Леди и некромант – 2. Тени прошлого Демина Карина

…а если не они, то еще какая-нибудь пакость.

– Да, пожалуй, ваш знакомый прав… – Генрих огляделся. – Как ни прискорбно признавать сие, но это место… вызывает у меня острое чувство неполноценности…

– Это не чувство. Ты и вправду неполноценный…

Альер постучал по цапле кулачком.

…дорожка была пуста.

И чиста.

Обе сестры зависли над кладбищем, которое в рассеянном свете их выглядело вполне мирно. Белели мавзолеи, чернели каменные глыбы памятников…

Стрекотали сверчки.

Где-то там, за границей забора.

…и не отпускало ощущение, что в спину им смотрят. Ричард несколько раз оборачивался, но никого не заметил.

Беззвучно отворилась калитка, чтобы после захлопнуться с премерзким скрежещущим звуком. Генрих вздрогнул и поморщился. Рана, пусть и запечатанная зельем, продолжала кровить. И болела, надо полагать, нещадно, но лойр не жаловался.

Да и вообще…

– С моей стороны не будет ли дерзостью пригласить вас в мой особняк? Ночь на дворе и… – он остановился у каракового жеребчика, мирно дремавшего в сени тополей. – Я думаю, у нас есть причина познакомиться поближе…

– Мне бы домой…

…Оливия волнуется.

Наверное.

Да и та рыжая… если все так, как рассказал Генрих, к этой девице есть вопросы…

– Понимаю и… в моем доме хватит места для всех ваших друзей. Я пришлю экипаж.

– С чего такая любезность?

Генрих потрепал жеребца по морде и, со вздохом, взобрался-таки в седло. Потрогал бок. Поправил куртку, лежавшую на плечах этаким плащом.

– Быть может, потому что вы меня не бросили там? Или потому, что теперь знаете правду о… моем великом предке, – его лицо исказилось. – Я всю жизнь рос в его тени… недостаточно велик для… а на деле…

Генрих сплюнул.

– Дерьмо, – выразился он неблагородно. – И мне надо с кем-то… кому-то… отец вряд ли поверит, а даже если поверит, то виду не подаст, поскольку семейное имя важнее всего… а еще, быть может, потому что мне интересно, что именно заставило вас рисковать.

Хорошие причины.

Но не для Ричарда.

– Вам мало? – понимающе кивнул Генрих. – В таком случае приведу еще одну причину… до меня дошли некоторые… презанимательные слухи о вашей идее, которая еще недавно мне представлялась действительно нелепой, но…

– Представления изменились?

– Именно… а еще мой… бесславный предок в свое время умудрился разграбить не только городской архив. Мы не распространяемся о том, что хранится в местных подземельях, но…

Жеребец всхрапнул и вскинулся.

Застриг ушами.

И Ричард поневоле пригнулся, выставляя щит…

…пуля вспыхнула, ударившись в него.

– На землю! – Ричард дернул лойра за ногу, и тот кулем повалился на мостовую, зашипел, матерясь сквозь зубы.

Вторая пуля ударила чуть выше первой, и щит лопнул, что мыльный пузырь.

– А насыщенная у вас жизнь, – Генрих перекатился на живот.

– Завидуйте молча, – пробормотал Ричард, пытаясь высмотреть стрелка.

Бесполезно.

Темень.

Улочки узкие. Домишки угловатые. И укрытий для стрелка великое множество… и неприятно думать, что стрелок этот только и ждет, когда же беспечный некромант поднимется… подставится…

Генрих вытащил из-за ворота серебряный свисток, трель которого пронеслась по улицам. И жеребец завизжал, поднялся свечой…

– Не любят они этого, – Генрих перекатился, уходя из-под копыт. – Но выбора нет…

И пальцы сложил знакомым жестом, щит восстанавливая. Правильно, какая-никакая, а защита. Но дальше-то что…

…грохот сапог стражи донесся издалека. Всполохи факелов. Голоса…

– Градоправитель я или как? – Генрих поднялся, впрочем, двигался он осторожно, явно опасаясь, что неведомый стрелок городской стражи не испугается.

Но ничего не происходило.

– Ушел, – сказал Альер, возникая. – Можете вставать.

– А раньше предупредить, – Ричард отряхнул одежду, которая, впрочем, чище не стала.

– А самому подумать? – Альер был недоволен. – Я не могу постоянно с тобой нянчится и…

– И в свете последних событий, – прервал их беседу Генрих, – я все же осмелюсь настаивать на вашем визите. За вашими друзьями я отправлю… кого-нибудь отправлю…

Ричард очень надеялся, что это будет не дюжина стражников в полном облачении. Все же этакое приглашение могут понять неправильно.

Стража окружила улочку.

И седой капитан вытянулся перед Генрихом. В глазах его читалось явное неодобрение. Во всяком случае, взгляды он на Ричарда бросал весьма выразительные.

– Не обращайте внимания, – Генрих выглядел несколько бледным, но все же довольным несказанно. – Киммар – верный слуга нашего рода, а потому все, происходящее со мной, принимает слишком уж близко к сердцу. Но служит он честно…

…подали закрытый экипаж, донельзя похожий на тюремную карету. Внутри и пахло-то специфично, свежей соломой и деревом, и еще, пожалуй, кислым пивом.

А вот Ричард не отказался бы выпить, если не вина, то хотя бы воды.

Он снял флягу и сделал глоток.

Теплая.

И горькая… не вода – травяной отвар, а он и забыл, что сменил перед походом. И хорошо, взбодриться не мешало бы. Ричард молча протянул флягу спутнику, а тот не стал отказываться. Глотнул.

Прополоскал рот.

– Мелисса? Ромашка… чабрец еще… волчеголовник… он так вяжет… характерно… капля красной сурьмяницы… опасное сочетание. А вы рисковый человек.

– Вы тоже, – не удержался Ричард, флягу забирая.

То есть, забрать он попытался, но ему не отдали.

– Что вы… меня с юных лет оберегали… как же, единственный наследник… как-то так повелось, что наш род, пусть древний и богаты, но численностью никогда не мог похвастать… теперь я понимаю, но…

Он выпил почти треть отвара и довольно фыркнул.

– Вы не поверите, но сегодняшняя ночь… я в жизни ничего подобного не испытывал.

– Охотно верю.

Ричард и сам, мягко говоря…

– И не буду лукавить, говоря, что мне понравилось… местами, конечно, но… – Генрих смежил веки. – Я пожалуй, более чем когда либо осознал, насколько смертен. И насколько люблю жизнь. Еще недавно мне казалось, что все мое существование… это тоска смертная.

Экипаж громыхал.

Подпрыгивал на камнях. И спать хотелось немилосердно. Но Ричард слушал, когда еще благородный лойр соизволит поделиться мыслями с ничтожным смертным?

– …даже моя ссора с отцом… это же пустое, если разобраться…

Он говорил и говорил, что-то рассказывая, наверняка личное и душевное сверхмеры, но усталость взяла свое, и Ричард смежил веки, проваливаясь в подобие сна.

И кажется, действительно уснул, если пропустил момент, когда экипаж остановился.

– Прошу прощения, – лицо Генриха впотьмах было неестественно белым. – Мы прибыли… вас проводят в ваши покои.

…огромный дом.

Каменная громадина о полудюжине грубых колонн. Оплетенные коваными змеями, они гляделись уродливо, впрочем, и сам особняк не отличался красотой. Было что-то хищное в простоте его рубленых линий, в мрачности гранита, который не пытались облагородить ни панелями из дерева, ни гобеленами. Тусклый блеск рыцарских доспехов, расставленных по коридорам, лишь усугублял сходство с темницей.

…правда, стоило признать, что камеру Ричарду выделили отличнейшую.

Комната.

Два узких окна. Стекла толстые, мутные, вставлены в свинцовые переплеты. Широкие подоконники. Ковер из медвежьих шкур на полу. Камин. Кровать. Балдахин, подвязанный шнурами. Гардеробный шкаф, несколько выбивавшийся из общей обстановки какою-то легкомысленностью… рукомойник с тазом и медным кувшином.

Слуга.

Поднос и поздний ужин.

Бутыль вина, заботливо обернутая мягкой тканью.

– Господин просил сказать, что, если вы желаете умыться, то вас проводят в умывальни, – слуга был мрачен, то ли подняли его среди ночи, то ли заставили прислуживать выскочке, которому в благородном доме не место, но недовольство свое он выражал и тоном, и взглядом, и постною гримасой.

– Желаю.

Ричард потер глаза.

А ведь сон как рукой сняло… бодрость временная, но воспользоваться стоит.

Слуга кивнул.

И повернулся спиной.

Он шел по дому, неся на вытянутой руке шар-светильник, и даже спиной умудрялся выражать неодобрение. Впрочем, на неодобрение Ричарду было глубоко наплевать.

Узкие коридоры.

Редкие двери из толстого мореного дуба.

Кованые петли.

Замки железные… зачем в доме замки? От кого закрываться? Или правильнее было бы сказать, кого закрывать?

…и воду горячую не провели. В столице горячая вода и до второго округа добралась. А тут вот… купальни, как сотни лет тому.

Слуга любезно приоткрыл дверь, пропуская Ричарда.

– Все готово, – возвестил он. – Если вам понадобится что-то, достаточно позвонить в колокольчик…

…сумрачно.

Пара шаров под потолком не способны разогнать темноту.

Жарко.

И жар идет из-под земли.

Парно.

Воздух влажный, тяжелый.

Хорошо.

Подобные умывальни Ричард только на картинках видел. Чтобы и пол, и стены, и глубокие чаши бассейнов плиткой выложены, и не просто так, а будто бы море бело-синее, с барашками волн. В нем же – твари всякие.

Рыбы.

Морской конек.

И чудище со щупальцами, обнявшее корабль, будто игрушку…

– Фантазия моего предка внушает уважение, – Генрих лежал в длинной чаше, вытянувши тощие ноги. – Прошу… здесь самый горячий источник, плюс к нему – пару камней зачаровано. Самое оно, чтобы расслабиться.

Ричард поморщился.

Он все же надеялся, что у него будет ночь подготовиться к разговору, которого не избежать.

– Не стоит опасаться. Я предпочитаю женщин…

– А есть варианты? – хмыкнул Ричард.

Вода была цвета молока. Время от времени в бассейне что-то булькало, и в воздухе появлялся терпкий цветочный аромат.

– Вы не представляете, сколько всяких вариантов есть, – Генрих усмехнулся. – Садитесь. Вы же понимаете, что вопросов у меня накопилось изрядно. Но настаивать я не буду… я помню все, что там происходило… и деяния моего предка…

Он поморщился.

– Я говорил, что меня заставляли наизусть заучить его славную биографию? И пороли за малейшую неточность. Отец полагал, что я должен брать пример…

Генрих откинулся.

Он был тощ.

И длиннорук.

И темная повязка, перетянувшая тело его, казалось, не доставляла лойру ни малейших неудобств.

– И я жил, осознавая, что недостоин носить его имя… ничтожен… перед великими деяниями, – Генрих закрыл глаза. – Вы, наверное, не знаете, что мой славный предок не только поддержал мятеж, но и сумел поднять чернь… он захватил градоправителя. И вынудил его отдать приказ о разоружении имперской сотни… и освобожденный народ, ведомый чувством праведного гнева, сверг гвардейцев… так писали в семейных хрониках.

Вода оказалась горячей.

Настолько горячей, что первым порывом Ричарда было выскочить из треклятой чаши, но гордость помешала. Лойр лежит? И Ричард сумеет.

– Я никогда не задумывался над тем, как это было… гневом так гневом… главное, заучить. А теперь вот… осознаю, что имперская гвардия – это не просто солдаты, это еще и маги, они и без оружия могли бы расправиться с сотней-другой селян… не говоря уже о том, что подобному приказу не подчинились бы. Все было иначе, но как?

Генрих щелкнул пальцами, и молочная поверхность взбурлила.

– С градоправителем ясно… вероятнее всего гражданское лицо, которое не сильно-то умело воевать… градоправителю сие без надобности…

– Дом.

– Что?

– Почему этот дом такой? – спросил Ричард, понимая, что мысль безнадежно упущена.

– Какой?

– На тюрьму похож.

Генрих задумался.

И поморщился. Потрогал плечо.

– А я ведь раньше дуэлями баловался… считал себя отличным фехтовальщиком… в десятке лучших… будет наука.

Если он был в десятке лучших, то Ричард вполне мог бы отнести себя к десятку худших. Настроение испортилось окончательно. И Ричард, не особо стесняясь, поскребся спиной о камень.

– Зудит? Это целебный источник. Вода проходит сквозь толщу вулканических пород, обогащается какими-то там газами… точно не знаю, не вникал, главное, что очень полезна… а дом… знаете, пока вы не спросили, я как-то не обращал внимания… привык? Мое детство прошло здесь. Отец с матушкой не больно-то ладили, поэтому он и сослал ее сюда… и меня заодно. А вот когда исполнилось двенадцать, соизволил призвать. Наследник, как ни крути… в детстве мне нравилось здесь… ощущение… убежища? Здесь, если хотите знать, почти ничего не изменилось с той поры. Отец слишком ценит нашего доблестного… – это слово Генрих почти выплюнул, – предка, чтобы утеплить окна или вот вместо каминов провести трубы… матушка умерла от банальнейшей простуды…

Генрих зачерпнул воду раскрытой ладонью, поднял ее и смотрел на тонкие нити, что потянулись к бассейну.

– Окунитесь с головой, полезно. Так значит, тюрьма… что ж, теперь я вижу… ему было кого держать… меня это всегда удивляло… ладно, он убил отца, который отказался присягнуть новому императору, сомнительного качества подвиг, но с моим батюшкой сомнения лучше оставлять при себе… но нигде, ни в одной хронике не упоминалось о том, что случилось с остальными… с его матерью вот… или с сестрой… только дата смерти… ее похоронили внизу. Стоит ли мне наведаться?

– Вам решать.

– Решу… время есть… еще есть… знаете, я читал, что в Старой Империи при храмах были лечебницы для неимущих… как по мне отличная идея…

– Собираетесь строить?

– Должен же я как-то… мне кажется, ему должно прийтись по вкусу. У моей семьи много денег. Настолько, что, кажется, даже мой отец точно не знает, сколько именно… этот город… он формально свободен, а на деле… давно уже нет свободных городов, да… рудники… и с полсотни мануфактур… мы держим торговлю со Светлым лесом. И шахты, где добывают алмазы, хорошие алмазы всегда в цене… и еще вот воды… знаете, сколько приносит один курорт? На лечебницу хватит…

– Я рад за вас.

Зуд прошел.

А кожа будто покрылась чем-то осклизлым, но не сказать, чтобы неприятным.

– Не дерите, – Генрих приоткрыл один глаз. – Это мелкие… насекомые… сядьте, звучит мерзковато, а на деле они столь крохотны, что глазом не различить. Они обретают в самом источнике, а питаться там нечем. Вот и поглощают жиры и пот. Кожу очистят до скрипа, а заодно уж смягчат все рубцы и шрамы. Что я могу сделать для вас?

– Помимо ванны и ужина?

– Ужин подадут сюда, – Генрих щелкнул пальцами и где-то далеко раздался звон колокольчика. – Но утром вы уедете.

– Это приказ?

– Совет. Как я сказал, этот город принадлежит моей семье, а я лишь часть ее. И полагаю, о вашем прибытии отцу уже доложили. Утром мне доставят распоряжения, вероятнее всего, памятуя о моем дурном нраве, за подписью Императора. Я буду обязан исполнить их, если не пожелаю прослыть мятежником. И почему-то мне кажется, что эти распоряжения коснуться вашей… миссии.

– Так вас же уполномочили… содействовать?

Тело стало мягким.

Чужим.

Расслабленным. Пожалуй, Ричарду и языком шевелить лень было. Закрыть бы глаза и в дрему погрузиться, восстанавливая прерванный сон.

– Меня попросили содействовать, – уточнил Генрих. – И просьба исходила от папенькиного старого приятеля… скажем так, их дружба никогда не мешала придерживаться радикально разных взглядов на то, что пойдет на пользу Империи…

Во всем виновата была вода.

И тепло.

И место это, наполненное вязкой тишиной, теплом и паром. Усталость еще. И пережитое вместе, что, конечно, объединяло…

– Теперь на мне долг крови… и рода, – Генрих закрыл оба глаза. – Я не собираюсь его забывать, но… вы понимаете, вам еще рано начинать открытую войну.

– Грядет беда.

– Да, я помню. В городе уже расклеивают листовки с напоминаниями. Стражу усилим, защиту… кладбища… сам видел.

– Видел, – согласился Ричард. – На этот раз все будет иначе… оно, чем бы то ни было, набирает силу…

Излагать выстраданную свою теорию, лежа в ванной – что может быть глупее? Но, видно, ночь такая, на глупости гораздая, вот Ричард и говорил.

Кратко.

А Генрих слушал.

– В этом есть смысл, – сказал он, пошевелив пальцами. – Ноет… надо будет сочинить что-то героическое батюшке… или правду рассказать? Боюсь, правду он не примет… не сразу… значит, полагаешь, будто твоя монетка – это своего рода манок для нечисти?

Ричард подумал и кивнул, уточнив.

– Часть манка… большого манка, который накрывает всю Империю…

– И если так, то твое желание уничтожить его в целом логично и полезно… для общества.

Ричард вновь кивнул.

– …но не выгодно Гильдии некромантов. Более того, чревато утратой статуса… и за меньшее убивали. Кто знает о твоих…

– Глава гильдии… и не только.

– Значит, все более-менее заинтересованные лица, – Генрих осторожно потрогал перевязь. – И это плохо… это, к проклятым богам, вовсе отвратительно… но гораздо хуже, если узнают, что ты прав.

– Почему?

– Потому что, дорогой мой друг…

…когда это Ричард успел другом стать?

– …пока ты – всего-навсего чудак с безумной фантазией, которая, пусть и выглядит довольно логичной для фантазии, но все одно является придумкой, а значит, относительно безопасна. А вот если окажется, что эта фантазия, так сказать, материально подтверждена…

По потолку плыли корабли.

Узкие триремы с хищными носами.

Тонкие ребра весел едва касались барашков-волн. Яркими пятнами выделялись паруса. И корабли готовы были столкнуться в бою…

– …это заставит задуматься многих. И боюсь, две трети придут к весьма однозначным выводам.

…под кораблями вытянулись ленты водных змеев. И море оскалило зубы рифов, готовое собрать дань с наглецов, дерзнувших пройти водным путем.

– Знаешь, сколько Император выделяет на поддержку гильдии некромантов?

– Нет.

– Десять миллионов золотых в год.

– Сколько?

Эта сумма не укладывалась в голове Ричарда.

– Это четверть всех доходов Империи, – усмехнулся Генрих. – И в теории идет она на всякие весьма полезные дела. На содержание училищ, на оплату вольных некромантов… или вот тех, что при городах остались. Жалование-то они от гильдии получают.

…и на жалование это кота содержать не получится, не говоря уже о человеке.

– На исследования природы нежити. На разработку новых способов борьбы с нею…

Альер захохотал.

Он возник вдруг на краю ванны, сел, опустил ноги в вязкую белую воду.

– И у вас воруют?

– Фи, какое пошлое слово! Используют ресурс, – Генрих фыркнул. – Папенька мечтал, чтобы я возглавил очередной фонд при Академии, занялся поисками средств упокоения малой и средней нежити.

– Так ведь… – Ричард запнулся.

Средств таких было известно превеликое множество, и выверенные столетиями, работали они весьма неплохо.

– Вот и я о том же, – Генрих поскреб шею. – Гильдия давно стала болотом, но весьма доходным болотом. Для избранных… В Совете собираются провести закон, запрещающий среднему сословию поступать в Академию. Училища – вот ваш потолок. Империи нужны некроманты, но такие, которые будут работать, вот как ты… все одно городов и сел больше, чем свободных рук. Да и гибнете вы частенько…

– То ли дело благородные лойры, – не удержался Ричард.

– Именно, – Генрих, казалось, нисколько не обиделся. – Я получил отличное образование…

Альер вновь рассмеялся.