Тайны взрослых девочек Крамер Марина

– Теперь говорю, какая разница? Главное, что ключи у меня, и через двадцать минут я перестану видеть эти рожи. – Он неопределенным жестом обвел зал ресторана.

– Ты так и не сказал, все ли в порядке.

– Нет. Не в порядке. Не в порядке, но к тебе это не имеет отношения, успокойся, пожалуйста. Идем.

Он вложил в папку со счетом несколько купюр, поднял с пола кофр и протянул Лене руку. Она оперлась на нее, выбралась из-за стола и последовала за ним к выходу.

Квартира, которую Никита снял на сегодняшнюю ночь, оказалась довольно просторной и уютной, даже не скажешь, что ее сдают посуточно. Лена огляделась и подумала, что не прочь и сама такую иметь.

– Просторно, правда? Воздуха много. – Никита вышел на балкон.

– Да.

– Леночка, ты меня прости за сегодняшнее настроение, хорошо? – попросил Никита, возвращаясь в комнату и привлекая Лену к себе. – Съемка эта неудачная, погода дрянь, и вообще настроение не очень. Не смог сдержаться.

Он поцеловал Лену сперва в лоб, потом в щеки и наконец прикоснулся к ее губам. Она закрыла глаза. Близость с ним всегда оставляла ощущение счастья, это было, пожалуй, то немногое, что осталось неизменным с момента их знакомства. В остальном же Никита изменился. Или он таким и был, просто Лена, ослепленная его яркостью, не замечала этого. За год выработалась привычка, и теперь многие вещи не казались такими уж привлекательными, скорее раздражали, и она вынуждена была скрывать это раздражение, давить его в себе.

Сегодня Никита был удивительно нежен, наверное, на самом деле понял, что перебрал. Лена задремала, уютно устроившись у него под боком и обняв рукой за талию.

– Тебе дым не мешает?

– Нет. Вокруг меня курят все, – пробормотала Лена, не желая просыпаться.

– Когда у тебя отпуск? – вдруг спросил Никита.

– В сентябре. Долго еще.

– Да. Все лето одна тут торчать будешь.

– Почему одна?

– Я обычно летом уезжаю в Европу.

Лена повернула голову и посмотрела Никите в лицо:

– Но в прошлом году ты был здесь.

– Да, в прошлом был. Обстоятельства вынудили. Но в этом непременно уеду – Италия, Испания, Франция. Может, Греция – на Корфу не был никогда, очень хочу.

Лена вздохнула. Человек не обсуждает с ней планы на отдых, он ставит ее перед фактом – я уеду, и хоть трава не расти. И ее, Лены, в этих планах тоже нет. И вообще нет ни в каких его планах.

– А ты не хочешь, чтобы я поехала с тобой? – вдруг спросила она и едва не прикусила язык от собственной наглости.

Никита удивленно посмотрел на нее:

– А зачем? Я буду работать. Да и отпуск у тебя в сентябре, куда ты поедешь?

– Но я ведь могу взять пару недель за свой счет.

– Не понимаю зачем. Я не валяться туда еду, я работаю, снимаю. А ты что будешь делать?

– А что я делаю здесь?

– Здесь ты работаешь, живешь, с подругой встречаешься, наконец. А там все время будешь сидеть в номере отеля и упрекать меня, что я не уделяю тебе времени. А у меня этого времени просто не будет. Я уже сейчас заказов набрал, а к лету вообще их будет миллион.

– Никита, скажи хоть раз правду, – вскипела Лена. – Возьми и скажи правду: ты не хочешь, чтобы я ехала с тобой. Не хочешь! И дело не в работе. Дело в том, что я тебе не нужна нигде, кроме как вот в этой постели. Или в другой, какая разница? Нигде, кроме постели! Ты меня стесняешься, не знакомишь с друзьями – а мы уже больше года вместе!

На лице Никиты появилось почти брезгливое выражение:

– Лена, прекрати истерику. Никто тебя не стесняется. Что за глупости тебе в голову приходят?

Но Лена уже не слушала его – она одевалась, чтобы как можно скорее уйти отсюда, из этой такой прекрасной, но такой чужой квартиры.

Разбудил ее с утра звонок Паровозникова. Андрей был зол после ночного дежурства, а потому в выражениях не стеснялся:

– Крошина, начальство твое вообще с головой как? Не очень конфликтует?

– А что случилось? – Она с трудом продрала глаза, и голос со сна звучал хрипло.

– Ты заболела, что ли? Очень вовремя!

– Я здорова, а ты прекрати орать. Что случилось?

– Мне велено срочно ехать и искать в доме убитых Стрелковых какой-то дневник. Твоя идея?

– Идея не моя, но ее обязательно нужно проверить. Не понимаю только, почему ты не от меня об этом узнал.

– Да какая разница от кого? – взвился Андрей. – Мы всю ночь в канализационном люке трупы трех бомжей обнюхивали, я мечтал о пенной ванне и стопке водки, а тут это!

– Андрюша, не ори, а? – попросила Лена жалобно. – Хочешь, я с тобой съезжу?

– А вот хочу, представь себе! – как-то подозрительно легко согласился мстительный Паровозников. – Очень хочу, потому что на улице ветер, дождь и мерзость, и я не желаю в одиночку по такой погоде тащиться за город.

– А ты не на машине?

– Представь себе, нет. Колеса мне на стоянке какой-то урод порезал, а времени на шиномонтажку, как ты понимаешь, не было.

– Ладно, жди меня, я сейчас приеду, – вздохнула Лена, выбираясь из постели.

– Я в управе, сюда заскакивай.

Сидя за рулем, Лена с сожалением подумала, что сапоги все-таки нужно было надевать резиновые: апрель в этом году выдался теплым и таким дождливым, что впору вместо машины покупать лодку. Ноги она промочила насквозь, пока бежала от подъезда к парковке, а там еще ухитрилась провалиться в замаскированную большой лужей ямку на асфальте, и в правом ботинке теперь хлюпало. Это плохо – ноги у нее всегда были слабым местом, именно с них начинались простуда и прочие радости. В кабинете у нее, конечно, есть сменные туфли, но пока она попадет в прокуратуру, пройдет много времени, и смысл в переобувании пропадет. Придется в профилактических целях выпить что-то от простуды, иначе все, пиши пропало, она сляжет минимум на неделю, а то и больше, а сейчас это, как справедливо отметил Паровозников, вообще не вовремя.

Андрей ждал ее на крыльце, курил, переминаясь с ноги на ногу, и делал вид, что не замечает, как рядом давятся сигаретным дымом две молоденькие девицы в курсантской форме. «Очередные жертвы», – подумала Лена, посигналив. Андрей выбросил сигарету и поспешил к машине.

– Наконец-то! Я уж думал, эти гарпии в курсантских погонах меня живьем сожрут.

– Но ты, конечно, был тверд, как скала, – поддела она с улыбкой.

– Конечно! Даже сделал вид, что не заметил, как одна из них мне зажигалку не вернула. Останови, кстати, где-нибудь у супермаркета, надо купить, а то и прикурить не от чего будет.

Лена только головой покачала.

– Так что там за история с дневником? – взъерошив волосы, спросил Андрей.

– Да понимаешь, вчера ко мне жених убитой Стрелковой приходил.

– Сам? – Андрей даже развернулся к ней от удивления.

– Да. Кстати, знаешь, кто у нас жених? Павел Голицын, детективщик.

– Ну да! – не поверил он. – Разыгрываешь?

– Делать мне нечего. Вон у меня в ежедневнике и листок с его автографом имеется, можешь убедиться лично.

– А ты что, поклонница?

– Можно подумать, мне на работе детективов не хватает! – фыркнула Лена, перестраиваясь в правый ряд, чтобы остановиться на парковке у супермаркета. – Он мне номер телефона оставил, ну и расписался по инерции, даже смутился.

– Интересная история. А зачем он приходил?

– Натолкнуть меня на мысль о дневнике. Так и сказал: Жанна дневник вела много лет, но что там – никто не знал. А в последнее время она изменилась, замкнулась и вроде как что-то от всех скрывала, – объяснила Лена, паркуя машину. – Вот Голицын и решил, что она могла в дневник записывать все свои переживания. Кстати, это вполне похоже на правду.

– Не знаю. Обычно так делают те, кто мало общается или по каким-то причинам людей не любит. А у Стрелковой, как мне кажется, с этим проблем не было.

– Так, иди-ка за своей зажигалкой и заодно купи мне какую-нибудь булку, что ли, я из-за тебя позавтракать не успела. По дороге договорим.

В супермаркете Андрей пробыл долго. Она успела за это время позвонить матери, сделать пару пометок в ежедневнике и сбросить звонок Никиты – разговаривать с ним настроения не было. Но внутри стало тепло: он все-таки позвонил первым, значит, не сердится за ее вчерашнюю выходку. Ничего, она сама перезвонит позже.

Наконец появился Андрей – еще более злой, чем с утра. Сел в машину, сунул Лене в руки пластиковый стакан с кофе и довольно горячий бутерброд с ветчиной и сыром в большой булке.

– Кто-то, кроме нас, вообще старается работать? – заворчал он. – Десять касс – один кассир, а очередь такая, как в советское время за дефицитом.

– Так утро же, – выворачивая с парковки и стараясь держать ровно стакан с напитком, объяснила Лена. – В это время скидки для пенсионеров, вот и очереди.

– Ага, как обычно, благое дело превратили в цирк с конями.

– Ой, не гунди, Андрей! – отмахнулась она. – Ты и так с утра невыносим, а сегодня просто наказание какое-то.

– Тебя бы на всю ночь в канализационный люк к трем разлагающимся бомжам, а потом оставить без душа и нормального завтрака еще на день – я бы поглядел, как бы ты улыбалась, – буркнул Андрей и, откинув спинку сиденья, завернулся плотнее в куртку. – Ты меня толкни, как приедем, я чуток подремлю, совсем глаза слипаются.

Лена сделала тише радио, чтобы звуки не мешали действительно измотанному коллеге, и сосредоточилась на дороге. Моросил дождь, «дворники» работали беспрерывно, но это не особенно помогало. Лена водила машину уверенно, права получила еще в восемнадцать и с тех пор проводила за рулем куда больше времени, чем передвигаясь пешком. Но даже ей на загородной трассе сегодня было тяжеловато: плохая видимость, туман, внезапные вереницы фур впереди. До поселка пришлось ехать довольно долго, обгонять при такой видимости Лена все-таки не решилась. В конце концов, торопиться особенно было некуда: ключи от дома у нее, дом опечатан, их там никто не ждет, а начальство в курсе, куда она поехала.

У ворот поселка ее остановила охрана, Лена высунула в окно красную книжечку, но даже это не заставило охранника сразу поднять шлагбаум. Он обошел машину, записал номера в журнал и только после этого нажал кнопку. Проезжая под поднявшийся шлагбаум, Лена про себя отметила, что проникнуть на территорию просто так не получится – действительно все записывают.

Под крышей поста она увидела четыре камеры, ориентированные на разные участки подъезда к шлагбауму. «Значит, все-таки мог быть только кто-то свой, тот, кто известен охране или не боится, что номера машины будут зафиксированы», – подумала она, выезжая на ту улицу, где стоял дом Стрелковых. У ворот она остановилась и полезла в сумку, где лежали связка ключей и пульт управления. Андрея она разбудила только после того, как припарковалась во дворе и закрыла ворота. Он сонно поморгал ресницами:

– Что, уже?

– Уже? Да я почти час сюда тащилась!

– Да? Надо же, как уснул. Показалось, что всего пять минут.

– Пять минут. Храпел всю дорогу, как…

– Ой, ладно, – выбираясь из машины, отмахнулся он. – С устатку еще не так захрапишь. Идем в дом, что ли?

– Да, начнем оттуда, пожалуй. – Она щелкнула кнопкой сигнализации и окинула беглым взглядом огромное пространство двора с хозяйственными постройками.

– Думаешь, что тайник может быть и не в доме?

– Вполне вероятно.

– Слушай, подруга, мы же здесь на месяц прилипнем, если так.

– Это ты загнул, конечно. Но повозиться придется.

Лена поднялась по ступенькам, сняла бумажную полоску с печатью и открыла замок.

В огромном пустом доме было жутковато. В прихожей она огляделась и растерянно обернулась к Андрею:

– С чего же начинать?

– А с чего хочешь. Можем сверху пойти, там же спальня хозяйки? Вот оттуда я бы и начал.

– Знаешь, а я как раз склонна думать, что в спальне ничего и нет. Вот я бы точно не делала тайник там, где его будут искать прежде всего.

– Ой, Ленка, да кто бы там искал, если бы Жанну не убили? Кто вообще мог бы интересоваться этим дневником?

– Возможно, ты и прав, – протянула она, все-таки направляясь к лестнице на второй этаж. – Но если Жанна не показывала дневник никому, логично же подумать, что она спрятала его там, где труднее будет найти?

– Логично-то логично. Только вот с вами, бабами, фиг вообще разберешь, как логика работает.

Лена не стала отвечать на эту колкость. Ясно, что уставший и невыспавшийся Андрей любое слово будет воспринимать в штыки, а постоянно обмениваться словесными шпильками не хотелось. Сейчас нужно было решить, где первым делом стоит искать дневник.

Просторная спальня Жанны, оформленная в модном стиле прованс, казалась холодной и неприветливой, но это Лене как раз было понятно. После смерти хозяйки отсюда ушла радость. Почему-то она не сомневалась, что еще совсем недавно здесь было весело, уютно, тепло. Белая кованая кровать, большой комод явно ручной работы, на нем милые безделушки и фотография тоже в кованой белой рамке. Лена подошла ближе – на фото были запечатлены Жанна и Павел Голицын на фоне какого-то готического собора. Приглядевшись, она узнала собор Святого Вита в Праге – они были там пару лет назад с подругой Юлькой. Лицо Жанны было таким счастливым и безмятежным, она так доверчиво прижималась к Голицыну, который возвышался над ней, что никаких сомнений не оставалось: они с Павлом действительно любили друг друга и были близки.

Сзади деликатно покашлял Андрей – знал Ленину привычку задумываться и отключаться, потому не хотел испугать резким звуком:

– Ты думаешь о том же, о чем я?

– Да. Голицына из списка подозреваемых смело можно вычеркивать. Невозможно так любить и потом… – она кивнула на фото. – Ты видишь, какие у них обоих лица?

– Вижу. Что ж, минус версия.

Андрей дотянулся рукой через Ленино плечо, поправил фотографию на комоде и случайно смахнул на пол небольшую пузатую шкатулку. Шкатулка открылась, содержимое вывалилось на белый пушистый ковер. Лена укоризненно покачала головой и присела на корточки.

– Ты как слон в посудной лавке.

– Во-во, собирай пока побрякушки, а я за картинами пошарю.

– Вот не думала, что ты такой банальный, Паровозников, – поддела она, не удержавшись. – За картинами! Думаешь, теперь кто-то делает тайники за картинами? Это же такой старый штамп, заезженный во всех фильмах и книгах, что даже смешно.

– А вот тут ты ошибаешься, подруга. – Андрей аккуратно снял со стены небольшую картину, изображавшую лавандовое поле. – Как известно, все ценное лучше хранить на видном месте. Или в таких банальных тайниках, как сейф за картиной. Хотя бы потому, что большинство рассуждает так, как ты.

Увы, теория капитана Паровозникова не подтвердилась: поверхность стены за лавандовым полем была абсолютно гладкой. Пришлось вернуть картину на прежнее место. Андрей почесал макушку и предостерегающе произнес, глядя, как начальница заулыбалась:

– Даже не вздумай. Всякое бывает, в том числе и небольшие просчеты.

– Шел бы ты в соседнюю комнату, а? Может, так быстрее будет? – предложила она, продолжая собирать в шкатулку безделушки с ковра.

Здесь были какие-то ракушки, камешки, пара совсем дешевых браслетиков, которые обычно продаются на приморских рынках и набережных разных стран, свернутый в маленькую птичку проездной билет из Праги, серьги в виде прозрачных фонариков, внутри которых пересыпался подкрашенный песок, – тоже дешевые и явно чешские. Лена помнила, что такие продаются на Карловом мосту. Никаких драгоценностей – эту шкатулку хозяйка использовала для хранения вот таких милых памятных вещиц.

Единственным, что привлекло внимание Лены, был ключ. Средних размеров ключ с круглой головкой, плоский, явно не подходящий для дверного замка, например. Лена повертела его в руках и отложила. Стоило, наверное, попробовать открыть что-то в доме с его помощью. Она вернула шкатулку на место и попыталась вставить ключ в замок верхнего ящика комода, но ключ оказался существенно меньше отверстия. Комод не был заперт, не был заперт и ящик косметического стола. Интересно, за каким нарисованным очагом прячется дверца, которую отпирает этот ключик?

– Ленка, нет в соседней комнате ничего. – Андрей возник на пороге и прервал ее размышления. – Это ж кабинет хозяйки, мы там все в прошлый раз перевернули.

– Вы тогда не это искали.

– Обижаешь. Я всегда держу в уме возможность найти что угодно.

– Хорошо. Тогда спускайся на этаж ниже. И попутно коридор посмотри, вдруг…

– А это чего у тебя?

– Да вот ключ нашла. Но он никуда не подходит.

Андрей забрал у нее ключ, осмотрел и фыркнул:

– Ты совсем дикая, Ленка. Это ж ключ от банковской ячейки. Никогда не видела?

– Откуда?

– Тогда верь на слово.

Она внимательно посмотрела на Андрея:

– А можно узнать, в каком банке эта ячейка?

– Вряд ли. Хотя… Наверняка ведь в каждом банке своя система замков. Я так думаю.

– То есть придется искать и это?

– А что делать? Если только в бумагах найдем договор на аренду ячейки, – развел он руками.

– Значит, надо смотреть в документах, – решительно сказала Лена и направилась в кабинет убитой Жанны Стрелковой. – Ты пока поищи еще, а я займусь бумагами. К счастью, эта дама отличалась такой пунктуальностью и скрупулезностью, что каждая папка пронумерована. Думаю, это мне здорово поможет.

– Ты начальник, тебе решать, – пробурчал Андрей ей вслед.

В кабинете Лена на пару минут остановилась перед большим книжным шкафом, на открытых нижних полках которого рядами стояли папки. Предстояло решить, с какой именно начать. Папки были одинаковыми, как будто Жанна, подбирая их, специально заботилась о том, какое впечатление они будут производить на всякого, кто входит в ее кабинет.

Лена выбрала наугад три папки, села за стол и углубилась в изучение. Ничего интересного не встречалось, зато удивило, что Жанна годами хранила самые разные чеки, заботливо подклеенные и подобранные по числам.

– С ума можно сойти, – пробормотала Лена. – К чему такая педантичность? Как будто готовилась к аудиторским проверкам, хотя все здесь личные покупки.

Судя по всему, Жанна любила украшения. Изрядная часть чеков была из ювелирных магазинов, и Лена вспомнила, что опись принадлежавших Жанне драгоценностей составила список на четыре листа. В отдельной папке нашлись даже чеки на продукты, и это уже совсем не укладывалось в Ленины представления о жизни. В их семье не было принято вести подобную бухгалтерию.

За просмотром документов она провела почти три часа, за окном уже начало темнеть. Андрей уже несколько раз заходил в кабинет и всем видом демонстрировал неудовольствие по поводу столь долгой и совершенно непродуктивной работы.

– Если хочешь, поезжай домой, – не отрываясь от бумаг, проговорила она.

– Мы сюда приехали на твоей машине. Прикажешь мне пешочком до станции прогуляться? Она здесь довольно далеко.

– Тогда, будь добр, не маячь, а? Ты меня очень отвлекаешь.

– Жрать охота, – пожаловался Андрюха, усаживаясь на небольшой диван в углу кабинета.

– Возьми у меня в сумке шоколадку и не ной.

– А батона колбасы у тебя в сумке нет?

– А кастрюлю борща тебе не организовать?

– Было бы неплохо. Но, по-моему, ты его варить не умеешь.

– А вот в этом ты ошибаешься. Борщ я варю отменный. Будешь хорошо себя вести – как-нибудь приглашу в гости. А сейчас съешь шоколадку и умолкни хоть на тридцать минут, нытик.

Андрей с упоением порылся в ее сумке, отыскал шоколадку, потом долго шелестел оберткой и с аппетитом принялся жевать.

– Хочешь кусочек? Говорят, хорошо мозги стимулирует, – спохватился он, но Лена отказалась:

– Я и так нормально соображаю.

– Как хочешь, – отправляя в рот последний квадратик, согласился Андрей. – Что, ничего не нашла?

– Нет. – Она со вздохом закрыла последнюю папку. – Версия оказалась ошибочной.

– Почему? Может, она на работе договор хранила.

– Может. Тогда завтра надо в галерею ехать.

– Это уже без меня. Возьми Катьку, пусть поможет, чего ей возле меня торчать.

– Что, устал от томных взглядов?

– Во как! – Андрей провел ребром ладони по шее. – Иной раз объясняю что-то, а она молчит и только глазами хлопает, как корова.

– Грубый ты.

– Зато честный. Так возьмешь?

– Надо спасать тебя, измученного страстями, – притворно вздохнула Лена.

– Буду тебе век обязан.

– Сочтемся.

Они вышли из дома, снова опечатали дверь и направились к машине. Уже смеркалось, Лена включила фары. У шлагбаума их снова ждала проверка. Охранник осветил фонариком номера машины, сверил их с записью в журнале, поставил отметку о времени выезда и только после этого выпустил машину.

– Слушай, а здесь реально мухи с паспортами летают, – зевнул Андрей.

– Выходит, не все, раз двойное убийство. Тебя домой?

– Нет, на обочине меня выброси. Домой, конечно! Тачку я завтра с утра в шиномонтажку отгоню, пораньше приеду. А сейчас бы в теплую ванну с солью, пивка баночку и спать. – Он мечтательно вытянул ноги. – Слушай, Ленка, а как ты расслабляешься вообще?

– Я не напрягаюсь.

– Ты-то? Да ты ж трудоголик у нас, это всем известно. Должен у тебя быть способ отдыха?

– Отстань, а? Я сейчас тоже домой приеду, поужинаю, если мама что-то приготовила, и спать лягу.

– Хорошо, когда мама ужин готовит.

– Она делает это крайне редко, – улыбнулась Лена. – Работает много, и по кухне у нас папа в основном.

– Папа? Такой известный адвокат – и на кухне?

– А это как раз его способ расслабиться. Просто сегодня он уехал куда-то в район к клиенту, и мы с мамой вдвоем.

– И тебе не надоело с родителями жить? Ведь не девочка уже.

– Я об этом не думаю.

– Нет, ну как? А мужика привести?

– Ты чего пристал ко мне?

– Да интересно просто: куда-то же ты со своим фотографом ходишь? Должны же вы где-то встречаться в более уединенной обстановке, а?

– Может, мы у него встречаемся? Может, у него особняк за городом?

– Ага. Как будто я не представляю, сколько зарабатывает фотограф. А ты у нас барышня непрактичная, тебе чувства подавай, а на материальном ты не зацикливаешься.

– С чего ты взял?

– Да ты на машину свою глянь!

– И чем тебе моя машина плоха?

– Могла бы что-то посолиднее купить.

– Меня устраивает. И все, хватит, ты меня нервируешь, сейчас пополним сводку происшествий.

– Все, молчу. Очень пивка хочется, а в больницу – не очень.

Андрей умолк.

До города доехали в полной тишине. Лена привезла Андрея к его дому, они распрощались, и она повернула на соседнюю улицу, где жила сама.

Мама была дома, сидела за кухонным столом с ноутбуком и что-то писала, ожесточенно стуча по клавишам.

– Ты чего такая недобрая? – снимая ботинки, поинтересовалась Лена.

Наталья Ивановна оторвалась от своего занятия, сняла очки и вздохнула:

– Напряженная переписка с клиентом. Люблю богатых идиотов, плодящих детей по всему свету, а потом отказывающихся признавать факт отцовства.

– Приятные люди, согласна.

– Мой руки, будем ужинать, я тебя ждала.

– Сейчас, только переоденусь.

К тому моменту, когда Лена вышла из ванной, Наталья Ивановна успела убрать ноутбук и накрыть стол к ужину. Вдохнув запах жареной картошки, Лена почувствовала, как проголодалась за день.

– Ты где была так долго? – поинтересовалась мать, накладывая ей картошку и маринованные помидоры.

– Осмотр места происшествия, – коротко сказала Лена, берясь за вилку. – Искали важный документ и не нашли.

– С кем была?

– С Андреем, с кем еще. Хорошо, что он согласился, я бы одна побоялась ехать. Жуткое ощущение, когда находишься одна в доме, где произошло двойное убийство.

– Погоди, это у вас дело Стрелковых в производстве, что ли? – Наталья Ивановна села напротив дочери и с напряжением уставилась на нее.

– Да. Уже звонят везде?

– А как же! Не последний человек был, да и дочь – персона известная.

– А ты вообще что-то о них слышала? – спросила Лена, уписывая картошку.

– Папа однажды обращался к Стрелкову за помощью, – уклончиво ответила мать.

– Да? Не знала. И что, помог?

– Помог.

– А скажи, папа с ним как-то рассчитывался?