Оружейник: Записки горного стрелка. В самом сердце Сибири. Оружейник. Над Канадой небо синее Найтов Комбат
– Это может вызвать большое недовольство других стран, весьма враждебных к СССР.
– У нас есть флот, который подчиняется мне. Один дестройер гораздо мощнее всей военной мощи планеты. Плюс возможность заглядывать туда, куда никто заглянуть не может. И вовсе не выходить к порталу, а работать с самого дестройера. Спутники есть на всех кораблях. До рождения ребенка и до того, как он вырастет, можно многое успеть.
– Я надеюсь, что ты не перенесешь свое отрицательное настроение на нашего сына?
– Ты издеваешься? Это наш сын! И мне очень хочется, чтобы он был. Рос, мужал и был счастлив.
Полина зарделась и перевела разговор на прошедшие поставки из Союза, завтра должны доставить груз особой важности: оплату за поставки вооружений. Мне придется идти перед ним.
На той стороне, в пещере, по-прежнему стоит сигнализация, пост только снаружи, пришлось стоять под прицелом и ждать разводящего. Надо придумать какую-то систему пропусков. Я вышел на связь с Устиновым, и в течение двадцати минут урегулировал вопрос оплаты поставок. Завтра к моменту отправки здесь будут спецтранспорт и охрана. Устинов поинтересовался: насколько успешно развернуты учебные классы, сказал, что направил три комплекта тренажеров для ВВС и сто самолетов L-29, учебно-тренировочные Су-25, Ил-28, МиГ-15. И что решается вопрос доставки шестнадцати Ан-12. Кроме того, готовится партия дизельных двигателей с документацией по переделке Ту-2 в дальний бомбардировщик. Он подчеркнул, что так как сам Сталин предложил оплату поставки техники, то стало значительно легче проводить поставки через Госплан. И что завтра вместе со спецтранспортом будет доставлено письмо Романова с ответом на поставленные вопросы. На его вопрос, когда я думаю быть в Москве, я сослался на то, что мне поручена организация обучения преподавательского состава, поэтому с трудом выбираю время даже для кратковременных визитов к порталу, так как очень много работы.
– Я хорошо помню, сколько приходилось спать в те годы! Все пять лет было только одно желание: поспать! – ответил Устинов.
Все-таки хорошо работать с теми, кто знает, каково оно тут.
На следующий день, за двадцать минут до отправки груза, я вновь был в пещере. В этот раз меня встретил Антонов, группер нашей бригады, сигнализация вякнула только один раз. Мы с ним пошли к порталу. Каково было мое удивление, когда в спрыгнувшем с БТР человеке я узнал Романова.
– Здравствуйте, товарищ старший майор. Помните меня?
– Да, товарищ Романов, я – ленинградец. И мы встречались. Но увидеть вас здесь, на броне, я не ожидал.
– Не стоит удивляться, я – фронтовик и блокадник. – Он протянул мне руку. – Есть необходимость переговорить лично с вами.
– Сейчас прибудет особо важный груз, его надо передать и зафиксировать передачу. – Я показал на фотоаппарат.
– У вас мало времени, я знаю, поэтому передайте аппарат старшему лейтенанту Антонову, он все зафиксирует, и пройдемте в БТР, там и переговорим.
Мы залезли в пустой БТР.
– Товарищ Романов, я включу магнитофон, у меня нет разрешения на встречу с вами, поэтому мне требуется страховка.
– Включайте! – чуть подумав, сказал Григорий Васильевич. – Большого секрета здесь нет. Вы в курсе, что товарищ Брежнев находится в довольно тяжелом состоянии. Мы обсудили с ним вопрос о том, что на ближайшем пленуме ЦК будет поставлен вопрос о переизбрании Генерального Секретаря. Леонид Ильич будет выставлять мою кандидатуру. Есть альтернативная кандидатура: Черненко. Он говорит, что лично знаком со Сталиным. Как вы считаете, кого из нас поддержит товарищ Сталин?
– Насколько я в курсе, при рассмотрении этого вопроса там единственной кандидатурой проходили вы. Черненко Сталин знает, но его кандидатура не рассматривается им как альтернатива вам. В основном из-за возраста. Кроме того, товарищ Сталин недавно говорил о том, что партработники почему-то менее активно и охотно помогают нам, чем военные. Он готовит политические предложения по коренному изменению ситуации в стране. Именно поэтому и пошла эта партия оплаты. Там золото, платина, необработанные алмазы. Пойдемте встречать груз, Григорий Васильевич.
Так как он мгновенно согласился, я понял, что это был единственный вопрос, ради которого он прилетал. Остальные вопросы под магнитофон он не задаст.
Успел переброситься несколькими словами с Антоновым. Здесь осталась только вторая рота. Работы много, зашевелились американцы и басмачи. Несколько раз пытались пролететь разведчики из Пакистана и Китая. Идет усиление ПВО района. Большое начальство об этом пока молчит. Установили батарею С-200, теперь противник наблюдает за районом только издалека. Пока потерь не было.
По возвращению доложил Сталину обо всем. Он доволен, это слышно по голосу. А я вылетел в Красный Кут помогать устанавливать оборудование. Там встретился с отцом. Он скоро выпускается. Обучение по-прежнему шестимесячное. У него налет всего пятнадцать часов. Их группу задержали на полтора месяца, переучивают на «Кинг-Кобру». Ругается! Его на фронт не пускают. Обещали послать служить на Дальний Восток.
– Все из-за тебя! Все люди как люди, летят на фронт, а я по тылам!
В жизни не простит мне этого.
– Я схожу к начальнику училища и выясню, если запрет можно снять, я его сниму, если нет, то ничего невозможно сделать. Это не я запретил, а кто-то другой и выше меня по должности. Скорее всего, Берия. Меня тоже на фронт не пускают. И даже, когда лечу по тылам, всегда сопровождают истребители. Максимум, чего могу добиться, это перевести тебя в группу сопровождения.
– Нет, поговори, чтобы в Архангельск отправили! В ПВО. Вроде бы, одну группу отправляют туда.
Я пошел к начальнику училища подполковнику Рева. Тот развел руками.
– Он где-то сумел схлопотать такой режим секретности, что фронт ему заказан.
– Я знаю, но, товарищ полковник, раз нельзя на фронт, может быть, в ПВО Архангельска направить? Воевали мы вместе, на Кавказе.
– Ну товарищ старший майор, если вы лично просите… Я возражать не стану. Где он?
– Возле штаба стоит.
Рева выглянул в открытое окно:
– Сержант, зайди!.. Книжку давай! Пятнадцать часов? В учебный полк направить не могу. Для ПВО ты жидковат, но раз за тебя генералы просят, то так и быть, держи направление.
– Спасибо, товарищ подполковник.
– Иди! – Он развернулся и вышел.
Три инструктора из Красного Кута сейчас в Чкаловском учатся летать на МиГах. Сюда идут двадцать L-29. Мы монтируем тренажерный класс и рефколонну для топлива. Я, конечно, по воспоминаниям фронтовиков-летчиков знал, что с обучением херово. Но никогда не думал, что настолько плохо. У отца ОБЩИЙ налет 15 часов за семь с половиной месяцев. Это включает все: У-2, Як-7, Як-1, «Кобру» и «Кинг-Кобру». В основном они занимались перегрузкой боеприпасов на станции Красный Кут, переборкой картофеля, караульной службой и патрулированием по городочку, размером с гулькин нос. До пятнадцати патрулей на поселок в глубоком тылу, населением в 25 000 человек. Самолеты в основном изучали «пешим по-самолетному». Гудели, изображая работу двигателя. Отцу еще повезло, большая часть училища «заканчивает полный курс»: «учится» с сорок первого года с примерно таким же налетом. Топливо долгое время не давали, несколько раз бросали клич: «Кто желает пойти в пехоту?» И… уходили. Во-первых, голодно, норма тыловая, а летную норму выдают только в «летный день». Отец говорит, что потерял пять кило, а он после Ленинградского фронта. На вид – просто доходяга. Его собьют в первый же день, просто потому, что ручку на себя вытянуть не сможет и сознание потеряет в малейшей перегрузке. Но сейчас перестали посылать непосредственно в полки. Вначале отправляют в учебные. Там откармливают, доучивают, добавляя двадцать часов за месяц. Все: сталинский сокол. Основная проблема: нет топлива и техники. На матчасть смотреть страшно: заюзанные до последнего У-2, на которых еще Чкалов учился, такие же Як-7, состоящие из сплошных заплаток. Про отсутствие радиосвязи я просто молчу. Вот в таком виде я застал «лучшее летное училище Советского Союза». Бывший начальник с огромным трудом получил дивизию в конце февраля, сдал училище подполковнику Рева, Самуилу Моисеевичу, и умотал на фронт. Поэтому Рева был очень обрадован тем обстоятельством, что теперь училище сможет производить топливо само.
– У меня все упирается в топливо! Программа рассчитана на сто часов, а топлива поступает на десять-пятнадцать часов на курсанта. В прошлом году, вообще, на пять часов поступало. Второй вопрос: техники! Где их взять – ума не приложу! А без них самолеты не летают. А тут подбрасывают новую технику. В первую очередь надо учить их! А времени вообще на это не дают! Вы бы переговорили об этом наверху!
– Самуил Моисеевич, для этого мы и поставили вам и тренажерный класс, и рефколонну мобильную, плюс по топливу МиГ-15 очень неприхотлив: может летать на смеси автотракторного керосина и бензина Б-70 (1:1), записано в инструкции. Бензин Б-90 и Б-100 больше не будет требоваться. Но двигатель основных УТИ: Эл-29 требует чистого керосина ТС-1. Для него эти колонны и поставили. И требуется ежедневно контролировать качество в лаборатории по сере и воде. Иначе… Сами понимаете. Поставки сырой нефти на ближайшие пять месяцев я вчера подписал. И… придумайте что-нибудь с питанием.
– Летная норма в два с половиной раза выше пехотной. Продукты есть, товарищ старший майор, но меня держат «летные часы», без них у меня нет возможности увеличить питание, иначе меня посадят. Утром возвращаются из Москвы инструкторы, вы можете их проверить, насколько они готовы?
– А есть хоть один самолет, подготовленный к взлету?
– Майор Копылов обещал, что один МиГ-15 УТИ он к завтрашнему дню подготовит.
– А парашюты и катапульты?
– Катапульты годны еще месяц, а парашюты – нет. Никто С-4 никогда не укладывал.
– Укладчики где?
– Здесь, рядом, но нет инструктора по этой модели.
Пришлось расстегиваться и показывать значок «Парашютист-инструктор». Два часа готовил трех инструкторов-укладчиков. Все они нашли на клейме на куполе дату производства: 19.XI.1979, Энгельсский парашютный завод. Нейлон в сорок третьем году не производится, а укладчик руками определяет, какой материал держит.
– Язык прикусите! Сколько времени занимает поездка на Колыму, знаете? Без права переписки!
– Поняли, не дураки. Есть, товарищ старший майор!
Утром принял зачеты у инструкторов, приехавших из Москвы, у двух, третьего отправил в штрафбат. Он «закосил», где-то достал справку, что простыл, и уехал к жене в Москву, а знакомого упросил подписать допуск к самостоятельным. Сволочь! И так людей нет, а он – чужое место занял! В итоге вместо трех имеем только двух инструкторов с правом самостоятельного вылета на МиГах и Элках. На всю школу. И эти пилотируют слабо, вираж удержать не могут. Не привыкли еще к тому, что тяга сзади. Проваливаются по высоте. Но что сделать при налете в пять часов на двух типах? Но сели полностью самостоятельно, даже поправлять не пришлось. Опыт у них большой, а к машине приноровятся. А вот прицелом пользоваться практически не умеют. Пришлось еще раз объяснять и показывать. С отвратительным настроением вылетел обратно в Батайск. На этот раз пассажиром. В Батайске формируется еще одна дивизия, на этот раз – морской пехоты четвертого Украинского фронта. Сам командующий здесь, генерал Малиновский. Отрабатывают переправу через водное препятствие с новыми плавающими танками, БТР и новым понтонно-мостовым парком ПМП-М. Весь берег Дона, выше Ростова, изрыт гусеницами танков и колесами огромных КРАЗов. Малиновский гоняет всех до седьмого пота. Я даже подходить не стал. Здесь все будет в полном порядке: сразу видно, что моряки с опытом десантов. У всех автоматы Калашникова и СКС, разгрузка и жилеты. Много радиостанций. Посмотрел на действо, развернулся и уехал.
Глава XVIII
А в это время, адмирал Канарис читал переведенное письмо и рассматривал не очень четкие фотографии нового русского танка.
«Его Высокопревосходительству Главнокомандующему
Всевеликаго Войска Донскаго
атаману Краснову и штурмбанфюреру СС Гальдеру от есаула Уманьского полка Грициевича М.Ф.
Доношу до вашего сведения о появлении у большевиков новых танков пяти типов. Два тяжелых пушечных с калибром орудия не менее 4–5 дюймов, с округлой башней. Еще два на той же базе, длинных стволов не имеют, башня очень больших размеров, закрыта брезентом, назначение и вооружение выяснить не удалось. Пятый танк – легкий, гораздо меньшего размера и с небольшой пушкой. Кроме того, появились многоколесные броневики, вооруженные крупнокалиберным пулеметом, странного вида гусеничные броневики для перевозки солдат и много другой боевой техники, которая грузилась на разъезде недалеко от станции Батайск. По виду техника не большевистского производства. Нижние чины вооружены новым автоматическим оружием. Изменена полевая форма. Моей племянницей сделано несколько фотографий, коеи я и отправляю для вашего внимания с оказией. В городской типографии Ростова печатается большой тираж нового боевого устава. Достать экземпляр не было возможности.
25 марта 1943 г. Есаул Всевеликаго Войска Донскаго Грициевич.И размашистая подпись».
Письмо доставлено из Крыма сегодня утром спецрейсом. До начала наступления армии Манштейна осталось семь суток. Нехорошее предчувствие сжало горло адмиралу. «Похоже, русские знают о наступлении и готовят нам подарок! Мы – им, они – нам!» Первым неприятным звоночком был неожиданный прорыв Южного фронта русских, завершивший давно проводимую операцию по окружению армии Манштейна. За три дня до этого Эрих Манштейн хвастливо показывал фотографии разгрома полновесной бронетанковой дивизии русских на подступах к Богодухову. И уверял Гитлера в неприступности его рубежей и хорошо продуманной обороне. Спустя три дня, русские, как консервным ножом, разрезали коридор, удерживаемый лучшими дивизиями фельдмаршала. Наносили удары в стыки, блокировали переброску немаленьких резервов, обходили тактические ловушки, а на третий день ударил Центральный фронт, повторив успех Южного. Войска, подготовленные и перебрасываемые для операции «Цитадель», не смогли соединиться с основными силами Манштейна. Он начал перегруппировку для деблокады шестнадцати, попавших в окружение дивизий. Фюрер прилетел из Растенбурга в «Дубовый домик» и лично руководил переброской войск. Адмирал, как никто другой, понимал, что в войне наступает полный перелом. «Это – агония! Монстр вырвался из клетки и готов растерзать бедную Германию! Требуется искать выход из войны, иначе мы ее проиграем. Но не сейчас! Генералитет не готов пока к такому развитию событий. Требуется выдержка и возобновить усилия на острове». Адмирал положил все в сейф, на связь с «Дубовым домиком» он не вышел.
А в тысяча девятьсот восемьдесят первом году неожиданная активность русских в районе Памира и Гиндукуша всполошила американцев. На фотографиях с их спутников отлично видны довольно большие колонны машин с техникой, идущих по дороге Ош-Хорог. Директором ЦРУ было высказано опасение, что русские в этот раз решили разобраться с Пакистаном и Китаем, так как по масштабам перевозок перебрасывалось вооружение на еще одну армию. Но состав поставляемых в район вооружений, полученный из «достоверных источников», немало удивил видавших виды цэрэушников. Это косвенно подтверждалось пустеющими на глазах мобскладами со всяким старьем.
– Похоже, что русские вооружают местных аборигенов и решили их руками повалить Пакистан и Китай. Что ж, умное решение. На освободившиеся места встанет менее старая и совсем новая техника.
– Мне совершенно это не очевидно. Зия Уль Хак вооружен очень современным и качественным нашим оружием. Совершенно непонятная возня в «треугольнике». Может быть, русские, наоборот, опасаются, что Пакистан начнет действовать там? Что докладывает Масуд?
– О том, что три района вокруг вышли из-под его контроля. Там расположены русские войска, которые действуют необыкновенно настойчиво и жестко. В остальных районах Афганистана этого не наблюдается. Обычные блокпосты, укрепрайоны, неполный контроль дорог. В том районе совершенно обратная картина. Больше похоже, что возвращать эти районы под контроль марионеток русские не собираются. Но мне не нравится, что последнее время Масуд гораздо реже выходит на связь и не прибыл на совещание командиров оппозиции. Похоже, что не только мы оказываем на него влияние.
– Может быть, стоит несколько увеличить «помощь» ему?
– Похоже, что он этого и добивается!
– Тогда мы подождем. Переплачивать обезьяне нет смысла.
– А если подключить Гульбеддина? Это же недалеко!
– Они не ладят между собой, начнутся бои между таджиками и пуштунами.
– Это нам на руку! Под шумок выбросим туда «зеленых беретов» или «морских котиков».
– По нашим данным, там действует пятнадцатая бригада спецназа. Столкновения практически неизбежны. Нам только потерь и не хватало. Слишком многие помнят, чем закончились бои во Вьетнаме.
– Что говорит Госдеп?
– Мейгс пытался задать вопрос русским, но Господин «Нет» заявил, что действия советских войск согласованы с законным правительством Афганистана. Так как Бжез прокололся и снимок, где он стреляет из РПД по территории Афганистана, облетел весь мир, не стоит лишний раз дразнить гусей.
– Договорились! Начнем чуть позже, когда выздоровеет президент.
Бабрак Кармаль тоже обсуждал недавно возникший интерес шурави к Северному Афганистану. Его помощник по Госбезопасности генерал Наджиб побывал в том районе и доложил, что это просто крупная военная база. В прошлом году там сбили один из двух потерянных Советской Армией вертолетов. Погибла группа спецназа, которую посылали следить за дорогой, ведущей в Китай. Шурави не хотят терять людей и желают прекратить поставки вооружений из Китая. Для этого они и создали большой опорный пункт. Вокруг закопанные по самую башню танки, куча ПВО, много солдат, но с соседними кишлаками шурави живут мирно и увеличили поставки муки и продовольствия в эти районы. Пытаются «купить» расположение местных жителей. Ничего представляющего опасность для республики он там не обнаружил. Наоборот, русские тянут туда линию электропередач.
– Генерал, а у вас не сложилось мнение, что наши друзья темнят?
– Да, они что-то недоговаривают, тем более что разведка на местах докладывает о значительных проходах войсковых колонн в том направлении. Но я не обнаружил там чрезмерного скопления боевой техники. Усиленный мотострелковый полк, несколько батарей ПВО, несколько групп спецназа. Но много новейшей техники слежения и наблюдения. Полковник Павлов, он распоряжается этим укрепрайоном, сообщил мне, что из-за нескольких боестолкновений он решил увеличить контингент, чтобы навсегда предотвратить эскалацию событий.
Зия Уль Хак, получив сообщения от американцев, недоуменно пожал плечами: удар с этого направления по Пакистану невозможен. Слишком труднопроходимое место. Но а если это закупает Индия? Нет, это исключено! Конечно, желательно посмотреть на все это вблизи, но и так отношения с СССР до предела накалены, а тут еще американцы подзуживают. Но русские себя ведут достаточно корректно, хотя иногда нарушают границу. Хотя, какая там граница! Пусть Китай беспокоится по поводу переброски русских войск! Вот если бы русские накапливались южнее! Там да, там есть возможность нанести удар. Так что – ничего страшного не происходит.
А Председатель Хуа Гофен находился в полном неведении по этому вопросу. Последнее время на него оказывается слишком сильное давление со стороны бывших соратников. Его попытки продолжить давление на Советский Союз и вернуть его к идее строительства коммунизма во всем мире натыкаются на жесткое сопротивление со стороны Ден Сяопина. Экономика практически разгромлена в результате «Культурной революции». Ухудшение отношений с ближайшими соседями: Индией, СССР и Японией лишили Китай огромных рынков сбыта. Ставка на Пакистан пока себя не оправдывает. Проигранная война с Вьетнамом тоже не прибавила ему популярности. Понятно, что НОАК проигрывает практически любой ближайшей стране в техническом отношении. Ден настаивает на улучшении отношений с соседями, введении экономических рычагов в экономику. Скорее всего, так и произойдет, так как постепенно вокруг него начинал складываться костяк новых руководителей. Товарищ Хуа маневрировал, искал соратников, но не находил их. Поднять новую волну «Культурной революции» не получалось. Молодежь устала. Мелькало где-то сообщение, что СССР перекрыл новую дорогу в Афганистан, сбил нарушивший границу с Афганистаном транспортный самолет НОАК. Китай выдвинул очередную ноту протеста и в очередной раз предупредил СССР об опасности ревизионизма. Пока все этим и ограничилось. Данных о том, что СССР накапливает силы на танкоопасных направлениях, не появлялись. Китайский тигр спал.
Глава ХIX
Ночью, 9 апреля 1943 года, авиация дальнего действия начала регулярные полеты вдоль северо-восточного побережья Крыма в районе Перекопа и Сиваша. Но наземные части активности не проявляли. Немцы пытались обнаружить самолеты, вели вялый заградительный огонь. Изредка взлетали ракеты. Появления большого количества танков, самоходок и мотопехоты справа и слева от Красноперекопска никто не ожидал. Город был взят мгновенно и почти без боя. Затем последовал удар сзади по немецким позициям на Перекопе. Утром генерал Руофф доложил в «Дубовый домик», что противник форсировал Сиваш и Перекопский залив, в течение ночи взяты Джанкой и Перекоп. Русские навели двухполосную переправу через Сиваш и двумя мощными потоками вливаются в Крым. Он начинает эвакуацию штаба из Симферополя в Севастополь.
– Вы – паникер! – в бешенстве заорал Гитлер.
– У меня нет столько противотанковых средств, чтобы сдержать удар такой силы. Во время штурма Перекопа я потерял сто шесть танков. Русские применили много плавающей техники, обошли нас с двух сторон и невероятно точно стреляли ночью!
Во время штурма Перекопа мы впервые применили АСУ-85, ПТ-76, МТ-ЛБ и БТР-50. Разведгруппы с помощью ночных прицелов и ПБС зачистили два участка побережья и двинулись по траншеям вправо и влево, аккуратно зачищая их. Затем через Сиваш и Перекопский залив пошла плавающая техника дивизии морской пехоты. А понтонеры приступили к организации переправы. К пяти утра переправа была готова и Малиновский дал команду наступать. После взятия Красноперекопска два полка первой горнострелковой дивизии «Эдельвейс», оборонявшие Перекоп, были окружены и практически полностью уничтожены в ночном бою за Перекоп. Утром ПВО и авиация восьмой воздушной армии буквально разгромили немцев, которые предприняли попытку отбомбиться по переправе. Немногие возвратившиеся немецкие летчики доложили Рихтгофену, что такого точного и плотного огня они никогда не видели.
– Нас просто смели! – заявил гаупман Рихтке. – Прорваться нет никакой возможности.
Попытка проштурмовать колонны войск, накатывающихся на Симферополь, окончательно поставила крест на бомбардировщиках Рихтгофена. Ударная сила четвертого флота: 9/KG.3, 14/KG.27 и 9/KG.55 за один день потеряли 80 % Хейнкелей-111, 65 % Юнкерсов-88 и все «Штукас». Гитлер снял Руоффа и Рихтгофена своим приказом, но изменить ситуацию в Крыму уже было невозможно. Доволен был только Манштейн, который по опыту предыдущих лет считал, что русские неспособны наступать в нескольких местах и неверно определили направление главного в этом году удара вермахта. И он отдал приказ наступать на Богодухов! Огромный танковый кулак: первая дивизия Лейбштандарт CC «Адольф Гитлер», вторая танковая дивизия СС «Дас Райх», третья танковая дивизия СС «Тотенкопф»:
134 танка Pz.Kpfw.VI «Тигр» (еще 14 – командирских танков),
190 Pz.Kpfw.V «Пантера» (еще 11 – эвакуационные и командирские),
90 штурмовых орудий Sd.Kfz. 184 «Фердинанд» (по 45 в составе sPzJgAbt 653 и sPzJgAbt 654), всего: 348 танков и самоходок новых типов, 1700 Т-4 и 384 откровенно устаревших танков Pz.III, Pz.II и даже Pz.I, был расположены в лесах у деревни Владимировка. Фронт проходил в семи километрах юго-восточнее этой лесополосы. В шесть часов утра немцы подали команду к запуску, и громадный клин танков выдвинулся на исходные. В этот момент ударила наша артиллерия. РСЗО «Град» обрушили на противника массу кумулятивных 9M28К. Налет длился всего несколько минут. После этого установилась полная тишина. Не звучало ни одного выстрела. Рассвело. Поле у села Разнотравное было усеяно сгоревшими и остановившимися танками. Как шли строем «клин», так и остались в чистом поле. Генерал Гудериан выстрелил себе в рот из старенького «вальтера», с которым он еще прошлую мировую отбегал, Манштейн попытался застрелиться, но ему не дали этого сделать. Кто-то должен ответить за разгром! А мы выбивали уцелевшие танки, экипажи которых не могли покинуть машину, так как находились на минном поле. Редкие, но точные выстрелы с максимальной дистанции пробивали танки насквозь, вне зависимости от толщины брони. А стреляющих еще не было видно. Неожиданно на НП фронта подъехал Гитлер. Было одиннадцать утра. Несмотря на щелчки каблуков, крики «хайль», он метнулся к стереотрубе: осмотреть поле боя.
– Что русские?
– Никакой активности! Изредка стреляют по несгоревшим танкам. К ним никого не подпускают. Передали, что генерал Вальтер фон Хюнерсдорф, командир шестой танковой, сидящий на этом поле, тоже ушел вслед за Гудерианом!
– Гудериан – трус и подлец! Он предал рейх! Его жизни ничто не угрожало!
«Кроме гестапо!» – подумали все, кто был рядом. Манштейна врачи объявили находящимся в невменяемом состоянии. Адольф присел на стул у края стола и трагическим жестом обхватил лоб правой рукой.
– Большевистские орды ворвутся на территорию великого рейха! Нас распнут и изнасилуют! Каждый, кто может держать оружие, должен находиться на линии фронта! Это наш крест! Наше предназначение! Мы уничтожим большевизм и русских! Никакой пощады врагу! Германия и германская раса превыше всего! Требуется поднять на борьбу с гидрой большевизма всех! Даже наших врагов!
– Зиг хайль! – заорали присутствующие. Но каждый понимал, что все круто изменилось: они шли начистить морду варварам, отсталому народу, а получили по зубам. Причем так, что выплевывать кровь и остатки зубов придется долго. Легковес оказался супертяжеловесом. И каждый его удар заканчивается нокаутом.
Русские не начинали наступление, хотя момент, казалось, был очень благоприятен для них. Инженерные службы начали придумывать способы разминирования и эвакуации техники. В этот момент над полем появились три девятки Пе-2, прикрытые большим количеством истребителей. В воздухе, на высоте примерно 50–100 метров от поверхности, возник первый огромный красный шар, сработала ОДАБ-500. У танков выворачивало люки, слетали башни. Всего взрывов было двадцать семь. Отбросив карандаш в сторону, инженер армии генерал Мольтке, потомок того самого Мольтке, произнес: «Все! Спасать и эвакуировать некого и нечего!» И в этот момент на передовые позиции немцев обрушился ураган снарядов. Короткая, но очень мощная артподготовка – и в прорыв вошли танки, бронетранспортеры, по чужим окопам растекается волна пехоты. Противник ворвался в окопы через тридцать секунд после переноса огня на вторую линию обороны. Генерал-полковник Хейнрици, только что возглавивший группу армий вместо «заболевшего» Манштейна, оторвался от стереотрубы:
– Это все, мы сделали все, что могли. Приказываю отходить за Днепр! Машину!
Он вышел из блиндажа, сел в поданный «Хорьх» и поехал в Полтаву.
Окруженная Харьковская группировка получила приказ самостоятельно вырываться из окружения. Они предприняли одну попытку, потеряли большую часть танков, сожженных гранатометами, и приняли предложение капитулировать. Москва впервые украсилась салютами в честь победы под Полтавой и взятия Севастополя. А в Ейске состоялся первый вылет Ил-28!
После доклада в ставку меня вызвали в Москву. Предстояло пройти аттестацию. Честно говоря, я не совсем представлял процедуру аттестации, да и вообще зачем это нужно. Тем не менее надо будет решить некоторые возникшие вопросы в Главном штабе ВВС. Опять Си-47 потряхивает. Прикрывает четверка «яков». Медленно, как на волах! Но теперь путь в Москву много короче, чем ранее, когда приходилось огибать фронт. Южный фас советско-германского фронта проходит сейчас по Днепру. С высоты полета видны многочисленные эшелоны, идущие в обе стороны. Аттестацию проводил Меркулов. Единственным вопросом было: «Какие изменения требуются в системе обучения кадров?» Выслушав мои многочисленные предложения и даже не дождавшись окончания моего ответа, он что-то написал в личном деле, сказал: «Достаточно! Воинскому званию и должности соответствуете. Поздравляю, товарищ комиссар госбезопасности третьего ранга!» И протянул мне погоны.
– Сходите получите новую форму и приведите себя в порядок. Вас вызывают в Ставку к 23.00. В приемной вас ждет Васильев.
Васильевым оказался тот самый майор, который подвозил меня в первый раз на Лубянку. Мы поздоровались, он с интересом посмотрел на мои погоны, которые я держал в руках.
– Кто-то растет вверх, а кто-то вниз! – Он показал на свои полковничьи погоны.
– А что случилось?
– Да так, неприятности небольшие. Из Берлина пришла информация, еще до начала наступления, что у немцев есть фотографии новой техники из-под Батайска. А я отвечаю за этот регион. В результате получил неполное соответствие. А как там за всем уследишь! Беляк на беляке сидит и контрой погоняет. Немцы оставили большое количество агентуры. Роем, но…
Мы прошли в его кабинет, он ознакомил меня с имеющимися у него сведениями о вражеской агентуре, показал фотографии и словесные портреты заброшенной агентуры.
– Мне приказано в первую очередь обеспечить вашу безопасность и безопасность старшего лейтенанта ГБ Еременко-Горской. Так что, товарищ комиссар, придется встречаться часто. Хотя и вы, и Еременко не нарушаете режима. Приказано обеспечить вас жильем и транспортом в Москве. Савельев! – позвал он своего сотрудника. – Проводите товарища комиссара к Панкратову!
Панкратов, начальник вещевого склада, быстро выложил на прилавок уже подготовленную форму, гражданский костюм, сапоги, ботинки и чемодан для вещей.
– А это зачем? – спросил я, указывая на «гражданку».
– Согласно накладной! Вот! Кобуры скрытого ношения вот в этом пакете. Распишитесь в получении, товарищ комиссар третьего ранга.
Я пожал плечами, расписался, Савельев подхватил все и стал запихивать вещи в чемодан. Принесли все в кабинет Васильева. Я прицепил погоны к шинели и гимнастерке, переоделся.
– Андрей Петрович! Вот ключи, вот адрес. Ваша машина внизу ждет вас. Когда прилетаете в окрестности Москвы, звоните вот по этому телефону. Вот – позывные. Водителя – два. Или Хомченко, он сегодня за рулем, или Андреев. Оба сержанты. Кроме одного из них, в машине никого не должно быть. Вторая машина «додж», она для ваших автоматчиков. Постарайтесь не менять их. Пусть с вами работает одна группа. Возьмите отделение в полку, и пусть только они вас сопровождают.
– Честно, Владимир Николаевич, меня уже достали эти предосторожности.
– Я все понимаю, но до противника дошло, где «собака покопалась». Ждите, скоро будут! Откладывать в долгий ящик не в традициях Абвера. Я двадцать лет работаю в пятом Управлении. Как только оно не называлось!
– А «гражданка» зачем?
– Меня в такие секреты не посвящают, так что могу только гадалкой поработать.
– Ясно! Поеду!
– Счастливого пути! Это – мой прямой в Москве, это – в Ростове. Запомнили?
– Да!
– До свидания, Андрей Петрович!
– До встречи, Владимир Николаевич.
Квартира в Москве. Булгаков бы удавился! Мясницкий проезд, 3. Недалеко от трех вокзалов. И в шести-семи кварталах от Лубянки. Почти рядом. Две комнаты и кухня. Мебель есть. Страшненькая, но добротная. Рассматривать особо нечего, завел будильник и улегся на кровать. Спать хочется все время. Едва донес голову до подушки. Но проснулся я не от звонка, а потому что пришел вызов от Стража.
– 1594-я сообщила, что груз с номером МО-3528590-001-16 содержит делящееся вещество: плутоний-239, 94,25 % чистоты, металлический, двадцать четыре части разрезанной сферы. Не в сборе. Такая заявка была? Электронных элементов нет, взрывчатые вещества отсутствуют.
– Обещали поставить. Пропустите.
– Я просил убрать ее величество, если будет проходить опасный груз.
– Где она?
– В домике.
– Можешь ее куда-нибудь отправить?
– Только на Торхеду.
– Хорошо, как пройдет груз, возвращай обратно. Ее в Москву вызывают.
– Тогда проще, чтобы она в Москву улетела. Вам ее вызвать?
– Да, я отправил ей шифровку обычным путем. Но так быстрее будет.
Связался с Полиной через Стража:
– Я жду тебя в Москве! Тебе тоже надо пройти аттестацию.
– Оттуда сообщили, что идет важный груз, будет завтра. Просили тебя появиться у них.
– О грузе знаю, но почему они это не согласовали? В плане его нет!
– Я писала им, что ты в Москве. Но они просят утром быть у них.
– Садись в БТР, возьми автоматчиков и поезжай на аэродром. Нарушать договоренности со Стражем не стоит. Мы обещали ему, что ты будешь находиться в безопасной зоне, если повезут опасные «игрушки». Я буду у них завтра утром.
К десяти часам подъехал водитель, я напоил его чаем, хоть он и отнекивался, после этого поехали в Кремль. У Сталина в приемной не протолкнуться. Двух человек знаю, поздоровались, остальных нет. Поскребышев что-то черкнул у себя в блокноте, отмечая прибытие. Пристроился на диване, достал «БТ», курю.
– У вас закурить есть? – спросил высокий, выше меня, кудрявый инженер-генерал-майор.
– Да, пожалуйста!
«Где-то я его видел! Ба! Дед! Я его таким никогда и не видел! И не курил он!» С интересом наблюдаю за ним, но недолго: вместе с Дементьевым уходят к Сталину. Небрежно затушенная сигарета продолжает дымиться. Затушил. Интересно, что он здесь делает? Он же должен быть в Киргизии! Выходят из кабинета плотной группой, лица довольные, но рассмотреть не удается: «Товарищ комиссар третьего ранга, проходите!» Автоматически смотрю на часы: 23.01. Вошел.
– Здравия желаю, товарищ Сталин!
– Здравствуйте, товарищ Горский. Проходите, садитесь. В первую очередь, поздравляю вас с новым воинским званием! Кроме того, Верховный Совет СССР представил вас к ордену Суворова первой степени, я утвердил этот указ сегодня.
– Товарищ Сталин! Я не соответствую статусу ордена! Я не командую фронтами. Я только принес документы, составленные маршалом Ахромеевым. Это его орден. Не мой.
– А я не могу наградить Ахромеева, который командует ротой морской пехоты в третьей дивизии МП ЧФ таким орденом.
– А может быть, никого не надо награждать? Достаточно передать письмо с благодарностью Верховного? Или наградить Ахромеева там, за разработку операции.
– А вы не по годам мудры, Андрей Петрович. Иногда это настораживает. Хотя чисто по-человечески вы правы.
– Товарищ Сталин, поймите меня правильно! Мне с этими людьми встречаться и работать, я не могу присваивать себе их заслуги. Меня попросту не поймут. Они вас знают и любят, и работают с вами, а не со мной.
Было видно, что Сталин уже решил для себя все и не любит, когда с ним спорят, но понимает, что правда в моих словах есть. Он снял трубку телефона и попросил войти Поскребышева. Встретил его у двери, что-то объяснял ему. Потом вернулся к столу.
– Собственно, я пригласил вас не по этому поводу, просто решил сделать все сразу. Вот читайте!
Он передал мне письмо Рузвельта. Я удивленно поднял на него глаза.
– Читайте, читайте! Do you speak English?
– Yes, I do!
Рузвельт был удивлен изменившейся структурой импорта в СССР, в которой фактически отсутствует военная составляющая. На фоне выдающихся побед Красной Армии это обстоятельство говорит о том, что командование Красной Армии нашло ключ к победам над гитлеровцами. Возникла необходимость поделиться с союзниками этими вооружениями и тактикой.
– Товарищ Сталин! Будем делиться тактикой! И напирать на героизм и исключительную стойкость наших бойцов! Реально у Рузвельта ничего нет!
– Кто-то передал ему фотографию «Кинг-Кобры», которая у них еще не выпускалась или не прошла испытания.
– Ничего не знаем! Подделка! Очень хороший фотомонтаж! В каком полку? И меняем этому полку технику. Бедный, бедный Васильев!
– А это кто?
– Курирует этот вопрос у Меркулова и Берии. Ему опять попадет!
Сталин захохотал.
– Если реально, товарищ Сталин. Эти машины и оружие уже на фронте, там может произойти все что угодно. В конце концов у нас есть даже документация и технологические карты многих изделий, но запустить их в производство мы не можем, из-за того что слишком много придется переделывать. Экономически это нецелесообразно. А шила в мешке не утаишь. По последним данным, в четырнадцати километрах от портала найдена площадка, пригодная для посадки вертолетов и самолетов. Ведется строительство полевого аэродрома. У нас появится возможность получать современную авиатехнику. Я говорю о бомбардировочной авиации. Истребительную мы уже получаем.
– Да, это хорошо. – Открылась дверь и вошел Поскребышев. Он подошел к столу и показал какие-то бумаги Сталину. Тот прочитал их, мотнул головой и положил на стол. Взял ручку и подписал. – Андрей Петрович! Награждение остается в силе, но изменена формулировка указа. Кроме того, маршал, подчеркиваю, маршал Советского Союза Ахромеев награжден орденом Суворова первой степени за разработку и обеспечение проведения Полтавской наступательной операции.
Сразу вспомнился эпизод из «Гусарской баллады»: «А орденами не бросаться не след! Чать, не шпильки!» И обращение: «Андрей Петрович». Насколько помню, немногие этого удостаивались.
– Служу Советскому Союзу, товарищ Сталин.
– Вот и служи! Читай! – Он передал мне тексты Указов. – И не спорь со старшими!
– Слушаюсь, товарищ Сталин.
– Когда будете там, произведите награждение маршала Ахромеева от лица Верховного Совета СССР. Вот это – поручение Верховного Совета СССР на ваше имя, товарищ Горский. Но вернемся к обсуждаемому вопросу. Наши союзники обеспокоены, а насколько я понял из прессы, которую вы регулярно поставляете из СССР восемьдесят первого, и вашим высказываниям, положение с продовольствием в СССР не самое блестящее. Так?
– Да, так. Довольно напряженно.
– Как вы считаете, это результат плохой организации производства или естественных причин?
– Больше первое, но в сочетании с естественными факторами.
– Нами подготовлены предложения по коренному изменению ситуации в стране, естественно, как это видится отсюда, на основе «открытых источников» и по материалам, пересланным сюда товарищами Романовым и Устиновым. Требуется передать эти соображения туда.
Он передал довольно пухлый пакет, уложенный в светло-коричневый пакет фельдсвязи, и сопроводительные документы. Я расписался в получении и положил все в папку, лежащую у меня на коленях. Кроме того, положил туда орденскую книжку, Указ и коробочку с орденом Ахромееву.
– Тем не менее, товарищ Горский. Нам необходимо определить перечень вооружений, тактических и технологических приемов, которые мы можем безболезненно передать теперешним союзникам. Памятуя о том, что они ни перед чем не остановятся, чтобы стереть нас с лица Земли. Так как вы знаете их сильные и слабые стороны, мы думаем, что вам необходимо взять на себя и эту сторону вопроса. Товарищ Романов рекомендовал использовать вас в этом направлении, так как вы достаточно хорошо и профессионально подготовлены для этого. Мы включили вас в состав переговорной группы, с делегацией, которая летит из США. Речь идет о попытке США подготовить почву для введения доллара США в качестве основной валюты для экспортно-импортных операций. Ваша задача: определить, поставки каких технологий, заводов принесут пользу народному хозяйству, что можно безопасно передать им взамен. Нащупать реальные возможности сотрудничества с вероятным противником, так как мы заинтересованы в продолжении продовольственной помощи из США и Канады. Без каких-либо уступок с нашей стороны они могут резко оборвать ленд-лиз, и мы повиснем на плечах СССР восемьдесят первого, где проблема продовольствия тоже существует. И не забывайте, что война скоро кончится, а нам еще долго будет нужно восстанавливать Европейскую часть СССР. Прошу уделить и этому вопросу внимание. У вас есть соображения по этому поводу?
– В СССР много продовольствия пропадает на плохо оборудованных складах и хранилищах, товарищ Сталин. Думаю, что надо обратить особое внимание на эти вопросы. И первые крупные гидроэлектростанции у нас строились по американским проектам и на американском оборудовании. Но, товарищ Сталин, все по энергетике можно приобрести в СССР восемьдесят первого. Они будут только рады. Из технологий, которые имеют сейчас американцы, все кроме складского оборудования и технологий долгосрочного хранения продуктов питания есть в СССР. Не считая кораблестроения, в котором американцы традиционно сильны. И традиционно хорошее оборудование для нефтедобычи. Нам, для того чтобы резко поднять ВВП, требуется захватить ведущие места в производстве нефти, газа и электроэнергии. Но нефтеоборудование из СССР восемьдесят первого на сегодня все-таки превосходит текущее американское и лучше приспособлено к нашему климату и к низкой технической грамотности рабочих.
– Вы слово в слово повторяете то, что пишут Устинов и Романов… – скептически произнес Сталин.
– США – основной наш противник, товарищ Сталин. Как военный, так и экономический. Сейчас они, пользуясь уязвимостью положения Великобритании, вторгаются в святая святых Британской империи: на ее рынки сбыта. И во всю Европу, предлагая не возить тоннами золото, а расплачиваться их бумажками. Станок находится у них, к тому же в частных руках. Президент Франции де Голль через двадцать лет попытается сбросить это ярмо. Переживет кучу покушений, но избавиться от доллара ему не удастся. Американцы откажутся от золотого наполнения доллара и превратят его в фантики.
– Да, мне уже писали об этом. Но золотой запас СССР тает, несмотря на повышение добычи.
– На курсах в Москве один из преподавателей дал интересный анализ: если США и страны блока НАТО введут эмбарго на внешнюю торговлю с СССР, а такие разговоры ходили в прошлом году из-за ввода войск в Афганистан, и одновременно снизят цены на нефть ниже четырнадцати долларов, то экономику СССР ждет коллапс, так как зависимость от внешних поставок очень велика. Все это из-за того, что основной валютой межгосударственных расчетов является доллар. В Бреттон-Вуде в следующем году должно это произойти. Нам надо срочно найти то средство, которое позволит не допустить этого. Например, медикаменты. Кровеостанавливающие повязки, «голубая кровь», антибиотики, сульфаниламиды, прививки от полиомиелита. Все то, что разработано в СССР и не имеет аналогов в этом мире. Требовать признания наших патентов. Выводить рубль в качестве альтернативы. Я предлагаю наступать, а не обороняться, товарищ Сталин. Момент благоприятный. Ведь стоимость золота сейчас тридцать пять долларов, а там пятьсот за унцию.
– Но ведь это нам еще не поставляли!
– Товарищ Сталин, готовят партию контейнеров. В отличие от машин, где шильдик переклепал – и все в порядке, медикаменты требуется переупаковать, нанести совершенно другую дату и с соблюдением секретности. По графику, первый контейнер с новыми медикаментами будет поставлен на следующей неделе. И сразу пойдет в наши госпитали и на фронты, а уж потом займемся торговлей ими во всем мире. В первую очередь необходимо добиться признания наших патентов. Иначе начнут тупо копировать и все. Бесплатно подарим.
– Романов и Устинов были правы, что вас надо подключать к переговорам. Делегация прилетает через десять дней. Судя по всему, будет Рузвельт, который написал мне, что если здоровье позволит, то он посетит Москву.
– После победы под Полтавой это не удивительно. Сейчас зачастят! Товарищ Сталин, по донесению Еременко, на днях будет поставлена партия оружейного плутония, затем какое-то серийное «изделие» в разобранном состоянии, так чтобы наши специалисты научились его собирать в Сарове. И личная просьба: как только летчики и техники освоят Ан-26, придайте его нашей группе, пожалуйста. Фронт удаляется, на Си-47 я теряю кучу времени на перелеты. Плюс есть важные и срочные грузы весом до пяти тонн, которые удобно им таскать. Кутахов передал техдокументацию на модернизированные истребители Як с двигателями АИ-24ВТ и сам истребитель Як-9 с таким двигателем и четырьмя пушками. Первые двигатели уже пришли. Так как необходимо срочно менять крыло у Яка, он прислал сорок штампов для нервюр. Все разработки ОКБ Яковлева.
– А какая мощность у двигателя?
– 2860 лошадиных сил при весе шестьсот килограммов. Этот Як-9 имеет крейсерскую скорость восемьсот километров в час. Пикирует до девятиста пятидесяти километров. «Король неба» будет. Кутахов рекомендует установить эти двигатели на все бомбардировщики дальней авиации. Переделки там небольшие. Основные достоинства АИ-24 – высокая надежность, большой ресурс, простота конструкции, простота и технологичность обслуживания. Двигатель выпускается серийно с шестьдесят первого года, поставки неограничены. На складах их много, и завод работает на половину реальной мощности. Кроме Яка, он может быть установлен на ЛаГГ-3 и Ла-5, Пе-2, Ту-2, Ил-2. Стать основным двигателем ВВC на переходном периоде. Эти же двигатели можно использовать и для вертолетов. В итоге, у нас освобождаются мощности трех заводов по производству поршневых двигателей, и они могут начать переход на выпуск реактивных двухконтурных двигателей. В этом случае максимум через год мы будем в состоянии сами производить лучшие в мире двигатели уже без детских болезней.
– Понял вас, товарищ Горский. Надо бы Кутахова отметить так же, как и Ахромеева. Это – качественное решение проблем с нашей авиацией. Именно двигатели и не давали нам возможности достичь высоких скоростей и потолков.
Из дома сразу ушел на дестройер номер 1594. С ее ИскИном я еще незнаком. Она молчалива, в отличие от Айрин. Разговорить ее оказалось достаточно сложно. Сказывается то, что именно она не смогла удержать меня в пещере.
– А почему вы расстроились этим обстоятельством?
– Мне казалось, что моя маскировка очень удачна. За все предыдущее время никто пещеру не посещал. На мне никогда не было людей. Я выполняла полет сюда самостоятельно, уже после взрыва. И всеми было высказано мнение, что из-за этого я не смогла вас удержать. Тестировали меня три месяца. Все оказалось в полном порядке, но…
– «Ложечку мы нашли, но осадок остался!» Так, что ли? В итоге же все хорошо?
– Не совсем. Геофизики пытаются нащупать источник энергии портала, приходится вмешиваться в работу их приборов, чтобы они не обнаружили корабль. Пока удалось переместить их приборы и буровую на семь километров от корабля. Там пусть делают что хотят.
– Меня интересуют больше чужие люди, а не те, которые ходят в форме Советской Армии, или связанные с ними. Чужие люди здесь были?
– Нет, но над районом постоянно висит один из спутников.
– Что можно сделать? И чей он?
Она показала радиолокационный спутник Lacrosse, установленный на геостационарную орбиту.
– Убрать его можно?
– Конечно.
– Но так, чтобы ни у кого это не вызвало подозрений.
Я увидел, что на спутнике из сопла вырвался какой-то газ, спутник начал вращаться.
– Он сошел с орбиты и упадет через сто тридцать пять дней. Очень примитивная конструкция.
– Они смогут вернуть его?
– Уже нет, я вывела из строя все бортовые компьютеры.
– Как ты их называешь?
– Не я, американцы называют их компьютерами. Русский аналог: ЭВМ.
– Американцы ушли далеко вперед по развитию этих устройств и, сославшись на поправку Джексона-Венига, не продают их в СССР. Меня очень интересует вся информация по ним, технология изготовления основных устройств, чертежи и конструкция станков по их производству. Насколько я помню, это делают фирмы «Интел» и «Моторолла». А вторично все это разрабатывалось в Японии на фирмах «Сони» и «Пионер».
Читать бесплатно другие книги:
