Судьба на выбор Казакова Светлана
— Я его…
— Получила в наследство, — пришел на помощь Гвен тот, от кого она меньше всего ждала поддержки: в дверях стоял Эмрис Торнбран. — Госпожа Грин унаследовала артефакт от родственника, но она не маг и ничего не знает о его свойствах, поэтому обратилась ко мне. А вы, дорогая Флориана, говорите, он чего-то стоит? Думаете, мне следует выкупить его для коллекции?
— Как? Вы тоже не знаете, что это? — Альда Эдевейн рассмеялась. — Надо же, великий маг Эмрис Торнбран понятия не имеет, что за артефакт находится у него под носом!
— Я не артефактор, — смиренно улыбнулся маг. — А о шаре буду знать уже завтра. Мой хороший друг обещал прислать развернутое описание. Простите, альда Эдевейн, но при всем моем уважении к вам разве я могу полагаться на столь некомпетентный источник? Вы же, как и Гвенда, не маг и вряд ли сможете что-либо объяснить.
Флориана поджала губы, обиженная то ли напоминанием о том, что она не имеет магических талантов, то ли сравнением с деревенской учительницей.
— Значит, я ничего не скажу, — бросила она, прежде чем удалиться.
Когда в коридоре стихли ее шаги, Гвендолин нерешительно приблизилась к хозяину.
— Вы ждете известий о шаре? — спросила с волнением.
— Да, — хмыкнул он. — Моя очаровательная гостья нам все объяснит.
— Но вы же…
— Я не стану ее упрашивать. А Флориана именно этого ждет.
— Но как…
— Через час подадут обед. Пришлю кого-нибудь, чтобы проводили вас в столовую. Только вас. — Торнбран многозначительно покосился на Криспина и госпожу Энельму, делавших вид, что заняты бумагами. — В этом доме не принято делить стол с прислугой.
Между Торнбраном и альдой Эдевейн не чувствовалось особой симпатии, но Гвен тем не менее подумала, что эти двое станут прекрасной парой. Только вряд ли их чванливую чету будут часто навещать гости, пусть хоть весь замок уставят статуэтками танцовщиц!
Маг ушел, Гвен вернулась к работе, но теперь все в прямом смысле слова валилось из рук. Бумаги падали на пол, буквы расплывались перед глазами, не желая складываться в слова. Виной тому помимо волнения были взгляды, что бросали на Гвендолин Криспин и старая экономка. Госпожа Энельма глядела с осуждением, словно один только разговор с магом поставил на Гвен печать распутницы. Часовщик поглядывал с любопытством. Наверняка ему хотелось знать, что за шар она спрятала в карман, и отчего он всем так интересен, но вопросов молодой человек не задавал, а Гвен откровенничать не стала.
Беседы на отвлеченные темы тоже не получилось, и время до обеда, за которое Гвендолин едва успела разобраться с еще одной пыльной стопкой документов, прошло практически в полном молчании.
Альд Торнбран никого за ней не прислал — явился сам. Сначала потребовал для проверки пистолеты. Пощелкал чем-то, взвел курок и напоказ прицелился в окно, на что госпожа Энельма отреагировала гневным сопением. Вот уж точно — старая нянюшка. Казалось, она собиралась оттаскать избалованного мальчишку за уши и отобрать опасную игрушку.
— Благодарю, господин часовщик. — Маг насмешливо поклонился Криспину и убрал пистолеты в коробку. — Возможно, чье-то время скоро придет.
Гвен испуганно вздрогнула при этих словах, а хозяин уже направился к ней.
— Как ваши успехи? Обнаружили что-то интересное?
Она показала ему отложенные документы, папку, где лежало описание фигурки танцовщицы, и саму статуэтку. Праздничный артефакт мага не заинтересовал.
— Тут что? — кивнул он на корзину и, не дожидаясь ответа, вынул несколько писем. Прочел имена на конвертах и швырнул обратно. — Мусор!
Затем подтащил корзину к камину. Огонь не горел, и Гвен не сразу поняла, что Торнбран собирается сделать с ненужными, по его мнению, бумагами. Когда несколько конвертов вспыхнули в его руке, протестующе вскрикнула:
— Нельзя же так!
— А как можно? — Маг бросил горящие письма в топку и потянулся за следующими. — Мне неинтересны чужие секреты. Это дядюшка имел к ним слабость. Лучше бы с тем же рвением пополнял запасы вина.
— Но эти письма, возможно, дороги кому-то!
— И что вы предлагаете? Разыскать их владельцев? Не думаете, — он перешел на зловещий шепот, — что в этих посланиях содержатся тайны, за которые могут и убить?
— Но вы же их не читали, — растерянно проговорила Гвен. — Я тоже.
— И нам, конечно же, поверят, — рассмеялся Торнбран, вываливая в камин все содержимое корзины. — Признайтесь, наивность преподавалась у вас в пансионе наравне с математикой или приравнивалась к изящным искусствам вроде музыки и рисования?
Гвен пыталась найти поддержку у своих сопровождающих, но госпожа Энельма в ее сторону не смотрела, а Криспин, кажется, был солидарен с хозяином в том, что касалось чужих тайн. Что ж, и в этом есть хорошая сторона. Быть может, письма Ребекки Линтон так же сожжены, и сквайру не стоит о них беспокоиться.
Отряхнув руки, маг напомнил Гвендолин об обеде и пообещал, что ее спутников голодными тоже не оставят.
Приглашение выглядело как дань гостеприимству, повода для отказа не имелось, но боязно было оставаться один на один с Эмрисом Торнбраном. Пока маг вел ее в столовую пустыми коридорами, Гвен успела изменить мнение о замке. Он и впрямь был жутким.
В огромной столовой, где их ждал сервированный на троих длинный стол, хозяин любезно отодвинул для Гвендолин стул, и эта любезность насторожила едва ли не больше, чем все его пугающие намеки. Что до альды Эдевейн, явившейся к столу раньше, то подобное поведение Торнбрана по отношению к какой-то учительнице ее просто разозлило.
— Мало того, что вы опаздываете, так еще и усаживаете рядом со мной…
— Свою гостью, — закончил маг, не дав прекрасной альде договорить. — Гвенда такая же гостья тут, как и вы. А я — хозяин, и только мне решать, когда начинается обед. Я по определению не могу опоздать.
Он занял место во главе стола, сделал слуге знак наполнить бокал вином, после чего велел их оставить. Это также было странно, но потом Гвен поняла, что маг не желает, чтобы разговор о шаре, если таковой состоится, коснулся чужих ушей.
— Вам понравился замок, Гвенда? — спросил он с улыбкой. Тетушка Фриберта улыбалась так же, когда хотела, чтобы ее дом и угощение похвалили, но там было искреннее желание, а маг вел какую-то лишь ему понятную игру.
— Понравился, — ответила она сдержанно.
— А как вам моя коллекция артефактов? Ваш шар окажется в достойной компании, если согласитесь его продать. Обещаю, что не поскуплюсь… Впрочем, поговорим об этом завтра, после того как доставят письмо. Я после слов Флорианы загорелся идеей покупки, но, быть может, она ошибается относительно ценности этого предмета.
— Я никогда не ошибаюсь, когда речь идет о ценностях, — заявила альда Эдевейн, демонстративно разглядывая свои ухоженные длинные пальчики с нанизанными на них перстнями. — Но вы ведь не захотели меня слушать, так что об этом шаре я теперь и слова не скажу.
— Конечно-конечно. — Маг одарил ее снисходительной улыбкой. — Будь я менее искушен в женских уловках, даже поверил бы.
— Во что? — уязвленно уточнила красавица.
Гвен слушала их пререкания, рассеянно ковырялась вилкой в тарелке и чувствовала себя лишней.
— В то, что вам что-либо известно, — ответил собеседнице маг. — Но, увы, дорогая моя, я раскусил вашу задумку и не позволю себя обмануть.
— Обмануть? — гневно переспросила Флориана. — В чем, позвольте узнать?
— Ну, не обмануть, — пошел на попятную Торнбран. — Немного слукавить. Очаровательным дамам подобное простительно.
— Решительно не понимаю, о чем вы. — Альда Эдевейн сердито нахмурилась.
— Действительно? — прищурился маг. — Вы не собирались дожидаться, пока я узнаю все из письма и поделюсь с вами, чтобы потом сказать, что и так это знали? Поверьте, я понимаю ваше желание показать свою причастность к тайнам магии, но данный трюк стар, как мир.
— Я и не думала использовать никаких трюков! — вспыхнула красавица. — Мне прекрасно известно, что это за шар. Я даже видела подобный!
— Ох, Флориана. — Эмрис Торнбран покачал головой. — Мне жаль, что я затронул эту тему. Давайте притворимся, что нашего разговора не было? Не принимайте его так близко к сердцу. Я сделаю вид, будто верю вам. Завтра мы вместе прочтем письмо и убедимся в вашей якобы правоте…
— Якобы?! — вскипела альда Эдевейн. — Вы считаете меня лгуньей? Что ж, я вам докажу!
Маг замахал руками, словно не желал ее слушать, но Флориану этот жест распалил еще больше.
— Такие шары называются «око духов»! — выпалила она. — В океанических колониях их изготавливают туземные колдуны! Потому вам ничего не известно о подобных артефактах. А я жила в колониях и знаю, что камень для таких шаров добывают лишь на одном острове. Оттого он так ценен. Потом этот камень обтесывают до формы идеального шара и наводят чары, которые защищают хозяина от темного колдовства, ядов и болезней. Туземцы не продают эти шары. Мой отец однажды хотел купить такой, но ему отказали. Так что родственник вашей скромницы Гвенды, скорее всего, вор, обокравший какую-то темнокожую семью и лишивший ее домашнего оберега!
Высказав все это на одном дыхании, альда Эдевейн швырнула на стол смятую салфетку, вскочила, опрокинула стул и быстрым шагом покинула столовую.
Торнбран глядел ей вслед с довольной улыбкой.
— Видите, как все просто, — обратился он к Гвен. Снова наполнил свой бокал, выпил до дна и поднялся. — Простите, но я тоже вас покину. Найдете сами обратную дорогу в ту комнату? Хочу немедленно отправить в столицу запрос по нашему шару. Теперь-то хоть ясно, о чем именно спрашивать.
«Ужасный человек, — подумала Гвен. — Привык добиваться своего, и не важно, какими методами». После произошедшей за столом неприятной сцены Флориану было даже жаль.
— Попробуйте паштет, — легкомысленно посоветовал маг прежде, чем уйти. — Он восхитителен.
ГЛАВА 18
Прощался альд Торнбран с Гвендолин в своем духе.
— Что ж, госпожа Грин, вы уже поняли, что от вас требуется. Работа несложная, не так ли? Завтра у вас снова в школе выходной, так что, надеюсь, вы выделите время, чтобы заняться моим наследством. И вы, — он обернулся к Криспину, — господин часовщик. Для вас у меня найдется дело. Напольные часы в бальном зале не идут уже лет десять, если не ошибаюсь. Так что буду рад вас видеть. А вас — нет, — маг поглядел на госпожу Энельму. — Но согласен терпеть как неизбежность.
Провожать их к экипажу он не пошел. Подобные знаки внимания не оказывают нанятым работникам.
Гвен подумала об этом и тут же вспомнила об обещанной плате.
— Простите, я забыла кое-что спросить у альда Торнбрана, — сказала она своим спутникам, остановившись в нескольких шагах от входной двери. — Это не займет много времени.
Слуга, провожавший их к выходу, помочь не вызвался, и Гвендолин пришлось отправиться на поиски хозяина одной. В огромном замке немудрено заблудиться, но удача была на ее стороне, и, недолго поплутав по коридорам, из-за одной из дверей Гвен услышала голос мага:
— Ты уверен в этих людях? — спрашивал тот кого-то.
— Да, альд Торнбран, — отвечали ему. — У них есть опыт скрытой слежки. В основном за неверными женами, но и наших воров они не упустят.
— Меня не интересуют воры. Мне нужен тот, кто их нанял. Хотя не уверен, что он свяжется с ними, но иных зацепок нет. Их же отпустят сегодня к вечеру?
Неужели речь о тех разбойниках, что выкрали шар из замка и напали на нее в лесу? Их арестовали, а теперь отпустят? Подобное в голове у Гвен никак не укладывалось, но иных объяснений услышанному она не находила.
— Спасибо, Джером, — послышалось из-за приоткрытой двери. — Извещай меня обо всех новостях…
Понимая, что тот, с кем говорил маг, вот-вот выйдет в коридор, и не желая, чтобы обнаружилось, что она подслушивала, Гвен быстрым шагом, нарочито громко отстукивая по каменным плитам каблучками, приблизилась к двери и постучала.
На стук в коридор выглянул пожилой слуга — тот самый, что был с Эмрисом Торнбраном в лесу, когда Гвен нашла шар, а позже приезжал в Трелони, чтобы разузнать о ней. «Джером», — повторила она про себя, запоминая имя.
— Простите, — пролепетала, потупившись. — Мне показалось, или я слышала голос альда Торнбрана. Он здесь?
— Да-да, входите, — слуга распахнул перед ней дверь в просторный кабинет, захламленный не меньше, чем комната, куда свалили «наследство» покойного хозяина.
Новый владелец замка сидел за заваленным бумагами столом и вряд ли собирался наводить порядок в документах. Перед ним стояли бутылка вина и наполовину наполненный бокал, и, кажется, это все, чем маг планировал заняться.
— Госпожа Грин? — удивился он появлению Гвен. — Решили задержаться?
— Ненадолго. Хотела напомнить вам об условиях нашего договора.
Эмрис Торнбран недоуменно приподнял брови. Если начинать пить в середине дня, немудрено забыть обо всем на свете.
— Вы обещали вернуть мою рукопись, если я соглашусь помочь вам, — напомнила Гвен.
— Да? А ведь действительно. Она была где-то здесь…
«В этом свинарнике?!» — хотелось воскликнуть Гвен. Она представила свой роман измятым, облитым вином, изгрызенным мышами и вздохнула с облегчением, когда Торнбран протянул ей целую и невредимую рукопись.
— Из любопытства дочитал до конца, — сказал он. — Могу ручаться, что большей чуши мне никогда не попадалось.
Гвен сжала губы и решила не реагировать на его насмешки.
— Но один момент мне все же понравился, — неожиданно заявил маг. — В самом начале, когда Арчибальд готовится покинуть родительский дом и смотрит в окно — на парк и башню с часами. Описания весьма яркие. Живые, я бы сказал. Читаешь и будто сам видишь то место… И узнаешь. Это ведь в столице? Парк рядом с Театральной площадью? За мостом расположено несколько особняков, можно предположить, какой из них принадлежал отцу Арчибальда. Погодите-ка…
Торнбран сморщил лоб. Гвен испуганно затаила дыхание.
Не так много собственных черт она вложила в героя, но воспоминания о родительском доме у них были общие. В романе Гвендолин описала то, что сама видела из окна спальни, прежде чем навсегда покинула столицу.
— Нет. — Маг тряхнул головой. — Уже не помню. Давно там не бывал. А вы? Вы же не придумали это? Ни за что не поверю.
— Не придумала, — согласилась Гвен. — Подруга по пансиону часто рассказывала о доме своего детства. Я решила, что для романа ее рассказы подойдут лучше, чем мои воспоминания о ферме отца.
— Отчего же? — ухмыльнулся хозяин. — Сделали бы Арчибальда пастушком. Он ведь пастушком и получился. Этакий персонаж с пасторальной картинки, притворяющийся отважным героем. Милый, добрый, до глупого честный. Наивный и мягкотелый. Это ваш идеал мужчины?
Гвен поглядела на бутылку и подумала, что маг, должно быть, уже пьян, а значит, спорить с ним и даже говорить о чем-либо бесполезно.
— Всего доброго, альд Торнбран. — Она сделала реверанс и, прижав к груди рукопись, пошла к выходу.
— До завтра, Гвенда, — прилетело в спину. — А помните, какую мелодию играли те часы в полдень?
Часы на старинной башне, высившейся у входа в зеленый парк, который находился прямо под окнами отцовского особняка. Конечно, она помнила, даже спустя столько лет. Эта мелодия проникала в ее сны и иногда будила среди ночи…
— Вы так бледны, — заметил Криспин, когда она вышла на замковый двор. — Что-то случилось?
— Нет-нет, ничего, — Гвен вымучила улыбку. — Видимо, это место на меня так действует.
Она думала, что они сразу поедут в деревню, но карета свернула к усадьбе альда Линтона. А вскоре перед ними предстал и он сам. Любезно поприветствовал Гвендолин, кивнул госпоже Энельме, которая тут же поспешила к дому, и не слишком дружелюбным взглядом скользнул по Криспину.
«Неужели… ревнует?» — подумала Гвен и, прислушавшись к себе, не поняла, радует ли ее это открытие. Всю дорогу она просидела, крепко прижимая к себе рукопись. Из головы не шли слова Торнбрана. Хотелось поскорее вернуться домой и перечитать роман, чтобы убедиться, что она больше ничем себя не выдала. Однако у сквайра на ее счет имелись другие планы.
— Вы не откажетесь со мной прогуляться? — поинтересовался он, начисто проигнорировав часовщика.
— Прямо сейчас? — удивилась Гвендолин.
— О, простите, я не подумал. Должно быть, вы устали… Или голодны?
— Нет, — она покачала головой. — Я пообедала в замке. И, пожалуй, с удовольствием пройдусь.
После нескольких часов, проведенных в пыльной комнате, прогулка по приусадебному парку и впрямь показалась неплохой идеей. Тем паче что на смену затяжным дождям наконец-то пришли погожие солнечные деньки.
— А я, с вашего позволения, отправлюсь в деревню, — произнес Криспин Дэй.
Гвен ощутила что-то вроде угрызений совести. Но после того невнятного объяснения, когда молодой человек пробрался среди ночи к ней в комнату, Криспин даже не заговаривал о том, что испытывает к ней какие-либо чувства, кроме дружеских. Да и той ночью он разве говорил о чем-то большем, нежели симпатия? И Гвен ничего ему не обещала…
— Как прошел день? — полюбопытствовал сквайр, когда они остались наедине. — Торнбран не докучал вам, пока вы находились в замке?
— Нет, ничуть, — почти не покривила душой Гвендолин. — Я ведь была под надежной охраной. Наверное, даже чрезмерно надежной для временного секретаря.
— В вашей охране нет ничего чрезмерного, — не согласился альд Линтон. — Мы ведь знаем истинный смысл вашей работы на Эмриса Торнбрана. Хочется верить, что срок ее не затянется, и вскоре вы узнаете о том шаре все. Или уже узнали? Мне кажется, вы чем-то обеспокоены.
— Сегодня я случайно услышала разговор в замке… — нерешительно начала Гвен. — Как поняла, речь шла о тех самых разбойниках, которые напали на меня в лесу. Альд Торнбран сказал, что их собираются отпустить.
— Вопиющая безнаказанность, — нахмурившись, пробормотал собеседник.
— И еще сказал, что его интересуют не сами воры, а тот, кто их нанял, — добавила девушка.
Карлион Линтон глубоко задумался, и Гвендолин стало не по себе. Опять она все испортила! Прогулка, которая наверняка задумывалась как романтическая, превратилась в обсуждение крайне неприятных вещей. Но, раз уж начала, придется рассказать и все остальное.
— Так бывшего владельца обозвали вором? — усмехнулся альд Линтон, когда она пересказала ему слова Флорианы Эдевейн.
— Да. Но его племянника это ничуть не смутило. Хотя… Если дядя Эмриса Торнбрана купил или выменял этот предмет у кого-то, выходит, вор вовсе не он, а другой человек?
— Не забивайте себе этим голову, — посоветовал сквайр. — Выполняйте для мага работу и… постарайтесь с ним не сближаться. Очень вас прошу.
Гвен нахмурила брови. Сближаться? Снова намек на ревность?
— Ему не до меня, — сказала она. — Ведь в замке гостит альда Эдевейн. Она… очень красива. Думаю, из них получится весьма гармоничная пара…
«…если не поубивают друг друга, — добавила мысленно. — Уж не написать ли мне детектив? Обстановка вполне соответствует».
Когда прогулка закончилась, Гвен вернулась домой пешком, отказавшись и от экипажа, и от сопровождения. Время было еще не позднее, а недолгая дорога радовала теплом, щебетом птиц и нежной зеленью распускающейся молодой листвы. На сердце было неспокойно. Лежавшая в сумке рукопись напоминала о себе, однако уделить время роману у Гвендолин не получилось: возле школы ее встречала изнывающая от нетерпения Джесмин.
— Вот, отец забрал сегодня со станции с другой почтой! — Она протянула какое-то письмо. — Битый час караулю тебя, чтобы отдать. Где ты пропадала так долго?
— Сначала работала у альда Торнбрана, потом гуляла с альдом Линтоном, — не задумываясь, ответила Гвендолин, жадно глядя на имя на конверте. Сердце билось так громко, что стук его отдавался в ушах. Письмо от Гвенды!
— Ясненько. Тебе наша деревенская компания теперь совсем неинтересна. Только со знатными людьми дружбу водишь, — проворчала приятельница. — А может, не только дружбу?
— Ты хотела мне что-то сказать? — спросила Гвен, пропуская мимо ушей неприятные намеки.
— Да, — вздохнула дочь старосты. Дернула за ленту на шляпке и едва не оборвала ее. — Я… разорвала помолвку.
Эта новость заставила забыть о собственных проблемах. Теперь понятно, отчего Джесмин так себя ведет. На нее и обижаться сейчас нельзя.
— Выпьешь чашечку чая? — предложила Гвендолин растерянно.
Подруга кивнула, и они вместе вошли в здание школы. Талула сегодня отдыхала, так что хозяйничать предстояло самостоятельно.
Оставив рукопись и нераспечатанное письмо в комнате, Гвен отправилась на кухню.
ГЛАВА 19
Прочитать долгожданную весточку от Гвенды хотелось поскорее, но не выгонять же из дома подругу в такой ситуации! Обычно словоохотливая и неунывающая Джесмин выглядела сейчас бледным подобием себя прежней. А письмо бумажное, может и подождать немного.
Несмотря на то что погода улучшилась, настоящее тепло еще не пришло. Особенно вечером чувствовалось, что весна в здешних местах не самая ласковая и наступает поздно. Север королевства!
Зато какой уютной становилась квартирка над школой, когда заваривали чай — недешевый, поэтому расходовали экономно — и садились за стол. Ворчливое пыхтение закипающего чайника, позвякивание посуды, запах далекого южного лета, пропитавший чайные листья с добавленными к ним сушеными ягодами. Вот и дочь старосты, кажется, оттаяла и даже улыбнулась — почти как раньше.
— Если не хочешь говорить… — неуверенно начала Гвен, пододвигая поближе к гостье нарезанный хлеб и вазочку с малиновым джемом, который сварила Талула. Больше к чаю в буфете ничего не нашлось. — Если не хочешь говорить, что случилось, я пойму.
— Да о чем тут молчать, если скоро вся деревня знать будет? — махнула рукой Джесмин и едва не столкнула на пол чашку — хорошо еще, что пока пустую. — Изменил он мне. Снова.
— Кто-то рассказал? — с сочувствием предположила Гвен.
— Нет. Если бы рассказали, я бы, может, и не поверила. Сама видела — собственными глазами!
Гвендолин захлопала ресницами, однако не так изумленно, как можно было ожидать. Потому что вспомнились разговоры про батрачку и «зеленую юбку». А еще вспомнилось, что жених приятельницы ей сразу не понравился.
— Ну, ладно, раньше, — рассуждала собеседница уже спокойнее. — Еще до помолвки. Но сейчас-то мы обручены, а он опять за свое!
— Джесмин… — Гвен тронула девушку за руку. — Может быть, это судьба? Зачем тебе спешить с замужеством? Ты ведь еще молодая, и родители тебя так любят, не торопятся поскорее сплавить.
— А и правда! — согласилась та и, наблюдая за тем, как учительница разливает по чашкам свежезаваренный чай, поинтересовалась: — Криспин Дэй был в замке альда Торнбрана вместе с тобой? Так?
«Ничего-то от деревенских не скроешь!» — подумала Гвендолин и кивнула — не отпираться же.
— А что он там делал? — продолжала расспрашивать Джесмин.
— Чинил для альда Торнбрана… часы, что же еще? — отозвалась она. Пришлось солгать. Почему-то не хотелось рассказывать про пистолеты, в которых часовщик на удивление хорошо разбирался.
— К нему и в деревню приезжают какие-то люди для починки часов, — заметила дочь старосты, намазывая на хлеб щедрую порцию джема. — На фермеров не похожи. Городские, наверное.
Гвен вспомнилась та случайная встреча, когда она видела Криспина в городе в сопровождении весьма подозрительного вооруженного типа. Или она все же обозналась и с тем бородачом беседовал другой человек, похожий на него? Но отчего-то на душе вновь стало тревожно.
Больше они не говорили ни о Криспине, ни о женихе Джесмин. Обсуждали романы, погоду, других общих знакомых. Гвендолин вкратце, без упоминаний об артефакте, поведала о замке мага и гостившей там Флориане.
— Вот ведь бесстыдница! — фыркнула приятельница. — Без семьи и даже без компаньонки поселилась у одинокого мужчины! А туда же — благородная альда!
— Не нам ее осуждать, — пожала плечами Гвен. — Она, кажется, выросла в колониях. Может, там другие обычаи.
— Но сейчас-то она здесь! Если они не поженятся, эта альда будет опозорена! Хотя она, должно быть, полагает, что богатое приданое способно решить все проблемы!
Когда Джесмин ушла, Гвендолин наконец-то распечатала конверте письмом от подруги по пансиону. Той самой, с которой они обменялись именами. И… судьбами.
«Дорогая Гвен! Пишу тебе уже второе письмо. Первое вернулось ко мне — на почте замазали чем-то твой адрес. Ты уехала в такую глухомань, что даже письма идут очень долго. Наверное, ты уже пожалела о своем решении, правда? Неужто не пожалела? Только, пожалуйста, не обманывай меня!
Мне так стыдно перед тобой… Если бы ты знала, каким замечательным окажется твой жених, то не захотела бы поменяться со мной местами даже на один день! Он красивый, воспитанный, умный, из хорошей семьи. Почти все его родные умерли, так что я познакомилась только с его тетей-вдовой, а также с кузиной и ее супругом. У них недавно родился сын — до чего же прелестный младенчик!
Ах, Гвен! Мы с Домиником — именно так зовут того, с кем, поспешив с решением, ты даже не пожелала встретиться, — полюбили друг друга. И я поняла, что не смогу обманывать его дальше. А потому рассказала правду. Что я не такого высокого происхождения, как он думает. И что зовут меня Гвенда Грин, а не Гвендолин Фолстейн. Ты ведь простишь меня?..»
Гвен вздрогнула, и листок едва не выскользнул из пальцев. Взгляд метнулся к окну, за которым шелестел в ветвях дерева ветер и листва отбрасывала на стену пляшущие тени. Казалось, вот-вот послышатся чужие шаги или стук в дверь. Гвендолин поднялась и задернула занавеску. Затем снова села на край кровати и вернулась к чтению.
«Помолвки еще не было, потому что он пожелал сначала познакомиться поближе. Однако я почему-то верила, что он примет все, даже узнав правду. И он ни капельки меня не разочаровал! Сказал, что все равно хочет на мне жениться, только не под чужим именем, а под настоящим. Доминик собирается поговорить с твоим дядюшкой и все ему объяснить. Но тот уехал по делам, уплыл по морю — так далеко, что мы даже не знаем, куда ему писать. Впрочем, он наверняка вернется раньше, чем дойдет письмо, поскольку сказал, что собирается приехать через месяц, как раз к объявлению нашей с Домиником помолвки.
Понимаешь, что это значит? Нам больше не нужно будет притворяться! Если хочешь, я скажу твоему родственнику, что это была моя идея, и пусть он ругает за нашу авантюру меня, а не тебя. Ты сможешь возвратиться в столицу. Наверняка ведь тебе уже надоела деревня, как и школа, и вечная скука, которая тебя ждет не только в настоящем, но и в будущем».
— Вечная скука… — повторила Гвендолин, дочитав письмо. С губ сорвался нервный смешок. Ах, Гвенда, если бы ты знала, как ошибаешься!
Она встала и взволнованно прошлась по комнате. Мысли кружились в голове, как мотыльки вокруг фонаря. Что делать?..
Если… Когда дядя узнает правду, несомненно, будет весьма разочарован в ней. Опозорила и его, и память родителей! Мало того что полная бездарность в магии, так еще пошла на обман, чтобы не выходить замуж.
А ведь он наверняка успел представить поддельную Гвендолин Фолстейн не только жениху и его родным, но и другим столичным знакомым…
Может быть, все же следует принять предложение альда Линтона? Он готов жениться даже на простой сельской учительнице. Если попробовать все объяснить, признаться… Так и подмоченная репутация будет восстановлена, и не возникнет нужды отправляться в столицу, по которой, по правде говоря, Гвендолин совершенно не скучала. Следует ли ей поступить так или лучше сбежать снова? Но куда? И как быть с шариком, который не дается в руки никому другому? Эмрис Торнбран наверняка посчитает ее воровкой. Впрочем, до того времени, когда ее родственник вернется и узнает о том, как был обманут, у нее еще есть время поразмыслить. А потому не стоит торопиться с решением.
Несмотря на все страхи и сомнения, спала Гвен крепко и спокойно. Поутру, запретив себе терзаться ненужными мыслями, умылась и плотно позавтракала. Не исключено, конечно, что в замке ее опять пригласят отобедать, только общество хозяина и его благородной гостьи способно легко испортить аппетит.
Одевшись, Гвендолин положила в карман каменный шарик и вышла на крыльцо, чтобы встретить госпожу Энельму, которая вот-вот должна была заехать за ней. Однако сегодня первым появился Криспин Дэй.
Часовщик подъехал к школе верхом на мышастой лошадке.
— Доброе утро, Гвен, — поздоровался он, спешившись. — Вот, решил обзавестись собственным транспортом.
— Зачем? — спросила она с недоумением, ведь в экипаже, что выделил альд Линтон, места хватало всем.
— Ваша дуэнья не очень довольна моей компанией, — разъяснил молодой человек. — В каком-то смысле она права.
Гвен хотела возразить, но догадалась, что Криспина смутили скорее не многочисленные косые взгляды госпожи Энельмы, а тот один, ревнивый и пристальный, которым одарил его вчера Карлион Линтон, и не стала спорить.
Интересно, сквайр и сегодня будет так же смотреть на ее сопровождающего?
Узнать этого не довелось: нынешним утром альд Линтон у школы не появился. Точно к условленному времени подъехал экипаж, в котором сидела неизменно хмурая экономка, и только.
Дорогой Гвен несколько раз пыталась заговорить о чем-то с пожилой женщиной, но та отвечала сухо и коротко, так что узнать, как дела у альда Линтона и отчего он не приехал, не представлялось возможным. Но он ведь и не обещал провожать и встречать ее ежедневно?
Хозяин замка, видимо, решил так же и к приехавшим не вышел. Встретил их слуга и проводил до дверей уже знакомой комнаты.
Однако напрасно Гвен надеялась, что в ближайшее время не увидит альда Торнбрана. Тот, как выяснилось, поджидал внутри. Он сидел в кресле у стола, на полу вокруг него были разбросаны бумаги, а на столе стояли рядочком стакан, графин с водой и винная бутылка. Графин был полон, а вот бутылка почти пуста.
— Наконец-то! — воскликнул маг и поднял на Гвен мутный взгляд. — Наконец-то вы здесь… — пошатнулся, вставая, и пошел к ней. — Ничего не понимаю во всем этом, представляете? Ночью не спалось, пришел сюда. Читал. Пил, хм… кофе… Думал. О вас, госпожа Грин.
Последнюю фразу он растянул с хищной ухмылкой, и Гвен невольно попятилась к двери.
— Жаждал увидеть вас, — продолжал тянуть слова Торнбран, медленно приближаясь к ней. — Безумно. И вот теперь, наконец, могу утолить эту жажду…
Он подошел к ней почти вплотную, и Гвен тревожно сжалась, не зная, чего ожидать. Маг протянул руку и схватил… появившийся вдруг между ним и Гвендолин стакан с водой.
— Что за?.. — Он удивленно уставился сначала на стакан, а потом на подавшего его Криспина. Когда часовщик успел налить воды из графина, Гвен не заметила.
— Вы что-то говорили о жажде. — Криспин Дэй с простоватой улыбкой пожал плечами. — Я подумал, вы хотите пить.
Гвен усмехнулась, но тут же закрыла рот ладонью, испугавшись, что маг разозлится. Но тот вдруг расхохотался.
— Часовщик, да? А знаете, вы мне нравитесь.
Пригубил стакан и скривился:
— Гадость какая. — Выплеснул воду прямо на пол, вернулся к столу и вылил в стакан остававшееся в бутылке вино. — Ваше здоровье, господин часовщик. И ваше, госпожа Грин. И… — Посмотрел на госпожу Энельму, поморщился, но потом махнул рукой: — И ваше, унылая дама.
В несколько глотков осушил стакан и направился к двери.
— Идемте со мной, господин часовщик. Я же обещал вам работу? Нужно починить часы… большие такие часы…
Криспин успокаивающе кивнул Гвен и пошел вслед за магом. Помня о вчерашней коробке с пистолетами, оставалось надеяться, что, говоря о больших часах, маг не имел в виду пушку.
ГЛАВА 20
Первым делом Гвен собрала бумаги, которые разбросал маг. Какие-то из них были смяты как ненужные, но все-таки стоило убедиться, что бумаги действительно не представляют никакой ценности. Вряд ли хозяин был способен оценивать их содержание трезво — данное слово с его состоянием никак не вязалось.
— Как можно вести себя настолько безответственно? — пробормотала Гвен себе под нос, разглаживая на столе лист, оказавшийся договором аренды. Правда, этот договор был единственным важным документом среди бумаг, валявшихся на полу, но альда Торнбрана это не извиняло. Просто обидно, до чего некоторые не ценят того, что имеют! Наверное, и отец так же разорился…
Но у отца были причины: смерть жены и наследника, дочь-бездарь. А у Торнбрана что? Не похоже, чтобы он сильно тосковал по дядюшке. Скорее, как говорят деревенские, с жиру бесился.
Собрав все с пола, Гвен принялась разбирать завалы на столах. Госпожа Энельма, как и вчера, оказывала посильную помощь и уже успела отсортировать какие-то счета, которые ее наметанный глаз экономки легко выискивал в ворохе других бумаг. Гвендолин же обратила внимание на серую папку, похожую на ту, в которой хранилось описание статуэтки танцовщицы. В этой папке тоже лежали записи, относившиеся, судя по всему, к какому-то артефакту.
— «Если супруг, после долгой разлуки домой вернувшийся, вручит сию брошь жене своей, и та примет…», — зачитала Гвендолин самое начало и отложила папку. Тут ведь про брошь, изображение которой прилагалось, а ее интересует информация о шаре, лежащем в кармане. Но, чтобы время не было потрачено зря, эту самую брошь следовало отыскать и приложить к папке.
Рассудив, что украшение наверняка лежит в одной из шкатулок, Гвен начала поиски и вскоре действительно обнаружила усыпанную драгоценными камнями очень красивую брошку в форме бабочки. Полюбовавшись изящной вещицей, она уже хотела отложить папку и брошь, но вдруг замерла, осененная догадкой.
— Папки! — воскликнула радостно. — Они одинаковые, госпожа Энельма!
Экономка Линтона непонимающе сдвинула брови.
— У прежнего хозяина была большая коллекция, — принялась объяснять Гвен. — И прежде она содержалась в порядке. Учет, полагаю, велся строгий, а все документы — аккуратно подшивались, как в архиве или библиотеке. Для этого ведь обычно берут одинаковые папки? И если мы выберем из всего этого хла… из всего этого завала такие папки, намного скорее разберемся с коллекцией. А потом займемся остальным.
На самом деле она надеялась, что остальным ей заниматься не придется. Главное, найти все, что можно, о переливчатом каменном шарике, ведь только ради этого она тут!
— Поможете мне собрать папки? — попросила Гвен пожилую женщину. Та кивнула без особого удовольствия, но потом заметила брошь, которую девушка до сих пор держала в руках, и ее взгляд заметно оживился.
— Очень дорогая вещь! — сказала она строго. — Со стороны хозяина крайне неосмотрительно оставлять подобное на попечение малознакомых людей, тем паче в помещении, куда входят все кому не лень.
— Вряд ли альд Торнбран о ней помнит. Возможно, даже не знает.
Старая экономка покачала головой:
Читать бесплатно другие книги:
