Оборотень моей мечты Волгина Надежда

Глава 6

После дебютной зарядки и тренировки в воскресенье, три дня я чувствовала себя инвалидом. Болели все мышцы, движения давались с трудом. Но в то же время постепенно становилось все лучше, и в теле появлялась до этого невиданная легкость. Даже походка начала меняться, делаться пружинистой упругой. Тело наливалось силой и выносливостью, параллельно тому, как закалялся мой дух. А он точно закалялся, потому что при виде моего убого жилища уже не возникало щемящей тоски по комфорту. Я даже попыталась придать каморке уютный вид – вычистила до блеска ванную, намыла пол и стены в комнате. Выпросила у мадам коврик и постилку на табурет. Вычислила часы нашествия насекомых, и теперь чувствовала себя спокойно, когда точно знала, что они не прилетят. А в положенное время пряталась на кровати, которую я тоже, кстати, привела в порядок – выбила матрас с подушкой и потребовала себе чистое и приглядное на вид белье, как и более теплое одеяло. Последнему способствовало опасение, что если и дальше буду мерзнуть по ночам, то хроническая простуда мне обеспечена. А болеть нельзя было никак, потому что я строила план побега.

В день уборки сада, я напросилась стаскивать листья к месту костра, который решено было устроить в аккурат возле забора. Вот тогда-то я и исследовала его по периметру, стараясь делать это ненароком. Забор, конечно, выглядел устрашающе – высоченный бетонный, обнесенный по верху колючей проволокой. Складывалось впечатление, что нахожусь в местах не столь отдаленных. Примыкал забор прямо к скале, не оставляя никакого зазора. К слову, щелей в нем вообще не было, посмотреть, что там дальше, не представлялось возможным. Ворота выглядели более чем внушительно и закрывались на несколько замков.

В этот же день я хитростью выпытала у Стеллы, что ключи от ворот хранятся у главной по кухне. Вскоре я и с самой Брунгильдой познакомилась, как прозвала ее про себя. Всех танцовщиц загнали вечером на кухню – помогать мыть посуду после какого-то пиршества. Девчонки-поварята не справлялись. Вот там-то я и увидела эту женщину-воительницу. Ее бы заковать в доспехи, посадить на коня, да отправить воевать против вражеского войска, а не поручать командовать веселушками, какими оказались работницы кухни при ближайшем знакомстве. Таких гром баб мне еще не приходилось видеть. ростом под два метра, широкая в кости, страшная на лицо и вечно орущая. Вот такая была Брунгильда. Настоящее имя у нее какое-то мудреное, я даже запомнить его не смогла. Да мне и не нужно было. Когда я первый раз назвала главную по кухне кличкой собственного изобретения, Аня чуть не померла со смеху. Так с моей легкой руки прозвище к ней и приклеилось. В последствии ее называли не иначе, как Брунгильда.

Так вот, ключи от ворот висели у нее на поясе. Поговаривали, что даже ночью она не снимает тяжелую связку. Выкрасть их не представлялось возможности. Но я и не собиралась. В голове зрел другой план. Каждый день, на закате, с кухни вывозилась телега с помоями. Каждый раз Брунгильда лично сопровождала процессию, отпирала ворота, выпускала за них девушек с телегой и ждала, когда они вернутся, опорожнив ее. От той же Анны я узнала, что мусор вываливают в помойную яму, а потом легонько присыпают землей, чтоб перегнивал. Вот в этом-то мусоре я и намеревалась спрятаться.

Конечно же, меня начинало тошнить от одной мысли о погребении себя под помоями. Но с другой стороны, вспоминался фильм «Побег из Шоушенка». Там вон герой несколько километров пробирался по канализационным трубам, по пояс в фекалиях, и выжил, ничего. Я тоже справлюсь!

Все свободное время я посвящала исследованию места, где вынуждена обитать. По вечерам я бродила по жилищу в скале и пыталась запомнить расположение коридоров и холлов. Так я выяснила, что холлов всего четыре. Первый, в который выводил мой собственный коридор, больше похожий на подземный лаз, считался общим. Из него можно было попасть на кухню, в концертный зал, холл танцовщиц и в сад. Тот холл, что был самым помпезным в моем представлении, принадлежал управляющему персоналу. В него выходили покои мадам Виолетты и Брунгильды. Эти две особы считались на очень высоком положении у хозяев, и апартаменты их, говорят, были роскошны. Брунгильда отвечала за всю хозяйственно-бытовую область, а мадам – за эстетическую и артистическую. Был еще холл прачек и поварих. Он почти ничем не отличался от деревянного терема танцовщиц, разве что выглядел попроще, без резьбы по дереву.

Постепенно расположение комнат и покоев жильцов прочно отпечаталось в моей памяти. Но я не выяснила главного – где обитали хозяева. Кто они такие, я уже поняла, мне никто не расскажет, потому что тема эта находилась под запретом, как и не разрешалось обсуждать нашу прошлую жизнь друг с другом. В то, что у стен есть уши, я не верила, но девочки придерживались другого мнения и сразу замолкали, стоило мне завести беседу на одну из этих тем. Но так легко сдаваться я не собиралась и однажды все же пристала к Ане, когда та забежала в мою каморку перед сном. Как обычно, мы забрались на кровать и плотно запахнули балдахин. Нашествие кровососов никто не отменял. Кстати, я выяснила, что нападают они только тут – в моем легендарном жилище. Чистилище какое-то, честное слово. Осталось понять, чем я все это заслужила.

– Ань, а правда, что хозяева частенько забредают на кухню? – спросила я, словно невзначай.

– Бывает. В основном по ночам. Уж больно они прожорливые, – усмехнулась Аня, впрочем, сразу же испугалась. – А тебе зачем? – подозрительно прищурилась она.

– Да просто так, любопытно, – деланно-равнодушно ответила я. – Тут-то их не бывает, вот я и подумала, что из их жилища можно попасть только на кухню…

– Ну мы-то их не видим. Только с утра застаем погром на кухне.

Потеряв бдительность, Аня рассказала, что для хозяев специально готовится несколько блюд на ночь, чтобы они могли прийти и полакомиться. Я уточнила, едят ли они днем. Аня призадумалась, а потом ответила, что не всегда. Бывает, они неделями не питаются днем, а по ночам разоряют съестные припасы на кухне. Так странно… Ночной образ жизни, что ли, они ведут?

– Спать хочется, – широко зевнула Аня и привстала на кровати. – Пора идти…

– Побудь еще чуть-чуть, – попросила я. – Еще не так и поздно, – время я теперь угадывала интуитивно, никаких часов тут я, по-прежнему, не видела.

Я думала. Вспоминала… Как сама забрела на кухню и познакомилась там с Лукой. Кроме единственной попытки рассказать об этом Стелле, больше я ни с кем не делилась, что знакома с ним. Уверена, что Стелла тоже будет хранить молчание, потому что боится даже собственной тени. Она уверена, что так хорошо, как здесь, больше нигде ей не будет. Вздрогнула от воспоминаний о медведе. Он мне точно не привиделся, услышала я его до того, как выглянула в коридор.

Коридор. Скорее всего, именно он ведет на половину хозяев. Возможно, есть еще путь, но этот мне казался самым доступным, да и про другие я не знала.

– Ань, а у них живут медведи? – вновь заговорила я.

Возможно, пятнистый медведь – как символ клана. Но не разгуливает же он свободно везде? В конце концов, как бы он не относился к хозяевам, для нас может быть очень даже опасен. Спасибо Луке, спас меня тогда от верной смерти. Медведь, поди, шел на кухню, чтобы тоже подкрепиться.

Я размышляла и не сразу заметила настороженный взгляд Анны.

– Ты чего?

– Я? Ничего, – торопливо ответила она и собралась слезть с кровати. – мне пора…

– Стой! – придержала я ее за руку. – Ань, это как-то связано с медведем? – допытывалась, крепко удерживая ее запястье, не заботясь о том, что ей может быть больно. – Ты что-то знаешь, но мне рассказывать не хочешь.

– Мара, т-с-с! – прижала она палец к моим губам и лихорадочно зашептала. – В клане пятнистых медведей живут не просто люди. Они очень могущественны! Владеют магией. Это страшные существа! – в страхе округлила она глаза. – Про них нельзя говорить, никогда! У стен есть уши, – воровато оглянулась она, словно, действительно, боялась разглядеть на стене огромное ухо. – Пока! – махнула рукой и пулей вылетела из комнаты.

Меня переполняла ирония. Магия! Скажет тоже! Никакой магии не существует. Тут я подумала про духа и про то, как сама попала сюда. И все равно, не верю ни в какую магию. А вот узнать правду я должна! И сделать это нужно как можно быстрее.

Я решила во что бы то ни стало проникнуть на хозяйскую половину. Зверинец там у них или что, мне все равно. Не съедят же меня живьем! Мадам предусмотрительно предупредила меня, что на кухню нам вход запрещен. Но и этот запрет я планировала нарушить, как уже сделала однажды. Жаль я тогда не расспросила Луку подробнее обо всем. Как-то слишком быстро он смылся.

А еще мне нужно было найти другой вход на хозяйскую половину, и такая возможность представилась неожиданно быстро. Только вот я ей совершенно не обрадовалась.

В пятницу, на тренировках по танцам, когда мы отрабатывали хореографию в зеркальной комнате, вошла мадам и громко несколько раз хлопнула в ладоши.

– Девушки, внимание! – громовым голосом произнесла она.

Все замерли на местах, в классе повисла тишина.

– Быстренько снимайте с себя все лишнее и приготовьтесь танцевать.

Она направилась к музыкальному центру, а я подскочила к Стелле, расстегивающей на себе спортивную кофту.

– Что это значит? – прошептала я ей на ухо.

– Раздевайся, – ответила она, стягивая кофту и оставаясь в одном бюстгальтере.

– Зачем?! – вытаращила я на нее глаза.

– Смотрины будут, – скривилась она, стараясь делать это незаметно.

Стелла уже приступила к штанам и вскоре осталась в одном белье. Слава богу, его она снимать, кажется, не планировала. Ответить мне она не успела, в комнате снова прозвучал властный голос мадам:

– Все готовы? – взгляд ее доскользил до полностью одетой меня. – В чем дело? – громыхнула Виолетта.

Я растерянно оглянулась и поняла, что одетой осталась одна. Все остальные уже аккуратненько сложили вещи на стульчиках и переминаются возле стенки в довольно откровенном бельишке.

– Раздевайся! – рявкнула мадам.

Я лишь затрясла головой, голос резко пропал.

– Мальва, Сайка, помогите ей, – не раздумывая ни секунды, скомандовала та.

Тут же ко мне подскочила накаченная фурия и скрутила за спиной руки. Мальва, тем временем, принялась развязывать тесемки на моей кофте на запахе.

– Убери руки! – прошипела я, не в силах пошевелиться. Захват Сайки был железным.

– Стесняешься? – хихикнула Мальва, проводя пальцем по моей обнажившейся груди. – Есть чего, – нагло ухмыльнулась она и оттянула длинным ногтем край моего бюстгальтера, заглядывая внутрь. – Там и смотреть-то не на что, – громко добавила, явно работая на публику.

Конечно же, Сайка поддержала ее дебильным хохотом, оглушая меня, потому что ржала мне прямо на ухо.

– Девушки, скоренько! – вновь захлопала мадам. – Господа ждать не любят.

Сайка еще крепче сжала мои руки, что аж слезы выступили на глазах от боли, а Мальва проворно стянула кофту, разрывая ее по швам, и штаны, вынуждая меня переступить через них.

– Доходяга, – презрительно кинула она напоследок и кивнула Сайке, чтоб та отпустила.

Подхватив мои вещи, они обе удалились на свои места.

– Танцуем, красавицы, стараемся понравиться, – велела мадам и включила музыку.

Даже не подумаю! С места не сдвинусь! Я наблюдала, как плавно двигаются девушки, сгорая от унижения. Ловила на себе убийственные взгляды мадам и насмешливые Мальвы и не могла заставить себя пошевелиться. Даже если меня убьют после этого, танцевать не стану, ни за что! Для пущей убедительности скрестила руки на груди. Если бы я еще хоть чем-то могла прикрыть наготу, то была бы почти спокойна. Но приходилось оставаться в одном, довольно откровенном, белье.

Интересно, откуда за нами наблюдают, и кто? Я обвела взглядом стены комнаты. Ничего, кроме зеркал, не заметила. Возможно, именно за ними находились зрители. Тут же меня бросило в холодный пот, когда сообразила, что к одному из них я повернута ничем не прикрытой попой, трусы-то на мне были стринги!

Мадам, тем временем, вся покраснела от злости и стала похожа на обгоревшую на пляже туристку. В глазах ее читалась угроза, и я поняла, что за неповиновение мне придется расплачиваться. Но даже это не заставило начать двигаться. Я лишь еще сильнее сжалась, чувствуя, как ногти впиваются в ладони.

Музыка закончилась, и девушки перестали танцевать, вытянувшись по струнке и ожидая дальнейших распоряжений.

– Одевайтесь и продолжайте занятия, – велела мадам. – В конце не расходитесь, обсудим сегодняшние приватные выступления. А с тобой, – бросила она злой взгляд на меня, – у меня будет отдельный разговор, – и гордо удалилась.

– Допрыгалась? – донесся до меня голос Мальвы.

И конечно же, Сайка опять услужливо заржала. Мне уже казалось, что только это она и умеет делать. Ну еще танцевать. Кстати, последнее у нее получалось неплохо. Ее накаченное тело очень красиво смотрелось в танце. Но вот умом ее бог явно не осчастливил.

Реплику Мальвы я оставила без ответа, пытаясь натянуть на себя изодранную кофту, чтобы хоть как-то прикрыть белье. Дернулась, когда моего плеча коснулась чья-то рука.

– Зачем ты так? – Стелла смотрела на меня с жалостью. – Не представляешь, какую власть тут имеет мадам. Нельзя было ее злить, теперь она тебе будет мстить.

– Хочешь сказать, может быть хуже? – упрямо спросила я.

– Намного, – совсем тихо и печально ответила она.

Все продолжили тренироваться, а мне совершенно расхотелось что-либо делать. Я опустилась на ковровое покрытие, прислонилась к стене и закрыла глаза, чувствуя, как к ним подступают слезы. Только не плакать, только не плакать!.. – уговаривала я себя. Нельзя показываться перед ними слабой. Что сделано, то сделано, и теперь мне придется расплачиваться.

Вскрик боли привлек мое внимание, оттесняя грустные мысли. Одна из девушек, кажется ее звали Лола, корчилась на полу, держась за лодыжку. Остальные танцовщицы уже столпились вокруг нее, и кто только как себя не вел, проявляя истинную сущность. Кто-то смотрел равнодушно на ее страдания, другие сочувственно и пытались оказать хоть какую-то помощь, а были и такие, как Мальва с Сайкой, что стояли в сторонке и тихо перешептывались, бросая на беднягу косые взгляды.

Я приблизилась к танцовщицам, и они расступились, пропуская меня к Лоле. Странная реакция, я же не врач, лишь не хочу оставаться равнодушной к чужой беде. Присела рядом с девушкой и сказала:

– Покажи ногу.

Она повела себя еще более странно, даже плакать перестала, а уставилась на меня злым взглядом.

– Отойди! Без тебя тошно, не видишь? Дополнительные проблемы мне не нужны, – дернулась и снова заплакала, видно, ногу прострелила резкая боль.

И снова я наткнулась на грустный взгляд Стеллы. Она не сказала ни слова и даже не попыталась ко мне приблизиться, лишь смотрела на меня так, словно видит в последний раз. Я тоже не стала к ней приставать. Зачем? В душе поселилось какое-то отупение.

Отойдя от группы, я вновь уселась возле стены и закрыла глаза. Не хотят моей помощи, не надо. Мне и кроме этого есть о чем подумать.

Кто-то сходил за мадам, и бедняжке, подвернувшей ногу, еще и влетело. Мол, растяпа она невнимательная, неуклюжая корова и все в таком духе. Да уж, деликатностью наша мадам не страдала. Девушку увели, а нам мадам велела построиться вдоль стены. Сама она опустилась в единственное в этой комнате кресло и вальяжно развалилась в нем. Вызывая девушек к себе по одной, она какое-то время тихо беседовала с каждой, а потом отпускала их восвояси. Конечно же, до меня очередь дошла последней.

– Подойди, – велела мадам. Я пыталась определить, как прозвучал ее голос, но не поняла. Вроде, злобы в нем не было, презрения тоже, как и теплоты. Наверное, он прозвучал никак, равнодушно.

Приблизившись к мадам Виолетте я какое-то время стояла и ждала, когда она соизволит заговорить. Смотреть на меня не собирались. Вместо этого мадам предпочла разглядывать себя в зеркале.

– Отныне ты изгой, – спокойно произнесла она. – Ни девушки с тобой, ни ты с ними общаться не должны. Все поручения ты будешь получать от меня лично. Столоваться с этой минуты станешь отдельно от всех. На занятия будешь ходить как и раньше, но сидеть и стоять будешь в стороне. По вечерам будешь заниматься дополнительной работой, какой, скажу позже.

– Это все? – уточнила я.

Ее я не боялась. И даже не злилась на мадам. Мне было все равно. Что бы она не придумала, как бы еще не захотела меня унизить, я не сдамся, даже если придется умереть. Хотелось верить в скорый побег и что смогу протянуть до него.

– Нет, не все, – отчеканила мадам, по-прежнему не глядя на меня. – Тебя выбрали трое для приватного танца, – выдала она, и я чуть не упала, испытав мгновенную слабость в ногах. – Сейчас ты переселишься в другую комнату, а потом тебя подготовят к первой встрече.

Глава 7

Новые апартаменты мне даже не дали рассмотреть как следует. Стоило только войти туда и скинуть немногочисленные вещи на кровать, как за мной пришли две банщицы, как узнала позже. Этих девушек я раньше не встречала. Обе смуглые коренастые, в белоснежных коротеньких халатиках, они были чем-то похожи между собой и, как выяснилось, совершенно глухонемые.

Я даже не догадывалась, что есть еще и подземный этаж. На него вела та дверь, что постоянно оказывалась запертой, когда бы я в нее не ломилась. Одна из девушек отперла ее ключом, и меня повели по винтовой лестнице.

Баня, как баня, ничего особенного. Видали мы и поприличнее. В небольшой комнатке ряд восходящих к потолку скамеек, сухой пар и… веники. Я думала, эти хрупкие на вид девушки меня убьют, ну или покалечат. Это ж надо так хлестать, да пару поддавать. Я даже кричать толком не могла. Стоило открыть рот, как в него проникала жара, затапливая легкие. Лишь мычала и пыталась вырваться, но неизменно оказывалась пригвожденной к горячущей лавке.

Из парилки я практически выползала, но отдышаться мне не дали – сразу поволокли в соседнюю комнату, уложили на высокий стол и принялись чем-то натирать тело. Теперь я уже нещадно чихала от запаха ароматических масел, висящего в воздухе. Да если я так буду пахнуть, то приватный танец отменится сам собой, даже предпринимать ничего не придется. Зритель просто свалится в обморок от удушья. Натирайте, девушки, натирайте, я потерплю.

Занимаясь самоиронией, я пыталась размышлять серьезно в перерывах между чихами. Что я могу придумать, чтобы никакой приватности не состоялось? Поранить себя? Как вариант, можно. Правда я боюсь боли и от вида собственной крови могу потерять сознание, но так даже лучше – не потащат же они меня в беспамятстве на танец. Осталось придумать, чем калечиться, и выбрать подходящий момент.

Не сразу заметила, что приторный запах развеялся, оставляя после себя тонкое едва-уловимое послевкусие. Движения девичьих рук стали более плавными, даже ласкательными. Порой по телу пробегала приятная дрожь. Кажется, от массажа я начинаю получать удовольствие. Жаль, что продлилось оно недолго.

Пройдя по телу поглаживающими движениями, девушки усадили меня на столе и облачили в шелковый халатик, едва прикрывающий срамоту, как выражалась моя бабушка. Потом они переглянулись, обменялись едва уловимыми жестами, подхватили меня под мышки и опять куда-то повели. После бани и массажа ноги слушались плохо. Временами им приходилось меня тащить, когда спотыкалась на ровном месте.

Каково же было мое удивление, когда в следующей комнате я наткнулась на мадам Виолетту. Она жестом отпустила банщиц и велела, указывая на стул перед туалетным столиком, уставленным всякими баночками:

– Садись и молчи! Говорить с тобой я не собираюсь.

Я и сама не собиралась с ней разговаривать, а лихорадочно размышляла. Дело в том, что именно на этом этапе я планировала привести план в действие и нанести себе легкое увечье. А поэтому шарила взглядом по малюсенькой комнатушке, где нам вдвоем с мадам явно было тесно. Тут больше ничего нет! Не тюбиком же с тональным кремом мне себя уродовать.

Мадам уже вовсю возилась с моими волосами, накручивая пряди на плойку. Наверное, решила мне отомстить, превратив в барана.

С прической было покончено, и мадам приступила к макияжу, а я так и не продвинулась в осуществлении плана. Судя по пыхтению и времени, что она затратила на мое лицо, штукатурки на меня наложили не меньше килограмма.

– Готова! – осмотрела она меня и подтолкнула со стула. – Иди к этой двери. Там тебя уже ждут, – и демонстративно отвернулась.

Хоть бы зеркало повесили. Что она со мной сотворила? Может, выгляжу, как чудовище. Коснулась завитушек на голове. Натуральный баран!

Ну и завершающим этапом моего преображения стало одевание в комнате, которая являлась ничем иным, как просторной гардеробной с рядами вешалов и обувных коробок. Там меня поджидали уже знакомые молчаливые банщицы. Видно, они тут на все руки от скуки были.

Без церемоний с меня стянули халат и принялись вертеть во все стороны, разглядывая мое бедное тело. А ничего, что я стесняюсь такого пристального внимания? Кто-нибудь поинтересовался моими желаниями? И хотела бы я спросить, да не у кого было. Даже если бы банщицы говорили, вряд ли стали бы со мной общаться. Складывалось впечатление, что как личность я для них не существую. Есть объект, которым им приказано заниматься, и все. Как роботы – тупо исполняют свою работу.

Когда одна из банщиц протянула мне тонкую люрексовую полосочку, то не сразу догадалась, что это трусы. Лифчик выглядел гораздо солиднее из-за мощного пуш-апа и косточек. Только вот отсутствие бретелек и прозрачность кружева наводили на определенные мысли.

– Я это не надену! – отбросила я комплект в сторону и проворно натянула на себя халат.

Спорить со мной не стали, да и как бы они это делали, хотела бы я посмотреть. С невозмутимым выражением на лице одна из банщиц покинула комнату, но уже через минуту вернулась с группой поддержки. Все так же молчаливо меня сначала скрутили, а потом распяли в воздухе. Конечно же, я брыкалась и даже пыталась кусаться. Но куда там… Две новенькие мня крепко держали, а старенькие методично облачали в подобие одежды.

Как я и предполагала, бюстгальтер высоко поднял мою грудь, но совершенно ее не прикрывал. Кружева заканчивались ровно там, где начинались мои соски. Даже самой мне было стыдно смотреть, как они сморщились и торчали под объемными полушариями. Свой низ разглядывать отказывалась, догадываясь, что там увижу. А мучительницы, тем временем, облачали мои ноги в тонкие чулки и крепили их на кружевном поясе.

– А знаете что?! Продолжайте одевать меня. Да, отпустите уже, руки вывихните!.. – вырвалась я. – Только вот, с места не сдвинусь. Не на руках же вы меня понесете?

Или понесут? Продолжить размышления помешал вид совершенно прозрачной туники, что предложили мне в качестве верхней одежды.

– К чему столько телодвижений? – рассматривала я тонкую ткань, пытаясь представить себя в ней. – Я же все равно, что голая…

В этот момент дверь распахнулась и снова появилась мадам Виолетта. Зря я надеялась, что больше ее сегодня не увижу.

Сделав знак рукой, она отпустила девушек и приблизилась ко мне.

– По-твоему, где ты находишься? – тихо спросила она, пытливо вглядываясь в мое лицо.

– В клане каких-то придурков, как поняла, – буркнула я и отбросила прозрачную тряпку, как до этого комплект белья.

– От этих придурков, как ты их называешь, будет зависеть то, как сложится твоя дальнейшая жизнь тут, – даже не подумала разозлиться мадам.

– Так я и не стремилась сюда! – вспыхнула я.

– Но ты здесь! – сделала мадам ударение на последнем слове. – Включи голову и подумай, что ты творишь?

– И что же?..

– Все, чтобы сделать свою жизнь здесь невыносимой, – в голосе мадам послышалась печаль.

– Послушайте, – постаралась я вложить в свой голос всю ласку, на которую только была способна в этот момент, – может быть хоть вы мне расскажете, где я оказалась? Иначе я рискую сойти с ума…

Какое-то время мадам внимательно меня рассматривала, а потом сказала:

– Видно, мне придется нарушить правила и побеседовать с тобой на эту тему. Но! – подняла она указательный палец. – Сейчас не время. Тебя ждет приватный танец, который ты исполнишь с душой, если хочешь сохранить себе здоровье. Потом у тебя будет час перерыва перед следующим. Вот тогда и поговорим. А теперь подчинись. Просто сделай то, что умеешь – сведи с ума клиента, заставь его хотеть тебя. Уверена, что ты справишься.

Мадам Виолетта наклонилась и подняла с пола тунику. Протянув ее мне, она молча удалилась.

Еще минуту я потратила на размышления и пришла к выводу, что мое упрямство играет против меня. По крайней мере, сейчас. Придет время, и я вырвусь отсюда. А до этого, видно, придется мне пройти через череду унижений, чтобы выжить, как выразилась мадам. Ну и еще немного окрыляло ее обещание все рассказать мне. Даже не верила, что скоро, возможно, узнаю правду о своем положении.

Так рассуждая, я облачилась в тунику и с ужасом убедилась, что длинны ее не хватает, чтобы закрыть пояс от чулок. Догадывалась, как, должно быть, развратно выгляжу, но старалась об этом не думать. Как она выразилась? Включить голову? Именно это я сейчас и пыталась сделать, отодвигая эмоции на второй план. Как жаль, что не получалось их отключить совсем.

Не успела я решить, что полностью готова к приватному танцу, как появилась одна из уже знакомых мне банщиц и указала на дверь, через которую первая и вышла. Трезво рассудила, что нужно следовать за ней. По всей видимости, темный коридор, где мы оказались, вел в покои хозяев или господ, как их тут все называли.

Я уже думала коридор никогда не закончится, как мы оказались перед дверью. В темноте я не заметила, как банщица резко остановилась и налетела на нее.

– Прости, – решила извиниться я и тут же получила недоуменный взгляд в ответ.

А в следующий момент дверь передо мной распахнулась, и банщица втолкнула меня в маленькую круглую комнатку, залитую розовым светом, посреди которой высилась небольшая сцена. Стены комнаты были зеркальными, и что-то мне подсказывало, что с любого места за этим зеркалами я отлично просматриваюсь.

Зазор между стенами и сценой был настолько узок, что даже стоять ровно не получалось. Вынуждена была преодолеть несколько ступеней и замереть посреди сцены.

Свет переливался, но нигде я не заметила шара или еще каких дискотечных приблуд. А вот шест имелся. Возле него мне и предстояло извиваться. Именно в этот момент и зазвучала музыка. И снова произошло чудо – мое тело зажило самостоятельной жизнью. От изумления я даже забыла, как откровенно выгляжу. В какой-то момент поймала себя на мысли, что словно со стороны любуюсь своими умелыми движениями, словно то, что я делала можно было отнести разве что к наивысшему искусству. Мои новые способности – единственное, что мне нравилось в навязанной кем-то жизни.

Музыка звучала долго и когда закончилась, я почувствовала, как сильно взмокла, как прилипла туника к спине, а волосы облепили щеки. Стояла на сцене, не зная, что должна делать дальше. Прислушивалась к тишине, испытывая все больший стыд. Отчетливо осознавала, что кто-то сейчас меня пристально разглядывает. И видит он гораздо больше того, что хотела бы ему показать. С ужасом ждала любой команды, потому что к большему, чем сделала сейчас, готова не была и нового наказания не хотела. Но тишину не нарушал ни единый звук.

Когда ноги мои стали ватными от все нарастающего страха, дверь распахнулась и все та же банщица поманила меня рукой. Из груди вырвался вздох облегчения, и по телу разлилась предательская слабость. Как же я, оказывается, была напряжена!

Тем же коридором и анфиладой комнат меня вывели в резной холл и, наконец-то, я получила возможность скрыться в своей новой комнате, которую даже рассмотреть не успела. Впрочем, она ничем не отличалась от комнаты той же Стеллы – розовая и девчачья. Была бы моя воля, устроила бы я тут все по-другому.

Быстро приняв душ, стараясь не нарушать прически и макияжа, помня о следующем танце через час, я растянулась на кровати и принялась ждать мадам Виолетту. И она пришла, как и обещала. Быстро юркнула в мою сторону, если так можно сказать про ее дородную фигуру, и закрыла за собой дверь.

– Ты отлично справилась со своим первым танцем, – нехотя похвалила она и опустилась в кресло. – Но не расслабляйся раньше времени, клиенты бывают разными, – предупредила она, и мне почему-то стало неуютно под ее колючим взглядом, словно она желала мне гораздо более острых ощущений, а мечтам ее не суждено было осуществиться. Пока…

– А перед кем я сейчас танцевала? – спросила я, просто для того чтобы хоть что-то сказать и уж точно не ожидала столь бурной реакции.

– Ты задаешь слишком много вопросов! – окрысилась на меня мадам Виолетта. Даже с лица подурнела, так скривилась. – Если только клиент сам захочет открыться тебе, ты узнаешь, для кого танцевала. И не чаще раза в месяц каждая из девушек согревает постель кому-нибудь из медведей. Еще тогда их можно видеть в лицо…

– Как постель?! – в ужасе вскочила я с кровати и замерла возле нее. – Я правильно вас поняла?..

– Думаю, правильно. Не дитя уже и должна знать такие вещи, – усмехнулась мадам, – хоть что-то мне и подсказывает, что ты еще девственница. Но это ненадолго…

– Но это невозможно, – потрясенно пробормотала я. – Что же за уроды позволяют себе такое?!

– Медведи, – тут же ответила мадам.

Она издевается?

– Я знаю, что они называют себя пятнистыми медведями, – постаралась я говорить спокойно, хоть все внутри и клокотало от злости. – Но что это за люди? Почему живут особняком? Кто дал им право так поступать с другими людьми?..

– Уймись, дорогая! – грубовато перебила меня мадам. – Нам запрещено говорить о хозяевах. Но сам Гордей дал мне разрешение. Да и скоро ты бы все равно об этом узнала. Может, мой рассказ спасет тебя от первого потрясения…

Мадам замолчала, собираясь с мыслями. И я тоже замерла в ожидании и безотчетном страхе.

– В клане пятнистых медведей живут не люди, а оборотни. Перевертыши, понимаешь?

Чувствуя, как отвисает челюсть, я только и смогла что потрясти головой. Нет, ну точно, она надо мной издевается!

– Они могут быть как людьми, так и медведями. Днем они чаще принимают вид четвероногих и охотятся в лесу, а вот ночью предпочитают возвращаться к человеческому облику. И это еще не все! – остановила она готовую сказать хоть что-то, чтобы поверить, что все это не сон, меня. – Оборотни, у которых мы живем, очень могущественные маги. Колдовство у них в крови, и очень часто они пользуются им для достижения своих целей. И вот еще что… Берегись! Потому как заинтересовался тобой сам Гордей. И к чему это приведет, если ты не усмиришь свой буйный нрав, даже я не знаю.

– И что ему надо? – тупо спросила я. Примерно такой я себя сейчас и чувствовала – ничего не соображающей.

– Ну что может быть нужно мужчине от симпатичной девушки? – снова усмехнулась мадам, хоть выражение напряжения и не сходило с ее лица. – Видно, приглянулась ты ему. Так уж и быть, скажу тебе еще кое-что. Сегодня в полночь ты танцуешь именно для него. Ну а сейчас готовься ко второму танцу. За тобой скоро придут…

Мадам встала с кресла и расправила складки своего платья. У самых дверей повернулась ко мне и предупредила:

– Не глупи, не усложняй себе жизнь. Подчиняйся приказам, если таковые будут. В общем, о чем бы тебя ни попросили во время танца, выполни. С таким покровителем, да при минимуме усилий с твоей стороны, ты сможешь добиться определенных высот. Правда и врагов наживешь немало, – недобро блеснула она на меня глазами и выплыла из комнаты.

Да уж… Рассказала, так рассказала. И я тоже хороша – обалдела до такой степени, что забыла спросить у нее про духа. Возможно, она что-то знает, но теперь можно только сожалеть.

И все же, я не верила. Ну не могла я поверить в правдивость слов мадам Виолетты. Какие оборотни? Сказки все это! Выдумки. Не иначе, как они тут все сумасшедшие. Стоп! А может, я и правда попала в психушку? Тронулась умом, вот и поместили меня в лечебницу. И сейчас я это осознала, потому что наступило временное просветление. Согласна, что для больницы это место выглядит довольно странно, но и я раньше не бывала в таких заведениях. Осталось объяснить себе необходимость танцевать в довольно откровенных нарядах неизвестно для кого. Хотя и это может быть плодом моей воспаленной фантазии.

На этих размышлениях о собственной нормальности меня и застала уже хорошо знакомая банщица. Жестом девушка пригласила меня следовать за собой. Не удержалась и ущипнула ее. И конечно же, за сегодняшний вечер я получила второй недоуменный взгляд этой молчуньи.

Глава 8

Покидала комнату полная решимости проявлять стойкость духа до конца. В какое бы дикое место не занесла меня судьба, никто не вправе заставлять меня делать что-то, что идет вразрез с моими желаниями, чему активно противится моя душа и собственные принципы. Даже если меня окружают психически ненормальные люди, причем, все как один, я все равно найду способ справиться с ними. Нужно только всегда и везде проявлять твердость. Не убьют же они меня за непослушание или убьют?..

А вот в холле, куда я вышла в сопровождении банщицы, меня ждало потрясение, существенно подорвавшее веру в себя. Две девушки из нашей танцевальной труппы даже не вели, а тащили под руки рыдающую Сайку. На ней не было живого места. От костюма остались одни лохмотья, а слезы смешивались с кровью и обильно стекали по лицу.

Я застыла, не в силах вымолвить хоть слово или сделать шаг. Какой зверь посмел такое сотворить с девушкой?! Банщица тщетно дергала меня за руку. На нее я даже внимания не обращала, во все глаза глядя на крепкую фигуру танцовщицы, которая сейчас мне казалась безвозвратно сломленной.

Заметив меня, Сайка резко замерла на месте и закричала:

– Смотри, стерва! Любуйся! Ведь это из-за тебя Калина так разукрасил меня!..

Я только собиралась с мыслями, чтобы хоть что-то ответить на совершенно нелепое обвинение, как из комнаты соседней с моей выскочила Мальва и заорала не своим голосом:

– Молчи, дура! Хочешь подписать себе смертный приговор?! Ведите ее ко мне, а я позову мадам…

На меня она даже не посмотрела, пронеслась, как мимо пустого места. Тут банщица снова дернула меня за руку, да так сильно, что едва не повалила на пол. Вынуждена была подчиниться, хоть все еще пребывала в шоке. Даже не понимала отчего сильнее – от реплики Сайки или от ее вида.

Всю дорогу до гримерки и то время, пока банщица освежала мой макияж, я размышляла на тему, кто такой Калина, и каким боком он вообще относится ко мне. Ну точно, здесь собрались ненормальные!

Непосредственно перед выходом меня поджидал сюрприз, что хоть немного разбавил мерзкое чувство в душе, от которого я места себе не находила. Прозрачный балахон банщица предложила мне сменить на более приличную одежду – платье-разлетайку нежного бежевого оттенка, отливающего перламутром. Если оно и просвечивало, то самую малость, хоть и показалось мне ужасно коротким. С развратным бельем и чулками я тоже без сожаления рассталась и облачилась в атласный комплект, надежно прикрывающий мои прелести. Не иначе, как мне предстояло исполнять приватный танец перед пуританином.