Круглые грани Земли Долинго Борис
Бутылка была пыльная, а пробка залита сургучом. Лис провёл по ней пальцем и недоумённо посмотрел на Сварога.
— Не смотри так, — сказал тот, наливая в бокалы примерно на треть. — Франция, середина девятнадцатого века, почти сто пятьдесят лет выдержки!
— У тебя такие запасы!?
— Кое-что есть, но подобные вещи только для особых случаев. За удачу!
— Да уж, — пробормотал Лис. — Мне она особенно потребуется.
Сварог поинтересовался, что сделать на ужин. Лис пожал плечами и ответил, что ему, в общем-то, безразлично: он не сомневается, что некачественных продуктов у Сварога быть не может.
Сварог кивнул и стал накрывать на стол.
— Помочь? — спросил Лис. — Даже неудобно сидеть, когда меня обслуживает заведующий Землёй.
— Можешь не ехидничать, — Сварог покачал головой. — Чего только мне не приходилось делать в своей жизни в разных местах…
— Ну-ну, — сказал Лис и поинтересовался: — А ты, кстати, как питаешься?
— Ты же знаешь, — пожал плечами Сварог, — что я, как и все Творцы, мало отличаюсь от людей Земли. Разве только гены дефектные отсутствуют, и нет ограничения программы продолжительности биологической жизни. Так что ем я как обычные люди.
На столе появились тарелки с овощным салатом, бифштексы, от которых поднимался пар, сыр, разные приправы, белый и чёрный хлеб и обёрнутая салфеткой бутылка красного вина без этикетки. Почти всё это кроме вина Сварог с короткими интервалами извлекал из-за одной из дверец буфета.
Лиса не интересовало, что там было устроено у Сварога — ну, какой-то синтезатор, наверное, лучше, чем он видел во Дворце Терпа, но это не меняло сути дела, и не было важно сейчас.
Лис посмотрел на часы, купленные всего два дня назад в маленьком земном городке. С момента первой встречи со Сварогом прошло только около трёх часов.
— Приятно думать, что тебя обслуживает бог, — продолжал Лис, наблюдая, как хозяин дома разливает вино в хрустальные бокалы. — Бог, который питается бифштексами, запивая их вполне земным вином. Точно начинаешь понимать, что мир создан по образу и подобию. Ну, правда, коньяк пьёт за несколько тысяч баксов.
Сварог поморщился:
— Для меня всегда остаётся загадкой, почему стереотипы присутствуют везде?
— Где это — везде? — спросил Лис. — Да везде, в любых сообществах, в частности — на Земле. Мне, так или иначе, приходится общаться с людьми, и не только с теми, кто входит в специальные группы, работающие на меня — с таким общением всё ясно. Но часто у меня бывают встречи и беседы, когда приходится говорить на общие темы с людьми,
живущими в данном мире. Конечно, ничего не объясняя, но намёки на принципы устройства мира тоже делать приходилось. В разные времена, естественно, по-разному. Я считал, что это необходимо для направления движения мыслей в правильном, как мне казалось, направлении. Один из таких намёков когда-то давным-давно и породил это высказывание — «по образу и подобию». Возможно, это результат заданной вам небольшой продолжительности жизни: люди, сознавая, что срок, им отпущенный, так краток, стараются понять всё как можно быстрее. И, если не понять наверняка, то хотя бы объяснить для самих себя в доступных и полностью исчерпывающих непонятную для них тему определениях и терминах, которые и становятся, в конце концов, такими клише. Как правило, всё это порождает разные религиозные течения. Заметь, что у Творцов религия существовала только на самых ранних этапах развития общества. Я начинаю делать вывод, подтверждающийся практически, что религии, такие как на Земле, есть только в случаях, когда человеческая жизнь сильно ограничена во времени… Ну, ладно, прошу! — Сварог указал на стол. — Можно приступать к трапезе!
Лис, пожал плечами, придвинул кресло, которое было достаточно высоким как нормальный стул, к столу, несколько секунд помолчал и взял бокал вина.
— Знаешь, — сказал он, — как, может быть, это глупо в данной ситуации не звучит и не смотрится, хочу сказать, что мой покойный папа, который вырос на юге, очень любил говорить тосты. Что-то, видимо, передалось и мне. Имей в виду, — Лис усмехнулся, — я говорю совершенно искренне, без «ПП»! Так вот, давай выпьем за взаимопонимание между нами. И хоть ты посылаешь меня на почти невыполнимое задание, думаю, что в чём-то, если не во всём, я тебя понимаю и даже где-то, можно сказать, сочувствую. Богом быть, действительно, очень трудно, И могу себе представить, насколько же тебе трудно сейчас, если ты прибегаешь в такой степени к моей помощи. Может быть, я ошибаюсь, но почему-то мне кажется, что ты, извини, не такая сволочь, как этот Ингвар Янович. Поэтому я совершенно сознательно соглашаюсь помогать тебе. Я не знаю, возможно, я в чём-то нестандартная личность, хотя никогда таковой себя не считал, но мне никогда не хотелось иметь власть над людьми, я никогда не балдел, что называется, от того, что мне кто-то подчиняется. Но сам я всегда хотел иметь возможность быть независимым, точнее, жить так, чтобы никто не командовал мной по своему хотению. Я говорю это для того, чтобы ты понял, что против Инглемаза я иду сознательно и по собственной воле. В общем, за взаимопонимание!
Сварог поднял бокал, повертел его в пальцах, кивнул Лису и чокнулся с ним.
— Неплохо, — сказал он, и Лис не понял, относится это к произнесённому тосту, или к выпитому вину. — Надеюсь, что в критических ситуациях ты менее многословен. Хотя, конечно, если бы это было не так, ты явно не сидел бы сейчас здесь со мной. Однако ты наверняка слышал высказывание, что жить в обществе и быть свободным от общества нельзя. Это, между прочим, абсолютно верное утверждение. Получается, что даже я, хотя и номинально не живу в обществе Земли, не свободен от него на сто процентов. Так-то. Ну а насчёт того, что ты можешь себе представить… Вряд ли. Понимаешь, тысячи лет я пытался направлять развитие этого мира, и всё острее чувствую, что у меня не получается. Чтобы успевать за всеми изменениями, действительно уже нужен штат сотрудников, которые будут в точности выполнять твои распоряжения, сотрудников, которым можно доверять, а это становится невозможным, как только количество членов коллектива превышает некую величину, и очень часто величина эта равна единице. Человечество не должно знать, что кто-то стоит за его движением по дороге истории. Если люди узнают, тут такое начнётся!
— Тебе нужны не сотрудники, а, скорее, соратники, — сказал Лис, прихлёбывая из бокала.
— Ну, да, это ещё невозможнее! С соратниками никогда не может быть полного взаимопонимания, начнутся споры, несогласия с принятыми решениями, и прочее. Так, по крайней мере, хоть один решаешь. Но очень трудно с исполнителями, которым нельзя рассказать и одного процента истины! Нельзя, чтобы информация о моей деятельности стала достоянием людей. Ведь если помощники будут реально хоть о чём-то догадываться, найдётся такой, кто захочет поделиться этим с кем-то ещё.
— Для этого ему надо представить доказательства, а иначе он просто попадёт в сумасшедший дом, — сказал Лис и отрезал кусок бифштекса, — Как бы то ни был, я же говорю: я тебе не завидую.
— Вот как? — Сварог усмехнулся и приподнял брови, внимательно глядя на Лиса. — Ну, спасибо за откровенность!
— Да, может не во всём, лукавить не буду, но кое в чём точно. Возможно, я рассуждаю примитивно, но мне кажется, что твоя ситуация напоминает чем-то один роман, написанный здесь, на этой самой Земле, и название очень подходящее: «Трудно быть богом»…
— Читал, — вздохнул Сварог. — Достаточно примитивно, конечно, на данную ситуацию непохоже, но, тем не менее, неплохо.
— Да ну? — удивился Лис. — Вот уж не подумал, что у тебя есть время что-то такое читать.
— Есть, представь себе, иногда это бывало даже необходимо. Опять же мне во все времена приходилось поддерживать контакты с людьми искусства и литературы, которые существенно влияют на развитие человеческого общества. Само собой, я никогда не давал каких-то прямых намёков и подсказок, но, кое-кто, особенно фантасты, многое почерпнули из бесед со мной.
— Естественно, они не знали, кто ты?
— Нет, конечно, это всё происходило в виде ни к чему не обязывающего светского общения и рассуждений о том, о сём. Я был просто их знакомым человеком, и не более. Один только раз я высказал очень прямой намёк на устройство миров Творцов, чисто, естественно, как гипотезу возможности такого. А писатель оказался чрезвычайно талантливый, фантазия у него работала великолепно, и он выдал на эту тему целую серию, кажется, аж из шести книг, да и ещё кое-что написал по мотивам моих разговоров. Конечно, он там всё, мягко говоря, творчески развил. Да и не знал он, по правде, почти ничего в сравнении с тобой.
— Что-то я такого не припоминаю, хотя в своё время перечитал кучу фантастики, — сказал Лис, прожёвывая кусок мяса. — Это, что, издавалось в период, когда меня здесь не было?
— Хронологию сейчас не упомню, — пожал плечами Сварог. — Это был американский фантаст, и я не знаю точно, переводился ли он в России вообще, я за такими тонкостями не могу уследить. Серия называлась по-английски, кажется, «World of Tiers».
— «Мир уступов», так примерно? — Лис поднял брови. — Нет, даже не слышал.
— Да разве это важно? — сказал Сварог, постукивая пальцами по бокалу. Лис уже заметил, что он вообще любил этот жест — постукивание пальцами.
— Хочешь сказать, что вся земная фантастика строится на твоих идеях?
— Вся — ни в коем случае, только кое-что! Если бы люди вообще не имели воображения, то мне противно было бы здесь находиться. А я к человечеству в целом, если можно так выразиться, очень хорошо отношусь по многим вполне понятным причинам.
— Ну, да, и именно поэтому рассматриваешь возможность смещения земной оси, — усмехнулся Лис. — Но, если всё пришло к таким мыслям, то зачем же было в такой степени ограничивать продолжительность жизни людей? Почему было не создать какие-то более благоприятные условия существования? Ну, и так далее, и тому подобное.
— Ты, вроде бы, умный человек, — пожал плечами Сварог и налил в бокалы ещё вина, — а говоришь сейчас совершенную чушь, хотя подсознательно, как минимум, сам всё понимаешь. То есть, надо было создать на Земле заповедник, что ли? Ты побыл в какой-то степени на моём месте, находясь в мире Терпа…
— Отнюдь, я не был там тобой, если я правильно понимаю твою роль здесь, — перебил Лис. — У меня и в мыслях не возникало оказывать какое-то целенаправленное влияние на тот мир. Наоборот, я старался, чтобы ничего такого не было. Я просто жил там, наслаждаясь приключениями, которые тот мир дарил мне. Я не пытался играть роль бога и что-то менять по своему разумению, хотя и там отношения между людьми не всегда совершенны, и уж заповедником его я бы не назвал. Я не раз чуть головы не лишался.
— Тот мир — теплица по сравнению с Землёй: климат везде чрезвычайно благоприятный, никаких катаклизмов в силу замкнутости пространства и автоматического поддержания стабильности системы там не может быть, люди живут намного дольше, никаких болезней. Но посмотри на результат: Терп вытащил туда людей с Земли почти две тысячи лет назад, если не больше, а они так и остались на том же уровне развития.
— Они вполне счастливы, во всяком случае, большинство из них. И я вообще стал думать: столько ли блага в очень быстром техническом прогрессе? — сказал Лис, вспоминая едкие выхлопные газы, стелящиеся по улицами Екатеринбурга. — На мой взгляд, такой, какой он здесь, прогресс погубит человечество.
— Это мы ещё посмотрим. Если устраним Инглемаза, я уверен, что человечество Земли выкрутится. И потом, это ведь и моя задача.
— На мой взгляд, ты её как-то странно, решаешь, уж извини. Сотни поколений людей едва дотягивающих до семидесяти лет долбятся в поисках лучшей жизни, так сказать, а ты сидишь и только нет-нет что «корректируешь»!
Сварог внимательно посмотрел на Лиса:
— Не могу, всё-таки, взять в толк, ты сознательно говоришь глупости или нет? Как, по-твоему, я могу сделать людей счастливыми? Что такое счастье по большому счёту… — Он на мгновение запнулся, — даже я не знаю. Ты действительно думаешь, что можно представиться людям богом и сказать: Слушайте меня, плохих покараю, добрым и справедливым воздам? Дать всем хлебов и рыбы? Многие пытались обращаться к массам с такими лозунгами, а как заканчивали? Либо создавали ад на Земле, либо сами обрекли себя на муки. Всякими методами хотели: кто за шиворот притащить несмышлёную толпу к идеалу, кто словом, а кто и примером личного мученичества. С теми, кто силу прикладывал, сам знаешь, что было, а те, кто словом… Очень известный пример, как «мессия» оказался на столбе с перекладиной, которую ограниченные последователи тут же сделали символом веры. Конечно, и он не ведал, что творит. Человек был замечательный, совершенно искренне хотел всем счастья, но образования не хватало. А в твоём понимании, что, можно дать людям все блага, используя некие высшие силы? Это ведь фактически то же технический прогресс как бы в лучших его формах. Дать-то в принципе можно, ну, и что будет? Будет благополучное болото, и ничего больше. Ты, попав во Дворец Терпа, не сел там, получая от жизни одни удовольствия, а прошёл все грани его мира, зачастую рискуя жизнью. Но, думаешь, многие поступили бы также,
— Ну, возможно, я такой уникальный, — усмехнулся Лис. — Хотя я получал удовольствия именно от этого риска, и мне было интересно.
— Ты не уникальный, но таких немного. Пока немного. Таких, которые предпочтут сытость и спокойствие трудностям и опасностям во имя того, чтобы узнавать новое. Но их становится больше, система совершенствуется, хотя и очень медленно. Искусственно это не сделать, в массе это формируется сотнями поколений, и человечество и человек как таковой должны пройти свою дорогу, одну из граней мироздания. Причём, что характерно, чем короче жизненный цикл индивидуума, тем быстрее идёт процесс развития общества в целом. Хотя всё равно это происходит медленно.
Лис, не вполне понимая, смотрел на Сварога. На языке закрутился намёк вопроса, но сформулировать его он пока не мог. Сварог совершенно естественно облизал губы и продолжал:
— Если же под попытки такого преобразования создавать религию, то она рано или поздно, и скорее рано, начинает отходить от задачи, которую закладывал её создатель, пророк называй его, если хочешь, и превращается в инструмент управления людьми только на благо определённой группе.
— Такие нюансы, связанные с религией, я понимаю. Я всегда примерно так и считал. Лично я никогда не мог поверить в сверхъестественное существо, веру в которое пытается формировать церковь. Но, знаешь, — Лис хмыкнул, — я, как это ни странно, всегда верил в бога…
Сварог вскинул на Лиса глаза.
— Но, — продолжал Лис, — я верил в бога, который живёт в душе человека, если она есть, эта душа. Может быть, душа — это и есть Бог, которого каждый сам себе строит, своими действиями формируя эту самую душу? Хотя это, конечно, довольно бредовая философия, потому что есть такие поганые, ох какие поганые души. Вроде бы, если так, то они-то откуда берутся?
Лис запнулся и замолчал. Сварог тоже молчал и смотрел на Лиса, наверное, ожидая продолжения.
— Тебе, наверное, смешно меня слушать, могу только догадываться, как это выглядит с твоей точки зрения, — усмехнулся Лис. — Я вообще-то редко задумывался о подобных вещах, очень редко. Но иногда, особенно в мире Терпа, сидя один ночью у костра, я думал, не является ли вся человеческая жизнь неким испытанием? Да, я знаю, именно так примерно и вещает, скажем, христианская религия: жизнь телесная послана тебе как подготовка к жизни вечной и так далее. Живи как праведник, и на небесах тебе воздастся. Но я никогда не мог поверить в нормы, которые предписывала церковь. Не всё, конечно, но в целом я такие штуки не приемлю, а от большинства меня прямо-таки коробит. Ну, действительно, что это такое: подставить левую щёку, если тебе по правой заехали? Или, наоборот — правую подставить? Вот норма око за око мне очень по душе.
Сварог молча слушал.
— Я не ангел, мне приходилось много раз убивать, но всегда только для того, чтобы выжить физически самому. При малейшей возможности я старался никого не убивать. Давным-давно, когда я был ещё совсем юным, — Лис снова усмехнулся, — по земным меркам, конечно, отец сказал мне: старайся относиться к людям так, как бы ты хотел, чтобы они относились к тебе. Ты знаешь, я запомнил эти слова, и, уже потом, будучи взрослым, поймал себя на мысли, что практически всегда именно так и старался жить. Я никогда не читал специальных философских трудов, уверен, что подобные рассуждения много раз высказаны до меня, и вряд ли я говорю что-то новое. Но меня довольно давно стали посещать мысли, что жизнь человека — это действительно испытание, и когда она заканчивается, то приходится держать ответ, как ты жил. Только не на высшем, так сказать, суде перед господом богом, а перед самим собой. И потому, на мой взгляд, получается, что бог у каждого в душе свой.
Сварог молча смотрел на Лиса. Затем он налил ещё вина.
— М-да, — сказал он. — Надо признать, что у тебя сильная и, вроде бы, здоровая натура… — Он помедлили: — И сильное воображение.
— Был бы я человеком, скажем, хотя бы пятнадцатого или шестнадцатого столетия на Земле, — сказал Лис, — твоё существование, возможно, и заставило бы меня поверить в церковного бога… Хотя всё равно, вряд ли. Тем не менее, возвращаясь к тому, что ты перед этим говорил, и относительно моих слов о справедливости, я, наверное, понимаю, что ты имеешь в виду. Но просто очень обидно, что столько хороших людей сгинуло, прожив так мало и так, в общем-то, несчастливо… — Он вздохнул.
Сварог долго молчал, глядя на Лиса.
— А почему ты считаешь, что сгинуло? — наконец сказал он.
— То есть, ты хочешь сказать… — начал Лис.
Сварог поднял руку, предупреждая слова Лиса:
— Всё, разговоры на эти темы окончены. Давай отдыхать а завтра с утра обсудим кое-какие нюансы. Мне ещё надо будет объяснить тебе, где что находится, чтобы ты запомнил коды, открывающие доступ в Центр. Да много чего.
Лёжа в постели на прохладных хрустящих простынях в одной из комнат с такими же зеркальными стёклами, как и везде в этом доме, Лис долго не мог уснуть. Горел ночник, но его слабый свет нисколько не мешал — уснуть не давали мысли. Вспоминая всё, сказанное Сварогом, он пытался составить для себя более или менее приемлемую картину окружающего мира во взаимосвязи с воздействием деяний Сварога и ему подобных на земную жизнь.
Насколько отличия развития Земли и развития исходной цивилизации Творцов вызваны влиянием так называемого «куратора»? Как на развитие цивилизации вообще может повлиять существование в «замкнутой» вселенной?
Лис понимал, что у него нет даже простой информации для составления каких-то, претендующих на научность, выводов, но всё-таки не рассуждать, хотя бы сам с собой, он не мог.
Ему казалось, что, как ни как, он уже знал достаточно, чтобы сделать вывод, о том, что стало началом конца цивилизации Творцов именно как «цивилизации», сообщества индивидуумов, связанного рамками культурных, производственных и, если так можно выразиться, «человеческих» отношений. Лис считал, что этому послужило именно установления факта невозможности выйти в дальний космос и достичь звёзд при общем чрезвычайно высоком техническом потенциале, сформировавшемся к тому времени. То есть, установление факта невозможности вырваться за рамки некоего ограниченного мира в совокупности с техническим уровнем, делающим существование отдельной личности независимым от кого-то ещё, плюс колоссальная по земным меркам продолжительность жизни вызвали то, что общество Творцов распалось на набор индивидуумов, номинально почти не связанных друг с другом. Безусловно, нужно также учитывать и скромную численность населения, особенно после войн с шаровиками.
Конечно, говорить о том, что факт возможной бесконечности своей вселенной играет для землян какую-то роль, пока никак нельзя. Для земного человечества, по крайней мере, некоторой его части, задумывающейся об этом, возможность полёта к звёздам остаётся и ещё неизвестно, сколько останется, только чисто умозрительной, а подавляющее большинство об этом вообще не задумываются. Но даже само подсознательное наличие такой возможности вырабатывает определённое мировоззрение, которое очень условно, но консолидирует человечество перед лицом «необъятного» космоса. Почти также, наверное, было с Творцами, пока они не упёрлись в некую «границу» мира, пересечь которую не смогли, и, как следствие, испытали шок. В чём-то, возможно, они оказались паукам, запертым в одной банке.
Творцы — практически те же люди, ну, вроде только нет у них такой рудиментарной растительности на теле, насколько Лис мог заметить, хотя он не спрашивал, не результат ли это уже искусственного воздействия или же у них всё генетически «так и было».
Любопытно, конечно, что они нашли выход только во вселенную Земли-один, назовём её так. Или не успели сделать большего, или… А что — «или», кто его знает?
Что это может означать в увязке с информацией, полученной от Сварога, если попытаться всё систематизировать? Творцы научились создавать искусственные вселенные, сами, живя, вроде бы, в таковой. По словам Сварога, вселенная Земли — не искусственная, хотя в ней существует какой-то непонятный всюду простирающийся Центр, что тоже наводит на определённые мысли. Ну, да ладно…
Значит, кто-то создал вселенную Творцов, а, может, и не только её, а потом всё бросил? Или продолжал следить за результатами своего эксперимента? Но тогда почему Сварог и остальные, по его словам, никогда ни с кем не сталкивались? Этот самый Центр, вероятнее всего, имеет какое-то отношение к гипотетическим Предтечам Творцов, но где же они сами?
Интересно, какие теории рождались у их учёных, когда они уже точно установили, что выйти за пределы своей вселенной невозможно? Наверняка, появлялись и такие, в которых анализировалось искусственное происхождение мира…
Интересно, каково это — знать, что, возможно, твоя цивилизация кем-то спланирована, выведена, как-то направлена или даже всё ещё направляется? У землян такие теории имеются в самом, что ни на есть, первичном виде: мир создан Господом, Аллахом или кем-то там, но подразумевается сверхестественное существо, коему человек, в принципе, не ровня (хотя, неизвестно, не результат ли это влияния Творцов). А что, если ты понимаешь, причём на уровне всего общества, что твою планету, жизнь на ней и тебя самого создали, «сделали» некие существа, возможно, в принципе, сами ничем не лучше тебя? Как тогда ощущения? Вот, наверное, удар по самолюбию Ну они и кинулись создавать собственные искусственные миры, где могли чувствовать себя «богами» со всеми свойственными людям слабостями. Какой ни какой, а реванш и удовлетворение. А сознавать-то такую возможность тяжело! Воистину: великое знание рождает великую скорбь! Это и было настоящим началом конца их цивилизации.
Хотя ну и что если это даже и так в том виде, в котором есть? Ну, вот, например, он сам, он знает, что человечество Земли фактически создано, «выведено» как некий подвид Творцов. Ну, и что? Его гораздо больше заботит влияние, которое действующий инкогнито «Бог», оказывает на народы Земли, чем факт, что когда-то группа неких учёных что-то там поменяла в генетическом коде питекантропов или других предположительных предков Homo sapiens по своему «образу и подобию». Сам себе он может признаться, что это его не задевает. Ну нет этого комплекса! Может быть, потому, что трахался с «богиней» и видел, что она не только не испытывает ко нему неприязнь, а, напротив…
Хотя, после того, что Лис узнал сегодня от Сварога о его наблюдениях за Инглемазом-патрицием, ему было не удивительно, что римские матроны с удовольствием пользовали осликов. Были, были у них учителя из Творцов, которые и не такое попробовали. Впрочем, не судья он Творцам в этом: жизнь почти бесконечная, вот и приходится придумывать разнообразие в сексе. Ну, ладно, ослы, ослами, а вот что касается религий, то очевидно, что Творцы или уже единолично Сварог оказали колоссальное влияние на их формирование на Земле.
Из разговора с хозяином дома Лис однозначно делал вывод, что, видимо, все современные земные религии — во многом порождение деятельности самого Сварога. И, похоже, сам он считает это если не минусом, то уж никак не плюсом развития земной цивилизации. Но тут же получается, что минус этот создан самим Сварогом, и при том, что хотел он, казалось, добиться положительных результатов и направлять развитие на Земле по «нормальному» руслу. Ведь ему не нравится религиозный и идеологический фанатизм, и он хочет блага землянам, во всяком случае, утверждает, что хочет. Но, сказано давным-давно: благими намерениями вымощена дорога… если не в ад, то и не в рай, уж это точно. Куда только?
Имечко у него, кстати, тоже — ничего себе, интересно, что тут первично?
«Бедные Творцы», — подумал Лис в первую очередь, естественно, о тех, к кому он успел привязаться, то есть о Монре и Терпе. Каково им будет узнать новую правду, настоящую правду об изначальном мире и месте своих миниатюрных вселенных в нём. Если они ещё живы, конечно, поскольку он не мог быть уверен, что Инглемаз сдержал слово, и его друзья целы и невредимы. Да и в любом случае рассказать им что-то сможет, наверное, только Лис, который сам имеет немного шансов выжить при попытке исполнения плана Сварога.
«Стоп», — снова сказал себе Лис, «а что, собственно, ты можешь им рассказать? Ничего конкретного ты не знаешь, а стоит ли высказывать довольно туманные намёки Сварога, даже если возможность их высказать представится? Если ты не узнаешь намного больше, то всё так и останется твоими догадками».
Жалел ли он, что стоит перед таким испытанием? Лис утвердительно мог ответить, что нет. Он сам выбрал эту дорогу, хотя и не знал, куда она приведёт. Да и не мог он её не выбрать.
Как бы ни повернулись события три недели назад, даже, если бы он не встретил Творцов и один добрался во Дворец Терпа, он всё равно столкнулся бы там с шаровиками Инглемаза, и, возможно, тогда вряд ли встречал бы сегодняшний день. А так всё-таки он узнал кое-что, ему повезло, он ещё жив, и самое главное, у него была Монра. Продуктом какой бы цивилизации, вторичной ли, третичной или ещё какой она сама не являлось, Лис был благодарен судьбе, что ему лишний раз довелось ощутить, что в мире или в мирах существует красота и совершенство. Только ради более полного осознания такого факта стоило жить немного дольше, чтобы понять, что красоту создаёт всё же никакой не бог, а человек во всех его проявлениях.
И ещё один урок, который Лис мог считать пройденным, заключался в том, что мир, похоже, устроен так, что всем, в конце концов, вершит человек, поскольку он не мог считать, например, Сварога не человеком. Хотя… и гадостей от человека много. Издержки производства, никуда не деться.
Лис вдруг усмехнулся своим мыслям. Смешно получается, бога как такового, безусловно, нет, но, выходит, что все представления человечества испокон веков о некой высшей силе, правящей миром, оказались, как ни крути, не такими уж беспочвенными. И что, характерно, сила эта именно «по образу и подобию»! Только всё-таки правит она миром как-то странно.
Каша, каша, каша! Даже не каша, винегрет какой-то: намешаны кусочки чего-то, а по ним разве поймёшь, какой вид имели целые овощи, накрошенные сюда? Да их ещё перед этим отварили и залили майонезом…
Сама вселенная Творцов представляется неким подуровнем, дефектом «настоящего» пространства, брошенным полигоном. Хороша сверхцивилизация получается: взять и оставить целый мир фактически на произвол судьбы. Или, может быть, Сварог говорит ему не совсем то, что происходит на самом деле? Ведь если всё так, как можно судить по его отрывочным высказываниям, то складывается очень странная и не вполне последовательная картина.
«Или он говорит не совсем то, или совсем не то, или же я просто стараюсь сделать выводы о некоем целом, видя ничтожно малый его фрагмент», — подумал Лис. Как в той притче о слепцах и слоне, ощупывавших его в разных местах. Или, ещё смешнее, о трёх слепых монашках, которые последовательно начали ощупывать мужской член, пытаясь понять, что же это такое. А член от прикосновений постепенно менялся, менялся, менялся… Так монашки ничего и не поняли. Точнее, каждая по очереди поняла, но что-то совершенно своё. Многогранный предмет оказался, как мир в целом. Чем от этого органа жизнь отличается? Правильно, жизнь жёстче.
«Придурок ты, всё-таки», — чуть ли вслух не сказал Лис себе самому. — «Завтра с вероятностью девяносто девять целых, девяносто девять сотых тебе предстоит сдохнуть, а ты тихо сам с собой шутки шутишь, просто мастурбацией психологической занимаешься. И любишь ты себя, ох, чёрт возьми, любишь!»
Но, с другой стороны, что же в этом плохого? Только полный идиот не любит сам себя. Разве он выжил бы пятнадцать лет в мире Терпа, если бы не любил себя и не шутил, даже «сам с собою»? Разве проплыл бы между островами в океане на противоположном торце планеты, выискивая нужную точку перехода, чтобы вернуться во Дворец? Может быть, и проплыл бы, но с меньшей вероятность…
Какой интересной казалась первая загадка, с которой он когда-то столкнулся: разобраться, кто такие Творцы, понять их мир и всё, с этим связанное. Тогда ответом на все вопросы казалась встреча с этими таинственными Творцами. Ну вот и встретился, и даже женщиной их обладал, а что выяснил? Ещё вагон и маленькая тележка вопросов.
Неужели оказалось, что мир, где он проболтался пятнадцать лет — всего лишь задворки заброшенного полигона? Загадка раздувается, как воздушный шарик, и становится всё больше и больше. Интересно, лопнет? Ему уже казалось, что он достаточно хорошо узнал грани планеты Терпа, а оказалось, что граней этих вообще столько, что ой-ой-ой! Тоже многогранный, в общем, предмет.
Обидно, но разве он о чём-то жалеет? Да нисколько! Лис не жалел об этих годах — тогда и там он почувствовал себя настоящим человеком. Не богом, не суперменом, а именно человеком, мужчиной, который, пока жив, способен выжить в, казалось бы, безвыходных ситуациях. Он не жалею о последних неделях, о том, что всё-таки встретил Творцов, и, самое главное, Монру.
Не жалел даже о том, что не убил Ингвара Яновича в своей квартире в тогдашнем Свердловске. Если Лис пристрелил его до того, как случайно, расхаживая в нервном возбуждении перед поверженным врагом, не наступил на составленный псевдо-латышом круг, он явно всю оставшуюся жизнь прозябал бы простым инженером и мучался угрызениями совести, что убил человека.
Хотя сейчас он убил бы его без сожаления. Вот уж действительно, бесконечно человеческое ублюдочничество в пространстве и пространствах! Ещё давным-давно на Земле, читая какие-нибудь криминальные хроники, Лис не понимал людей, творящих преступления, убивающих с особой жестокостью, насилующих, обманывающих так, что эти обманы стоят жизни кому-то. Так же он не мог понять, что двигало бывшим, именно «бывшим», Творцом Инглемазом, поскольку, в любом случае Лис считал Творцов людьми, пусть не совсем обычными, но людьми.
Зачем было Инглемазу предавать Сварога? Если ты почувствовал какую-то тайну, а тебе доверили пусть даже часть её, то постарайся расположить к себе эту противоположную сторону и стань для неё незаменимым помощником, другом, наконец. Постарайся понять, но зачем требуется предавать?
Часы показывали начало четвёртого утра. Лис подумал, что хорошо бы поспать хотя бы пару часов, ведь днём ему потребуется вся выдержка и сила, но сон упрямо не шёл.
Лис перевернулся на спину, и, заложив руки за голову, стал разглядывать в слабом свете ночника выглядевший деревянным потолок, который, скорее всего, действительно являлся таковым.
Ладно: будет день, будет пища, как говорится. А пищи завтра навалится много, обожрёшься, не переваришь, ещё и запор будет, не дай бог. Лис снова посмотрел на часы и закрыл глаза.
— Спать, спать, спать! — сказал он вслух. — Надо сосчитать: один, сто, тысяча…
«Би-бип, би-бип, би-бип» — засигналил будильник, установленный на семь утра, и Лис открыл глаза, которые, казалось, и не закрывал.
Значит, он всё-таки немного поспал. Проведя достаточно времени в прериях и лесах, он привык спать урывками, и даже пара часов сна освежала его.
Секунд тридцать Лис лежал в кровати, собираясь с первыми утренними мыслями, а затем потянулся, разминая суставы, и встал на ноги.
ГЛАВА 12
В назначенное время около десяти утра Лис позвонил Инглемазу из машины. В этот момент Сварог и он уже ехали по городской обводной дороге.
По каким-то причинам, о которых можно было только догадываться, Инглемаз сегодня перенёс встречу на двенадцать часов. Лис должен был явиться без оружия и вообще без какого бы то ни было снаряжения. Принести он должен был Ключ.
Лис не стал возражать, сейчас ему необходимо было попасть в логово Инглемаза, и дальше действовать по плану Сварога, скорректированному самим Лисом. План этот, в сущности, представлял собой полный экспромт.
Лис хотел оставить на руке свой верный браслет, но Сварог возразил. Инглемаз, безусловно, заставит Лиса снять браслет и поймёт, что это такое. Подозрительность его при этом усилится.
— Придётся в первые моменты полагаться только на твоё скрытое оружие, о котором он не знает, — сказал Сварог. — Если оставлять твой браслет, Инглемаз всё поймёт, — сказал Сварог. — Именно поэтому я решил воспользоваться таким необычным методом. Уж это-то должно сработать.
В кончик указательного пальца левой руки Лиса Сварог с помощью небольшого устройства, похожего на цилиндрик с антидотом, имплантировал то, что он назвал микрогранулами. Одна микрогранула позволяла послать пять полусекундных импульсов некой энергии. Предупреждая вопрос Лиса, Сварог пояснил, что броня Творцов не выдерживает этих ударов. Фокус излучателя микрогранулы находится над поверхностью кожи, так что боли при выстрелах Лис не почувствует, только лёгкие уколы, позволяющие даже с закрытыми глазами понять, что излучатель сработал.
Как уже упоминал Сварог, микрогранулы были одним из артефактов, которые он то ли нашёл, то ли как-то получил в Центре. Подробнее Сварог не рассказал.
Сейчас получалось, что у них оставалось почти два часа до назначенного Инглемазом срока. Встреча должна была произойти у цветомузыкального фонтана на прекрасно известной Лису площади Красной Армии. Лис усмехнулся, когда услышал про опознавательный антураж.
— Мой человек будет сидеть на скамейке спиной к зданию Дома Офицеров, — сказал Инглемаз. — Рядом будут стоять две бутылки пива «Балтика», номер два и номер три, зелёная и синяя этикетки. И предупреждаю: без глупостей. Я всё контролирую!
С досадой Лис поймал себя на том, что слегка нервничает: сейчас ему хотелось, чтобы всё началось (или закончилось?) как можно скорее. Так он, по крайней мере, сможет быстрее понять, есть ли ещё возможность что-то сделать для Монры и Терпа.
«Спокойнее», — сурово сказал себе Лис, — «скоро только кошки родятся, как любил говорить Остап Бендер, мифический мастер импровизации, великий комбинатор».
Учитель Ли По, у которого Лис почти полтора года осваивал азы кунг-фу на грани Азии, учил его медитировать. Сесть должным образом в салоне «девятки» было невозможно, но Лис сложил руки ладонями друг к другу, прижал их к груди и приподнял локти.
Заметив состояние Лиса, Сварог предложил поставить машину и немного побродить, постепенно приближаясь к месту встречи.
«Куратор» выехал на хорошо знакомую Лису по прошлым временам улицу Первомайскую, пересёк улицу Восточную и свернул налево в некоторое подобие двора у какого-то здания, раньше являвшегося то ли проектным институтом, то ли ещё какой-то организацией.
Сейчас площадка перед зданием была плотно заставлена машинами, но им повезло, и Сварогу удалось припарковаться. Они немного посидели в машине, ещё раз повторив расположение нужных помещений в резиденции, и Лис снова спросил, где, по мнению Сварога могут держать Терпа и Монру.
— Я же говорил, у меня там есть несколько помещений, которые можно легко приспособить под своего рода камеры, я тебе их показывал на плане. Центр позволяет применить некий набор модулей, трансформируемых на месте по необходимости. Создавая с помощью подобных модулей систему резиденции, я использовал и те, которые мне показались пригодными для таких целей.
— А что, была необходимость? — насмешливо спросил Лис.
— Чего у меня только не было за тысячи лет, — уклончиво ответил Сварог. — Необходимость в тюремной камере может возникнуть всегда.
— Но, главное, у тебя было несколько таких помещений, — не унимался Лис. — Ты собирался держать там кого-то не одного?
— Знаешь, не тебе меня судить, а рассказать и объяснить всё, что со мной было — времени не хватит. Имей в виду, что Инглемаз, да и тот же Терп, не первые из Творцов, кто пытались вычислить меня, и был период, когда меня это даже забавляло.
— Значит, — утвердительно сказал Лис, — ты этими, так называемыми, камерами пользовался.
— Да! — довольно резко ответил Сварог. — Несколько раз…
— Догадываюсь, что стало с теми, кто там оказался!
— Идём! — Сварог вылез, хлопнув дверцей.
Лис, понимая, что перегибать не стоит, замолчал и последовал за Сварогом.
Машина пискнула и мигнула фарами, отзываясь на нажатие кнопочки на маленьком пультике, вроде брелока для ключей. Щёлкнули, опускаясь кнопки дверей. Лис покачал головой и только хмыкнул — он уже прочитал рекламу о центральных замках и прочих премудростях современной автомобильной охранной сигнализации. Ещё раз криво усмехнувшись, он двинулся вслед за Сварогом.
На стоянку, откуда они выходили, въехал тёмно-зелёный, почти чёрный джип «Grand-Cherokee». Казалось, водитель на мгновение задумался и, не видя свободного места, просто поставил машину немного в угол площадки, перекрывая возможность выехать сразу нескольким другим автомобилям. Хотя Лис уже насмотрелся подобного, он невольно задержал взгляд.
Из джипа вылезли двое молодых мужчин, на вид не более двадцати трех-двадцати пяти лет, в светлых брюках и рубашках без ворота. Оба коротко стриженые, и, конечно, с массивными золотыми цепями на шеях, с барсетками под мышками и сотовыми телефонами. Создавалось впечатление, что они одеты и экипированы по какому-то уставу. Различие, правда, было: у одного мобильник висел на поясе в специальном чехле, а второй вертел аппаратик в руке.
Конечно, Лис понимал, что бизнесмену, у которого на счету каждая минута, просто необходимы средства мобильной связи и автомобили, а равно и самолёты, которые могут быстро доставлять их на деловые встречи, компьютеры, которые умножают человеческий интеллект, и прочие атрибуты технической цивилизации. Вот только у личностей, подобных выползшим из «Grand-Cherokee», не просматривался могучий ум, например, Генри Форда или Рокфеллера, на который в принципе можно было что-то умножить.
Квадратные жирноватые подбородки, бычьи шеи с затылками, плавно переходящими в крутые плечи, уверенный, всё знающий, но в то же время какой-то довольно тупой взгляд, но, тем не менее, пронзающий окружающих насквозь. Весь вид парней демонстрировал хозяйское отношение к окружающей действительности и готовность по любому поводу и в любой ситуации идти напролом. Умение идти напролом Лис в целом считал хорошим качеством, но только тогда, когда к таким действиям вынуждают обстоятельства. Судя по молодым людям, обстоятельства прислуживали им, но уж никак не они обстоятельствам. Буквально в первые часы, проведённые в родном городе, Лис успел заметить просто какое-то огромное количество подобных личностей.
Потом, присмотревшись, он, конечно, понял, что в процентном отношении они составляли явно не очень много. Однако, демонстративно выставляя на показ достигнутое благосостояние, подчёркивающееся дорогими машинами, броской экипировкой и пренебрежением к находящимся рядом лохам или по-простому, «средним людям», они бросались в глаза так, что, казалось, весь город кишит только ими и только им принадлежит. Последнее, наверное, в значительной степени так и было.
Лису это очень не нравилось. В подобных личностях ему виделась смесь беспринципность дикаря, уже расставшегося со страхами перед обожествляемыми силами природы, с худшими качествами прагматика-торгаша, готового по Марксу продать собственную руку, если это будет выгодно. Правда, бородатый Карл, судя по всему, имел в виду каких-то других торгашей-капиталистов: гладя на эти доморощенные «будки», не возникало и тени сомнения, что их обладатели свои руки продавать ни за что не будут, а вот чью-то другую отберут и продадут, ни мало не раздумывая об этичности данного акта. И если в новом российском бизнесе даже не все такие, а только простое большинство, это страшно.
Лис несколько дольше, чем нужно, смотрел парням вслед, и Сварог окликнул его:
— Ты что, знакомых увидел?
— Не-а… — Лис сплюнул и, вздохнув, двинулся за Сварогом.
Несколько секунд он шёл молча, а потом сказал вслух всё, что думает по этому поводу.
— Тебе, наверное, непонятны такие рассуждения, но эта часть Земли — моя Родина, страна, где я родился. Я не был тут пятнадцать лет. Конечно, во многом стало лучше, по крайней мере, товаров по сравнению с прошлыми годами навалом. Но у меня почему-то возникло чувство неудовлетворённости переменами, и, прежде всего потому, что слишком много видишь явных ублюдков. Ублюдков на обоих полюсах социума: какие-то дебилы, дети-попрошайки, бродяги-бомжи. А с другой стороны вот такие, вроде тех, что только что подъехали на джипе, мордовороты. Я сужу по немногому, что пока увидел, но даже то, как они ездят, как машины ставят, как просто ходят по земле и смотрят, даёт повод мне думать, что они не меньшие ублюдки, чем большинство бомжей. Просто другая полярность: первым наплевать на материальные блага, а вторым — на всех остальных людей.
Сварог внимательно посмотрел на Лиса и кивнул:
— Довольно образно, понимаю, что имеется в виду. Ты несколько не прав: и на джипах ездит достаточно вполне приличных людей. Но в целом, всё, что ты наблюдаешь здесь — это неизбежные издержки произошедших перемен. Кое-что, конечно, и я проглядел, каюсь: отрицательных моментов могло быть меньше. А вообще место, которое ты называешь своей страной, чрезвычайно интересное. Не знаю, какое точно стечение исторических обстоятельств и фактов истории, спровоцированных тем же Инглемазом, привело к такому положению дел, но развитие здесь идёт настолько непредсказуемо…
— М-да, — согласился Лис, — не предсказуемо, это точно.
— По моим расчётам, — продолжал Сварог, — эта страна к концу первой трети эпохи технологической цивилизации… ну, чтобы тебе было более понятно, к концу века, который сейчас называют двадцатым, так вот, она должна была занять лидирующее положение в производстве и культуре Европы и всего развитого мира, а получилось совсем не так. Инглемаз, конечно, нагадил здорово, без него не было бы той великой смуты, которую, как ты знаешь, называют Октябрьской революцией. Это затормозило включение страны в мировую систему технологий, уменьшило население, разобщило многие страны по идеологическим принципам. Но, возможно, что даже ещё чётче высветило феномен, наблюдаемый здесь.
— Что за феномен? — Лис вопросительно посмотрел на Сварога.
— Феномен личностей, человеческих личностей. В двух словах можно сказать, что количество возникающих в процессе развития общества интересных, скажем так, личностей, на территории, называемой Россией, существенно больше, чем где-то ещё.
— В каком смысле, интересных, и что значит больше? — поинтересовался Лис, останавливаясь.
— А во всех отношениях, — Сварог тоже остановился и отошёл к краю тротуара, чтобы не стоять на пути у случайных прохожих. — Интересная ситуация: за последние сто лет из страны эмигрировали сотни выдающихся деятелей науки и культуры, власти гробили народ как могли. Кстати, как я узнал позже и уже говорил тебе, многие лидеры властей подверглись воздействию специальных психотропных препаратов.
— Инглемаз? — уточнил Лис.
— Кто же ещё! Он не только ввёл эти вещества многим так называемым видным большевикам, ты таких знаешь, но даже распылял определённое количество таких препаратов над большими районами. Только так можно было создать буквально массовое спонтанное помешательство на, в общем-то, примитивных идеях, в основе которых лежал принцип «отнять и поделить». Ты понимаешь, люди начали думать, что, если не будет богатых, то можно построить «счастье» для оборванцев.
— Немного непонятно, но те принципы, о которых ты сейчас говоришь, были в ходу и намного позже Октября семнадцатого года. Ну, он распылил там что-то, но почему такое длительное действие?
— А я же говорил: эти препараты оказывали и некоторое генетическое воздействие. Действие тех, что он распылил, убывает пропорционально квадрату времени, но всё равно нужно поколения четыре, чтобы последствия полностью исчезли и ими стало можно пренебречь. А те вожди, что получили от него прямые инъекции и, соответственно мозговое кодирование сразу после… — Сварог усмехнулся. — Есть интересная, но счастливая особенность действия этой заразы: люди, получившие значительную дозу, действительно становятся фанатиками идеи и остаются им до конца дней своих, но практически не имеют полноценного потомства. Во всяком случае, продолжателей своего дела не воспроизводят.
— Хм, слушай, а ведь у Ленина действительно не было детей…
— Что ты хочешь, Инглемаз ему вкатил столько этой гадости! Я знаю ещё только двоих, кто получили сравнимые дозы: некие Иосиф Джугашвилли и Адольф Гитлер. Имена тебе, надеюсь, говорят кое-что?
Лис немного нервно хохотнул:
— Да ну?! Надо же: я всегда считал их ублюдками от рождения, а они, оказывается, в первую очередь, пострадавшие! Ладно, и что дальше?
— А что дальше? Дальше необходимо время. Я, конечно, мог бы начать обратное воздействие, но опасался, что это тоже может вызвать массовые психозы. Кроме того, воздействия таких массовых обработок вызвали к жизни тот интересный феномен, о котором я и говорил.
— Количество выдающихся граждан? — скорее уточнил, чем спросил Лис. — Да. Их сразу же стало появляться очень много. Я думал, да и многие земные политики, противостоявшие государству большевиков на первых порах, думали, что оно рухнет очень быстро, а оно выстояло довольно долго по земным меркам. Взамен сбегавших и уничтожаемых людей стало появляться огромное количество талантливых учёных, конструкторов, художников, писателей. Ну, тех, кто от искусства, власти, конечно, давили, если писали не то, что надо, а технарей заставляли работать на систему. К тому же многие из них искренне были готовы работать на неё: на этом система и продержалась почти столетие. Крах всё же наступил, как ты уже заметил, он не мог не наступить, но гораздо позже, чем должен был. А личностей интересных появляется по-прежнему много. Только и сейчас они продолжают отсюда уезжать. Последствия, последствия…
— Хм, — задумчиво сказал Лис, — я ещё давно слышал в общем-то шуточные высказывания, что, якобы, на этой одной шестой части света над людьми проводится некий высший эксперимент. Оказывается, те, кто так говорили, не очень-то ошибались. Они ошибались только в одном: если, всё-таки, обобщить, то эксперимент этот идёт везде, на всей Земле. Не везде в прямую нагадил Инглемаз, но ведь и ты не сидишь, сложа руки, как я понял, и тоже оказываешь какое-то влияние. Как же ты вообще мыслишь перспективу развития земного человечества?
— Если бы не Инглемаз, то многое сейчас было иначе. Сейчас события складываются так, что намечается великое противостояние на религиозной почве. Долго объяснять, но действия Инглемаза, в частности, в твоей стране способствовали этому. Предвидится столкновение цивилизации Европы, как я её называю, включая сюда и Америку, естественно, и части земного мира, исповедующего религию ислам.
— Ты что-то делаешь, чтобы предотвратить это?
— А зачем? У меня была мысль оказать в этом вопросе уже сейчас радикальное воздействие, но я подумал: оставлю это всё хоть раз за последние века вообще без вмешательства. Вмешаюсь, если только будет угроза жизни на планете в целом, а так пусть здесь победит сильнейший морально.
— Как же этот конфликт будет развиваться, по-твоему?
— Это длинный разговор, — Сварог поднял руку протестующим движением. — Поговорим позже.
— Хм, позже! — ухмыльнулся Лис. — Не уверен, что у меня это «позже» есть.
Сварог немного нахмурился:
— Надеюсь, что будет. — Ну-ну, — сказал Лис. — Блажен, кто верует. Я, хоть и не очень-то верую, но, наверное, немного блажен, так что…
Они снова двинулись по улице и некоторое время шли молча. Сварог поглядывал на Лиса и, казалось, о чём-то раздумал. Лис, чтобы не слишком зацикливаться на предстоящем событии, глазел по сторонам.
Они пересекли небольшую улочку. Лис хорошо помнил почтовое отделение прямо перед ним на углу, а название улицы забыл, но ему это напомнила крупная и явно с подсветкой в тёмное время суток табличка: «улица Мичурина».
По левую сторону на первых этажах домов уже привычно начались магазины — как заметил Лис, явление теперь обычное и повсеместное. Первый магазин торговал аудио-видео техникой и бытовыми приборами и почему-то назывался «Элтон». Чуть дальше Лису бросилась в глаза вывеска «Компьютер без проблем». Он усмехнулся.
— У Творцов не было компьютеров, которые можно было бы назвать системами искусственного интеллекта, и как мне объясняли, по причинам опасности таких систем — сказал он Сварогу. — Шаровики продемонстрировали, что такое искусственный интеллект, да?
Сварог посмотрел на Лиса, а потом перевёл глаза на вывеску магазина:
— М-м, хороший вопрос. Заглянем, у нас ещё есть время.
Они вошли в магазинчик, который, как оказалось, состоял всего из двух небольших помещений. В первом, более узком и вытянутом, на стендах были расставлены различные образцы компьютеров и оргтехники, а также разложены комплектующие к ним, а во втором продавались игры на компакт-дисках. Пятнадцать лет назад подобных виртуальных игрушек ещё не было, но Лис понимал, что они из себя представляют, поскольку даже в начале восьмидесятых годов о подобном уже писали в научно-популярной литературе, да и у Творцов имелись аналогичные устройства.
Судя по времени, магазин только что открылся, и поэтому Лис и Сварог оказались практически первыми посетителями. В первом зале рядом со стойкой молодой человек из персонала возился с каким-то электронным блоком, а во втором за прилавком с кассой скучала миловидная девушка. Рядом с ней дородный паренёк, слегка напоминавший ленивого медвежонка, резался в какую-то игру. Монитор компьютера был повёрнут так, чтобы покупатели тоже могли видеть демонстрируемые игры.
Сварог подошёл поближе и взглянул на монитор. Паренёк скользнул глазами по Сварогу и, не в силах оторваться от игры, снова уткнулся в экран.
— Классная игра, — сказал он то ли потенциальному кандидату в покупатели, то ли самому себе.
— Да, я вижу, — согласился Сварог.
Лис тоже встал рядом.
— Это ролевая игра, — пояснил молодой человек, покосившись на Лиса. — Совсем новая, мы только-только её получили, берут очень хорошо.
— Ага, — кивнул Лис, — и как называется?
— «Fallout», по-английски — «Возрождение», — разъяснил парнишка. — Хм, интересный перевод, — сказал Лис. — И в чём же тут суть? Или — прямо
в песок и ссуть?
Молодой человек не понял шутки, поскольку даже вряд знал такой древний анекдот про Василия Чапаева, по батюшке Ивановича.
— Ну, тут действие происходит после ядерной войны… — начал пояснять продавец-игрун.
Лис поднял брови и пожевал губами:
— Хм, Апокалипсис, так сказать. И что же там случилось? — Это ролевая игра, — повторил паренёк, — так называемая РПГ. Вы можете выбирать и пользоваться несколькими заданными персонажами или создавать своего собственно по многим параметрам: ну, там точность стрельбы, сила, ловкость, какие-то черты характера и умения. Этот ваш герой живёт в подземном убежище, наружу никогда не выходил. Они там просидели лет сто, уже после войны. В этом убежище ломается система очистки воды, и начальник убежища посылает вашего героя на поиски нужной части… Э-э, понимаете, он впервые выходит на поверхность Земли, а там за время после войны произошли всякие мутации, кое-где возникли всякие посёлки, города. Ему нужно найти этот, так называемый, водяной чип и принести его в убежище, чтобы спасти своих… — Ага, — кивнул Лис, — он последовательно проходит разные этапы… — Не-ет, — возразил молодой человек, словно только и ждал, что возможный клиент допустит именно такую ошибку в рассуждениях, — в том-то и дело, что игра не аркадная! Тут иди, куда хочешь. Единственное ограничение это по времени: квест по нахождению водяного чипа необходимо выполнить за 150 дней…
— Дней!? — удивился Лис.
— Ну, это по времени игры, как бы, — Парень усмехнулся такому непониманию посетителя, — не на самом деле, конечно. Но запас этого времени можно увеличить. В общем, вот такая игра. В первом номере «Игромании» за этот год есть очень хорошее описание.
— «Игромания» — это что?
— Это журнал такой.
— Ага, и что в этой игре, так вот ходишь, куда хочешь? — спросил Лис.
— Ага, — кивнул паренёк. — Кроме того, развитие игры сильно зависит от того, как созданный герой умеет, например, разговаривать с другими персонажами или с ними торговать. Если скажите что-то не так, то с вами уже вообще в данном случае разговаривать не будут, и, наоборот, могут что-то ценное рассказать, что-нибудь продать или подарить. Вообще, можно торговать с другими персонажами, воровать у них и всякое такое, стрелять, убивать, вещи забирать.
— В общем, как в жизни, — подытожил Лис.
— Хм, ну, да. Даже переспать можно с каким-нибудь другим персонажем игры. Ничего такого, правда, не показывают, — с явным сожалением добавил продавец, — так только, намёками.
— Покажи, пожалуйста, как тут всё работает, — попросил Лис.