Ветер чужого мира Саймак Клиффорд

3

Сокровище не ко времени

Для старика Одноглазого подходила к концу последняя битва его жизни. Когти гигантской кошки вырвали из рук каменный топор, сломали топорище и отбросили оружие далеко в сторону. Из глубокой раны в плече стекала по волосатой груди алая кровь.

Одноглазый понимал, что бежать от саблезубого тигра бесполезно. Неандерталец сгорбился в позе борца и, яростно сверкая единственным глазом, приготовился к бою.

Гигантская кошка взревела, хлеща хвостом, и припала к земле перед прыжком.

Одноглазый знал, что сейчас произойдет. Он далеко не в первый раз встречался с саблезубым тигром, только до сегодняшнего дня выходил победителем. Вместе с соплеменниками он отражал атаки пещерного медведя, преследовал и убивал могучего мамонта. В свое время Одноглазый был великим охотником и непобедимым воином, но сегодня настал его час. Голые руки – не оружие против клыков и когтей саблезубого тигра. Для Одноглазого пришло время умирать.

Позади тигра затрещали кусты, и зверь немедленно развернулся навстречу новой угрозе. Одноглазый замер.

Конрад Янси упер приклад в плечо.

– Дело зашло достаточно далеко, – сказал он. – По мне, так человек должен всегда защищать своих.

В реве гигантской кошки смешались страх и ярость.

Охотник прицелился в уродливую голову и выстрелил. Саблезубый тигр подпрыгнул, визжа от боли. Янси выстрелил еще раз, и кошка опрокинулась на спину, кашляя кровью.

Над поверженным зверем Одноглазый и Янси обменялись взглядами.

– Ты здорово дрался, – сообщил Янси неандертальцу. – Я видел все с самого начала. Рад, что сумел помочь.

Одноглазый в ужасе таращил глаза, потрясенный небывалыми запахами, которые принес с собой чужак, вооруженный сверкающим копьем. Говорящее громовым голосом копье пахло по-своему, так резко, что Одноглазый с его чувствительным обонянием едва сдерживал кашель.

Янси осторожно сделал шаг в сторону неандертальца. Тот вздрогнул и напрягся, готовый убежать, и охотник замер, затаив дыхание.

Янси разглядел, что неандерталец в свое время лишился глаза – вооруженная длинными когтями лапа провела глубокие борозды по его лицу. Грубые рубцы красноречиво свидетельствовали о жестокой схватке на диких просторах.

Невысокий, неуклюжий с виду и сутулый, неандерталец олицетворял собой первобытную мощь. Голова сидела на толстой, как ствол дуба, шее, могучие руки свисали почти до колен кривых ног, а все тело покрывали густые волосы. Колючие брови на выступающих надбровных дугах были белы, как снег; белые отметины виднелись и на других местах.

– Стареешь… – сказал Янси, почти про себя. – Уже не так быстр, как раньше, а? Когда-нибудь ты не успеешь вовремя, и кошка до тебя доберется.

Конрад Янси шагнул вперед еще раз, стараясь не делать резких движений, но для неандертальца это оказалось уже слишком: он сипло вскрикнул от ужаса и бросился прочь, вниз по склону холма, в спасительную чащу.

Вернувшись к машине времени, Янси рассказал историю схватки между саблезубым тигром и пещерным человеком, как он смотрел, как колебался и как в конце концов спас жизнь неандертальца.

Это была не единственная история того дня. Кэбот и Камерон, охотясь в нескольких милях к востоку, встретили огромного мамонта. Зверь атаковал, и лишь четыре пули крупного калибра, умело и аккуратно посланные в цель, в конце концов остановили его. Паскаль, оставшийся охранять машину времени, тоже не скучал: ему пришлось отгонять пещерного медведя, а ближе к вечеру лагерь окружила стая из пяти волков самого свирепого вида. Они убрались, только когда Паскаль подстрелил двоих.

Да, эта земля изобиловала дичью и знала лишь закон могучего клыка и острого когтя! Крупные животные охотились на мелких, а гигантские на крупных; человек придет сюда еще не скоро, что уж говорить о смягчающем влиянии цивилизации. Кучка неандертальцев, скрывающихся в темных, сырых пещерах, погоды не делала.

Но эти дикие, первобытные места, которые впоследствии станут Британскими островами, оказались лучшим охотничьим заповедником, в каком доводилось бывать Кэботу и Янси. Стрелять, защищаясь, приходилось так же часто, как и для того, чтобы подстрелить дичь. С течением времени охотники узнали, что на пещерного медведя может уйти больше свинца, чем на слона, а саблезубый тигр, напротив, не настолько живуч, как кажется, и что завалить мамонта может только самый хороший стрелок и только из самой мощной винтовки.

На бескрайних ночных просторах лишь серый фюзеляж машины времени в мерцающем свете костра говорил о том, что в этом мире возможна цивилизованная жизнь. Над восточным горизонтом поднялась кроваво-красная луна, освещая землю, где живые существа лишь рычали и скулили, охотились и скрывались.

На следующее утро в лагерь пожаловал гость. В кустах на краю лагеря прятался старик Одноглазый, изучая обстановку. Внезапно он исчез, так быстро и бесшумно, что Янси только протер глаза, думая, не привиделось ли ему.

В течение дня Янси и Кэбот не раз замечали, как Одноглазый украдкой следует за ними.

– Может, он никак не наберется храбрости подойти поближе и сказать тебе спасибо, что спас его жизнь? – предположил Кабот.

Янси хмыкнул:

– А что мне оставалось делать, Джек? С одной стороны, он вроде бы животное, а с другой – все-таки человек. В таком месте лучше стоять за своих. К тому же он смелый старикашка: готов был схватиться с кошкой голыми руками.

В лагере Паскаль оценил рассказ охотников с научной точки зрения:

– Естественное любопытство, я думаю. Первые проблески интеллекта. Пытается понять, что к чему. Он сейчас всерьез напрягает те мозги, которые у него есть.

Камерон искоса глянул на Янси:

– Может быть, он почуял, что ты его потомок. Сотое поколение, но все же…

– Вот этого как раз не может быть, – возразил Паскаль. – Неандертальцы не являются предками человека. Они не то вымерли сами, не то их уничтожили кроманьонцы, которые здесь появятся через десять – двадцать тысяч лет. Тупиковая ветвь. Неудавшийся эксперимент природы.

– А выглядит совсем как человек, – с сомнением произнес Янси.

Одноглазому лагерь путешественников во времени явно понравился. День за днем он болтался вокруг, а во время охотничьих экспедиций в почтительном отдалении следовал за Янси. Понемногу он стал смелее. В подходящих местах специально для него оставляли мясо, которое он поначалу утаскивал в заросли. С течением времени он перестал стесняться: садился прямо на виду у охотников; негромко рыча, разрывал мясо руками и зубами и отправлял сочащиеся кровью куски в рот.

Он слонялся вокруг костра, как бродячий пес, открывший источник сытой жизни. Каждый вечер он подходил к огню все ближе и ближе, садился на корточки и что-то лопотал, ожидая, когда ему дадут поесть.

И однажды, окончательно уверившись, что ему ничего не грозит, он присоединился к людям, щурясь на огонь и возбужденно лопоча.

– Возможно, это он с нами разговаривает, – предположил Паскаль. – Если и так, язык очень примитивен. Десятка полтора слов, не больше.

Потом выяснилось, неандерталец любит, чтобы ему чесали спину. Удовольствие он выражал, похрюкивая, как счастливый поросенок. Еще он привык выпрашивать кусочки сахару.

– Надо же, обзавелись домашним любимцем, и как далеко от дома! – сказал Камерон.

– Он нечто большее, Хью, – покачал головой Янси.

Между Янси и неандертальцем сложились отношения, очень похожие на дружбу. Когда по вечерам одноглазый дикарь входил в круг света у костра, он всегда усаживался рядом с Янси. Болтал он тоже обычно с Янси, а днем, на охоте, следовал за ним, как косолапая тень, когда – в почтительном отдалении, когда – открыто и рядом.

Однажды вечером Янси дал неандертальцу нож. Любопытно, сообразит ли пещерный человек, что это такое? И Одноглазый действительно понял, что этот чудесный кусок блестящего металла подобен ручным рубилам, которыми его народ снимает шкуры с убитых животных!

В восторге Одноглазый пускал слюни, поворачивая нож и так, и эдак. Он возбужденно тараторил, касаясь плеча Янси с неуклюжей ласковостью. Внезапно неандерталец покинул круг света у костра и бесшумно растворился во тьме – ни один сучок под ногами не хрустнул.

Янси сонно протер глаза:

– Интересно, что это старый дурак затеял?

– Не терпится опробовать новую игрушку, – предположил Кабот. – Обмыть подарок свежей кровью.

Янси прислушался. Совсем недалеко тоскливо рычал саблезубый тигр; подальше, у реки, ревел мамонт.

Янси с сомнением покачал головой:

– От всей души надеюсь, что наш приятель сейчас хорошенько смотрит, куда идет. Старость не радость, и он уже не так скор, как когда-то. Боюсь, для того тигра он окажется легкой добычей.

Но прошло не более четверти часа, и Одноглазый вернулся, так же бесшумно, как и исчез.

Оглянувшись через плечо, Янси увидел неандертальца в одном шаге за спиной. Одноглазый вытянул руку, сжатую в кулак; между пальцами в свете костра что-то сверкнуло.

– Он тебе принес подарок, – сказал Паскаль. – В обмен на твой нож. Он знает, что такое натуральный обмен. Поразительно!

Янси встал и протянул руку ладонью вверх. Одноглазый с готовностью уронил в нее сверкающий предмет. Охотник невольно зажмурился: даже в тусклом свете костра предмет сверкал так, что глазам было больно.

Драгоценный камень! Прозрачный, а в самом сердце горит льдистый голубой огонек! Янси благоговейно повернул его – грани заискрились всеми цветами радуги.

– Что это, Янси? – спросил Кэбот шепотом.

– Бриллиант. – Голос Янси сорвался. – Бриллиант, как видишь, – с кулак величиной!

– Вот именно! Камень, ограненный мастером-ювелиром!

Янси кивнул:

– Остается понять, что делает ограненный алмаз в раннем палеолите.

4

Всем, всем, всем!

Одноглазый указал пальцем в устье пещеры и возбужденно залопотал. Янси ласково потрепал его по плечу, и неандерталец затанцевал от радости.

– Ну вот мы и пришли, – сказал Янси.

– Очень надеюсь, – заметил Камерон. – Пришлось-таки попотеть, объясняя, что нам нужно. Я и сейчас с трудом верю, что у нас получилось.

Кэбот помотал головой:

– Все равно я ничего не понимаю! Неандерталец и бриллианты. Бриллианты величиной с кулак!

– Пойдемте посмотрим, – предложил Янси.

Устье пещеры круто уходило вниз. Вслед за Одноглазым путешественники во времени друг за другом соскользнули в круглую камеру, тускло освещенную отблесками дневного света от входа. Кэбот включил фонарик и не сдержал изумленного возгласа.

На полу пещеры, вдоль стен, сложенные в пирамиды, как пушечные ядра, и просто россыпью, в лучах фонарика сверкали и переливались драгоценные камни.

– Ура! – завопил Камерон.

Стоя на коленях, Паскаль запустил руки в груду камней, вытащил горсть, ссыпал обратно. Пещера наполнилась деликатным шепотом.

Кэбот посветил фонариком вокруг. Груды камней; аккуратные штабеля золотых слитков, отлитых будто вчера; серебристые бруски иридия и платины; сундуки кованой меди; кожаные мешки, переполненные золотыми самородками.

Дрожащей рукой Янси оперся о стену.

– Боже милостивый! Сокровищница императору впору!

Луч фонарика на мгновение выхватил из мрака потрясенное лицо доктора Паскаля.

– Но как?! Откуда здесь взяться металлургам и ювелирам?

Из темноты раздался рассудительный голос Камерона:

– Объяснение обязательно должно найтись. Сокровищница погибшей цивилизации, например…

– Не похоже, – сказал Паскаль. – Слитки будто вчера отлиты. Да и платина известна лишь с недавних пор, не говоря уж об иридии.

В голосе Кабота зазвенел металл.

– Спорить о происхождении всего этого будем потом, – сказал он. – Паскаль, ты и Хью – подгоните сюда машину. Мы с Янси начинаем выносить ценности наверх прямо сейчас.

Подниматься к устью пещеры с грузом на плечах было нелегко. Выбравшись наружу, Янси сбросил мешок с драгоценными камнями на землю и отер пот со лба.

– Работенка, однако, – сказал Янси Камерону.

Камерон кивнул:

– Ничего, конец уже виден, – утешил он. – Еще часок-другой – и мы все погрузим. Потом можно и домой.

– Разумная мысль, – согласился Янси. – Мне тоже не по себе. Кто-то ведь все это здесь спрятал. Понятия не имею, кто и как, но только мне почему-то кажется, что лучше нам не попадаться на глаза хозяевам.

Паскаль выбрался из пещеры и сбросил на землю золотой слиток.

– Пойду к машине, попью водички. Потом поволоку эту чушку дальше, – объявил он.

И когда Янси наклонился за своим джутовым мешком, раздался и заметался эхом между скал крик доктора Паскаля.

Мгновение назад на склоне холма, на вершине которого стояла машина, не было ничего, кроме нескольких валунов и отдельных деревьев. Сейчас там стоял обтекаемый черный аппарат с кургузыми крыльями, чем-то похожий на самолет. Его контуры были размыты, как у миража в пустыне; мгновение спустя силуэт его стал ясным и четким.

Догадка оглушила Янси, как удар в челюсть: вот они, хозяева сокровищ!

Охотник выхватил револьвер.

Люк открылся, и наружу выпрыгнул человек… Но человек ли? Существо щеголяло длинным хвостом, чешуей и парой трехдюймовых рожек на лбу.

И еще пришелец имел в руке оружие – да такое, какого Янси в жизни не видел. Дуло загадочной «пушки» пошло вверх, и револьвер сорок пятого калибра в руках охотника ожил. Краем глаза Янси заметил револьвер в руке Камерона, услышал грозный щелчок взведенного курка.

Первый пришелец упал, но из люка уже сыпались другие.

Отрывисто пролаял револьвер Камерона, и тут же солидно взбрыкнула пушка Янси, который и не почувствовал, как нажал на спуск.

«Ствол» в руках одного из чешуйчатых чудовищ плюнул карандашным лучом лилового пламени; горячее дыхание обожгло Янси щеку.

Перед машиной времени неподвижно, как пустой мешок, лежал доктор Паскаль. Над ним стоял Кэбот, энергично отстреливаясь. Еще один лиловый луч протянулся к Янси, но попал в булыжник поблизости. Булыжник раскалился и начал крошиться.

Гигантскими прыжками Янси спустился вниз по склону, туда, где лежал Паскаль, подхватил старого ученого под мышки и рывком приподнял. Он успел бросить взгляд в сторону чужой машины: в открытом люке виднелись какие-то приборы, масса светящихся трубок…

В следующее мгновение вся эта техника с оглушительным грохотом взорвалась. Янси глянул на соседа, чтобы увидеть на лице Кэбота выражение варварского триумфа: его работа!

Шатаясь, Янси подтащил Паскаля к люку машины времени. Навстречу протянулись руки и помогли забраться внутрь.

Постепенно в голове охотника несколько прояснилось. Янси сидел на полу, рядом неподвижно лежал доктор Паскаль. Теперь было ясно, что он мертв: грудь сожжена одним из лиловых лучей.

Кэбот тщательно задраил люк и повернулся к товарищам.

– Кто это такие, Джек? – спросил Янси, все еще плохо соображая.

Кэбот устало покачал головой вместо ответа.

– А ты не узнал? – спросил Камерон. – Рога, копыта, хвосты – черт собственной персоной, в нескольких экземплярах. Вот откуда пошли рассказы о дьяволе.

Янси поднялся на ноги, не сводя глаз с Паскаля.

– Не могу поверить, – прошептал он. – Такой славный был старикашка…

Камерон только кивнул, поджав губы.

От иллюминатора подал голос Кэбот:

– Эти черти что-то затевают! Боюсь, нам мало не покажется… – Он повернулся к Камерону: – Ты можешь сплавить нас куда-нибудь отсюда, Хью?

– Пожалуй, – сказал Камерон, секунду поразмыслив. – Но я бы предпочел не спешить. Думаю, несколько минут у нас еще есть. Этот темпоральный мозг – капризная штука. Зная общий принцип и располагая временем, я был бы более уверен в успехе. Но если времени нет, придется рисковать.

Он подошел к темпоральному мозгу и перекинул тумблер. Хрустальный шар засветился призрачным зеленым светом.

– Та штука – тоже машина времени, – сказал Янси. – Это объясняет бриллиантовую заначку. Закопать награбленное в иные времена здесь – блестящая идея!

– Забрались в прошлое чуть дальше нас, чтобы припрятать очередную порцию, а тайничок-то пуст! Потом сдвинулись обратно и нашли воришек…

Камерон хлопнул себя по бедру:

– Я придумал! Все это означает одно: в нашем будущем путешествия во времени – обычная практика, и тогда эти копытные – тамошние преступники. А раз так, мы можем рассчитывать на признательность тамошних правоохранительных органов!

– Это здорово, но как послать им весточку? – спросил Кэбот. – Как они узнают, что нам нужна помощь?

– Есть один маленький шанс, – ответил Камерон. – Если не сработает, я всегда могу попробовать вернуться в двадцатый век, хотя тут девять шансов из десяти, что я нас всех угроблю.

– Ну, так что же ты придумал?

– Паскаль говорил, что «темпоральная энергия», которую генерирует этот самый мозг, сродни обычному электричеству. Насколько глубоки различия, я не знаю, хотя это жизненно важно. По крайней мере, темпоральный привод работает на темпоральной энергии, хотя другие системы работают на обычном электричестве.

– Хотел бы я знать, – продолжил Камерон после паузы, – сгодится ли темпоральная энергия для питания радиостанции?

– А какая нам разница? – огрызнулся Янси.

– Может, нам удастся отправить радиосигнал по всем временам? – предположил Камерон.

– Насколько я понимаю, темпоральный мозг довольно маломощный, – усомнился Янси.

– Я рассчитываю, что особой мощности нам и не понадобится, – сказал Камерон. – Это ведь не более чем выстрел наудачу…

– Звучит неплохо, – заключил Янси. – Почему бы не попробовать?

Камерон перекинул тумблер вниз, забрался в потроха темпорального мозга и электрическими проводами подключил его к радиостанции, затем снова включил питание. Передатчик негромко загудел.

– Ты бы особо не тянул, – забеспокоился Кэбот. – Они там, знаешь ли, начали пробовать на нашей машине эту лиловую гадость…

Камерон твердо заговорил в микрофон:

– SOS… SOS… Экспедиция путешественников во времени терпит бедствие в долине Темзы близ деревни Эйлсфорд, примерно за семьдесят тысяч лет до наступления двадцатого века. Экспедицию атакуют существа, напоминающие дьявола, каким он описан в позднейших мифах. SOS… SOS… Экспедиция путешественников во времени терпит бедствие в долине Темзы…

Камерон повторял сообщение снова и снова.

Янси и Кэбот не отрывались от иллюминаторов.

Чешуйчатые черти, окружив машину, методично поливали ее лиловыми лучами, стоя спокойно и равнодушно, как статуи. Воздух в машине уже начал разогреваться, обшивка стала теплой на ощупь.

Внезапно внутренность кабины осветила изумрудная молния. Янси и Кэбот обернулись.

Темпоральный мозг превратился в груду обломков.

– Взорвался, – констатировал Кэбот. – Лиловые лучи, надо полагать. Так что, если наш сигнал бедствия не прошел, нам конец. Темпоральный привод без мозга не работает.

– Смотрите! – закричал Кэбот.

Камерон и Янси бросились к иллюминаторам.

На склон холма опускалась черная машина, точно такая же, как у чешуйчатых чертей.

Те в ужасе бросились кто куда, но тщетно: лиловые молнии нашли их всех и обратили в пепел.

– Сработало! – задохнулся от восторга Янси. – Наше радио сработало!

5

Охотники за острыми ощущениями

– Мы не можем вернуться в пятьдесят шестой век. Стив и я угнали машину времени. Вам, наверное, в этом смысле повезло, потому что никто другой, кажется, вашего сигнала не принял. Если нас поймают – это пожизненный срок на Меркурии. За все время были угнаны две машины. Первая – вон там. – Энди Смит указал на обломки, разбросанные по склону холма.

– Зачем забивать себе голову всякой ерундой? – спросил Янси. – Есть машина, которая доставит нас в любое место в любом времени, куда мы захотим. Места в ней хватит на всех, а сокровищ и подавно. И стоит ли ломать голову, куда отправиться? Можно просто полетать там и тут, а где понравится – задержаться. Как центавриане. Лично мне возвращаться в двадцатый век ни к чему: меня там никто не ждет.

– У меня есть тетка, старая дева, – сообщил Кэбот. – Но я ей никогда не нравился. Она всегда считала, что я должен остепениться и делать деньги – приумножать семейное достояние. Охота для нее – детские глупости.

Все четверо повернулись к Камерону. Он ухмыльнулся:

– А мне интересно узнать, чего достигнет мировая наука в ближайшую пару-тройку сотен тысяч лет. Может, удастся освоить парочку самых интересных фокусов из тех, что тогда будут в ходу. Снять сливки, так сказать. А если повезет, сможем и машину времени усовершенствовать.

– Жаль, что мы так мало знаем о темпоральном мозге, – кисло заметил Смит. – Я, например, не понимаю, как он работает. В пятьдесят шестом ничего такого нет. Наши машины перемещаются за счет искривления линий мирового континуума.

Друзья замолчали. Со стороны реки донесся рев мамонта.

– А кто последний раз видел Одноглазого? – спросил Янси.