Новый враг: Удерживая маску. Срывая маски. Маска зверя Метельский Николай

Глава 8

– Ох, – выдохнул я, аккуратно присаживаясь на диван в гостиной.

Из школы со мной приперлась толпа. Получилось по большому счету случайно… нет, не так. Скорее, стечение обстоятельств и маленькая засранка Мизуки.

Изначально была мысль пригласить только Райдона, – уж за одного человека, пусть и Охаяси, мне вряд ли чего-нибудь выговорили бы, но выходка Шины чем-то сильно задела Анеко, достаточно сильно, чтобы родной брат без всякой там эмпатии, пусть и урезанной, сильно всполошился и ляпнул девушке, что ей тоже можно. Не критично, если подумать, да и сама Анеко вполне понимает, что такое чужие родовые земли, но я уже тогда начал думать, как бы и ее протащить. Тут и ответ за слова друга, пусть и перед его сестрой, и наши с девушкой хорошие отношения, да ещё показать главам кланов, что работу посредника я все же выполняю. Хотя последнее – больше отмазка. Чего я не ожидал, так это желания проводить меня у остальных ребят, собравшихся вокруг моей тушки после боя.

Затык случился на границе квартала, когда поддерживающий меня Рей, а за нами и все остальные, притормозили недалеко от пары мощных ротвейлеров. Псины как стражи лежали по обе стороны дороги параллельно друг другу, и при нашем приближении повскакивали на лапы. Подростки отметили для себя мохнатых охранников, а я – то, что мы где-то на границах кланового квартала и со мной куча незадокументированных спутников. Я уж хотел было подать голос и вежливо ребятам все объяснить, но меня опередила Мизуки:

– Ой, да ладно вам, – махнула она рукой, – не бросятся они на нас. Пойдем уже.

Ну, раз дочь наследника клана не против… если б она еще вперед пошла, а не стояла за спиной, но это, видимо, какие-то женские заморочки этого мира. Девчонки, вообще, шли чуть позади нашей мужской компании.

– Мизуки права, местные псы зашуганы мной в достаточной мере, – бросил я на ходу. – Пусть только попробуют тявкнуть.

Тявкать не тявкали, но следили очень пристально. И пусть «доспех» они все равно прокусить не смогли бы, но меньше проблем – меньше суеты. Извиняться потом за чужих собак у меня желания нет.

Первым, кого потеряла наша компания, зайдя в дом, был, как ни странно, Вакия.

– Вау, – подошел он к аквариуму. – Какой чистый цвет.

Я был немного удивлен тем, что парень разбирается в платиновых арованах. Оставив его и дальше разглядывать рыбок, мы всем скопом пошли в гостиную.

– Может, чаю? – услышал я негромкий вопрос Анеко к Мизуки.

– Пошли, – так же тихо ответила она.

Минус две девчонки, отправившиеся на кухню.

Тоётоми тормознул возле книжных полок, которые были заполнены всевозможной литературой по древней истории и археологии. Там же стоял исчерченный карандашом глобус. Наследство родителей. Мамио, который в моем представлении должен был, стеснительно помявшись, сесть в кресло и не отсвечивать – завис возле книжного шкафа. Сначала-то он за Тоётоми шел, но шкаф оказался достаточно близко, чтобы он там что-то заметил. А заметить он мог только подборку по военной технике этого мира. В основном там были книги о боевых роботах и мобильных доспехах, но про стрелковое оружие и МПД – тоже хватало. И так, по мелочи всякого. Это уже моя коллекция.

– Сакурай-кун, – подошла ко мне староста, – я понимаю, что после такого… спарринга продолжать учебу не разумно, но ты мог хотя бы сходить в медпункт, а раз уж не пошел, тебе следует посетить больницу.

– Именно этим я и займусь в ближайшем будущем, – улыбнулся я ей, слегка кивнув. – Приду немного в себя и поеду.

– Ты не понимаешь, как опасно терять время в твоем положении?

– Понимаю, – отчего моя улыбка немного скривилась.

– Тогда почему…

– Староста, – вмешался Райдон и, понизив голос, продолжил: – Дела вне класса – не ваша компетенция.

– Как скажете, – поджала она губы. – В таком случае я пошла. И, Охаяси-кун, остальное – не моя компетенция, но вас я попрошу не опаздывать завтра на уроки.

– Я благодарен вам за напоминание, староста-сан, – ответил он совершенно спокойно, но только дурак не увидел бы в его словах иронию.

Когда девушка вышла за дверь, я нарушил молчание:

– Как-то ты с ней холодновато.

– Наверное, – вздохнул Рей. – Но надо же уметь вовремя останавливаться. Ты сам-то как, если серьезно?

– Ну… – покосился я на Тейджо, все еще сюсюкающегося с рыбками, – целители меня поставят на ноги. За пару дней, – добавил я чуть тише.

Понимающему человеку это о многом говорит. Например, кости за пару дней не срастить.

– А ты… крепче, чем я думал, – ответил он мне так же тихо.

– Скажем так, подобного, – выделил я слово, – результата может добиться любой. Хотя нет, насчет девчонок утверждать не возьмусь.

– Это, конечно, интересная тема для разговора, но вряд ли девушки ее оценят.

Как раз в этот момент к нам подошли Мизуки с Анеко, начав выставлять на столик чашки с чаем. Восемь штук.

– А где Имубэ-сан? – спросила Анеко.

– Ушла. Видимо, в свой клуб, – ответил я ей.

– И она права, не стоит зазря прогуливать клубные занятия, но уж на чашку чая у нас время есть. Синдзи, ты ведь посетишь больницу? – резко сменила она тему.

– Несомненно, – кивнул я ей.

– Потрясающе, – пригубил чай Райдон. И с удивлением спросил: – Что это?

– «Желтый монах», – почему-то вздохнула Анеко.

Странно, не помню у себя такого.

– Двадцатилетний «Желтый монах», – поправила ее Мизуки.

– Ничего себе… – вынырнул из-за спины Кен. – Да ты полон сюрпризов, Сакурай-кун.

Я определенно чего-то не понимаю.

– Ну… чай и чай, чего такого-то?

О-о-о… видели бы вы эти взгляды.

– Тейджо, Мамио! – позвал Тоётоми друзей. – Знаешь, Сакурай-кун, «Желтый монах» – это не то, о чем можно сказать «чего такого-то».

– Двадцатилетний «Желтый монах», – вновь встряла Мизуки. – Правильно его мама осквернителем чая называет.

После того как все собрались вокруг столика, мы минут пять наслаждались чаем, перебрасываясь ничего не значащими фразами.

– Все равно не помню у себя никакого «монаха», – все-таки не выдержал я.

– Он чувствителен к месту хранения, – пояснила Мизуки, – вот маман его и спрятала. Вдруг ситуация, как сейчас, а тебе и гостей угостить нечем.

– У меня есть, что предложить гостям, – я даже слегка возмутился.

Знаете, скептически-ироничный взгляд от Мизуки на удивление сильно пробирает.

– И что? – усмехнулась она. – Если его будешь заваривать ты, то… – она даже головой покачала.

– Неужто все так плохо? – осторожно спросила Анеко.

– Хуже, – припечатала рыжая. – «Осквернителем» его не просто так называют.

– Но прятать чай… – покачал я головой. – А если бы тебя с нами не было?

– Пф, – фыркнула Мизуки и сделала глоток, пряча улыбку. – Хотела бы я посмотреть на лица твоих гостей. Но увы – раз уж я здесь, ничего не поделаешь.

– Злая ты, – уже я сделал глоток.

– Тебе определенно нужна правильная жена, разбирающаяся в теме, – заметил Тоётоми.

– Проще в этой теме самому разобраться, чем жену искать, – возразил я.

– Хм, – практически одновременно выдали Анеко и Мизуки и так же одновременно сделали по глотку.

– Ладно, ты там в больницу не собираешься? – спросила рыжая, ставя чашку на столик.

Самую малость беспардонно, но в пределах разумного. Просто мне сейчас надо сказать, чтобы они в таком случае шли по своим делам, а вот это уже немного невежливо. Благо, можно и намекнуть.

– Вот допьем чай, я и позвоню водителю.

– Син, ты лучше сейчас позвони, – заметил Вакия, – а там уж он и подождать может. Да и уйдем мы десять раз, пока машина подъедет.

Все-таки беспокоится народ. Я грешным делом думал, что уболтал ребят, так хорошо мы сидели, но, видимо, не получилось.

Под серьезными взглядами подростков пришлось доставать мобильник и вызывать Васю-тяна. С другой стороны – и правда, что я ему раньше не набрал?

Через шесть минут подал голос Мамио. Вроде как надо бы и в школу топать – клубы, все дела. Какой правильный ученик. Ребята быстренько собрались и отправились обратно в школу. Я же потопал в душ.

Выйдя из кабинета врача, я шумно выдохнул через нос. Прикормленный доктор оказался не таким уж прикормленным – не обращать внимания на всякие мелочи и помалкивать он был готов, а вот этих самых мелочей самому добавить, сразу несознанку врубает. Бог с ним, пришлось пообещать больше денег, но мужичка уболтал. Главное, он теперь и сам молчать будет, а не только за деньги. Можно сказать, я даже в плюсе где-то. Да и если вдруг что, разговор с ним будет попроще.

Пойду, своих проверю. Так уж получилось, что именно в этой больнице в свое время оказался Нэмото в тот самый первый раз, ну и всех последующих больных я старался определить сюда. С врачами, вон, договариваюсь. Четыре Целителя к больнице приписаны. Они, правда, вечно заняты, проще частного нанять, но ведь есть.

Целители – вообще отдельная тема для лекции или даже пары научных трудов. Вроде такие же бахироюзеры, как и все, но практически во всем отличаются. Свои ранги, другое отношение, даже доступ к знаниям совсем иной. Целительство, пожалуй, единственный вид бахира, к которому требуется предрасположенность. Умеешь – здорово, не умеешь – иди Огню обучайся. Все остальные… стихии, доступны любому, проблема в знаниях. Взять, к примеру, что-нибудь редкое… ну, например, Дым. Или Звук у фехтовальщиков. Изучить может любой, да вот беда, стихии потому и редкие, что инфу по ним берегут, себя не щадя. А у Целителей наоборот, если можешь – вот тебе знания, вот техники, вот вузы специальные. Что, ты уже «мастер»? Ну так держи несколько техник на «виртуоза», чтоб, значит, на ранг мог сдать. Правда, учитывая, что есть целые рода и кланы, специализирующихся в целительстве, инфа, доступная простолюдину, далеко не полная, точнее, у аристо ее гораздо больше – но у боевых спецов и того нет. Сам, ищи все сам. Друзей заводи, врагов пытай. Хм, забавно, но я только сейчас подумал, что понятия не имею, сколько Целителей в мире, точнее, насколько они редки. Могу только сказать, что проблем с ними никогда не имел, всегда мог найти. Но и о большом количестве тоже речи не идет – четыре Целителя на больницу – хороший результат, не отличный, но хороший. Обычно их трое. По частникам ничего сказать не могу, но в Малом телефонном справочнике Токио более полутора тысяч телефонов частных Целителей. Много это или мало, не знаю, с остальными городами и тем более странами не сравнивал.

В больнице сейчас лежало шестеро моих людей. Двое были ранены при обороне родового особняка и четверо при обороне базы. Благодаря тем самым Целителям первые двое почти здоровы, а остальные уже где-то около того. Обойдя каждого, засвидетельствовал им свою заботу, после чего направился на этаж выше, навестить Шотгана. После атаки на клуб «Ласточка» Хонда так и не вышел из комы, а я, если честно, с тех пор навещал его всего один раз. Стыдно. И страшно. Не знаю, что говорить ему, когда он очнется. Тетя Наташа мертва, закрыла своим телом, защищая его, уже тогда раненного, от осколков гранаты. А ведь там у них все к свадьбе шло… Умом понимаю, что если бы не я, то они и не встретились бы, да и бар бы у Шотгана отобрали, но не скажешь же ему это. Эх, скорей бы он в себя пришел – эта неопределенность немало нервов мне попортила. Уж лучше сразу все прояснить и во всем разобраться. А слова докторов о том, что он может и не очнуться, выкидываем нафиг.

Из палаты вышел в некотором раздрае. Постояв у двери пару секунд, встряхнулся, – нельзя поддаваться депрессии, – но, сделав пару шагов к выходу, вновь замер.

Бранд? Да ну, бред. Откуда здесь взяться псу из моего первого мира? Да и эмоции он должен испускать другие. Но как же, черт возьми, похоже на то, что я почувствовал в нашу с ним первую встречу!

Я, наверное, никогда не устану повторять, что ведьмак не эмпат. Точнее эмпат… но сильно урезанный. Наши способности не идут ни в какое сравнение со способностями ведьм. Только очень сильные чужие эмоции доступны для прочтения ведьмаку. Можно сказать, самый пик этих самых эмоций. Соответственно, и длится это недолго, а уж если ты подобное в толпе почувствовал, даже зная направление, сложно сказать, кто источник. Теперь представьте – едете вы такие с семьей по лесной дороге. Слева лес, справа лес, рядом только жена и дочь, вдруг – бац! – огромной силы тоска, обида, обреченность и ни миллиграмма злобы. Кто сможет обвинить меня, что я тогда все-таки остановился? Пес сидел на обочине, и, будучи за рулём, я на него внимания не обратил – мало ли беспризорных и откровенно диких собак? Но когда мимо его глаз проехала очередная машина… короче, я не устоял. Человек вообще к животным относится гораздо добрей, чем к собратьям, а уж если это собака… Только они могут осознавать, что их бросили, и не злиться на хозяина. Люди на такие эмоции не способны.

Почувствовав такое второй раз в жизни, да посреди больницы, где, если что, животным вообще-то находиться запрещено, я в очередной раз не удержался. Впрочем, ситуация наверняка другая, пса… ну или другое животное, сюда могли только пронести, сделать это самостоятельно – подвиг эпического масштаба, вряд ли найдется настолько умная животина. Так что, на всякий случай оглянувшись, мало ли, вдруг ошибся с направлением, направился к палате через одну от Шотгана. Еще раз оглянувшись, осторожно приоткрыл дверь.

– Оу, ну ни хрена ж себе…

Никаких животных там не было, и это удивило меня гораздо больше, чем живой Итагаки Сейджун. Последний раз я его видел на одном из этажей того небоскреба, с которого мы скинули китайских «учителей», выглядел он тогда как мертвец, коим мы его и посчитали – благо рядышком валялся его хозяин с простреленной головой. Но данный факт – ерунда по сравнению с тем, что человек тоже может фонтанировать собачьими эмоциями. Не, ну серьезно, я был свидетелем стольких возвращений с того света, что меня этим удивить сложно.

Зайдя в палату, пока на меня никто не обращает внимания, осторожно прикрыл дверь. И что же мне с тобой делать, Сейджун? Развернуться и уйти? Оно, конечно, можно и так, но сильные «ветераны» на дороге не валяются, а тут нате вам – и сильный, и бесхозный. Хотя… да не, Сверлу голову прострелили. Чудеса встречаются, но не так же часто. Главное, если Сейджун выберет своим новым хозяином меня, будет еще один преданный человек в команде. Причем преданность его не станет даже обсуждаться. Встречался я с подобными людьми. Жили они, правда, после этой встречи недолго, но с одним даже успел завести шапочное знакомство. В общем, Лесник был бы отличным приобретением, если бы не одно но – психолог из меня так себе. За счет жизненного опыта еще могу что-то, но я ж не многомудрым стариком помер, опыта того на сорок лет жизни всего. Да и опыт у Разрушителя тот еще. А Сейджун не пес, его растормошить и привязать к себе будет посложнее. Ай, да ладно, что я теряю-то, в конце концов?

– Удивил ты меня, Лесник, – произнес я, просто чтобы с чего-то начать. – Признаться, думал, что ты мертв. Наверное, и не я один.

И правда, кто еще может быть в курсе? Акеми? Что-то сомневаюсь я. Тогда бы она перевезла его куда подальше – преданные люди нужны не только мне, а Акеми девочка умная. Отдать его в мое пользование? Да вы шутите. С чего бы? Али ей не нужен еще один суперпреданный «ветеран»? Так что я, пожалуй, склоняюсь к тому, что про Сейджуна просто забыли, и здесь он оказался случайно. Посчитали мертвым и выкинули из головы, а он возьми да выживи. Если бы конфликт продолжился, про него наверняка бы поинтересовались, а так людей одолевали совсем другие проблемы. Например, чего бы ухватить побольше и подороже. Территорию получше выбить.

– Ты уже в курсе, что Сверло мертв?

Молчит. Глаза закрыты, и вроде как без сознания. Но я в монастырь уйду в тот момент, когда не смогу отличить того, кто в отключке, от того, кто притворяется. Хотя стоп, чуть фигню не ляпнул вслух. Мужик не притворяется, ему сейчас просто плевать на все. И на мои слова, и на этот мир в целом. Растормошить это тело можно, всего-то и надо начать хаять его бывшего хозяина, но отношение ко мне после этого у него будет… даже предполагать не возьмусь.

– Знаешь, – подошел я к его кровати, по дороге зацепив стул у стены. – Несколько лет назад, – сел я рядом, – у меня была собака. Породистый, сильный пес. Попал он ко мне уже будучи взрослым, и мне с трудом представляется, что там с ним произошло до меня. Когда я его нашел, он сидел на обочине дороги и ни на что не реагировал. Грязный, со свалявшейся шерстью, с опущенной мордой. Он не рычал, не гавкал, просто сидел и смотрел в землю. Если взять его за загривок и потянуть за собой, он безропотно пойдет, но стоит только отпустить, он тут же сядет и опустит морду. Абсолютная пассивность. Псу было плевать на мир, на то, что происходит вокруг, на себя самого. Знал бы ты, сколько теорий я выдвинул о его прошлом. А уж сколько мне потребовалось сил, чтобы вернуть его к жизни. Бранд… – сглотнул я ком в горле. – Самое преданное существо, которое было у меня в жизни, – после этих слов я замолчал, обводя взглядом палату. Не знаю, что еще сказать. – Я в курсе, что ты меня слышишь, но сомневаюсь, что притворяешься спящим. Скорей всего тебе просто плевать на все. Этим вы очень похожи с Брандом, когда я его нашел. Про тебя я был не в курсе, так что, можно сказать, тоже нашел. Правда, ты не пес… считай, что смотреть на потерявших волю к жизни мне просто неприятно. Прихоть. Так что давай, – поднялся я со стула, – приходи в себя. Я еще зайду, поэтому не смей на себя руки накладывать.

Кстати говоря, надеюсь, что не наложит. Буду почаще сюда наведываться, хоть и стыдно, что из-за Лесника, а не из-за Шотгана. Но в случае с последним мне стыдно еще сильней. Вот и причина навещать Хонду чаще.

Выйдя из палаты, пошел узнавать насчет Сейджуна. Как выяснилось, они тут даже не знают его имени, соответственно, никто не оплачивает его лечение. Это значит – чуть только мужика немного подлечат, тут же вышвырнут на улицу. Разбираться с оплатой прям тут не стал – тогда ведь придется его настоящее имя сказать, ну или хоть как-то обозначить свой интерес, а насколько это безопасно, я не знал. Отпечатков его пальцев в базе полиции нет, значит, не залетал, но опять же, всей картины я не знаю. Поручу Таро, делом больше – делом меньше… хех, справится.

Добравшись наконец до машины, покосился на соседнее сиденье, где лежала шкатулка, переданная мне Кагами. Вести серьезные разговоры со старым немцем было рановато, а вот навестить его просто так, вполне можно. А и «рановато» – понятие относительное, можно и поинтересоваться, что он вообще думает о Малайзии.

Зайдя обычным шагом в магазин, я слегка притормозил от увиденного. Как-то привык, что за прилавком либо Момодзи, либо сам Джернот Шмитт, а тут тот же Момодзи и некая молодая особа. Причем оба в похожих черно-красных костюмах. Раньше как-то не замечал у Момодзи рабочей одежды, всегда он был одет в повседневную, только с фартуком.

– Привет, Момодзи-сан, – поздоровался я.

Девушка еще раньше повернулась ко мне лицом, сложила руки у живота и сделала вежливый поклон. Ничего такого, стандартное действие работников. С Момо же я знаком достаточно долго и… достаточно близко, чтобы он не кланялся по поводу и без. Не подумайте ничего такого, мы не друзья-приятели, просто достаточно близко знакомы.

– Здравствуй, Синдзи-кун, – кивнул он мне в ответ. – Знакомься – моя сестра Танси Аки.

– Сакурай Синдзи, Танси-сан, – вежливо кивнул я.

– Приятно познакомиться, Сакурай-сан, – еще раз поклонилась она.

Лично я уже давно забил на попытки быть как все и отвешивать поклоны направо и налево. Раньше даже казусы из-за этого не раз случались, сейчас-то кому надо я не забываю кланяться. Да и то приходится признавать, что многие считают меня нагловатым или откровенным хамом. Но тут уж ничего не поделаешь, коробит меня от некоторых японских заморочек. Например, от поклонов совершенно незнакомым людям. Или слегка знакомым. Если же не «слегка», то уже и кланяться вроде как не надо. С моей колокольни, само собой. У меня эти прогибы как-то с детства ассоциируются с холопством, а уж на колени встать… Да, в Японии смысловая нагрузка таких действий другая, но уж что есть, то есть.

– А я уж было подумал, что ты девушку нормальную нашел, к себе подтянул, – усмехнулся я после обмена приветствий.

На что он скривился.

– Когда вам уже надоест шутить на эту тему?

Когда ты в ответ шутить начнешь. Но этого мы со Шмиттом тебе не скажем.

Был тут случай год назад, нашел он себе девушку. Сам я ее не видел, но Момо утверждал, что красавица писаная. И в этом она хороша, и там все здорово, и любим мы друг друга ну вот прям ах! В итоге – огнестрельное ранение при попытке ограбления. Догадайтесь, кто грабить пришел. Показательный момент, Момодзи мог и предать нанимателя, а получилось как в вестернах. Старый немец потом упоминал, что на записи с камер девка его помощника минут пять держала на мушке, пыталась уговорить помочь ей. Только вот не учла стерва, что даже под дулом пистолета он все равно успеет достать свою пушку и вышибить ей мозги через глаз. Момо хоть и не бахироюзер, но в тире зависает очень часто. Очень. Слава богу, рана не серьезная оказалась, да и вернувшийся из соседнего города Шмитт, немного офигев от ситуации, – а он наслушался про эту богиню, поверьте, побольше моего, – быстренько организовал Целителя, что самому парню было просто не по карману.

Вот с тех пор мы со Шмиттом и тормошим парнишку, чтоб совсем не закис. Может даже, не только мы.

– Да теперь уж пока не женишься, – усмехнулся я. – Герр Шмитт дома?

– Ага, – посмотрел он на лестницу, ведущую на второй этаж. – И даже не один. С внуком.

С шестнадцатилетним Нибори я даже встречался однажды. Ничего конкретного сказать про него не могу. Разве что на японца он не сильно тянет, при том, что и бабка, и мать у него из этой страны.

– Ммм… позовешь? Или мне лучше в другой раз зайти?

Вместо ответа он кинул взгляд на шкатулку в моей левой руке и просто кивнул, отправившись наверх. Вернулся через две минуты и, махнув на лестницу, пригласил:

– Можешь идти. Они там не сильно и заняты. В гостиной сидят.

Ну а сестра Момо за это время не вымолвила ни слова. Просто стояла статуей, изображая идеальную продавщицу. Видимо, все-таки есть какой-то опыт в подобной сфере услуг. Все они там под одну копирку.

Открыв дверь в гостиную, очередной раз за сегодня удивился. Слегка так. Дело в том, что парень, сидящий в одном из кресел, был точно не Нибори, а раз Момо сказал, что внук, получается, это Дэн Шмитт, его девятнадцатилетний брат, про которого я только слышал. А слышал я, что он недавно уехал в Германию, дабы прочувствовать, по словам Шмитта, разницу между двумя странами. И, видимо, прочувствовал, раз вернулся так быстро.

– Здравствуйте, герр Шмитт, – улыбнулся я старику. – Шмитт-сан, – легкий поклон парню.

– Здра-а-вствуй, Синдзи, – запнулся он при взгляде на шкатулку в моих руках. – Позволь представить тебе моего старшего внука – Шмитт Дэн, – произнес он его имя-фамилию на японский манер, то есть сначала фамилию, а потом уже имя.

Тем самым показывая мне, что Дэн, несмотря на деда, больше японец, чем немец.

– Приятно познакомиться, – кивнул я Шмитту-младшему, – Сакурай Синдзи, – и еще один поклон с дежурной улыбкой.

– Аналогично, Сакурай-кун, – встал он и немного поклонился, после чего сел обратно.

– Герр Шмитт, – повернулся я обратно к старику, – у меня сегодня не совсем обычный подарок, – приподнял я руку со шкатулкой. – Сможете отгадать, что это?

И, подойдя к вставшему старику, передал подарок Кагами.

– Хм, – заглянул он в шкатулку. Чуть больше минуты разглядывал содержимое, приближая, отдаляя и принюхиваясь. И вдруг резко поднял голову, глядя на меня. – Неужели… – и вновь уткнулся в шкатулку. – Похоже. Нет-нет, – посмотрел он на меня, – предположения есть, но угадать просто на глаз сложновато.

Я припомнил, что мне говорила Кагами. Ничего про «на глаз» там не было.

– Этот чай мне дала Кояма Кагами, – улыбнулся я чуть шире. Все-таки приятно удивлять знакомых. – Специально для вас.

– С чего это такая честь? – спросил он удивленно.

– Да как-то так, – усмехнулся в ответ. – Посмел обмолвиться, что в знаниях о чае вы, возможно, даже ее превзойдете.

– Это, конечно, лестно… что ж, придется постараться и не посрамить гордость семьи Шмитт. Так заваривать-то можно? – слегка наклонил он голову.

– Конечно, иначе смысл мне его сюда тащить было? Кстати, если угадаете, Кагами-сан сказала, что вас ждет кое-какой подарок. А так как чая у нее много… – развел я руками. – Сами понимаете. Побороться вам придется не только за гордость.

– Заинтриговал, парень. Заинтриговал, – произнес старик, медленно разглядывая шкатулку. – Подожди здесь, я быстро.

Глядя на почти убегающего из комнаты Шмитта, я думал о том, не испортит ли он чай, не зная его названия, а значит, и способа заварки? А вдруг там какие-то нюансы имеются? Видимо, это еще одна ступень испытания.

– Слышал, ты в Германию ездил, – обратился я к Дэну. Не сидеть же в тишине, пока старика нет. – И как оно там?

– Дед рассказал? – улыбнулся парень. – Любит он поворчать, как там плохо.

– А это не так?

– Ну… – слегка замялся Дэн. – Не так, как рассказывает дед. Если убрать различие культур, – качнул он в сторону головой, – все будет не так страшно. Да, где-то неприятно, но жить и работать можно.

– Хм. А учиться? – поинтересовался я. – Кстати, ты туда работать или учиться уехал?

– А дед не рассказывал? – переспросил Шмитт-младший.

– Да и я как-то не интересовался, – пожал в ответ плечами.

– Учиться, – ответил он, пару секунд помолчав. – Теперь придется заново устраиваться уже здесь, – вздохнул парень под конец.

– То есть, – приподнял я бровь, – ты здесь не в отпуске-каникулах-выходных?

– Нет, – поджал он слегка губы. – Просто я оказался глупей, чем сам о себе думал, и влип в неприятную историю.

– Самокритичненько, – протянул я.

– Врать себе – последнее дело, а врать другим о том, что и так является достоянием общественности, попросту глупо, – произнёс он. – Пусть эта общественность и берлинская. Но, что там произошло, не расскажу. Стыдно мне.

Довольно откровенно для японца. Если он такой по жизни, то и не удивительно, что парниша встрял там во что-то. Стоп, нет, нельзя судить людей по первому впечатлению.

Шмитт-старший вернулся только через двадцать минут. Девятнадцать с секундами. Все это время мы с Дэном болтали ни о чем. Просто легкая болтовня. Даже погоду в Берлине и Токио зацепили.

– Фух, – поставил поднос с тремя чашками чая старик. – Кагами-сан – страшный человек. Две заварки испортил, прежде чем понял, что к чему. Зато теперь могу дать четкий ответ, – присел он в кресло. – Угощайтесь, что сидите?

Поднявшись и взяв чашку с блюдцем, вернулся обратно в кресло.

– Забавно, – донеслось от Дэна.

Ну, во-первых, чай был желтым, а во-вторых, те темные гранулы, которые я видел в шкатулке, превратились в небольшие пучки белых цветков. Основная масса лежала на дне чашки, но и на поверхности плавало штук десять. Ну да, точно, десять.

– «Эльфийский цветок», он же «Арисанов снег», – просветил нас старший Шмитт. – Чай относительно новый, эксклюзив клана Акэти. Они выпускают всего пять килограммов в год, и до простолюдинов, вроде нас, ничего не доходит. Я о нем только читал, даже вживую ни разу не видел. Когда осознал, что ко мне в руки попало, чуть инфаркт не хватил… две заварки погибли, – закончил он, горестно покачав головой.

Кагами… и что у нее в башке творится?

– Ты это, Сакурай-кун, заканчивай с такими подарками, – встревоженно смотрел на старика Дэн. – Ты как сам-то, дед? Может…

– Нормально все, – отмахнулся Шмитт. – Успел отойти.

– Как скажешь, – поджал губы парень.

Не понял. Так он не привирал для красного словца? Реально чуть инфаркт не случился?!

– Спокойно, Синдзи, – усмехнулся старик, – все не так страшно. Это Дэн просто слишком заботливый.

Видимо, у меня на лице все написано было. Хотя – без всяких «видимо». Я прям чувствовал, как у меня брови где-то в районе челки сходятся.

– И я его поддерживаю, герр Шмитт, – покачал я головой в ответ.

На что он усмехнулся и сделал еще один глоток.

– А чай на любителя, – заметил старик в никуда. – Но мне нравится.

– Чай как чай, – произнес Дэн.

Неужто собрат? Я тоже ничего особенного про данный напиток сказать не могу.

– Кстати, – вспомнил я, – зачем вам еще одна работница? Будете расширяться?

– Это не мне, – ответил старший из Шмиттов, – это, вон, оболтусу, – кивнул он на Дэна.

– Не понял, – сознался я через секунду.

– Собираюсь открыть еще один магазин, и отдать его Дэну, Аки-тян будет ему там помогать. Ну а пока что пусть здесь опыта набирается.

– Круто, – покивал я парню. – Будет, куда энергию приложить, показать, на что способен.

– Знаешь, – скривился Дэн, – из твоих уст это как насмешка звучит.

– Что? – замотал я головой между парнем и его дедом. – Ты о чем?

– Если дед не врет, – вздохнул Дэн, – то ты владелец Шидотэмору, так?

– Ну да, – уже понял я, куда он клонит.

– И добился всего сам, – покачал он головой. – А мне все чуть ли не в подарочной упаковке предоставляют. Даже работницу.

– И? – приподнял я бровь. – Что такого-то?

– А ты не понимаешь? – чуть повысил он тон.

– Дэн, – покачал головой Шмитт.

– Ну владелец, ну сам добился, дальше-то что? – изобразил я иронию. – Шмитт-сан, это ты, кажется, чего-то недопонимаешь. Ради чего, думаешь, работает твоя родня? Твои родители, твой дед. Зачем вообще люди жопу рвут, уж прости за выражение, зарабатывая деньги, репутацию, связи? Ради себя? Так этот этап уже давно пройден. Вашей семье уже сколько-то там столетий, вы уже давно работаете на будущее. Кому, по-твоему, отдаст все, чего добился, твой отец? Мне, что ли? Я не знаю, где ты там наслушался подобных измышлений, но те, кто говорят, что ты ничего не добился сам, забывают, что и твой отец, и твой дед, и твой прадед – все они опирались на ресурсы семьи. И что? Семья Шмитт – никто, и звать вас никак? По-твоему, вы все ничего из себя не представляете? Да и эти говоруны, как правило, сами пустое место, и звать их никак. Дело ведь не в том, что ты получишь все готовое, а в том, как ты этим всем распорядишься. Тебя послушать, так африканские беспризорники, выживающие с малых лет только своими силами, это сверхлюди, перед которыми мы все должны склониться. Твои предки дали тебе возможность, и тебе же предстоит рвать жилы, чтобы дать возможность своим потомкам. Что тут такого постыдного? Знаешь, сколько раз я поминал своих родителей недобрым словом? Будь уверен, я совсем не прочь был принять их помощь – просто потому, что это родители. Это, черт возьми, их прямая обязанность. Тоже мне, «ничего не сделал». И слава богам, чтоб ты знал! Я бы не хотел, чтоб мои дети прошли через то же, что и я. И срать с высокой колокольни на всяких говорунов. Простите за выражение. Все мы когда-то начинали с нуля. Ты вот подумай, – вскинулся я после трех секунд тишины. – Подходит к тебе, ну скажем, твой ровесник и говорит, что ты сам ничего не добился, что, мол, ты обязан всем отцу. И что дальше? Если этот умник бедней тебя, то какого хрена он лезет? Пусть сам добьется чего-то сначала. Иначе все его заявления голословны. Ну а если он все-таки добился, то что он в свою очередь будет делать со своими детьми? Пошлет их куда подальше? Заберет богатства в могилу? Сомневаюсь что-то. Опять же – получается как-то лицемерненько, – дернул я подбородком. – Даже если ты кичишься своими родителями и их деньгами, даже в этом случае ты уб… п… – дважды сдержал я себя, – плохой человек, но все равно в своем праве.

– Довольно эмоционально и сумбурно, но прямо в точку, – заметил старик, когда я замолчал. – Мы работаем на будущее, и нечего воротить нос от помощи родни. Поверь, Дэн, это немного неприятно, когда твой внук говорит, что все твои труды никому не нужны и бессмысленны.

– Ладно, ладно, усовестили, – отмахнулся он от нас, слегка отвернувшись и махнув рукой. – Поработаю на будущих детей.

– О, кстати… – встрепенулся старик.

– У тебя уже девушка есть? – опередил я его.

Момодзи хорошо, а Момодзи и Дэн еще лучше.