Потомки солнца. Признание Моён Хёнгён Сон

:

THE DESCENDANTS OF THE SUN. NOVEL

Original Korean edition published by

Wisdomhouse Mediagroup Inc.

Copyright © 2016 by Hyun Kyoung Son

This Product is made by Wisdomhouse Mediagroup Inc. and is licensed by NEW.

© Descendants of the Sun SPC.

All rights reserved Original Korean edition published by Wisdomhouse Mediagroup Inc.

Russian language copyright

© 2020 by AST Publishing group Russian language edition arranged with Wisdomhouse Mediagroup Inc.

Глава 1. Признание

Наконец Сичжин нашел холм, с которого можно было полностью увидеть Моуру. Он поднялся сюда впервые с момента возвращения из Кореи. Пейзаж, открывавшийся с горы, сильно изменился. Величественная скала выглядела смятой, словно старая жестянка, а там, где раньше был зеленый луг, раскинулось пепелище, все в темно-багровых пятнах, как обожженная кожа. Сам холм, на котором стоял Сичжин, казалось, служил могилой какого-то чудовища. Только небо оставалось прежним, светлым и ясным, – ему не было дела до людских проблем. И под этим бесконечным пространством Сичжин ощутил пустоту. Каким бы смелым и сильным ни был человек, не все он может предотвратить, не со всем справиться. И несколько дней назад подобное случилось в Уруке.

В любви все точно так же. Безответность – это трагедия. Душа отвергнутого опустошена, как земля после землетрясения. Сердце Сичжина сейчас пребывало именно в таком состоянии. Как животное, выжившее при лесном пожаре, навсегда запомнит адское пламя, так и в душе Сичжина навсегда останется боль, которую причинила ему любимая. Конечно, Моён не жгла его буквально. Однако ее бесконечные увертки и отговорки разрушили его гордость, похожую на скалу, и превратили в мелкую пыль. Моён была лишь дымкой перед глазами, неуловимой птицей счастья.

Смеркалось. На тренировочной площадке тут и там зажигались фонари, в казарме и госпитале загорелся свет. Из трубы казармы поднимался белый дым – наверное, армейский повар готовил ужин. Отбросив бесполезные мысли, Сичжин стряхнул с обуви налипшую грязь и спустился с холма.

Откуда-то доносилась музыка. Кажется, Даниель починил проигрыватель. У него золотые руки. Даниель служил в отряде миротворцев и помогал персоналу в госпитале, но, едва появлялась свободная минута, он в своей мастерской принимался чинить сломанные предметы.

Звуки сонаты Шопена порхали, подобно бабочке, и украдкой садились на плечи солдат, спешно собравшихся на тренировочной площадке и в казарме, целовали в лоб пациентов, которые лежали в госпитале.

Сичжин пошел на звук и оказался у диспетчерского центра. Войдя, он обнаружил Даниеля, сидящего перед проигрывателем. Тот наслаждался музыкой, прикрыв веки, но, почувствовав чужое присутствие, открыл глаза. Встретившись с Даниелем взглядом, Сичжин показал большой палец.

– Какая мелодия будет следующей? – спросил он, присев на краешек стола.

– Не знаю, за музыку отвечает доктор Кан.

Даниель указал на телефон, подключенный к проигрывателю. Это был телефон Моён. Значит, Сичжина сюда привела не мелодия, а душа девушки: сам того не замечая, он следовал за ней. В следующую секунду он не поверил своим ушам. Как только прекрасная мелодия закончилась, в колонках проигрывателя раздался отчаянный голос Моён. Время от времени его заглушали грохот падающих камней и рев двигателя. Судя по всему, это голосовое сообщение Моён записала в машине, тогда, когда не справилась с управлением и повисла на краю обрыва. Девушка плакала.

«Если бы я знала, что умру вот так, не старалась бы стать профессором, а жила в свое удовольствие… Гуляла бы, не думая о деньгах, черт… Нет. Слишком неправильно оставлять такое послание перед смертью… Ю Сичжин… Где же вы? Он едет, он меня спасет… Но что, если я не смогу продержаться до его приезда?.. И все же, если я умру, первым меня найдет Ю Сичжин. Но если бы я знала, что умру вот так… Давно бы призналась в своих чувствах… Меня поцеловал такой замечательный мужчина… Мое сердце всегда трепетало…»

Музыка трогает человека за душу намного сильнее других видов искусства. Но заставить человеческое сердце биться еще быстрее может только признание в любви. И прямо сейчас Сичжин испытал это на себе.

В следующий миг распахнулась дверь и влетела Моён. Проворная, как белка, она резко выдернула провод из телефона и умчалась без оглядки.

– Ого, вот это сила музыки! – многозначительно улыбнулся Даниель.

– Кажется, виновник этой силы я.

Сичжин радостно улыбнулся и лихо перемахнул через подоконник на улицу, чтобы успеть перехватить Моён.

– Мамочки, напугал! – воскликнула Моён, когда Сичжин неожиданно появился из-за угла. Она с недоумением озиралась по сторонам. – Почему вы здесь? Как вы тут оказались?

– О, это для меня раз плюнуть. – Сичжин тяжело дышал.

– Вот как вы используете специальные навыки, полученные, чтобы защищать нашу страну? В личных целях?

– Просто кто-то проводит слишком публичные выступления, – попытался поддразнить девушку Сичжин.

– Кому-то же надо выступать на телевидении. Вы сами это сказали! Нет, а это забавно. Вы всегда вот так просто слушаете чужие записи?

– Я не слушаю, а случайно услышал.

– Если услышали случайно, то дальше ведь можно не слушать.

– Так мило, что вы нервничаете. Но почему вы сбегаете? Перед смертью хотели мне признаться, а выжили и сразу передумали?

– П… признаться? Это было не признание. – Моён растерялась, как маленький ребенок.

Сичжин наконец осознал, насколько он был слеп. Все это время правда была у него перед глазами, но он поверил, лишь когда сам это услышал. Смущение Моён развеивало все сомнения: чувства девушки были искренними, и он ей действительно нравится. Ее бездонный взгляд поглотил Сичжина так, что даже дыхание перехватило, словно он завладел целой Вселенной.

Был еще один человек, который все это время скрывал правду и прятал свои чувства, – Тэён. Наслаждаясь музыкой, наполняющей тренировочную площадку, он умывался, накинув полотенце на шею. Мелодия всколыхнула его чувства и разворошила эмоции, которые он так старался подавить. До сих пор выдержка не изменяла ему: он не поддавался импульсам найти Мёнчжу, спросить, не поранилась ли она, сильно ли испугалась, когда произошло землетрясение, не голодна ли, сильно ли скучала по нему. Но музыка могла сломить его решимость, она испытывала его терпение на прочность.

Когда Тэён закончил умываться и выпрямил спину, он вдруг почувствовал, как кто-то стащил полотенце с его шеи. Это была Мёнчжу. Она обиженно глядела на него за то, что он не захотел отыскать ее первым. Как только их взгляды встретились, девушка отвела глаза и принялась вытирать мокрое лицо мужчины.

– Вы приехали сюда по своей воле или по приказу отца? – Голос Мёнчжу был твердым, как сталь.

Тэён пришел в замешательство, не зная, какие подобрать слова. Поначалу ему хотелось признаться, что в тот момент, когда он узнал об опасности, грозившей Мёнчжу, не мог спокойно дышать…Но он снова отступил.

– Отправлять лучших бойцов в наиболее опасные места – самая большая ответственность командующего. – Тэён постарался вложить как можно больше чувств в свой ответ.

– Не знаю, на чью сторону ты пытаешься встать, но хочу заметить, что мне это не нравится. – Из груди Мёнчжу вырвался легкий вздох.

– Позвоните ему. Он наверняка переживает.

Тэён взял полотенце из рук девушки и развернулся, чтобы уйти.

– А что насчет тебя? – поспешно бросила ему вслед Мёнчжу. – Как бы ты себя чувствовал, если бы со мной что-то случилось?

Дрожащий голос девушки тронул Тэёна. Казалось, в его груди образовалась трещина, откуда хлынула кипящая лава, и огромный ледник в душе растаял в одно мгновение. Он не мог допустить, чтобы Мёнчжу плакала. Тэён повернулся к ней и внимательно посмотрел в глаза.

– Я бы жалел о каждой секунде, в которую был не с тобой, – признался Тэён, и его слова согрели душу девушки.

– И ты все равно просто стоишь?

Глаза Мёнчжу наполнились слезами. Тэён крепко прижал ее к себе, и ночное небо над ними усыпало такими яркими звездами, что от их света слепило глаза.

После того как все услышали запись Моён, Сичжин еще несколько дней поддразнивал девушку. Она старалась его избегать, но он ходил за ней по пятам. Моён была права: Сичжин использовал навыки специальной подготовки, необходимые для защиты страны, исключительно в личных целях. Для солдат и медицинского персонала Сичжин и Моён официально стали парой. Лишь упрямая Моён не хотела принимать этот факт; остальные в отряде «Моуру» одобряли и поддерживали их отношения. Все радовались тому, что статный мужчина повстречал красивую женщину.

С раннего утра Сичжин приводил себя в порядок: тщательно побрился, начистил ботинки и отглаживал форму. Сегодня они наконец останутся с Моён наедине. Их пригласили на совещание ООН в качестве представителей отряда «Моуру» и команды медиков. Поездка до места проведения встречи и обратно на машине займет два часа. По меньшей мере два часа девушке придется находиться наедине с Сичжином. Чтобы не упустить такой шанс, он с самого утра отправился на поиски Моён.

– Я очень тороплюсь, потому что скоро должна быть на совещании. Так что мне пора. – Девушка по-прежнему была не очень приветлива.

– Я тоже должен быть на этой встрече. Кажется, я очень кстати встретил человека, которого нужно подвезти, – преградил ей путь Сичжин.

– Я доеду сама.

– Чтобы снова повиснуть на краю обрыва?

– Когда повисну, тогда и позвоню.

– Почему вы постоянно сбегаете? Сбежали от меня после признания, сбежали после того, как оставили завещание…

– Это не было завещанием.

– Вы говорили, что ваше сердце трепещет.

– Это была не я.

– Я не спрашиваю о том, что у вас на душе. Не думайте, что проиграли, когда ваши чувства раскрылись. Вы в любом случае нравитесь мне сильнее, чем я вам. И сегодня вы особенно красивы.

– Ну хватит!

Моён покраснела. Выражение ее лица подсказывало, что она уже была готова уступить. И улыбка потихоньку расцветала на ее лице.

На совещании ООН обсуждались серьезные темы: экстренные поставки питьевой воды, так как большинство колодцев в регионе пересохло, доставка по воздуху палаток и туалетов в поселения, разрушенные оползнями, повсеместные санитарные проверки для предотвращения инфекционных заболеваний, которые могли вспыхнуть из-за антисанитарии. И все же встреча проходила легко и непринужденно. Для Сичжина такая атмосфера казалась привычной, но для Моён это все было чем-то новым.

На обратном пути в лагерь Моён призналась:

– Я думала, раз совещание ООН, обстановка будет строгой, а все были такими радостными…

– Людям, которые встречаются, только чтобы обсудить опасную ситуацию, без юмора не обойтись, – пояснил Сичжин.

– Ясно…

Моён вдруг замолчала. В ожидании продолжения Сичжин открыл окно машины. В салоне подул легкий свежий ветерок.

– Вы ведь всегда такой. Чем серьезнее ситуация, тем больше шутите.

– Ситуация становится серьезной, только если воспринимать ее так.

Девушка улыбнулась. Видимо, ей понравился ответ Сичжина.

– И каково вам заниматься работой, которую хоть кто-то должен выполнять? Наверное, гордитесь? Интересно, у вас бывают промахи?

– Да вот личная жизнь не ладится, – коротко ответил Сичжин.

– Неужели?

– А вы? Сколько у вас было парней?

– Почему мужчины всегда об этом спрашивают?

– И кто тот парень, который задавал такие же вопросы?

Моён искоса взглянула на Сичжина – он ведь сейчас шутит? И вдруг под колесами раздался оглушительный взрыв. Моён испуганно вскрикнула, а Сичжин одной рукой приобнял девушку, при этом второй начал старательно выкручивать руль. После нескольких разворотов, подняв в воздух клубы пыли, машина с трудом остановилась.

– Что это? У нас шина взорвалась? – спросила Моён, открыв дверцу машины.

– Сначала я все проверю. Не выходите, оставайтесь в машине. – Сичжин остановил девушку, которая собиралась выйти наружу, и усадил ее на место. Тяжело дыша, мужчина открыл водительскую дверь и поднял с земли камень.

– Что это? – спросила Моён со страхом в голосе.

– Если я прав, то мы наткнулись на мину.

– Что? Мина?..

Сичжин с силой бросил камень в сторону поля. Раздался новый взрыв. Моён съежилась и громко закричала.

– Это и правда мина? Мы действительно наехали на мину? – Голос девушки дрожал.

– Да, видимо, после землетрясения необезвреженные мины поднялись на поверхность, так что не вздумайте шевелиться. Мы сейчас в самом центре минного поля.

Сичжин сначала хотел успокоить девушку, но решил рассказать все как есть. Моён побледнела от страха.

– И что нам теперь делать? Телефон здесь не ловит. – Девушка водила телефоном из стороны в сторону, пытаясь поймать связь, но вскоре опустила руку.

– Рация тоже не работает. Возьмите сумку и положите это туда. – Сичжин собрал оборудование с заднего сиденья джипа и передал его Моён.

– Что вы собираетесь делать? Разве нам не нужно ждать, пока нас спасут? – спросила девушка, выполняя его приказ.

– Нет, сейчас мы попытаемся отсюда выбраться.

Сичжин перелез на капот джипа через лобовое стекло и протянул руку Моён.

– Но здесь же повсюду мины! – Девушка осмотрела окрестности, в которых затаилась смерть, а затем, схватившись за руку мужчины, забралась на капот.

– Идите за мной след в след. Я не позволю вам умереть, так что не переживайте.

Сичжин осторожно спустился с капота и ступил на землю.

– А что произойдет, если мы действительно наступим на мину? – Стараясь не выказывать эмоций, Моён осторожно последовала за мужчиной.

– Вариантов нет. Это в фильмах бывает всякое, а в жизни мина обязательно взорвется. Ступайте сюда.

Сичжин присоединил к небольшой лопате штык-нож и получил предмет наподобие щупа. Осторожно проткнув им землю, он сделал первый шаг.

Вокруг не было ни души. Над брошенным полем пепельного цвета воцарилась тишина. И лишь теперь Моён и Сичжин осознали, что только они и есть друг у друга. Они стали одним целым.

– В этот раз шаг будет широким. Справитесь?

Сичжин протянул руку Моён. Девушка крепко схватила его за руку и сделала большой шаг навстречу его объятиям.

– Я молодец?

– Во многих смыслах. Осталось чуть-чуть. Держитесь.

– И вы.

Сичжин тепло улыбнулся Моён и продолжил прощупывать почву. В этот момент штык-нож во что-то упёрся. Мужчина пригнулся и осторожно расчистил землю. Показались очертания большой мины.

– Это мина? – спросила Моён.

– Да. Крупная мина М16А1. Подадите мне флажки из сумки?

Сичжин начертил вокруг мины большой круг и воткнул рядом с ним флажок.

– Единственный способ бороться с минами – это не спешить. Будьте спокойны и любуйтесь моей сексуальной спиной.

– Вот теперь-то нам действительно не помешает немного юмора, – сказала Моён с улыбкой. На душе сразу стало легче.

Спустя час они наконец выбрались с минного поля, по пути оставив три-четыре флажка. Эти флажки могли спасти кого-то от смерти.

Выбравшись на дорогу, Моён плюхнулась на землю. Идти дальше не было сил.

– Вы молодец. Большая молодец. – Сичжин присел рядом с девушкой и похлопал её по плечу.

– В который уже раз? Почему я всегда на волосок от смерти? Две машины угробила… – Моён расплакалась, как ребенок.

– И правда. Я хотел снять с вами мелодраму, а получается боевик.

– Спасибо, что снова спасли.

– Я был сильным, потому что вы прикрывали мой тыл.

– Благодаря вам буду жить дальше. – Моён поднялась, отряхивая штаны.

– С другим? Если с другим, то конечно, – сказал Сичжин, поднимаясь вслед за девушкой. – Я слышал, вы разговаривали с Мёнжчу, не переживает ли она из-за опасной работы ее молодого человека.

– Она уже успела вам доложить?

– Она сказала спросить ответ у вас. Что ответила Мёнчжу?

– Лейтенант Юн ответила, что жизнь без старшего сержанта Со ее пугает больше, чем его работа.

– А что насчет нас? Мы скоро расстанемся?

Моён промолчала.

– В списке медицинского персонала, возвращающегося в Корею, есть доктор Кан? – прямо спросил Сичжин.

– Нет, – наконец ответила девушка.

– Нет?

– Нет. Я не еду.

– Почему? Явно не из-за меня.

– Именно из-за вас.

Ее слова пронзили душу Сичжина, словно острие флажка – минное поле. Прямолинейный ответ Моён заставил сердце мужчины сжаться от непонятной боли.

– Я не еду из-за вас. Хочу побыть вместе хотя бы еще немного.

Моён была так откровенна с ним, что Сичжин растерялся. Да, он уже знал о чувствах девушки, но сейчас, услышав эти слова, испытал нечто совершенно новое. В его душе подул теплый ветерок, и флажок внутри затрепетал. Бывает, тебе становится невероятно грустно, когда видишь что-то прекрасное. Вот и Сичжина сейчас одолели чувства, напоминающие грусть, но вперемешку с радостью, отчего ломило все тело.

– Кажется, я только что призналась вам в своих чувствах. Мне попросить прощения? – осторожно спросила Моён, не дождавшись реакции.

– Как будто я приму ваши извинения.

Наконец Сичжин обнял Моён и притянул к себе. Талия девушки изящно изогнулась. В его пристальном взгляде пылал огонь. Горячая волна захлестнула их. Сичжин нежно приподнял лицо девушки за подбородок и поцеловал. Казалось, поцелуй будет длиться вечно – такой страстный, словно он последний в их жизни.

Глава 2. Деревня-призрак

Перед медицинским корпусом стоит автобус. Именно он доставит сорок пять пассажиров – пациентов и медиков – в аэропорт, откуда они вылетят в Корею. Первым, как только открылись двери, в автобус вошел управляющий Чин и быстро проследовал к последнему ряду сидений. Съежившись в углу, он выглядел подавленным; казалось, будто он бежит от преследователей: на глаза надвинута черная кепка, воротник поднят. Но никто из пассажиров не обращал на него внимания. Пациенты спешили занять удобные места, а медики прощались с коллегами, которые оставались в Уруке.

Наконец автобус тронулся. Только теперь Чин Ёнсу отважился выглянуть в окно – там медицинский персонал и солдаты махали вслед отъезжающим. В толпе Чин заметил грустное лицо доктора Ли Чхихуна, своего спасителя, ведь именно он отдал управляющему свой билет на самолет в Корею.

Узнав, что всех пострадавших при землетрясении отправят в корейскую больницу, Чин Ёнсу понял: это его шанс покинуть Урук и скрыться с глаз Аргуса. Прошлой ночью он отправился в медицинский корпус и, едва переступив порог, схватился за шею, будто бы падая в обморок, и потребовал билет до Кореи. Якобы ему требуется срочно сделать МРТ. На медперсонал его выходка не подействовала – они уже видели подобное на руинах электростанции. Тогда управляющий повалился на пол, схватился за живот и начал истошно вопить. На звуки примчались военные и, схватив Чин Ёнсу за шкирку, поставили на ноги. Но управляющего это не остановило. Он завопил еще громче, словно его резали ножом. Какой у него выбор? Погибнуть от пули Аргуса либо от кулаков солдат – разница невелика. Если не достанет билет на ближайший рейс, он покойник. И в этот момент появился Ли Чхихун, который бросил ему спасательный круг – уступил свое место в самолете. Чин Ёнсу даже подумал, что, будь у него возможность, он извлек бы пару алмазов из живота и отдал врачу.

Да, алмазы у него в животе. Сокровище, которое Чин с таким трудом и унижением достал из-под обломков электростанции. В окружавшей его кромешной темноте блеск драгоценных камней был единственным лучиком света, и отдавать его Аргусу Чин Ёнсу не собирался. Мало ли, что он обещал. Но с того дня прошел уже месяц, Аргус ждал, и Чин снова увидел налитые кровью глаза и дуло пистолета. Плевать Аргус хотел на то, что недавно было землетрясение и доступ к зданию закрыт. Наоборот, намекнул, что на месте стихийного бедствия, так же как и на войне, никто не обратит внимания на еще одну жертву. Если управляющий не выполнит обещание, то скоро попрощается с жизнью. Поэтому, как Орфей, отправившийся в царство мертвых на поиски своей жены, Чин Ёнсу забрался в разрушенное здание, чтобы отыскать свое сокровище. Это и правда была битва не на жизнь, а на смерть.

Но стоило Чину взглянуть на алмазы, он крепко задумался. Он мог потерять не только камни, но и свою жизнь. Однако Чин Ёнсу не хотел повторять судьбу Орфея и видеть, как его драгоценная Эвридика навсегда его покидает.

Оставался только один выход. Он схватил все камни и разом их проглотил. Затем запер сейф и сломал замок. Чин Ёнсу стал одним целым с алмазами. Он взял помятый сейф и вышел наружу.

Аргус ждал неподалеку. Управляющий осторожно положил перед ним сейф и попытался оправдаться:

– Я с трудом его нашел, но, как видите, замок поврежден, так что придется вам самим…

– Но ты опоздал на встречу на 27 часов и 15 минут. – Аргус в мгновение ока достал пистолет и приставил ко лбу управляющего.

– Не убивайте меня. Это все… все из-за землетрясения, – заикаясь, произнес Чин Ёнсу.

– Знаешь, что общего у войны и подобной катастрофы? Никто не удивится еще одному мертвецу.

Аргус был взбешен: из-за сломанного замка он не мог сразу же открыть сейф и убедиться, на месте ли алмазы. Его взгляд становился все более свирепым.

– По… пощадите меня. Я сделаю все, все, что вы скажете! – Управляющий рухнул на землю и вцепился Аргусу в ногу.

– Не нужно делать все, делай лишь то, что тебя просят. Окей? – сострил Аргус, стряхивая его, словно грязную букашку.

– Окей, конечно! Никаких проблем! Йес, йес!

Чин Ёнсу был готов целовать Аргусу ноги. Тот бросил перед ним пачку долларов, словно перед попрошайкой. Вскоре вся шайка вместе с сейфом исчезла. Управляющий неподвижно лежал на земле, пока не убедился, что вокруг полная тишина. Наконец успокоившись, он поднялся и направился в медицинский корпус, где и заполучил билет на самолет.

Как только автобус прибыл в международный аэропорт Урука, управляющий, не желая тратить ни одной лишней секунды, пулей вылетел на улицу. Руки и ноги тряслись, а сердце колотилось так, словно того и гляди выпрыгнет из груди. Он бросился к стойке регистрации, намереваясь поскорее пройти необходимые процедуры. Но там его уже ждали – перед стойкой ошивались подозрительные типы, обшаривая глазами толпу. Это были прихвостни Аргуса. В панике Чин Ёнсу резко сменил направление и спрятался за колонной.

Сейф оказался пуст, а самолет улетел. Аргус был в бешенстве. Взглядом, наполненным яростью, он буквально расстреливал ни в чем не повинных подчиненных. Его шайка обливалась холодным потом и следила за настроением босса. Прошло менее суток с тех пор, как они получили испорченный управляющим Чином сейф и вернулись в свое укрытие, но казалось, что они постарели на десятки лет. Бандиты лучше других знали, что бывает, если разозлить их босса. Аргус не знал пощады. Это был настоящий убийца, лишенный моральных принципов, жестокий и хладнокровный. С трудом верилось, что в прошлом он был военным.

– Он не объявился. Наверное, догадался и сбежал. Мы с помощью полиции расставили ловушки, – сказал один из подчиненных, которому Аргус доверял больше остальных, и повесил винтовку на плечо.

– Он любыми способами попытается выбраться из страны. Поймаю – разорву на куски. Сегодня вместо оружия отправьте полковнику розу. Ту самую, красную, которую я выбрал в прошлый раз, – сквозь стиснутые зубы процедил Аргус.

– Есть! – дружно выкрикнула в ответ его шайка.

Аргус посмотрел на них с сожалением и вышел, громко хлопнув дверью. Как только босс покинул комнату, банда расслабленно выдохнула и расселась по своим местам. Мужчины выполняли много грязной работы, которой мало кто бы позавидовал, но даже они выглядели невинными котятами перед Аргусом. Их главарь способен на любую жестокость, и они об этом знали.

До появления Аргуса Урук раздирала вражда. В каждом городке, в каждой деревне заправляла своя шайка, и все они пытались поделить землю и власть. Аргус в одно мгновение изменил порядки. Став главарем всех группировок Урука, он насобирал денег и закупил оружие. А после передавал это оружие полковнику, который был одним из претендентов на пост главы правительства Северного Урука. Никто не знал, на каких условиях совершались их сделки, но Аргус подкупал полковника не только оружием и драгоценностями. Он поставлял ему молодых девушек. И сейчас, говоря про красную розу, он имел в виду одну из них.

Красная роза жила в деревне-призраке – поселении, которого не было на карте и где нашли пристанище военные сироты. За деревней присматривал Аргус, а свое название она получила из-за того, что им часто приходилось кочевать с места на место. Все дети, жившие здесь, были источником заработка для Аргуса. Симпатичных девушек он отдавал полковнику или получал за них деньги от состоятельных стариков, а девушек с внешностью похуже продавал в богатые страны в качестве прислуги. Парней, подающих надежды, он оставлял для выполнения мелких поручений. Больных и слабых же морил голодом, пока те не умирали от истощения. Деревня-призрак лучше всяких слов говорила, насколько бессердечным человеком был Аргус.

Бандиты поднялись с мест – им нужно было поскорее украсить красную розу, чтобы Аргус не разозлился еще сильнее. Они торопливо вышли из укрытия, расселись по машинам и направились в сторону деревни-призрака.

Все говорили, что Чхихун родился с золотой ложкой во рту. Он был единственным сыном в состоятельной семье, отлично учился, да ещё и красавчик к тому же – не было ничего, в чем бы ему не везло. Дома его ждала прекрасная и умная жена, которая скоро должна была подарить ему первенца. Что еще нужно для счастья? Однако мужчина был несчастен. Его душа никак не могла успокоиться, а землетрясение в Уруке разорвало ее на мелкие кусочки.

Волонтерская деятельность закончилась, да и работы по восстановлению районов, пострадавших при землетрясении, подходили к концу. Пусть из-за недостатка мест в самолете пока не все могли вернуться домой, но при желании это было осуществимо. И все же Ли Чхихун добровольно отказался от этой возможности. Он уступил место пациенту, которому срочно требовалась МРТ, не из-за клятвы Гиппократа, как сделала это медсестра Ха. Не стремился он также выглядеть лучше в глазах остальных членов медицинской команды. Наоборот, Моён всеми силами старалась отправить Чхихуна обратно, ведь его жена дохаживала последние недели беременности. И все же доктор не сел на самолет, летевший в Корею.

Самолет, везущий пассажиров на родину, покидал воздушное пространство Урука, а доктор Чхихун, сжавшись в комок, сидел в углу склада с медикаментами. В последнее время ел он от случая к случаю, его щеки впали, а под глазами появились черные круги. Взгляд был рассеян, на голове воронье гнездо. Подумать только, каких-то десять дней назад Чхихун следил за модой, стараясь подбирать наряды под свой медицинский халат. Но парень, что прятался сейчас на складе медицинского корпуса, был очень далек от прежнего себя.

В крохотную форточку пробивались оранжевые лучи вечернего солнца. Ослепленный внезапным светом, Чхихун приподнялся и выглянул в окно. В этот момент кто-то открыл дверь склада. Это Санхён вернулся с проводов.

– Вот ты где, паршивец. Где прячешься весь день? Здесь я тебя тоже искал. – Санхён сел рядом с Чхихуном.

– Все уехали? – Чхихун с неохотой поднял голову и взглянул на Санхёна.

– Все-то уехали, а вот ты почему до сих пор здесь? – Несмотря на интонацию, в глазах Санхёна читалось беспокойство.

Молодой врач не ответил. Замерев, он пристально следил за постепенно угасающим закатом.

– Ну да, не сказать, чтобы я тебя не понимал. Пожалуй, доктор Чан набрала слишком много, даже учитывая беременность. Это уже не та девушка, которую ты во время медового месяца готов был носить на руках. И все же ты засранец. Обычно те, кто хочет сбежать из дома, максимум за город выбираются. Тебе не кажется, что уезжать на другой конец земли, в Урук, – это слишком? – пытался пошутить Санхён, чтобы разрядить обстановку.

– Ты прав, это очень далеко. Но я врач. И если я бы я сейчас уехал… Это бы означало… что я вовсе не врач. – В голосе Чхихуна словно сгущалась вечерняя тень.

– Ли Чхихун, я спрошу всего раз. – Голос Санхёна стал спокойным и доверительным. – Между тобой и пациентом Кан Минчжэ что-то произошло? Что именно? Я ведь могу тебе помочь.

– Не сейчас. Помощь… она тоже сравнима с побегом. Сначала я попробую сам. Если у меня не получится, тогда я все расскажу…

Сказав это, Чхихун закрыл глаза и прислонил голову к стене. Санхён понаблюдал за ним некоторое время, а затем похлопал по плечу и вышел со склада. Услышав звук закрывающейся двери, Чхихун открыл глаза. Солнце село, и наступила темнота. Стены склада, выкрашенные в белый, растворились во мраке. На душе стало спокойнее. Для людей с разбитым сердцем свет – наказание. При свете дня Чхихун вновь и вновь слышал упреки Кан Минчжэ: «Разве человек, бросающий пациента, может считаться врачом?» Эти слова пронзали душу и обнажали все то, что Чхихун так старательно скрывал. Он мог терпеть чудовищную нагрузку, физическую боль. Но сдерживать душевные страдания было невозможно. Это был непосильный труд.

Рабочий Кан, доставленный в медицинский корпус, наотрез отказывался от лечения. Он со злобой говорил Чхихуну, который пытался поставить укол с обезболивающим, что одно его лицо причиняет ему боль.

– Убери это. Откуда я знаю, что ты там мне колешь? Ты бы на моем месте захотел у ТАКОГО лечиться? У человека, который не рад твоему спасению? Ты что, не слышишь, что тебе говорят? Проваливай! Я не собираюсь ничего принимать!

Если бы не капельница в руке пациента, он наверняка схватил бы Чхихуна за грудки. Но так было бы даже лучше. Чхихун хотел, чтобы Минчжэ его побил. Если бы так он смог получить прощение, если бы это спасло его от мучительных угрызений совести, он бы согласился.

– Пощадите меня… Я… Мне было страшно. Вы абсолютно правы. В тот момент я не был врачом. Я сбежал… Мне так жаль… – на всю палату разрыдался Чхихун.

– А вы эгоист. Решили покаяться мне, чтобы облегчить душу?

– Если бы эту ношу можно было сбросить, я бы сделал это раньше. Просто я не знаю, как поступить. Подскажите мне. Я сделаю все, что вы скажете. Сколько бы я ни думал… Но я могу поговорить лишь с вами.

Из глаз Чхихуна снова потекли слезы.

– Даже если так, я не подам вам руку. Вы же не протянули мне свою. Вы же меня не спасли! И перестаньте просить меня о помощи. Потому что я не собираюсь вам помогать, – отрезал Кан Минчжэ и отвернулся.

– Вам обязательно нужно принять это лекарство. Я попрошу доктора Сона, – с отчаянием в голосе ответил Чхихун и выбежал из палаты.

Склад утопал в темноте: полки, забитые медикаментами, еле можно было разглядеть. Чхихун посмотрел на свой медицинский халат: ярко-белый, он превратился в тускло-серый. Врач снял его и небрежно смял. В этот момент что-то выпало из кармана. Телефон. Прошло уже больше суток с тех пор, как в медицинском корпусе была восстановлена связь, но Чхихун до сих пор не включал телефон. Врач немного помедлил, но все-таки включил аппарат. Телефон завибрировал, а экран ярко засветился. Как и предполагал Чхихун, больше всего пропущенных звонков было от супруги. Она засыпала его сообщениями: спрашивала, почему он не отвечает, переживала, не поранился ли, требовала вернуться как можно скорее и напоминала, что сейчас самое важное – это состояние их малыша. Чхихун листал сообщения, но ни на одно из них не мог ответить. Точно так же, как он сорвал с себя медицинский халат, он закрыл дверь в ослепительно-яркий мир жены и малыша. Все потому, что бросил человека в беде.

Моён ничего не знала о переживаниях своего подчиненного. Каждый раз, когда представлялась возможность выбраться за пределы военной части, они с Сичжином брали машину и наслаждались обществом друг друга, разъезжая по окрестностям Урука. Конечно, после землетрясения пейзажи уже не были такими красивыми, но пара с удовольствием проводила время вместе.

Сегодня их путь лежал на берег лазурного моря. После встречи с генерал-лейтенантом Юном, который лично приехал, чтобы поблагодарить отряд «Тхэбэк» за самоотверженность во время восстановительных работ, они решили сделать небольшой крюк.

Моён пребывала в прекрасном настроении. Она полной грудью вдыхала морской воздух, врывавшийся в открытое окно машины, любовалась пейзажем и с восхищением поглядывала на Сичжина, ведущего машину. Моён любовалась мужчиной, как произведением искусства, а тот наслаждался ее откровенным взглядом.

Но иногда влюбленным женщинам нравится терзать себя нелепыми подозрениями. И внезапно Моён захотелось узнать об отношениях Мёнчжу и Сичжина. От одной этой мысли ее тело покрылось холодным потом. Наконец она не выдержала и спросила:

– Почему вы не начали встречаться с Мёнчжу? Она молода, у нее отличное образование, хорошая семья, прекрасная фигура. Нет ничего, в чем она была бы плоха.

– И что, мне встречаться со всеми красивыми девушками из хороших семей? – хмыкнул в ответ Сичжин.

– Значит, Мёнчжу все-таки красива. Хотя я этого не говорила, – сказала Моён, надув губы, как маленький ребенок.

– Боже мой, вы что, ревнуете?

Сичжин усмехнулся – ну что за нелепость! – и резко вывернул руль. Глаза девушки удивленно округлились: уж не разозлила ли его эта ребяческая ревность? Однако вскоре она увидела вывеску заправки и с облегчением выдохнула. Но как только Моён успокоилась, ее снова накрыла ревность.

– Вот и нужно было встречаться с Мёнчжу! Но что же в ней такого красивого?

В этот момент Сичжин повернулся к Моён и поцеловал ее в губы.

– Что вы делаете? – спросила Моён с удивлением.

– Прерываю вас, таким вот вульгарным образом… Можете продолжать. – Мужчина широко улыбнулся.

Девушка почти растаяла от этой улыбки. Но тревога не отступала: может быть, он нахватался этих приемов от какого-то ловеласа, чтобы соблазнять женщин. Сичжин погладил Моён по голове, словно догадываясь о ее потайных мыслях, и вышел из машины.