положил ее на ладонь хозяйки.
– Меня интересует убийство женщины, произошедшее в Сент-Джайлсе. Ее звали Мари Хьюм.
Улыбка исчезла с лица Матери-утешительницы, она, задумавшись, поджала губы.
– Такого рода сведения будут стоить дороже, милорд.
Знала ли она лорда Кэра, или ее привлекала возможность заполучить деньги?
Лорд Кэр поднял брови, услышав такое требование, но молча достал из кошелька еще одну такую же монету. Он бросил ее Матери-утешительнице.
– Садитесь, милорд. – Мать-утешительница указала на свободный расшатанный деревянный стул. – Так вы говорите об убитой женщине?
Лорд Кэр проигнорировал этот жест гостеприимства.
– Ей было около тридцати лет, блондинка, красивое лицо, хорошая фигура, но у нее было родимое пятно, красное, размером с пенни, вот здесь. – Он дотронулся до уголка своего правого глаза. – Вы знали ее?
– Ну, теперь вокруг развелось много хорошеньких девчонок, а родимое пятно можно скрыть, – сказала хозяйка. – Что вы еще можете о ней добавить?
– Ее выпотрошили.
Темперанс неслышно ахнула, вспомнив все предупреждения Нелл. Господи помилуй.
Даже Мать-утешительница заморгала, услышав эти жестокие слова.
– Выпотрошили, как поросенка, – пробормотала она. – Эту я помню. Модница была. Ее нашли в пустой комнатушке в доме на Таннес-Корт, мухи жужжали над ее черной, свернувшейся кровью.
Если Мать-утешительница намеревалась такими словами отпугнуть лорда Кэра, ей это не удалось. Его лицо по-прежнему выражало почти веселое любопытство.
– Да, это она.
Мать-утешительница покачала головой, выражая притворное сожаление.
– В этом я не могу вам помочь, милорд. Я не знала эту девушку.
Лорд Кэр протянул руку:
– Верните мои деньги.
– Не спешите, милорд, – торопливо сказала хозяйка. – Я ничего не знаю об убийстве, но я знаю того, кто может знать.
Лорд остановился, слегка прищурив глаза, как будто увидел добычу.
– Кто это?
– Марта Суон, – улыбнулась кривой, злобной улыбкой Мать-утешительница и добавила: – Последняя женщина, которая видела ее живой.
Ветер ударил в лицо Темперанс, когда она вылезала из подвала Матери-утешительницы. Лорд Кэр в мрачном молчании поднимался следом за ней. Кем была убитая женщина? И почему он расспрашивает о ее убийстве? Темперанс содрогнулась, вспомнив, как он сказал: «выпотрошенная». Господи, во что же она ввязалась?
– Вы необычно молчаливы, миссис Дьюз, – заметил лорд Кэр своим бархатным голосом.
– Откуда вы знаете, что для меня обычно, милорд? – спросила она. – Вы меня почти не знаете.
Он усмехнулся:
– И все же я чувствую, что вы словоохотливы в обществе тех, кто вам приятен.
Она остановилась, скрестив на груди руки, чтобы не замерзнуть, и, возможно, для того, чтобы успокоиться.
– Какую игру вы затеяли со мной?
Он тоже остановился. Волосы, забранные в косичку, распустились, и длинные серебристые пряди ветер бросал ему в лицо.
– Игру, миссис Дьюз?
– Да, игру. – Она сердито смотрела на Кэра, не позволяя себе бояться его. – Вы говорите мне, что ищете кого-то в Сент-Джайлсе, но когда я привожу вас в лавочку мистера Хоппера, вы расспрашиваете об убитой женщине, а теперь у Матери-утешительницы расспрашиваете о выпотрошенной женщине.
Он пожал широкими плечами:
– Я не солгал вам. Я действительно ищу, ищу ее убийцу.
Темперанс дрожала от ледяных капель, которые ветер бросал на ее замерзшие щеки. Она хотела бы посмотреть Кэру в глаза, но их прикрывали поля его шляпы.
– Кем она была для вас?
Его чувственные губы дрогнули, готовые улыбнуться. Но он не ответил.
– Почему я? – тихо спросила Темперанс, слишком поздно задавая вопрос, который следовало бы задать накануне. – Как вы нашли меня? Почему выбрали меня?
– Я видел вас, – медленно произнес он, – когда вел поиски в Сент-Джайлсе. Вы всегда куда-то спешили, всегда были одеты в черное, всегда выглядели такой… решительной. Увидев вас вчера, я пошел следом за вами до вашего дома.
Она удивилась:
– Вот как? Вы выбрали меня под влиянием минуты?
– Я отличаюсь своими прихотями. Вы замерзли, миссис Дьюз. Пойдемте.
И он уверенно пошел вперед.
– Куда мы идем? – окликнула она его. – Разве вы не хотите найти Марту Суон?
Он остановился и обернулся.
– Мать-утешительница сказала, что она часто бывает на Хэнгманс-элли. Вы знаете, где это?
– Да, в полумиле отсюда или еще дальше. – Она махнула рукой назад.
Он кивнул.
– Значит, мы отложим госпожу Суон до следующего вечера. Уже поздно, вам пора домой.
Не ожидая ответа, он пошел дальше.
Темперанс не отставала от него, как послушная собака. Он мог бы ответить на ее вопросы, но при этом, вероятно, на их месте возникли бы новые. В Сент-Джайлсе сотни женщин. Безусловно, многие были проститутками или занимались какой-то другой незаконной деятельностью. Если бы он захотел, то мог бы найти десятки женщин, охотно показавших бы ему здешние места. Почему он выбрал ее? Темперанс задумалась, стараясь не отставать от него. Он чужой человек с темными секретами, но когда он шагал рядом с ней, она все равно чувствовала себя спокойнее в этих переулках.
– Не знаю, можем ли мы доверять Матери-утешительнице, – сказала она, глотая холодный воздух.
– Вы сомневаетесь в существовании некоей Марты Суон?
– О, она, вероятно, существует, – ответила Темперанс. – Но знает ли она что-либо нужное?
– А откуда вы знаете Мать-утешительницу?
– Ее знают все. Джин – это дьявол Сент-Джайлса.
Он оглянулся.
– В самом деле?
– Его пьют и молодые, и старые. Для некоторых это единственная пища. – Темперанс заколебалась. – Но я ее знаю не только поэтому.
– Расскажите.
Она подняла руку и поглубже надвинула на лицо капюшон.
– Девять лет назад, когда я впервые пришла в детский приют, Мать-утешительница обратилась к нам. У нее была маленькая девочка лет трех. Не знаю, откуда появилась эта девочка, но совершенно точно, это был не ее ребенок.
– И?
– Она предложила продать нам малышку. – Темперанс замолчала, ее голос начал дрожать, но не от страха или горя, а от гнева. Она помнила свой гнев, свое презрение к Матери-утешительнице за ее расчетливый цинизм.
– Что произошло? – очень тихо спросил лорд Кэр, но Темперанс ясно расслышала его голос, проникавший в самую душу.
– Уинтер и отец не хотели покупать ребенка. Они сказали, что это послужит поощрением, и Мать-утешительница будет и дальше продавать осиротевших детей.
– А вы?
Темперанс перевела дыхание.
– Мне было противно платить ей, но она ясно дала понять, что, если мы не заплатим требуемую сумму, она найдет другого покупателя, который не станет заботиться о благополучии ребенка.
– Содержателя публичного дома.
Она бросила на него быстрый взгляд, но выражение его лица было холодно и отчужденно. Они свернули на улочку пошире, и Темперанс смогла идти рядом с ним. Они шли не той дорогой, которой она привела лорда Кэра в подвал Матери-утешительницы. И Темперанс подумала, не заблудился ли он.
Она снова посмотрела вперед.
– Да. Сутенера, хотя Мать-утешительница избегала этого слова. Она просто намекала, пугая нас. – Темперанс опустила голову, вспоминая эти отвратительные переговоры. В то время она была еще наивна. Она не имела представления, какой черной может быть душа женщины.
Темперанс почти не замечала, куда ступают ее ноги. Она обо что-то споткнулась и взмахнула руками, стараясь сохранить равновесие. И тогда он подхватил ее, его руки до боли сжали ее локти. Она подняла глаза, он стоял со сверкающими, как у демона, синими глазами. Он прижал ее к себе, почти обнимая. Как друг. Как возлюбленный.
Все самые грешные желания рвались на свободу.
Его дыхание касалось ее губ, и он шептал:
– Так вы купили этого ребенка?
– Да! – рассердилась она на этого бесчувственного аристократа. Почему он захотел услышать эту историю? Почему так настойчиво тревожил старые раны? Зачем он ищет убийцу погибшей женщины? – Да, я заплатила требуемую цену. Я продала единственную свою драгоценность – золотой крест, который когда-то подарил мне муж, и купила ребенка. Я назвала ее Мэри Уитсон, в честь Духова дня, когда я впервые взяла ее на руки.
Он склонил набок голову, в его синих глазах был вопрос.
Она разрыдалась, ярость и горечь закипали в том месте, где Темперанс старательно прятала все свои чувства, которые не могла себе позволить. Она дрожала, пытаясь подавить их. Поймать и спрятать.
Он тряхнул ее, как будто хотел вытряхнуть ответ, которого ожидал.
– Уинтер оказался прав, – сказала она. – Девочка была спасена, но спустя пару месяцев Мать-утешительница снова пришла к нам с другим ребенком, на этот раз мальчиком. И цена была вдвое выше, чем за ту девочку.
– Что же вы сделали?
– Ничего. – Она печально закрыла глаза. – Мы… я… ничего не могла сделать. Я просила, падала на колени и умоляла эту ведьму, а она продала его.
Она сжала в кулаках край его плаща и трясла их, как бы внушая Кэру весь ужас этих воспоминаний.
– Она продала такого милого мальчика, а я ничего не смогла сделать, чтобы спасти его.
Она плакала, вымещая на нем свой гнев, и неожиданно он наклонился и прижался к ее губам, крепко, безжалостно. Она чуть не задохнулась от неожиданности, а он целовал ее мягкие губы. Она чувствовала его зубы, ощущала вкус его языка и ту часть себя самой, ту проклятую, грешную, неправедную часть, вырвавшуюся на свободу и сбежавшую от ее власти. Испытывая наслаждение от его первобытной грубости. Восторженно купаясь в его откровенной сексуальности. Совершенно потеряв над собой контроль. Пока он не поднял голову и не посмотрел на нее.
Темперанс попыталась вырваться из его рук, но он крепко держал ее.
– Какое же вы страстное создание, – заметил он, глядя на нее из-под полуопущенных век. – Такое эмоциональное.
– Нет, – прошептала она, в ужасе от одной только мысли.
– Вы лжете. Интересно, почему? – Он с веселой усмешкой поднял бровь и так неожиданно отпустил Темперанс, что она снова споткнулась. – Она была моей любовницей.
– Кто?
– Та убитая женщина, та, которую выпотрошили, как поросенка у мясника. Она три года была моей любовницей.
Темперанс, потрясенная, молча смотрела на него.
Он кивнул:
– До завтрашнего вечера, миссис Дьюз.
И ушел, исчезнув в ночной тьме.
Темперанс в растерянности огляделась и шагах в двадцати от себя увидела дверь детского приюта.
Лорд Кэр все-таки благополучно доставил ее домой.
Глава 3
Король Ледяное Сердце жил в великолепном замке, стоявшем на вершине холма. А еще в замке жили сотни стражников, целый сонм придворных и множество слуг и куртизанок. Они окружали короля днем и ночью, и ни один из них не был близок его сердцу. И только одно живое существо было дорого королю. Это была маленькая синяя птичка. Птичка жила в золотой, украшенной драгоценными камнями клетке, иногда она пела или чирикала. По вечерам король протягивал через решетку клетки орешки…
«Король Ледяное Сердце»
«Кажется, в Сент-Джайлс никогда не заглядывает солнце», – подумала следующим утром Сайленс Холлингбрук. Она подняла глаза и увидела среди вторых этажей, вывесок и крыш только кусочек голубого неба величиной с ладонь. Сент-Джайлс был перенаселен, дома здесь строились один над другим, комнаты делились и делились, пока людей набивалось в них как сельдей в бочке. Сайленс порадовалась, что ее собственные чистенькие комнаты находятся в Уэппинге. Сент-Джайлс был ужасным местом, и страшно было бы прожить в нем всю жизнь. Ей хотелось, чтобы ее старшие сестра и брат нашли другое место для приюта. Но приют основал их отец, и в Сент-Джайлсе жили самые бедные из бедных жителей Лондона.
Сайленс остановилась на потертых ступенях и громко постучала в тяжелую деревянную дверь. В приюте раньше был колокольчик, но в прошлое Рождество его украли. Уинтер все еще не удосужился повесить новый, и иногда Сайленс долго стучалась, дожидаясь, пока ее не услышат.
Но сегодня дверь открыли почти сразу.
Сайленс увидела перед собой чисто вымытые розовые щеки, черные, зачесанные назад волосы и проницательные карие глаза.
– Доброе утро, Мэри Уитсон.
Мэри присела:
– Доброе утро, миссис Холлингбрук.
Сайленс вошла в узкий коридор и сняла шаль.
– Моя сестра здесь?
– Мэм на кухне, – сказала Мэри.
Сайленс улыбнулась: