Визит «Полярного Лиса» Маркова Юлия

Это была просто какая-то «война миров», как у Уэллса… Свирепые и беспощадные марсиане со всей своей совершенной мощью и против них – жалкие людишки с их судорожными попытками нанести врагу хоть какой-то ущерб. Сходство усиливалось тем, что вместо обычных пушек «демоны» использовали просто адское оружие – какую-то разновидность тепловых лучей, которые с легкостью разрезали германские самолеты, как будто они были сделаны из бумаги, а не из дюраля. Несчастный авианаводчик, который должен был указывать цели для бомбометания, находился поблизости от генерала, и Манштейн своими ушами слышал леденящие душу вопли, проклятия в адрес фюрера и богохульства сгорающих заживо героев люфтваффе.

Как только последний «юнкерс», пылая, воткнулся в землю, «демоны» взялись за суетливых «фридрихов», на которых прежде не обращали внимания, и покончили с ними с той же безжалостной эффективностью, наглядно опровергая поговорку, что орел мух не ловит. Прочь штампы – оказалось, что ловит, да еще как. Как только закончились эксперты, пара «демонов» никуда не удалилась, а принялась, подобно грозным коршунам, нарезать круги над злосчастным Динабургом, будто осматривая лежащую внизу местность*. Результат этих действий не заставил себя ждать. «Демоны» один за другим стали сбрасывать на Даугавпилс небольшие по размерам, но чрезвычайно мощные по взрывной силе планирующие боеприпасы, которые каким-то образом с невероятной точностью сами находили цели для поражения – воистину казалось, что эти чудовищные снаряды обладают разумом. Обычно их целями становились панцеры, бронетранпортеры грузовики, артиллерийские тягачи или орудия.

Примечание авторов: * Генералу Манштейну еще неизвестно, что аппаратура разведки и наведения, установленная на борту имперских космических истребителей, не только способна засечь муху на расстоянии нескольких километров (если эта муха вызывает интерес), но еще и обнаруживать различные наземные объекты, вплоть до закопанных на глубину трех десятков метров кабелей, водопроводных труб и разного рода подземных туннелей и бункеров.

8-я панцердивизия в результате прямых попаданий адских снарядов потеряла уничтоженными более четырех десятков панцеров и еще примерно столько же получили повреждения от близких разрывов и требовали длительного ремонта. Также имелись потери и в автотранспорте, артиллерии и живой силе. В результате этого ударная мощь этой панцердивизии уменьшилась как минимум вдвое. Теперь она (а вместе с ней и весь 56-й мотокорпус) уже не представляла той сокрушающей мощи, которая позволила Эриху фон Манштейну всего за четверо суток с боями пройти триста двадцать километров по вражеской территории, с легкостью громя и сминая все встреченные части большевиков. При этом надо понимать, что «демоны» отнюдь не закончили свою проклятую работу. Одна пара их барражирует на высоте – видимо, высматривая, не подходят ли очередные бомбардировщики люфтваффе; а вторая относительно низко кружит над городом – вероятно, высматривая себе новые жертвы. Господи, спаси нас и помилуй! Вон, один из «демонов» снова идет в атаку – а значит, что он уже выбрал себе очередные цели.

Тогда же. Околоземная орбита, высота 400 км, разведывательно-ударный крейсер «Полярный Лис».

Операция «Удар по рукам» была в самом разгаре. Ватила Бе разгадала основную фишку успеха дейчей, совершавших быстрые операции своими подвижными соединениями, и приняла решение, что будет совсем не вредно один раз, но очень сильно, ударить по тонким, вытянутым вперед пальцам вражеских танковых дивизий. Единовременно понесенные тяжелые потери вызовут эффект шока – тем самым можно будет сковать маневренность противника, который в опасении повторения ковровых ударов перестанет передвигаться крупными компактными массами и в результате этого лишит себя главной пробивной мощи.

Кроме танковой дивизии, возглавившей ударное соединение войск страны Германия под Барановичами, утром 27-го июня к сожжению дотла были приговорены еще несколько вырвавшихся вперед танковых дивизий, продвигающихся в компактных колоннах, в том числе и та, что сегодня утром обошла Минск с севера – космический бомбардировщик втоптал ее ковровым ударом в шоссе Минск-Москва. Другие ударные соединения врага, втянутые в бои с войсками страны Эс-Эс-Эс-Эр, прореживались более консервативным способом – при помощи истребителей, которые тоже могли быть носителями такого типа снарядов. И если в отсеки бомбардировщика вполне возможно загрузить до тысячи единиц боеприпасов такого типа, то истребитель брал на борт всего тридцать шесть штук. К тому же Ватила Бе помнила, что в бомбовых погребах «Полярного Лиса» хранится только двадцать тысяч подобных боеприпасов, причем десять тысяч из них отведены на начальный этап кампании, в конце которого шокированные внезапными ударами войска страны Германия остановятся и, обливаясь кровью, начнут потихоньку отползать обратно, а войска страны Эс-Эс-Эс-Эр оправятся от поражений в приграничном сражении и будут готовы самостоятельно громить вторгшегося врага.

Но сейчас Ватилу волновало не это. Один за другим она детально просматривала те участки сражения, на которых передовые заслоны войск страны Эс-Эс-Эс-Эр сражаются с ударными группировками страны Германия при поддержке имперских космических истребителей. В отличие от однократно наносимых ковровых бомбовых ударов такие действия по мере развития ситуации и поступления новых разведданных от спутниковой группировки требовали регулярной корректировки задач истребительных групп и изменения приоритетов целеуказания для самонаводящихся боеприпасов. На этот раз внимание Ватилы Бе привлек один из участков фронта, где войска страны Германия захватили плацдарм на противоположном берегу реки Западная Двина, а войска страны Эс-Эс-Эс-Эр мужественно пытались запихать их на противоположный берег и установить стабильный фронт по руслу реки. Действия войск страны Эс-Эс-Эс-Эр на том участке фронта с воздуха поддерживали четыре имперских космических истребителя. Так вот, установленные на этих истребителях бортовые психосканеры, входящие в комплекс разведывательного оборудования, засекли и идентифицировали в том районе присутствие сразу двух значимых тактиков с обеих сторон.

Тактика страны Эс-Эс-Эс-Эр по имени Дмитрий Лелюшенко Ватила трогать не собиралась, поскольку разговор с ним должен был пройти чуть позже, в более спокойной обстановке, как с другом и союзником. Зато тактика страны Германия, дейча по имени Эрих Манштейн, требовалось изъять для допроса как можно скорее – вызванная этим изъятием одного из сильнейших тактиков дейчей дезорганизация войск страны Германия неплохо поможет войскам страны Эс-Эс-Эс-Эр в уничтожении вражеского плацдарма и будет иметь далеко идущие последствия в дальнейшем ходе войны. В отличии от многих других означенный Эрих Манштейн действительно хороший тактик, не то что иные некоторые, и его потеря тяжело скажется на воле страны Германия к сопротивлению.

Недолго думая, Ватила связалась с командиром штурмового батальона майором Иваной Эри и отдала соответствующие указания. Скоротечная операция по захвату вражеского тактика пройдет по схеме «хватай и беги», тем более что его гнездо оборудовано на некотором отдалении от основной массы войск дейчей, и в придачу ко всему их разделяла достаточно широкая река со всего лишь двумя мостами. Если все проделать быстро, то помощь этому Манштейну просто не успеет прийти. Выслушав Ватилу, Ивана Эри кивнула и сказала, что сделает все в лучшем виде, тем более что ее девочки давно хотели посмотреть, какого цвета кровь у дейчей, имевших наглость объявить их, русских*, недочеловеками.

Примечание авторов: * хуман-горхские метиски отнимаются у матерей в самом раннем возрасте и воспитываются в специализированных имперских кадетских корпусах, в силу чего (вне зависимости от того, кто был их генетическим отцом) полностью отождествляют себя с русской нацией.

На это Ватила ответила, что главного фигуранта необходимо поймать в максимально неповрежденном состоянии, а всех остальных она отдает на забавы Девам Войны. Но только чтобы девочки Иваны дрянь в дом не тащили и покончили с дейчами достаточно быстро – никто из подчиненных Манштейна не должен успеть очухаться и прислать своему начальнику подкрепление.

27 июня 1941 года, около 16-30 по Берлину. ГА Север, Грива (западный заречный пригород Даугавпилса-Динабурга), КП 56-го моторизованного корпуса вермахта.

Командующий 56-м мотокорпусом генерал-полковник Эрих фон Манштейн.

Страшный для 56-го мотокорпуса во всех смыслах день и не думал кончаться. «Белые демоны» неистовствовали. Атака следовала за атакой, и после каждой из них корпус лишался нескольких танков, бронетранспортеров, автомашин или артиллерийских орудий. В последнее время «демоны» во время атак наземных целей вместо обычных планирующих снарядов все чаще (видимо, из соображений экономии) стали использовать «лучи смерти». Как выяснилось, они годились не только против «героев» люфтваффе и их алюминиевых самолетов, но и против немецкой наземной техники, сделанной из прочной и тяжелой крупповской стали.

Единичное попадание луча с легкостью прожигало насквозь броню бронетранспортеров, «единичек», «двоек» и дурацких чешских Panzerkampfwagen 38(t), а автомашины с мотоциклами вспыхивали от одного только раскаленного прикосновения. И только толстошкурые «четверки» требовали два, а то и три попадания в одно место. Но скользнувший под острым углом к броне «луч смерти» мог творить поистине адские шутки – например, приварить маску пушки к башне, или башню к корпусу, заварить люки или намертво прихватить катки. Любое такое, вроде бы курьезное, повреждение в любом случае приводило к тому, что панцер выходил из строя с необходимостью текущего ремонта, как минимум, в дивизионных мастерских. При этом солдаты, попавшие под такой луч, уже не подлежали никакому «ремонту», и в большинстве случаев нуждались только в услугах похоронной команды. Голова здесь, а ноги потерялись. Или наоборот.

Эрих фон Манштейн рассматривал в бинокль противоположный берег и думал, что к настоящему моменту положение на Динабургском плацдарме, со всех сторон плотно осажденном большевистскими войсками, с каждым часом ухудшается. Дивизии 56-го моторизованного корпуса непрерывно несут невосполнимые потери в технике, живой силе и огневой мощи, а в это время к противнику из глубины их необъятной страны так же непрерывно подходят подкрепления. В том числе, согласно данным разведки, в полдень в окрестности города вышел свежий, только что из резерва, большевистский мотокорпус. При этом надо понимать, что, имея такие силы и поддержку «демонов», русские не будут сидеть сложа руки, а в самое ближайшее время предпримут попытку отбить Динабург и ликвидировать основной плацдарм его корпуса на правом берегу Западной Двины – так же, как они уже ликвидировали несколько малых плацдармов выше и ниже города, занятых одной пехотой, без панцеров.

Сейчас русские подразделения в полной готовности просто стоят и ждут, когда их адские союзники, стервятниками кружащие над городом, до конца выполнят свою дьявольскую работу. Да и куда им спешить? Если дело пойдет так и дальше, то его корпус понесет такие большие потери, что исхода дела не решит даже обещанная уже передача в его состав моторизованной дивизии СС «Мертвая голова», которая сейчас как раз выдвигается из резерва в направлении Динабурга. И вообще, если «демоны» не исчезнут так же внезапно, как и появились, то перспективы кампании на Востоке становятся весьма смутными и одновременно весьма печальными.

Над головой Манштейна раздался громкий хлопок. Он, опустив бинокль, поднял взгляд к небу – и остолбенел. Прямо из зенита, где курчавились белые, только что образовавшиеся облачка, похожие на недавние разрывы шрапнели, на него рушились несколько точек, по мере снижения стремительно увеличивающихся в размерах. Казалось, они падают прямо на командный пункт его корпуса. И эту угрозу, похоже, заметил не он один – поблизости раздались панические крики, призывающие спасать командующего и немедленно спасаться самим. Эрих фон Манштейн гордо выпрямился. Он никогда не бегал от опасности – ни в прошлую Великую Войну, когда два раза был тяжело ранен на Восточном фронте, ни сейчас, во время Польской, Французской, или нынешней Восточной кампании. Но, впрочем, предпринимать что-то по этому поводу было уже поздно – стремительно увеличивающиеся (и при этом тормозящие) объекты оказались еще одной парой «белых демонов», одним короткокрылым аппаратом в два-три раза крупнее «демонов», и тремя десятками растопыривших ноги фигур, похожих на суперплечистых гротескных силачей, обмундированных в какое-то подобие средневековых рыцарских лат.

Тут надо еще сказать, что у Манштейна имелся один бзик. Он повсюду (также и по фронтам) таскал с собой маленькую брехливую собачонку, размером как помесь крысы с пуделем. Так вот – как раз эта карманная зверушка единственная и уцелеет в последующих событиях. Получив пинок бронированным ботинком, в который она попыталась вцепиться, собачка с отчаянным воем описала пологую баллистическую кривую и скрылась в кустах. Гол!

Всем остальным на командном пункте повезло гораздо меньше. Они все умерли – и не разобрать, кто раньше, а кто позже; разумеется, за исключением Манштейна, скрученного и засунутого в силовую колыбель, чтобы не брыкался. Когда штурмовая пехота работает на захват, обычно заботятся только о главном персонаже, а всех остальных, чтобы не доставляли хлопот, сразу пускают в расход. К тому же Девы Войны сегодня находились в несколько взвинченном состоянии. Основополагающую для Третьего Рейха нацистскую теорию о высших и низших расах они расценили как личное оскорбление, поэтому когда через несколько минут штурмовой шаттл с бойцыцами и захваченным в плен Манштейном стартовал обратно на орбиту, малоаппетитное зрелище на месте бывшего командного пункта 56-го моторизованного корпуса нельзя было показывать ни беременным женщинам, ни детям. Майор Ивана Эри сказала своим девочкам, чтобы не затягивали операцию – вот они и сделали все на скорую руку. Ну а как иначе уложить захват и отход в двести восемьдесят пять секунд?

Полчаса-час спустя. Околоземная орбита, высота 400 км, разведывательно-ударный крейсер «Полярный Лис».

Манштейна вели по коридору. Он механически переставлял ноги, мало что соображая при этом. Последнее воспоминанием из «той жизни» – в последнем отчаянном порыве он дрожащей рукой пытается вытащить из кобуры табельный пистолет, чтобы хотя бы застрелиться, лишь бы не попадать живым в руки гигантов, с ног до головы закованных в несокрушимую броню… Потом – беспросветный мрак и отвратительное ощущение беспомощности; казалось, он сдавлен и скручен со всех сторон так, что может только дышать, но даже пальцем пошевелить не в состоянии.

Сколько длилось это состояние, Манштейн определить затруднялся; ему казалось, что несколько часов, настолько неуютно он себя чувствовал. Но в конце концов это закончилось – его вытряхнули из сковывающего кокона как котенка, поставили на ноги и отряхнули. И лишь тогда он смог разглядеть тех, кто захватил его в плен. Шок, трепет, желание проморгаться – вот что испытал Манштейн, узрев облик своих пленителей. И было от чего впасть в замешательство – все они оказались… особами женского пола. Да-да, сомнений быть не могло. Разинув в изумлении рот и выпучив глаза, немецкий генерал пялился на широкоплечие, коренастые фигуры стоявших вокруг него невиданных женщин, чьи длинные руки в бицепсе по обхвату равнялись среднему мужскому бедру и бугрились нагромождением тугих мышц. Плечи этих удивительных воительниц были так раскачаны, что шея из них росла не прямо вверх, а немного вперед, из-за чего казалось, будто они внимательно вглядываются во что-то – и это тоже было так странно и необычно, что Манштейн погружался в замешательство все глубже. Конечно, логичнее всего было бы предположить, что все это происходит с ним в причудливом кошмаре, да вот только сон это никак не кончался, как ни щипал себя украдкой немецкий генерал. И потому ему все же пришлось смириться с мыслью, что происходящее – это реальность, страшная и непонятная, безнадежная и ужасающая. И Манштейну ничего больше не оставалось, кроме как молча разглядывать своих пленительниц. Да, думал он, неудивительно, что эти великанши могли без особого напряжения голыми руками рвать немецких солдат и офицеров на части. Генерал, несмотря на свое весьма непростое положение, тем не менее не мог не отметить некоторые особо выдающиеся их достоинства. С жадным и благоговейным любопытством он смотрел на огромные арбузообразные груди, туго обтянутые тонкими футболками светло-зеленого цвета. Он так увлекся процессом созерцания, что даже перестал вникать в то, что вообще вокруг происходит. Потому он даже подпрыгнул, когда получил энергичный толчок в спину, за которым последовал грубый окрик:

– Иди вперед, дейч, тебя ждут. И надеюсь, что после того, как с тобой покончит наш главный тактик, тебя отдадут нам. И вот тогда мы вдосталь поиграем. Не так ли, мои милые девочки?!

Разумеется, Манштейн не понял из этой тирады ни слова, но он прекрасно узнал язык, на котором говорила конвоирша – не зря же в ту прошлую Великую войну, он полтора года отвоевал на Восточном фронте, где, помимо прочего, ему приходилось иметь дело с русскими пленными. Понимание того, что «демоны» – это тоже русские, ввело немецкого генерала в новое состояние шока, и теперь он не выходил из него вплоть до того момента, когда его привели в небольшую комнату для допросов. Там, в этой комнате, прямо посередине, стояло сооружение, чертовски напоминающее электрический стул, на котором в Америке обычно казнят преступников. Манштейн, узрев сей предмет интерьера, обомлел от ужаса. Затем его стало трясти, а его горло принялось исторгать дикие крики. Однако это никого не впечатлило. Невзирая на сопротивление и вопли, с него вместе с нижним бельем содрали и генеральский мундир, после чего, голого как Адама, бледного и подвывающего от смертной тоски, силой усадили на стул. Манштейн изо всех сил извивался в железных руках русских великанш, и даже пытался плеваться и кусаться, но добился только того, что в рот ему вставили надежный кляп, который позволял ему дышать, но не больше того. На руки, ноги, пояс, грудь и шею немецкого генерала легли мягкие, но очень тугие захваты, надежно зафиксировав его тушку, такую жалкую в голом виде – с дряблым животиком и белесой порослью на груди.

Закончив свое дело, великанши вышли, оставив прикованного к креслу бывшего командующего 56-м моторизованным корпусом наедине с собственными мыслями. Неужели его поймали с такой свирепой эффективностью только для того, чтобы так безжалостно казнить на электрическом стуле, даже не задав ни одного вопроса? Он, конечно, не сказал бы этим чудовищно мускулистым отродьям ада ни слова, но допрос позволил бы ему хотя бы потянуть время… Манштейн обреченно подумал, что в любой момент на электроды может быть подано напряжение и тогда в ужасных муках в течение нескольких секунд он прекратит свое существование. И это случится только потому, что «демонам», а точнее, «демоницам» вздумалось помочь своей никчемной слабосильной родне, которой самой судьбой было предназначено стать удобрением для расы господ…

И как раз в ту секунду, когда Манштейн задавался такими мыслями, пытаясь смириться со своей судьбой, в комнату вошли две очень высокие, выше двух метров, молодые женщины. Та, что шла первой, имела очень странный оттенок кожи – темно-серый, с каким-то металлическим отливом. Выражение ее ярко-синих глаз говорило о том, что ей наверняка больше лет, чем кажется. Собранные в узел длинные рыжие волосы придавали ей строгости, но одновременно и изящества, и несколько тонких прядей, вьющихся у висков, подчеркивали ее женственность. И ушки… Они слегка заострялись к кончикам, придавая обладательнице некоторое сходство с кошкой. Обмундирование этой женщины представляло собой обтягивающий и ничего не скрывающий, костюм черно-синего цвета – вроде спортивного, но с погонами, планками, нашивкой с именем над оттопыренным грудью нагрудным карманом. Имелись и прочие аксессуары военной формы. Причем, несмотря на непривычный вид (обтягивающие рукава до предплечий и штанины до середины бедер), форма эта была элегантной, ничуть не походящей на нарочито мешковатую и неаккуратную форму большевиков. Стройные и длинные ножки были обуты в элегантные плетеные босоножки, на манер греческих. Во всем облике этой удивительной представительницы женского рода просто сквозил ненавязчивый шик, даже несмотря на форму. И вдобавок ко всему – о Боже! (Манштейн, на мгновение прекратив мычать и ворочаться, несколько раз моргнул, пытаясь прогнать наваждение) – эта особа имела длинный и тонкий хвост – да-да, самый настоящий хвост, с небольшой ярко-рыжей кисточкой на конце, которым она элегантно помахивала при ходьбе.

Вторая же особа женского пола, следовавшая за первой, выглядела более привычно, почти по-арийски. Она имела светлую, почти белую, кожу с чуть желтоватым оттенком, вполне обычные серые глаза, светлые волосы ( тоже собранные на макушке в пучок) и не имела хвоста (по крайней мере, ничего похожего Манштейн не заметил). От обычных женщин ее отличала разве что чрезмерная худоба да чрезвычайно высокий рост. Еще на лице светлой бросался в глаза выразительный тонкий нос с горбинкой, подчеркивающий узкую форму лица. Одета светлая была в такое же обтягивающее трико, как и у темной, но белого цвета, без погон, только с какими-то нашивками. При этом было видно, что главной здесь является все же не светлая, а темная, а эта ей только ассистирует.

Каким-то чутьем Манштейн догадался, что на самом деле они обе гораздо старше, чем выглядят, явно состоят в немаленьких чинах и являются весьма опасными противниками как на поле сражения, так и в светской беседе. Хотя какие уж тут светские беседы, когда ты сидишь голый и привязанный к креслу и вот-вот умрешь, а стоящая впереди темная с усмешкой смотрит на тебя синими глазами с высоты своего роста, изящно помахивая при этом хвостом. Из каких глубин ада русские извлекли это чудовище, чтобы натравить его на немецкую нацию, Манштейн не знал, но догадывался, что с сегодняшнего дня все хорошее для Третьего рейха закончилось и начался Страшный суд, на котором он за все свои деяния будет осужден и низвергнут туда, где только мрак и зубовный скрежет.

– Итак, геноссе Ватила, – немного ерничая, сказала светлая на немного архаичном, но вполне понятном немецком языке, – перед нами знаменитый тактик дейчей Эрих фон Манштейн, не так ли? – ее серые глаза с желтоватыми вкраплениями, когда она глянула на немца, казалось, пригвоздили того к спинке стула – от них исходила какая-то гипнотическая сила. Когда она отвела взгляд, Манштейн по-прежнему продолжал чувствовать себя так, словно вдобавок к зажимам его еще и приклеили к смертельному орудию.

– Да, это так, геноссе Малинче, – на том же языке ответила темная, сморщив нос, – но я вижу, что стоило содрать с этого знаменитого тактика мундир, как он тут же превратился в обыкновенную вонючую обезьяну. Если мундиры содрать с нас, то мы от этого ничего не потеряем, а он смердит, как куча отходов.

– Это смердит его душа, не облагороженная благотворным влиянием Империи, а, наоборот, подпавшая под зловредное влияние идиотских идей, – возразила светлая. Впрочем, наверное, ты права. Давай поскорее закончим с этим допросом и пойдем отсюда, потому что сегодня у нас еще очень много дел.