Сосуд для иномирцев Романова Ирина

ГЛАВА 4

– Та женщина, которая первая пришла к вам, сказала, что вы молчите, потому что дали обет, – сказал мужчина, хотя показалось, что задал вопрос.

«Нет,  – я коснулась его руки, объясняя. – Я не говорю с рождения, это болезнь, не поддающаяся лечению».

– Странно, ведь те Нираты – хорошие лекари. Они пытались вас вылечить? – нахмурился собеседник.

«Нет, это им было не интересно, – вздохнула я, –  а объяснить о болезни я так и не смогла. Да и понять они не захотели».

– Я пойду, – засобирался мужчина, – вам надо отдохнуть. Помните, тут вы в безопасности. Даже если они смогут найти способ попасть сюда, весь наш мир будет знать об их вторжении. К вам на помощь придут все, кто смогут, – успокоил он меня и ушёл.

Лила, проводила его, а вернувшись, зарылась мне в волосы, бурча, что нечего мне перетруждаться, надо учиться брать больше Эклитэ и тратить осторожнее. Я закрыла глаза и заснула под бурчание белочки.

Проспала все утро до позднего обеда. Проснулась вялая и с ощущением, словно приболела. Позвала Эклитэ и попросила немного подлечить меня. Когда протянула руку, целых три зелёных ленты резво устремились ко мне. Одна сразу пропала, растворяясь, две другие задержались, слегка обвивая мое тело.

«Их сегодня три, одна растворилась, две остались» – поделилась я с Лилой.

«Это хорошо, – кивнула белочка, – значит, у тебя увеличился резерв. Но тебе надо научиться контролировать свою силу. Не стоит ждать, когда лента пропадет, лучше забирать ее обратно, как только она истончится».

«Я постараюсь научиться», – вздохнула и принялась разбирать принесенные корзинки. Надо бы их вернуть, зачем они мне тут? Только место занимают.

В одной из корзинок оказалось много полезного: пару платьев, простых, но очень хороших, белье, обувь. Я удивилась, когда это та женщина успела так хорошо рассмотреть меня и мой домик, чтобы понять, что я нуждаюсь в этом? Нашла большой кусок красивой ткани, посмотрела на два окошка. Да, их бы не мешало прикрыть. Полотно, что висело до этого, пришлось снять и пустить на тряпки, а то оно совсем обветшало.

Ещё я обнаружила в корзинке швейный набор. Порадовали ножницы, их я в домике так и не нашла, даже подстричь ногти было нечем. Кусок ткани оказался большого размера, похоже на лён. Значит, можно пустить его частично на скатерть, а из остального сделаю полотенца.  Шить я умею, для меня это не будет трудно. В другой корзинке я обнаружила немного красивой посуды. Достала ее и с улыбкой расставила на полках. Также, были разные крупы, и тут, знания о растениях  меня выручили – я смогла точно определить, что держу в руках.

Свой новый скарб сложила в большой ларь, до этого пустовавший. Крупам, муке, копченому и сырому мясу, хлебу – всему нашлось место. Перекусила я вчерашними остатками еды, а после принялась готовить новую. Благо, теперь есть из чего. Закончив с готовкой, взяла ткань и начала кроить, удобно расположившись на берегу озера.

К вечеру были готовы все четыре занавески и скатерть. Хватило еще на два полотенца. Приготовив мыльный раствор, я ушла купаться в небольшую запруду, расположенную чуть дальше от берега. Она была закрыта со всех сторон, так что меня точно никто не мог увидеть. Вымывшись, одела новое бельё и платье, старое – уже порядком потрепанное от постоянной носки – хорошенько выстирала.  Довольная и чистая я ушла в дом, ужинать и готовиться ко сну.

Засыпала с мыслью, что я все же нашла свое место. Пусть оно и оказалось в другом мире. Думаю, мое предназначение – лечить людей. Может, попробовать полечить и свои голосовые связки? Ведь Эклите помогает всем…

Меркат

Я почувствовал, что с сосудом что-то происходит, и помчался по ее следу. Мне она очень нравилась, поэтому именно я чаще всех присматривал за ней. Я не разделял общего мнения, что она нас ненавидит. Мне казалась, ее поведение больше похоже на самозащиту. Ведь как не назови обряд зачатия, но это насилие. А девушка попалась такая нежная, такие гладкие волосы, словно вода… Я бы очень хотел, чтоб она полюбила нас, мы ведь готовы на это!

Мы трое – не такие, как все остальные Нираты. Мы рождены от сосудов, потому чистокровные Ниратки всегда брезгливо смотрели на нас. С детства мы знали, что соединены миром в триумвират, и женщина у нас будет одна на всех. Ратису наша избранница тоже понравилась, да и Ирту, хоть он и не признавался.

Я бежал и чувствовал: нить с сыном почти не ощущается. Не дай Предки, с ней что-то случится! Бежал по почти исчезнувшей тропинке, понимая, что двигаюсь в направлении источника предков. Но как она могла туда попасть?..

Я остановился на поляне и понял: источника больше нет, он пуст. А сосуд в это время стояла за зеркалом перехода и с ужасом смотрела на меня. Осознав, что я не смогу пройти, она знаками мне показала, что не отдаст ребёнка, это равносильно тому, чтобы вырвать её сердце прямо из груди. И тут я с ужасом понял, что мы ведь даже не объяснились с ней, считая, будто и не должны. Попытался было объяснить знаками, что мы не будем забирать ребенка, но она лишь покачала головой.

Зеркало перехода захлопнулось.

Я шел домой, словно на смерть, понимая, что мне не простят потери сосуда.

– Я говорил, что необходимо держать ее в искусственном сне! – Ирт злился, смотря на меня так, словно собирался бить.

– Она ушла зеркалом перехода, открытым предками! – зло выкрикнул я. – Знаками мне показала, что не отдаст ребёнка, что для нее это равносильно самоубийству! Как сердце вырвать из груди!

– Женщины лживы! – фыркнул Ратис. Он был бледен.

– Сколько раз она тебе солгала? – злился я, – А помнишь свою мать? Когда тебя забирали от нее, она кричала, а затем умерла, ее сердце не выдержало! А мы даже не знаем, кто нас на свет произвел! Отцы избавились от сосудов сразу после нашего рождения!

Я попытался перевести дыхание.

– Она общалась только знаками. Так почему же мысль, что она не может говорить по каким-то объективным причинам, нам даже в голову не пришла? – злость прошла, и на последней фразе я просто упал в кресло, вцепившись в свои волосы.

– Она просила у меня бумагу и карандаш, а я этого сразу и не понял, – ошарашенно произнес Ратис. – Она хотела говорить… Это мы не захотели её слушать!

– Предки могли открыть зеркало только в тот мир, где наша раса начала свой путь. Они отомстили нам за насилие над сосудом, – тяжело вздохнул Иртис и опустил плечи, словно на них лег тяжелый груз.

– Теперь главный вопрос, как открыть портал, если источника больше нет. Да и точно ли мы уверены, что стена для нас закрыта? – я посмотрел на Ирта. Он воин и, возможно, знает ответ. Хотя и Ратис, как ученый, может найти решение.

– Один отщепенец говорил, что они ставят эксперименты по перемещению между мирами, – Ратис смело глянул на нас, – они все собираются уходить туда. Им надоело прятать и лечить женщин, а то и вовсе хоронить сосуды. Ведь именно к отщепенцам вышвыривают женщин после того, как в них отпадает надобность.

– Как ты мог скрывать от нас то, что ты общаешься с отщепенцами? – поразился Ирт.

– Зная, как вы это воспримете… – хмыкнул Ратис и пожал плечами, – без проблем.

– Они нас примут? – спросил я его.

– Думаю да. Отщепенцы давно просили помочь им доработать аппарат для перехода.

– Хорошо, – согласился Ирт, хоть и был не в духе. – Иди и договаривайся с ними. Мы соберем все необходимое для похода. Возможно, нам еще удастся найти наш сосуд. Предки, мы ведь даже имени ее не знаем, Матери нашего ребенка! Будем молить о прощении.

– Хорошо, мои вещи не забудьте! – бросил через плечо Ратис, уходя из дома.

К вечеру он вернулся, уставший, но довольный.

– Нас берут, но только из-за того, что мы не чистокровные Нираты. Где мои вещи? – спросил и тут же забрал свою сумку из моих рук. Полезная все-таки вещь досталась нам от предков. Они смогли с помощью Эклитэ сделать сумки, в которые вмещается очень много всего, но при этом их вес не меняется. Мы, современные Нираты, давно ничего не создаем. С тех пор как у нас нет доступа к Эклитэ, пропадают и источники предков.

Так нас наказали за проступки и отношение к женщинам.

И кажется это правильно…

 Незнакомец

Харита первая заметила дым над лесом, где раньше жила Малисса. Она, подхватив корзинку с дарами, побежала проверять, верна ли ее догадка. Ей ведь скоро замуж, хочется и ребеночка выносить, и самой быть в порядке после родов.

Весть про Малиссу по нашему небольшому городку разнеслась мгновенно. Сестра недавно родила ребенка, но он был очень слабым, уже и не надеялись спасти. Просто ждали, когда умрет. Она подхватила младенца и бегом побежала через лес, мужья следовали за ней, поддерживая слабую после родов женщину и по очереди неся малыша. Так торопились, что даже не вспомнили про повозку, которую можно было бы запрячь.

Вернулась сестра счастливая, неся кричащего сына. Тот вопил, как настоящий Кори* на выпасе. К сожалению, мне отцом стать не суждено. Хоть наши женщины и не гордячки, встречаются всякие, но стать мужем у меня не было ни шанса. Никому не нужен уродливый мужчина со шрамами.

Мне стало любопытно. Заглянув утром в дом сестры, я взялся отнести подарки от нее Малиссе. Вдруг та сможет и меня вылечить? Хотя я ездил в большой город, и там мне сказали, что это невозможно. Но почему бы не попытать удачу?

Оседлав Ориса*, я привязал корзинки к его спине и повел к лесу.

Оказалось, Малисса окружила поляну, на которой стоял ее дом-дерево, силовой защитой. Чего может так бояться женщина?

Навстречу мне вышла хрупкая девушка, даже слишком юная, чтобы жить одной без присмотра родных. Она выглядела сонной и на ходу заплетала длинную светлую косу. Заметив меня, встала на месте, не доходя до стены. Я внезапно понял: она опасается меня. Попытался успокоить словами – вроде поверила, пропустила сквозь защиту. Но я чувствовал, что она внимательно смотрит мне в спину.

Когда понял, что девушка пришла оттуда, из-за стены… для меня это было шоком. Одна, беременная, совсем юная и такая хрупкая… Только предки могли подобное провернуть, это они помогли ей!

Напоив девушку чаем из трав, ушел, провожаемый осторожным хранителем. У нас такие есть только у самых сильных носителей Эклитэ, что уже многое говорит об этой Малиссе.

Придя домой, я снял перчатки, плащ, открыл лицо, и, проходя мимо зеркала, замер, потому что рассмотрел в нем свое лицо. Самый большой шрам на лице, который перечеркивал глаз, теперь выглядел гораздо меньше, бледнее и аккуратнее. Мое сердце дрогнуло. Маленькая, одинокая иномирянка смогла сделать то, чего не потянули маститые лекари из города…

 ***

Кори – местное название домашних животных, дающих молоко и мясо, похожих на гиппопотамов с шерстью, но таких же неуклюжих и весьма опасных, если чувствуют угрозу. Испугавшись чего-либо, Кори издают резкий громкий крик.

Орис – ездовое животное, напоминающее доисторического ящера, передвигающегося на четырёх конечностях. Орис легко перемещает тяжести, а также способен развить скорость до 120 километров в час.

ГЛАВА 5

Утром я проснулась  поздно, сегодня меня спозаранку никто не беспокоил. Сладко потянулась, и выбежала искупаться в прохладном ручейке. Сегодня, после занятий с Лилой хочу перешить старое платье в халат. Его будет удобно надевать на себя по утрам. Хочется что-то быстро накинуть на себя, чтобы добежать до ручья и умыться.

После завтрака я села на полюбившееся мне бревно на берегу озера и, прикрыв глаза, позвала Эклитэ. Сила охотно появилась, обвивая меня. И я решилась попросить вылечить связки. Эклитэ охотно обмотала моё горло и полностью растворилась. На место одной ленты пришла другая, которая сообщила, что лечение будет долгое, так как болезнь слишком запущена.

Но это не важно, зато есть шанс, что я смогу позвать своего ребенка вслух по имени!

После сеанса лечения взялась за готовку ужина и шитье халата. Пока чугунок томился на печи, распорола платье, раскроила его и принялась шить. После халата, ткани осталось много, так что я оставила ее и, свернув, убрала. Может, позже сошью из этой ткани белье. Халат я кроила с запасом на будущий животик – сделала приличный запах спереди. Похоже, сегодня не управлюсь – слишком тонкая ткань, скользит под пальцами, неудобно работать. Со вздохом отложила халат до завтра и собралась ужинать.

Вдруг зазвенела стена. Я выглянула из домика и обнаружила за чертой вчерашнего незнакомца.

Пошла к стене, удивляясь про себя, что сегодня он припозднился.

– Простите Малисса, не смог прийти раньше. За то я не с пустыми руками, – улыбнулся мужчина.

Протянув руку, пропустила его на поляну. В руках незнакомец нес объемный сверток. Я пригласила его к своему скромному ужину, и мужчина отказываться не стал.

– Благодарю, было вкусно, – сказал он, когда закончил с едой. – У нас женщины мало готовят, в основном этим занимаются мужья. Я вчера немного осмотрелся тут, и вот, принес вам новое постельное белье и одеяло. Здесь ничего не менялось уже больше двадцати лет.

Я наклонила голову, в знак благодарности. Сегодня мужчина хоть и прикрывал лицо, но был уже без перчаток. Положила свою руку на его, всю в шрамах от ожогов, и обратилась к Эклитэ с просьбой полечить. Две ленты из трёх, обвили его кисть и почти сразу растаяли. На наших глазах жуткие шрамы посветлели, а рубцы моментально стали менее выраженными.

«При мне можете не надевать платок на лицо, – сказала ему, – я в прежней жизни работала с людьми, которые получали ожоги, меня не испугают ваши шрамы».

– Люди – это ваша раса? – сказал незнакомец, с неохотой снимая платок с лица и ловя мою реакцию. Я ответила: «Да» – и спокойно осмотрела его лицо. Ресниц и бровей ожидаемо не было, но шрамы оказались, как по мне, не столь ужасны, чтобы их прятать.

– Меня зовут Фарид, – внезапно сказал он дрогнувшим голосом.

Мне стало понятно, что даже среди мирных Ниратов, этот мужчина – изгой. Его считают уродом, поэтому он прячет даже легкие шрамы. Я погладила его ладонь, жалея, а он схватил мою руку и, поднеся к губам, поцеловал. Тут же смутился:

– Простите, что позволил себе это, у нас не принято прикасаться к женщинам без разрешения, но я не мог не поблагодарить вас! Доброго Хаара*! – и буквально выскочил из домика, подхватив приготовленные мною у порога пустые корзинки.

А я взяла оброненный им платок и сжала в ладони.

Вечером, укладываясь спать, почесала засыпающую Лилу и засунула платок под подушку из трав, одетую в новую наволочку. Сегодня я спала на новом, мягком постельном белье, которое испускало приятный легкий аромат трав.

 Фарид

Мечтал ли я встретить женщину, которая меня примет таким, какой я есть? Да, много раз да! И пусть я понимаю, что девушка меня просто жалеет, но и жалости к себе я прежде не видел… Даже сестра, родная кровь, относилась к моему уродству спокойно, запрещала лишь появляться у нее без платка. Я уже почти смирился с тем, что у меня не будет семьи. Никакой…

Вышло так, что мой триумвират погиб в бою, а я тогда, непонятно зачем, выжил. Хотя, может предки заранее знали, что придет та, которая сможет вылечить меня? Без триумвирата – не слыша их, не ощущая их эмоции – я чувствовал себя ущербным. Но даже будучи здоровым, я не смог бы иметь детей. Только втроем получится зачать ребенка.

Так, может, новая Малисса – и есть мой шанс стать частью семьи? Я могу быть хотя бы другом для юной девушки и отцом ее ребенку. Но, захочет ли она довериться мне, после того, что с ней сделали те чистокровки? Буду пытаться, упорства мне не занимать. К тому же, мое хобби – это выпечка, а все женщины сладкоежки. Решено, буду каждое утро вставать с восходом Сайрин* и печь пироги, а после этого идти на лечение. Да и мяса надо не забыть с собой захватить, ведь Малиссе надо хорошо питаться, она ждет малыша.

 ***

 Хаар – ночное светило – он.

Сайрин – дневное светило – она.

***

Первым делом, проснувшись утром, занялась практикой с Эклитэ – лечила голосовые связки. Завтрак пока отложила, поем позже. Вместо него сразу села за шитье. Едва я приступила, как завибрировала стена, привычно предупреждая о вторжении.

Оставив шитье, заглянула за дерево. Фарид, сегодня без платка на лице. В руках очередное лукошко. Я пропустила его и махнула рукой, приглашая в дом. Еще не переступив порог, Фарид сунул лукошко мне в руки, а сам пошёл ставить чайник.

– Вы завтракали? Нет? Тогда я вовремя, – улыбнулся он.

Я вытащила из корзинки вкусно пахнущую выпечку и вдохнула приятный аромат. До чего же вкусно! Не удержавшись, я вцепилась зубами в румяный бок булочки, не дожидаясь чая.

– Рад, что вам понравилось, – сказал мужчина. Я подняла взгляд и заметила, что он улыбается. Как может, учитывая, что губы покрытыми рубцами. Спокойно накрыла его руку своей, запуская Эклитэ для лечения. Сегодня я легко отдала на это две ленты. Они впитались, и, видимо, почувствовав моё желание, преобразили лицо Фарида. Вместо шрамов остались только белые полосы, на глазах появились ресницы, а над ними – две широких брови.

«Вот теперь намного лучше, – сообщила ему, уминая последний пирог, – лечение идёт хорошо».

Кажется, я всё же объелась.

– Спасибо, – он снова поймал мою руку и поцеловал, а я неожиданно покраснела от такой вроде пустяковой ласки.

Дни потекли, словно ручеек за моим домом. Мой день был строго разделен на учебу, лечение и заготовки на зиму. Да, оказалось, что в этом мире уже конец лета, и скоро придут холода. Благо, они недолгие. Узнав новости о порах года, я стала носить в дом хворост не только на сегодняшний день, нужно было сделать запас на будущее. С пузом то особо не находишься. Однажды за этим занятием меня и застал Фарид.

– Ты зачем? Тебе нельзя же, – сразу высказался он. – На зиму Малиссу обычно принимали в дом в городе. Да и сейчас, только сообщи, что пора – все будут предлагать выбрать именно их дом.

Фарид давно перешёл на ты, наши отношения были странными. Он вроде как взялся меня опекать, а я и не была против, привыкнув, что он постоянно рядом. Можно сказать, я доверила ему себя и моего неродившегося ребенка. Об отцах младенца я старалась вообще не вспоминать. Фарид рассказал о том, что все Нираты живут в триумвирате, практически с рождения зная, кто в нём будет. С юношества мужчины распределяют роли, выбирая, кто будет главенствующим Альфой, кто станет Бетой, а кто – опекаемым всеми, младшим.

«Кем был ты?» – однажды спросила я.

– Бетой, – с горечью ещё не забытой потери, произнес он.

«Значит, я твой младший, – сказала я, пытаясь, как могла, поддержать его, – а потом будет ещё и третий, когда родится малыш. Мы тоже станем триумвиратом!»

Фарид посмотрел на меня странным взглядом, и кивнул.

Месяц пролетел незаметно, проходя в заготовках и лечении Ниратов из города, поток которых и не думал уменьшаться.

Наши отношения с Фаридом развивались, но скорей в сторону дружбы. По крайней мере, я так считала. Со временем понимала, что нуждалась в нем все больше и больше. Теперь я стала бояться остаться одна, ждала его, всегда с волнением заранее чувствуя, что он уже идёт ко мне.

Фарид

Она называла себя странным именем Лина, по буквам нарисовав на листе, я долго привыкал к нему, все, порываясь назвать ее Малиссой. Наше общение быстро переросло в доверие: она научилась доверять мне себя, а я научился чувствовать ее волнение, когда задерживался в городе, словно Лина – одна из моего триумвирата.

Но, к сожалению, я не видел в ее глазах влечения ко мне, как к мужчине, хотя лечение уже было почти закончено. Я не знал, как ей сказать о своих чувствах, потому закрылся в душе, боялся напугать. Ведь у нас принято, чтобы первый шаг делала женщина. Она должна дать мужчине разрешение на ухаживание.

****

Солнце сменилось дождями, и однажды утром Фарид пришел не один.

– Тебе нужно собраться и переехать в более теплое жилище, – сказал он. – Одна из женщин, готова принять тебя у себя дома на всю зиму.

Услышав эти слова и посмотрев на женщину, отрицательно мотнула головой и, закутавшись в теплую шаль, ушла в домик, поближе к очагу.

– Прости, но уже пора, – он зашёл следом за мной, – холода с каждым днём всё сильнее.

– К тебе можно? – прошептала я, изо всех сил напрягая связки. Совсем недавно я пошла на поправку и начала говорить, но пока мало, односложно и шепотом.

– Можно, но только если ты разрешишь мне ухаживать за тобой, иначе это будет нарушение закона, – ответил Фарид.

– Я должна дать его? – испуганно замерла. А готова ли я на это?! Да и зачем я ему, беременная чужим ребенком. Не заметила, как начала передавать ему свои мысли, через руку, которую схватила в панике.

– Ты не можешь не нравиться, – тепло улыбнулся Фарид. – Ты очень красивая, а твой ребенок – это чудо, данное мне за потерю триумвирата. Я ведь не полноценен…

Он поднял на меня глаза с оттенком грусти:

– Вопрос в другом: нужен ли я тебе такой? Ведь ты можешь выбрать лучших из свободных.

– Никто, только ты! – поспешила уверить я. И внезапно испугалась, что он оставит меня, и я опять останусь одна.

– Ты должна сказать при свидетелях, что даёшь мне дозволение ухаживать за тобой.

– Скажу, – кивнула, поднимаясь, и повела его на улицу к стоящей там женщине.

– Разрешаю ухаживать, – сказала из последних сил, совсем теряя голос. Столько говорить с непривычки тяжело.

– Это хорошо, – неожиданно спокойно отреагировала женщина. – Нельзя столь юной девушке жить одной. Я рада за вас, Фарид! – она поклонилась и ушла прочь.

ГЛАВА 6

Я собрала вещи, которых оказалось не так уж и много, и взяла Лилу, которая бухтела, что всё будет хорошо, главное жить в тепле. До Ориса идти было недолго. Орисы – это местные ездовые ящеры. С этим конкретным животным мы были уже знакомы. Я завоевала его сердце, разузнав, что тому нравятся корешки одного определённого растения. С тех пор регулярно находила их и подкармливала его, а Орис через некоторое время готов был любить меня и без них, но всё же руки привычно обнюхивал при встрече.

Фарид несколько раз звал меня в город за покупками, но я неизменно отказывалась. У меня же нет денег, а брать у него как-то неудобно. Но к зиме стало понятно, что мне всё же понадобится зимняя одежда, потому как подаренные ранее лёгкая обувь и теплая шаль уже не грели.

На гружёном Орисе, мы подъехали к большому двухэтажному дому, окружённому садом. За домом виднелись загоны и постройки, видимо, для животных. Фарид спрыгнул с Ориса первым, потом аккуратно снял меня со спины животного и поставил сразу на порог, так как снова начал моросить дождь и, было зябко.

– Я сейчас приду, только поставлю Ориса в загон. Ты не стой, иди в дом, там тепло, – и подтолкнул меня к двери.

Несмело я шагнула внутрь, сразу оказавшись в тёплом помещении. Оглянулась по сторонам: просто, чисто и уютно, ещё и выпечкой пахнет. Фарид давно мне сказал, что у него есть лавка-пекарня, которая приносит неплохой доход. К тому же выплата за потерю триумвирата лежит не тронутая – ему эти деньги не на что тратить.

Зашла на кухню и села в удобное кресло. Моментально согревшись, скинула с плеч шаль. Сегодня ночью мне не спалось, сынок впервые дал понять, что он со мной. Его крошечные касания изнутри, словно крыльями бабочки, растрогали меня до слёз. Поэтому в уютном тепле, мои глаза моментально начали закрываться, и, сама не заметив, я уснула.

Меня бережно подняли на руки и понесли. Я чувствовала, что это Фарид. Наша связь через Эклитэ мне подсказала. Расслабляясь окончательно и прижимаясь щекой к его рубашке, я даже неожиданно отметила для себя, что он пахнет корой дерева Таста. И как раньше не замечала? В этом запахе мне чудился родной дом – Фарид пах можжевельником с примесью цедры апельсина, словно напоминая о праздновании Нового Года. Он аккуратно положил меня на кровать, снял истоптанные ботинки, слегка касаясь щиколоток, и укрыл одеялом.

Проснулась я от того, что стало жарко. Скинула одеяло и встала. Безошибочно определив за одной из дверей ванную, направилась туда. Удивилась наличию всяких баночек и милых вещичек, словно меня тут ждали. Или до меня тут жил кто-то другой. Умылась и, расчесав волосы, по лестнице спустилась сразу в кухню. Обувь свою в комнате я не нашла, поэтому так и топала в одних чулках.

В доме было тихо, и совершенно точно пусто. Я снова села в знакомое кресло, возле которого на углу стола стояли миска с пирогами и кружка с ещё теплым чаем. Поев и, ещё чуть-чуть подождав, пошла осматриваться в доме.

Холл небольшой, напротив него уютная гостиная, в которую я заглянула лишь мельком и двинулась дальше, следом кабинет, заваленный книгами и тетрадями. Наверное, Фариду некогда всё это разобрать, а мне не трудно будет помочь навести порядок. Раньше я вела кучу карточек больных, помогая заведующей, так что справлюсь. Полки для книг были почти пустыми, сами книги стояли стопками на полу или лежали сваленными здесь же в кучу. С них я и решила начать.

Используя бытовую Эклитэ, собирала пыль и сложила книги в алфавитном порядке по автору. Ориентировалась также и на названия работ. С наведением порядка на полках справилась за пару часов. Остались стол и подоконник, заваленный бумагами вперемежку с книгами. Первым делом сложила фолианты, следом собрала листы, но читать не стала, просто аккуратно положила стопками, вытерев предварительно пыль.

Внезапно накатила усталость, заставляя меня сесть в кресло Фарида. Устроившись удобней, я поджала ноги и, обняв подушку для спины, которая пахла хозяином этого дома, неожиданно уснула.

– Лина, ну, зачем ты, устала же, – услышала сквозь сон. Открыла глаза и увидела Фарида, он сидел на корточках возле моего кресла.

– Хотела сделать тебе приятное, – попыталась оправдаться. – Не нравится? Я листки не читала, просто сложила.

– Мне нечего прятать. Там заметки, счета, расчеты, вот и всё. Если хочешь, можешь и в них попробовать разобраться. Я пишу и пишу, а до ума довести всё никак не могу, вот и бардак образовался. Так что спасибо тебе. Идём кушать?

– Идем, – высвободила ноги из-под себя и начала вставать.

– Я принес тебе обувь, это для дома, – сказал Фарид, обувая мне теплые сапожки на ноги. – Остальная в спальне.

Помог мне встать и повёл на кухню.

– Ниратов можешь принимать в моем кабинете. Все уже знают, что ты поселилась здесь, так что приходить будут тоже сюда. Если тебе что-то нужно оттуда, из дома, я принесу.

– Да, нет, вроде. Все, что нужно, я взяла. Главное сокровище, вот, спит в моих волосах, – говорила я сиплым шепотом. Громче пока не могла. Вытащила малышку Лилу, и погладила её. С приходом холодов белочка стала всё чаще спать.

– Видимо надо готовить ей гнездо, пусть отсыпается в безопасности, тут ей нечего тревожиться, – предложил Фарид.

После ужина он принес из кладовой корзинку с крышкой и теплое одеяло, а я аккуратно уложила туда Лилу и прикрыла крышку. Мы с Фаридом случайно прикоснулись пальцами, одновременно схватившись за ручку корзинки.

Я вскинула на него испуганный взгляд, он посмотрел в ответ и вздохнул:

– Тебе не стоит меня бояться.

– Я не тебя боюсь, а себя, – покраснела и отвернулась от него.

– Почему, – Фарид внезапно прижал меня к себе за плечи, мои ладони уперлись ему в грудь. Я испугалась, что передумает обнимать, а так хотелось этого. Ведь я, в сущности, совсем одна.

– Ты больше не одна, а теперь и я не один. Мы вместе, если ты разрешишь, – проговорил он и, прижавшись к моим волосам, замер, ожидая ответа.

– Поцелуй меня, – едва слышно шепнула я, боясь, что откажет.

Меня решительно развернули. Фарид приподнял моё лицо и коснулся губ своими. Сердце перестало биться, я забыла, как дышать. Столько любви и ласки было вложено в один этот поцелуй! Я никогда раньше такого не испытывала. Фарид делился со мной своими чувствами с помощью Эклитэ, которая связывала нас почти невидимыми нитями. Я чувствовала, как они, переплетаясь между собой, впитываются в нас, оставляя чувство лёгкого жжения на руке.

– Эклитэ благословила нас, – выдохнул Фарид, оторвавшись от поцелуя. Он взял мою ладонь и поднес ее к своим губам, целуя причудливый рисунок из серебряных линий на тыльной стороне.

– Мы теперь муж и жена? – прошептала я и снова замерла. А он прижал меня к себе ещё крепче.

– Да, – улыбнулся. – Ты не против? Когда поцеловал тебя, я просил предков только об одном: чтобы ты не отказалась от меня.

– А я просила, чтобы ты остался со мной, – вцепилась в его рубашку до побелевших пальцев.

– Нас услышали, – Фарид подхватил меня на руки и понес к кровати.

– Ты разрешишь остаться сегодня с тобой? – прошептал он мне на ушко, щекоча его губами.

– Я не знаю, – об этой стороне я думала бы в последнюю очередь.

Он внезапно замер, останавливаясь на ходу и крепко прижимая к себе.

– У тебя были мужчины до того как ты стала сосудом? – взволнованно спросил Фарид. Его внезапная догадка ввела меня в панику. Да, парень был, но дальше поцелуев у нас не заходило. А при обряде зачатия я кроме страха и боли ничего не запомнила, была словно в тумане. Возможно, источник сгладил воспоминания, чтобы я больше не боялась. Конечно, я знаю, что происходит между мужчиной и женщиной в постели, но это только теория, практики еще не было.

– Нет, – ответила я, и слезы сами собой полились из глаз. Ужас тех часов, когда трое Ниратов зачали во мне ребёнка, вернулся в воспоминания моментально.

– Прости меня, – сказал Фарид. – Я подожду, не буду настаивать. Просто разреши побыть рядом.

На это я смогла только кивнуть.

– У нас не принято, чтобы девушки выходили замуж непорочными, – поведал он. – Перед замужеством знахарка с помощью Эклитэ убирает преграду, чтобы избавиться от боли в первую брачную ночь. Мы не изменяем друг другу, у нас нет такого. Нас соединяют предки, не зачем причинять боль жене.

Фарид покачал головой.

– Да, есть женщины, которые являются свободными, по каким-то причинам они не находят себе триумвират. Но к ним нет никаких претензий, никто не осуждает. Мы слишком ценим вас, чтобы упрекать в чем-то, – улыбнулся он. – Хочет женщина ещё один триумвират в мужья, а предки это одобряют? Пожалуйста, препятствий нет. Однако те Нираты… они другие. Жестокие из-за примеси крови других существ, однажды пришедших к нам не с другого мира, а со звёзд.

Я слушала очень внимательно, ловя каждое слово.

– Существа прилетели на больших кораблях, и мы приняли их, позволили жить с нами. Вот их потомки через некоторое время и возомнили себя детьми богов с чистой кровью, которые не гнушаются насилием над сосудом. Слово то, какое придумали – Сосуд. Словно вещь, игрушка. Предки сразу начали противиться этому, вот потомки и отделились от нашего мира.

Он рассказывал, а сам покачивал меня на руках, словно ребенка, гладил по спине, успевая снимать мою одежду. Закончив с этим, Фарид уложил меня спать. Укрыл одеялом, лег рядом, не раздеваясь, и просто прижал к себе. Я положила голову ему на плечо и спокойно уснула.

Среди ночи проснулась, как от толчка, обливаясь липким холодным потом.

– Я рядом, что ты? – всполошился Фарид. Он успел снять верхнюю одежду и лежал поверх моего одеяла в рубашке и тонких штанах.

– Они ищут меня, – выдохнула я, – Эклитэ показала, что они видят нити, связывающие с ними ребенка, – я тряслась от ужаса, представляя, что кто-то из них вот-вот придёт и заберёт моего малыша.

– Даже если это так, им никто не позволит отобрать его. Я твой муж, они – нет. Насильно делать женщину матерью – это нарушение закона. За тебя вступятся все! Не только горожане, любой Нират из этого мира!

Он говорил, успокаивая и успевая сцеловывать слезы страха с моих щёк. Я же вцепилась в его плечи и постоянно пыталась притянуть поближе, боясь, лишится ставшего уже родным тепла.

– Покажи мне, как это бывает по-другому, – тихо прошептала я. Знаю, что он понял правильно, и знаю – не обидит. Если вдруг меня все же заберут, то хотя бы буду знать, каково это – быть любимой.

Фарид с готовностью покрыл поцелуями все моё лицо, ласкал губы, попутно избавляя меня от рубашки, скрывающей кожу. Я замерла, отдаваясь новым ощущениям, прислушиваясь, как на ласку Фарида отзывается моё тело. Он медленно вел дорожку поцелуев к груди, а затем захватил горошину соска губами. Меня неожиданно тряхнуло. От новых эмоций внизу живота стало горячо. Фарид не торопился с другими ласками, уделял внимание груди, которая с беременностью стала больше и чувствительней. Наконец-то сладкая пытка закончилась – он спустился ниже, поцеловал лёгкую округлость живота, нежно пройдясь по нему, и спустился ниже. Я рефлекторно сжала ноги, но Фарид просто целовал мои бедра, одним пальцем раздвинув складочки и нежно обводя чувствительный комочек между ними, чем посылал сладкие волны удовольствия прямо в живот. Меня уже начало потряхивать от желания чего-то большего, когда он раздвинул мои ноги коленом и устроился между ними, нависая сверху.

– Как в вашем мире признаются в чувствах? – он замер надо мной.

– Я люблю тебя, – прошептала с замиранием сердца, ожидая эти слова от него.

– Я люблю тебя, моя жизнь, – он нагнулся и, целуя, вошёл в меня. Зелёная лента Эклитэ моментально растворилась у меня в животе, убирая дискомфорт от вторжения в лоно. Мне осталось только отдаться новым чувствам, которые разом захватили полностью. Тело горело и дрожало, мои стоны раздавались в тишине спальни, вторя стонам Фарида. Мои глаза были отражением его чувств. Мы наслаждались друг другом с упоением. Эклитэ позволила нашим чувствам стать острее, сделала их более глубокими, запоминающимися. Жар в животе внезапно разошелся по телу, заставляя выгибаться и кричать от полноты переживаний. Фарид ослабил темп, давая мне прийти в себя, затем с нежностью поцеловал, а в его глазах горела готовая выплеснуться страсть. Резко толкнувшись в меня, он заполнил моё лоно собой без остатка, выплеснул семя, которое горячими каплями осталось внутри, и припал с поцелуем, собирая мой вздох счастья.

– Спасибо, – прошептала я ему, укладывая голову на плечо.

– Разве можно благодарить за обоюдное счастье, – выдохнул он и прижал меня к себе. – Спи, моя маленькая Татин, уже скоро утро.

– Кто такая Татин, – я не нашла в памяти перевода этого слова.

– Татин значит судьба, жизнь. Ты – моя жизнь… У нас, когда признаются в чувствах к женщине, говорят: ты дороже жизни. Вот ты мне дороже моей жизни, Татин, судьба моя.

– Я люблю тебя, – прошептала, начиная погружаться в уютную дрёму.

***

Утром Фарид поцеловал меня, прошептав, какая я красивая, и ушёл в пекарню. Я же осталась досыпать, всё же ночь была бессонной. Вспоминала поцелуи и прикосновения, будоража своё воображение. Так и уснула, трогая губы и улыбаясь.

Проснулась и сразу кинулась проверять соню Лилу. Так и дрыхнет, переворачиваясь с боку на бок, попискивая и иногда дрыгая лапками. Я съела оставленный Фаридом завтрак и сразу отправилась в кабинет, разбирать его бумаги. Когда почти всё сделала, раздался стук в дверь. Открыла и увидела на пороге женщину с мальчиком на руках.

– Добрый день, Малисса, – поприветствовала она. – Мой сын кашляет, лечение обычными травами не помогает.

Я приглашающее махнула рукой. Проводив их к кабинету и усадив мальчика на стул, отпустила ленту Эклитэ. Когда она вернулась с информацией, спросила у ребёнка:

– Семена Каше, зачем вдыхал?

– Ну, мы баловались с триумвиратом, – ответил мальчик, потерянно глядя на меня. – Эрик сказал, что если вдыхать их, то можно получить дар от Эклитэ – дышать под водой. Как водные существа.

– Вот глупые, – покачала головой. – Семена Каше хорошо использовать для ловли мелкой рыбёшки, да как приправу, если перетереть. А так они просто застряли у тебя в лёгких.

Я отпустила ещё одну ленту, чтобы убрать остатки семян в организме мальчика.

– Спасибо Малисса, будьте благословлены, – откланялась женщина и, подхватив мальчика, ушла. Вернувшись в кабинет, я обнаружила свёрток, лежащий на стуле, где сидела женщина. Развернула его и увидела красивое кружево, нежное, словно паутинка. Но мне показалось кощунством надевать его на простое платье, поэтому отложила.

Я решила сама сделать сегодня ужин. Обнаружив на кухне рыбу, недолго думая, приготовила её. Остатков даже хватило на наваристый суп. Фарид устанет с работы, а у меня уже всё готово. В нетерпении, впервые решила посмотреть, что за книги в кабинете у Фарида. Из всех выбрала историю мира и открыла её.

Итак, мир, в который я попала, называется Айшайна. Раса здесь одна, но иногда сюда попадают существа из других миров. Они изолированы друг от друга, так что о соседних известно только со слов попаданцев. Наша Земля вообще не упоминается в учебнике, и как туда пробрались Нираты – не понятно.

Хлопнула входная дверь, я отложила книгу и пошла встречать теперь уже мужа.