Ведунья и богатырь Грез Регина
Держась за плечо ведуньи больше для вида, чем от слабости, Нечай склонил голову, а потом прямо сказал:
– К тебе иду, дядька Шатун. Бери меня вместе с быком, авось пригожусь.
– Посмотрим еще… – уклончиво заявил усмарь и тут же принялся договариваться насчет волокуши. Не на своем же горбу тащить до Телячьего переулка здоровущего быка.
Пока тушу укладывали, ведунья успела купить кружку горячего сбитня, напоила Нечая, а после утерла ему лицо своим же платком.
– Как за младенцем ходишь, – смутился Нечай. – Погоди, спрошу Шатуна за старушку-травницу, может, и тебя приютит. А то назовемся родичами, поживешь с нами. Не оставлю тебя одну.
– Благодарствую на добром слове. Я сама про Опалиху разузнала, в соседях поселимся коли так.
– Вот это хорошо! – обрадовался Нечай.
– Только послежу, как тебя в доме кожемяки устроят… Дяденька Шатун, далеко ль нам еще идти?
Нечай диву дался. Только что ему выговаривала, как старшая сестрица несмышленышу, а перед усмарем очи клонит, голосок угодливый, ласковый.
«Ну и лиса! Обхождение знает, даром, что дремучая лесовичка… Вот и угрюмый Шатун посветлел лицом в ответ на девичью улыбку, приосанился, бороду пригладил. Правда ли он вдовец? Захоти Нелада – хозяйкой в его доме станет. Да что там пожилой усмарь, князя можно приворожить… А она много чего умеет, и кровь остановит и сердце кольнет. Такую легче сестрицей назвать… Да разве ж я чего испугался? Разве ж меня самого полюбить нельзя? Только она, по всему видать, высоко метит, не за женихами пришла в Городец».
Только призадумался, Нелада уже заглядывает в глаза, будто тайные помыслы хочет разведать.
– Сильно болит? Потерпи, Шатун обещал наутро баньку протопить, выгоним хворь из тела.
– Сама поди парить будешь? – грубовато брякнул Нечай, внезапно осердясь не пойми на что.
– Если дозволишь – доверишься… – смеются полные губы, а в глубине карих глаз затаилась давняя тоска, а то и показалось Нечаю.
– А ты мне доверишься? – спросил он, глядя себе под ноги, намаялся за день, а тут еще пригожая девица банькой дразнит.
– Хороший ты парень, Нечай… Я добра тебе хочу. Здоровья и силы прибавлю, сколько сумею, раз уж тропки наши вместе сошлись.
– О самой-то кто похлопочет? Втемяшились в голову колдовкины уроки. Будто нельзя без них обойтись.
– После поговорим. Там видно будет.
Глава 7. Кузька
Двор усмаря был широк и не прибран, горбыль в ограде покосился, а кое-где доски разошлись на потеху язвительным соседям. Под навесом дальше от дома мокли в чанах с известью коровьи кожи, на столе ждал работы раскрой на сапог, рядом сушились на дровах застиранные полотенца да синие мужские порты.
У крыльца стояла палка с деревянной лошадиной головкой, ко второй палке было раскрашенное колесико приделано, а на третью насажен петушок с облупившейся краской на гребешке и бородке. Только давно игрушками никто не тешился, прилипла к колесику глина с пучком соломы, так и примерзла.
Грубой матерчатой занавеской просторная изба Шатуна была поделена на две части. В кухонном закуте из пузатой бочки пахло доходившей брагой, а в горенке старыми овчинами да травяными вениками, развешанными у самого потолка.
Печь с закопченными изразцами уже остыла, пустые чугуны от мала до велика сиротливо сгрудились на полу рядом с разбросанными полешками. Нечай прежде не видал такого разора в дому, похоже, хозяин руки опустил, схоронив жену.
Нелада осуждающе покачала головой и поджала губы. Да что спросить со вдовца, оставшегося с малолетним сынишкой?
За давно не скобленым столом сидел худенький белоголовый мальчик восьми годов, ручонкой ловил из деревянной миски квашеную капусту в розоватом рассоле, заедал холодной печеной репой. На вошедших глянул неодобрительно.
– Торопко мой, – тихо пояснил Шатун. – Один у меня остался, девчоночки в болезни с матерью полегли.
– Ну, здрав будь, Торопко! – весело приветствовал Нечай.
Мальчик насупился и еле слышно ответил:
– Ныне зовусь Кузьмой.
А после и вовсе залез на лавку под овечий полушубок. Спрятался от холода и незваных гостей. Шатун, кряхтя, принялся растапливать печь, между делом рассказывал, как слуги князя Ядрея велели всему городскому люду приходить в каменную церкву на службу Новому богу. Иноземный волхв каждого мальца наговорной водой кропил и новым именем нарекал.
– Понравилось тогда моему Торопке в белой церкве. Колокольца красиво звенят, пахнет приятно и Безбородый волхв поет ровно девица тоненьким голоском, а то вдруг заревет по-медвежьи. Чудно! Согласился сынок мой зваться Кузьмой, так и мне пришлось имя второе взять. Данилой нарекли, а знакомцы по-прежнему Шатуном кличут.
– Значит, вы своих старых богов живо сменили на пришлых… – поддела Нелада.
– Зачем же менять? – удивился Шатун, укладывая в корчагу куски свежей говядины. – Старые боги всегда рядом, не выдадут – не подведут, а и про Нового тоже послушать охота. Тем более князь с ним больно дружен стал. Недаром дочку свою любимую за Железного витязя выдает. Хочет сослать нашу голубку на чужую сторонку, а что делать? Такова доля девичья.
– Добрый кузнец сам себе долю скует, а хороший охотник выследит, – процедила Нелада.
– Так ведь то охотник и кузнец, а тут девка целиком в родительской власти. Уж как ни бойка нравом Отрада Ядреевна, а с нашим-то князюшкой не больно забалуешь.
Нелада фыркнула насмешливо, постояла еще у порога, подбоченясь, внимательно оглядела избу, а потом велела Нечаю садиться на лавку и занялась его раной. А как управилась, стала помогать по хозяйству, да так, будто самим Родом старшей в избе назначена.
– Дядька Шатун, а где у тебя мука? Почто худо хранишь, жучок заведется, надо бы пересыпать в чистый короб. Луковицу возьму из косы, а есть ли чеснок? Квашни не осталось старой? Кто тебе стряпает? Ладно, сама к соседке зайду. Эй, Торопко, сказки любишь? Иди отцу помогать, на ночь самую страшную тебе расскажу.
– Отстань, ворона! – сердито пропищали с лавки. – Ты, тятька, в избе ее с нами не оставляй, а то я от тебя в лес сбегу, стану с разбойниками жить.
Тут Нелада засмеялась в голос, правда, не слишком весело.
– Где уж тебе с кистенем-то стоять на большой дороге! Разве не сказали в каменной церкви, что Новобог завещал всех людей любить и творить добро.
– А тебе откуда ведомо, что Новобогу надо? – Кузька даже нос высунул, так любопытно стало.
– Сорока сболтала, – с недобрым смешком пояснила Нелада, – летом доходили до нашего селища два странника, собирали народ, читали книжицы свои, пугали небесными карами, а более того подземной огненной ямой.
– Вот и я того немножко боюсь, – печально вздохнул Кузька, решив поделиться заботой.
Нечай длинными ресницами хлопал да морщил лоб, о чужом боге ему было известно мало, а пугать мальчонку не следовало бы, и так в чем только душа держится. А ведунья тоже хороша, не успела войти, принялась руководить в чужом дому как хозяйка.
Только и то правда, что от ее звонкого голоса будто ожила черная изба, весело загудел в печи огонь, умильно затрещали половицы, даже тощая кошка выбралась из подпола, примостилась на лавку и начала серые лапки вылизывать, зазывая гостей.
Глядь, Нелада уже во дворе переговаривается с усмарем, спрашивает про свою лекарку, советует, как лучше сохранить мясо. Ну-ка, взялась готовые кожи рассматривать… за водой к колодцу пошла… И все-то у нее споро споро, с шуточками да смешками.
Шатун в затылке чешет, посматривая ей вслед. Огонь – девка, такая на месте не усидит и всех вокруг заставит вертеться, как веретенце в бойкой руке.
Читать бесплатно другие книги:
