Напряжение. Коронный разряд Ильин Владимир
– Ясно…
– Так что с факультетом?
– Да управления кем-нибудь, чем-нибудь… – равнодушно отмахнулся друг.
– Там конкурс на место знаешь какой?
– Я же княжеский сын, – пожал он плечом и махнул рукой в сторону багажника. – Грамота, патент, документы – все там. Нет, я, конечно, и так сдам! И ты сдашь. Так чего время терять?
– Я – не княжеский сын.
– Так ты свитой пойдешь за мной вместе, – охотно добавил Тема. – Мне по статусу можно двоих без конкурса провести. Вместе будем, а?
– На робототехнику хочу, – емко отказался я. – Федор схемы оставил перед отъездом. Надо пробовать.
– Не надо пробовать! – категорично заявил Артем, чуть придвигаясь на кресле вперед и хватая рукой оголовье пассажирского сиденья спереди.
– Схемы – доработанные, – со всей ответственностью отметил я.
– А в тот раз кто говорил, что все проверил?!
– Федор.
– Мы три дня тот склад тушили!!! – застонало пластиком оголовье под ладонью Артема.
– Федору было очень стыдно, – поделился я с ним. – Зато он спор выиграл с тем майором.
– Каким еще майором? – быстро успокоившись, как бывает после давным-давно пережитой эмоции, устало выдохнул Тема, откидываясь на сиденье.
– Который полковником был.
– А, этот… Помню. Стыд и срам, без фуражки и удостоверения… На что спор? – слабо заинтересовался Артем.
– Что мы дострелим до склада боеприпасов.
– А мне сказали, случайное попадание, – хмыкнул княжич. – Приз какой?
– Фуражка и удостоверение.
– То есть вы ему еще и жизнь сломали… – тяжело вздохнул Артем.
– Федору было очень стыдно, – помедлив, подчеркнул я. – А у майора нормально все. Он ведь в тот вечер вообще лейтенантом стал.
Потом я ему немного помог. Потом его дядя Артема завербовал как обиженного князем и на новый склад поставил. А дальше из склада уходило чуть больше, чем просил его новый покровитель… Но и приходило на склад – тоже больше, хотя смысл в этом круговороте найдется далеко не сразу…
– Ладно, строй что хочешь, – отмахнулся товарищ. – Москва – чужой город, не жалко.
– Да доработанная же схема! – возмутился я.
– Верю. Только год хотя бы подожди, достопримечательности дай посмотреть…
Но это он шутит, настроение хорошее возвращается. Наверное.
– Дядя твой точно не достанет в Москве?
– За меня не переживай. Вон о себе бы подумал лучше, – обернулся Артем назад, выглядывая сквозь тонированный задний полукруг сопровождение, где как приклеенные маячили внедорожники. – Я уточнял, это не самые последние люди. Из столицы причем. А мы как раз туда едем, – со значением завершил он.
– Что еще уточнил? – отслеживал я его жесты через зеркало.
Дорога спокойная, маневров нет. Знай держись за фургоном на почтительном расстоянии и изредка поглядывай то на часы, то на километровые столбики.
– Не сильно много. Командировка с открытой датой; как основание визита – защита свидетеля. То есть тебя.
Последовала выразительная пауза, использовать которую я не захотел – промолчал.
– Только есть мнение, что их желания противоположны.
– Правильное мнение, – согласился я с товарищем.
– Им ты тоже денег дал и назад попросил?
– Нет, – пожал я плечом. – Деньги их начальству предназначались. Вернее, дорогой подарок.
– А они, так понимаю, себе забрали?
– Пытались подарить от своего имени. Не самое умное решение, так как их шефы знали, что и откуда должно прийти. Удивились неслабо, – хмыкнул я. – В итоге эти получили нагоняй и в нагрузку – поручение оказать мне услугу.
– Какую? – заинтересовался Артем.
– Ту самую, за которую был вручен подарок, – уклонился я от ответа, а друг понятливо не стал повторять вопрос.
На самом деле поручение так или иначе передоверили бы им, которые во внедорожниках за спиной. Не дело сиятельным, стоящим во главе, заниматься лично, каким бы ни был дар.
Но сама постановка задачи, основанная на собственной ошибке, сформулированная криком и матом высокого начальства, выводила исполнителей из себя. Била по нервам и болезненно царапала фактом, что их поймали за руку. До сих пор успокоиться не могут.
– Я так понимаю, они н хотят тебе помогать? – вновь оглянулся Артем назад.
– Им срок поставлен, личные желания никого не интересуют.
– Тем не менее…
– Тем не менее, – повторил я за другом, – посадить им проще и привычней, чем сделать дело.
– Сильно ты их обидел.
Я только головой покачал, не желая спорить. Всех отчего-то обижает, когда не получается что-то отнять у меня.
– А как их шефы отнесутся, если тебя посадят?
– Да никак, наверное, – пожал плечами.
– Но подарок…
– Если за дело – им все равно будет, думаю. Никакой подарок не спасет. Разве что проверят все обстоятельства дела, чтобы успокоить честь и забыть обо мне навсегда. Но если во время проверки не найдут оснований для заключения под стражу, то выходит, что уже их подчиненные нарушают приказ, уклоняясь от порученного. Вот это уже серьезный проступок.
– Странно у них там все…
– Кто бы говорил, – хмыкнул я в ответ, вновь посмотрев на часы. – В общем, потому и катаются за мной.
– Лучше бы работали…
– Они уже не успевают до срока, – отвернул я в сторону, на асфальтовое ответвление под железным навесом с надписью «Грузовые ворота». – Одна надежда – убедить меня дать еще неделю.
– Могут ведь и подкинуть чего, – переживая за меня, добавил Артем, не обратив за разговором внимания на смену маршрута.
– Так подкидывали, – пожал я плечами. – Представляешь, тормозят меня на посту, не дают выйти из-за руля, а через пять минут – «откройте багажник». В багажнике внезапно – упаковки белого порошка россыпью, килограмм под десять. В общем, твой Копперфильд отдыхает. И позади, как назло – целый автобус с туристами в качестве понятых.
– Шутишь, что ли? – усомнился друг.
– Честно говорю, так и было, – медленно рулил я через лес по избитой колдобинами дороге. – Даже есть многочисленные свидетельские показания, как багажник при них открывали и обнаружили криминальный груз.
– Тогда почему ты здесь?
– Оказалось, что в автобусе были пациенты сумасшедшего дома. Все до единого. В итоге двадцать подписей под протоколом осмотра признаны недействительными. Кроме этого, во внутренней части багажника обнаружена сорванная пломба с гербовой печатью, подписью и датой скрепления. Выходит, что груз подбросили. Постовых всех под суд, а они потянули за собой тех, кто был выше и отдавал приказы. В общем, замяли по итогу. Эти, которые позади нас, получили первое и последнее предупреждение.
– Как-то складно у тебя выходит, – провел задумчиво ладонью по волосам Артем, – за что ни берешься, все один к одному.
– Помнишь эти часы? – поднял я руку, демонстрируя циферблат.
Около пяти лет назад они пришли в подарок, неведомо от кого и откуда. Стерильная упаковка, стерильное содержимое и корпус без клейма производителя.
– Ну. Которые слегка сломанные?
Это он про то, что табло, которому положено показывать день недели, отчего-то в самом начале показывало цифру пять, медленно ползущую к четверке… Очень медленно – для этого понадобился год.
– Отлично работающие, – встряхнул я часы, отметив, что единицу и цифру ноль в том необычном табло отделяет всего пара месяцев. – Просветили начинку, там все именно так и задумывалось. Механизм все это время отсчитывал пять лет наоборот. Понимаешь, что это значит?
– Что-то должно случиться совсем скоро?.. – неуверенно предположил он.
– Это значит, что кто-то умеет планировать на пять лет вперед. – Я въехал за открытый шлагбаум, и, стоило ему опуститься вновь, через небольшой тамбур – в открытые железные ворота, тут же сомкнувшиеся за спиной. Притопил педаль газа, отметив, как гневно гудят джипы преследователей, требуя дорогу. – Значит, я обязан уметь делать это на десять лет.
На сотни метров вперед земля была расчерчена линиями железной дороги, объединенных съездами и стрелочными улицами. Справа, возле видимого горизонта, замерли до поры грузовые вагоны. Более счастливые их товарищи гремели сцепками, формируя новые составы. Сновали вокруг группы людей, перекликаясь на уровне крика. Грозно ревели локомотивы, вдали шумела сварка, высоко взлетали стуки металла о металл и соло одинокой «болгарки». Вся эта симфония звуков, до того сокрытая лесной преградой, одномоментно ударила в уши, слегка шокируя моего пассажира. Следом, через приоткрытые окна, пришли запахи мазута и масла, наполняя волнением и предчувствием дороги под перестук колес.
– Мы где? – позабыв обо всем, придвинулся вперед Артем, во все глаза рассматривая открывшуюся картину.
– Железнодорожное депо, – пояснил я, набирая скорость и пыля по грунтовке рядом с рельсами.
Асфальтовая дорога тоже была, но она вела в другую сторону.
– А зачем мы здесь? – почувствовалось недоумение в его словах.
Вместо ответа я вывернул руль влево, подъезжая к распахнутому настежь вагону в уже сформированном составе со вторметом, единственно пустому из двух десятков. Стоило подъехать, как пара жилистых мужиков в спецовках приладила к краю вагона пандус из двух железок, по которому машина осторожно загрузилась внутрь.
– Едем в Москву, – нашел я время пояснить другу, отклоняя кресло назад и удобно в нем располагаясь.
– Максим, тут что-то тащат к нам, – затормошил он меня за руку.
Я лениво покосился в сторону – там погрузчик вез нечто железное, свитое из лома металла и спутанных обрезков арматуры, общей площадью с прямоугольник грани вагона. Позади угадывались еще два таких же массива, но их неспешно нес на своем крюке кран, слегка раскачивая при движении.
– Все идет по плану, – отрегулировал я его кресло, невольно заставляя отклониться в сторону. – Направо не смотри, зрение испортишь.
Лист металлолома приладили к грани и принялись шустро сцеплять его с полом и потолком вагона сваркой. Через десяток минут так же закрыли другой бок, а затем и закрыли от нас небо, приварив металлический хлам сверху вагона. Но мы еще успели увидеть, как загудевший парой минут ранее рядом грузовой вертолет неуклюже проходит чуть в стороне над нами, забрав с собой красный сорокафутовый контейнер.
– Конечно, я немного виноват, что не предупредил о своем визите, – спокойно рассуждал Артем, отклонившись на свое кресло. – Но тебе не кажется, что кое-что нужно пояснить?
К этому времени наш состав уже рывком двинулся с места, передвигая в сторону Москвы двадцать вагонов металлического лома по товарно-транспортной накладной, в том числе наш, который никак не отличался от остальных внешне. Там, конечно, не Урал, но есть кому переплавить металл и извлечь из этого прибыль.
– У нас экзамены завтра, надо выспаться, – прикрыл я глаза. – Не всю же ночь рулить.
– Максим!
– Ты про этих, из Москвы? Да пусть дергаются и паникуют. Зря, что ли, тот контейнер в красное покрасили и вертолетом подняли… Пусть подключают знакомых в авиации, тратят нервы, деньги и время… – сонно произнес я. День вышел длинным и сложным – таким же, как и прежние два. – Пусть занимаются чем угодно, но не мешают мне спать.
– Ясно, – поерзал на своем месте Артем, тоже собираясь ко сну.
Но потом нечаянно пнул пакет с едой, заинтересовался и принялся хрустеть под ухом.
– Слушай, там, чтобы я выспался, войсковая операция уже, наверное, проводится, – включив верхний свет, недовольно посмотрел я на него, уже откусившего шоколадку.
– Понял, я просто нервничаю, – шустро дожевал друг и успокоился. – Но вообще, на самолете было бы быстрее и точно спокойнее.
– На самолете – не то.
– Значит, тебе нравятся поезда?
Я вздохнул, но решил, что можно выкрасть пару минут от сна на ответ.
– Помнишь, мы на поезде ехали на турнир?
– Ага. Яркое воспоминание.
– Тогда меня поразило то, что, где бы мы ни были, наш вагон всегда был территорией нашего княжества. Не важно, сколько мы ехали, но всегда были дома.
– Да, для гербовых поездов это так, – подложил он руку под голову, слегка проехавшись локтем по обивке потолка.
– Не только для них. Но да, мне понравилось.
– Спокойной ночи, – отозвался Артем, зевнув.
Сказывалась темнота в вагоне. Доступ воздуха все равно был, но сама конструкция прятала от постороннего взгляда.
Вся территория государства, планеты, расчерчена границами владений и государств. Нет на земле свободной территории, все имеет хозяина.
Но есть вагоны поездов, растянутые на тысячи километров на железнодорожном полотне. Их суммарные размеры достигают площади небольшого города. И они – сами по себе, неподвластные местным князьям и герцогам, над которыми стоит закон о неприкосновенности транзитных составов. Моих составов. Моей маленькой империи, граничащей со всеми княжествами разом.
– Спокойной ночи.
Глава 7
Город, собранный широченными лентами автомобильных дорог вокруг монструозных высоток с гербами на шпилях. Город, в котором серые цеха заводов и складов могут занимать пространства до горизонта, а за дымом теплоцентралей не видно неба. Но одновременно – с парками неменьших размеров, разбитых в самом центре, на драгоценной земле, квадратный метр которой стоит больше, чем обычный человек заработает за всю жизнь.
Город-государство с населением в двадцать миллионов человек. Сердце, качающее по артериям банковской системы финансовые потоки. Ум страны, ее голос и твердая рука, открытая для рукопожатия и сжатая в кулак для драки…
– Почему в наш вагон загрузили танк? – бестактно прервал романтику сравнений Артем, подозрительно глядя с пассажирского сиденья.
– Потому что это технически возможно, – дипломатично ответил я.
Мы неслись по трассе в шесть полос с положенными ста двадцатью километрами предельной скорости, разумно выбрав крайнюю справа полосу, чтобы не мешать отчаянно опаздывающему городу. Ракетами проносились мимо одиночки и богатые кортежи. Камеры фиксации нарушений никого не смущали – тут все были готовы платить. Десяток минут ценился дороже штрафа, единого на всю страну, потому смешного для столицы: стандартные расходы, вроде бензина.
– Допустим, – набрал Артем воздуха в легкие и медленно выдохнул. – А почему тогда его заварили той же самой маскировкой из металлического хлама?
– Тебя очень сильно волнует этот танк? – присмотрелся я к указателям будущей развязки.
– Очень.
– Ну вот, – спокойно констатировал я. – А так люди его не увидят, и волноваться не будут.
– Максим!
– Что? – невозмутимо уточнил я, съезжая на нужное ответвление трассы.
– Ладно, – махнул он на меня рукой. – Вот поймают тебя с этим танком, сам все расскажешь.
– Это металлолом по документам.
– Танк?! Да он своим ходом на платформу залез!
– Ну он же из металла, – пожал я плечами. – Плюс разумный процент включений: пластик там, резина… Идет по пятнадцать копеек за килограмм, если интересуешься.
– Мм, он хоть стреляет?
– Металлом-то? – с усмешкой уточнил я.
– Тогда ладно, – успокоился Артем.
– Конечно, стреляет. – Я вырулил к башне из стекла и бетона в двенадцать этажей.
Все, что выше, – запрещено к строительству тем, у кого нет герба. Небо – для аристократов.
Рядом подавился фразой товарищ и закашлялся.
– Снаряды – по сорок копеек за килограмм. Цветмет, сам понимаешь.
– Но это же страшно дешево! – Удивление даже перекрыло возмущение.
– Зато ты бы знал, как дорого порою стоит перевозка негабарита! – цокнул я, с улыбкой выбираясь из машины на асфальт парковки. – Да успокойся, груз принадлежит одной фирме, перевозит вторая по заказу третьей, а та на комиссии у четвертой. Я там вообще ни при чем.
– Доиграешься, точно говорю, – буркнул товарищ, выходя из машины со своей стороны. – Надо ли так рисковать из-за одного танка?
Там их полтора десятка, вообще-то. Но эдак он еще сильнее переживать начнет… И это еще без вертолетов, которые по тридцать копеек за килограмм – меди и серебра много.
– На университет не похоже, – скептически озвучил Артем, вслед за мной двигаясь к тонированным дверям из стекла.
Никакой рекламы или наименования на здании не было. Обычная безликая коробка, органично влившаяся в ансамбль похожих зданий по обе стороны улицы, с литерным номером на адресной табличке. Что это за место, можно было прочитать только на небольшой золоченой эмблеме возле входа.
– «Индивидуальные механизированные перевозки», – прочитал друг и скользнул взглядом на лозунг чуть ниже. – «Единые решения автоматизированной транспортировки объемных ресурсов». Кучеряво.
Я молча вдавил неприметную кнопку слева от входа и придержал для Артема распахнувшуюся дверь.
– Прошу.
Тот со странным выражением оглядел меня и шагнул на мраморный пол широченного зала, вдали которого угадывалась стойка, на данный момент пустая, и серебристые двери четырех лифтов позади нее.
– Что-то немноголюдно, – цокнул Артем, разглядывая окружающую пустоту.
Стоило закрыть дверь, отрезая уличный шум, и наступила приятная тишина – разве что шепот системы кондиционирования, наполняющей помещение приятной прохладой, звучал под перестук наших шагов – я уверенно шел к лифтам, а Артем за мной.
– Еще скажи, что это тоже твое, – как-то серьезно, даже без иронии полуспросил он.
– У меня, если честно, ничего нет, – признался ему, нажимая кнопку вызова у второго справа лифта. – Веришь, Юсупов Амир за это родственником признавать не хотел. Говорит, не достоин.
– Но ты ему объяснил? – постарался заглянуть в глаза друг.
– Зачем? – недоуменно глянул я на него, перед тем как войти в лифт.
– Чтобы относились уважительно.
– Мм… а это зачем? – вновь не разобрался я.
Где в этом уважении деньги, прибыль и интерес? Вот желание назвать своим чужое и попытаться навязать свою волю – оно неотрывно с этим уважением.
– Нудный ты, – фыркнул Артем. – И скрытный. Ничего про все это не говорил, – обвел он рукой сверкающий металл кабины лифта.
– Когда ты в последний раз у меня о чем-то спрашивал? В девятом классе?
Вот мы на нужном, десятом этаже.
– Ладно, прости, – пробурчал Артем, выходя вслед за мной из лифта. – Родители посчитали твое общество слишком опасным, – признался он. – Я был против.
– Это после какого случая? – заинтересовался я.
Мы шли по длинному светлому коридору с дверями по обеим сторонам. Ни на одной из них не было таблички, даже врезки замка не отыскать, не говоря о ручке – чистая гладкая поверхность, окрашенная под дерево.
– По совокупности деяний, – засопел он, явно вспоминая насыщенное лето перед старшей школой.
Нас тогда отправили из города в местный летний лагерь, с отбором на основании социального статуса родителей. Артем был под маминой фамилией, и для всех – не княжеский сын, а так, почти как я, из простых, хотя и приближенных. В общем, с остальными ребятами мы сразу не поладили, а классические методы решения проблемы блокировало торжественное обещание не применять Силу и не драться. «Вы должны научиться решать проблему без этого!» – таким благородным посылом был озарен наш путь.
На третий день после объявления войны – в виде соленого компота на нашем столе и слитного гогота за соседним, в ночь мы слили с трактора солярку и залили ее в выставленный на постаменте при въезде в лагерь Т-34 времен Второй мировой. Добротная техника завелась, пронзив ревом спящий лагерь. Ну а мастерство вождения позволило снести только домики неприятелей. Люди, разумеется, не пострадали – весь лагерь был предупрежден рокотом дизеля и благоразумно бежал в лес. Наивные. Через какое-то время особенно злостные недруги повстречали в чащобе гигантского медведя. С тех пор голоса их изменились, став робкими и заикающимися.
«Я имел в виду совсем не это! – кричал потом на нас человек, что брал обещание, а мы лишь грустно кивали головами в ответ. – Я говорил про дипломатию!»
В общем, во вторую летнюю смену, уже в другом лагере, мы таки освоили все таинства дипломатии. Оказывается, любой конфликт можно решить словами, если они звучат как «ребята, у нас есть танк». Особенно после подтверждения, что те два отмороженных парня в снятом на бегу дрожащем ночном видео на Ютубе не случайно похожи на нас.
Дипломатия – это, как оказалось, вообще мое. Главное правило дипломатии – чтобы танк действительно был, и продолжение беседы выходит позитивным и дружественным.
Ну а у Артема отчего-то любая затея с танками теперь ассоциируется с неприятностями. Индивидуальная реакция, причем ошибочная; я считаю – он механик-водитель, что называется, от Бога.
– Тебе в третью дверь направо. Там душ, сменная одежда. Твой размер найдется.
– Это еще зачем? – возмутился Артем.
– Ты же не хочешь вызывать стойкие ассоциации с поездом и долгой дорогой? Выйдешь раньше – постучись в дверь напротив, я там.
– Откуда в офисах душевые? – с сомнением пробурчал он, подходя к своей створке двери, но не решаясь ее открыть.
– Не за всякой дверью то, что написано на табличке.
– Тут вообще ни одной таблички нет!
– Значит, там может быть вообще все что угодно… – распахнул я свою дверь, входя в уютную комнату с панорамным остеклением и запирая за собой.
Артем уж наверняка справится и зайдет самостоятельно.
А передо мной был гостиничный номер: обычный, но неплохой – с широкой постелью, холодильником, офисным столом и ноутбуком. По правую руку дверь шкафа прикрывала полноразмерную гардеробную комнату, по левую же за зеркалом спрятались душевая и прочие удобства. Весь этаж предназначался для командированных, а также для персонала, привычного к ночным вахтам. Страна большая – иногда нужно ночевать на работе, чтобы позвонить во Владивосток и застать абонентов в их «восемь утра».
К слову, в коридор я вышел первым, поправляя серый костюм, надетый поверх классической белой рубашки с красной бабочкой.
Вежливо постучал в противоположную дверь и покосился на достаточно скромные часы на левой руке. Пока в графике.
– Тут сорочка не застегивается! – отчетливо проворчал Артем на мой стук.
– Это называется «мода», – чуть повысив голос, подсказал я.
Резко распахнулась дверь, и из комнаты на меня хмуро посмотрел товарищ. Был он в островерхих бежевых туфлях, брюках им в тон, застегнутых строгим ремнем с довольно вычурной серебряной пряжкой. Мускулистый торс облегала шелковая сорочка с крупным, но почти незаметным по цвету орнаментом, а мощную шею даже и не думал закрывать достаточно широкий и непослушный ворот, пуговицы на котором были исключительно декоративными.
– Почему там нет ничего нормального на мой размер? – хмуро произнес он. – Я проверил. Два пиджака на спине порвались… Кстати, извини, – добавил он с оттенком вины, чуть умерив тон.
– Это сейчас – самый шик, – доверительно доложил я ему.
К тому же с пиджаком это не носят.
– У нас за такое бы побили… – тронул он ворот.
– Тебя?
– Не меня, а вообще!
– Через год перестанут. Мода распространяется со скоростью выхода новых сериалов. Тут снимают сейчас, у нас покажут потом. Да нормально все, точно тебе говорю! Между прочим, кучу денег вещи стоят, – постарался я быть убедительным.
– А ты почему выглядишь нормально? – посмотрел он на меня с легкой завистью.
– Так провинциал же… – развел я руками и выдал убедительную улыбку.
– А я, значит… – как-то нервно оглядел себя с ног до головы Артем, подбирая приличное слово.
– Респектабельный аристократ, – уважительно высказал я мнение и вовремя повернулся к лифту.
– Ладно хоть карманы нормальные, бумажник и нож переложить можно… – проворчал он мне в спину, заходя в кабинку.
– Это под новую модель сотового телефона. – Я нажал на две кнопки лифта сразу – седьмую и вторую.
– Все-то ты знаешь, во всем разбираешься!.. – тихо шумел рядом явно недовольный товарищ.
– Ботинки жмут?
– Нет!
– Тогда в чем дело? – Мы вышли на новом этаже, пронзенном ниткой абсолютно такого же коридора, прошлись чуть дальше и остановились возле очередной типовой двери, пятой по счету от лифта.
Пока Артем формулировал свое недовольство, я приложил ладонь чуть выше и левее от центра двери, дождался щелчка автоматики и шагнул внутрь, на паркет большого кабинета, залитого столичным светом.
– Максим! – подхватился с места друг Димка, блеснув радостью сквозь линзы дорогих очков, и тут же быстро зашагал навстречу, протягивая руку.
Пиджак индивидуального пошива, шелковая сорочка, сверкающие штиблеты и сияющие белизной ровные зубы – так теперь выглядел мой давний приютский друг. Деньги изменили его внешность, сделав лучше, но не тронули душу – потому как там и раньше все было отлично. Ум, верность, доброта для своих и жесткость для посторонних – именно характер позволял зарабатывать деньги, а вид был пропуском в мир крупного капитала.
– Мой помощник и хозяин этого здания, Дмитрий, – представил я его Артему. – А это Шуйский Артем.
– Очень рад знакомству, весьма наслышан, – осторожно пожал Димка руку моего товарища двумя ладонями. – Присаживайтесь, у меня все готово.
Он указал на длинный С-образный стол, заставленный папками, к которому было примкнуто три кресла с одной стороны и одно начальственное внутри дуги. Но присел Димка не за свое рабочее место, а в кресло рядом с нами.
– Вот, ознакомься, – тронул он корешок папки рядом. – Это досье на преподавателей, это на их семьи, тут у нас материалы на секретариат деканата, – касался он папки за папкой. – Это материалы по аспирантам.
– Максим, что происходит?.. – вклинился громким шепотом в перечисление Артем, тронув за локоть.
Димка из вежливости приумолк.
Я тоже приподнял бровь, ожидая продолжения от Артема.
Читать бесплатно другие книги:
