Дурман Кистяева Марина

Глава 11

Север чуть не прибил ее по дороге. Фраза – фигуральная, но он был на грани. Особенно когда Влада оседлала его и стала елозить на восставшем члене. Это первое.

Второе – он сам оторвал бы себе руку, если бы его пальцы сомкнулись на ее шее и причинили его девочке боль.

И третье: его динамило так, что непонятно, как он справился с остервенелой похотью, что зажглась у него в крови.

Север знал, что его слюна при укусе попадет в кровь Влады, и, скорее всего, начнутся небольшие метаморфозы. Мать вашу, небольшие! Это не то, как чудила его девочка. Совсем не то. И очень быстро. Север рассчитывал, что они успеют вернуться в квартиру или даже добраться до загородного дома.

Но Владлену повело сразу.

Север почувствовал изменения по запаху. Это если бы в комнате рассыпали наркотический порошок. Сразу резко и много. У Крестовского свело внутренности, да и старейшина заметно напрягся.

Дальше Владу понесло. У нее словно оборвался тормоз, что сдерживал девушку все дни их знакомства. Да что знакомства… Всю ее жизнь.

В темно-серых глазах появился шальной блеск, зрачки максимально расширились, такой эффект Север наблюдал у только что обращенных вампиров или у их «доноров» и никогда при становлении метки.

Вот тут альфа Крестовский и пожалел, что столь интимную процедуру не оставил до дома. Послушал старейшину, который настаивал.

– Все при мне. Чтобы со свидетелями.

Да, вопросы могли возникнуть. Даже не вопросы… Мало кто осмелился бы пойти против Крестовского. Но помимо вампиров, стригоев и оборотней были и другие силы. Другие корпорации.

Самое сложное началось в машине. Север, сначала решивший не обращать внимания на слова Влады, быстро изменил решение. Что у трезвого на уме, то у пьяного на языке. Так, кажется, говорят? Эту присказку смело можно было применить к Владлене. Оказывается, как много и часто о нем она думала… И мысли-то какие интересные.

Но все его благие и не очень намерения оборвались, когда она оседлала его. Интимно. Плотно. Сомкнула ножки на его бедрах. Самое хреновое было то, что она не на шутку возбудилась. Ее сладно-терпкий запах возбуждения наполнил салон, заставляя Севера нервничать. Он мог не сдержаться… А еще Захарий был в машине, и бета так же чувствовал всю остроту запаха и готовность Владлены к соитию. Раньше Северу было все равно, если кто-то из его собратьев находился поблизости. Он частенько брал девушек, даже не удосужившись уединиться. Ни ревности, ни собственнических инстинктов.

А тут от одной мысли, что Захарий вдыхает запах возбуждения Владлены, его зверь выпускал когти, внутренне оскаливался, готовясь порвать любого, кто бросит хотя бы один взгляд в сторону его пары. Северу требовались титанические усилия, чтобы не взять Владу прямо в машине, насадив ее на член, который болезненно дергался от нестерпимого возбуждения, чтобы не выбить перегородку и не свернуть шею Захарию, чтобы он не смел чувствовать то, что чувствует он.

Север отвлекал себя мыслями. Думал о бизнесе. О делах. О передаче реликвии Верестову. О том, что парень затеял опасную авантюру.

«Не опаснее твоей».

Не помогало.

Влада, теревшаяся о его тело, вытесняла все.

Поэтому, как только автомобиль затормозил, Север распахнул дверь. С такой силой, что ту едва не сорвало с петель. Плевать.

– О-о-о… Какой ты сильный. Потрясающе просто. – Бархатный голосок Владлены, раздавшийся из салона, окончательно подкосил Севера.

Захарий остался в машине. Правильное решение.

Север рыкнул:

– Давай сюда свою попу.

Послышалось хихиканье.

– Ты такой нетерпеливый.

Будешь тут нетерпеливым, когда на протяжении получаса только и делают, что проверяют тебя на прочность.

Он не позволил Владе вылезти полностью, подхватил ее за талию, а потом и вовсе подкинул на руки. Девушка, замурлыкав, обхватила его плечи руками и снова пропела:

– Как хорошо-то… А ты и в дальнейшем будешь меня на руках носить? Мне нравится, Крестовский.

– Буду, если станешь послушной девочкой.

– А вот это уже… или как там называется поворот речи, когда…

Он больше не выдержал. Единственным способом остановить тот поток неконтролируемых перлов, что она выдавала, было закрыть ей рот. Вот он и закрыл. Губами.

Наконец-то.

Интуиция безошибочно вела его, он знал, что не споткнется, не упадет. Поднимаясь по ступеням и пересекая холл, он краем глаза оценивал территорию. Безопасно.

Единственная опасность лично для него заключалась в девушке, что отныне стала не только его парой – его женой. Еще лет двадцать назад гражданская церемония не принималась в расчет, никто ее не признавал среди оборотней. Реалии меняются. Приходится под них подстраиваться.

Поцелуй Влады и ее близость заставляли Севера действовать быстро. Он, не размыкая губ, нажал на кнопку, благо лифт находился внизу. Не выпуская Владу, вошел внутрь и на верхний этаж.

Ноготки девушки царапали его шею, вызывая острую потребность в продолжении. Влада с готовностью отвечала на его жесткий поцелуй, пробуждая в нем опасные инстинкты.

Его.

Взять.

Продолжить клеймить.

Теперь пометить семенем, чтобы каждая особь за версту знала: не смей смотреть, претендовать, думать о ней!

Влада прижималась к нему плотно, он сквозь ткань чувствовал, как восставшие сосочки упираются ему в грудь, и не чаял, когда долбаный лифт наконец поднимет их на нужный этаж.

Влада несколько раз пыталась прервать поцелуй, что-то прощебетать в прежнем духе – он не позволял.

Иначе сорвется. И тогда гори все синим пламенем.

Он освободил ее на несколько секунд, чтобы провести чипом по замку и открыть дверь.

Этого времени хватило, чтобы его укусили за мочку уха и с жаром выпалили куда-то в шею:

– А возьми меня у двери-и-и-и… Это так эротично…

Все.

Финита ля комедия.

Распахнув дверь ногой, Север внес Владу в пентхаус. И сразу к кровати.

– О-о-о… Хороший подход. Кровать? Правильно! Первый раз он должен быть правильным. На шелковой простыне и в миссионерской…

Ее словесный поток оборвался.

Север нажал на точку, расположенную на шее, и вывел Владу «из игры». Пусть девочка поспит, отдохнет. Есть вероятность, что за пару часов ее гормоны угомонятся.

А ему – под холодный душ.

Он прошел в ванную, на ходу срывая одежду. Н-да, не так он думал закончить сегодняшний день. У него все было готово: люди на подходе, шампанское, свечи, цветы. Ждали его команды. Он же как чувствовал: будет маленький катаклизм. Так и произошло.

Север поморщился. Ладно, разберемся.

Он расстегнул рубашку, кинул ее на комод. Брюки туда же. Снимая боксеры, поморщился. Член требовал разрядки. Может, самоудовлетворение? Эта мысль вызвала у Крестовского улыбку. Когда он в последний раз ласкал себя сам? Правильно, вечность назад. Ошибочно думать, что, взрослея, мужчины возбуждение снимают только с женщинами. Порой полезно побыть в одиночестве.

Ступив на широкую платформу открытой душевой, Север включил воду. Все же сделал ее не холодной, а комфортной для тела. Задрал голову, подставляя лицо под резкие струи. Не хотелось думать, не хотелось что-то планировать. Последние дни были настолько насыщены событиями, что требовалась хотя бы минутная пауза. Вот так постоять, расслабившись.

Подняв руку, Север провел ей по лицу, размазывая воду. Хорошо. Почти.

Потянулся за гелем для душа. Щедро плеснул на ладонь, после чего энергично начал размазывать его по плечам и груди. Моется второй раз за день, а напряжение ни хрена не проходит. Первый раз необходимо было смыть грязь и вонь подвалов. Ему самому было противно от собственного запаха. Но порой стоит самому принять участие в операции. Чтобы и свои, и чужие не сомневались, что Крестовский не просто так носит звание одного из самых сильных и влиятельных альф. Север никогда не понимал глав семей, которые, достигнув определенной зоны влияния, рассаживались в кресле, вытянув ноги, и ждали, что теперь так будет отныне и вовек. Нет, всегда найдется тот, кто смелее и наглее, кто захочет бросить тебе вызов, только почувствовав твою слабость. Сколько таких примеров знал Север? С десяток точно мог с легкостью назвать.

Жирели главы, притуплялась бдительность, и им на смену приходили молодые и борзые. Как когда-то и он сам.

Его рука спустилась к паху. Дотронулась до по-прежнему эрегированного члена, и глухой стон сорвался с губ Севера. Подрочить или оставить на потом? На вероятность, что Влада, очнувшись, придет в себя и ее перестанет колбасить, как он приема наркотиков? Вспомнив, что она говорила, зверь утробно зарычал. Ему понравилась и ее смелость, и ее активность. Покорность – это, безусловно, хорошо, но иногда полезна и встряска.

Пройдясь рукой по члену, Север сильнее сжал головку.

Ни хера…

Он подождет.

Ночь у них с Владленой будет долгой и горячей, он не сомневался.

Все-таки пришлось включить холодный душ. Сжав зубы, Север подставил буйную головушку и спину под хлесткие струи.

Отпустило.

Перекрыв кран, Север мотнул головой, скидывая с волос капли воды. Потянулся за полотенцем и… замер.

Боковым зрением он увидел то, что никак не должно было быть.

Владлена, абсолютно голая, стояла в дверном проеме не закрытой им ванной.

Север напрягся и, уже не выпуская девушку из вида, вышел из душевой.

Если отбросить прочь вопившую интуицию и дать себе небольшое послабление всего лишь на несколько десятков секунд, позволив себе эстетически насладиться представшим зрелищем, то Север мог смело сказать, что он счастливчик.

Владлена была идеально сложена. Совершенна. Грудь. Талия. Длинные для ее роста ноги. Округлые бедра с красивыми завитушками на лобке. Мгновенно захотелось потрогать их, чуть натянуть, поиграть. Забраться внутрь, между складочек. У нее даже губы нижние были идеальные.

Севера снова пронзило острой похотью. Даже сильнее, чем ранее. Яйца болезненно сжались, по венам словно кислоту разлили. Он тяжело задышал, не в силах отвести взгляда от бедер Влады.

– Нравится?

Ее голос изменился. В нем появилась та хрипловатая сексуальность, что свойственна порочным женщинам, знающим толк в ублажении мужчин.

И это вернуло Крестовского к реальности.

Не зря его интуиция рвала и метала. Он сразу увидел – Влада не в себе.

И это «не в себе» не шло ни в какое сравнение с тем, что было с ней пятнадцать минут назад.

Девушка стояла в дверях, тело напряжено, спина нереально прямая, точно к позвоночнику лом привязали. Но самое главное – глаза. Если раньше под воздействием его укуса они полностью заволокли белок, то теперь якобы вернулись в норму. Зрачки приняли вертикальную форму. Звериную.

А еще Влада смотрела прямо, сквозь него. И не моргала.

Север мысленно выругался. Мать вашу, да что с ней… Она – лунатик? Или кто?..

Не выпуская из вида ее лицо, внимательно следя за изменениями, которых, по сути, не было, Север двинулся к ней.

И когда она успела раздеться?

– Нравится. Очень. – Он не лукавил.

– Так попробуй… – ее порочный голос принимал угрожающий оттенок, – …возьми.

Она кинулась на него первая. Расчетливо. Точно зная, как блокировать, а главное, как наносить удары. Выпад. Еще один. Удар ребром. Север снова выругался, на этот раз вслух и не стесняясь в выражениях.

Влада все равно не запомнит ничего…

В этом он уже не сомневался.

Ее успокоить, не нанося видимых повреждений, оказалось делом не простым. То, что его новоиспеченная женушка владеет техникой самообороны и восточными единоборствами – только начало. Какие сюрпризы в этой девочке есть еще?

– Влада, хватит.

Он пока пытался до нее достучаться.

Абсолютно обнаженная жена приблизилась к нему, приняла стойку и оскалилась, выпустив немного удлинившиеся клыки.

Вот тебе и капля крови оборотней.

Проклятье!

Она двигалась с грацией и уверенностью обученного человека.

Драться с болтающимся членом – не комильфо. Поэтому надо как-то прекращать. Только как? И Север пошел на кардинальные меры.

Снова вырубил ее ударом по шее. Будет синяк, большой. Но лучше так.

Подхватывая вновь обмякшую Владлену, он раздраженно пробормотал:

– Вот тебе и брачная ночь, Крестовский.

Еще не открывая глаз, Влада сразу уловила два изменения, не характерных для ее обычного физического состояния.

Первое: у нее болела голова. Просто адски.

Второе: у нее затекли руки. Сильно.

А еще что-то с шеей не так было.

Влада поморщилась и открыла глаза.

Так. Знакомая комната. Она у Крестовского.

А где он сам и почему… у нее связаны руки?

Влада уставилась на свои запястья.

Она лежала на боку, в позе эмбриона, и стянутые веревкой запястья были как раз напротив ее глаз.

Влада снова моргнула.

– Что за…

Она не договорила – не смогла. Во рту ощущалась настоящая пустыня. Даже казалось, что язык распух и не в состоянии способствовать воспроизведению звуков.

Да и все тело… словно не ее было.

– Ты как, ящик Пандоры?

Голос Севера доносился откуда-то слева.

Влада хотела повернуть голову, и с ее губ сорвался тихий стон.

– Сейчас помогу.

Она увидела тень, потом на уровне ее глаз сначала появились темно-синие брюки, смахивающие на пижамные. Потом голый торс и полы распахнутого халата.

И лишь потом, когда Север присел на корточки перед кроватью, она увидела его лицо. Сосредоточенное, даже немного сердитое.

– Посмотри на меня, девочка. Я должен видеть твои глаза.

Влада выполнила его просьбу – взгляд не отвела. Да и в этом теперь не было нужды. Она – его жена, пара…

Луна! Они же поженились!

И она ничего, абсолютно ничего не помнит…

– Север? – Ее голос дрогнул.

– Вижу, пришла в себя, буйная ты моя женушка.

На его лице появилось выражение превосходства, которое сразу же захотелось стереть. Мол, я знаю то, что не знаешь ты.

Владе бы разозлиться… И она это сделает обязательно, но чуть позже. Сейчас бы ей прийти в себя. Она вдруг поняла, что не в состоянии сделать ни одного маломальского сознательного движения. Мышцы не слушались.

И слова Севера настораживали.

Она молча смотрела, как он развязывает веревки. Аккуратно, бережно. Потом, кинув их куда-то в сторону, начинает разминать затекшие запястья.

– Сейчас будет лучше.

– Зачем ты меня связал? – Влада задала вопрос шепотом, боясь даже предположить, что услышит в ответ.

Тело болело так, словно по нему проехали катком. Раскатали и снова раздули. И, возможно, даже повторили экзекуцию.

– Потому что ты буянила. – Север улыбнулся. Так как он продолжал сидеть на корточках, то его лицо практически было на уровне ее глаз. И она видела, что улыбался он только одними губами.

В голову без особых причин пришла мысль, что Север другой. Тот, что рядом. Да, в нем по-прежнему чувствовались неподъемная мощь и сила, сбивающая с ног энергетика, от которой рождался внутренний трепет и потребность подчиниться, ни в коем случае не перечить ему. И одновременно сейчас, как никогда ранее, он казался Владлене доступным. Обычным мужчиной, с которым можно поговорить. Даже по душам. Открыться, довериться. Не подбирать слова, отчаянно стремясь не нарваться. Другое.

Она открыла рот, чтобы ответить, но боль пронзила шею, вынудив Владу поморщиться и приглушенно застонать.

Север напрягся.

– Я тебя сейчас аккуратно приподниму и посажу. Не делай поспешных движений, постарайся не напрягать мышцы. Я все сделаю сам.

Он говорил с ней, как с маленькой. И Влада с сожалением подумала, что с ней подобным тоном никто никогда не говорил.

Она вдруг поверила ему. Безоговорочно. Именно в эту минуту, когда ее тело стремилось к смерти, а душа рвалась ввысь.

Хотелось плакать. Ком застрял в горле, не протолкнуть. Никогда ранее Влада не чувствовала себя настолько беспомощной.

И дело не в физической стороне вопроса.

Отнюдь не в ней.

Север приподнялся, согнувшись, и, четко выполняя ранее озвученный план, начал ее распрямлять в прямом смысле этого слова. Руки, ноги, пальцы. У нее не работало ничего. Точно кто-то сжал ее сильно, скомкал.

Она, чтобы не завыть от боли, прокусила нижнюю губу. Ее муж не вампир, кровь для него не будет искушением. Влада даже не заметила, как слезы все же заструились по ее щекам.

– Вот так… Умница. Держись за меня, сейчас… вот подушки… Вот, отлично. Давай обопрись о них.

Влада все же протяжно застонала и откинулась назад. По крайней мере, ей так показалось.

– Как ноги? Пошевели пальчиками.

Влада послушалась.

– Шевелятся.

– Вижу. – Север улыбнулся на этот раз более сердечно.

Что ж, уже лучше.

– Постарайся выпрямить ноги сама. Кровоснабжение восстановилось, сейчас будет легче.

Влада хотела сделать, как он сказал, и едва не сорвалась на крик.

– Не… – она задыхалась, – не могу.

– Вижу. Тогда давай их уложим боком. Будет удобнее.

Влада хотела крикнуть, чтобы он ее не трогал, она вроде бы уже привыкает, но не успела, он уже менял ее положение, опять же страхуя ее своим телом.

– Пить хочешь?

– Очень.

– Сейчас принесу. Осторожнее, не упади.

Куда? На пол? Влада решила, что Север пошутил. Как можно свалиться с кровати на пол? А потом поняла – кулем.

Влада постаралась, особо не вертя головой, осмотреться. Шторы задвинуты, значит, ночь. Какого дня?

Север двигался бесшумно, она только слышала, как он гремит графином и стаканом, наливая ей воды.

Потом вернулся и спокойно сказал:

– Пей, я подержу.

Он ее поил. Если бы Владлене кто-нибудь неделю назад сказал, что Север Крестовский будет собственноручно поить ее из стеклянного стакана, она сочла бы того человека сумасшедшим. Где она и где альфа. Небо и земля. Они никогда не пересекутся, не встретятся.

И все же бывают исключения их правил.

– Спасибо.

– Еще?