Влюбись в меня, девочка! Алексеева Дана

Глава 49

Вечером на кухне тихо. Даже слишком. Слышно, как тикает секундная стрелка в часах…  Она быстро, безвозвратно, по кругу движется, как наша жизнь.

Мне плохо. Паршиво до чертиков.  Поглощающая пустота, дыра зияет в груди.

Одиноко сижу за столом и грею прохладные пальцы о горячую кружку. Практически не чувствую тепла, хотя недавно заварила чай. А может он уже остыл, и я не заметила. Сколько времени прошло? Минута, час… Без понятия.

Вчера я уехала от Адриана. Мама ничего не знает, для неё я просто вырвалась домой на выходные. Когда они закончатся, что мне делать дальше? Делить квадратные метры с сестрой?

О да, она дико позлорадствует, узнав, что мы расстались. Мила оказалась права, черт возьми! Я сто раз не согласна с ней, с этой дрянной  жизнью, которая в очередной раз обожгла пощечиной наивную девочку. Наверно я и вправду бесхребетная, потому что не понимаю с первого раза, да и с десятого тоже. Но сколько бы жизнь меня не била, она не убьют во мне веру в настоящую любовь.

Становиться прожженной стервой, как сестра, приспособленкой, всегда быть начеку и использовать людей в своих целей -  против моей природы.  Не могу я так. Даже после скандала с Адрианом мозг отказывается зацикливаться на последнем разговоре, а пытает психику, подкидывая из памяти счастливые моменты с этим человеком.

Я вспоминаю, смахивая скупую слезу. Ну почему он просто не обнял меня и сказал, что пусть и не готов, но мы со всем справимся, и все будет хорошо, ни смотря ни на что? Не хочу искать для него оправдания… Он сказал и сделал, все, что смог.

Для чего тогда звонит мне, а? Что ему надо еще?

Я отключила телефон сразу, как только увидела первый входящий от Адриана сегодня утром. Видно, прогулял где-то всю ночь… Г – гордость. Не желаю слышать его голос.

- Стешка, мы пришли, - слышу голос мамы, которая вернулась с прогулки с Джеком, нашим псом.  – Ты на кухне? Чайник поставишь? На улице бр-р-р…

- Ага… - на автомате нажимаю кнопку на чайнике.

Выливаю в раковину остывший чай и кладу новый пакетик себе и маме.

Хорошо, что она пришла, рядом с ней я успокаиваюсь и позволяю себе не думать о навязчивом, отвлекаюсь. Наши душевные разговоры согревают, мама - отличный собеседник, верная подруга, которая всегда печется о том, как у тебя дела и поддержит. Другое дело – не всегда хочется её расстраивать своими сердечными приключениями.

- Повзрослела, моя девочка, - любит она повторять, когда смотрит на меня с гордостью. – Из-за чего грустишь? Выше нос, и улыбнись, красотка.

- А если не хочется улыбаться? – вздыхаю.

- Причина для улыбки всегда найдется, точно говорю, - мама подкармливает меня шоколадной конфеткой из вазочки. – Скушай, м-м-м вкусно… Или боишься испортить фигуру?

- Это последнее, чего я боюсь, - усмехаюсь, разворачивая фантик. Надкусываю конфету. – И правда вкусная…

- Мама плохого не посоветует.

Чайник закипает, и я поднимаю пятую точку со стула.

- Сиди, сама налью, - командует мама. -  Лучше скажи, как у тебя с учебой, все успеваешь?

- Да. Нормально, - бубню, разжевывая конфету.

- Денег хватает? Мне на днях придет зарплата, часть тебе перечислю, часть – Миле.

- Мам, не надо, - упрямо твержу я. - Хватает мне на все.

- Ладно, - ставит передо мной кружку и садится напротив. Смотрит испытующе, я опускаю глаза. – Тогда в чем проблема, Стеша? Что случилось? Опять с сестрой поссорилась?

- Не без этого.

- Учитесь уступать друг другу. Уже не маленькие

С самого детства слышу эту фразу.  Кто-то уступает, а кто-то наступает в ответ.

- Я переживу, мам, - прикрываюсь кружкой и делаю глоток.

- Не вынуждайте меня предпринимать меры, я могу, - журит взглядом. - Мила завтра приедет, поговорите.

- О нет, - закатываю глаза.

- О да. Вот запру в комнате, и не выйдите пока не помиритесь, - вспоминает «действенный» метод из детства при наших ссорах.

Приходилось не мирится, а просто договариваться, чтобы не мучить друг друга своим присутствием, а выйти гулять. Дипломаты, блин.

- Не хочу тебя разочаровывать, но не выйдет. Мы, убьем друг друга.

- Стеша, давай без драмы. Вы сестры, родная кровь, хватит вставлять друг другу палки в колеса. Ладно Милу заносит, но ты у меня разумная девочка, все понимаешь.

- Вот всегда ты так, - с обидой поджимаю губы. – К Миле снисходительно, а с меня требуешь.

- Неправда.

- Правда. Ты всегда закрывала глаза на её поведение, а стоило мне сотворить нечто подобное, то все - конец света. Знаешь, мне было обидно.

- Было или есть? Не дуйся на мать, тебя можно было воспитать, и я это делала. Твоя сестра другая, с ней сложнее…

- Она ведет себя безобразно, мам, - закипаю я. - Моему уму непостижимо, что творит сестра, которой ты позволяла все.

- Не все, - спорит мама и косит на меня глаза в намеке. - В ком-то играет ревность…

- Не все, но больше, чем мне.

Детские обиды – самые яркие и  живучие. Мама вздыхает, видя, как дую щеки и придвигает стул поближе ко мне.

- Не жалей об этом. Жизнь расставит все и всех по своим местам. Смотри, какой умницей ты у меня выросла, - приглаживает волосы и понизив тон, склоняется к уху. – Я горжусь тобой, девочка моя.

Целует в лоб. Знает, как приостановить моих необузданных лошадей в голове.

- Успокаиваешь? – смотрю в мамины глаза-океаны. Такие спокойные.

- Говорю правду. Я поговорю с Милой завтра, обещаю.

- Это мало, что изменит. Но дай ей хорошего втыку, хоть раз в жизни, умоляю.

Мама смеется. Обожаю её серебристый смех.

- Возьму на заметку твое пожелание, детка. Это все, что тебя беспокоит или есть что-то еще? – прищуривается. - Настроение по - прежнему на нуле…

- Конечно, справедливость же еще не наступила, - парирую я.

- О, ну справедливость – вещь относительная. Для каждого она своя. Её может не быть вовсе, особенно, если ждешь.

- Ничего я уже не жду, мам… - поднимаюсь со стула. – Будь как будет.

- То есть не поделишься?

Мама видит меня насквозь. Но не пристает, за что благодарна.

- Не сегодня. Хочу отдохнуть…Буду у себя наверху.

- Как скажешь, если что – свисти.

- Ага, научусь только свистеть и сразу… - целую в щеку, попутно вдыхая аромат, знакомый с детства. - Спасибо, мам.

- Отдыхай, - понимающе кивает она.

Я уединяюсь в комнате, в которой провела детские и школьные годы. Приятная ностальгия отвлекает. Эти стены знали все обо мне – мои слезы и радости, подростковые стенания и победы. В интерьере ничего не поменялось после моего отъезда в другой город. Следы от плакатов со звездами, от которых фанатела, до сих пор видны на стенах. Я содрала их, когда вкусы поменялись, и я повзрослела. От воспоминаний улыбка играет на губах.

Я ложусь на кровать, гипнотизирую потолок и на секунду прикрываю глаза.

Просыпаюсь от стука в дверь.

- Стеша, не спишь? - мама заглядывает в комнату. Выглядит взбудоражено. – К тебе пришли.

- Кто? – протираю сонные глаза, сдерживая зевок.

Сладко потягиваюсь. Так крепко спала, сама не заметила, как вырубилась.

- Парень какой-то… Представился, как Адриан, - кивком головы призывает встать. - Он ждет тебя.

Что?

Я подскакиваю, как ошпаренная.

- О, нет, не вздумай его пускать, мама, - остатки сна мгновенно улетучиваются из меня. – Скажи, что меня нет.

Метаюсь по комнате, как мысли в моей голове. Какого черта он приехал?

- В смысле? Может объяснишь?

- Чуть позже ладно… А сейчас выпроводи его из дома, умоляю, - разворачиваю маму к дверям.

- Но я уже сказала, что ты…

- Пожалуйста, - пищу я и закрываю за мамой дверь, придерживая её спиной.

Через надутые щеки выпускаю потоком воздух – такого знакомства Адриана и моей мамы я точно не предполагала.  И как совести хватило прийти к моей маме, и что-то спрашивать обо мне?

Толчок в спину, и меня отбрасывает от двери вперед. Рано расслабилась.

- Мам, я же попросила…

- Твоя мама любезно мне все передала, - слышу знакомый голос.

О, нет…

В комнату заходит Адриан и запирает за собой дверь. Хочу выглядеть уверенно, но ноги сами отступают в противоположный от него угол.

- Гостеприимство из тебя прямо прет… - движется на меня, оглядывая пространство.

- А я гостей не ждал, - встаю в позу. - Зачем пришел?

- За тобой. Сбежала, ничего не сказав… Думала, не найду?

- Давай, не угрожай. Обратно не вернусь, так что поиски прошли даром.

Я дерзю, насколько хватает духу. Адриана мало задевает это. Он приближается максимально близко ко мне, загоняя в угол. Спиной чувствую дверь шкафа-купе, а еще, как неспокойно затрепыхалось мое сердце, когда так смотрит на меня. С прищуром, насквозь, вычитывая каждую эмоцию в глазах.

- Не пойдешь на своих двух, я понесу на руках. Выбора у тебя нет, моя хорошая.

- Я не твоя. И не хорошая, а очень злая!

- Если не моя, то чья еще, м? – шепчет губами, склоняясь к моим.

- Принадлежу самой себе.

Отворачиваю голову в сторону, чтобы разорвать обволакивающий гипноз его проницательных глаз.

Адриан уверенным движением хватает меня за подбородок, возвращая голову в исходное положение.

- Нет, не ясно, - твердо чеканит  и бросает взгляд на живот. - Как минимум, потому что в тебе растет мой ребенок.

-  Я напомню…Ты отказался от него!

- Я не отказывался! Я лишь сказал, что был не готов.

- А сейчас готов, да? Всю ночь готовился? – эмоции захлестывают.

- Ну хватит, - обхватывает мои плечи, сжимает их, чтобы сбить упрек в выражении лица. – Прости. Мне не стоило уходить вчера. Просто не знал, что мне делать с кавардаком, творящемся в голове. Не хотел его выносить на тебя, мне надо было переварить и осмыслить все.

- Осмыслил?

- Да.

- Поздравляю, -усмехаюсь. - Я тоже всю ночь осмысляла. И знаешь, к чему пришла? Без тебя мне будет лучше, Адриан.  Спокойнее. Как раз то, что мне нужно.

- Выбрала спокойствие, значит… - недовольно сжимает челюсть  он. - По факту сама сбежала от проблемы.  А то, что что я жить без тебя не могу, тебя не колышет?

- Не колышет, - сглатываю я, опускаю глаза.

- Хочешь оставить ребенка без отца? – призывает к совести. И я понимаю, что пора рассказать правду.

- Этого не случится.

- Не понял? – осекается он.

- Никакого ребенка нет, - руки ложатся на живот.

Адриан опускает глаза на плоский живот и потом она вопрошающе впиваются в меня.

- Что происходит, Стеша? В смысле нет ребенка?

- Я не беременна. Так что ни к чему твои стенания… Решила проверить тебя, вот и все.

Он отстраняется от меня и встряхивает головой.

- Проверить? Так ты сейчас оправдываешь свою наглую ложь?

- Я не оправдываю! Я соврала, потому что была не уверенна, и как стало ясно, не зря!

- Не уверенна в чем?

- В тебе. В себе. В нас. В том, нужна ли я тебе по-настоящему, не испугаешься ли ты ответственности, когда прижмет?  Не скинешь ли груз, если станет давить через чур на твои плечи? Могу ли я положиться на тебя, как на мужчину?

Ну вот, эмоции опять взяли вверх. Я же все решила для себя, закрыла тему. А он пришел и расковырял больное. Будит сердце, вытрясает душу – невозможно молчать или сдерживаться. Мне хочется спрятаться, чтобы не видел меня такой уязвленной и в растрепанных чувствах, но некуда.

Он напротив и впитывает каждое слово и эмоцию, как губка.

- Я стою здесь, перед тобой, Стеша, - выступает со своей правдой. - Хочу, чтобы была моей, с ребенком или без. Какие ответы и доказательства тебе еще нужны? Я никогда бы не посмел бросить тебя с ребенком. Потому что вы мои, родные, и никому вас не отдам… Я не обещаю, что из меня получится идеальный отец или муж, даже скажу, что такого не будет, но я буду стараться, Стеша. Становиться лучше каждый божий день ради тебя и ребенка.

- Нет никакого ребенка, - напоминаю я, желая остудить огонь в его глазах. Но для него это ничего не значащая капля.

- И очень жаль… Я бы хотел. И он когда-нибудь обязательно будет, - уверяет Адриан. - Я хочу от тебя детей, слышишь? Как минимум двоих, но чем больше, тем лучше.

Он берет мои ладони, сложенные в лодочку, и целует. Согревает теплом губ. Я начинаю оттаивать.

- Если бы ты мне сказал все это вчера… - роняю тихо.

- За день успела перелюбить?

- Я люблю тебя, Адриан, но…

- Продолжай.

- Страх, что тот день, когда-нибудь повториться не покидает меня.

Я не уточняю, какой именно день, это и не нужно. Адриан понимает все. Хмурится секунду, а потом говорит свое и абсолютно не в тему:

- А я боюсь пауков. Ты не знала, верно?

- Что… Я тебе серьезные вещи, а ты про пауков.

- Серьезней некуда, малышка. Как только представлю в уме эти мохнатые лапки, - пальцами изображает их движение и морщится. -  Перетряхивает всего.

- О боже… Ладно, ты меня не слышишь.

- Слышу, моя хорошая. Хватит жить страхами.  Я готов съесть паука, чтобы ты забыла тот день, но понимаю, что это не реально. Это часть нашей истории, да, неприятная, болезненная, но… Я бы никогда не понял, каким придурком был и что ты нужна мне, если бы её не было.

Да, тот еще придурок. Но именно в такого я влюбилась. И люблю до сих пор.

- Жаль,  я бы посмотрела на то, как ты ешь паука,  - вздыхаю с сожалением.

- О, я даже не сомневаюсь. Тебе только дай волю меня помучить.

Я тихонько смеюсь в ответ и потом возвращаюсь к главному:

– Я постараюсь, Адриан. – ставлю свой голос на чашу любви. Против страхов. -   Будет сложно, но я постараюсь.

- Ты молодец… - одобрительно кивает он, поглаживая ладонью щеку. - Все правильно. Ты знаешь, я чуть с ума не сошел, когда пришел домой – а тебя нет. Не единой твоей вещички… Кроме одной.

Он достает из кармана браслет, держит двумя пальцами за цепочку и, сузив глаза, уточняет:

- Мой подарок.

- Именно поэтому он и остался в твоей квартире.

- Логика в это есть, однако, - смягчается он и берет мою руку. – Наденешь обратно?

- Стоит ли?

- Тебе решать. Если что сможешь выбросить опять. А я опять принесу его обратно…

- Не смешно.

- Ни капельки. И? – ждет моего решения.

- Одень, пожалуйста. Мне не сподручно самой… - тихо соглашаюсь я.

- С удовольствием.

Он фиксирует застежку и целует запястье. Поднимается губами выше до локтевой впадины.

- Щекотно, - останавливаю его, держу руками его голову. Пальцы проходят сквозь его волосы и сами начинают играться с ними. Вспоминают, как это приятно.

Смотрю на его полуоткрытые губы и сглатываю. Адриан читает в моих глазах желание и склоняется ко мне.  Я закрываю глаза и приоткрываю рот, вытягивая губы…

- Очень сексуально, - Адриан застывает в сантиметре от лица.

Растерянно хлопаю глазами, пока парень давится смешком. С досады стучу ладонью по мужской груди.

- Дурак… - успеваю выговорить я.

Адриан затыкает мне рот поцелуем. Берет свое, а я отдаю. Мне не жалко. И как я думала жить без этого? Когда плавлюсь в его сильных и одновременно нежных руках, как сыр  на солнышке.

- Тук-тук, - дверь приоткрывается и в проеме появляется мамина голова. – Я извиняюсь…

Сразу отлипаем друг от друга. Я прочищаю горло и краснею пуще рака… Мама все видела, теперь не отмазаться.

- Раз все хорошо, - она заходит в комнату и шуршит пакетом с надписью «Детский мир». – Я задам только один вопрос. Кому предназначены детские вещи, которые принес твой молодой человек.  – стреляет глазами вопросительно на мой живот. – Дочь, я чего-то не знаю?

Я удивленно таращусь на пакет, а потом на Адриана. Он что реально гулял по «Детскому миру»?

- Это… Эм… Моя школьная подруга родила недавно сына. Маша Петрова, может помнишь такую?

- Ну да. Помню…

- Вот, я попросила Адриана прикупить что-нибудь – заглянем к ней в гости на днях.

- А, ясно. Ну ладно,  - облегченно выдыхает мама.  - А то я уж подумала… Кхм, чайник уже вскипел. Пойдемте за стол. Нам есть о чем поговорить, неправда ли?

- Конечно, - обреченно киваю я. - Мы сейчас…

- Жду.

Мама выходит, а я толкаю локтем в бок Адриана, который все это время любезно лыбился моей маме.

- Ну все. Ты попал,  - констатирую факт я.

- Что ты имеешь в виду?

- Знакомство с мамой за семейным столом… Считай посвящение в женихи. Теперь не отвяжешься от меня просто так.

- Не угрожай, - усмехается он. - Не страшно.

- Хотя… Раз ты додумался накупить детских вещей, то может я тебя недооцениваю.

- Ты постоянно это делаешь, - подкалывает на ходу. - Но я рад, что ты приходишь к правильным выводам.

Я закатываю глаза, а Адриан подталкивает меня к выходу.

- Пошли уже, не будем заставлять будущую тещеньку долго ждать.

- Как ты назвал мою маму? – удивленно вскидываю брови.

- Все ты слышала, - ржет он. - Топай уже…

Мне становится не смешно. Момент-то ответственный.

- Надеюсь, хватит ума не называть её так за столом? – умничаю. -  Если что её зовут Татьяна Викторовна.

- М-м, я разберусь, окей?

- Какой самоуверенный…

- Еще слово, - он шлепает меня по заднице, когда спускаемся по лестнице. Выходит слишком смащно и звучно. Готова прибить его чем-нибудь тяжелым. – Хватит трещать, все будет норм. Разрулим.

Я сглатываю миллион кипящих слов. И чего я паникую, честное слово? Разрулим? Пф-ф-ф… На раз-два. И не такое разруливали, правда на этот раз руль полностью на Адриане. Держись крепче, мой хороший.

Глава 50

На следующий день случилось невообразимое.

Когда я последний раз видела, как мама плачет? Никогда. Сегодня первый раз.

- Что такое, мам? Что с Милой? – переживаю еще сильнее, когда вижу бледное лицо матери и красные глаза.

Я поехала в больницу сразу, как только услышала мамин тревожный голос  в динамике телефона. Мила попала в больницу – все, что я знаю, никаких подробностей.

- Моя дочь осталась без лица, - зажимает нос платком и трясет головой, до сих пор не веря в сказанное.

- Боже… Что? Мам?!

- Ожог на пол лица… Кто-то облил её серной кислотой. Её прекрасное личико превратилось в … Господи…

Меня саму начинает трясти.

- Я зайду? Как она?

- Ужасно. Она разбита. Не разговаривает… Ей больно, Стеша. Её нужна наша поддержка.