Кого за смертью посылать Успенский Михаил
– Меч возьми, – хмуро сказал Жихарь. Он-то ожидал честного боя, а тут всякие разговоры да жалобы… Но рассеки он планетника мечом – все его собратья оскорбятся и выморят Многоборье жарой либо водой… – Или меня головой возьми, – тряхнул он кудрями.
– Водяного коня прими, – предложил Мутило. – Давай людей сюда не впутывать.
Все равно я его на ярмарку вел продавать…
– Больно нужен мне твой конь, – проворчал Опивец. – Больно нужен мне твой князь… У него и дочки еще малолетние… На ярмарку собрались, говорите?
– На ярмарку, – хором ответили князь и водяник, подобно провинившимся мальчишкам.
– Велено мне… Тьфу ты, – поправился планетник, – решил я так: пожертвуешь мне от чистого сердца самую бесполезную покупку, тогда тебя и прощу…
Может быть… Не будешь другой раз в пьяном виде за нож хвататься! Кто на руку резок, тот вдовец будет…
Несмотря на недавний раздор с женой, оставаться вдовцом молодому князю никак не хотелось.
– Да я… – сказал Жихарь. – Да я тебе – хоть что! Пряников там, платков пестрых… Княжье слово даю!
– Невелика цена княжьему слову, сам знаешь, князья первые вероломны, – ухмыльнулся Опивец. – Ты мне лучше богатырское слово дай – так надежнее!
– Даю и богатырское! – махнул рукой Жихарь. – Самая бесполезная покупка – твоя! Куда ее тебе представить?
– А хоть сюда же, – сказал планетник. – Я сам за ней приду в свое время.
Он шлепнул по Жихаревой ладони горячей рукой, отряхнулся, как собака, и зашагал прямо в лес, не разбирая дороги.
– Эй, ты куда? – окликнул Опивца водяник. Все-таки они были родня, как ни крути.
– С Боровым есть разговор! – крикнул планетник, не оборачиваясь. – Он, сказывают, про меня обидную песню сложил…
– За меня еще добавь! – крикнул вслед Мутило. – А то завел обычай – оскорбительные песни слагать, – пояснил он Жихарю. – Даже про Морского царя! Да и своего собственного Лешего ни во что ставит этот Боровой! Один он хороший!
Богатырь стоял в оцепенении.
– Дешево я отделался… – сказал он наконец.
– Как-то даже слишком дешево, – задумался Мутило. – Тут какой-то подвох…
Надо же – самую бесполезную покупку! С каких щей он так нынче раздобрился, человек его задери?
– Знаешь что? – сказал хитрый Жихарь. – Как приедем на Полелюеву Ярмарку, ты мне напомни, чтобы я первым делом самый черствый печатный пряник купил.
Пущай подавится на здоровье!
А потом снова взглянул на коня Налима – и позабыл про все на свете.
Глава третья
Хлеб – всему голова.
Пословица
Сопровождавшие Жихаря дружинники, числом трое, без всякого удовольствия услышали, что князь в них более на сегодня не нуждается, поскольку собрался по важному и секретному державному делу на ярмарку. Им предстояло нынче объясняться с княгинею, а от нее, как от всякой женщины в тягости, можно было ожидать чего угодно. Смертью, конечно, не казнит, но зато такого наслушаешься – и обыденных слов, и тех, что она в своих книжках вычитала…
Дружинники поворчали, приняли алый плащ и позолоченный шлем и неспешно потопали по лесной тропе, ведущей на дорогу.
Ехать на водяном коне, если он покорился седоку, не в пример приятней, чем на обычном, даже и без седла. Ведь у водяного коня нет никакой хребтины, спина мягкая, сулящая седалищу всадника большое облегчение. Словно бы несет тебя речная стремнина…
– Так мы и вправду до вечера не доберемся, – рассердился Мутило, пристроившийся за княжеской спиной и вцепившийся лапами в широкий кожаный пояс Жихаря. – Тоже мне богатырь! Трюх-трюх, трюх-трюх… Не на водовозной кляче едешь! Смелее надо! Отчего шпоры-то не надел? Тогда каблуками его изо всей силы! Не бойся, не поранишь!
– Не начал бы конь ликовать, – сказал Жихарь. – Дело незнакомое… Да и лес тут густой, влепит он нас в дерево за милую душу… Тебе-то что – ты только рожу об мою кольчугу поцарапаешь, а мне каково придется?
– Как мы о своем княжьем здоровьице-то печемся! – сказал Мутило и пребольно, даже сквозь кольчугу, ущипнул богатыря. – Давай тогда я сяду вперед, а ты, главное, кафтан мне не порви – новый покупать будешь!
Этого Жихарь никак уж не мог стерпеть. Он свистнул отчаянным степным посвистом, развел, сколько мог, ноги, и изо всех сил ударил коня Налима по бокам.
Налим заржал – хотя ржание было не конское, а скорее человеческое, – и пошел борзо, как и полагается водяному коню. При этом он ухитрялся миновать все сосновые стволы, изгибался совершенно немыслимым образом, и богатырь почувствовал себя как в какой-то многоколенной трубе, подхваченный бурным потоком. Временами конь резко склонялся вбок, отчего седоки едва не бороздили локтями землю. Жихарь намотал уздечку на правую руку, впился пальцами левой во влажную гриву и мечтал только о том, чтобы не упасть.
Читать бесплатно другие книги:
