Любовь без правил Весенина Наталия

Женщина кивнула.

— Покажите. — он потянул дрожащие от нетерпения руки к тетрадному листу, на котором лежала марка. — Подождите секунду. — он зашел в комнату, взял со стола лупу и тщательно изучил то, что принесла Марина. Потом с довольной ухмылкой на лице посмотрел на женщину и сказал. — В последний раз я предлагал вам три банки тушенки, и два мешка крупы. Но сейчас ситуация изменилась, блокада продолжается, и не известно сколько мы еще продержимся. Продуктов практически не осталось в городе, поэтому все, что могу дать вам за марку, это полмешка крупы и две буханки хлеба. Согласны?

У женщины затрясся подбородок, она с трудом держалась, чтобы не заплакать от унижения, и снова кивнула головой.

Через день блокаду Ленинграда сняли…

Когда сын Марины Арсеньевны, Андрей, вернулся с фронта, мать, расстроенная тем, что не уберегла семейную реликвию, горько причитала у него на груди, и просила прощения. И тогда Андрей Лопатин пообещал, он обязательно восстановит коллекцию отца и вернет марку, которой так дорожили его родители. За пятьдесят пять лет Андрей выкупил большую часть марок, что в свое время собрал его отец, но той, единственной и вожделенной найти не смог.

Снабженец, обменявший марку на полмешка крупы, выехал с семьей в Москву, побоявшись гнева соседей, ведь ни от кого не было секретом, чем и как он нажил свое состояние. А разыскать его Андрей Павлович Лопатин не успел.

Дед был настоящим коллекционером, именно поэтому за долгие годы жизни он не сколотил никакого состояния и не собрал денег на сберегательной книжке (все равно сгорели бы). Они с женой не сменили мебель, купленную еще в шестидесятых и тащили всю рухлядь за собой, при переезде из Санкт Петербурга в Москву. Все более — менее лишние деньги он тратил на восстановление отцовской коллекции. Уговаривал, просил, переплачивал, но постепенно пополнял альбом. Он был одержим этой идеей, и она стала смыслом всей его жизни.

«Человек обязан ради чего то жить. — вещал дед. — У него должна быть цель, иначе в конце своего пути начнешь понимать, что ты существовал. Завтрак, обед, ужин, ночной сон и два дня в неделю — выходной. И так изо дня в день, из года в год.

А вот я прожил не напрасно. Мне встречались умнейшие и интереснейшие люди, я пытался отыскать проданные марки, радовался каждому новому приобретению. Я с замиранием сердца сжимал лист бумаги, где был написан адрес коллекционера, у которого могла находиться нужная мне марка. Я страдал, когда ее не было, когда жильцы съехали. И снова радовался, когда удавалось достичь маленькой победы.»

Сын Андрея Павловича к филателии не проявлял ни малейшего интереса и к хобби отца относился холодно, даже с легкой иронией. Одно время Андрей Лопатин даже начал переживать, а кому же он оставит дорогой сердцу и ценный альбом с марками, в нем заключалась большая часть его жизни, счастливой жизни.

Но, переехав в Москву, Андрей Павлович, незаметно увлек своим пристрастием Виталика. Сначала внук частенько забегал к деду в гости, чтобы послушать удивительные истории, случавшиеся с ним в связи с покупкой марок, засиживался допоздна, с интересом рассматривал альбом. И хорошо поразмыслив, Андрей Павлович Лопатин, оказавшись в больнице, позвал внука к себе и строго спросил, готов ли тот принять его коллекцию в подарок с условием завершить дело его жизни. К тому времени Лопатин выяснил, фамилию снабженца и ему оставалось только найти его. Но снабженец Залесский умер еще в семидесятых и это усложняло поиски. Дед передал Виталику список людей, носившие фамилию Залесский, и настоятельно просил найти марку.

— Она у кого — то из них. Я чувствую. — говорил Андрей Павлович перед смертью. — Верни марку в семью. Мы не нажили никакого добра, у нас не осталось никаких реликвий о твоем прадеде, только его письмо к Марине. Так пусть к нему еще прилагается и марка, которой мы с твоим прадедом так дорожили.

Да, до двадцати семи лет Виталик и не помышлял ни о каком коллекционировании. Если бы кто сказал ему, что он увлечется марками, наверное, рассмеялся, этому человеку в лицо. Какие марки? Кто в двадцать первом веке увлекается филателией? Картины, антиквариат, холодное оружие, но марки… еще бабочек осталось коллекционировать. Но со смертью деда все изменилось.

После смерти Андрея Павловича Виталик долго не решался открыть альбом. Но однажды, пересилив себя, взял его в руки и понял, что попал в совершенно другой мир, и этот мир заинтересовал парня. К альбому прилагался еще и дневник Андрея Павловича, в котором он записывал где, когда и у кого купил дорогой сердцу экземпляр. Оказалось, что практически с каждой маркой была связана своя отдельная история, и Виталик часто с огромнейшим удовольствием перечитывал его. Когда ни когда Виталий даже начал покупать новые экземпляры, вкладывая их в специальные и еще пустые «кармашки» в потрепанном альбоме. Он познакомился с другими коллекционерами, ходил на редкие выставки, посвященные филателии, читал много специальной литературы.

Но он не забывал о просьбе деда и уже сам загорелся идеей вернуть марку, которой, по странному стечению обстоятельств, в некотором роде дорожила Снежанна, так же считая ее семейной реликвией. Из нетрезвых речей он понял, что у девушки к марке двоякое отношение. Она считает, что если бы в свое время отец не раскрутился с помощью денег, полученных под залог редкого экземпляра, то и до теперешнего времени был бы жив.

Правда знакомство со Снежанной, ее ужимки, старания Виталика понравиться сексапильной и переборчивой блондинке были уже потом, значительно позже, а до этого он старательно, монотонно и целеустремленно искал.

Известие о марке пришло неожиданно, уже, когда парень опустил руки и не надеялся ее найти. Он посетил все адреса, указанные дедом, переговорил с огромным количеством людей, хоть как то имеющих отношение к филателии, и ничего… Помог его знакомый коллекционер Гриша Перепалкин, который однажды, между делом, рассказал Виталику, что набрел на интереснейший экземпляр, марку с изображение Екатерины Второй, где год ее рождения напечатан неправильно. Виталик даже подскочил от неожиданности. Неужели она!

С виду Гриша больше походил на героя — любовника, нежели на коллекционера. Длинные волосы, холеное лицо. Но он был увлечен собиранием марок одно вида, с изображением царской семьи. И однажды узнав, что привлекательной девушке по имени Снежанна досталась в наследство от отца такая марка, он тут же начал за ней ухаживать. Снежанна не на шутку увлеклась Гришей, вернее его неимоверными возможностями в постели, и уже была готова подарить ему редкий экземпляр, как по каким то невероятным причинам резко охладела и в один прекрасный вечер выставила его вон, ничего не объясняя и строго настрого запретив появляться у нее дома.

А причиной такой немилости оказался Виталик, поднесший зажигалку в пивном ресторане и вместе с зажженной сигаретой, воспламенил и ее сердце.

Гриша на чем свет ругал Виталика и себя. Виталика, за то, что он помешал заполучить желаемое, себя — за то, что однажды похвастался знакомому коллекционеру о редкой марке и путях ее получения. Именно своей болтовней Григорий натолкнул его на мысль о том, что это та самая, искомая марка, погашенная на московской почте в начале двадцатого века, тонувшая вместе с кораблем, объездившая пол — России.

— Я совмещаю приятное с полезным, — хвастался Григорий. — марочка в собственности у такой! телки! Закачаешься! Она прямо пищит, когда мы в постель заваливаемся. Уверен, что в ближайшее время смогу намекнуть ей о подарке (для себя, разумеется). — красноречиво показал на себя пальцем и громко засмеялся, — Чего ей, жалко что — ли, все равно без дела на стенке болтается (отец марку в рамку золоченую вставил, гордился ею очень). Может, слышал, был такой Залеский, капиталец сколотил приличный. Кстати, с помощью этой самой марки. Он ее в банке швейцарском в свое время заложил. Получил деньги. Прокрутил их и потом, на них поднялся. Поэтому и дорожил…

А вот девке от нее ни холодно ни жарко. Мне даже кажется, что она не прочь избавиться от марки, а я буду тем, кто готов ее от «непосильного» бремени, — Гриша снова заржал, — избавиться. Денег у девицы — куры не клюют. Так что пусть сделает презент своему любимому. — Перепалкин гордо выпятил грудь вперед и самодовольно улыбнулся. — Уверен, не обеднеет. Что же я напрасно расходую свои мужские силы, — он многозначительно подмигнул и кивком головы показал на мужское достоинство, небольшим комочком выпиравшееся из под кожаных штанов.

Слушая его, Виталик вспотел. Неужели повезло! Нужная марка есть, появилась на горизонте. Правда, пока еще лишь еле заметные ее отблески, но это уже было что — то, по сравнению с неудачами в поисках на протяжении всего года. А Гриша, хвастался дальше.

— Я должен ее заполучить. Не напрасно же деньги на девку потратил. Она пивко любит, да не такое себе, а настоящее, баварское.

— И куда же вы ходите? — заинтересованно спросил Виталик.

— В пивной ресторан «толстый Роджер», знаешь, недавно открылся. Цены там офигительные, но зато и пивко высший класс.

— Так ты только из — за марки встречаться с ней начал, или и девушка ничего? — продолжал выспрашивать он.

— Ничего!? — присвистнул Гриша. — Слабо сказано, — Он сделал два круговых движения в области груди. — Там одни буфера чего стоят. А сама! Куколка. Кстати, что — то кукольное в ней действительно есть. Она на эту, ну, как ее, американскую красавицу смахивает…

— Памелу Андерсон? — уточнил Виталик.

— Да, нет… Хотя, — Перепалкин снова попытался изобразить грудь девушки, — и на Памелу тоже. Но на эту… ну, блин, как ее? — он почесал затылок и посмотрел по сторонам, как бы пытаясь найти ответ из вне. Разговор происходил в парке, и как раз мимо скамейки, на которой расположились мужчины, прошла маленькая девочка, держа в руках куклу. Глаза Гриши остановились на игрушке и засияли. — Барби! — вскричал он. — Во, точь в точь. Блондинка, красавица, губки — персик, — Перепалкин даже причмокнул, — И имя у нее оригинальное — Снежанна.

— Слушай, Гриша, а почему ты ее не купишь? — поинтересовался Виталик. — А, вдруг, девушка не захочет тебе делать подарки?

— Купишь! — хмыкнул он. — А ты знаешь ее реальную цену? Пять — шесть штук зеленых, не меньше. Да, и не собирается Снежанна марку продавать. Говорит, если когда ни будь и расстанется, то разве что подарит близкому другу, потому что такие вещи не должны продаваться. Это будет кощунственно и неуважительно по отношению к отцу, о котором, кстати, она очень уважительно и нежно вспоминает.

— Ну, желаю успеха. — кивнул Виталик.

После разговора с Григорием Виталик строил планы, придумывал, как можно заполучить марку и не находил разумного решения. Выкупить ее он не мог — не имел нужных средств. Попросить вернуть обратно, рассказав душещипательную историю? Во — первых, ему никто не поверит, приняв за мошенника, а во — вторых, даже если и поверят, то кто же захочет расставаться с маркой, стоившей по самым скромным подсчетам пять — шесть тысяч долларов. Виталик прекрасно знал, что до настоящего времени сохранилось всего лишь четыре экземпляра, и каждый филателист мечтал бы иметь один из них в своей коллекции. Но чести могли удостоиться только те, у кого в наличии имелась свободная сумма условных единиц с тремя нолями.

Он оказался в безвыходной ситуации. Ну, не красть же ее, в конце — концов! Выход оставался один — уподобится Перепалкину. Чего греха таить, Виталик решился на авантюру и решил пойти по самому простому пути… Соблазнить Снежанну.

Глава 19
Соблазнить Снежанну

Он долго думал, как же простому, ограниченному в средствах, да еще и женатому мужчине соблазнить красивую, независимую, материально обеспеченную женщину. Вопросец…

Впрочем, прежде чем говорить о соблазнении хорошо было бы знать объект в лицо, а он никогда не видел Снежанну ранее. Ресторанчик «Толстый Роджер», осветленные волосы, большая грудь и симпатичное лицо — не слишком то много информации, чтобы найти и узнать девушку в огромном многомилионном городе. Конечно, для большей уверенности можно взять с собой куклу Барби, вместо фотографии, и порасспрашивать, показывая на нее, не видел ли кто здесь похожую блондинку. Бред. Гриша додумался… сравнить Снежанну с куклой. Но имеем, то что имеем. Более детально расспрашивать о ней Виталик не посмел, не рискнул и еще много не… в том числе и не додумался. Ведь, слушая и в душе посмеиваясь над хвастовством Перепалкина, он не мог даже предположить, допустить самой маленькой, малюпусенькой мыслишки, что и сам уподобиться Григорию. Будет пытаться заполучить вожделенную марку с помощью мужских чар. Ведь есть чары женские, они действуют на сильный пол, а чары мужские, соответственно, на слабый. Только обычно мужчины соблазняют женщин, чтобы с ними переспать, а Виталик готов переспать, чтобы заполучить желаемое. Нет, переспать, пожалуй слишком… фу, как пошло. Да и зачем? Возможно, он сможет остановиться на дружеских отношениях? Ведь, некоторые женщины ценят мужчину — друга намного больше, чем мужчину любовника. Остается надеяться, что Снежанна относится именно к данной категории женщин. Правда, надежды мало… Виталик криво улыбнулся, вспомнив рассказ Григория о неуемном сексуальном аппетите Снежанны.

«А не слишком ли я размечтался? — оборвал себя Виталик. — Не так то просто подойти и не быть отшитым, увлечь, заинтересовать, удержать внимание… Прежде, чем знакомится с девушкой, надо бы и самому основательно подготовиться. — подумал он, — Продумать каждый жест, каждое слово, взгляд. У него есть толь один шанс, один единственный, и упускать его нельзя — другого больше не будет. Точно.

Кого любят женщины? Кому дарят свою страсть? Разумеется, тем, кто не любит их. Тем, кто игнорирует, не обращает внимания, а если и обращает, то мизерно мало. Как обратить на себя внимание? Ответ прост — безразличием. Как заинтересовать — полным отсутствием интереса со своей стороны.

Известные постулаты, не нуждающиеся в доказывании. Так было, есть и будет. Но данных составляющих тоже маловато, если ты не одет по последней моде, в твоих глазах не горит огонь, если не выделяешься из толпы таких же самовлюбленных самцов, готовых драться за самку. Впрочем, и красивых тряпок маловато… Каждый уверенный и преуспевающий мужчина должен иметь средства, и средства немалые, чтобы доказать собственную самостоятельность и ум. Ведь мужчина умный всегда найдет возможность заработать.

Кстати, с заработком у него немного не сложилось. Нет — нет… не все так плохо, в общем то зарплата у Виталика была высокой, но домой удавалось принести копейки.

Совсем недавно, три месяца назад он поступил в институт на экономический факультет. Странно, но за двенадцать лет, со дня окончания школы, желание учиться у Виталика не пропало. И при первой же возможности он реализовал его. Впрочем, для желания нужно так мало — пятьдесят тысяч рублей в год, и ты студент заочного отделения экономического вуза. До определенного момента таких денег у Виталика не было, но все, как обычно, решил случай.

Ожидая шефа, Виталик зашел к бухгалтерам за очередной зарплатой. Они как раз обсуждали новый закон, касающийся налоговой политики в стране. Он не удержался и прокомментировал свое виденье относительно некоторых статей. Надо сказать, что Виталик всегда интересовался экономикой, прекрасно разбирался в ней, по возможности читал «Экономический вестник», «Мир денег», «Экономику и право», даже учебники по экономике были в большем почете, чем развлекательная литература.

— Слушай, Лопатин. — неожиданно раздалось у него за спиной. — А чего ты все еще в водителях ходишь, если у тебя прекрасно варит голова, да еще и в данном направлении?

Парень обернулся и увидел заместителя руководителя по финансовым вопросам, Путникова Михаила Васильевича, человека неимоверно умного, финансового гения, как называл его сам директор. Сначала Виталик сник, а потом решил, что стесняться тут нечего и пояснил, что не имеет денег на обучение, а без экономического образования устроиться на работу по специальности невозможно.

— Зайди ко мне, поговорим. — лаконично пригласил тот.

В кабинете у Путникова Виталик пробыл около часа. Михаил Васильевич, казалось, говорил ни о чем. Об экономической обстановке в стране, о налогах, кризисе, даже коснулся правовых и политических вопросов. Но разговор был обоюдным. Заместитель директора живо интересовался взглядами Виталика, его мнением и внимательно слушал рассуждения молодого человека. Тот, не стесняясь, разговаривал с заместителем на равных и не боялся выказывать свои взгляды.

— Вот что парень. — строго посмотрел на него Путников. — Ходишь себе скромно, да помалкиваешь, а ты, оказывается, башковитый.

Я сам в свое время начинал с профессии токаря, а сейчас, как видишь, заместитель директора, получаю соответствующее вознаграждение и доволен своим статусом.

У меня есть к тебе предложение. Наша фирма перечислит деньги за твое обучение в институте, разумеется, мы постепенно вернем данную сумму, будем вычитать из твоей заработной платы какую то часть. Но и зарплата со следующего месяца у тебя повысится вдвое, а со временем и втрое, если примешь мое предложение…

Так вот, считаю, что тебе нужно заняться другой работой, не баранку крутить, а головой работать. Уверен, ты еще далеко пойдешь, только нужно выбрать правильный путь и постараться.

Сегодня же я переговорю с нашим главным шефом, а ты пока ищи себе замену. На первых порах потянешь две должности? — внимательно посмотрел ему в глаза Путников.

— ???

— Водителя и моего помощника. — пояснил Михаил Васильевич.

— Потяну! — уверенно сказал Виталик, боясь, чтоб голос не дрогнул от волнения.

— Вот и прекрасно. Тогда бы тебе и приодеться нужно. — он кивнул на джинсовый наряд парня. — А то не солидно как то… Сам понимаешь.

— Приоденусь. — пообещал тот.

— Что ж, с завтрашнего дня и посмотрим, на что ты способен и не ошибся ли я в тебе. — сообщил заместитель, внимательно всматриваясь в лицо водителя.

— Спасибо! — только и мог произнести Виталик, который никак не ожидал такого разворота событий.

— Да, меня благодарить пока не за что. — серьезно произнес Путников. — Как ты знаешь, я человек жесткий, и если что не так, все вернется на свои места. Считай, что в течении полугода ты будешь у меня на стажировке. Только спустя шесть месяцев я смогу точно тебе сказать, возьму ли тебя на вакантное место моего помощника или нет. Так, что заранее не радуйся.

Виталик вышел из кабинета удивленный и ошарашенный. В приемной секретарь поинтересовалась, исходом беседы с Путниковым.

Очень кратко изложив суть, парень кивнул ей. Мол, как думаешь?

Василиса грустно посмотрела на него и вздохнула.

— Даже не знаю, что тебе сказать. — неуверенно начала она свой ответ. — Ты работаешь у нас совсем недавно, и с одной стороны, тебе в руки попал счастливый билет, а вот с другой… — девушка замялась.

— Василиса, если сказала «А», то говори и «Б». — подмигнул ей Виталик, но сердце неприятно застучало в ожидании ответа.

— Понимаешь, дело в том, что у Михаила Васильевича уже было два помощника, и обоим он устанавливал испытательный срок в полгода. Уж не знаю, что это у него за стандарты такие, но ровно по шесть месяцев ребята трудились, выполняли его поручения, засиживались после работы, старались угодить Путникову и … ни одного, ни другого он не оставил у себя, по прошествии установленного срока. Не знаю, какие у него критерии, и кого он хочет видеть рядом с собой, но можешь быть уверен, тебе придется очень нелегко.

Кстати, — вещала Василиса. — хочу дать дельный совет. Парни были уверены, что это место у них в кармане, они даже не сомневались в положительном исходе для себя, направо и налево хвастаясь новой должностью перед сотрудниками, и вот итог. Оба неизвестно где. Поэтому, считаю, чтобудет разумно с твоей стороны никому не говорить о предложении Путникова. На гору тяжело и долго подниматься, руки в ссадинах, коленки избиты, а падать с горы вниз еще больнее… — завершила монолог Василиса. — Со своей стороны, — добавила она, — обещаю, что наш разговор останется сугубо между нами.

Виталик приуныл, но выводы сделал. Несколько дней он размышлял, стоит ли говорить Жене о столь странном предложении заместителя, а потом решил… ничего не рассказывать. Действительно. Зачем спешить? В глазах супруги он был сильным, он был умным даже такой, каким является сейчас. И для нее будет большим ударом узнать, что ее любимый мужчина не справился с задачей, не смог осилить новую должность, не воспользовался предоставленным ему шансом, и не смог подняться выше уровня водителя.

«Не скажу. — твердо решил Виталик. — Зато, если пробьюсь. Как она удивиться и обрадуется!» Он представил искреннюю и неподдельную радость Жени. Она обязательно устроит маленький семейный банкет, будет хлопотать на кухне и напевать песенки в полголоса. Супруга всегда поет, когда у нее прекрасное настроение. А сколько гордости будет в ее словах, когда Женька станет делиться хорошей новостью с друзьями! — Виталик мечтательно закрыл глаза, и его лицо озарила счастливая улыбка.

С тех пор уже три месяца он совмещал две должности сразу. Правда, совсем недавно место водителя занял Сергей Химкин, потому что Путников все больше и больше привлекал Виталика к работе в своем отделе. Он доверял ему серьезные финансовые отчеты, они вместе разрабатывали новые проекты и слушая идеи помощника, Путников одобрительно кивал головой в знак согласия.

Продав с десяток марок из коллекции деда, он смог купить приличный костюм, обувь, две рубашки и до определенного времени переодевался прямо на работе. О новой одежде Виталик не стал говорить Жене из тех же соображений. Пусть считает его водителем. Зато потом… До окончания шестимесячного срока оставалось не так и много — три месяца.

Казалось, Виталик ступил на белую и очень широкую полосу своей жизни. Сначала поступление в институт, потом предложение на замещение новой должности и совсем недавно — вожделенная марка, мечта его деда, нашлась. Но для того, чтобы ее заполучить Виталику придется соблазнить Снежанну. И снова Снежанна. Вернулись к тому, с чего начали…

Все необходимые атрибуты приготовлены: слова продуманны, взгляд отработан, костюм отглажен, новый водитель, Сергей Химкин, предупрежден. Дело стопорилось только за одним — узнать и познакомиться со Снежанной. Три дня подряд Виталик заходил в «Толстый Роджер» и ни разу не видел там даже отдаленно напоминающую девушку, описанную Перепалкиным. Он даже усомнился в правдивости слов Григория, а существует ли вообще некая дама… но на четвертый день… Виталик остановился у порога в изумлении. Действительно, настоящая кукла. Белые волосы, пережженные химикатами великолепно, и неестественно аккуратно спадали на плечи крупными локонами. Лицо, отполированное загаром и косметологами, пухлые губы и «нескромный» размер груди. Виталик не мог навскидку сказать, какой объем у девушки, он в них не разбирался, но то, что грудь у нее действительно большая — совершенно верно.

Блондинка как раз достала сигарету, чтобы закурить. Виталик ждал этого момента. В кармане у него лежала специально купленная новая зажигалка. Не затасканная, с истертым кремнем, нет, уже только ее сбоем можно было бы погубить все мероприятие. Зажигалка должна моментально вспыхнуть в сильной мужской руке. Осветить золотистую запонку и холеную руку. Уже неделю Виталик специально смазывал их кремом для рук, проделывая данную процедуру тайком от жены.

Действие первое — прошло как по маслу. Она обратила на него внимание.

Действие второе — пригласила за свой столик, разумеется, он отказался. Снежанна заинтересованно поглядывала в его сторону и злилась на сидящую рядом подругу, которая, оказывается, тоже решила с ним пофлиртовать. О!!! Умудрилась избавиться от подруги и теперь трижды поправила прическу, посмотрела в зеркальце, дважды ему улыбнулась и ерзается на стуле в ожидании, что Виталик непременно подойдет. А он не подойдет. Виталик, слегка кивнув на прощание, уходит.

Он постарался скрыться чуть поодаль от яркой неоновой вывески, великолепно освещающую в ход в ресторанчик. Зашел за угол здания и спрятался в затемненном месте. Если все правильно сделано, то Снежанна должна появится на улице и искать его глазами, чтобы найти повод для знакомства и не упустить добычу. Вот и она. Крутит головой, высматривает, удивление и растерянность на лице сменяется злостью! Итак, все выполнено точно, до мелочей. Но для большей уверенности нужно проверить, придет ли она завтра… Пришла. Виталик увидел одиноко сидящую за столиком девушку, улыбнулся и немедленно ретировался. План работает.

Завтра посещение «Толстого Роджера» он пропустит, послезавтра пожалуй, тоже — пусть помучается. А вот спустя три дня можно и появится. Она как раз созреет для более близкого знакомства.

Блондинка ни капли не поразила Виталика, не произвела на него впечатления и не заинтересовала. Даже элементарной сексуальной похоти не вызвала — она была не в его вкусе. А вот он! Он буквально чувствовал кожей, как девушка пожирает его взглядом, сдирает с него одежду, и мысленно стонет в его объятьях. Если так пойдет и дальше, то она скоро сама набросится на него и потребует удовлетворить плотские желания.

Может, нужно проявить хотя бы немножечко симпатии и приправить ее парочкой томных вздохов? Девушка почувствует внимание и тогда азарта с ее стороны поубавится. А то, глядишь, со своей великолепной игрой он разбудит в ней вулкан страстей, чего ему для дела никак не нужно.

Но время упущено. Как ни старался Виталик стать для Снежанны просто хорошим другом, все его старания рубились на корню. Она хотела одного — любви. Он о погоде, она о нем, он об увлечениях, она — о страданиях, он о жизни, она о следующей встрече. Они разговаривали на разных языках. Виталик замечал, что Снежанна не хочет его слышать. Вернее она предпочитает слышать только то, что ей хотелось бы. Комплименты, комплименты и еще раз комплименты.

Всеми возможными путями она пыталась завлечь его к себе домой. Зачем объяснять не нужно. Чтобы иметь возможность оказаться наедине… Никуда не денешься, пришлось идти.

А чего стоило предложение покормить его из ложечки! И он, большой любитель сладостей, вынужден был отказаться от великолепно взбитого мусса, сославшись на нелюбовь к десертам. Не хватало. А дурацкая выдумка о мнимых покупателях ее загородного дома. Он прекрасно знал, что она попытается соблазнить его, но отказаться не мог. Это значило бы дать понять, что он ей не верит, а Снежанне так хотелось казаться неприступной, гордой, эмансипированной женщиной. Жаль только, ничего у нее не получалось. Актриса из девушки плохенькая. До Мэрилин Монро ей как до неба пешком.

Господи, как же сложно оказалось ее напоить. Да она не женщина, а лошадь. Одна бутылка вина, вторая, на третьей Виталик отыскал в баре водку, выбрав момент, когда Снежанна отлучилась в уборную, и разбавил вино более крепким спиртным напитком. Вырубилась. Отлично. Он не мог сдержать своей радости.

А весит девица прилично. Килограммов семьдесят пять, не меньше. Он даже вспотел, пока дотащил ее на второй этаж и бросил на кровать. Она проснулась одна в постели, он прекрасно видел еле скрываемое разочарование на лице. Разумеется, Виталик не спал со Снежанной и не переспал, конечно же, тоже. Только дура не могла не догадаться, что мужчина, который ночует на неудобном диванчике в прихожей, вместо того, чтоб забраться в мягкую постельку к тепленькой женщине, не имеет на эту женщину никаких видов. Но она не поняла. Теперь Снежанна осаждает его, требуя познакомить с мамой. Да, он придумал больную маму, проживающую вместе с ним, хотя его мамуля, дай Бог ей здоровья, великолепно себя чувствует и проживет еще не один десяток лет. А что оставалось говорить? Виталик нуждался в серьезной причине, дабы как можно быстрее покидать общество блондинки и иметь возможность обнять любимую женщину, Евгению.

Снежанна хочет замуж, и не за Гришу Перепалкина, не за принца или арабского шейха, а за него. Виталика Лопатина, женатого и бесконечно влюбленного в свою жену. Нет! Ни в коем случае не бывшую. Женя единственная, неповторимая и на всю жизнь. И пусть в паспорте стоит глупый и непонятный штамп! Черт возьми, разве официальная запись что то решает? Да ничего. Она не удерживает людей, ставших чужими друг другу, и не разлучает влюбленных.

Да девушка хочет замуж, а Виталик спит и видит как можно быстрее от нее избавиться.

Называется, соблазнил Снежанну! Виталик был уже не рад истории, в которую сам же себя и впутал. Завтра или никогда. Он должен получить марку, обязан! Виталик еще не знал, что скажет Снежанне, но разговор состоится обязательно. Хватит. Сил практически не оставалось. Ни на девушку, ни на желаемую коллекционную марку. Сейчас ему даже казалось, что он готов оставить в покое и ту и другую… Идти до конца больше не хотелось.

Глава 20
Неожиданная догадка

Увидев прическу подруги Тома села на пол там, где стояла, прямо по середине комнаты.

— Что это!!??? Где твои волосы? Ты купила парик?? — вопросы сыпались один за другим.

— Нет. — словно ничего сверхъестественного не произошло. ответила Женя, загадочно улыбаясь.

— Блин! До чего же естественная прическа. Если бы я не знала, что ты со своей косой никогда не расстанешься, подумала бы — постриглась. — восхищалась Тамара. — Кстати, тебе очень идет. Не хочу тебя обидеть, но намного лучше, чем с однообразной косой. Ты сразу преобразилась. Мой парик с твоим ни в какое сравнение не идет. — продолжала нахваливать подруга. — Ой, а можно я померяю. — и не дожидаясь разрешения. она подскочила к Евгении и дернула ее за волосы.

— Том, перестань, что ты творишь? — закричала Женя от боли. — Это стрижка, самая что ни на есть натуральная и настоящая. Косы больше нет.

— Не верю… — неуверенно прошептала Тамара, схватившись за сердце. Она осторожно подергала Женю за пряди. — Не может быть… Дура! Что ты наделала! — завопила она.

— Но буквально минуту назад ты расхваливала мою прическу? — деланно удивилась Евгения.

— Расхваливала. — нашлась Тома. — Но волосы… Как ты могла?

— Представь себе, имидж решила сменить. — нашлась Женя.

— И куда ты их дела? — не унималась Тома, но не дождавшись ответа, так как девушка решила не посвящать подругу в столь интимные подробности, сменила тему. — Ой! — воскликнула Тамара. — ты лучше расскажи, как там соперница поживает. И… разумеется, кто тебя надоумил прическу сменить?

— Женщина, она и в Африке женщина. — вздохнула Евгения, — Ладно, не буду тебя томить. Нечего интересного я не узнала, ничегошеньки. Считай, что напрасно сегодня у нее побывала.

А волосы остригла просто так, решила кардинально сменить образ. Разве тебе не нравится? — девушка слегка коснулась прядей.

— Да нравится. — вздохнула подруга. — Только вот, косу твою жалко. Да и на телевидении тебя сняли с косой. Уверена, после того как слава окутает тебя с головы до ног, журналисты обязательно будут интересоваться твоей косой. И что ты им скажешь? Пришила во время съемок? — возмутилась она.

— Не расстраивайся ты из — за пустяков. — успокоила Тамару Евгения. — К тому времени, когда лучи славы до меня доберутся — волосы успеют отрасти. Мне для дела надо было их состричь. Честно… — она невинно посмотрела на подругу. — Только не спрашивай, для какого. Потом объясню.

— Кстати, — снова спохватилась Тома. — Мне же твой благоверный звонил, разыскивал. — Знаешь, так осторожно, между прочим, поинтересовался, не в гостишь ли ты у меня. Говорит, вот домой вернулся с работы, а Женечки нет. Каков конспиратор. Не признался, что ты ему сюрприз устроила. Интеллигент.

— А ты что?

— Разумеется, как он, так и я. Говорю, дней пять, как минимум, Женечку не видела и по телефону не слышала. Сама хотела бы пообщаться.

— А он? — снова поинтересовалась Евгения.

— Ничего. — двинула плечами Тамара. — Быстренько распрощался и трубку положил. — Волнуется. Нервничает. Думаю, если ты завтра не заявишься, то он начнет обзванивать морги и больницы.

— Чур тебе! Глупости говоришь. — возмутилась Евгения.

— Ты лучше скажи, завтра к блондинке снова пойдешь? — с интересом спросила Тома.

— Обязательно. — подтвердила девушка. — Думаю, последний раз. Нет больше ни сил, ни желания.

— Так, а что сегодня то было? — не переставала донимать вопросами Тамара.

— Говорю же тебе, ничего интересного. — Пришел какой — то коллекционер, хотел выкупить у Снежаны марку за пятнадцать тысяч долларов. Она ее не продала. Отправила восвояси и ответила, что подарит ее своему жениху… — девушка осеклась.

— Чего замолчала? — не выдержала, после продолжительной паузы подруга.

— Жениху… — прошептала Евгения.

— Что жениху?

— А то… Что она на моего Виталика виды имеет. — сообщила Евгения.

— Это и ежику понятно, что имеет, — сдвинула плечами Тома. — А дальше то что?

— Как я раньше не догадалась. — Женя вскочила с дивана и стала расхаживать по комнате.

Теперь она не сомневалась в правильности своих догадок. Неожиданно вспомнился потрепанный и затертый альбом, подаренный Виталику дедом. И походы на выставки филателистов и марки, которые он втайне от нее покупал, и семейная история о марке, поросшая тонким слоем плесени, больше похожая на необычную и чудную сказку. Верно! Изображение Екатерины второй, блокадный Ленинград, две буханки хлеба и довольный снабженец, выкупивший семейную реликвию.

Снежанна сегодня говорила, что ее предки из Ленинграда, дед был снабженцем… Сходится, все сходится!

Виталику нужна марка, а не Снежанна! Его деда она уже не застала, к тому времени он умер, но зная по рассказам Виталика, как он мечтал заполучить старинную марку и снова приклеить на конверт с письмом к юной Марине Стрельниковой.

Наверняка своей навязчивой идеей Андрей Павлович Лопатин заразил и внука. И, скорее всего, сейчас Виталик хочет получить назад, то, что долгое время принадлежало их семье. Но дело усложняется тем, что Снежанна тоже считает, марку семейной реликвией, и продавать ее не собирается. А если бы и продавала… Откуда у Виталика тысячи долларов? Им на жизнь часто не хватает, какие могут быть коллекции…

Но почему он не признался ей? Почему? И тут же Женя сама нашла ответ на свой вопрос. Да именно по той причине, что денег у них нет. Понятное дело, что расскажи Виталик ей о находке, может, она посочувствовала мужу, повздыхала, но ничем толковым помочь не смогла бы. А сейчас Снежанна собирается подарить ее близкому другу… Понятно кому. Виталик решил стать ее другом, чтобы получить желаемое. Хитер… хитер однако…

Женя резко остановилась. А ведь Снежанна рассчитывает подарить ему марку только потому, что собирается за него замуж. Она хочет женить его на себе. И тем самым убивает двух зайцев, она получит Виталика и семейная ценность не выходит за пределы дома.

Но Виталик женат! Ой, а ведь он уже свободен и может поступать так, как ему заблагорассудится. То есть теперь он спокойно может сделать предложение Снежанне?

А как же она??? Боже, какую глупость она сотворила! Сама уступила дорогу нахальной сопернице. Говорила, чтобудет бороться, утверждала, что в любви нет правил, а значит, нужно сражаться любыми средствами и способами… Женя готова была заплакать. А что, если из — за семейной реликвии он действительно решиться на женитьбу? Нет! Только не это!! Что делать???

У Томы лопнуло терпение и она, поднявшись с дивана, остановилась перед расхаживающей взад и вперед Евгении:

— Я жду объяснений! — повысила она голос. — У тебя все нормально с головой? Ходишь туда — сюда, бормочешь что — то под нос, сама с собой разговариваешь, размаиваешь руками. Я уже подумала, а не вызвать ли мне бригаду врачей из специализированной больницы. Говори! или … — строго приказала Тамара.

Евгения быстро рассказала о неимоверной догадке изумленной и оторопевшей подруге.

— Блин… Нет слов… — Тамара не могла, да и не стремилась скрыть своего удивления. — И что мы… ты будешь теперь делать?

— Пока не знаю. — кратко ответила ей девушка.

— Предлагаю немедленно все рассказать Виталику, объясниться и… помириться. — хитро смотрела на нее Тамара.

— …

— Ну, чего ты молчишь? Комментируй, рассказывай о чем думаешь? — взвыла подруга. Я не могу сидеть в неведении. Я изнываю от любопытства.

— Том, мы уже как — то поднимали данную тему. Вернее частично поднимали. — все еще размышляя, начала медленно говорить Евгения. — Как ты себе это представляешь?

Ты предлагаешь мне рассказать Виталику, что я за ним следила, что пошла в домработницы к женщине, которую до определенного времени считала своей соперницей? Нет!!! Даже не уговаривай. Унизительно и глупо. Глупо и унизительно. Он обязательно у меня спросит, почему я сразу не поговорила с ним. Зачем было устраивать маскарад с переодеванием, пускаться в сомнительные авантюры. И что я ему отвечу? Прости, дорогой, но я у тебя глупая баба, решила совершить массу невероятных глупостей, пройти через унижение, чтобы в конечном итоге сесть и все равно поговорить по душам…

— А почему бы и нее признать свои ошибки… — встряла Тома.

— Потому что… потому что… — Женя никак не находила достойного ответа. Потом нашлась и сообщила, — Это хорошо, очень хорошо, что он пока еще держится и ведет себя корректно по отношению к Снежанне. А если бы он поддался на ее соблазнительные призывы и оказался с ней в одной постели? … Буду с тобой откровенна. Считаю, что никакая семейная реликвия, пусть и очень дорогая, как в прямом, так и переносном значении не стоит наших отношений, нашей любви. И если бы он переспал со Снежанной, наверное, я бы ему простила. Да Том, простила бы… — попыталась уверить Женя, увидев, как подруга ехидно улыбается, наверняка, вспомнив, как Женя незамедлительно потребовала развода, узнав, что Виталик приехал на дачу к Снежанне.

— Не смейся. — попросила ее Евгения. — Думаешь, мне самой не стыдно, как вспоминаю… Так вот, я простила бы. Но ведь, вполне возможно, что сейчас я его бедненького жалею, а он пытается ее вновь соблазнить, или … неизвестно кто кого пытается. Не суть важно. А я пойду к нему с повинной!! Да, в чем мне каяться, если разобраться? Я законная жена себе это позволить, черт возьми, или нет?

— Хорошо. Это все философия и лирика. — сразу став серьезней, сказала Тома. — Ты тут много наговорила, я, честно говоря, так и не поняла, что ты планируешь делать, и как будешь выпутываться из сложившейся ситуации?

— А вот так и буду. Пойду завтра к Снежанне. Поставлю диктофон, если ты, конечно, мне его еще раз дашь, и последний раз, честное слово, в последний раз попытаюсь убедиться в высоконравственности моего супруга. — заверила Евгения.

— Я считаю, что идея глупая. — вынесла вердикт Тома, — Но отговаривать тебя не буду. Хотя бы по той причине, чтоб ты потом не обвиняла меня. Делай, как считаешь нужным. Возражать не буду.

Глава 21
Тайное становиться явным

Заходя в квартиру Снежанны, Женя совершенно четко себе сказала, что сегодняшнее посещение будет последним. Во — первых, она больше не собирается мыть полы у так называемой соперницы, а во — вторых, свою миссию девушка считала выполненной, и на удивление, выполненной удачно. Она решила больше не скрываться от мужа и выяснить отношения. Но… после того, как еще раз прослушает диктофонную запись. Наверняка, марка уже приведена в порядок и Снежанна, как и собиралась в торжественной обстановке преподнесет ее Виталику. Евгении безумно хотелось знать, что же произойдет дальше. Что он ответит, будет ли ей обещать любовь по гроб жизни, или в благодарность наконец то оттрахает Снежанну и будет таков… Так называемая проверка на вшивость должна состояться. Девушке хотелось верить, что Виталик поступит как мужчина, тот мужчина, которого знает она — порядочный, интеллигентный, скромный.

— Женя! Ты? — из глубины комнаты громко спросила Снежанна. — Не раздевайся. У меня есть к тебе поручение.

Впрочем, Евгения и сама проходить не решалась. Она топталась на месте, размышляя, как выпутаться из ситуации и побыстрее покинуть квартиру. В прихожей девушка заметила знакомые туфли, красивые, замшевые, сорок второго размера, именно такие, какие видела на Виталике. Не хватало только столкнуться с ним у Снежанны!

— Котик, — услышала Евгения, как блондинка проворковала сладким голосом. — не скучай. Я буквально на одну минуточку. Сейчас отправлю домработницу за сюрпризом для тебя. Ты же любишь сюрпризы???

Котик в ответ промурлыкал голосом Виталика. Женю передернуло, но она постаралась сохранить спокойствие.

«А может, я все таки, слишком хорошего о нем мнения? — ворвалась ревнивая мысль. — Сейчас уйду, а он тут с ней…» Чтобудет делать ее муж со Снежанной? Черт! а ведь уже бывший муж, и никаких претензий она к нему предъявить не может.

Снежанна в прозрачном лиловом пеньюаре и любимых тапочках с меховыми помпонами выплыла из гостиной.

— Женя! Немедленно иди к Володе, ты вчера относила ему марку на реставрацию. Скажи, что она нужна мне немедленно. — приказала Снежанна.

— А если она не готова? — осторожно поинтересовалась Евгения.

— Как это не готова? — блондинка не принимала никаких возражений, — Значит, пусть поторопиться. Я хочу подарить ее своему будущему супругу, — хвастливо сообщила она.

— Мало ли… — передернула плечами девушка.

— Ну, хорошо, не болтай, иди. Скажешь Володе, что я сама с ним рассчитаюсь за работу. — скомандовала Снежанна и, развернувшись, быстренько скрылась в туалете.

Евгения взялась за дверную ручку, но тут вспомнила, что цель ее прихода вовсе не заключалась в том, чтобы сходить за маркой. Она хотела оставить диктофон. Пока Снежанна находилась в туалете, Женя тихонько ступая на цыпочках, подошла как можно ближе к гостиной и положила диктофон на тумбочке, где стояла ваза с павлиньими перьями. Положив диктофон за вазой, девушка быстро удалилась из квартиры. Когда за ней закрывалась дверь, Снежанна выплыла из туалета.

Вовка Корж за сутки не утратил вчерашнего лоска, который так старательно наводил. Запах устойчивого перегара окончательно выветрился из квартиры. Чистота и порядок, наведенные вчера , оставались неизменными.

— Ой. Женька! — обрадовался Вовка. — А я целые сутки не пил. И не тянет. Ты, подруга дней моих суровых, можно сказать к жизни меня вернула. Век не забуду.

— Вовка, ты лучше скажи, как твой сын? — оборвала его Женя. — Я все не могу успокоиться, думала, что же ты за это время предпринял, улучшились ли анализы, какие шансы?

Корж поник:

— Не важно. Сегодня всех знакомых обзвонил, как назло, никто не может нужной суммы одолжить. Предлагают, но мелочь. Не наскребается столько, сколько необходимо. Ума не приложу, где денег взять. А лекарства требуют уже сегодня. — грустно сообщил он.

— Послушай меня, Вова. Только ты сразу не спеши отказываться, начала говорить девушка, попутно вытаскивая из сумочки пачку купюр. — Вот тебе тридцать тысяч. Все что могу… как говорится, совершенно безвозмездно, отдаю на лечение твоего ребенка. И… не надо благодарственных речей. Тут, и без слов все понятно.

— Ой, мать, ну, спасибо. — Корж расплылся в улыбке. — Век не забуду. А где ж ты их взяла? Ой! — он внимательно посмотрел на Евгению. — Куда делась твоя коса???

Женя молчала, опустил к полу глаза.

— Не может быть! — прошептал бывший однокурсник. — Неужто пожертвовала… ради меня, ради чужого для тебя человека… Такую красоту… Женька!!! — он кинулся обнимать смущенную девушку.

Неожиданно Евгения расплакалась и села на табуретку, закрывая лицо. Володя, тоже присел с ней рядом на стул и пытался скрыть влажные глаза.

— Ой, я сейчас позвоню бывшей супруге. Скажу, что средства есть. — шмыгая носом, сообщил он. — Ты посиди минуточку, я мигом, — он скрылся на кухне, где и находился телефонный аппарат. Вышел, уже умывшись и не скрывая радости.

— Жень, если бы ты знала как меня выручила… — начал было он, но Евгения жестом руки его остановила. — Ладно, не буду, — ретировался Володя. — Тогда расскажи, какие у тебя новости. Как личная жизнь? Разобралась с мужем? — поинтересовался он.

— Нет. Еще не разбиралась, но зато знаю, отчего он шуры — муры со Снежанной закрутил. — ответила Евгения и кратко рассказала Володе о сделанных выводах.

— Ты думаешь, он из — за марки? — переспросил Корж.

— Уверена. — четко произнесла девушка. — Вопрос только в том, на что он способен ради несчастной бумажки, пусть и дорогой. И на что — ради меня. Вот ты мне как мужчина скажи, если ты любишь женщину и не хочешь ей изменять — можно ли тебя заставить? — она пристально посмотрела на студенческого товарища.

— Что ты… Белова. Я ж не собака, на всех бросаться. Нет… есть, конечно, такие, которым совершенно все равно где, с кем и когда, но нормальный, уважающий себя мужик… не станет. Уверен.

— Вот и я до последнего надеюсь, что мой муж не из таких… — запнулась Женя и добавила. — собак. — Ладно, не будем долго философствовать на тему порядочности мужчин. Тебе, наверняка, в больницу надо, а мне марку вернуть. А то вдруг… кассеты снова не хватит, — вполголоса пробубнила она.

— Что, что ты говоришь? — не расслышал Корж.

— Да ничего… — спохватилась Евгения. Рассказывать о том, что она оставила диктофон в квартире Снежанны, было неловко и стыдно.

Взяв марку, девушка направилась обратно к дому Снежанны.

Снежанна вернулась в комнату, и Виталику снова ударил в нос терпкий аромат ее духов. От них разболелась голова и хотелось беспрестанно чихать. Мужчина с огромным трудом себя сдерживал. Он вообще еле сдерживался, чтобы не уйти. Сегодня Снежанна раздражала его как никогда. Виталик понял, что сегодняшний день, посещение блондинки, ее жеманность и этот ужасный лиловый пеньюар — все вместе — образовало последнюю, но огромную каплю, переполнившую чашу терпения. «Сам виноват» — смеялся над ним внутренний голос. Глупец! На что он рассчитывал. Именно сейчас Виталик понял всю абсурдность своего плана. Он не сможет изменить Жене, ни на данный момент, ни позже. Виталику попросту не сможет этого сделать даже по физиологическим причинам — член то у него не рука, поднимается когда хочет, а не когда нужно.

И зачем он согласился придти к ней домой во второй раз? Виталик задавал себе этот вопрос и понимал, что ответ бы Снежанну не порадовал. В прошлое посещение квартиры, он увидел именно то, ради чего собственно и состоялось их знакомство. Семейная реликвия спокойно болталась на стене в золоченой рамке. Ладошки у Виталика вспотели. Она была совсем близко, рядом, до нее можно дотянуться рукой и… в то же время он не имел на нее никаких прав.

Сейчас рамки не было. Что случилось, где она. Сердце у Виталика бешено заколотилось. Неужели она ее продала?

— Помнится, у тебя на стене висела очень привлекательная картинка? — попытался он выведать у Снежанны.

— Да висела, но… — увидев, что Виталик насторожился и затаил дыхание, Снежанна поспешила его успокоить, — Ничего страшного, получилась маленькая оплошность. И рамка разбилась. Но это не суть важно. Хочу с тобой серьезно поговорить…

Я упоминала, что собираюсь сделать тебе сюрприз? — Снежанна улыбалась, показывая все тридцать два безупречных зуба.

— Дда… — осторожно ответил Виталик.

— Так вот, мой отец очень ценил ту марку, которую ты заметил. Это довольно дорогой экземпляр. На днях за нее мне давали пятнадцать тысяч долларов. — гордо сообщила Снежанна. — Но папа очень хотел, чтобы она оставалась в нашей семье. Именно поэтому, я ее не продавала. Кстати, не буду возражать если ее продаст некто, кому я собираюсь ее по — да — рить… — она кокетливо похлопала ресницами и вскочив с кресла, чмокнула Виталика в щеку. Присела на локоток кресла и обняла его.

Виталик замер, но спустя секунду, почувствовав, как холеные руки девушки с длинными, покрытыми ярко красным лаком ногтями заползают ему под рубашку, резко вскочил.

— Я… Мне… Воды хочу, — нашелся он.

— Я сейчас. — блондинка пошла на кухню, медленно покачивая бедрами.

Мужчина вытер пот со лба. Попал!!! Что делать. Сейчас она прямо здесь, на толстой медвежьей шкуре его и изнасилует.

Снежанна внесла стакан с водой. Большими глотками Виталик ее вылакал.

— Итак… — озорно и похотливо улыбнулась Снежанна. — На чем мы остановились?

— На марке, которую ты хочешь подарить. — выдавил из себя Виталик.

— Ну, вообще то, мне показалось, что мы остановились на другом. — надула губы девушка, но можно сначала и о марке, если тебе так хочется. — Я решила выполнить волю отца, но так, чтобы всем было удобно и хорошо. — девушка выдержала паузу. Она как буд то мимоходом изучала Виталика, его лицо, одежду, более продолжительно задержала взгляд на ширинке, скрываемой нечто… Улыбнулась и твердо произнесла.

Виталик! — Снежанна посмотрела ему в глаза. — Я хочу за тебя замуж. Не будем лгать друг другу. Зачем тянуть. Какая разница, кто и кому делает предложение. Я не могу, и не хочу больше скрывать свои чувства. Я люблю тебя. С той самой минуты, как увидела впервые в ресторане. У меня ни к кому не было таких сильных чувств как к тебе. Ты прекрасно видишь, что в средствах я неограниченна, что полюбила тебя только за то, что ты есть. Вот такой…

— Но я… — только и смог промямлить мужчина. — Я…