Возвращение Черного Отряда. Суровые времена. Тьма Кук Глен
Бадья доверял своим солдатам, он не брал в батальон кого попало. Он напряг зрение.
Самое маленькое облако плыло ниже прочих, волоча по холмам косую тень. И направлялось оно не совсем туда, куда шествовало все остальное ее семейство.
– Прямо на нас?
– Похоже, командир.
Бадья привык доверять интуиции. Всю эту войну, обошедшуюся без крупных битв, она исправно служила ему и теперь подсказывала, что тучка таит в себе опасность.
Спустившись, он приказал готовиться к отражению атаки. Строительная рота, хоть и не являлась боевым подразделением, отступать не желала. Порой репутация Бадьи работала против хозяина. Его стражники как сыр в масле катались, грабя приграничные земли. Другие тоже были не прочь получить свою долю.
Бадья принял компромиссное решение. Один взвод с животными, слишком ценными, чтобы ими рисковать, был отправлен на север. Прочие солдаты остались. Бреши в частоколе закрыли опрокинутыми телегами.
Туча двигалась прямо на крепость. В ее тени, как и в волочащемся за ней шлейфе дождя, ничего нельзя было разглядеть. От нее веяло холодом. Таглиосских солдат пробрала дрожь; чтобы согреться, они прыгали на месте.
Впереди, в двухстах ярдах от рва, в скрытых от постороннего глаза и освещаемых особыми свечами крытых ямах дрожали от холода бойцы передового охранения. Один из каждой пары солдат вел наблюдение.
Дождь и сумрак неумолимо надвигались. За стеной ливня шириной в несколько ярдов дождь превращался в мелкую морось. Вот появились люди – печальные, бледные, оборванные, горбящиеся от холода старцы с безнадежностью в глазах. Казалось, этим беднягам пришлось всю свою жизнь провести под дождем. Ржавое оружие они несли, словно давно надоевшую, бесполезную обузу. Это сборище вполне могло сойти за армию ходячих мертвецов.
Цепь стариков миновала таглиосские секреты. За ней следовали всадники примерно такого же облика, двигавшиеся, словно зомби. Далее шла основная масса пехоты. Потом – слоны.
У солдат в ямах были арбалеты с отравленными стрелами. А слоны не носили брюшной брони. Яд причинял сильную боль, и обезумевшие животные ринулись вперед, давя собственную пехоту, не понимавшую, что взбесило великанов.
Затем крохотные Тени обнаружили ямы и попытались пробраться внутрь. Пламя свечей вынудило их отступить. Удаляясь, они оставляли за собой леденящий холод и запах смерти. Однако им удалось найти несколько ям, где дождь загасил свечи. Там, в уже готовых могилах, теперь лежали мертвецы с лицами, застывшими в мученическом крике.
Госпожа встретила работников, отправленных на север, расспросила их и, услышав о появлении тучи, кивнула.
– Может, это и есть то, за чем мы охотимся, – сказала она спутникам. – Едем! – И пустила в галоп своего скакуна.
Громадный вороной, выпестованный в волшебных конюшнях в бытность ее императрицей севера, быстро оставил свиту далеко позади.
На скаку Госпожа размышляла. Три подобные тучи были замечены возле городов, где передовые отряды таглиосцев вскоре оказались застигнуты врасплох. С этим необходимо было разобраться.
Потребовались считаные минуты, чтобы выяснить, как управляется наступающее войско. Щупальца темной силы протянулись в эти края задолго до того, как отсюда ушли тенеземцы. Эти щупальца гнали людей в бой – пусть даже против их собственной воли.
Теперь Госпожа их чувствовала, а значит, легко могла смешать и рассеять ряды противника, однако решила не делать этого. Пусть наступают. Это обойдется Хозяевам Теней куда дороже, чем таглиосцам.
Длиннотень не может этого не понимать. Почему же он идет на такой обмен? Считает его выгодным?
Жеребец перепрыгнул через опрокинутый фургон, и Госпожа оказалась в лагере пограничной стражи. Она спешилась. Изумленный Бадья подбежал встретить ее. Он был похож на приговоренного, чью казнь отсрочили в последнюю минуту.
– По-моему, это Ревун, – сказал он.
– Ревун? – Спешившись и вынув из седельной сумы доспехи, Госпожа принялась переодеваться прямо посреди лагеря. – Чего он хочет?
– Думаю, Лейтенант, не «чего», а «кого».
Хоть Госпожа и командовала армиями, в Отряде она носила звание Лейтенанта.
– Кого?.. Да! Конечно!
Каждым потерянным подразделением командовали солдаты Черного Отряда. Пали семеро наших.
– Решили нас методично истребить.
Поверье о непобедимости Отряда – спинной хребет боевого духа таглиосцев и злая собака на поводке у таглиосских политиков.
– Ловко придумано. Должно быть, это идея Ревуна. Любит он исподтишка бить…
Бадья помог ей облачиться в доспех – готически вычурный, лоснящийся воронением, слишком изящный, чтобы надежно защищать в ближнем бою. Однако она воевала против волшебной, а не человеческой силы. Ее доспех был покрыт многими слоями оборонительных чар.
Стоило ей надеть шлем, пошел дождь. По проточенным в поверхности доспеха каналам заструились огненные нити. Вслед за Бадьей она поднялась на сторожевую башню.
Рев ливня оглушал. Приближались звуки боя. Не обращая на все это внимания, Госпожа протянула нити волшебного чутья в поисках колдуна, известного под именем Ревун. Это древнее и злобное существо оставалось невидимым, однако, несомненно, пряталось где-то неподалеку. Госпожа уже уловила его запах.
Возможно ли, чтобы он научился сдерживать рев?
– Вот изловлю я тебя, мелкий паскудник. А пока – держи!..
Между струями дождя сгустился, заскользил туман, закипая всеми цветами радуги, становясь все ярче и полноцветнее, словно некий безумный живописец разбрызгал в воздухе акварельные краски.
Из самого эпицентра грозы донеслись вопли.
Туча остановилась. Крики скрытых цветным туманом солдат ослабли, стихли. Госпожа подчинила себе щупальца Хозяина Теней. Теперь они не толкали вперед, а бессмысленно корчились, метались, убивали.
Госпожа возобновила поиск Ревуна – и обнаружила, что он ретируется на юг, летит низко, крадучись, чтобы избежать радужной смерти, которая прогрызает себе путь вдоль токов силы. Госпожа пустила вдогонку наспех составленное убойное заклинание, однако оно не причинило вреда – слишком прочной была защита Ревуна. Но удар заставил его двигаться быстрее, уже не прячась. Госпожа выругалась – точь-в-точь как любой солдат, рассерженный неудачей.
Дождь прекратился. Один за другим прибывали уцелевшие таглиосцы, в ужасе разглядывали сцену кровавой бойни, а придя в себя, ворчали: это ж сколько теперь копать могил! Тенеземцев выжила лишь горстка.
– Скажи им, что все не так уж плохо, – велела Госпожа Бадье. – За пойманных животных полагается денежное вознаграждение.
Скотина тенеземцев, за исключением слонов, не слишком пострадала в бою.
Непрощающий взгляд Госпожи устремился к югу.
– Ничего, старина. Мы еще встретимся.
17
Падаю… снова…
Пытаюсь уцепиться… Слишком устал. Усталость делает настоящее таким скользким…
Обрывки.
И это даже не обрывки настоящего.
Прошлого. Не столь уж и давнего.
Отморозил задницу. Упустил этого важного мерзавца, Нарайяна.
Госпожа в игре – там, на юге.
Рыбой смердит.
Спящий человек. Визжащий обманник. Мертвые.
Лишь воспоминания, но они приятней, чем случившееся нынче ночью. Слишком много здесь боли.
Это мой апокалипсис.
Скольжу.
Глаза закрываются, и ничего не могу поделать с этим. Слишком силен зов.
Эти колонны можно принять за останки поверженного во прах города. Но – нет. Слишком мало их, и слишком беспорядочно расставлены они по равнине. И ни одна не рухнула еще, хотя многие жестоко источены клыками голодных ветров.
Во вспышках молний, в сиянии рассвета или заката, стелющегося по кромке небес, тончайшие буквы сверкают золотом на тех колоннах.
Таково их бессмертие.
Наступает тьма, и ветер затихает. Наступает тьма, и тогда безмолвие правит блистающими камнями.
18
…Скольжу…
Громадный водоворот затягивает вглубь.
А еще кажется, какая-то сила толкает… Значит, зря я поверил, что боль прекратится?
Не могу сопротивляться.
Все – ложь. Бесконечная ложь.
Бурые, изодранные, жесткие от засохшей крови страницы. Больно. Как устоять на якоре в такую бурю?
19
Вот ты где! Куда запропал? С возвращением! Идем-идем! Вот-вот начнется великое действо. Все актеры на местах. Баллисты заряжены, заклинания составлены – их тут целый арсенал. Грандиозная будет ночь!
Гляди, гляди! Помнишь их? Гоблин с Одноглазым, колдуны! Но вправду ли это они? А то – вон еще двое, точно таких же. А вон там! И там! И там! Раз, два… аж три Мургена!
Нет. Определенно нет. Ты этих двоих яичницу жарить не учи. Они народ дурачат с тех пор, когда прабабка твоей бабки была еще мелким вонючим сюрпризом для твоего сколько-то там раз «пра»-деда. Колдуны зачаровали всю эту часть города. Будь ты тенеземским солдатом, ни за что не отличишь призраков от настоящих людей, пока кто-нибудь из настоящих не проделает тебе в брюхе дырку.
А вон, смотри, Ворон с Молчуном! Мы их потеряли много лет назад. А там – старый Капитан, он погиб еще в Можжевельнике. Нет, тенеземцев привидениями не запугать. Южане о них просто никогда не слыхали.
Что-что?
Верно. Ты совершенно прав. Их и из наших-то сейчас никто не помнит, разве что Масло с Крутым. Но это не важно. Суть в том, что их видно, и вряд ли чужак сможет определить, кого из них стоит опасаться, а кто – просто мираж.
Это, если хочешь знать, первая проба. Большой эксперимент, прибереженный специально на тот день, когда Тенекрут атакует нас всеми силами.
Да-да. Не так давно нам здорово досталось. Но тогда он еще не ставил себе целью уничтожить нас полностью. То была лишь разведка боем, чтобы как следует спланировать этот штурм.
Грандиозное будет представление.
О нет, больше нигде в Дежагоре не увидишь призраков. Могаба бы не потерпел. Он не считает иллюзию оружием. Он понятия не имеет, как на самом деле воюет Отряд. Цепляется за свои наивные представления и считает войну игрой, где есть кровь и смерть, но есть и жесткие рыцарские правила. Вот и посмотрим, захочет ли эти правила соблюдать тот, кому Тенекрут поручил разобраться с нами.
О, гляди! Вот это уже интересно! Видишь того урода? Пес Жабодав, собственной персоной. Не собака, а сам дьявол. И Хромой! Ну и ну! Гениально! Если под личиной Тенекрута скрывается уже знакомый Отряду колдун, то он, увидев этих призраков, непременно выдаст себя.
Конечно же, Хозяева Теней не рискнут целой страной, не согласятся решить его судьбу в поединке. Их ставленник может и проиграть.
Да, Могаба в отношении некоторых вещей наивен. К тому же, как полководец, он надменен и жесток.
О-о-о, слышишь горны? Идем на стену, посмотрим поближе.
Конечно, эти ребята не семи пядей во лбу. Ты скажешь: будь они поумней, не оказались бы в этой армии. Не совсем верно: мало у кого из них был выбор. Сюда их привел единственно страх перед Хозяевами Теней.
Ну да, кто спорит – это не делает их менее опасными. Упавший с неба камень запросто может пришибить.
Да, нынче заваривается крутая каша. Тенекрут бросит на нас всех своих людей, до единого. Может, и Тени с Вершины явятся им на подмогу.
Летучие мыши! Ха! И вороны. Кто же за кем охотится?.. Пригнись! Едва не достала тебя. Они повсюду. Еще никогда их не бывало так много.
Что там за хай? А, пустяки. Бадья орет на одного из Мургенов, чтобы не высовывался, ему неохота трупы вниз по лестнице таскать.
Вот и первые залпы. И если этот шум на другом конце города что-то значит, тенеземцы метко бьют по третьей и четвертой когортам первого легиона. Но это хорошие полки, они не боятся трепки.
20
Ух ты! Сущий град, верно? И где они только добыли такую уйму дротиков и копий для своих баллист? Не высовывайся из-за мантелета, и останешься цел. По высоко расположенным целям они стрелять не мастера.
Если нам дадут передышку перед штурмом, джайкури выйдут и соберут для нас копья с дротиками – сколько успеют, пока их не прогонят тенеземцы.
Нет, джайкури не любят Могабу. Как и таглиосцев, и Черный Отряд. Больше всего им хочется, чтобы все мы убрались восвояси. Вот только есть у них нехорошие предчувствия насчет того, что с ними сделает Тенекрут, если снова возьмет город. Посему они нам как бы помогают, но толку от них маловато. Его и вовсе бы не было, если бы они не боялись, что однажды у Могабы лопнет терпение и он вышвырнет их за стену.
Небо, говоришь? Черное, говоришь, как сердце жреца? Твоя правда. Ночка благоприятствует. Раньше они всегда штурмовали при полной луне – так сподручнее. А вот теперь начнется самая дьявольщина: Хозяева Теней решили спустить на нас своих любимых зверушек. Или просто хотят, чтобы мы дружно в штаны нагадили, дожидаясь в потемках Теней.
Видишь, как забегали? Нынче джайкури чуют: пахнет жареным и в сторонке им не отсидеться. Если дойдет до драки, она будет даже злее, чем ожидает Могаба или Тенекрут.
Ого! Что это? Взгляни. Что за чертовщина? Вон те розовые отсветы над холмами… Идут. К нам идут. Кто-то еще хочет получить по сусалам от Черного Отряда.
Ты так не думаешь? Может, ты и прав. Может, это уловка: они свяжут боем Отряд, и Тенекрут сосредоточится на тех, кто помягче.
Глянь-ка вниз, сколько их! Как муравьев! И обстрел прекратился.
Да, все верно. Баллисты меняют позиции, чтобы поддержать штурм на главном направлении.
Следи за вспышками. Они все ярче… хотя нет, теперь удаляются. И не похоже, чтобы кто-нибудь еще заметил их. Странновато…
О, снова. Должно быть, это сигнал для тенеземских офицеров. Ты заметил, что сразу усилился шум?
Мне этот гомон тоже не нравится. Они всем скопом двинулись на приступ.
О! Теперь у нас! Что? Ну да, свет. Не видишь? Там, за зубцами.
Да, верно. Опять ты прав. Этот свет – другой. Холодный, чуть голубоватый, как у полной луны. И туманный слегка, да. Так светит луна в осенней дымке… Ого, как разгорелось! Можно разглядеть, что творится на дальней стене.
Да. Бой. Значит, противник уже зацепился и резервов, чтобы его сбросить, у Могабы нет.
Пожалуй, дружище, пора нам свернуться калачиком и чмокнуть на прощание собственную задницу.
21
Проклятье! Вот-вот на нас обрушится враг, а я только сейчас спохватился: когда взялся сводить воедино эти записи, начисто позабыл о формулировке, которой Костоправ всегда начинал новую тетрадь.
Итак:
В те дни Отряд служил Прабриндра Дра Таглиосскому, княжествовавшему над землями, что были обширнее многих империй, а квартировался во взятом недавно с бою градом Дежагором и его же оборонял.
Надеюсь, князю и его уродливой сестрице Радише хотя бы икнется как следует.
22
Нас обстреливали вовсю. Бойцы, защищавшие наш участок стены, сбились с ног, пытаясь отплатить южанам той же монетой. Иллюзорные двойники тоже усердно изображали деятельность. Во всей этой кутерьме они оставались целыми и невредимыми, и выглядело это забавно.
– Одноглазый! Гоблин! – завопил я. – Где вы, дятлы пустоголовые? Что там за хрень творится? – В этот момент сквозь Мургена в дюжине ярдов от меня пролетела стрела. – Что это за свет?
Что бы там за стеной ни светило, меня не оставляло ощущение, что дела наши гораздо хуже, чем кажутся.
Мои любимые колдуны не отзывались.
– Рыжий, метни-ка огненный шар. Посмотрим, кто там в потемках шастает.
До недавнего времени мои колдуны, уже не столь любимые, подсвечивали для нас местность.
– Бадья! Где черти носят Гоблина с Одноглазым?
Десять минут назад возле меня отчаянно бранились аж три пары. Теперь все они куда-то запропастились, а тенеземцы внизу сидели тише мыши.
Рыжий Руди заорал, зовя Лофтуса с Клетусом. Баллиста ухнула, и огненный шар полетел по дуге за стену с единственной целью – показать, чем там, во тьме, занят противник.
– Я их видел – по лестнице спускались, – прогудел Ваше Сиятельство.
– За каким?..
Нашли время для прогулки!
– Э-э… Решили потолковать с Пирми и кое с кем из кавалерийской бригады.
Я только головой покачал. Собственными руками удавлю мерзавцев! Свалить с позиции посреди боя…
Благодаря огненному шару выяснилось, что тенеземцы отступили от стены. Значит, стрелять – только зря снаряды тратить. Южане наладили машины для забрасывания на стены связок крючьев. При восьмидесятифутовой высоте да опытных солдатах наверху – глупо, но, коли желают, возражать не станем. Я был твердо уверен: сколько бы кошек они ни забросили, мы обрежем или собьем все. А если кому и посчастливится добраться до верха, то как он, совершенно выдохшийся, с запаленными легкими, будет оборонять захваченную позицию, пока другие такие же дурни лезут ему на подмогу с полутонной оружия и боеприпасов?
– Гоблин!
Черт бы его побрал! Я должен знать, что это там за свет!
Тенеземцы не полезли по веревкам. Они двинулись на штурм по земляным насыпям. Неудивительно, ведь эти насыпи сооружались с самого начала. Обычный осадный трюк, придуманный еще на заре времен, и, кстати, довод за то, чтобы наш шибко умный, шагающий в ногу со временем князь построил себе крепость на скале, мысу либо острове.
Естественно, последнюю дюжину футов осаждающие преодолевают по мосткам, которые при угрозе контратаки можно оттащить назад.
Огненный шар разбился в четырехстах футах от стены, и зелье продолжало гореть, освещая округу, пока южане не забросали его песком, заготовленным для тушения наших зажигательных снарядов.
– Одноглазый! Я позавтракаю твоими сморщенными яйцами!
Где же он?
– Клетус, – прорычал я, – подбрасывай им огоньку. Кто у нас за гонца? Ноги? Найди мне Гоблина с Одноглазым… Нет, стой. Один из этих скудоумных гномов все-таки соблаговолил вернуться.
– Звали, ваша милость? – осведомился Одноглазый.
– Ты что, пьян?! Работать будешь или нет?
Уговаривать, чтобы взглянул через весь город на мерзкое свечение, его не пришлось. А оно теперь выглядело еще жутче.
– Что это за хрень?
Одноглазый поднял руку:
– Терпение, Щенок.
Туман – дымка? пыль? – сгустился и двинулся по направлению к городу. Свет стал ярче. И это меня, мягко говоря, не успокаивало.
– Говори, старик. Не время кочевряжиться.
– Никакой это не туман, Мурген. Это дымка, и она не мешает свету – она сама светится.
– Чушь собачья. Когда в их лагере пожар, его отсюда видно.
– Это что-то другое, Мурген. Тут работают две силы одновременно.
– Три, недоумок, – заявил подошедший Гоблин, дыша пивным перегаром.
Как видно, на тайной пивоварне дела идут замечательно, с кавалеристами все устроилось наилучшим образом, и Гоблину с Одноглазым удалось выкроить время, чтобы помочь Черному Отряду с обороной Дежагора.
Да помогут им боги, если Могаба узнает, как они распоряжаются предназначенным для лошадей зерном. Я-то уж точно не стану молиться о спасении их задницы. Да и не знаю я таких молитв.
– Что?! – гавкнул Одноглазый. – Мурген, этот тип – просто ходячая провокация!
– Гляди сам, голова садовая, – возразил Гоблин. – Уже начинается.
Одноглазый замер и испуганно ахнул. Я же, будучи невеждой в черной магии, уловил суть происходящего не столь быстро.
В клубах сияющей пыли змеились тончайшие тени, и между ними сновало взад-вперед нечто похожее то ли на ткацкий челнок, то ли на паука. Что бы это ни было, оно плело в сверкающей пыли ячейки сети.
Недаром его зовут Тенекрутом.
Мерцающее облако разрасталось, светило все ярче.
– Вот же гадство, – пробормотал Гоблин. – Что будем делать?
– Именно это я уже пять минут пытаюсь от вас, шутов проклятых, узнать! – рявкнул я.
– Гм…
– Может, сюда обратите внимание, если там ничего сделать не можете?! – заорал Бадья. – Мурген, эти дурни забросили слишком много кошек; мы не справляемся… А, ч-черт!
Еще один рой крючьев, просвистев в воздухе, накрыл стену. И сразу металл заскрипел о камень – какие-то идиоты возомнили, что у них есть шанс.
Ребята усердно работали ножами, мечами и топорами. Двойники маячили вокруг с самым угрожающим видом. Кто-то из наших проворчал, что, имей он хоть каплю ума, наточил бы нож загодя.
– Меньше бы по бабам шлялся, на все бы время нашлось! – напомнил Рыжий Руди.
Естественно, среди джайкурийских женщин нашлись готовые на все, лишь бы выжить.
Я принялся рубить веревки, однако не забывал присматривать за свечением и тенетами, плетущимися внутри его.
Гоблин взвыл – его чиркнуло прилетевшей из-за стены стрелой. Рана на щеке была самой пустячной – стрелы доставали нас уже на излете. Гоблин был зол оттого, что судьба осмелилась показать ему зад.
Он пустился в пляс. Из его уст исторгались мощные заклинания, без преувеличения окрашенные в пастельные тона. Он размахивал руками, изо рта вылетала пена. Он визжал, прыгал, хлопал в ладоши…
И его двойники проделывали то же самое. Спектакль удался на славу.
Результаты его колдовства не имели ничего общего с этими воплями и ужимками, но я не был в претензии. Старик прав: игра на публику – очень важное дело.
От Гоблиновых чар все веревки на участке стены в три сотни ярдов занялись пламенем. Там, где взаимоотношения с противником вызывали тревогу, это пришлось кстати, но в других местах не вызвало восторженных возгласов. Временные оборонительные сооружения начали разваливаться. Мигом обезвредились баллисты – в их устройстве веревок хватало. Некоторые парни были веревками подпоясаны, а некоторые – обуты в веревочные сандалии. Конопля – штука распространенная. Некоторые придурки вроде Одноглазого даже курят ее.
– Да будь ты проклят, Гоблин! – взревел Клетус. – Я твою задницу перемелю на кошачий корм!
Все остальные лишь подтянули штаны и приступили к любимой забаве: сбрасывать обломки кладки, принесенной из наших подвалов, на кишащих внизу врагов и слушать их возмущенные вопли и ругань.
Одноглазый не уделил внимания происходящему на нашей позиции, разве что ехидно улыбнулся разок Гоблину, обалдевшему от побочных эффектов собственного колдовства. Куда больше Одноглазого интересовало свечение, поднимавшееся над неприятельским лагерем. Понаблюдав за тенетами, он забормотал под нос.
– Давай, давай, старый олух, – рыкнул я. – Ведь не первую сотню лет в эти игры играешь. Что там происходит?
Впрочем, не было нужды спрашивать – паутину, соткавшуюся из теней в облаке светящейся пыли, не разглядел бы теперь только слепой.
– Может, уже пора лезть в подвал, – предположил Одноглазый. – Одно могу тебе пообещать: мы с недомерком палец о палец не ударим, чтобы этой пакости помешать. Видел бы ее Длиннотень, сам бы со страху обгадился, это как пить дать. И скоро здесь станет совсем нехорошо.
Гоблин, лишь одним глазком поглядев на тенета, согласился с напарником:
– Если завалим входы и зажжем белые свечи, то продержимся до рассвета.
– Значит, это какая-то магия Теней?
– Похоже на то, – ответил Гоблин. – Только не проси рассмотреть поближе – не хочу привлечь к себе внимание.
– Да уберегут тебя боги от такого риска. Может кто-нибудь из вас предложить нечто более практичное?
– Более практичное?! – брызжа слюной, заорал Одноглазый.
– У нас тут, видишь ли, бой.
– Можно бросить солдатскую лямку, – предложил Гоблин. – Или сдаться. Или поменяться местами с противником, если он согласится.
– Или принести кому-нибудь из кровожадных божков Ишака с Лошаком человеческую жертву. Конечно, самую мелкую.
– Знаешь, Мурген, почему я жалею, что с нами нет Костоправа?
– Все равно ведь скажешь, хочу я слушать или нет.
– Ты чертовски прямолинеен. Мне не хватает его чувства юмора.
– Погоди-ка. Его чувства юмора? Шутишь! Какое там чувство юмора… Он…
– Он знал, что никто из нас не выберется из этого мира живым, Мурген. И никогда не воспринимал свою роль чересчур серьезно.
– Ты точно говоришь о нашем Старике? Об отрядном летописце и главном лекаре в свободное время! Он, по-твоему, был вроде шута?
Пока мы так грызлись, весь остальной мир спешно устраивал свои дела. А потому наше положение ухудшалось с каждой минутой. Присущая людям слабость – продолжать спор, хоть гори все вокруг огнем, – стара, как само время.
– Ну, вы тут можете пререкаться сколько угодно в свое удовольствие, – вмешался Одноглазый, – а я намерен пригласить ребят в подвал, угостить пивом да предложить партию-другую в тонк. – И указал корявым черным пальцем вниз.
Мерцающая пыль с безжалостной паутиной внутри начала выгибаться в нашу сторону. Скоро она разрастется настолько, что накроет весь Дежагор.
Воцарилась мертвая тишина.
Все люди в городе и вне его с ужасом смотрели на паутину из Теней.
А Тенекрут, несомненно, был полностью поглощен своим смертоносным творчеством.
Напор тенеземцев ослаб, – видно, решили дождаться в сторонке, когда хозяин облегчит им работу.
23
Очень скоро темная паутина накроет весь Дежагор.
Читать бесплатно другие книги:
