Шельф Ильин Андрей

– И вы пошли на уступки?

– Да… Но дело не только в угрозах. После тщательной проверки мы пришли к выводу, что контракт довольно сырой и наши технические возможности…

Что и следовало доказать. И этим еще повезло, потому что они лишь автомобилем и собачкой отделались.

Из всего этого следует, что не только здесь, но и там… И мы не были эксклюзивом, мы были одними из. Такой вот непатриотичный вывод. Правда, европейские претенденты сошли с дистанции раньше. И «работали» с ними мягче, с оглядкой.

Но это значит… Это значит, что наезд может повториться, потому что кроме этого контракта есть другие. Есть газовозные суда, трубопроводы, сам газ… И вряд ли они остановятся, потому что – победили. А это развращает.

То есть ничего еще не кончено. Возможно, только началось. И что теперь делать? Ждать следующего шага противоположной стороны? Как у моря погоды?

Или… стимулировать процесс?

А если стимулировать, то как?

Может быть, встречным накатом? Потому что клин клином… И если они испугаются, то начнут действовать. И тогда…

Может, так.

Потому что иначе – никак. Без приманки зверя из логова не выманишь!

– Добрый день. Я следователь Прокуратуры Российской федерации. Мне нужно задать несколько вопросов вашему руководству.

Следователь? Из России? Как интересно… Вполне себе прилично одетый мужчина, без лаптей, балалайки и сопровождающего медведя. Но приехал зря. Никто его не примет. И не воспримет. Это он там следователь, а здесь – никто.

– Я очень сожалею, но руководство нашей компании не сможет принять вас без предварительного согласования.

– Тогда передайте, пожалуйста, вот это письмо.

– Что там?

– Вопросы, которые я хотел бы задать.

– Ну, хорошо…

Посетителя из России приняли через тридцать минут. На самом высоком уровне. И за локоток сопроводили, в глазки заглядывая.

– Проходите. Чай, кофе, коньяк?

Только что не потанцуем.

– У вас какие-то вопросы?

– Да, относительно контракта на строительство газового терминала. Который вы, якобы, выиграли.

– В каком смысле «якобы»?

– В том, что вами были использованы противозаконные методы давления на потенциальных конкурентов, которые позволили вам получить этот заказ. – Следователь открыл неспешно папочку и стал раскладывать по столу бумажки. Как пасьянс. – Вот некоторые выводы следствия…

И далее, по списку: гибель торгпредов, смерть бухгалтера в головной российской фирме, двоюродного брата генерального, технолога судоверфи, выпавшего из окна директора… Плюс по мелочи: телефонные угрозы, взорванные машины, убитые домашние животные. Хотя не такие это и мелочи, если привлечь преступников и заказчиков по статье за жестокое обращение с животными. За это можно больше, чем за технолога схлопотать… Потому что технолог чужой, а собачка своя, европейская.

Ну и как реакции?

Хорошие реакции. Нервные, хоть и тщательно скрываемые. Теперь они начнут отнекиваться и возмущаться.

– Это какое-то недоразумение. Мы не понимаем, о чем идет речь.

– О чем? О вашем прямом участии в деятельности преступного сообщества. Здесь, – ласково похлопал по папочке следователь, – есть вся доказательная база – показания свидетелей, акты экспертиз…

Смотрят на папочку, как на бомбу. А это и есть бомба, которую если правильно сбросить, то она так рванет, такими брызгами!

– Я бы хотел побеседовать с вашими сотрудниками, чтобы прояснить кое-какие моменты.

– Мы не можем… Вы не из полиции, то есть не из нашей полиции, у вас нет соответствующих полномочий, и мы имеем полное право отказать вам, порекомендовав написать заявление в местную прокуратуру.

– Не хотите – как хотите, – безразлично сказал следователь. И стал собирать бумажки в папку. – Мы можем обратиться к потерпевшей стороне, к вашим конкурентам, я думаю, они, используя свои возможности, помогут нам утрясти все юридические формальности.

А вот это уже серьезно! Это не какой-то залетный следователь из России. Если предположить, что в папке реальные доказательства и что они попадут к конкурентам, то можно не только эту сделку обратно развернуть…

– Вы подумайте, а я зайду к вам завтра. Или послезавтра. Спасибо за кофе. Хороший у вас кофе.

Ну что? Вышел из дверей компании «следователь»?

Вышел. Целёхонек.

Ну правильно, кто его там станет за ручки хватать – это же Европа, тут всё культурненько. Тут всяк занимается свои делом. Это только у нас директор фирмы может схватиться за ружье и перемочить половину персонала.

Идет. Неспешно. Как инструктировали.

А за ним? И за ним идут. Пара неприметных джентльменов. И тоже никуда не спешат.

Значит, сработало.

И – должно было. Потому что здесь, при всей внешней цивилизованности Старого света, такие джунгли, такие стаи носятся, так грызутся друг с другом, что только клочья летят… Потому что конкуренция почище, чем в учении Дарвина.

Два джентльмена куда-то пропали.

Но появились другие. То есть произошла смена «караула». Эти, другие, работали более профессионально. Скорее всего, первые были из охраны фирмы, а эти… Черт его знает откуда эти, но можно будет попытаться узнать. Если сопроводить их.

Всё как в изысканном публичном доме – наблюдение за наблюдающими.

Ладно, потянулись следом, прикрываясь тремя-четырьмя прохожими. Но смотрим даже не за ними, потому если всё всерьез, то сюда должен подтянуться кто-то из командиров, чтобы осуществлять общее руководство. И случайно может оказаться третьим наблюдающим, за тем наблюдающим, который наблюдает за его филерами, которые пасут «следователя». Такого даже в самых навороченных борделях нет.

Смотрим…

Этот?

Или, может быть, тот?

Или вон та машина?

Главное не высовываться.

«Следователь», строго следуя инструкции, идет не торопясь, стараясь держаться в толпе. Нужно фиксировать и запоминать каждого прохожего, чтобы можно было заметить новые лица.

Эта парочка свернула в ресторан.

Этот зашел в магазин.

Трое присели на случайную скамейку.

Но добавились другие…

Запомнить их, держать в поле зрения. Анализировать их поведение – как они двигаются, как ведут себя, где останавливаются… Потому что даже самый опытный шпик может выдать себя, особенно если наблюдать за ним с тыла.

Вон тот… Незаметный и неприметный мужчина… Который иногда подвисает возле витрин. Зачем? Возможно, отсматривая улицу в стеклянных отражениях. Хотя, не исключено, что выставленный в витринах товар.

Смотреть, наблюдать, анализировать.

Смотрит в сторону филеров… Зачем, если он просто прохожий? Достал мобильный, куда-то позвонил, что-то быстро сказал. Нет, так коротко не разговаривают. Даже если с любимой тёщей. Так только приказы отдают.

Кто-то к нему подошел. Что-то спросил, тыкая пальцем карту. Получил ответ. Но мимо карты, на которую никто даже не взглянул.

Контакт…

По всему выходит, что это и есть командир. Тот, который отвечает за всю эту карусель. Он самый опасный, потому что самый опытный.

Уронил что-то, нагнулся, оглянулся вскользь. Черт, возможно заметил и обратил внимание на медленно бредущего позади толпы одинокого прохожего. Мог обратить. Надо менять имидж. Не сразу, минут через пять-десять. Чтобы не отсвечивать. Посмотреть по навигатору, что там впереди. «Следователь» резко менять маршрут не должен. У него приказ – идти прямо, никуда не сворачивая.

Пока идет.

Провериться, нет ли никого сзади…

Вроде нет. Не ожидают они слежки. Но всё равно нужно подстраховаться.

Бутик модной одежды. Нормально, подойдет.

Быстро зайти, шагнуть к вешалкам с подходящими размерами, сдернуть плечики с несколькими куртками. По дороге прихватить с полки кроссовки. Поярче, чтобы сразу в глаза бросались. И, пожалуй, кепочку. Быстро в кабинку для переодевания. Скинуть верхнюю одежду, накинуть новую. Теперь кроссовки и кепочку.

Нормально. Совсем другой вид.

Но дело не в одежде, дело в походке, в манере, в жестах.

Скинуть старый имидж, как плащик. Стать другим, с другой походкой, манерами и даже мимикой. Кем? Спортивным, молодящимся мужчиной.

Да, вот так…

Быстро выйти из кабинки, подойти к кассе, изображая тупорылого улыбчивого иностранца, сунуть пятьсот евро сотками.

– Но, пакет найн. Не надо. Я – спешить самолет. – Ткнуть пальцем в штрихкоды. – Быстро – очень шнель!

Не понимаете? Поторопить их, тыкая пальцем в часы!

Удивленные продавцы отсканировали товар. Теперь бегом к выходу. Странный покупатель… На выходе выбросить в урну старую одежду. Где слежка? Быстро за ними! Быстро, но без суеты! Вон они, топчутся в четырех кварталах.

Притормозить, пристроиться за той дамой, которая в два обхвата, за которой танк можно спрятать. Да и сам я уже другой, не тот, что прежде – моложавый, расфуфыренный, спортивный франт.

Идем…

Походку, жесты – на контроль. Фейс стараться не светить. Если что, магазинов впереди много, можно еще пару раз одёжку сменить.

Так, сколько их? Двое впереди, старший и пара подручных на подхвате. Которые, чуть позже тех, первых, сменят.

Нормальная чехарда. Хотя масштабы… Если бы это была слежка спецслужб, здесь бы гораздо больше народу толклось. Нет, это не спецы… А кто? Пора бы уже спросить. Звякнуть «следователю». Но не разговаривать с ним, обрезав два звонка. Всё понял?

Понял! Потому что резко свернул влево к остановке и заскочил в автобус. Ну и что они теперь будут делать?

Откуда-то выскочила машина. Даже так?

В нее запрыгнули филеры все четверо. Оперативно…

Еще одна машина. Для командира.

В салоне только водитель. Подходяще…

Может, теперь? Что дальше будет – неизвестно. И на чем догонять их, пока не понятно.

Пожалуй…

Машина тронулась с места.

Быстро подойти, встать перед бампером, широко улыбаясь, что-то оживленно говоря и жестикулируя. Турист я, спросить хочу…

Остановились.

Сунуться к водителю, тыча в стекло картой. Что дальше? Не будут они толкаться, не будут применять в центре Европы силу. Не должны, постараются разойтись тихо…

Водитель приоткрыл дверцу, высунулся.

Ткнуться с картой внутрь, прикрыться ей и ударить его в кадык. Несильно, но так, чтобы отключить. И тут же, ни мгновения не медля, прыгнуть назад, ударив в лицо того единственного пассажира.

Всё!

Теперь кивая, чтобы случайные прохожие ничего не заподозрили, толкнуть водителя вправо, сесть на его место.

И поехать. Не за автобусом, совсем в другое место, укромное, одно из тех, которые заранее присмотрел.

Поворот.

Еще. Соблюдая все правила.

Зашевелился водитель… Ударить его еще раз, чтобы притих. Краем глаза наблюдать за тем, что сзади.

Еще поворот.

Теперь под мост… Остановка. Надеть, натянуть по самый подбородок шапочку. Зачем им его лицо лишний раз видеть? Там, на улице, они его рассмотреть вряд ли успели.

Теперь можно пересесть на заднее сиденье. Общупать, обыскать пленников. Два пистолета. Не макаровы. Какие- то удостоверения, визитки – потом посмотрим, теперь некогда.

Тряхнуть за плечи пассажира. Застонал, приоткрыл глаза. Ну, здравствуй, дружище… Улыбнуться обаятельно. И… ничего не говоря, ткнуть костяшками пальцев в солнечное сплетение, чтобы дыхалку перехватило. Захватал ртом воздух, выпучил глаза.

И еще раз ударить. Чтобы пострашней стало.

Не привыкли они к такому обращению, к таким чисто нашим наездам, когда сразу за грудки и в морду. Или отвыкли. Потому что раньше, века так два-три назад, тоже все пиратами были и разбойниками с большой дороги. Которыми, впрочем, и остались. Только действуют теперь не кистенем и кинжалом, а томами уложений и калькуляторами. И вместо ватаги головорезов у них юрисконсульты, адвокаты и бухгалтеры. Что сути не меняет. Раздевают жертвы и по миру пускают, они ничуть не хуже своих прадедов, разве что ласково и в белых перчатках.

Ну что, молчим?

А если кулаком, между ножек в брючках от J.Crew? Это больно. И угрожает частичной потерей потенции, что может нанести серьезный урон сексуальному здоровью.

– Ну ты чего, в натуре, зенки пялишь?

Это ничего, что он слов не понимает, он интонацию понимает и выражение лица. И теперь в нем должны проснуться те, прежние, унаследованные от предков инстинкты, которых не раз по лицу били, и даже ногами и даже ножичком тыкали, что они должны были зафиксировать и передать своим потомкам в наборе прочих хромосом.

Ну что, вспомнил?

А теперь, когда он проникся, начать допрос «по горячему», пока он не очухался. Достать ножичек, перочинный, открыть лезвие и приблизить его к глазу. И еще ближе… Совсем близко.

Задергался, откинул голову, вжался затылком в подголовник.

Гаркнуть:

– А ну, не дергайся, фраер! – Ухватить за волосы, сильно, больно, прижать к подголовнику.

Закричал, залепетал что-то, испуганно косясь на отблескивающее лезвие. Это ничего – пусть покричит, место тут тихое, безлюдное. А крик больше его самого напугает, чем «палача».

Закрыл глаза. Да и ладно… Чуть ткнуть острием ножа в веко. Отпустить. Страшно? Ну еще бы не страшно, когда представить, как нож протыкает тебе веко, а через него глаз, как вырезает его из глазницы. Глаз – это сильный аргумент.

Ну, что теперь скажешь?

Закивал, смотрит преданно.

Нет, все-таки любой наш среднестатистический урка покрепче их киллеров будет. Любят они здесь себя, ценят и еще умеют калькулировать нанесенный здоровью урон…

Похоже, дозрел парень.

Вытащить из кармана электронный переводчик. Хороший. Дорогой.

– Как вас зовут?

Улыбнуться. Улыбка, которая не к месту, теперь напугает больше, чем злобная гримаса. А, может, я маньяк и вообще беседовать не намерен, а желаю на ремешки жертву порезать? Поводить перед глазами ножичком. Поиграться на нервах, как это любят делать блатные. Потому что это впечатляет, особенно если связать это с теми первыми ударами.

А и свяжет…

– Ну так как тебя зовут?

– Генрих.

Отлично, Генрих… Поплыл Генрих…

А дальше по полевому опроснику полковых разведчиков: звание – в смысле, кто ты такой есть, номер воинской части – ну, то есть, откуда ты такой здесь взялся, имя непосредственного и вышестоящего командиров… И вообще всё, что знаешь и о чем, наверное, захочешь рассказать.

Только мало он знает. Вот какая штука! Какая-то левая контора, которая наняла его для наезда на фирму. На ту, что «выиграла» тендер на газовый терминал.

– Торгпреды – твоя работа? Говори! Не то…

Его… Вернее, его людей. Прошли по крышам, спустились в подъезд, позвонили под видом курьеров, и им открыли, потому что Европа. А дальше – известно. Не повезло торгпредам.

А Россия?

Нет, про Россию он ничего не знает. Там работали другие. Кто, он сказать не может, так как знает только свою группу.

Замечательно. А от кого он приказы получал? И как? Ну давай, давай колись! Чего уж теперь! Ну! Занести нож. В глаза глянуть. Чтобы увидел, почувствовал, осознал… Не остановится «палач», не пожалеет, на куски порежет, но своего добьется. Всё равно ведь скажешь, никуда не денешься!

Убедить «языка» в своей готовности идти до конца важнее, чем просто причинять боль.

– Ну?

– Его зовут Хозе.

Имя назвал. Только ничего оно не дает. Тем более, что это может быть только кличка.

– Он что, испанец или португалец?

– Нет, скорее англосакс.

– А почему тогда Хозе?

– Не знаю. Он оперу любит, часто слушает. Может, поэтому.

– Описать его можешь?

Кивнул:

– Рост примерно метр восемьдесят – восемьдесят три, плечи широкие, волосы черные, чуть с сединой…

Нет, так не пойдет. Это не словесный портрет, это общее впечатление, под которое кто угодно подойдет. Придется идти по вопросам.

– Где седина? Где ее больше?

– От правого уха к затылку. Примерно вот так.

– Подбородок острый, квадратный, скошенный, ямочка посередине?

Глаза… Цвет? Расстояние между глазами? Надбровные дуги? Сами брови – форма, густота, соединяются на переносье или нет? Лоб… Широкий или узкий? Выпуклый или плоский? Есть ли на нем морщинки? И далее по каждой детали, по каждой черточке. Так пишутся словесные портреты.

– Какие-нибудь характерные жесты, мимика?

Ну думай, думай, вспоминай!

– Как ходит, как говорит? Может быть, чуть прихрамывает или ногой качает, пальцами при беседе перебирает или по столу стучит… У каждого человека есть какая-то особенность в жестикуляции, в манере говорить.

– Да он, когда говорит, никогда в глаза не смотрит, а скорее в переносье. И еще, когда волнуется, теребит себя за кончик носа.

– Особые приметы есть?

Хотя, вряд ли. Не любят люди подобных профессий украшать себя татуировками, проколами или шрамами. Предпочитают быть чистенькими и гладенькими.

– Есть.

Даже так?

– Вот здесь, на шее, сзади три родинки размером со спичечную головку, расположенные треугольником.

А вот это ценно, за это отдельное спасибо. Если, конечно, он не фантазирует!

Стоп! Три родинки… Что-то такое проскакивало. Когда, где? Ну да, дома, в России. У того убийцы в фуре, что «фольксваген» смял, были похожие родинки!

Так?

Похоже, так… Вот куда ниточка потянулась. Тогда очень хочется с ним побеседовать. С глазу на глаз.

– Где его найти?

– Не знаю.

А если иначе спросить? С пристрастием?

– У вас должен быть аварийный канал связи. Точно есть. Могу поспорить… на твой правый глаз.

Ну что, убедил?

Похоже, убедил.

– При необходимости экстренной встречи я должен послать эсэмэску.

– Ну, так посылай. Сильно экстренный у тебя случай… Где будет встреча?

– В одном из пяти заранее назначенных мест. В зависимости от того, какую цифру я поставлю в конце эсэмэски.

– Ну-ка обрисуй, что там за места?

– Вот…

– Пожалуй… Ставь цифру четыре.

Набить в навигаторе адрес. Сколько до места? Время есть, значит можно продолжить разговор.

– На кого вы сейчас работаете?

– На «Петролеум». У нас контракт.

– Кого оттуда знаете?

– Никого. С ними только Хозе контактирует.

Ясное дело: нашел заказчиков, сколотил бригаду и, конечно, ни тех ни других вместе не сводит. Впрочем, заказчиков это вполне устраивает, так как они предпочитают оставаться в стороне.

– Какие задания выполняете?

– Сейчас никаких.

– А ожидаемые?

– Точно не скажу, но Хозе говорил что-то про Африку. Что косточки там погреем. Что ожидается большая работа против русских.

Кого-кого? А вот это интересно.

– Заказ «Петролеума»?

– Кажется, да.

Интересно, а что «Петролеуму» в Африке понадобилось, и где они там русских взяли? Может, он что перепутал с перепугу? Ладно, время. Всё остальное спросим после.

Заломить, связать пленнику и водителю руки за спиной так, чтобы следов не оставалось. И скрутить их вместе. Наговорить в микрофон переводчика, стараясь формулировать просто и коротко:

– Мы едем на встречу. Если я договорюсь с вашим Хозе, то отдам вас ему. Кричать, выпрыгивать из машины или нападать нельзя. Убью. Всё понятно?

Пленники дружно закивали.

Ну, тогда поехали…

На перекрестке стоял человек. Возле него остановилась машина.

– Покажите свое лицо, – сказал электронный переводчик.

«Пассажир» сзади придвинулся к стеклу. И даже кивнул. Визуальный контакт состоялся. «Прохожий» быстро оглянулся и сунулся в машину. Он сунулся в нее и увидел…

Впрочем, ничего не увидел, потому что в лицо ему брызнула какая-то жидкость. У него была отменная реакция, и он успел отшатнуться и ткнуть руку за отворот пиджака. Но «водитель», быстро повернувшись, ухватил его рукой за шиворот и дернул внутрь, роняя на колени «пассажиров». И им тоже брызнул что-то в лица, для спокойствия.