Магнус Чейз и боги Асгарда. Книга 2. Молот Тора Риордан Рик

Глава XIV. Выплачь Кровавую реку, хотя погоди: вообще-то не надо

Все было как в старые добрые прежние дни. Мы вместе дружно шагали в неизвестность, рискуя погибнуть мучительной смертью, но все же надеясь остаться живыми и даже добиться успеха в том, что затеяли. Ох, как же мне не хватало последнее время моих друзей!

Мы обогнули, наверное, половину основания башни, когда Блитц воскликнул: «Ага!» – и, резко нагнувшись, коснулся пальцами в перчатках щели между камнями, которыми была вымощена дорожка. По мне, так щель эта была такой же, как все остальные, но Блитцен с победоносной улыбкой выдохнул:

– Ну вот и оно. Без гнома ты бы сто лет здесь ходил, ища вход в могилу и…

– Эта трещина – вход? – перебил его я.

– Точнее, защелка от входа, и теперь, чтобы ее отомкнуть, нам понадобится волшебство. Давай-ка сюда и попробуй, – повернулся он к Хэрту.

Тот, опустившись с ним рядом на корточки, начертил пальцем на камне руну, и там, где мгновенье назад была каменная мостовая, образовался глубокий темный провал площадью в десять квадратных футов. К несчастью, мы именно здесь-то все и стояли, поэтому тут же стремительно рухнули вниз, оглашая пространство истошным визгом, большая часть которого исторгала моя собственная глотка.

Хорошая новость: я смог приземлиться, ничего себе не сломав. Плохая новость: Хэртстоун не смог. В нем что-то громко хрустнуло, он охнул, и мне моментально сделалось ясно, что он заработал себе перелом.

В общем-то, он не такой уж хрупкий. Иногда, наоборот, оказывается самым выносливым из всех существ, которых я знаю. Однако бывают случаи, когда меня просто подмывает завернуть его в несколько слоев одеяла, и чтобы при этом еще наклейку ему наклеить на лоб: «Осторожно! Не кантовать!»

– Держись, старина! – проорал я ему без малейшего смысла.

Вокруг было темно, и моих губ разглядеть он не мог.

Мне быстренько удалось ощупью обнаружить место, в котором у него был перелом. Едва я коснулся его лодыжки, он охнул и так вцепился ногтями в мою ладонь, что едва не содрал с нее кожу.

– Что происходит? – донесся до меня голос Блитцена. – Чей это локоть уперся мне в ребра?

– Мой, – ответила Сэм. – Все целы?

– Хэртстоун сломал лодыжку, – обрисовал ситуацию я. – Мне надо ее срочно вылечить. А вы пока сторожите.

– Здесь кромешная тьма, – жалобно произнес Блитцен.

– Да ты же ведь гном. – К голосу Сэм примешался звук, по которому мне стало ясно, что она извлекла топор из-за пояса. – Я думала, тебе, Блитцен, нравится жить под землей.

– Нравится, – подтвердил тот. – Но только в том случае, если пространство там правильно освещено и со вкусом декорировано.

Судя по гулкому эху, отражавшему здесь каждый звук, мы очутились в просторном каменном помещении, и так как свет здесь отсутствовал полностью, было ясно: дыра, сквозь которую мы сюда ухнули, снова закрылась.

Удачей я посчитал лишь одно: на нас пока еще никто не напал.

– Сиди тихо. Буду лечить, – объяснил я Хэрту жестами в ладонь, а затем наложил руки на его сломанную лодыжку и вызвал в себе энергию Фрея.

По груди у меня немедленно растеклось тепло и заструилось по рукам. Кончики пальцев моих засияли, отгоняя прочь темноту. Кость в лодыжке Хэртстоуна начала срастаться. Я ощущал, как отек у него спадает, а кровообращение восстанавливается.

Вскоре он, шумно выдохнув, прожестикулировал:

– Все. Порядок. Спасибо.

Я в ответ сжал ему колено:

– Да без проблем, приятель.

– Ну, Магнус, – сказал мне Блитцен. – Теперь ты, наверное, захочешь оглядеться.

Ну да, я мог. И то, что предстало мне в моем собственном свете, совсем не радовало. Каждый раз, как мне приходилось вызывать в себе целительную энергию, появлялся побочный эффект в виде мягкого золотого свечения, которым еще какое-то время продолжали светиться мои голова и тело. При дневном свете это почти незаметно, но сейчас, в этой тьме, я сиял, как большой ночник.

Мы находились в центре огромного помещения, напоминавшего великанский улей, высеченный из камня. Выгнутый куполом потолок высился футах в двадцати над нашими головами, и там теперь не было даже признаков люка, через который мы провалились, а вдоль стен протянулись ниши размером с небольшой шкаф, где стояли мумифицированные человеческие тела в истлевшей одежде, сжимавшие сморщенными иссохшими пальцами рукояти ржавых мечей. И ничего, что давало бы нам хоть маленькую надежду найти отсюда выход наружу.

– Прелестно, – нарушил молчание я. – Только не говорите, что эти десятеро собрались проснуться.

– Нет, их двенадцать, – подсчитала точнее меня количество ниш с иссохшими воинами Самира.

– Двенадцать чуваков с большими мечами. – Я сдернул с цепочки кулон, оживляя Джека, и тут же почувствовал: кто-то из нас двоих дрожит. Или Джек, или я. Но, по-моему, все-таки Джек.

– Мысли более позитивно, сынок, – бодреньким голосом посоветовал Блитцен. – Возможно, они просто-напросто устрашающие, но неодушевленные трупы.

Хэрт щелкнул пальцами, чтобы мы повернулись к нему, и указал с выразительным видом на установленный вертикально посередине улья металлический саркофаг.

И как же я сам-то мог до сих пор не заметить его, хотя он торчал на самом виду? Видимо, просто во мне включилось что-то вроде защитной реакции. Вот повернусь туда снова, а этой противной штуки уже и нет.

Саркофаг, тем не менее, оставался на месте. По краям его крышки были выгравированы волки, змеи и рунные надписи, а в центре изображен бородатый мужчина с большим мечом. Каким ветром могло занести такой гроб в Кейп-Код, оставалось только гадать. Убежден, что его притащили сюда не первые поселенцы с «Мэйфлауэра».

Жестом велев нам не двигаться, Сэм взмыла в воздух и с топором наготове совершила облет вокруг саркофага.

– Там сзади тоже полно рунных надписей, – сообщила она, приземлившись. – Саркофаг этот очень старый. Если кто-то его недавно и открывал, то не оставил ни одного следа. Но Трим все равно мог каким-нибудь образом умудриться спрятать там молот.

– А если все же не проверять? Как вам такая идея? – посмотрел на нас Блитцен.

– Это ты как эксперт и помощник нам предлагаешь? – спросил я его.

– Сынок, от этой могилы просто разит древней силой, – был явно напуган он. – Ей явно больше тысячи лет. Понимаешь, она появилась задолго до того, как исследователи-викинги добрались до Северной Америки.

– Как ты определил? – удивился я.

– По следам на камне, – ответил он. – Они мне говорят о возрасте этого помещения столь же ясно, как нити на ткани о том, насколько стара рубашка.

Мне лично вряд ли бы удалось хоть что-то определить по подобным признакам, но я ведь, в отличие от него, не обладал ученой степенью в области гномичьей моды.

– То есть этот склеп викингов выстроен прежде, чем викинги добрались сюда? Но как такое возможно?

– Он двигался, – ответил руками Хэрт.

– Склеп? – окончательно обалдел я. – Двигался?

Блитцен снял шлем. Марлевая вуаль, соскользнув с его головы, чуть сбила на сторону уложенную волосок к волоску шевелюру.

– В Девяти Мирах все находится в постоянном движении. Они ведь соединены Мировым Деревом. Старые ветки его качаются. Новые растут. Корни все больше распространяются в глубь и в ширь земли. Вот и склеп сдвинулся с точки, на которой был выстроен, и попал сюда. Возможно, из-за того, что пропитан злой магией.

– Я не фанатка злой магии, – подошла к нам Сэм.

Хэрт показал на каменный пол перед саркофагом. Вокруг основания гроба тоже вилось едва заметное кольцо рун.

– К-е-н-н-и-н-г, – продиктовал нам руками эльф.

– Ну и что это значит? – спросил я.

– Викинговская кличка, – откликнулась, глядя на руны, Сэм.

– Типа, эй, Кеннинг, как жизнь? – съехидничал я.

– Нет, – бросила на меня суровый взгляд Сэм. – Типа, когда говоришь о ком-то, то не называешь его имени, а описываешь его. Ну, например, вместо имени Блитцен можно сказать Дока по части Высокой Моды. А Хэртстоуна можно назвать Лордом Рун.

Хэрт, кивнув, подтвердил руками:

– Вполне можешь меня так и звать.

Сэм продолжала разглядывать надпись.

– Магнус, нельзя ли тебе посветиться чуть ближе?

– Нашла себе фонарик, – проворчал я, однако тут же исполнил просьбу.

– Здесь вокруг всего гроба множество раз написано: «Кровавая река», – сумела она прочесть в моем свете.

– Ты читаешь по-древнескандинавски? – восхитился я.

– Это просто, – махнула она рукой. – Ты вот арабский попробуй выучить.

– Кровавая река? – Мне сделалось здесь еще неуютней, чем было. – Кажется, очень напоминает кровопролитие, которое нельзя остановить. Ох, не нравится мне все это.

Лицо Блитцена посерело до цвета его вуали, хоть он ее вместе со шлемом и снял.

– Возможно, мы просто столкнулись с очередным совпадением, – сказал он. – Однако должен заметить, что выхода из этого склепа нет. Стены здесь по всему периметру цельные. Я ведь гном и такие вещи чувствую совершенно точно. Мы с вами попали в заряженную ловушку и теперь отсюда не вырвемся, пока не заставим сработать ее спусковой механизм.

– Как-то мне начинают не нравиться твои точные гномичьи чувства, – бросил словно как ненароком я.

– Да мне, собственно, тоже, – кивнул мне Блитцен.

– Ты хотел оказаться здесь. И что же теперь? – яростно прожестикулировал Хэрт. – Разбить круг? Отворить этот гроб?

Сэм расправила на голове хиджаб.

– Если мы с вами и впрямь оказались в Могиле Твари, то ей негде быть, кроме этого гроба. И в нем же надежней всего припрятать волшебное оружие вроде молота.

– Выслушаем-ка еще одно мнение, – сорвал я с цепочки кулон.

– Привет, ребята! – тут же вытянулся во всю длину у меня в руке Джек. – О-о! Могила, пропитанная злой магией. Это круто!

– А случайно, не ощущаешь, приятель, где-нибудь здесь присутствие молота Тора? – прервал его восклицания я.

Джек задрожал от сосредоточенности.

– Даже не знаю, что именно там находится, но это определенно какая-то очень мощная штука. Оружие? Волшебное оружие? Давайте откроем. Пожалуйста! Интересно ведь!

Шлепнуть его как следует мне помешало лишь точное знание: боль при этом почувствую я, а не он.

– Ты когда-нибудь слышал о земляном великане, который сотрудничает с тварью? Ну, например, пользуется его могилой в качестве сейфа?

– Это было бы очень странно, – ответил Джек. – Обычно земляные великаны попросту зарывают то, что им нужно спрятать, в землю. Очень глубоко в землю.

Я перевел взгляд на Сэм.

– Ну и зачем же Отис тогда нас сюда отправил? В чем смысл?

Она принялась с таким видом оглядывать подземелье, словно решала, за какой из двенадцати мумий надежней спрятаться.

– Возможно, Отис ошибся и направил нас по ложному следу, но…

– Мы-то уже все равно сейчас здесь, – подхватил Джек. – Ну же, ребята, давайте! Терпеть не могу, когда подарки остаются нераспакованными. Если что, я вас защищу. А открывать не хотите, так дайте мне хоть потрясти этот гроб. Вдруг догадаюсь по звуку, что там внутри.

Хэртстоун, рубанув ребром правой ладони о раскрытую левую, что означало «Хорош трепаться», извлек из внутреннего кармана куртки кисетик с рунами и достал из него камень, который мне уже был известен:

– Это дагаз, – сказал я. – Мы с его помощью открывали дверь в Вальгалле. Ты уверен, что здесь…

Пристальный взгляд Хэрта заставил меня осечься. Глаза его выражали столь ясно все охватившие его чувства, что не требовалось никакого языка жестов. Он старался по мере сил уберечь Блитцена от опасности, но раз уж тот оказался здесь с нами, надо с помощью рунной магии приблизить развязку.

– Кажется, Магнус, лучше бы тебе отойти назад, – посоветовала мне Сэм.

Я попятился и занял позицию перед Блитценом, чтобы прикрыть его своим телом, если из саркофага вдруг на него яростным самураем выпрыгнет Кровавая река. Хэртстоун, наоборот, встав вплотную к кольцеобразной надписи вокруг гроба, опустился на колени и поднес к ней руну. Кольцо тут же вспыхнуло словно порох. Хэрта отбросило пулей назад. Железную крышку гроба снесло. Она просвистела мимо меня и с грохотом шмякнулась о каменную стену. В гробу стояла мумия короля, увенчанного серебряной короной. Доспехи на нем тоже были серебряные, руки сжимали меч в ножнах.

– Ну, думаю, началось, – пробормотал я.

И труп, естественно, тут же открыл глаза.

Глава XV. На повестке дня зверское убийство Магнуса. Если угодно, проголосуйте «за»

С большинством зомби заводить разговор бесполезно. Поэтому я ожидал, что король-зомби или издаст какой-нибудь рык, или максимум спросит: «Где мои мозги?» – после чего просто примется методично нас убивать. Этот тип был, однако, совсем не таким.

– О, спасибо вам, смертные! Я у вас в долгу, – воскликнул радостно он и, чуть пошатываясь, вышел из гроба.

Тело его до того иссохло, что доспехи наверняка весили куда больше, чем он, но это не помешало ему исполнить ликующую чечетку с воплями:

– Целая тысяча лет в этом дурацком ящике! А теперь я свободен! Ха-ха-ха-ха-ха!

Внутри стенки гроба оказались покрыты зарубками. Видимо, таким способом король-зомби вел счет проведенным в склепе годам. Молота Тора там, однако, не оказалось, и это значило, что король был даже лишен возможности смотреть Нетфликс.

Джек вдруг возбужденно затрясся.

– Глянь-ка, какая у него в ножнах горячая штучка, – игриво проговорил он мне, указав острием на меч мумии.

Каким образом он умудрился определить пол оружия короля и с чего был уверен, что это «горячая штучка», для меня оставалось полной загадкой, и, кажется, мне совсем не хотелось узнать отгадку.

Сэм, Блитц и Хэрт начали медленно пятиться от короля, Джек же, призывно сияя рунами, столь энергично рванулся к нему, а вернее, к горячей штучке у него в ножнах, что мне пришлось резко направить его острие в пол, а локтями изо всех сил опереться о рукоятку. Как-то вот мне показался излишним интимный контакт двух мечей. Вдруг мистера Зомби оскорбили бы подкаты Джека к его оружию?

– Привет! – обратился я к мертвому королю. – Меня зовут Магнус.

– Ты превосходно светишься золотом, – отпустило мне комплимент его покойное величество.

– Спасибо, – кивнул ему я. – Но как так получилось, что вы говорите по-английски?

– А я разве говорю? – с удивлением склонил набок король иссохшую голову. Мой свет упал на его подбородок, и я заметил, что к нему прилипли какие-то белые клочки, не то паутина, не то остатки белой бороды. А вот глаза, в отличие от всего остального, были у короля зеленые, яркие, совершенно как у живых людей. – Возможно, – продолжил он, – я овладел английским по волшебству. Или мы просто с тобой общаемся на духовном уровне. Как бы там ни было, спасибо вам всем, что освободили меня, и позвольте представиться. Я Геллир, принц датский.

– Геллир? – выглянул из-за моей спины Блитцен. – А Кровавая река – это что? Твое прозвище?

Геллир засмеялся. Звук вышел такой, словно кто-то встряхнул маракас, наполненный мокрым песком.

– Нет, мой гномичий друг. Кровавая река – это кеннинг, который я получил от своего меча Скофнунга.

Кррах! Это Хэрт, резко попятившись, споткнулся о крышку гроба, с грохотом рухнул на четвереньки и так и застыл, округлив от шока глаза.

– Ах, – всплеснул иссохшей рукой Геллир. – Я вижу, твой эльф наслышан о Скофнунге.

– И я тоже о ней наслышан, сеньор, – дернувшись под моими локтями, сладеньким голосом изрек Джек. – Она такая… Вау!.. Знаменитая! – добавил он с придыханием.

– Погоди, – спешно вклинилась Сэм. – Принц Геллир, здесь не находится где-нибудь молот? Как мы слышали, он, возможно, у вас.

Зомби нахмурился. Его пересохшая кожа пошла из-за этого трещинами.

– Молот? Отнюдь. Зачем бы мне молот, если я Лорд Меча?

Глаза у Сэм затуманились, а может, просто мое свечение стало тускнеть.

– Но разве Лорд Мечеруб не может одновременно быть молотоубийцей? – начал я. – Вы уверены, что одно исключает другое?

Но Геллир меня будто не слышал. Пристальный его взгляд был направлен на Сэм, а лицо все сильнее хмурилось.

– Вы, стало быть, женщина? – спросил он.

– Ну да, принц Геллир. Меня зовут Самира аль Аббас.

– Мы зовем ее Жуткий-Макс-Топором-Хрякс, – сочинил на ходу я.

– Сейчас я кому-то сделаю очень больно, – прошипела сквозь зубы Сэм.

– Женщина? – Геллир дернул себя за подбородок, попутно смахнув с него часть щетины-паутины. – Какая досада! Ведь я не могу обнажить свой меч в присутствии женщины.

– Ну и облом! – трагически возопил Джек. – Прощай же, мечта моя встретиться с ней!

Хэртстоун, поднявшись с усилием на ноги, быстро сказал руками:

– Надо уйти. Срочно. Нельзя позволить ему обнажить свой меч.

– Что это там ваш эльф вытворяет руками? – тут же осведомился Геллир.

– Это язык жестов, – объяснил я. – Он сказал, мы должны уходить. И еще он не хочет, чтобы вы обнажали свой меч.

– Уходить? Но я не могу вам позволить этого, – возразил Геллир. – Мне нужно, во-первых, выразить вам свою благодарность, а во-вторых, вас убить.

Мое сияние уже совсем иссякло. Поэтому, стоило Джеку заговорить, руны его осветили склеп зловеще-красными всполохами.

– Эй ты, зомби! – задиристо прокричал мой меч. – Благодарят обычно хорошим подарком или, по меньшей мере, красивой открыткой, а не обещанием убить.

– О-о! Благодарность моя безмерна, – откликнулся принц Геллир. – Но я ведь драугр – главная тварь этого кургана, а вы дерзкие нарушители границ моей территории. Вот почему, выразив вам как следует благодарность, я должен пожрать вашу плоть и поглотить ваши души. Незадача же в том, что у меча Скофнунга очень строгие ограничения. Его нельзя обнажать на дневном свету или в присутствии особ женского пола.

– Очень глупое правило, – возмутилась было подобной дискриминацией по половому признаку Сэм, но, вовремя спохватившись, продолжила: – То есть, наоборот, я имела в виду, очень умное. Следовательно, вы не можете нас убить.

– Лично – нет, – подтвердил Геллир. – Но тем не менее не волнуйтесь. Убиты вы будете.

Он трижды ударил об пол своим мечом в ножнах, и, к нашему совершенно нерадостному изумлению, из расположенных вдоль стен ниш вышли двенадцать мумифицированных воинов.

Именно тут я узнал, что драугры просто плевать хотели на все существующие представления относительно зомби. Они не рассыпались в прах. Не мычали что-то нечленораздельное. И, в отличие от всех правильных зомби, ожив, совершенно не чувствовали себя растерянными и словно бы оглушенными, а, выхватив бодро, синхронно и очень оперативно из ножен оружие, приготовились по приказу Геллира начать убийство.

– Дело плохо, – проговорил Джек, обожавший с многозначительным видом констатировать очевидное. – Вдруг мне не удастся сразить такое количество, прежде чем они вас убьют? Ох, как же мне будет конфузно угодить клинком в грязь перед этой горячей штучкой, – зарделся рунами он.

– Ну так и покажи им, Джек, кто тут главный, – решил его подзадорить я.

– Вот именно, – подхватил он. – Надеюсь, у тебя есть план, который позволит мне предстать перед ней в самом выгодном свете?

Тем временем Сэм предоставила нам новый источник света. В ее свободной от топора руке ярко сияло копье – полевое оружие валькирий, от пронзительно-белых лучей которого лица зомби начали исходить паром.

Хэртстоун вооружился кисетиком с рунными камнями. Блитцен, содрав с себя галстук-бабочку, снабженную, как и вся его модная одежда нынешнего сезона весна-лето, ультрагибкой кольчужной подложкой, намотал ее себе на кулак и приготовился наносить удары по лицам зомби.

Однако, при всей решительности моего войска, соотношение четверо против тринадцати как-то не вдохновляло. Ну ладно, пятеро, если я предоставлю Джеку биться самостоятельно, только тогда самому-то мне придется выступить безоружным. Плохая идея.

Может, вызвать в себе силу Фрея? Благодаря моему отцу, богу-пацифисту, который не позволял воевать в своих землях, я мог, направляя энергию на врагов, выбивать из их рук оружие. Но прием этот эффективен как завершающий трюк и совершенно бессмысленен в начале сражения. Ну заставлю я их уронить мечи в этом замкнутом пространстве, а они после снова поднимут их и преспокойненько нас перебьют. Нет, надо срочно придумать что-то другое.

– У нас есть кворум? – поднял руку один из зомби, прежде чем у меня в голове возник хоть малейший замысел, как Джеку себя проявить наилучшим образом перед горячей-штучкой-мечом.

– Арвид, – съежился принц Геллир, будто ему прострелило спину. – Мы были здесь заперты много столетий, и никто никуда уйти отсюда не мог. Ясное дело, у нас есть кворум.

– Тогда предлагаю открыть собрание, – сказал другой мертвый мужчина.

– О, ради Тора! – воскликнул Геллир. – Мы собрались здесь, чтобы убить этих смертных, пожрать их плоть и поглотить их души. Тогда нам достанет сил выбраться из этой могилы и посеять хаос на Кейп-Коде. Неужели необходимо и впрямь…

– Поддерживаю! – грянул еще один зомби.

– Превосходно, – хлопнул себя по костяному лбу Геллир. – Все за?

Двенадцать оставшихся мертвецов разом подняли руки.

– В таком случае будем считать это убийство, то есть собрание, открытым. – Геллир перевел на меня блестящий, как в лихорадке, взгляд. – Приношу свои извинения, но мы и моя команда любой вопрос ставим на голосование. Такова уж традиция Тинга.

– Какого Тинга? – было все это совершенно для меня внове.

– Как же. Тинг от слова Тингведлер, что означает Поле Собрания, или Древнескандинавский парламент, – растолковал мне покойный принц датский.

– Да, да, я слышала о Тинге, – проговорила с таким видом Сэм, словно решала, какую руку задействовать первой, – ту, в которой копье, или ту, в которой топор, но, вероятно, сочтя боевые действия преждевременными, просто продолжила: – Это такое место, где древние скандинавы собирались, чтобы решать юридические вопросы и выносить политические решения.

– Именно, – подтвердил Геллир. – К английскому парламенту я касательства не имею. Однако к моменту, когда здесь высадились первые поселенцы с «Мэйфлауэра», – указал он подбородком наверх, – мой склеп давно уже находился здесь. Поселенцы, сойдя на берег, разбили лагерь как раз над нами и, находясь здесь в течение многих недель, думаю, ощущали наше присутствие. Словом, по всей вероятности, именно нам должна быть обязана Северная Америка и Мэйфлауэрским соглашением, и всем этим делам насчет демократии и прав человека, которым оно положило начало.

– Можно я буду вести протокол? – осведомился один из зомби.

– Ох, Дагфинн, ну честное слово, – вздохнул мертвый принц. – Ладно уж. Будь секретарем.

– А мне очень нравится быть секретарем, – торопливо засунул обратно в ножны свой меч Дагфинн, после чего извлек из-за пояса блокнот и ручку, невесть каким образом оказавшиеся у древнескандинавского воина.

– Погодите-ка, – раздался тут голос Сэм. – Мне бы вот интересно узнать, принц Геллир, каким образом, целых тысячу лет находясь под землей, вы сумели узнать о событиях, которые происходили за пределами вашего склепа?

– Способом телепатии, – бросил мертвый датский король. – Но это, в общем-то, не особенно важно. Существеннее другое: с тех пор, как мы вдохновили отцов-пилигримов на создание демократического государства, все мои телохранители стали страшно гордиться собой. И, естественно, сами мы ни на шаг не отступаем от парламентских, а точнее, тангведлерских правил. Но могу вас успокоить: мы вас достаточно быстро убьем. А теперь я хочу…

– Только сперва, – перебил его еще один зомби, – нам надо проверить, не остались ли у нас нерешенными какие-нибудь из старых дел?

Геллир от досады, что собрание явно затягивается, сжал так резко и сильно кулак, что оставалось лишь удивляться, каким образом его мумифицированная рука не рассыпалась в прах.

– Кнут, – обратился он к зомби. – Должен тебе напомнить, что все мы – драугры из шестого столетия. Следовательно, для нас все дела старые.

– Предлагаю огласить протокол последнего собрания, – сказал Арвид. – Все за?

Хэртстоун поднял два пальца. Жест его был мне понятен, и я полностью разделял его мнение. Чем больше эти ходячие мертвецы огласят своих протоколов, тем меньше у них останется времени на убийство нас.

Дагфинн перелистал блокнот. Страницы под его пальцами обращались в пыль.

– К сожалению, не располагаю этим протоколом, – смущенно проговорил он.

– Тогда поехали дальше, – явно торопился Геллир.

– Погодите! – встрял Блитцен. – Нам нужен устный отчет. Я хочу услышать о вашем прошлом. Кто вы? Почему погребены вместе? Каковы имена и истории ваших мечей? Я гном и придаю родословной вещей очень большое значение. Особенно если ими меня собрались убить. Поэтому предлагаю включить в повестку дня подробный рассказ о них.

– Поддерживаю, – подхватила Самира. – Все за?

Все зомби подняли руки. Включая Геллира. Кажется, он это сделал просто автоматически и остался собой весьма недоволен. Джек взлетел в воздух острием вверх, и таким образом «за» получилось единогласным.

Геллир с досадой пожал плечами. Кости его и доспехи при этом скрипнули.

– Вы крайне усложняете процесс своего убийства, но так уж и быть. Поведаю вам свою историю. Джентльмены, вольно, – скомандовал он телохранителям.

Они тут же спрятали в ножны мечи. Кто-то уселся на пол, кто-то остался стоять на ногах, подпирая спиною стену и скрестив на груди руки. Арвид и Кнут вытянули из своих ниш мешки с шерстью и вязальные спицы и принялись вязать перчатки.

– Итак, я Геллир, сын Трокеля, принц датский. А это Скофнунг, – похлопал он по своему мечу. – Самый известный клинок викингов.

– За исключением одного, здесь присутствующего, – пробормотал Джек. – Ну да, Скофнунг – крутое имя, – с придыханием произнес он.

Я восторга его совершенно не разделял. И выражение ужаса на лице Хэртстоуна мне не нравилось.

– Хэрт, тебе что-то известно об этом мече?

Эльф в ответ принялся так осторожно жестикулировать, словно боялся, что воздух может обжечь ему пальцы.

– Сперва он принадлежал королю Х-р-о-л-ь-ф-у. Был выкован с душами его двенадцати последователей. Все берсерки.

– Что он там говорит? – хмуро осведомился Геллир. – Меня очень раздражает это мелькание рук.

Я начал было переводить, но меня заглушил вопль Блитцена.

– Этот меч? – проорал он, уставившись на Хэртстоуна. Арвид и Кнут, вздрогнув, выронили из рук вязальные спицы. – Этот… который с камнем… у тебя дома?

Для меня слова гнома звучали полной абракадаброй. Хэрт, однако, кивнув, отвечал ему пальцами:

– Сам теперь видишь: мы не должны были приходить сюда.

Самира повернулась к Блитцену. Свет от ее копья сжигал вековую пыль на полу.

– Что ты имеешь в виду? Какой еще камень? И как это связано с молотом Тора?

– Прошу прощения, – подал голос Геллир. – Мне кажется, я говорил, а вы меня перебили. Что же касается молота Тора… Если вы полагали найти его здесь, боюсь, вас кто-то неправильно информировал.

– Нет, ребята, нам обязательно нужно как-то сегодня выжить, – глянул я на друзей. – Я должен убить одного козла.

– Итак, – продолжил Геллир. – Как уже было сказано, Скофнунг был создан королем по имени Хрольф. Двенадцать его берсерков пожертвовали своими жизнями, чтобы их души могли наполнить это оружие силой. – Мертвый принц датский кинул свирепый взгляд на расслабившихся телохранителей, двое из которых, облюбовав укромненький уголок, увлеченно резались в карты. – То были славные времена, когда принцы могли найти себе хороших телохранителей, – многозначительно произнес он. – Позже некто по имени Ид, украв меч из могилы Хрольфа, одолжил его моему отцу Торкилю, а он забыл его возвратить. Когда же отец мой погиб во время кораблекрушения, море выбросило Скофнунг у берегов Исландии, где нашел его я. Он послужил мне верой и правдой во множестве славных боев, когда же мне довелось погибнуть, его похоронили вместе со мной и двенадцатью моими берсерками. Для защиты.