Шельф Ильин Андрей

– Не знаю.

– Как так? Но здесь пункт… Я должен заполнить анкету, объяснить, почему на вас напали. Начальство требует, потому что ведет какой-то свой учет. Это условие спонсоров. Зачем-то им это нужно.

– Я не знаю.

– Может быть, нападающие от вас что-то требовали?

– Нет.

Вздохнуть тяжело. Папочку закрыть. Ручки в стороны развести.

– Тогда извините.

– А как же Мальдивы?

– Я бы всей душой, но начальство требует чётких ответов. И спонсоры… – Шагнуть к двери.

– Они не от меня требовали, от мужа.

Да? Интересно, требовали от него, а били-калечили жену.

– Они твердили про какой-то контракт. Что надо от него отказаться. И вообще лучше отсюда уехать.

– А что за контракт?

– Не знаю. Что-то с нефтью. Только вы мужу про это не говорите, а то он!

– Конечно, не скажу! Спасибо. Выздоравливайте.

Какие-то негры. Подростки. Которые везде одинаковы, хоть в Африке, хоть в России, хоть в Австралии. Просто хулиганы, которым в радость кому-нибудь по мордасам настучать. Тем более не за просто так.

– Кто вас нанял?

– Не знаю, какой-то американец.

– Откуда ты знаешь, что американец?

– Так он же «президентами» платил. Отстегнул бабки, сказал, чтобы мы тех русских отметелили и напомнили им про контракт.

– О чём напомнили?

– Чтобы они перестали нефть сверлить. И свалили отсюда. Ну, мы их отмутузили. И напомнили…

– Описать заказчика можете?

– Нет, вы, белые, все на одно лицо…

Ну вот теперь всё связалось воедино.

Нефть на шельфе – наши бурильщики – наши торгпреды и нанятые афрохулиганы, которые на них наехали. В лучших традициях наших девяностых. И теперь по всему выходит, здесь надо ждать гостей. Серьезных. К встрече с которыми лучше подготовиться.

– Не желаете слетать в командировку в Африку? Теплое море, белый песочек, дешевизна, климат, фрукты, экзотика. Мечта! И стоить этот индивидуальный тур будет десять тысяч баксов. Вам.

– Мне?

– Вам. Ну, конечно, там немного поработать придется. Но… без отрыва от отдыха.

– О чем вы, я еле ноги переставляю.

– Так там ножки по белому песочку легче будет переставлять. Опять же командировочные, усиленное питание и лечение. Персональные медсестры из местных с параметрами девяносто-шестьдесят-девяносто. Очень опытные сестрички – покойника из гроба поднимут.

– Да вы что, я не сегодня-завтра помру.

Ну, не сегодня и даже не завтра, а только через несколько месяцев. Что очень хорошо. Потому, что если раньше, то недоработает, а если позже, то может проболтаться. Потому что в таких операциях нужен «буфер». Который будет взаимодействовать с многочисленными исполнителями, транслируя им чужие приказы. «Говорящая голова».

– Вы подумайте, вам ничего делать не придется, только говорить на английском и французском, которыми вы владеете. Отдавать распоряжения.

– Чьи?

– Мои.

– А что же вы сами? Если всё включено?

– Мне противопоказан жаркий климат.

– А почему вы выбрали меня?

– По характеру. И профессии. Вот ваша характеристика с последнего места работы: «трудолюбивый, исполнительный, педант…» – это отмечается в плюс. А в качестве минуса: «…не склонен проявлять инициативу, плохо сходится с людьми, нелюдим, держится особняком от коллектива, избегает участия в общественной жизни».

– Это плохо?

– Это хорошо! Это то, что нужно. Вы нам подходите.

– Кому это «нам»?

– Заинтересованной в вас стороне.

– Хорошо, я подумаю.

– Думайте. Только недолго, потому что больниц много… А больных еще больше.

Трудно найти на черном континенте черного негра среди миллионов чернокожих африканцев. Много проще вычислить бледнолицых гостей. Которые отсвечивают, как бельмо на глазу. Нужно лишь понять, откуда они прибудут.

Откуда?

Да хоть откуда: из Нового Света или из Старого, или из Азии, хоть из Австралии. Потому что пути подходов к цели могут быть долгие, разнообразные и запутанные. «Тайные люди» прямыми дорогами не ходят.

Тогда изменим вопрос: на чем могут прибыть гости? Потому что ловить их проще всего на месте прибытия. Как говорится: дорог, ведущих в город, много, а ворота – одни. Посмотрим, как тут дела обстоят с транспортом? Не очень обстоят. Подавляющее большинство гостей прибывает по воздуху. В три аэропорта. Рейсов там немного, и если поставить в толпу встречающих трех-четырех соглядатаев с фотоаппаратами…

Теперь морской путь.

Есть пять портов: один пассажирский и четыре грузовых. Два из которых работают на каботаж, потому что к приему крупнотоннажных судов не приспособлены. Пассажирский лайнер приходит два раза в неделю, так что отсмотреть и отфотографировать сходящих с трапа гостей нетрудно. В грузовых портах судов швартуется больше. Но там можно будет подрядить пограничников и карантинную службу, которые будут привязываться к каждому сходящему на берег матросу или пассажиру, выясняя, кто он такой есть.

Ну еще, может быть, местный яхт-клуб. Правда, яхтсмены все друг друга знают, как те цыгане, только цыгане по дорогам бродят, а эти по морям-океанам.

Теперь «железка», которой здесь, считай, нет – только местные линии, по которым ниоткуда не добраться. По которой еще чуть ли не паровозы вагончики таскают! И где сплошь одни только аборигены.

Автотранспорт. Можно исключить. По таким дорогам ездить дураков нет, тем более по партизанским районам. Это тебе не полицейские с палочками, у этих разговор короткий – поставят к баобабу и шлепнут.

Что еще?

Подводные лодки, планеры, парашюты и прочую экзотику всерьез рассматривать не будем, потому что зачем ползать брюхом по дну или болтаться на стропах, если всё равно придется объявиться в городе, где твою бледную физиономию тут же срисуют.

Конечно, можно в качестве нелегалов нанять афроамериканцев с другого континента, которые той же масти и расцветки. Но местные их раскусят в один момент по речи, по манере, по повадкам. Как ни странно, но в таких медвежьих углах спрятаться много труднее, чем где-нибудь в европейской столице. Это всё равно, что незнакомцу в глухую сибирскую деревню заявиться, где все всех по именам знают и хоть в валенки и телогрейку обряжайся, а всё равно будешь на виду.

Нет, прибытие почти наверняка будет легальным, по традиционным маршрутам. Зачем им нарываться раньше времени, зачем к себе внимание привлекать?

Будем исходить из этого.

Дальше они разбредутся кто-куда. Но недалеко. В черной Африке белые гости предпочитают сбиваться в кучки – снимают номера в одних и тех же отелях, обедают в нескольких облюбованных ими ресторанах, посещают одни и те же магазины, болтаются возле своих посольств и даже на пляжи ходят исключительно «свои». В «черные» районы они практически не попадают. Не раствориться им среди местного населения, где на них каждый будет пальцем показывать, а дети деньги клянчить.

Что сильно упрощает задачу, локализуя районы слежки.

Да и какой смысл им прятаться? Тут чем больше прячешься, тем больше в глаза бросаешься. И значит скрываться они не будут. А используют какую-нибудь легенду: изобразят делегацию кардиологов, журналистов, палеонтологов или энтомологов. И будут нагло лезть на глаза со своими сачками и фонендоскопами, что и станет самой лучшей маскировкой.

Наверное, так.

Теперь подумать о помощниках. Недобровольных. Которые будут сообщать о вновь прибывающих иностранных делегациях и одиночках тоже. Долго искать их не придется, потому как они не прячутся, а напротив, помечают ареал своего обитания красивыми вывесками и табличками. Это все те же пограничники, таможенники, карантинная служба, полицейские…

Надо свести их с посредником, познакомить, небескорыстно заинтересовать, то есть наладить крепкие коррупционные связи. Тем более, здесь это проблем не составит, так как местные чиновники только и ждут, чтобы им кто-нибудь что-нибудь предложил, потому как должности свои покупают, чтобы иметь с них барыши.

Эти и станут главными «сексотами». И самыми информированными. Только работать с ними должен кто-то из своих, кто знает местную специфику.

– Здравствуйте. Я доктор Браун. Ведущий специалист института социокультурных исследований по системе Ай-би-ви, город Принстон штата Нью-Джерси. Мы проводим масштабные работы по фиксации и анализу мировых миграционных потоков. Теперь вот мы добрались до вашей страны.

– В смысле?

– Нам необходимо знать состав и число ваших гостей. Кто прибывает, кто убывает, откуда, куда, с какой целью? Отслеживание и анализ существующих транспортных потоков позволяет выявлять средне- и долгосрочные тенденции, выстраивать миграционную политику, транспортную логистику…

– А я здесь при чем?

– При том, что вы хорошо знаете местные условия. Потому что здесь родились, выросли. Потому что профессия подходящая – журналист. У вас полстраны в приятелях ходит. А остальные в друзьях.

– И что?

– А то, что я уверен, многие ваши знакомые работают в госсистеме – в погранслужбе, на таможне…

– Допустим.

– И каждый день встречают гостей, документы у них проверяют. Это входит в круг их должностных обязанностей. И если бы они могли дать нам по ним информацию, это сильно бы облегчило нашу задачу.

– Не выйдет. Эта информация носит сугубо конфиденциальный характер и не подлежит передаче третьим лицам. Почему-то все считают, что если здесь Африка, то можно делать всё, что угодно. Мы – цивилизованная страна, в которой законы…

– Но я же не ради праздного любопытства прошу. Дело идет о серьезных научных изысканиях под эгидой ООН. Под которые выделена статья бюджета для оплаты подобного рода услуг. Десять долларов за одну анкету. Сколько у вас в день прибывает гостей?

– Ну, не знаю… двести, может быть, триста…

Давай, давай, считай! Триста помножить на десять, получается… Это получается… Три тысячи гринов получается! В день! Ну, кто от такого откажется? Эти – точно не откажутся! А ты, приятель, с каждой информашки свои проценты иметь будешь.

– Ну что, поможете? Науки ради.

– Ну, только если ради науки. И ООН.

И материал пошел. Что называется, из первых рук…

Толстенькая папка. Хоть и виртуальная. «От корки до корки» набитая сканами тысяч заграничных паспортов и разных сопроводительных бумаг. Отдельно тех, кто приезжает. И тех, кто уезжает. Кто приезжает группами, в составе официальных, полуофициальных и неофициальных делегаций, тех кто прибывает поодиночке и самостоятельно.

Посмотрим, посмотрим. Для начала группы.

Туристы из Белоруссии. Мимо…

Японская группа. Ну, эти вряд ли…

Ансамбль народного танца для участия в каком-то там фестивале.

Делегация монашек, прибывшая с гуманитарными целями и для раздачи подарков, библий и крестиков. Эти, если судить по фотографиям в сканах паспортов, на роль спецагентов годятся не очень: во-первых, сплошь дамы, во-вторых, сильно преклонного возраста. В девяносто лет за «объектом» сильно не побегаешь.

Дальше…

Баскетбольная команда. Может быть… Потому что сплошь мужики вполне себе призывного возраста. Но надо рост отсмотреть… Нет, и эти не подходят. Агентов под два метра тридцать не бывает. Слишком они заметны. Агенты и киллеры должны быть серенькими и средненькими, чтобы могли раствориться в толпе, глазу зацепиться не за что было: увидел и забыл. А такого дылду поди забудь! Эти только мячики могут кидать.

Кто там еще?

Какие-то сенаторы, прибывшие с дружеским визитом. Этих встречали официальные власти, за ручку держались, речи говорили. Эти отпадают. Эти на виду.

А это что за крепкие ребятки? Которые, как на подбор… Десант ветеринаров, прибывших для изучения какой-то там птичьей инфекции? Хорошее дело. И идеальное прикрытие, позволяющее по всей стране свободно перемещаться в поисках пернатых. Этих надо взять в разработку.

Соотечественники. Сменная вахта на буровые. С этими всё понятно.

А вот и археологи. Желают искать и находить редкости. Наверное, отсюда такие рожи и бицепсы.

Миссионеры. Пол, возраст, комплекция. Для стрельбы и рукопашки не подходят, но для аналитической работы – вполне.

Океанологи. А этим что надо? Желают вникнуть в интимную жизнь местных обитателей моря? Прибыли на двух шхунах, просят разрешения на плавание в десятимильной зоне.

Охотники из Америки. Целая толпа. Мечтают о трофеях и мордах львов и антилоп на стене в гостиной.

Делегация китайских бизнесменов.

Группа туристов. Очень разношерстная, среди которой может затеряться пара-тройка не туристов. Правда, через неделю они должны убыть восвояси.

И еще…

И еще…

Нет, так не пойдет. Слишком много информации, которую нужно перерабатывать. Всерьез. Страна хоть и небольшая, но гостей набирается немало. Нужны «сортировщики». Работа нетрудная, но нудная.

– Необходимо разобрать всех прибывающих по следующим категориям: пол, возраст, страна проживания, профессия, время и цель приезда, состав группы, если таковая есть… – И еще десяток, для отвода глаз, позиций. – На всё про всё два дня и две тысячи долларов. Успеете?

Успеет. Если этот не успеет, другие успеют. Или – третьи.

Отдельная работа по группам, которые надо разложить по ранжиру и создать галереи портретов, которые предварительно обработать. Чтобы вся информация перед глазами.

Готово?

Готово.

Теперь нужно пройтись по наиболее подозрительным фигурантам. Например, по охотникам. Куда они направляются, кого стрелять собираются? Где местный журналист, который всех и всё знает?

– В охотхозяйстве у вас кто-то есть?

Ну, конечно, есть! Охота здесь, как в России нефть – одна из главных статей бюджета. Потому что каждая экзотическая животина денежек стоит. В твердо конвертируемой валюте. Выбрал трофей, внес в кассу, согласно прейскуранту, десяток тысяч гринов, выстрелил. Взвесили, осмотрели добычу – добавь за «породу». А еще прокат оружия и автомобилей, охотничьи приюты, проводники, наблюдатели, которые следят, чтобы белые охотники вместо оплаченного ёжика трех слонов не завалили, повара, переводчики… Вполне себе серьезная индустрия. Ну и что у нас по охотникам? Какие они лицензии получили, где они охотиться намереваются?

Хм. Занятно… Какая-то сплошная мелочёвка: ни буйволов, ни носорогов, ни львов. Стоило ли в такую даль переться, чтобы уток пострелять? Или они сэкономить решили? Вот и от услуг гида-проводника отказались. Автомобили прокатные одни из самых дорогих. Машины дорогие, а дичь копеечная. Нестыковочка.

А что за оружие у них? Доброе оружие, нарезное, с приличной оптикой. Считай, армейское, хоть и под гражданской маркой проходит. А зачем? На уток и мелкую дичь, по идее, с дробовиками надо. А пулей ты в мелкую цель еще попади. А попадешь – в хлам разнесешь, ни один таксидермист кусочки не соберет.

Странные какие-то охотники, нетипичные. Нелюдимы. Другие всегда предпочитают с собой местных таскать, чтобы они быстрее на зверя вывели. А эти – сами по себе.

Кто они вообще такие? Почти все американцы. Хотя прибыли из Европы. И паспорта свеженькие, как из типографии. Этих – на заметочку!

Теперь океанологи. Судя по фото – молодец к молодцу, больше команду профессиональных регбистов напоминают, чем кабинетных работников. Но, впрочем, может, они все такие океанологи, потому что океаны, шторма, снасти, качка…

Поищем в Интернете. Пофамильно. Ну, должны же они где-то засветиться, раз ученые. В конференциях участвовать, на симпозиумах выступить, в президиуме посидеть, в прениях голос подать. Опять же статейку опубликовать или целую монографию. Ученые – люди публичные. А про этих нигде и ничего. Ни полсловечка! Как-будто они не рыбок с водорослями изучают, а атомное оружие под грифом «Совершенно секретно» разрабатывают.

И этих на заметочку возьмем.

Частый гребешок Африку чешет – из сотен пограничников, таможенников, полицейских. Никто мимо них не проскочит: ни турист, ни охотник, ни матрос сухогруза. Хорошо работают, на совесть, лучше, чем по основному месту работы, потому что там получают в пять, а то в десять раз меньше, чем здесь. И как-то так выходит, что пограничная служба уже не их, а его. Персональная. Которая прежде ему паспорта сканирует, а уж потом их начинает проверять.

Еще группа.

И еще…

Надо бы там тщательнее пошуровать.

Как? Очень просто. Не в безвоздушном же пространстве они обитают, не в космосе. Каждый день гости, так или иначе, контактируют с местным населением: дороги узнают, воду раздобывают, машины заправляют, едят, просто мимо проезжают. Они же не черные, они белые, они в глаза бросаются. Особенно в глубинке, не избалованной визитами иноземцев. Не могут они здесь раствориться, не могут пропасть.

Надо поспрашивать народ на местах.

Кто будет спрашивать? Тот, кто по положению своему и чину всех знает. И кому не откажут: полицейские, местные чинуши, святые отцы, вожди племен.

– Меня интересует группа белых гостей из семи человек, которая собирается ловить ваших бабочек.

– Кого ловить?

– Бабочек. Есть такая профессия – насекомых изучать. Энтомология называется.

– И что, за это платят?

– Платят, и хорошо.

Местные только головами покачали, чтобы семеро здоровенных мужиков с сачками бегали за какими-то козявками и за это деньги получали. Эти белые точно – странные. Ладно бы слона завалить, там хоть мясо на всю деревню. А они – бабочек. Как ребятишки!

– Мне надо знать, где они ловили бабочек, как долго, как туда добирались и куда проследовали дальше.

– Это очень трудно.

– А вы запросите дальние полицейские участки, чтобы они местное население опросили. Фотографии покажите. Фото машины. И награду назначьте тем, кто поможет их найти. Тысячу долларов.

– Хватит им пятьсот. Но с вас всё равно тысяча.

Пятьсот долларов в глубинке Африки – деньги большие. Слух разошелся. И народ потянулся.

– Они там ехали, я сам видел.

– Эти? Посмотри фотографии.

– Точно, эти! Вот этот меня сфотографировал.

Ставим точку на карте.

– Да, были. Они у нас на заправке заправлялись. Много канистр залили.

Еще точка.

– Воду покупали…

– Дорогу спрашивали…

Точка…

И еще.

И еще…

Теперь соединим точки линией. Интересный маршрут получается. Все больше по партизанским районам. А там что, бабочек больше или какие-то особенные кузнечики водятся, что нужно забираться в такую глухомань?

Но тогда это какие-то очень отчаянные энтомологи, которые суются в «пасть крокодилу». Может партизанам не понравиться, что-то кто-то посторонний ловит их бабочек. И ловцы быстро превратятся в добычу. Из которой сделают гербарий.

Надо бы поинтересоваться, что за бабочек они добывали с риском для жизни.

– У вас есть контакты с партизанами?

– Да вы что, они наши враги, мы с ними воюем!

– Но местные с ними в контакт вступают? Не говорите – нет, всё равно не поверю! Выходят же они из джунглей за едой, спичками, сигаретами, новостями. Не могут не выходить. Они же не обезьяны, чтобы в лесу всю жизнь жить. Агентов своих имеют. Женщин любимых. Партизаны без контактов с местными не живут. Не выживают. Попросите местную полицию поработать с населением близких к партизанским районам деревень. Две тысячи…

Нашлись контакты. Еще бы не нашлись! За такие деньги партизаны сами кого хочешь сдадут!

– Были эти, как их, энто… Которые бабочек ловят.

– Энтомологи.

– Да, в отряде Бабайджада были. Два дня.

– А что делали?

– Ничего не делали. С командиром говорили.

– О чем?

– Не знаю. Никто не знает. Они заперлись и говорили. Потом уехали. Командир деньги показывал, во-от такую пачку. Похвастал, что ему еще больше после дадут.

– После чего?

– Командир не сказал.

– Куда они дальше поехали?

– Я не знаю.

Этот не знает – другие знают. Не из этого, из другого района. Мир не без добрых, за тысячу баксов, людей. Это только кажется, что Африка пуста, на самом деле там под каждым кустом абориген сидит, который всё видит и слышит. И партизаны не невидимки, их любой поселковый полицейский по именам знает, и где база их, и кто из местных с ними дружит. Потому что иначе ему нельзя, он и тем, и другим услужить должен, иначе не жилец.

– Сведешь с партизанами?

Конечно, сведет, потому что сам получит, и приятель его, и, конечно, партизаны. Грины хорошо дружбе способствуют.

– Эти? Были. Мы их встретили и в лагерь провели. И еще им жуков наловили.

– Зачем?

– Не знаю. Они за каждого по два доллара платили. Совсем какие-то дураки.

Ну почему «дураки»? Они же «энтомологи», им без жучков-паучков нельзя. Иначе, зачем они месяц по джунглям шлялись?

Еще группа. И тоже со странностями.

Нет, не спрятаться в «безлюдной» Африке. Не укрыться от соглядатаев. Копится информация, пребывает. Как вода в половодье. Есть в ней что-то тревожное, что-то непонятное. Что-то, что никак не удается ухватить.

Группы, гости, маршруты… Что здесь не так? Контакты с партизанами? А, может, они деловые? Партизаны исключительные партнеры для бизнеса, потому что действуют вне закона, без оглядки на него и решают все вопросы без бюрократической волокиты. С ними можно торговать, загоняя крупные партии оружия и продукты, которые они станут перепродавать на подконтрольной им территории или приобретать у них наркотики, редких представителей фауны и флоры и прочие «запрещенные к вывозу» товары, можно нанимать в качестве киллеров… Да даже охотиться лучше под их покровительством, потому что можно пару лишних леопардов пристрелить и местный, от охотхозяйства наблюдатель, слова против не скажет, заприметив на стороне охотников пару суровых партизан. Эти ребята многие трудные вопросы помогают решать. Так что тут с выводами спешить нельзя. Так что тогда вызывает тревогу? Может, масштабы?

Да, масштабы настораживают. Такого улова, расставляя сети, никто не ожидал. Не самая раскрученная с точки зрения туризма страна и вдруг такое количество гостей. Правда, они и раньше могли быть…

А если проверить? Если разложить визитеров по числам?

Ну-ка, ну-ка… Хм…

А если выстроить график? То совсем интересно! Четкая тенденция к росту! За последние три месяца раза в четыре!

А если по группам? То, пожалуй, в пять!

А отчего такой приток, что здесь такого интересного обнаружилось для иностранной публики, что они вдруг валом повалили?

Не эта ли тенденция внушает тревогу?! Ведь любой отход от стандартов и усредненных величин – это всегда сигнал. К чему-то. Как температура тела: если больше или меньше на пару градусов, то ищи причину, ищи болезнь. А здесь рост втрое-вчетверо! А что, если предположить? Хотя верится с трудом… Но если предположить, что все эти энтомологи, охотники, миссионеры, танцоры и прочая пребывающая публика… не сами по себе, а…

И если посмотреть отток? На который раньше он не обращал внимания, потому что его интересовали только прибывающие. Если посмотреть, кто за это время убыл из страны? То есть ввести еще одну математическую составляющую? По идее, приток гостей должен быть равен их оттоку. Ну, потому что они гости и чего им здесь задерживаться? Интересно…

Смотрим. По неделям, месяцам…

Ух ты! А убывающих-то меньше, чем прибывающих! То есть далеко не все, кто приехал, из страны выехал. Приехали в гости и остались навек. Как бедные родственники.

Только эти – не бедные.

А если отсмотреть по группам? Например, где те бравые охотники, которые завалили всю облюбованную дичь и наделали из них чучела, чтобы повесить в парадном углу в гостиной? Поди, уже в своих чикаго трофеями перед соседями хвастаются!

Ищем, проверяем списки…

А нет тех охотников! Не выезжали они из страны группой. Может, поодиночке? И даже поодиночке, если провести сверку по фамилиям. Постреляли и остались. Все. Зачем, если охота кончилась?

А ботаники, которые травки собирали-сушили? Раскладывают гербарии на лабораторных столах, измеряют линеечками, фотографируют, статейки пишут? Наверное, так? Нет, пропали, сгинули где-то в непролазных джунглях за сбором своих листочков. Такие чудеса.

Здесь что, обратный клапан работает, когда все сюда и почти никто отсюда?

И вот это рождает вопросы. Потому что по отдельности все эти факты вполне себе банальны и не вызывают тревоги. Приезжали люди, уезжали, задерживались или оставались. Обычная история, до которой никому дела нет! Но собранные вместе, разложенные по числам и персоналиям, помноженные на масштабы…

Черт возьми, что здесь происходит?

Ведь происходит!

Или скоро произойдет! Причем, в самое ближайшее время…

Камера.

Свет.

Звукооператор с мохнатым микрофоном на палке.

Одетый с иголочки, узнаваемый ведущий известного во всем мире телеканала.