Дарители. Игра мудрецов Соболь Екатерина

– Я думал, что сошел с ума, – пролепетал худощавый парень.

– Она приходила ко всем вам, – понял Генри. – И каждый боялся признаться, чтобы его не назвали сумасшедшим. – Он повернулся к Эдварду: – А в твоей книге было написано, как от нее избавиться?

Настроение у Эдварда тут же испортилось. Он покачал головой.

– Где она живет? – спросил Генри у Лиама. Тот казался самым разумным в этой деревне.

– Никто не знает, – еле слышно выдохнул Лиам. – Она просто приходит.

– У тебя что, есть от меня секреты? – Старейшина гневно перегнулся через перила балкона. – Ты крал мои деньги? Нашел мои заначки? Которую из них? Все?!

– Нет, отец, я…

– Милый, она и к тебе приходила? – гневно выпалила какая-то женщина, схватив за обе руки своего притихшего мужа. – У тебя что, есть тайны?

– Да так, ерунда из прошлого, – промямлил тот. – А у тебя?

Те же самые вопросы раздавались по всей площади. Местные жители не только им, чужакам, не хотели рассказывать про Секретницу, они и друг другу-то не рассказали.

– Ну давай, – обреченно сказал Генри, поворачиваясь к Эдварду. – Бросай этот свой вызов.

Он думал, Эдвард будет орать от восторга, что у него наконец-то есть шанс разобраться с волшебным существом, он же за этим и поехал, – но Эдвард только скривился.

– Ей нельзя бросить вызов! – прошипел он. – Тогда она расскажет всем твои тайны, а это позор. Я бы сразился, если бы надо было драться на мечах, но это… Нет уж, надо уходить. Главное – тихо и с достоинством. – Он прокашлялся и громко объявил: – Дорогие жители деревни! Нам нужно серьезно обдумать, как одержать победу над этим существом! Мы посоветуемся и пришлем вам помощь!

И он начал отступать вместе с конем к краю площади. Генри обвел взглядом рыдающего мальчика, которого мать ругала за сломанное кресло, растерянную Марту в мешковатых штанах, перепуганного Лиама, твердившего отцу, что не брал он никаких денег. Если Олдус сказал правду, ни одно существо не может отказать белому рыцарю в праве с ним сразиться.

– Я бросаю тебе вызов, – обреченно сказал он.

Его не услышали даже те, кто стоял рядом, но Генри знал: для волшебных существ это неважно. Они какими-то своими способами слышат, когда их зовут.

А потом он ее увидел. Сквозь толпу к нему шла румяная девушка с длинными рыжеватыми волосами и в красном платье. Генри в жизни не встречал человека с таким здоровым, ярким лицом. Она шла словно поневоле, будто ноги сами ее вели. Вызов, брошенный Генри, тянул ее к нему, но никто не обращал внимания на Секретницу – все были заняты ссорой.

– Все очень просто, – негромко протянула она, остановившись рядом с Генри. – Ты садишься на коня и уезжаешь, не говоря больше ни слова. Иначе я скажу им, кто ты такой, и тогда всем не поздоровится. – Она с улыбкой кивнула на его руки, а потом повернулась к застывшему рядом Эдварду: – Тебя это тоже касается. Ты же не хочешь, чтобы все узнали про господина Теодора?

У Эдварда всегда легко менялся цвет лица, но Генри еще не видел, чтобы он достигал настолько малинового оттенка.

– Нам пора, – быстро сказал он, и у Генри упало сердце.

– Так волшебство и правда вернулось. Ты мне не привиделась, – выдохнула Марта прямо у него над ухом, с ненавистью глядя на Секретницу. Генри даже не слышал, как Марта подошла, что лишний раз доказывало: она настоящая охотница. – У меня дар охоты. И я не сошла с ума!

В следующую секунду произошло то, чего Генри никак не ожидал. Марта вытащила из колчана стрелу, подняла лук и коротким, гладким движением выстрелила Секретнице в грудь.

Секретница задумчиво на себя посмотрела. Стрела попала прямо в сердце, но крови на платье не было. А потом Секретница потянула за древко, и стрела вышла бесшумно, как из воды.

– То, что я выгляжу как человек, еще ничего не значит, – насмешливо сказала она, бросив стрелу на землю. Вокруг становилось все тише, люди один за другим поворачивались к ней. – Но все равно неприятно. Ты сама напросилась, Марта. Я скажу всем правду, и прошлые насмешки покажутся тебе ерундой.

Не надо! – ахнула Марта, но Секретница уже вскинула руки и заговорила пронзительным, как птичий крик, голосом: – Эй, жители деревни! Вот она я! И теперь это мой дом, хотите вы этого или нет. Много сил я у вас не заберу, не волнуйтесь. Победить меня нельзя, попробуете выгнать – расскажу все ваши секреты. А чтобы показать, что я не шучу, проучу-ка я ту, что посмела в меня выстрелить. – Она повернулась к Марте. – Ты по уши влюблена в Лиама. Обхохочешься: дочка потомственной прачки влюбилась в сына старейшины!

Марта побагровела, Лиам растерянно заморгал, но Генри на них едва взглянул. Он смотрел на платье Секретницы. Когда живешь в северном лесу, учишься различать малейшие оттенки цвета. Алое платье чуть побледнело, когда Секретница сказала правду. А что, если…

– Я разрушитель, – объявил Генри, поскорее, чтобы не передумать. – У меня дар огня. Если я сниму перчатки, я уничтожу что угодно.

Люди на площади испуганно притихли, Секретница замерла, и Генри ей мрачно улыбнулся.

– Тебе жить надоело? – выдохнул Эдвард.

– Смотри на платье, – прошептал Генри.

И Эдвард, кажется, наконец-то заметил: платье еще немного потеряло цвет.

– Теперь вы знаете его тайну, убейте его! – крикнула Секретница, но никто не сдвинулся с места.

– И кто такого умом обиженного взял королевскому сыну прислуживать? – шепотом спросил один из местных у другого.

– А вдруг не врет?

Человек фыркнул.

– Да ладно. В сказках принцы никогда без слуг не ездят. Что он, сапоги сам себе чистить будет?

Генри чуть не засмеялся от облегчения. Его расчет оправдался. В том, что ему никто не верил, были и хорошие стороны. Он надеялся, что до Эдварда теперь дойдет, что нужно делать, и, к счастью, тот не обманул его ожиданий.

– Ему в детстве камень на голову упал, не слушайте, – громко сказал Эдвард. У него было такое лицо, будто он сам не верил, что открыл рот. – А вот я вам скажу чистую правду.

Он полез в сумку, висящую на спине коня, и вытащил оттуда маленького тряпичного медведя с наполовину оторванной лапой.

– Это господин Теодор, наша семейная игрушка. Мама в детстве давала его мне только перед сном, чтобы я не испортил старинную вещь, играя с ней днем. Говорила, что он будет меня защищать от страшных снов. Я до сих пор сплю, положив его на подушку.

Он в упор посмотрел на Секретницу. Та закусила губу.

– Мне уже восемнадцать, а я еще ни разу не целовался с девушкой, – обреченно договорил Эдвард. – Но один раз я решил потренироваться и поцеловал медведя, и это был совсем не дружеский поцелуй. Мне до сих пор перед ним неловко, и я надеялся унести этот секрет с собой в могилу.

Такой гробовой тишины при таком скоплении народа Генри не слышал, даже когда нашел потерянную корону.

– А теперь посмотрите на нее, – продолжал Эдвард, кивнув на Секретницу. Уже невозможно было не заметить, что ее платье и румянец на щеках теряют цвет. – Если тайна раскрыта, она больше не дает ей власти. Вот как можно ее победить. Кем вы хотите быть: слабаками или храбрыми мастерами?

– Это я работал в кузнице по ночам! – крикнул Лиам. Он тоже покраснел, а Секретница побледнела, будто отдала цвет и силу обратно хозяину. – Боялся, что, если расскажу, меня тоже обзовут сумасшедшим. – Он спрыгнул с крыльца и сжал запястье Марты. – Прости. Не такой я храбрец, как ты.

– Ты сын старейшины и будешь старейшиной, ты не можешь стать жалким кузнецом! – взревел его отец, хватаясь за перила балкона.

– Могу я хоть один раз сделать, что хочу? – выпалил Лиам. – А теперь твоя очередь, отец. Скажи им правду, или я скажу сам.

Но тут раздался голос девочки из толпы:

– Мама, я не потеряла куклу, она сломалась!

– Милый, это я разбила твою телегу! – призналась какая-то девушка.

– У меня не такие уж больные ноги, мне просто нравится, когда за мной все ухаживают, – сказала седая женщина и отбросила костыль.

И со всех сторон посыпались секреты. Генри думал, что на этом все хорошо закончится, но не тут-то было. Кажется, большинству секретов никто не был рад.

– Как ты мог! Я думала, ты меня любишь!

– Так это ты забрала деньги?

– Ах ты гад! – слышалось отовсюду.

Но все умолкли, когда раздался голос старейшины.

– Настоящий налог не двадцать, а десять процентов. Остальное я брал себе. Я же для семьи! – умоляюще глядя на сына, сказал он. – Ты все унаследуешь!

Все на площади тут же позабыли свои обиды и повернулись к старейшине с такими лицами, что Генри стало за него страшновато. Кажется, старейшине тоже, потому что он ткнул в сторону Секретницы и крикнул:

– Да, я вас обманывал, но она-то всех нас чуть не прикончила! Бей ее, ребята!

Секретница бледнела на глазах, а ее платье выцветало, и наконец стало совершенно белым. Рыжий оттенок из волос пропал, они повисли бесцветными прядями.

– Хватит! – перебил Эдвард. Судя по лицу, он был счастлив, что за остальными новостями его история с медведем как-то забылась. – Я белый рыцарь и повелеваю поступить, как велит традиция. Побежденное волшебное существо отпускают на все четыре стороны. Давайте будем уважать правила, и да воцарятся на этой земле мир и процветание! Вон отсюда, Секретница! Деревня свободна!

Секретница перекосилась от злобы, но сразу было ясно: делать тут ей больше нечего. И она побрела прочь.

– А что до секретов, то вы из-за них чуть не погибли. Простите друг друга и живите дальше, – продолжил Эдвард. – Теперь у вас есть дела поважнее, чем ссоры: искать свои дары, например. Старейшину я своей властью смещаю с должности. Его место по закону должен занять старший сын.

– Я не хочу, – выпалил Лиам.

– До потери Сердца, насколько я знаю из книг, старейшин выбирали, – пожал плечами Эдвард. – Попробуйте сделать то же самое.

Все открыли рты.

– А так можно? – не поверила Марта, и Эдвард рассмеялся.

– Можно. И пожалуйста, не бейте бывшего старейшину. Хватит вашей деревне неприятностей. Просто отправьте его на покой, отобрав все, что он украл. Лиам, проследите за этим?

Тот кивнул и взял Марту за руку. На Эдварда все на площади смотрели с обожанием, несмотря на историю с господином Теодором, и Генри вдруг царапнуло чувство такой зависти, что он едва не задохнулся.