Егерь. Последний билет в рай. Котенок (сборник) Быченин Александр

Глава 5

Рыцари плаща и кинжала

Обещанный техник по фамилии Грибов со своей работой справился быстро – наставил на меня рамку переносного сканера, просветил в разных диапазонах, до рези в глазах, затем взял пробы тканей и крови. Повозился минуту с чемоданчиком анализатора и вынес вердикт: чист и невинен, аки младенец. Дима Калашник сразу же расслабился, оставил в покое автомат и вполне дружелюбно предложил подзарядить накопители скафандра. Я, понятное дело, не отказался, про себя злорадно хмыкнув: вот будет облом «особистам». Боеприпасы по размышлении трогать не стал, пусть хоть что-то яйцеголовым достанется, а вот Петровичев ППМ вернул в строй. Самого кота тоже пришлось подвергнуть сканированию, на всякий пожарный. Тот процедуру выдержал с показным достоинством, дескать, плевать мне на вашу суету, но если напарник просит… На какие только жертвы ради него не пойдешь. На все про все убили почти четверть часа, поэтому в катер я не полез, воспользовался собственным передатчиком. Исаев отозвался мгновенно:

– Денисов?! Что у тебя?

– Все в порядке, товарищ майор! – бодро отрапортовал я. – Жив, здоров, двоих беглецов удалось обезвредить.

– Да знаю, – отмахнулся майор. – Калашник докладывал. Я так понимаю, ты хочешь посоветоваться, как себя с безопасниками вести?

– Именно. Стоит конфликтовать, или лучше прогнуться?

– Смотри по обстановке, – задумался Исаев на секунду. – В бутылку не лезь, в общем и целом требования выполняй. Но если начнут чего-то странного хотеть, посылай на… ко мне, в общем. И ни на какие сомнительные процедуры типа мнемосканирования не соглашайся. Только в моем присутствии. Короче, можешь смело ссылаться на вышестоящее начальство. Нам сейчас главное тебя на базу вернуть, а уж тут мы «особистам» развернуться не дадим.

– А если они начнут угрожать силой?

Вообще-то класть на них вприсядку, но все же лучше заранее уточнить.

– Флаг в руки! – хохотнул майор. Правда, довольно нервно. – Разрешаю адекватное противодействие. Диму предупрежу сейчас, так что держись ближе к Охотникам. Все понял?

– Так точно!

– Вот и славно. – Исаев помолчал, обдумывая что-то. – Все, закругляемся. Не будем давать лишних поводов. Безопасники, они такие – дашь палец, отгрызут руку по плечо. Конец связи.

Ну вот, ЦУ получил. Осталось выполнить.

– Ну и?.. – уставился на меня Калашник.

– Работаем, – хмыкнул я, откинув забрало. Нечего эфир засорять. – Слышал, что комбат сказал?

Лейтенант кивнул и сделал забрало прозрачным. Разгерметизироваться он не стал, чисто на всякий случай. Оно и верно, надо ему по возвращении на базу полную дезинфекцию проходить? Кстати говоря, страшно не это – подумаешь, полчаса проторчишь в камере биозащиты. А вот лошадиная доза антидотов еще никому на пользу не шла, после нее чуть ли не сутки ходишь как вареный. А иногда даже приходы бывают, как от «косяка» с веселой травкой. Нам с Петровичем терять уже нечего, а вот ребятам лучше поберечься.

– Что у медика?

– Бурчит и шлет лесом, – хмыкнул Дима. – Говорит, очень любопытный случай, никогда такого не видел. Беглецы твои оба в коме. Он думает, это ты их так уделал.

– Ни фига! – поспешил я отпереться. – Они после всех плюх как огурчики были. В осадок выпали, когда Петрович странную «птичку» порвал.

– «Птичку»?!

– А, не грузись пока! – хлопнул я лейтенанта по плечу. – Вон, безопаснички пожаловали. Сейчас будут показания снимать, так что ты не отходи. Так надежнее. Заодно и послушаешь.

Калашник нахмурился – ему тоже главный «особист» отчаянно не нравился – и для надежности подозвал Грибова, велев отираться рядом с активированным регистратором. Надеюсь, под прицелом трех камер бравые рыцари плаща и кинжала будут вести себя прилично. К тому же две пары патрульных как бы невзначай встали так, чтобы мы у них были в поле зрения и в случае чего можно было накрыть потенциального противника перекрестным огнем. Я украдкой показал лейтенанту большой палец – молодец, все правильно понял.

Петрович присоединился к технику, причем по собственной инициативе. В процесс «отирания» он включился очень активно, да еще в прямом смысле слова – принялся поочередно тереться о ноги всех присутствующих. Мы в ответ посчитали своим долгом погладить рыжего наглеца или почесать тому шейку.

Между тем катер «особистов», ничем, кроме бортового номера, не отличавшийся от транспорта Охотников, приземлился в десятке метров от собрата. Из распахнувшегося люка выбрались четверо при полном параде с подчеркнуто миролюбивым видом – «викинги» на спинах, в руках ничего нет, – но скафандры предусмотрительно загерметизированы. Следом за ними появилась более примечательная пара: старый знакомый Линдеманн и нагруженный кофрами с аппаратурой долговязый техник из команды главного безопасника. Он поспешил поставить поклажу на землю и замер, беспокойно озираясь.

– Лейтенант Денисов? – вышел на общий канал Линдеманн.

– Я.

– Поднимитесь, пожалуйста, к нашему катеру, – достаточно мягко, но непреклонно потребовал безопасник. – У меня есть к вам несколько вопросов. Плюс необходимо подвергнуть вас стандартным тестам.

– Санкция? – не остался я в долгу.

– Властью главы службы безопасности экспедиции, – недоуменно и одновременно иронично отозвался «особист». – Этого достаточно?

– Никак нет! – по-уставному гаркнул я. – Я вам не подчинен, потому требования выполнять не обязан. Обратитесь к моему непосредственному начальнику, майору Исаеву.

– Ну ты совсем обнаглел, щенок! – со своим неповторимым акцентом выпалил на интере Линдеманн. – Ковальски, приведи его.

– Я бы попросил, – вклинился Калашник. – Господин Линдеманн, вас ничто не смущает?

Видимо, что-то в его голосе «особиста» насторожило, потому что тот поспешил отменить приказ и нехотя спустился в амфитеатр, подождав внизу неуклюжего технаря с пожитками. Я недоуменно глянул на лейтенанта – чего это он? Тот с усмешкой показал глазами куда-то вверх. Проследив за направлением его взгляда, я понимающе хмыкнул: четверка безопасников переминалась с ноги на ногу под прицелом как минимум пяти стволов, причем гораздо более мощных, чем имевшиеся в их распоряжении.

– Может, не надо так демонстративно?

– Ничего, им полезно. К тому же все претензии к майору.

Ага, как я его понимаю! Не уверен, что сам удержался бы от соблазна.

– Может, не будем нагнетать атмосферу? – все так же иронично поинтересовался безопасник, приблизившись к нам. – Как дети малые, майн гот! Я заинтересован в добровольном сотрудничестве.

– Кто бы возражал, – пожал я плечами. – Огласите весь список, пожалуйста.

Калашник отвернулся, сдерживая смех, «особист» же на подначку не повелся.

– Мы должны опросить вас под протокол, – принялся перечислять он казенным тоном, – и подвергнуть необходимой процедуре сканирования. Изъять для исследования все заинтересовавшие технический отдел образцы. Скопировать содержимое инфоблока вашего баллистического компьютера…

– Пока хватит! – остановил я собеседника. – Принципиальных возражений не имею. Можем приступать.

– Гут. Блажкович, займитесь пострадавшими. Опросите медика, скопируйте данные. Потом обследуйте объект. Я пока сниму показания с за… извините, с фигуранта. Да, и про кота не забудьте.

Техник неуклюже козырнул и упылил к беглецам, все так же лежащим у подножия пирамиды. Контакт с медиком он наладил без проблем, и уже через несколько минут они оживленно о чем-то болтали, сопровождая речь характерной жестикуляцией. Ну да, яйцеголовые они и в Африке яйцеголовые, будь хоть Охотник, хоть безопасник. Природа берет свое. Ничего, посмотрим, как ты с Петровичем договариваться будешь, ага.

Несмотря на мою к нему неприязнь, надо признать, что Линдеманн оказался хватким оперативником: допрос вел толково и со знанием дела, заходил с разных сторон, неоднократно пытался подловить меня на противоречиях. Зачем ему это понадобилось, я так и не понял, тем более что ничего из этой затеи не вышло, поскольку я был предельно честен и в подробностях описал весь день, начиная с прибытия к пропавшему катеру и заканчивая метаморфозой загадочной пирамиды. Дима Калашник со страдальческим видом сидел рядом: он все уяснил с первого раза и уже минут сорок начал откровенно скучать. Но и не уходил далеко, памятуя о наказе майора. Петрович крутился поблизости, не сводя подозрительного взгляда с безопасника.

Как бы между делом освободившийся технарь в очередной раз меня просканировал, синхронизировался с компом и скачал всю доступную информацию, а также отобрал и спрятал в спецконтейнер все разряженные боеприпасы. «Особисты», как я и предполагал, поморщились, когда узнали, что я самовольно зарядил скафандр и теперь его бессмысленно изымать для изучения, равно как и коннектор (вот чем бы я не пожертвовал ни при каких обстоятельствах). Вовремя сообразил, иначе остался бы на бобах. С оружием тоже пришлось расстаться, что не критично – новое выдадут, равно как и боекомплект. Насладиться же конфликтом между моим питомцем и техником не вышло: главный безопасник вежливо попросил меня посодействовать, что я и проделал, успокоив Петровича и растолковав, чего от него хочет странный долговязый хомо сапиенс. Кот уговорам поддался и вытерпел процедуру, но по ее окончании обозвал техника «дуррраком» и, презрительно фыркнув, пометил ближайший кофр с аппаратурой исконно кошачьим методом.

Наконец Линдеманн от меня отстал. Как я подозреваю, по той лишь причине, что медлить дальше было некуда – пострадавших загрузили в катер, место происшествия зафиксировали на видео со всех ракурсов, насовали по округе камер и оставили пост из пары Охотников. Судя по всему, безопасники собирались здесь еще поработать, но уже в режиме секретности, о чем Линдеманн нас с Калашником недвусмысленно предупредил. Потом еще пару минут пудрил мозги на предмет ответственности и неразглашения, после чего последовало высочайшее «добро» на вылет. Мы, понятное дело, возражать не стали и дружно загрузились в катер Охотников, благо комбат Исаев приказ безопасника подтвердил. Мощная машина прыгнула к облакам и устремилась по пеленгу к базе, оставив неприветливый остров далеко позади. И только сейчас я позволил себе слегка расслабиться – пусть теперь у «особистов» голова болит насчет всех этих зловещих «чудес». А нам с Петровичем нужно хорошенько отдохнуть. Кот согласно муркнул, уловив отголосок моих мыслей, и принялся тереться мордой о мою ладонь.

Дома прием особой приветливостью не отличался. Меня с напарником высадили не в стартовом комплексе, как всех остальных Охотников, а в так называемом «секторе-2», «дворике», ограниченном с двух сторон «лепестками» исследовательских корпусов, а с третьей силовым полем. База после посадки была ориентирована по сторонам света, и первый «лепесток» смотрел строго на север. Вообще, таких «двориков» было шесть, через каждые шестьдесят градусов, и наш второй сектор, расположенный между «лепестками» номер два и три, выходил аккурат на восток. Базировались тут в основном медики, и львиная часть корпусов принадлежала им. Здесь же, внутри периметра, высились полусферы карантинных капсул, куда меня с напарником и загнали. Побитых «коматозников» поместили в такие же апартаменты, но отдельно от нас. В карантине нам с Петровичем пришлось провести не самые приятные в жизни полчаса, и только потом мы попали в заботливые руки медика средних лет, который и вкатил нам лошадиную дозу антидота. Питомец почему-то дико испугался инъектора в руках медбрата, и мне пришлось его ловить и долго уговаривать. Кое-как уломал, но Петрович в процессе крыл нас таким отборным кошачьим матом, что я невольно заслушался. Хорошо, что санитар ничего не понял, а то бы реально обиделся.

Вырвавшись наконец из цепких лап эскулапов, мы попали в не менее цепкие руки безопасников, вернее, задействованных ими ребят из технической службы. В их лаборатории пришлось расстаться и с оружием, за исключением холодного, и с боеприпасами. Они же отобрали скафандр, несмотря на мои возражения. Отвоевать удалось лишь шлем с коннектором, но для этого пришлось привлекать к разборке майора Исаева. Хорошо хоть догадались «сменку» мне припасти – рассекать по базе в одном термобелье то еще удовольствие. Петровичев ППМ я тоже не отдал.

Покончив с процедурами так называемого первичного контроля, я связался с непосредственным начальником и выторговал час на приведение себя в порядок. Майор почти не сопротивлялся, а посему мы с Петровичем с чистой совестью завалились в родной жилой блок, потратив на дорогу десять минут из отвоеванных шестидесяти. В каюте я сразу же забрался в душевую кабинку. Заодно и питомца помыл, хоть тот и сопротивлялся отчаянно – не менее отчаянно, чем вонял. Полфлакона кошачьего шампуня отбили успевшие въесться в шерсть запахи джунглей, приправленные явственным гнилостным духом – насыщенный влагой тропический лес очень способствовал быстрому разложению любых останков, так что амбре там стояло еще то.

Мы даже успели немного подкрепиться, а я еще и влез в повседневную форму, когда в каюту заявился майор Исаев собственной персоной. Вид он имел чуть растрепанный, в настроении пребывал не самом лучшем и сразу же принялся нервно мерить каюту шагами, параллельно успевая грузить нас планом предстоящих мероприятий.

– Значит, так, Денисов! – зашел он издалека. – Сейчас идем к Яковлеву, будем при нем разбираться с Линдеманном. Потом придется еще раз наведаться к медикам, там пройдешь мнемосканирование. Я буду рядом, расслабься. Постараемся настоять на минимальном вмешательстве. В основном говорить буду я. Беседа предстоит не самая приятная, но ты не лезь, лаяться с «особистом» моя задача. Спросят – ответишь. Ничего скрывать не надо, даже если безопасник начнет про мои приказы расспрашивать, говори как есть. Задача ясна?

– Так точно, товарищ майор! – Я постарался принять самый серьезный вид, на какой был способен. – В разборки не вмешиваться, отвечать только на заданные вопросы.

– Молодец! – Майор обвел каюту задумчивым взглядом, задержался на шлеме, который я бросил на журнальном столике. – ППМ дай.

Я вопросительно уставился на начальника.

– Чего смотришь? – ухмыльнулся он в усы. – ППМ давай сюда, говорю. Не переживай, верну потом.

Я пожал плечами и передал Исаеву ажурную корону прибора. Петрович зыркнул на него с подозрением – дескать, чего задумали? – но этим и ограничился.

Майор между тем повертел ППМ в руках, никаких органов управления не обнаружил и бросил его мне:

– Включи в пассивный режим.

Я молча выполнил распоряжение.

– Мощность стандартная? – Дождавшись моего кивка, Исаев задумчиво продолжил: – Так, должно хватить… Шлем подключи на прием и запись. – После чего отобрал у меня ППМ и спрятал в карман. Глянул на монитор на внутренней стороне забрала, хмыкнул неодобрительно – в уголке мигал индикатор заряда. Подсоединил шлем к универсальному блоку питания, продемонстрировав навыки обращения со сложной электроникой, и снова переключил внимание на нас с питомцем: – Пошли. Оба.

Я продублировал приказ Петровичу и направился следом за майором. Напарник пристроился рядом, но, против обыкновения, тереться о ноги и тем более бодаться не стал – проникся серьезностью момента. Добрались до ближайшего лифта, Исаев задал маршрут и по дороге посвятил меня в некоторые детали родившегося плана. Чистая импровизация, если разобраться, но майор оказался мужиком въедливым и по-хорошему мелочным, так что в успехе я не сомневался. Осталось только понять, зачем ему все это надо.

Из кабинки выбрались на четвертой палубе, неподалеку от памятного брифинг-зала. Здесь Исаев велел подождать и нырнул в какой-то кабинет напротив. Отсутствовал он буквально секунды, затем вернулся и уверенно постучал в нужную дверь. Не дождавшись ответа, приложил к замку браслет инфора. Замок мигнул зеленым диодом, майор толкнул створку и зашел внутрь, позвав нас жестом. В помещении никого не оказалось, так что мы заняли приглянувшиеся места за столом, а Петрович без зазрения совести растянулся на одном из кресел, свесив переднюю лапу. Ждали не долго – уже минут через десять в комнату вошел не кто иной, как начальник экспедиции капитан первого ранга Яковлев. Мы поспешили вскочить, застыв по стойке «смирно», Исаев принялся было докладывать, но кап-1 махнул рукой и буркнул «садитесь». Петрович же при появлении начальства и ухом не повел, лишь лениво приоткрыл левый глаз, но сразу же потерял к происходящему интерес. Последним появился глава службы безопасности Карл Линдеманн.

– Добрый день, господа! – вежливо поздоровался он, но по его кислой физиономии было видно, что насчет «доброго» он явно преувеличил. – Я так понимаю, нам нужно выяснить отношения?

– Вовсе нет, – спокойно отозвался Яковлев. – Выяснять отношения ни к чему. Мы всего лишь хотим услышать ваши объяснения.

– Касательно чего? – вздернул бровь безопасник.

– Касательно имевшего место чрезвычайного происшествия, повлекшего человеческие жертвы, – отчеканил кап-1. – И не делайте невинное лицо. Я выявил как минимум три нарушения должностной инструкции при подготовке исследовательского выхода. Мы слушаем.

– Я не обязан перед вами отчитываться, – ухмыльнулся Линдеманн. – Моих полномочий достаточно, я вас уверяю. При формировании поисковой группы и разработке плана выхода я руководствовался МОЕЙ должностной инструкцией. Готов немедленно ознакомить вас с ее содержанием. К тому же у меня есть несколько вопросов к представителям корпуса Егерей. Плюс целая куча претензий. С чего начать?

Вот шельма! Как ловко в наступление перешел: вроде это уже и не его прессуют, а он обвиняет оппонентов в некомпетентности. С таким нужно держать ухо востро. Судя по побелевшему лицу Исаева, он был того же мнения. И только Яковлев оставался спокоен, как скала.

– Насколько мне известно, вы уже опросили участников событий, – сказал он. – Под протокол. Все записи имеют юридическую силу.

– Хотелось бы уточнить некоторые детали.

– Я не возражаю. – Кап-1 посмотрел на нас с Исаевым. – Коллеги?

Мы синхронно кивнули. Ободренный первой победой Линдеманн включил регистратор и пробежался по основным событиям, на этот раз уложившись в какие-то полчаса. Яковлев слушал с интересом и иногда задавал наводящие вопросы. Особенно его заинтересовала попытка взять меня под ментальный контроль, да и нюансы поведения «коматозников» он изучил с моих слов дотошно. Исаев не вмешивался, сохраняя спокойствие. Даже когда речь зашла о его приказах относительно общения со службой безопасности, причем Линдеманн привел фрагменты записей наших переговоров, выдержка ему не изменила. Он подтвердил подлинность записей и прямым текстом дал понять взбешенному безопаснику, что считает свои действия единственно правильными. А если тот не удовлетворен ответом, пусть пишет рапорт и получает официальную санкцию на расследование. Линдеманн настаивать на бюрократической процедуре не стал, переключил внимание на меня.

– Лейтенант Денисов, как вы объясните факт саботажа с вашей стороны?

– Извините?

– С какой целью вы зарядили накопители скафандра, подвергшегося воздействию неизвестного фактора, вызвавшего утечку энергии?

Ой, умора! Решил в злого следователя поиграть. Ну-ну.

– С сугубо утилитарной, – пожал я плечами. – Опасался за собственную безопасность. И согласно пункту пять должностной инструкции постарался исключить угрожающий фактор. Тем более что никаких приказаний на этот счет я не получал.

– Почему же вы тогда оставили боеприпасы в разряженном состоянии? – рыкнул безопасник. – Это же угрожающий фактор, если следовать вашей логике.

– Как вы себе это представляете? – Исаев едва сдержал ухмылку. – Зарядить унитары в полевых условиях, без специального оборудования?

– Не смешите меня. – На лице Линдеманна появилась брезгливая гримаса. – Скафандр зарядил, а унитары не сумел? Не верю!

– Ваше право, – спокойно отозвался я. – И на вашем месте я бы спасибо сказал. За то, что оставил вам образцы для изучения. Ваши техники чуть с руками мое снаряжение не оторвали.

– Почему вы отказались предоставить для изучения шлем и еще два наименования техники?

– Да потому что запасных нет! – вспылил я. Правда предельно корректно, не переигрывая. – Когда вы их мне вернете, и, главное, в каком виде? Вы знакомы со спецификой работы фелинолога? Нет? Тогда я не понимаю ваших претензий. Могу предоставить техническую документацию для ознакомления.

– Здесь я Денисова поддерживаю, – вмешался спокойно слушавший перепалку Яковлев. – Из-за ваших амбиций и сомнительной перспективы что-то выяснить я не собираюсь лишаться профессионала-фелинолога. С изъятием, как вы выразились, двух наименований техники он превратится в обычного Егеря.

Безопасник поморщился, но больше настаивать на изъятии коннектора и ППМ не стал. Зато огорошил следующим заявлением:

– Господин Яковлев, я требую перевести лейтенанта Денисова в подчинение службы безопасности для выяснения всех обстоятельств дела, а также для изучения возможных последствий воздействия на его организм неизвестных факторов. В том, что он такому воздействию подвергался, ни у кого сомнений нет, я надеюсь?

– На опыты меня хотите? – поинтересовался я, добавив в голос иронии. – А у меня спросили? А заключение медицинской комиссии у вас есть? Я вроде как успешно прошел освидетельствование, патологий не выявлено. И на каком основании вы меня препарировать собираетесь? Нет такого закона, чтобы на опыты… в поликлинику…

Заинтересованно навостривший уши Петрович угрожающе взвыл и показал клыки, но Линдеманн не обратил на моего питомца внимания.

– Я настаиваю на помещении лейтенанта Денисова в стационар, – повторил он, но без особой надежды на успех.

И был прав – Яковлев, услыхав такое предложение, слегка побагровел, что у него означало высшую степень раздражения, и спокойно произнес:

– Отказать. И вообще, Карл, ваше предложение можно расценить как попытку подвергнуть гражданина Федерации незаконным медицинским опытам. Вы про собственный регистратор забыли, что ли?

– Хорошо, этот вопрос снимается, – не стал спорить безопасник. – Но я категорически требую сохранить произошедшее в тайне. Это информация для служебного пользования, допуск к которой должен быть только у тех сотрудников, что имеют непосредственное отношение к службе безопасности. Со всех посторонних я требую взять подписку о неразглашении.

– Это кого же вы считаете посторонними? – прищурился Исаев. – Ребят-Охотников, что участвовали в спасательной миссии? Или меня с Денисовым?

– В том числе, – кивнул Линдеманн. – Даже в первую очередь вас. Вы отказываетесь с нами сотрудничать, так хотя бы не разводите панику. У нас еще много работы в том секторе. И еще. Данное происшествие целиком и полностью подпадает под юрисдикцию моего ведомства, поэтому работать со свидетелями и вещественными доказательствами будут только мои люди. Вас, Исаев, я попрошу держаться от них подальше. Ясно, надеюсь?

Майор поднял на безопасника бешеный взгляд, но тон постарался не повысить:

– У меня встречное предложение, господин безопасник. Я, как первый заместитель начальника экспедиции и ответственный за силовое обеспечение, в том числе охрану научного и технического персонала, требую закрыть сектор для свободного доступа. А также свернуть все исследовательские программы в том районе и вообще ввести в действие протокол три бэ в связи с явной угрозой со стороны невыявленных враждебных сил или природных факторов. Плюс к этому повысить боеготовность охранных систем периметра и ограничить область исследований: поисковые группы не должны удаляться от базы больше чем на сто километров. Параллельно предлагаю запустить повторное дистанционное обследование планеты, в том числе задействовать спутники.

– У вас все? – глянул на замолкшего майора Яковлев. – Ваше мнение ясно. Господин Линдеманн?

– Категорически нет! Если потребуется, я предъявлю подтверждение полномочий. Но исследования сворачивать не буду. Можете запереть остальной персонал на базе, но мы продолжим работу!

– В таком случае я считаю себя вправе препятствовать вам всеми доступными способами, в том числе силовыми! – Исаев вперил в оппонента тяжелый взгляд. Кого-то другого он, может быть, и смутил бы, но только не нашего Карла. – И категорически требую эвакуировать гражданский персонал на орбиту. На базе должна оставаться только дежурная смена.

– Компания на это не пойдет! – отрезал безопасник. – И уж поверьте мне, у нас найдутся аргументы в защиту собственной позиции.

– Да клал я на ваши аргументы! На мне безопасность персонала, и я требую!..

– Майор Исаев! – счел нужным вмешаться Яковлев. – Остыньте. Эскалация конфликта нам ни к чему, так что придется обеим сторонам пойти на уступки. Предлагаю ограничить перемещения гражданского персонала вне базы и усилить охрану периметра. Об эвакуации пока думать рано. На службу безопасности и ее технический персонал эти меры распространять не будем. Но все возможные эксцессы целиком и полностью на вашей совести, Карл.

«Особист» кивнул и одарил оппонента злой ухмылкой. Исаев остался спокоен. Он уже взял себя в руки и не желал продолжать разборку при подчиненных, пусть один из них всего лишь кот. Все, все, молчу, Петрович!..

– Информацию по чепэ переводим в разряд «для служебного пользования», круг лиц с допуском должен остаться прежним, – продолжил кап-1. – Но вы, господин Линдеманн, больше не пристаете к моим людям. Изучайте пострадавших, все записи и свидетельские показания тоже в вашем распоряжении. Лейтенант Денисов, вам придется пройти мнемосканирование. Даю разрешение на легкое вмешательство, последние двадцать четыре часа. Исаев, проследите. Вопросы? Вопросов нет. Предложения, может быть?

– Я категорически требую довести информацию до руководства! – Майор решил идти до конца. – Причем рапорт я намерен составить сам.

– Не возражаю, – растянул тонкие губы в ухмылке Линдеманн. – Я тоже составлю рапорт, своему руководству.

– Хорошо. Отправим автоматического курьера в ближайшие часы, готовьте доклады, – согласился Яковлев. – Для полноты картины я изложу обстановку с моей точки зрения. Карл, останьтесь, остальные свободны.

Мы с майором встали со своих мест и направились к выходу, обменявшись быстрыми взглядами. Я прекрасно понял, что хотел сказать Исаев – план несколько меняется. Соответственно, я послал Петровичу сложный мыслеобраз типа «сиди на месте – спи – слушай», дождался его ответа в виде мысленного урчания и спокойно вышел в дверь. Створка встала на место, отсекая нас от брифинг-зала, и майор хмыкнул в усы:

– Прокатило. А ты не верил.

Собственно, возразить было нечего – сработал вырабатывавшийся веками стереотип о независимости и лености кошек. Ни Яковлев, ни Линдеманн ничуть не удивились, когда увидели Петровича дрыхнущим в кресле, и сейчас не обратили внимания, что мы ушли без моего питомца. Что может быть естественней, чем сладко дремлющий на самом видном месте рыжий кот? Разве что два кота.

– Пошли к медикам, – толкнул меня в бок Исаев, когда мы удалились от двери брифинг-зала на десяток шагов. – Не будем испытывать терпение начальства. Да и Линдеманн быстрее заткнется.

Возражений у меня не нашлось, так что мы загрузились в ближайший лифт, и майор склонился над сенсорной панелью маршрутизатора. Через пару мгновений кабинка еле заметно дернулась, но на этом все спецэффекты исчерпались: капсула легко скользила на магнитных подвесках, и даже резкие повороты и переходы с уровня на уровень совершенно не ощущались. И это несмотря на почтенный возраст станции.

– Сам-то как думаешь, проблемы будут? – нарушил молчание Исаев.

– Честно, товарищ майор? – Дождавшись кивка, я продолжил: – Не нравится мне все это. Очень не нравится. Интуиции я привык доверять, а она говорит, что грядут большие проблемы на задницу. Как у людей на «Левиафане». Я бы уже сейчас начинал работать по вашему плану, потом может быть поздно. Хотя бы основную часть персонала на орбитальный модуль эвакуировать, периметр укрепить, ограничить перемещения по планете.

– Было бы неплохо, – вздохнул майор. – Только ничего не выйдет. Думаешь, чего это Линдеманн пошел на уступки, да еще и рапорт согласился накатать? Элементарно время выигрывает, пока курьер до Внутренних систем доберется, пока бумаги по инстанциям пройдут, пока ответа дождемся… Недели две у него будет. И я всерьез опасаюсь, что ответ придет не курьером-автоматом, а крейсером с полком десантников. Или скорее кодлой наемников из частной военной компании. Что-то мне подсказывает, что «Внеземелье» в этой авантюре как бы не главнее государства было.

– Думаете, они заранее были в курсе?

– Подозреваю. Поэтому и хочу знать, о чем командир с безопасником за закрытыми дверями беседовать будут.

Это он хорошо придумал, сам бы я в жизни не допетрил. Петрович сейчас наши уши, считай, идеальный шпион. У Линдеманна подготовка специфическая, он, если и подумает о прослушке, нейтрализовывать будет стандартные средства. А у нас живой микрофон с лопухами-локаторами. ППМ в пассивном режиме фиксирует излучение мозга, с радиочастотами не работает, так что аппаратура безопасника передачу данных не выявит. Все, что слышит мой питомец, улавливает приемо-передающий модуль, который в свою очередь по радиоканалу перегоняет информацию в коннектор и далее в баллистический комп. Но, что характерно, все это происходит за пределами брифинг-зала. Лишь бы подозрительный Линдеманн кота не выгнал. Но здесь уже приходилось полагаться на удачу да природное обаяние Петровича.

Легкий толчок в ноги показал, что лифт достиг точки назначения. Мы с майором выбрались из кабинки и не торопясь направились в медблок, где нас уже ждали специалисты с техникой. Стандартная процедура много времени не заняла, так что освободились мы меньше чем через час. Все это время Исаев постоянно находился рядом, контролируя действия медиков, поэтому мнемосканирование прошло без эксцессов и неприятных последствий. Вряд ли бы мне удалось отделаться так легко в одиночку: в боксе торчали целых два лаборанта из службы безопасности, а вход караулила пара облаченных в черное бойцов. Но авторитета майора хватило, чтобы уберечь меня от неприятностей.

Оставив, наконец, обитель эскулапов, разошлись в разные стороны. Начальник отправился в расположение Охотников – выдавать ЦУ участникам миссии, а заодно поговорить и поделиться впечатлениями, я же вернулся в каюту и завалился на кровать. Правда, сон не шел, я беспрестанно ворочался и представлял всяческие ужасы, неизменным участником которых был главный безопасник. Помучившись так около часа, плюнул на отдых, вышел из жилого блока и загрузился в лифт, который унес меня в биолабораторию. Там я намеревался посидеть за компом и поискать свежие данные в локальной сети, благо кое-какие навыки по несанкционированному доступу к информационным ресурсам у меня были.

Претворить идею в жизнь не удалось – проходя по коридору, я услышал странные звуки, подозрительно напоминавшие глухие всхлипы. Доносились они из дальнего бокса, где обычно работала Галя. И что она в такое время тут делает, рабочий день-то уже кончился?.. Хоть мы и были с ней до сих пор на ножах, но оставить без внимания явные признаки девичьего горя я не сумел, ноги сами принесли меня к двери лаборатории. Она оказалась открыта. Я неслышно шагнул в помещение и сразу же наткнулся взглядом на девушку. Галина сидела в кресле, склонившись над терминалом, и плечи ее подозрительно сотрясались. Точно, бьется в рыданиях. Интересно, по какому поводу? Не решаясь подойти ближе, чтобы, не дай бог, не испугать, я деликатно постучал по пластиковой створке. Звук получился глуховатый, но Галя на него среагировала – резко обернулась и уставилась на меня зареванными глазами.

– По какому случаю сырость? – изобразил я приветственную улыбку. – А, Галина Юрьевна?

Та смешно сморщила мокрые щеки и поспешила закрыть лицо ладонями. Плечи ее затряслись еще сильнее, а всхлипы стали перемежаться шмыганьем носа. Блин, истерика у нее, что ли? И чего делать? Я осторожно приблизился к плачущей девушке, приобнял за плечи – все в пределах приличий, никаких поползновений! – и попытался успокоить, нашептывая на ушко всякую ерунду, как, бывало, моя мать делала. В детстве прокатывало, ага.

Сработало и сейчас. Галя вдруг обмякла, обхватила мои руки мокрыми от слез ладошками, прижала к себе. Положила голову на плечо. Я стоял, не решаясь шевелиться, хотя поза была отменно неудобная и уже начала ныть натруженная за день поясница. Ладно, потерплю. Главное, что краса-девица перестала реветь в три ручья, вон всего лишь изредка всхлипывает. Даже носом уже не шмыгает. Подчиняясь наитию, я легонько прикоснулся губами к ее шее. Она, против ожидания, не отстранилась и даже не дернулась, лишь запрокинула голову, чтобы мне было удобнее. Я намек понял и начал действовать смелее, а через некоторое время она ответила – высвободилась, развернулась вместе с крутящимся креслом и потянулась ко мне. Я хмыкнул про себя – сбылась мечта идиота! – и отдался естественному течению событий.

Примерно через час я осознал, что лежу на узком диванчике в крохотной комнате отдыха при лаборатории, а рядом разместилась Галя, устроившая рыжеволосую голову у меня на груди, и лениво перебиравшая пальцами скудную растительность, украшавшую мой торс. Что поделать, я не альфа-самец, брутальностью и волосатостью организма никогда похвастаться не мог. Брал другим, ага. Мы были целомудренно укрыты по-казенному серым покрывалом с дивана, но валявшаяся по всей комнате одежда не оставляла сомнений в случившемся.

– Доволен? – спросила вдруг Галина, больно зажав клок моих волос. – Воспользовался временной слабостью девушки? Тебе хоть понравилось?

Я задумался на секунду и ответил сразу на все три вопроса:

– Да.

– Чего «да»?! – возмутилась Галя. – Признаешь, что воспользовался?

– Угу.

Та вместо ответа выдернула волосы, заставив меня скривиться от боли.

– Вот тебе, негодяй! За цинизм. Я-то, дура сопливая, думала, что ты в джунглях сгинул! А ты взял и приперся целый и невредимый! И как я должна была поступить?!

– Могла бы сказать, что рада меня видеть, – хмыкнул я и удостоился второго вырванного клока. – Да хватит уже шерсть на мне драть! Больно же!

– Да тебя убить мало! – выкрикнула она, отстранилась и принялась дубасить меня в грудь кулачками. – Вот тебе, вот тебе!!! Не мог, как вернулся, позвонить? Я же волновалась! Мало того что Женя пропал, так еще и тебя нелегкая унесла!

– Стоп! – Я поймал ее руки и пристально уставился ей в глаза. – Так ты не из-за меня переживала? Женечку тебе жалко? И ты еще меня в цинизме обвиняешь? Королев лежит в коме, а ты со мной развлекаешься? Не думал, что ты такая су…

Договорить она мне не дала – вырвала руку и влепила смачную пощечину. Потом выбралась из-под покрывала и принялась натягивать одежду, не смущаясь наготы. Я же наблюдал за девушкой, снедаемый целой гаммой противоречивых чувств: обидой на нее и собственную глупость, завистью к сопернику и восхищением гибким стройным телом с грацией балерины. И с каждой секундой убеждался, что я не просто циник, а полная скотина да к тому же еще и дебил – такую девушку упустить! В том, что восстановить нормальные отношения будет ой как нелегко, я не сомневался. Очень уж Галя гордая.

Кое-как одевшись, Галина одарила меня презрительным взглядом и сообщила:

– Я переживала из-за тебя. На Королева мне плевать. А ты просто скотина.

И ушла, хлопнув дверью.

Согласен. Никогда еще так не косячил. Так что поделом мне. Мог бы и задуматься, увидев ее реакцию на свое появление. Хотя бы задаться вопросом: а откуда она знает, где я весь день пропадал и что делал? Информация закрытая, на всех углах про спасательную операцию не объявляют. Если специально концы искать не будешь, и не узнаешь, кого привлекли. Про Королева-то наверняка вся биолаборатория гудела, все же ЧП, как ни крути. Наверняка Накамура проговорился, его, как непосредственного руководителя попавшего в беду сотрудника, в известность поставили в первую очередь. Блин, и не расспросишь ее теперь! Вот я тупой ублюдок!

Придя к такому неутешительному выводу, я повернулся носом к спинке дивана и некоторое время лежал, нахохлившись. Потом меня посетила яркая, как вспышка молнии, мысль, заставившая вслух ругнуться. Спрыгнув с ложа, я торопливо оделся и прошел в Галин лабораторный бокс. Как я и ожидал, он был пуст – девушка покинула рабочее место. При этом она не озаботилась выключением компьютера, что мне сейчас было только на руку. Я устроился в кресле, хмыкнул под нос «Эх, Галя, Галя!» и принялся гонять по дисплею курсор, обалдевая от собственной наглости. Впрочем, на преступление я решился не зря и уже через несколько минут выяснил все необходимое. Вскрыть логи аськи не составило труда, и я узнал, что в течение дня Галина Юрьевна неоднократно общалась с неким капитаном Ивановым, который и сообщил ей о моем участии в спасательной миссии. А про то, что я по возвращении попал в лапы к медикам, поведала сердобольная подружка. Этот факт не вязался с заявлением Гали, что я де «в джунглях сгинул», но эти слова можно списать на излишнюю эмоциональность и женскую логику. Та же подружка рассказала про Королева и заодно сообщила, что таких «коматозников» к ним завезли двоих. Но недалекая (и это мягко сказано!) медичка забыла уточнить, что второй пострадавший является сотрудником службы безопасности, а никак не Егерем. Дальнейший ход Галиных мыслей проследить было несложно. А заодно я еще раз убедился, что в отношениях с женщинами дурак дураком, несмотря на довольно обширный опыт. Ругнувшись в сердцах, я выключил компьютер и покинул лабораторию, благо нашлось дело первоочередной важности – надо навестить прапорщика Щербу и разжиться новым скафандром и боекомплектом. К сожалению, с задачей справился за каких-то полчаса. Прапор был уже в курсе насчет моих поползновений и даже возражать не стал, безропотно выдав все, что полагается.

Покинув его владения, я некоторое время обдумывал возможные варианты. В каюту возвращаться не хотелось, несмотря на оттягивающие руки баулы с имуществом, к тому же существовал большой риск нарваться в жилом блоке на обиженную Галю, а к продолжению разговора я сейчас не готов. В раздумьях я добрался до ближайшего лифта, и тут меня настиг зов Петровича. Судя по донесшимся обрывкам мыслей, бедный кот уже настолько заколебался сидеть в запертом брифинг-зале, что готов был пустить в ход когти и прорваться в систему вентиляции. Ага, щас. Не хватало еще разборок с ремонтниками! Знаю я, какие следы после Петровичевых когтей остаются… Успокоив, как сумел, напарника, я поспешил вызвать майора Исаева. Тот отозвался сразу же, спокойно меня выслушал и не менее спокойно приказал ждать в каюте. Заодно попросил объяснить Петровичу, что за ним сейчас придут, поэтому портить казенное имущество не следует, и отключился.

Я пожал плечами, забрался в кабинку, и пока лифт нес меня к жилому сектору седьмой палубы, растолковал питомцу задачу. Тот согласился подождать, напоследок наградив меня хриплым мысленным мявом. Ладно, не маленький, потерпит.

Благополучно проскочив кают-компанию, я проскользнул в собственный бокс, закинул снаряжение в шкаф и уселся на диван, приготовившись ждать. Шлем я покуда решил не трогать, от греха. Меньше знаешь, лучше спишь, как говорится. Зверски хотелось разорить бар, но ввиду скорой встречи с начальством судьбу искушать не стал. Уйдет Исаев, тогда и расслаблюсь.

Майор появился подозрительно быстро, и пяти минут с моего возвращения не прошло. Но сначала в комнату проскользнул Петрович, с разбегу забодал мою ногу и хрипло взвыл, сопроводив звуковой эффект соответствующей картинкой: маленькая запертая каморка без окон и дверей и мечущийся по ней рыжий зверь. Следующим кадром шла та же каморка, но с ободранным настенным покрытием и сидящим на куче обивки котом. Завершало зарисовку обидное «Дуррак!» на фоне некоего Егеря.

– Я тоже рад тебя видеть, – ободрил я питомца и осторожно провел ладонью по вздыбленному загривку. – Извини. Но я не мог за тобой прийти, был занят.

– Мррряууу! – высказался Петрович, попутно отправив мне обличающий образ порнографического содержания.

Героями сцены выступали мы с Галей, чему я совсем не удивился.

– Ладно тебе, Петрович! Не завидуй. – Я легонько съездил ему по вздернутому уху, не обратив внимания на возмущенный рык. – Я же тебя не укоряю, когда ты по кошечкам бегаешь.

В ответ питомец презрительно фыркнул и демонстративно устроился подальше от меня, на журнальном столике.

– Разобрались? – усмехнулся Исаев, иронично выгнув бровь. – Как дети малые. Держи.

Я поймал ППМ и машинально спрятал прибор в карман.

– Тащи шлем, – распорядился майор, и я поспешил выполнить приказание.

Положив матово-черную сферу на стол, собрался было убраться из каюты, но Исаев меня остановил:

– Ты куда, лейтенант?

– Товарищ майор, может, не стоит мне? – замялся я. – Лишний свидетель, все дела. На меня и так у Линдеманна зуб. Если узнает, вовсе со свету сживет.

– Не дрейфь! – отмахнулся Исаев. – Вообще-то тебе это даже нужнее, чем мне. Кто предупрежден, тот вооружен, как говорили древние. И мне помощник не помешает, не все одному отдуваться. Ты ведь не болтливый?

– Да вроде нет. Разве что в подпитии…

– Тогда мне придется тебя убить и съесть твою печень. Все, хорош дурачиться, запускай шарманку.

Пререкаться я не стал и вывел запись на внешние динамики шлема, предварительно убавив звук почти до минимума. Некоторое время мы слышали лишь шорохи и размеренное кошачье дыхание, затем раздались чьи-то шаги. Человек, судя по звукам, покрутился по залу, потом с шумом уселся в кресло.

– Убедился? – донесся до нас насмешливый голос капитана первого ранга Яковлева. – Карл, такого перестраховщика я еще в жизни не встречал.

– Ничего, Илья Тимофеевич, лишняя предосторожность еще никому не вредила, – отозвался безопасник. – Я вижу, вы хотите пообщаться неофициально?..

Разговор, как и раньше, шел на интере. Особенно забавно у Линдеманна получалось отчество начальника экспедиции – Тьимофьеевитч. Но уже по тому факту, что он старательно выговаривал полное имя, было видно, что Яковлева «особист» если не уважает, то как минимум побаивается.

– Ты прав, Карл! – продолжил между тем кап-1. – Разговор не для чужих ушей. И он мне, если честно, очень не нравится. Но и без него не обойтись… Я так понимаю, об эвакуации экспедиции не может быть и речи?

– Совершенно верно понимаете, – не стал отпираться безопасник. – А вы тоже склоняетесь к такому варианту? Вот уж на кого бы не подумал…

– Не юродствуй, Карл! – Яковлев подпустил льда в голос, но сразу же смягчился. – Все мои инстинкты вопят во весь голос: беги, беги как можно дальше от этой планеты. А я им привык доверять. Знаешь, я солидарен с Исаевым. Будь моя воля, персонал бы уже перебирался на орбитальный модуль. Такие вещи ничем хорошим не заканчиваются, попомни мои слова. Я ведь еще до старта экспедиции подозревал, что тут дело нечисто, но не смог отказать Вяземскому.

– Именно поэтому мы и привлекли Родиона Ефимовича.

– Так он засланный казачок? – с досадой крякнул кап-1. – Друг называется. Черт, теперь даже не знаю, как быть. Пожалуй, воспользуюсь данной мне властью. Объявлю карантин, на пару недель для начала, а потом посмотрим…

– Я так не думаю. – Банальность из уст Линдеманна прозвучала на редкость угрожающе. – Вы представить не можете, какие силы заинтересованы в исследовании Находки. Вас сотрут в порошок.

– Допустим. – Яковлев и не подумал сдаться. – Но это будет не скоро. Зато в ближайшее время мы избежим потерь. Совершенно не нужных, на мой взгляд.