Запад в огне Сухов Евгений

Глава 3. Я не из болтливых

Штаб дивизии Тимофей увидел сразу, едва вышел из леса, – размещался он в двухэтажном кирпичном особняке с низеньким мезонином без окон, наверняка некогда принадлежавшем какому-то зажиточному помещику. Над дверью трепыхался красный стяг, а у порога, явно скучая, расхаживал караульный, совсем молодой боец.

Станица Немировка оказалась довольно большим населенным пунктом и в сравнении с другими селениями, через которые он проезжал, выглядела побогаче. Вместо привычных мазанок в землю врастали крепкие сосновые могучие срубы. Стволы явно неместные, привезенные откуда-то издалека, таких толстых деревьев здесь не встретишь. Немало каменных домов, выстроенных с большой выдумкой.

Время близилось к вечеру. В станице было молчаливо и угрюмо. Тревожа тишину, где-то в самой глубине надоедливо брехала собака.

Тимофей подошел к красноармейцу, стоявшему в дверях, и, раскрыв удостоверение, представился:

– Я – новый начальник отдела дивизии контрразведки «СМЕРШ» капитан Романцев. Где дежурный офицер по дивизии?

Боец, взглянув на удостоверение, уважительно вытянулся и с готовностью ответил:

– В штабе, товарищ капитан, комната номер четыре. Третья дверь направо.

Отыскав нужный кабинет, Тимофей широко распахнул дверь. За столом сидел майор лет сорока с намечавшейся проплешиной на самой макушке и энергично разговаривал по телефону. Заметив капитана, произнес сдержанно в трубку:

– Хорошо… Я тебе попозже позвоню, – и аккуратно положил ее на рычаг.

На его лице проступило откровенное неудовольствие. Понять можно: суточное дежурство – не самый приятный отрезок службы. Наверняка принимал рапорты от дежурных по части, выслушивал всевозможные правонарушения, докладывал начальству о случившемся, возможно, получил нагоняй и вот, казалось бы, присел на стул, чтобы полюбезничать по телефону с хорошенькой связисткой, как вдруг в кабинет входит нагловатый незнакомый капитан.

Лицо майора все больше мрачнело.

– Вас не учили, товарищ капитан, стучаться в чужой кабинет? – голосом наставника проговорил он.

– Капитан Романцев, – козырнул Тимофей. – Ваш новый начальник отдела дивизии контрразведки «СМЕРШ».

– Мы вас ждали только завтра, товарищ капитан, – с некоторой долей растерянности произнес майор. И, как бы спохватившись, представился: – Дежурный по дивизии майор Колесов. Вы бы хоть позвонили, мы бы встретили, здесь у нас неспокойно.

– Решил не беспокоить. Добрался на попутной машине.

– Сейчас я доложу о вашем прибытии командиру дивизии полковнику Коваленко. А потом определим на постой, мы уже подобрали для вас подходящее жилье, небольшая хата с…

– Все это потом, товарищ майор, – нетерпеливо перебил Тимофей. – Когда я шел через лес, видел транспортный «Юнкерс», сбросивший парашютиста.

– Диверсант? К нам не поступало никаких сигналов, в лесу у нас находится несколько «секретов», ребята глазастые, на службе не первый год, если бы что-то…

– Вы докладов, что ли, от них ждете? А моих слов вам недостаточно? – усмехнулся Романцев.

– Нет, но… В каком квадрате вы видели диверсанта? – Вытащив из ящика карту, майор разложил ее на столе, широкой ладонью расправив неровности. – Вот село Немировка, вот это дорога на Броды. Вы шли по этой просеке…

– Немецкий транспортный самолет я видел вот над этим лесом, – всмотревшись в карту, сказал Тимофей. – Летел он отсюда… Был ветер, скорее всего, парашютиста отнесло вот в этот квадрат, – показал он на лесной массив, упиравшийся в реку. – Ага… Тридцать четвертый квадрат.

– У нас есть подразделение, занимающееся оперативно-боевыми задачами, подключим его.

– Сколько в нем бойцов?

– Двадцать три.

– Квадрат большой, очень лесистый, с пересеченной местностью, взвода и даже роты здесь будет недостаточно. Нужно поднять по тревоге полк! И пусть сразу выходят к тому месту, где я увидел диверсанта, а далее пускай прочесывают окрестность во всех направлениях. В дивизии есть полк, имеющий опыт в подобных делах?

– Имеется. Сто четвертый полк специального назначения, в прошлом месяце именно он трижды прочесывал восемнадцатый и тридцать первый квадраты, разыскивая базы бандеровцев.

– Вот и отлично! Пригласите сюда командира полка и всех командиров батальонов и рот. Я поставлю задачу. И побыстрее! Времени у нас в обрез. Диверсант может покинуть этот район в любую минуту. Его вполне могли встретить где-нибудь в лесу и переправить на машине в более безопасное место. И тогда достать его нам будет значительно труднее.

– Весь командный состав расквартирован в селе, через несколько минут все будут здесь. – Майор поднял трубку: – Дежурный по дивизии майор Колесов… Давай ко мне командира сто четвертого запасного полка подполковника Немилова и всех командиров батальонов и рот. Немедленно! – Положив ее обратно на рычаг, сообщил: – Неспокойный у нас район. Каждый день постреливают… И это в глубоком тылу. Организовали по району круглосуточное патрулирование, но это как-то мало помогает. Смотришь на сельчан, днем он – безобидный крестьянин, а ночью – отъявленный бандеровец! Сколько мы таких уже отловили.

– По поводу опасности района я предупрежден, – согласился Романцев. – И убедился в этом собственными глазами. Зажигательной гранатой уничтожили грузовик, на котором я сюда добирался. Водитель высадил меня на перекрестке, сам дальше поехал. А через несколько минут я взрыв услышал… Вернулся, чтобы посмотреть, что там произошло. Машина уже вся в огне, а в ней убитый водитель. Жаль парня…

– Как-то все это странно, товарищ капитан. Такое впечатление, что поджидали именно вас. Дорога тут одна, возможно, они не думали, что вы сойдете и пойдете прямиком через лес. Вы никому не говорили о своем назначении?

– Я не из болтливых. Организуйте следственную группу, пусть осмотрят местность, может, что-то выявят.

– Позвоню в военную прокуратуру.

– Со своей стороны, мы тоже посмотрим. И еще… Кто-то в меня стрелял. Кто именно, рассмотреть в лесу не удалось.

– Повезло вам, товарищ капитан. До вас начальником отдела майор Севастьянов был. Человек с характером, не простой, но оперативник был очень опытный. Сказал своему заместителю, что на полчаса выходит с агентом встретиться, и пропал! Пять дней уже нет. Думаем, что в живых его уже нет.

– А он, случайно, не сказал, что это был за агент?

– Как-то не принято у нас расспрашивать контрразведку, а в свои дела он никого не посвящал. Обмолвился только, что нащупал что-то серьезное, но конкретно никаких зацепок. Военная прокуратура выясняла все обстоятельства произошедшего, военная контрразведка разбиралась, только ничего не нашли. Был человек – и не стало, как в воду канул. Даже родственникам не знаем, что сообщить. Одно дело, если убили, тут понятно… Все причитающиеся льготы и пенсию родные получат, а тут как быть? Семье даже денежное довольствие не положено. Ладно, что-то растравило мне душу…

Через десять минут подошли офицеры полка. Серьезные, сосредоточенные. Понимали, что просто так по ночам не вызывают. На обычную проверку, какую порой любит устраивать прибывшее начальство, тоже не похоже, значит, произошло нечто серьезное. Перешагивая порог, они с некоторым удивлением посматривали на незнакомого капитана с эмблемой артиллериста на петлицах, но никто ни о чем не расспрашивал, понимали, что ситуация должна разъясниться в ближайшие минуты и она как-то связана с незнакомым артиллеристом.

Когда все расселись, дежурный по дивизии заговорил ровным голосом, показав на Тимофея, сидевшего рядом:

– Это наш новый начальник отдела контрразведки дивизии «СМЕРШ» капитан Романцев… А это – командир полка специального назначения подполковник Гурков.

Командир полка сдержанно кивнул. Романцев негромко ответил:

– Рад знакомству, товарищ подполковник.

– Не будем дальше размениваться на любезности, – несколько строже продолжал майор Колесов, – сейчас на это нет времени, познакомитесь по ходу службы. Об остальном капитан Романцев расскажет вам сам.

– Товарищи офицеры, – поднялся Тимофей, – в тридцать четвертом квадрате был замечен немецкий парашютист, задача вашего полка – произвести оцепление района, перекрыть все прилегающие дороги. Не исключаю и того, что диверсант уже переместился на соседнюю территорию. Следует установить контрольно-пропускные пункты на магистралях, в первую очередь на основных трассах. Организовать поисковые группы по пять человек, прочесать всю местность, установить «секреты» и посты наблюдения. Не исключаю, что диверсант движется в залесенных массивах, поэтому в деревнях Голошевка, Кумашова и Червил, прилегающих к тридцать четвертому квадрату, установить заслоны во всех местах выхода к дорогам. Тотальная проверка документов, без всяких исключений, невзирая на возраст и пол! Всех, кто будет без документов, задерживать до уточнения личности. Главное, не упустить того, кого мы ищем. По возможности подключить к поискам местное население, они лучше всего знают местность. Порасспросите у жителей, может, кто-то из них видел около своего поселка или деревни незнакомого человека. Диверсантом может быть кто угодно. И последнее… Диверсанта нужно взять живым! Техники достаточно, чтобы развезти личный состав по всему району? – посмотрел он на командира полка.

– Вполне!

– В течение ближайших пятнадцати минут развезти личный состав по всем ключевым точкам. Вопросы имеются?

– Вопросов нет. Выполнять, товарищи офицеры! – распорядился командир полка, выждав должную паузу.

Присутствующие дружно поднялись, шаркнув стульями, и организованно вышли из кабинета.

– Товарищ подполковник, кто был заместителем майора Севастьянова? – спросил Романцев.

– Старший лейтенант Григоренко, – показал подполковник на плечистого белокурого парня лет двадцати двух, стоявшего у входа. – Думаю, вы тут сами без меня разберетесь, – и, кивнув на прощание, вышел за остальными.

– Вот что, Григоренко, я возглавлю одну из поисковых групп. Вы пойдете со мной, в дороге познакомимся обстоятельнее. У вас найдутся три опытных бойца?

Краснощекий старший лейтенант широко улыбнулся и с заметным южноукраинским говорком ответил:

– Найдем, товарищ капитан!

– Вот и отлично!

Глава 4. Зашифруй и немедленно отправляй

В должности начальника отдела по борьбе с бандитизмом и дезертирством города Червоноармейска старший лейтенант Игнатенко пребывал уже полгода. Службу начинал под Воронежем простым оперативником. В сорок первом, сразу после образования отдела по борьбе с бандитизмом и дезертирством, им была выявлена строго законспирированная банда, которую возглавлял бывший доброволец Белой армии поручик Ковалев. Участники банды рассчитывали дождаться приближения немцев и организовать восстание в тылу Красной армии, с целью быстрейшего продвижения немецких подразделений. Как выяснилось впоследствии, бывший поручик был завербован «Абвером» в Праге еще в тридцать восьмом году и прошел подготовку в учебных разведывательно-диверсионных центрах.

Для Игнатенко тогда было большим откровением, что не все стремились защищать родину, выявилось огромное количество уклонистов, которые прятались в лесах, в пустынных местах, неподалеку от собственных домов. Последние были особенно изобретательны. Один такой уклонист скрывался в подземном убежище в скотном сарае, укрытом бревнами в три наката, по которому спокойно разгуливал скот. Два старших брата дезертира прятались в колодце, куда в специальной бадье их опускал отец. На глубине шести метров была встроена небольшая дверца, искусно выполненная под стену, за ней находилось весьма просторное помещение, в котором можно было пребывать длительное время. Особо запомнился занятный случай, когда дезертир целый год жил на дереве в специально устроенном жилище.

Дезертиры и уклонисты попадали под уголовную статью, тем самым ставили себя вне закона, далее они вынуждены были переходить на нелегальное положение. Чтобы как-то пропитаться, сбивались в банды и терроризировали население.

Но то, с чем старший лейтенант Игнатенко столкнулся на Украине, было гораздо ужаснее…

Перед ним сидела девушка лет шестнадцати по имени Степанида и, размазывая по лицу слезы, рассказывала свою горькую историю. Старший лейтенант Игнатенко давал ей возможность выговориться, лишь изредка задавал вопросы и хмуро кивал. Всякий раз ему хотелось закурить, чтобы хоть как-то успокоиться, но, проявляя выдержку, чтобы невольно не прервать девушку, он еще дальше отодвигал пачку с папиросами.

– Это утром было… Я збиралася корову на пасовище вивести, а тут вдруг слышу, кто-то громко калиткой хлопнул. Глянула во двор, а там три человека с автоматами к крыльцу подходят. Я батько с мамкой окликнула, а чужаки уже в дверь громко стучаться… – На минуту девушка умолкла, утирая рукавом проступившие слезы, а потом продолжила: – Батька им открыл, а они спрашивают: «Горилка у тебя есть?» Батька говорит: «А як же, для дорогих гостей-то!» Налив им горилки, сала поризав, хлиба, а коли вони поели, старший сказав: «А теперь давай поговорим, за что ты так москалей привечаешь!» Батька стал отвечать, что никаких москалей не привечает, живет, как и все. А старший ему говорит: «А нам рассказывали, что у тебя на постое комиссар с тремя офицерами останавливался». Батька тут сказал: «Юхим, ну как же мне отказаться? Не мог же я их за дверь выставить».

– Юхим – это старший среди них? – уточнил Игнатенко.

– Да. Так они его называли… А этот Юхим говорит: «Ты должен был сообщить нам, а не сделал этого». Потом вони нас в лес повели, сказали, що розстриляють. А когда через овраг переходить стали, так батько вцепился в одного дядьку с автоматом и закричал: «Доча, беги!» Я и побигла, тильки чую – ззаду стриляють. А когда повернулась, увидела, что батько с мамкой на земле лежат.

– Они за тобой бежали?

– Да… Только я в яму спряталась. Они меня не видели и мимо побегли.

– Как выглядел этот старший?

– Йому лет сорок. Худой. Но сразу видно, що очень крепкий. Високий, выше мово батьки. Все время улыбался, вот тилько оттого еще страшнее ставало.

– Ты его раньше видела?

Девушка отрицательно закачала головой:

– Ни, не бачила, но батько его хорошо знал, это я сразу поняла. Он никогда ничего не боялся, а тут, когда ця людина прийшла, ему страшно стало.

– Обещаю тебе, Степанида, мы обязательно их найдем и накажем.

– Мени треба йти отсюда… Я б не хотила, щоб мене тут побачили.

– Не увидят, не переживай.

– До себе я не пиду, – затрясла головой Степанида, – мне страшно!

– И где ж ты будешь жить?

– К дядьке пойду. До молодшому братови батьки.

– Мы отвезем тебя, куда ты скажешь.

– Тильки ви мене пид лисом оставьте, а там я сама доберусь. А то мене бандеривци побачать, що я з вами.

– Где живет твой дядя? – Увидев в глазах девушки сомнение, Игнатенко заверил: – Ну, чего ты так заволновалась? Не будем мы тебя тревожить. Неужели ты думаешь, что мы не понимаем, какое сейчас время. Просто мы должны знать, где ты будешь находиться, чтобы помочь тебе, если потребуется…

– Село Резники.

– Когда ты хочешь идти?

– Сейчас.

– Дежурный! – громко позвал старший лейтенант и, когда на его окрик появился двадцатилетний рыжий сержант, распорядился: – Там грузовик стоит во дворе, отвезете девушку куда-нибудь поближе к селу Резники. Она скажет, где остановиться.

– Есть!

– И еще вот что, нужно сделать так, чтобы ее никто не видел.

– Сделаем, товарищ старший лейтенант, – с готовностью отозвался сержант. – Накроем чем-нибудь, никто и не увидит.

Попрощавшись, девушка ушла вместе с дежурным. Оставалось выкурить папиросу и подумать об услышанном. Смяв фильтр, Игнатенко сунул папиросу в уголок рта. Едва он поднес огонек к табаку, как зазвонил телефон. Сняв трубку, он произнес:

– Старший лейтенант Игнатенко.

– Это полковник Пономарев… Вот что, старший лейтенант, в семьдесят первую дивизию начальником отдела «СМЕРШ» прибывает капитан Романцев. Мне тут полковник Александров звонил из военной контрразведки, попросил помочь, будешь работать с ним в паре, ты – человек опытный.

– Какая задача, товарищ полковник?

– Не беги вперед телеги, старший лейтенант, он сам тебе все расскажет.

– Так точно!

– Человек он здесь новый, много чего не знает, а ты из этих мест и служишь в этом районе уже не первый день, так что введи его в курс дела. Постарайся увидеться с ним сегодня. Смотри там, не подведи меня. – И полковник, не прощаясь, повесил трубку.

Весь тридцать четвертый квадрат разбили на небольшие участки и, вытянувшись в цепь, поочередно прочесывали. Старались не пропускать ни метра, рыхлые и подозрительные места протыкали щупом. Нашли четыре землянки, оставшиеся после боев; наполовину присыпанные, с порушенной кровлей. В них обнаружились следы пребывания людей: клочки бумаги, пара пустых, слегка проржавленных банок из-под тушенки. К диверсанту все это не имело никакого отношения, возможно, в землянках укрывались дезертиры.

Поисковые группы забирались в самые глухие дебри, в заросшие кустами расщелины, но не обнаружили ничего, кроме вязкой болотины и хорошо утоптанных кабаньих троп. Задержали пятерых человек, не предоставивших документы. Двое утверждали, что работали в железнодорожной бригаде, ремонтировали расшатанные пути, еще двое возвращались со станции, а последний дежурил в котельной и шел со второй смены. Почему такой дорогой, через лес? Ответ был обстоятельный: «Потому что через лес дорога до дома короче и бояться некого, всю жизнь прожил здесь и знаю каждый ствол». На диверсантов они не походили, и оперативный опыт подсказывал капитану Романцеву, что поисковый отряд повстречал обычных работяг, спешащих домой. Однако решено было задержать их до более тщательной проверки.

Как-то незаметно в утомительных поисках миновала ночь, издалека понемногу забрезжило. Однако ни парашютиста, ни следов его пребывания обнаружено не было. «Ведь не померещилось же мне, в самом деле, – мрачно думал Тимофей. – Был же самолет!»

Через час последующих поисков у самой дороги задержали еще одного человека в железнодорожной тужурке. Присев на обочину, он терпеливо дожидался попутного транспорта. Документы были при нем, только удостоверение путейщика было просрочено. Чертыхавшегося, грубо матерившегося втихомолку, но весьма покорного, понимавшего, что с властями не шутят, его, как и остальных пятерых, погрузили в крытый «студебекер» и повезли в дивизионный отдел «СМЕРШ» под присмотром двух автоматчиков.

Волнуются работяги зря, если невиновны, их тотчас отпустят; работа у них на железной дороге серьезная и важная, каждый из них имеет бронь, ежели отыщутся какие-то грешки, то разбирательство будет продолжено. Ведь жили на оккупированной территории и неизвестно еще, чем занимались при немцах.

Когда уже стало совсем светло, обнаружился парашют. Спрятан он был искусно, в прошлогодней медвежьей берлоге, ткань была прижата тяжелым камнем и присыпана комьями слежавшейся земли, сразу и не отыщешь. На едва торчавший из земли белесый лоскут шелковой материи обратил внимание один из разведчиков. После этой находки задышалось с некоторым облегчением, значит, поиски идут не зря.

На контрольно-пропускном пункте задержали еще несколько человек, двое из которых оказались дезертирами. Так что это уже кое-что, не зря всю ночь плутали… Если через полчаса не будет результатов, то зону поисков придется расширять до соседних квадратов.

– А если не найдем, товарищ капитан, тогда что? – озвучил его мысль старший лейтенант Григоренко.

– Ты мне тут пораженческие настроения брось! – то ли в шутку, то ли всерьез произнес капитан Романцев. Парень ему нравился. Оперативного опыта, правда, недостаточно, но сразу видно, что старается! Если есть желание учиться, значит, будут и результаты. – Мы его обязательно отыщем, не мог он далеко уйти! Дороги мы перекрыли быстро и очень надежно, он затаился где-то здесь. Может, даже наблюдает за нами откуда-то из-за своего укрытия и ждет, когда мы отсюда уйдем. – Тимофей раскрыл офицерский планшет, вытащил из него карту и стал ориентироваться на местности. – Ага! Сейчас мы идем по профилю «Д». Находимся как раз на границе нашего квадрата. А вдоль того лесочка, – махнул он в сторону небольшого молодого дубравника, растянувшегося в длинную неровную шеренгу, – прочесывает первый батальон. Значит, нам идти по этой тропе в сторону дороги. Там должны выставить КПП, вот заодно и спросим у бойцов, как обстоят у них дела.

Спрятав карту в планшет, Романцев зашагал по узкой тропе дальше. По обе стороны от него, выстроившись в неровную линию, шли бойцы. Двигались умело. Грамотно. Посматривали по сторонам, реагируя на каждый шорох. Чувствовалось, что за их плечами немалый боевой опыт. Именно такие люди в массе новичков являются цементирующим материалом. Стволы автоматов слегка наклонены в землю, с расчетом вскинуть в следующую секунду и полоснуть очередь в опасность. Смотреть на них было приятно.

Неожиданно из дубравника, сильно припадая на левую ногу, вышел молодой светловолосый мужчина лет тридцати – тридцати пяти. На застиранной гимнастерке красовались две медали: одна «За оборону Сталинграда», а другая «За отвагу», особенно почитаемая в солдатской среде. Ее выдают за личное мужество, такими наградами не разбрасывались ни в начале войны, не разбрасываются и сейчас. Только когда мужчина вышел из густой высокой травы, стало понятно, что ниже колена у него культя, к которой кожаными ремнями пристегнут деревянный протез, обитый в самом основании жестью. Привычный к увечью, передвигался он бойко, высоко поднимая покалеченную ногу. Не сворачивая с тропы, направился в сторону приостановившихся бойцов.

– Доброго дня, братушки! – издалека крикнул он озорно бойцам и уверенно заковылял дальше.

Тимофей обернулся в сторону удаляющегося инвалида, бойко шагавшего по тропе, заросшей по сторонам высоким папоротником. Увидел, как тот энергично поддел прутиком ромашку, чьи лепестки падающими пропеллерами затерялись в разросшемся подорожнике, и неожиданно приказал конопатому бойцу, шедшему рядом:

– Задержи его!

– Так инвалид же, – удивленно протянул красноармеец, но, натолкнувшись на жесткий взгляд Романцева, с готовностью произнес: – Есть, товарищ капитан!

– Товарищ, погодь! – виновато крикнул он, устремляясь за инвалидом, и совсем не по-уставному добавил: – Спросить кое-что хочу.

Инвалид остановился и удивленно посмотрел на приближающегося бойца.

– Хлопец, ты мени?

– Тебе, тебе!

Безногий терпеливо подождал, когда красноармеец приблизится, и добродушно улыбнулся:

– В чому дело? Умаялся я малость, нужда, что ли, какая?

– Есть кое-что, спросить хотел, – сказал боец, посмотрев на подошедшего капитана Романцева.

– Куда направляетесь? – произнес Тимофей.

– До сестры, вона у меня на хутори живе, – повернулся инвалид к Романцеву.

– Соскучился, значит? – участливо спросил тот.

– Ха-ха! – рассмеялся безногий. – Скажешь тоже, соскучив. С ней, пожалуй, заскучаешь! Попросила допомоги. Я ведь могу покосити и чего другого по-хозяйству сробить.

– А как же нога? Не трудно?

– А куды деваться? Приноровилси.

– А хутор-то далеко?

– Недалече, – отмахнулся безногий. – Киломитрив пять буде.

– А как же ты с такой ногой по лесу бегаешь?

– А привычный.

– Только я бы тебе посоветовал ногу-то беречь, – посочувствовал Романцев. – Она у тебя теперь одна.

– Намагаюся[2], щоб все в порядке було, – ответил инвалид.

– А идешь откуда?

– Из Березняков. Там у мени кум живе.

– А как добирался от него?

– На попутке добирався.

– А документы у тебя при себе?

– А як же без них? Нынче все документы запитують.

Тимофей внимательно всматривался в лицо задержанного, пытаясь уловить хотя бы малейшие признаки беспокойства. Но тот выглядел безмятежным, ничего такого, что могло бы указывать на нервозность или озабоченность. Обыкновенный хуторянин, поломанный войной, каковых в нынешнее время набиралось немало.

Инвалид расстегнул накладной карман гимнастерки и вытащил военный билет. Романцев взял слегка потрепанный документ, внимательно его пролистал. Все требуемые печати присутствовали, каждая подпись разборчива, никаких помарок или потертостей. Имелись тайные знаки и все значимые отметки: принятие на учет, снятие с учета. Получалось, что задержанный был на войне с первых дней, таковых в живых оставалось немного. Значит, он из тех самых счастливчиков.

– Ногу-то где оставил? – участливо спросил Тимофей.

– Под Сталинградом, – ткнул инвалид пальцем в медаль «За оборону Сталинграда».

– Трудно было?

Безногий, приготовившись к долгому разговору, достал из кармана галифе пачку папирос и произнес:

– А як же. Не без того. Хочете?

– Не нужно, спасибо.

Капитан закрыл военный билет и задал следующий вопрос:

– А медаль «За отвагу» там же получил?

– Там же, – пыхнул дымом задержанный. – Гришно говорити, но обменяв свою ногу на медальку. Вот тильки обмин вийшел неравноцинний.

Бойцы, собравшиеся вокруг, скучали, не понимая причин завязавшегося разговора. Чем таким мог заинтересовать капитана безобидный безногий. Время торопило, следовало двигаться дальше, искать запропастившегося диверсанта, а начальник отдела «СМЕРШ» вместо этого ведет странные пространственные расспросы.

Старший лейтенант Григоренко, сорвав тонкую травинку, накручивал ее на палец и явно скучал. Капитан покосился на заместителя… – а вот делать этого не следовало бы, контрразведчик не должен расслабляться даже тогда, когда опасность отсутствует.

– Значит, неравноценный обмен?

– А то!

Вдруг Тимофей сильным и резким ударом сбил безногого в высокую траву.

– Товарищ капитан, да вы что?! – невольно воскликнул стоявший рядом Григоренко. – Он же инвалид! – И шагнул к безногому, чтобы помочь ему подняться.

– Отставить! – грозно выкрикнул Тимофей. – Сволочь фашистская! Медаль ему не понравилась! Я свою первую медаль получил, когда с десяток таких гадов, как ты, выловил и к стенке поставил! – Безногий, вытаращив глаза, с ужасом наблюдал за склонившимся над ним капитаном. – Вот только медалька-то у тебя фальшивая, мразь! Я тебя, гада, здесь же пристрелю!

– Не треба так… – пытался отползти безногий. – За что?

Романцев вытащил пистолет и, разбивая диверсанту зубы, воткнул ствол ему в рот.

– За что, спрашиваешь?! Медаль-то из серебра должна быть, а не из латуни! Фашисты на такого гада, как ты, серебра пожалели! А вот мне на такую сволочь свинца не жалко будет! Кто тебя сюда забросил, фашисткий выкормыш?! Говори! Считаю до трех… Раз… Два…

– «Абвер», – сумел выдавить диверсант.

Тряхнув его за плечи, Тимофей жестко потребовал:

– Какое у тебя задание?

– Я должен связаться с группой куренного атамана Гамулы Остапа.

– Где находится этот атаман? Ты со мной в молчанку будешь играть? Я таких гадов, как ты, умею разговорить. – Рукоятью пистолета Романцев ударил диверсанта в челюсть. Из рассеченной кожи на гимнастерку обильно закапала кровь. – Добавить?!

Сплюнув на траву окровавленную слюну вместе с обломками зубов, тот ответил:

– Не нужно, я все расскажу.

– Вот так оно будет лучше. Слушаю!

– Он находится на хуторе. Речка там небольшая протекает, Глинка называется.

– Далеко отсюда?

– В десяти верстах.

– Откуда такая точность?

– Так яж тутошний.

– Что ты ему хотел передать?

– Он со своим отрядом должен выдвигаться в Броды.

– С какой целью?

– Слышал, що там что-то серьезное зативаеться, там и дивизия «Галичина» вже стоить.

– Поднимите этого гада!

Бойцы подхватили безногого под руки и поставили перед капитаном. Тимофей вытащил из планшета карту и потребовал:

– Покажи, где искать Гамулу!

– Присесть хоть дайте, нога у меня разболелася. Кровоточить, поди.

– Ничего, потерпишь! С парашютом прыгал, не сдох ведь, и здесь тоже не помрешь!