Хозяева Острога Чадович Николай

Создавалось впечатление, что Стервоза искала что-то хорошо знакомое ей, но так ничего и не находила, хотя к некоторым картинам возвращалась по нескольку раз.

Дальше Темняк действовал уже по счастливому наитию. Он представил себе золотисто-кровавого Феникса, парящего над затянутой изумрудными туманами Вершенью.

Стервозу словно бичом стеганули. Светящийся столб стремительно разросся, и вместе с ним выросло изображение мудрой, бессмертной птицы, некогда пославшей Темняка в этот долгий и трудный поход.

Ещё большее возбуждение вызвало у Стервозы появление высокой, изломанной фигуры Незримого, переливавшейся волнами ирреального света. Даже у Темняка дрогнуло сердце при виде этого всемогущего призрака, живущего во многих пространствах сразу.

Неужели Стервозе знакомы все эти сверхъестественные существа? Или она знает о них по воспоминаниям далеких предков, некогда обитавших в мире, над которым днём сияло золотистое солнце, а безлунное небо расцветало ночью мириадами ярчайших звёзд?

Как бы то ни было, но она никогда не расскажет об этом жалкому муравью, принадлежащему к вездесущему человеческому роду и при жизни наречённому самыми разными именами, первое из которых – Артём – звучало для слуха острожан столь непривычно, что его пришлось заменить другим, близким по звучанию, но отнюдь не по смыслу.

После этого памятного случая отношение Стервозы к Темняку заметно изменилось. Нельзя сказать, чтобы она признала его за равного себе, но, по крайней мере, перестала воспринимать, как забавную зверушку. Он получил почти полную свободу, хотя даже и не знал, как ею лучше всего воспользоваться.

Не будешь ведь целый день праздно валяться в мягкой постели или кататься верхом на Зурке! Пора бы и делом заняться.

Темняк стал всё чаще подумывать о том, что неплохо было бы собрать вокруг себя команду из крепких и преданных парней, способных противостоять любой здешней шайке. Тем более формальный повод для этого имелся – Стервоза продолжала нуждаться в слугах.

Вот только где этих парней взять? Редкие герои, поступавшие с Бойла, были нарасхват, а до работяг, вкалывавших на вредных производствах Острога, надо было ещё добраться.

Тем временем дали о себе знать лизоблюды, то бишь, охранители. Похоже, что их интерес к Темняку ещё не угас, а тщательная проверка подтвердила полную невиновность Зурки.

Темняк уже освоился не только в покоях Стервозы, но и во всех прилегающих к ним подсобных помещениях, а потому на встречу с лизоблюдами отправился один, отказавшись от услуг Зурки. Нельзя сказать, что он не доверял девушке, но лишние уши, как и лишний рот, ещё никому не пошли на пользу.

В сумрачном лабиринте, где сходились вместе не только многие коридоры, но и вертикальные шахты неизвестного назначения, Темняка ожидал человек, которого он уже не однажды поминал недобрым словом. Короче, это был Тыр Свеча собственной персоной.

– Давно не виделись, – сказал Тыр с едва заметной улыбкой, которая как бы приглашала к взаимной откровенности.

– Не виделись мы давно, – согласился Темняк. – Хотя вести о тебе доходили до меня частенько. И все сплошь неприятные.

– Такого быть не может! – Тыр скорчил удивлённую физиономию.

– Увы, может, – Темняк последовал его примеру, но гримасу для себя избрал скорбную. – Не ты ли приложил руку к похищению моего воздушного шара?

– Нашёл что вспомнить! Это ведь когда ещё было!

– Не так и давно, как ты хочешь представить. Скажи, зачем тебе это понадобилось?

– Разве ты незнаком с воззрениями охранителей?

– Знаком. Но объясни только, чем вам помешал мой шар? Свет застил? Или воздух портил?

– Твой шар сам по себе нам, конечно, не мешал, – улыбочка окончательно покинула лицо Тыра. – Но представь, что случится, если каждый острожанин по твоему примеру заведёт собственный воздушный шар и будет летать на нем везде, где ему только заблагорассудится? Вряд ли это понравится Хозяевам.

– Неужели мнение Хозяев стало мерилом всех вещей? – возразил Темняк. – А вдруг им не понравятся сами люди? Как быть тогда? Призывать острожан к массовому самоубийству?

– Не надо сгущать краски. Давай лучше поговорим спокойно.

– Давай, – Темняк напустил на себя постное выражение. – Тем более что я совершенно спокоен.

– Это верно, что ты присоединился к беспредельщикам? – По тону вопроса было ясно, что шуточки закончились.

– Откровенно?

– Желательно.

– Нет, не верно. Но это вовсе не значит, что при определенных обстоятельствах я не воспользуюсь их помощью. Кстати, к вам у меня точно такое же отношение.

– Ходят слухи, что в прошлом ты частенько общался со Свистом Свечой, не последним человеком среди беспредельщиков

– Как помнится, на Бойле мы общались все вместе.

– Я спрашиваю не о Бойле, а о более позднем времени.

– Было дело. Не отрицаю. Общались. И Свист даже предлагал мне присоединиться к его единомышленникам. Но я отказался.

– Нельзя ли узнать почему?

– По нескольким причинам. Основная из них – личная. Я здесь чужак и, собственно говоря, в Остроге задерживаться не собираюсь. Все мои устремления направлены сейчас на то, чтобы покинуть ваш распрекрасный город… Другая причина имеет, так сказать, принципиальный характер. Только человек, утративший всякую связь с реальностью, может надеяться на то, что Хозяева согласятся пойти на уступки. Свист Свеча и его окружение относятся к довольно распространенной категории прекраснодушных идеалистов, для которых призрачная цель дороже всех доводов разума.

– Если ты и в самом деле думаешь так, твое место в наших рядах, – вкрадчиво произнес Тыр.

– Увы! – Темняк развел руками. – Ваша позиция видится мне ещё более сомнительной. Какие задачи вы ставите перед собой? Сохранение нынешнего положения вещей на неопределенно долгий срок. Бальзамирование того, что есть. А это невозможно без борьбы с инакомыслием самых разных мастей, что уже само по себе занятие неблагодарное. Многие пытались снискать себе славу на этом поприще, но потерпели крах. Перемены в жизни неизбежны, и их невозможно контролировать. Нельзя замедлить взросление и отсрочить старость. Нельзя пальцем заткнуть дырку в стенке колодца, из которой хлещет вода. Рядом возникнет другая дырка, и вода хлынет из неё с удвоенной силой.

– Но согласись, кто-то ведь должен противостоять беспредельщикам!

– Хорошо, соглашусь… И давай представим, что из этого в конце концов получится. Вы начнёте пресекать деятельность беспредельщиков Они, естественно, ответят тем же. Мелкие стычки, которые уже и нынче не в редкость, постепенно перерастут в настоящую войну. Острожанам поневоле придётся разделиться на два лагеря. А про Хозяев вы вообще забудете.

– Не хватало ещё, чтобы подобными речами ты накликал на нас беду!

– Да вы сами готовы её накликать! То, о чем я предупреждаю тебя, случалось уже не единожды. Любая братоубийственная война начинается под каким-нибудь благовидным предлогом… Вернём себе исконные земли! Восстановим истинную веру! Поровну разделим нажитое! Уравняем всех в правах! Свободу рабам! Богатство – нищим! Крышу – бездомным! Жизнь – мёртвым! Долой инородцев! Долой грамотеев! Ну и так далее. Итог всегда бывает один и тот же – кровь и разруха. А власть над уцелевшими людьми захватят самые бессовестные и жестокие из них.

– Нет ничего проще, чем осуждать кого-то, – с упреком вымолвил Тыр. – А вот дать добрый совет – желающих мало.

– Отчего же! Вот вам и совет. Если в горшке кипит вода, надо вовремя снять крышку. Пар получит долгожданную свободу, а горшок уцелеет. Этот пример касается и нынешней ситуации. Надо повести дело так, чтобы все недовольные во главе с беспредельщиками покинули Острог. А те, кого нынешняя жизнь вполне устраивает, пусть себе остаются.

– И кипение в горшке сразу прекратится? – Саркастическая улыбка тронула губы Тыра.

– Не навсегда, конечно, а только на некоторое время. Но в этот срок уложится жизнь нескольких поколений. Проблемы, которые кажутся сейчас неразрешимыми, утратят свою остроту.

– Спору нет, говоришь ты складно. Но от праздных слов пользы не больше, чем от вчерашнего дыма.

– В отличие от других, я за свои слова отвечаю. И готов хоть сейчас взяться за их претворение в жизнь. Но без посторонней помощи мне не обойтись.

– Какую помощь ты имеешь в виду?

– Так сразу и не скажешь… – Темняк задумался. – Прежде всего мне потребуются люди для внедрения в среду беспредельщиков Много людей. Ваши единомышленники для этого не годятся, все они известны наперечёт.

– Зачем тебе много людей? Укрепить ряды беспредельщиков?

– Наоборот. Ослабить их. Когда на одного истинного беспредельщика будет приходиться двое-трое моих людей, бешеный зверь превратится в ручную киску. Тебе понятно такое сравнение?

– Более или менее… Но где же взять нужных тебе людей?

– Среди работяг. Я знаю, что вы проложили туда надежную дорожку, – Темняк в упор глянул на Тыра.

– Ну ладно, – тот слегка смутился. – С людьми мы что-нибудь придумаем. Но ведь это ещё не все?

– Конечно, не всё! Надо будет найти возможность покинуть Острог. У меня прекрасные отношения с нашей Хозяйкой, и, вполне возможно, что она поможет мне.

– А если нет?

– Тогда я отыщу выход сам. Надеюсь, тебе известно, что я сумел сбежать с Бойла?

– Известно. Вне всякого сомнения, это характеризует тебя с самой лучшей стороны. Известно нам и то, что многие в Остроге сейчас просто боготворят тебя.

– Так в чем же дело? Как ни верти, а я для вас человек нужный. Почему бы нам не объединить усилия?

– На твоих условиях? – скривился Тыр.

– Разве у вас есть лучшие? – парировал Темняк.

– Какие ни есть, а свои… Но мы подумаем и над твоими, – пообещал Тыр.

– Подумайте, подумайте! Только не прогадайте… Фигурально выражаясь, вы сейчас охотитесь за каждой вошью в отдельности. А мое предложение позволит прихлопнуть их всех единым махом. С уходом беспредельщиков все ваши проблемы сразу отпадут. Острог останется в полной вашей власти.

– Да не власть нам нужна, сколько раз тебе можно говорить! Нам нужна стабильность.

– Одно другому не мешает. Даже наоборот… Что пригорюнился? – поинтересовался Темняк, видя, что его собеседника снедает какая-то внутренняя борьба.

– Признаться, ты меня озадачил… Я пришёл сюда, чтобы склонить тебя на нашу сторону. Заранее приготовился к долгим и нелёгким спорам. Был наперёд согласен на некоторые уступки… А получилось, что ты упредил меня. Мы говорили примерно об одном и том же, хотя и разными словами.

– Дело не только в словах. Дело ещё и в принципе. Мой план исключает противостояние, насилие, кровь… Или почти исключает, – поправился Темняк. – Вы разойдетесь полюбовно.

– Но не все беспредельщики одинаковые. Многие не согласятся покинуть насиженное место.

– Значит, они ваши сторонники, ещё не осознавшие это… Но в крайнем случае колеблющихся всегда можно будет подстегнуть.

– Как?

– А как вы изгоняете клопов из своей норы?

– По-разному. Жжём, травим…

– Куда они после этого деваются?

– Перебираются в соседние норы.

– Этот способ жесток, но в чрезвычайных обстоятельствах его можно применить и в отношении людей.

– Похоже, у тебя заготовлен ответ на каждое мое возражение. Так и быть, я передам своим единомышленникам, что ты берёшься в самое ближайшее время увести из города всех недовольных.

– Но только при условии вашей активной помощи, – напомнил Темняк. – И ещё одно условие… Ни беспредельщики, ни работяги, которых я наберу в помощь себе, не должны подозревать о моем сотрудничестве с вами.

– Это отвечает и нашим интересам, – кивнул Тыр.

– Тогда до встречи! – Разгорячённый Темняк напоследок едва не продемонстрировал Тыру опознавательный знак беспредельщиков, но вовремя спохватился.

Вот так он стал полноправным членом сразу двух противоборствующих группировок. Конечно, сделано это было не ради праздного интереса. Иногда, чтобы добиться желаемого результата, нужно сложить усилия, действующие в разных направлениях. А кроме того, Темняк не забывал мудрое правило каторжан, гласящее: если не можешь сбежать в одиночку, организуй массовый побег.

С этих пор он вынужден был разрываться между беспредельщиками, лизоблюдами и Хозяйкой. Причём делать это так, чтобы каждая из сторон считала себя единственным приоритетом и о существовании соперников даже не догадывалась.

Да и о Зурке нельзя было забывать. Брошенная женщина подобна бомбе с тлеющим запалом. Бывшему наперснику она способна навредить, как никто другой. Принцип: если не мне, то и никому – до сих пор весьма популярен среди слабого пола. Примеров тому не счесть. Чего стоит одна только Медея, превратившая жизнь охладевшего к ней Ясона буквально в ад.

Короче говоря, Темняк, не имевший ни божественных сил, ни соответствующих возможностей, на какое-то время превратился в многоликого Януса.

Лизоблюды всё ещё тянули с окончательным ответом, но в знак особого доверия Тыр согласился проводить Темняка туда, где острожане, не снискавшие лавров в аду Бойла, ломали себе хребты в другом аду – условно говоря, промышленном.

Этот долгий и опасный путь начинался в одной из вертикальных труб, по соседству с тем самым местом, где нашёл свой конец коварный карлик Цвира.

Внутренние стенки трубы были гладкими, как стекло, и Тыр первым делом сбросил вниз верёвку, по всей длине которой имелись петли, служившие упорами для рук и ног. Через равные промежутки времени по трубе проходили компактные сгустки тумана, похожие на огромные ружейные пыжи.

– Не каждый по такой лестнице вскарабкается, – сказал Темняк, проверяя верёвку на прочность.

– Тот, кто не вскарабкается, нам и не нужен, – спокойно промолвил Тыр. – Каждый раз я беру в обратный путь по десять-пятнадцать работяг. Живыми до места назначения добираются пять-шесть. И это ещё считается хорошим результатом.

Темняк хотел было усомниться в выгоде такого предприятия для работяг, но, вспомнив об условиях их существования, решил от критики воздержаться. Дорога из ада в рай никогда не бывает лёгкой, и тут уж ничего не поделаешь.

– Тогда полезем, – сказал он. – Зачем зря время терять.

– Подожди, – Тыр придержал его. – Ты ничего не понял. Веревка не для спуска, а только для подъёма. Спустимся мы совсем другим способом… Следи за мной.

Дождавшись подхода очередного «пыжа», Тыр смело шагнул на него и, погрузившись по колено в туман, медленно поплыл вниз, словно бог Саваоф на облаке.

– Теперь ты, – донеслось из глубины трубы.

– Где наша не пропадала, – пробормотал Темняк, спустя некоторое время, вступая на новый призрачный лифт.

Любое падение, даже очень и очень медленное, вызывает у человека инстинктивный страх, и Темняку пришлось сделать над собой усилие, чтобы не вцепиться в верёвку, болтающуюся рядом.

В трубе было хоть иголки собирай, но свет поступал сюда не через горловину, уже закупоренную следующим «пыжом», а снизу, от воды. К счастью, это были не фиолетовые сполохи радиации, а ровное и чистое сияние, которое так и хотелось назвать «жемчужным».

Тыра почему-то нигде не было видно, но едва Темняк оказался в воде, как тот вынырнул рядом.

– Береги голову, – отплёвываясь, посоветовал он. – Если эта фигня шлёпнет сверху, станешь на пару пядей короче.

– А как же… – Темняк в недоумении поднял глаза к тусклому пятну горловины.

– А вот так! – угадав его мысли, ухмыльнулся Тыр. – Отсюда можно выбраться за время, равное ста ударам сердца. Кто не успеет, останется здесь навсегда.

Жидкость, в которой они оказались, с водой имела мало общего. На вкус она напоминала глицерин и щипала не только глаза, но и все незажившие ссадины, коих на теле Темняка было предостаточно.

– Тайну этого пути знают считанные люди, – не без гордости сообщил Тыр. – Мы стараемся не посвящать в неё тех, кому не слишком доверяем.

– Это следует расценивать как комплимент? – поинтересовался Темняк.

– Не обольщайся… С первого раза ты всё равно ничего здесь не запомнишь.

– Ну-ну, – иронически усмехнулся Темняк, за годы странствий выработавший в себе почти абсолютную память на такие вещи.

– И не надо нукать! Впереди нас ожидают места, где придётся полагаться не на зрение, а на слух и обоняние. Сверху уже приближался «пыж», и Темняк, давно поджидавший его, окунулся с головой, чем впоследствии заслужил похвалу Тыра, сделавшего то же самое, но не столь поспешно.

Судьба, ожидавшая «пыж» при соприкосновении со светящейся жидкостью, так и осталась для него загадкой.

– Видишь эти дыры? – Тыр заставил Темняка глянуть в жемчужную бездну, где в стенах трубы угадывались довольно широкие отверстия, расположенные на разных уровнях, – нам туда. Перед тем как нырнуть, набери в грудь побольше воздуха. Держись от меня на расстоянии пары саженей. Старайся не отставать, но и ближе не подплывай.

– А я и не знал, что острожане умеют плавать, – промолвил Темняк, не забывая одним глазом посматривать вверх.

– Тут плавать не надо. Отталкивайся от стенок и пробирайся вперед. Вот и вся хитрость.

Тыр энергично нырнул и даже шлейфа пузырьков после себя не оставил, как это бывает в воде. Немного помедлив, за ним последовал и Темняк.

Плыть в этой странной жидкости было на удивление легко, и он ни на миг не упускал из виду пятки Тыpa, мелькавшие впереди. Логика подсказывала, что где-то здесь должны находиться кости погибших работяг, но боковая труба оставалась чистой на всём своём протяжении.

Спустя минуту он уже глотал воздух в мелком бассейне, дно которого косо поднималось к бортику, заваленному всяким непотребным хламом.

– Как прошло купание? – поинтересовался Тыр, отряхивавшийся, словно собака-водолаз.

– Ничего, – сдержанно ответил Темняк. – Только глаза немного жжёт.

– Надо было поплотнее закрывать их. Но беды в этом нет, тем более что в самое ближайшее время глаза нам не понадобятся.

Покинув бассейн, они вступили в абсолютно тёмное помещение, где повсюду раздавался дружный стрекот, как будто бы хор из миллиона кузнечиков давал свой самый лучший концерт.

Тыр, слегка светящийся после купания, что делало его похожим на кладбищенское привидение, приглушенным голосом произнес:

– Сейчас пойдем на звук.

– На какой? – осерчал Темняк. – Тут звуков столько, что хоть уши затыкай!

– А ты хорошенько прислушайся!

И действительно, приложив немалое усилие, в этом неумолчном стрекоте можно было различить далёкое равномерное тиканье. Ориентир, откровенно говоря, был аховый, и полагаться на него заставляла лишь крайняя нужда.

– Неужели нельзя было запастись свечами? – с досадой промолвил Темняк.

– Представь себе, нельзя, – ответил Тыр. – Здесь от любой искры может случиться пожар. Однажды вот на этом самом месте целиком погиб отряд, который вел Жгода Ножик. Поэтому ты даже здесь зубами не смей щелкать. И ступай осторожно-осторожно.

Не сказать, чтобы Тыр чувствовал себя здесь абсолютно уверенно. Он то и дело останавливался, вслушиваясь в тиканье далекого маяка. Дабы всё время не натыкаться на него, Темняку пришлось поотстать.

Вокруг, если доверять слуху, происходила какая-то интенсивная, хотя и однообразная деятельность. Случайно отклонившись в сторону, Темняк задел рукой какой-то предмет, проплывавший мимо.

Дальнейшие исследования, совершавшиеся в тайне от Тыра, показали, что этих предметов здесь бесконечное множество и каждый из них имеет форму цилиндра, один конец которого холодит, а другой, наоборот, обжигает пальцы.

Вот, оказывается, где производились «термалки», служившие основой для «хозяйской кочерги»!

Темняк не устоял перед соблазном захватить с собой парочку цилиндров, дабы при удобном случае превратить их в грозное, хотя и капризное оружие. Однако едва они вышли на свет, Тыр накинулся на него.

– Да ты рехнулся! Немедленно избавься от этого барахла! Наши руки всё время должны быть свободными.

Так они перебирались из одного помещения в другое, и каждое последующее располагалось чуть ниже, предыдущего. Это было то же самое, что горнолыжнику спускаться по трассе «лесенкой» – и долго, и нудно.

– Ну и морока, – пробурчал Темняк и, не удержавшись, добавил: – А вот по невидимому жёлобу съезжать вниз куда быстрее!

– О каком жёлобе ты говоришь? – насторожился Тыр.

– О том самом. Некоторые ещё называют его лестницей в небо. Правда, лестница эта, как выяснилось, не имеет ступенек и предназначена только для одностороннего движения. Отсюда – туда! – Он даже присвистнул, изображая крутой спуск.

– Вот ты о чем, – Тыр нахмурился. – Понятно… Вообще-то эта тема считается у нас запретной, но ведь мы с тобой, считай, уже единомышленники. Какие между нами могут быть тайны… Действительно, устройство, которое ты называешь жёлобом, существует. Даже и не знаю, зачем оно понадобилось Хозяевам. Мне приходилось пользоваться им, и не раз. Но без специального снаряжения это опасная затея. Я бы даже сказал – смертельно опасная.

– Мне известно, где находится нижний конец жёлоба. А куда выходит верхний?

– На крышу, куда же ещё, – невозмутимо ответил Тыр.

– Как туда попасть?

– Тебе-то зачем?

– Да так, просто любопытно…

– Это не тот случай, когда ради любопытства можно рискнуть жизнью. При твоём жизненном опыте пора понимать разницу между риском и самоубийством. Впрочем, ты, кажется, говорил, что находишься с Хозяйкой чуть ли не в дружеских отношениях. Вот пусть она и возьмет тебя с собой на крышу… А сейчас все разговоры побоку. Приготовься к самому неприятному из того, что ожидает нас в этом путешествии.

Дорогу им преграждала стена, судя по всему, прочностью своей сравнимая с бортовой броней линкора «Миссури». Чуть выше уровня пола в ней имелся ряд сквозных отверстий, затянутых мутной мембраной, позволявшей тем не менее рассмотреть то, что творится снаружи.

– Что это? – спросил Темняк с невольным волнением в голосе, причиной чему был вовсе не вид стены, а слова, только что сказанные Тыром.

– Клапаны, – коротко ответил тот.

– А для чего они нужны?

– Для чего они нужны Хозяевам, не знаю. Но для нас это как бы двери, ведущие из верхних помещений в нижние.

– Надеюсь, пройти сквозь них можно?

– Можно, – голосом, не обещающим ничего хорошего, ответил Тыр.

– В чём тогда проблема?

– Проблема в том, что клапаны действуют лишь в одну сторону. Причем это правило распространяется исключительно на живую материю. Двигаясь через клапан в правильном направлении, человек испытывает весьма неприятные ощущения. По сути, он на какое-то время умирает. Распадается в ничто. Но при выходе вновь обретает свой прежний облик и прежнее сознание.

– А что будет, если я, к примеру, сунусь в неправильном направлении? – не преминул поинтересоваться Темняк.

– Ты тоже умрешь. Но уже навсегда.

– Тогда какие могут быть сомнения! Пойдем в правильном направлении.

– Вот тут-то и загвоздка. Никогда нельзя заранее угадать, как действует тот или иной клапан. Они меняют свои свойства чуть ли не каждый день.

– Как я понимаю, бросать туда камень или совать палку бессмысленно?

– Конечно. Речь идет только о живой материи…

Проще всего было бы взять с собой кого-то третьего, кто и так заслуживает смерти. Вражеского лазутчика, например. Или соперника в любви. Но если нас только двое, придётся поступить иначе.

Тыр вытащил из-за пояса мешочек, сделанный из непромокаемого материала, и осторожно развязал его. Внутри копошилось с десяток крупных, багровых от сытости клопов.

– Живая материя! – догадался Темняк.

– Вот именно. Берегу как зеницу ока. На верхотуре они в редкость. Кормлю собственной кровью.

Остановившись напротив крайнего клапана, Тыр метнул в его мембрану самого крупного из клопов, а когда тот исчез, стал всматриваться в муть, разделявшую человека и вскормленного его кровью паразита.

– Ну и как? – осведомился Темняк, не очень-то доверявший подобным шаманским штучкам. – Клоп обрел новую жизнь или бьётся в агонии?

– Трудно сказать, – неуверенно произнес Тыр. – Сегодня очень плохо видно. Но рисковать не будем.

Он перешел к следующему клапану, и уже самый первый бросок закончился тем, что с обратной стороны мембраны появилась жирная кровавая клякса. Случившееся Тыр прокомментировал так:

– Вне всякого сомнения, дорога сюда нам заказана.

Пришлось погубить почти всех клопов, прежде чем Тыр удостоверился в абсолютной безопасности одного из клапанов. На памяти Темняка это был первый случай, когда зловредные кровопийцы сослужили людям добрую службу.

– Нам сюда, – Тыр с преувеличенной вежливостью сделал Темняку приглашающий жест.

– Только после вас! – Темняк церемонно раскланялся. – Женщины и достойнейшие из мужчин проходят в первую очередь.

Тыр вошел в клапан, словно в стену дождя, действительно исчез на какое-то время, но спустя минуту, еле различимый сквозь муть мембраны, уже призывно размахивал руками на той стороне.

– Приступим, – тяжко вздохнул Темняк. – Ну чем, спрашивается, я хуже других?

Распадаться в ничто, а потом вновь складываться в нечто ему не нравилось, тем более что во время предыдущей аналогичной процедуры он лишился зубной пломбы, на которую когда-то была дана пожизненная гарантия.

Темняк, уже неоднократно умиравший и всерьёз, и понарошку, знал, что дело это мучительное, страшное и противное, но таких страданий, как на сей раз, ему испытывать ещё не доводилось.

Попав в клапан, он даже не успел завершить свой первый шаг, как неведомая сила вывернула его наизнанку, заставив, кроме всего прочего, отведать и сладость собственной крови, и горечь желчи. Сознание, словно шрапнель, разлетелось на множество осколков, каждый из которых продолжал ощущать и боль, и страх, и отвращение.

Вот в таком совершенно исковерканном состоянии Темняк начал свой второй шаг, и тут все обломки его тела угодили под пресс, который немедленно начал выковывать из них нечто совершенно новое, будто бы это была вовсе не хлипкая человеческая плоть, а по меньшей мере колокольная бронза.

Неизвестно, какие муки обещал ему третий шаг, но в помутившемся сознании Темняка последовал пробел, а может быть, прочерк, и он вновь ощутил себя живым человеком лишь в объятиях широко улыбающегося Тыра.

– Ну как? – поинтересовался тот. – В первый раз это, несомненно, производит впечатление.

– Уф! – только и смог произнести Темняк, но чуть погодя всё же выдавил из себя: – Когда пойдем назад, будет то же самое?

– Конечно, – охотно подтвердил Тыр.

– А как мы найдем нужный клапан? Клопы-то уже почти закончились.

– Не забывай, что назад мы пойдем не одни, – как ни в чём не бывало напомнил Тыр.

– Ну ты и палач! – изумился Темняк. – Живодёр!

– А что ты прикажешь делать? Клопы нынче наперечёт…

Завершающий отрезок пути был, можно сказать, цветочком в сравнении с уже продегустированной горькой ягодкой. Парочка крутых спусков, несколько лабиринтов, вибрирующий мост над черной бездной, прыжок через кипящий ручей, ну и ещё кое-что по мелочам. В общем, ничего особенного.

Скоро им стали встречаться люди, в прострации и растерянности переходившие с места на место. Это были дезертиры, бросившие свою работу и обреченные тем самым на медленную смерть. Тыр сразу предупредил, что с такими лучше не связываться, они материал отработанный.

– Сейчас я познакомлю тебя с отличными ребятами, – пообещал он. – Потом благодарить будешь.

– Не беспокойся, в таких делах я привык обходиться без посторонней помощи, – вежливо отказался Темняк, и впрямь полагавший, что при выборе женщин, скакунов, оружия и соратников чужому мнению доверять нельзя, – ведь в конце концов общаться с этими людьми доведётся мне, а не кому-нибудь другому.

– Как хочешь, – с недовольным видом произнес Тыр (по-видимому, строптивость Темняка нарушала какие-то его планы). – Я и забыл, что ты у нас сам себе голова.

– Разве это плохо?

– Тебе, может, и неплохо, а другим людям по-разному… Где тебя ждать?

– Прямо здесь и жди.

– Только не задерживайся. До ночи мы должны обернуться.

– Постараюсь, – уже на ходу бросил Темняк.

Пользуясь старыми метками, которые он когда-то оставил повсюду, Темняк быстро отыскал место, много дней подряд служившее для него каторгой.

За время его отсутствия здесь мало что изменилось. Более того, придуманные им трамбовки исчезли, а «глину», как и прежде, проталкивали сквозь решетчатый пол при помощи шестов. Вокруг было много новых лиц, но и знакомые попадались. Особенно обрадовала встреча с Бальзамом.

Собрав на нарах старых друзей – а таковых набралось больше полусотни – Темняк без обиняков заявил:

– Мне нужно полтора десятка верных и крепких парней, которых я незамедлительно уведу в чертоги Хозяев. Жизнь там, конечно, полегче, чем здесь, но очень уж скучная. Жратва, безделье, дрязги да ещё драки на потеху Хозяевам. Иногда, правда, случается прижать в укромном уголке какую-нибудь бабенку, но и в этом радости мало.

– Зачем ты тогда зовешь нас с собой? – криво ухмыльнулся один из работяг. – Оставайся с нами и наслаждайся работой.

– А зову я вас потому, что задался целью положить конец подневольной жизни острожан, – продолжал Темняк. – Я ничего не имею против Хозяев, но вместе вам не ужиться. И главное, что вас разделяет, это, как ни странно, разум. Дурак с дураком поладят, а умный с чересчур умным – никогда. Поэтому я и решил увести всех желающих во внешний мир, на волю, туда, где всё можно начать сначала, полагаясь только на свой ум и свои руки. Тех, кого подобные перспективы не устраивают, прошу зря не беспокоиться.

С репликами типа: «Обойдемся мы без вашего внешнего мира» и «Поздно нам уже всё сначала начинать» кое-кто из работяг покинул нары и вновь взялся за шесты. Число охотников оставить каторгу уменьшилось, но не настолько, чтобы Тыр согласился принять всю эту ораву под свою руку. Да и Стервоза столько слуг никогда не возьмет.

Пришлось повести дело пожестче.