Наука и проклятия Орлова Анна

Может, хоть подушку и одеяло вынести? Замерзнет ведь, упрямец. Впрочем, пусть его — я ему не заботливая маменька.

— Тогда доброй ночи, мистер Грин, — пожелала я сухо.

И уже из-за двери услышала:

— Доброй ночи… миледи.

Разбудил меня грохот. С испугу я чуть не навернулась с постели, зачем-то схватила подушку — сомнительное оружие, прямо скажем, — и наконец продрала глаза. В спальне было безлюдно и тихо, даже кошки попрятались… Хотя это-то как раз и неудивительно, иначе схлопотали бы тапкой. Вот же поганки, только-только рассвело!

С лестницы послышался шум, и в комнату ввалился растрепанный Донал. Быстро осмотрелся и чуть слышно перевел дух, обнаружив на полу у окна осколки горшка. Донал расслабил окаменевшие плечи, разжал кулаки. Интересно, кстати, оружие-то у него есть? Или он собирался кинуться на убийцу с голыми руками?

Донал скользнул взглядом по мне и, поспешно отвернувшись, попятился.

— Простите за беспокойство, миледи. Я пойду.

— Постойте! — спешно окликнула я, прикрывая одеялом плечи и грудь. — Как вы тут оказались?

Помнится, единственную дверь я заперла на артефактный замок, совладать с которым не удалось бы даже прожженному взломщику.

Донал чуть заметно пожал плечами.

— Потайной ход, миледи.

— Постойте, — встревожилась я, мигом проснувшись окончательно. — Хотите сказать, что вы караулите внизу, хотя знаете, что сюда можно войти другим путем?!

Вдруг убийца проберется в спальню и приложит меня по голове… да хоть тем же горшком?

Донал дернул щекой. В слабом, еле брезжащем утреннем свете он выглядел усталым и осунувшимся, но носом не шмыгал и на ходу не спотыкался. В самом деле крепкий орешек.

— Не переживайте, — ответил он, нетерпеливо переступив на месте, как застоявшийся конь. — Без меня его не открыть.

Донал был одет в черные свитер и брюки, на которых не видно ни пыли, ни побелки. Неужели лично прибирается в потайных коридорах, чтобы не испачкаться в случае чего? Что-то тут не сходилось…

Вот только правду из него клещами не вытянешь. Состроил каменную мину и смотрит мимо.

— Так я могу идти, миледи?

Я кивнула, украдкой зевнув, и вспомнила:

— Мистер Грин, когда вы сможете заняться проводкой?

— Я уже все сделал, — перебил он, усмехнувшись. — Принимайте работу, миледи. Осталось только провести электричество сюда, я побоялся вас разбудить.

Как была — босиком и в одеяле — я кинулась в лабораторию. И уважительно присвистнула, обнаружив тихо урчащий холодильник и нормальные электрические лампы. Щелкнула тумблером вытяжки, и она негромко басовито загудела.

— Вы волшебник! — сказала я с чувством. — Вы что же, всю ночь тут работали?

Остановившись у входа, Донал привычно оперся плечом о косяк и скрестил руки на груди.

— Вы больше на меня не злитесь?

Я хмыкнула, разглядывая его лицо. Он улыбался, но взгляд — серьезный и строгий — выдавал нешуточное напряжение, хоть электроприборы подключай.

Значит, это он так извинился? Что же, деятельное раскаяние, говорят, смягчает наказание. Мне определенно нравился такой подход. Лучше сделать что-то полезное, чем трепать языком, присыпая свою вину банальными извинениями.

Я отвернулась, чтобы включить небольшую электроплиту. Еще вчера ее тут не было.

— Хотите кофе?

Пауза и спокойное:

— Не откажусь.

— Тогда устраивайтесь, — махнула рукой я. — Сейчас сварю. Стоять у плиты, кутаясь в одеяло, было неудобно, оно норовило съехать или угодить краем на раскаленную конфорку. Но светить перед Доналом обнаженными плечами было неловко, а одеваться — откровенно лень. Не хотелось нарушать волшебство момента. Сегодня Донал не смотрел букой, даже улыбался, а я… я по достоинству оценила его желание порадовать меня с утра пораньше.

Умудрился ведь даже не разбудить! Талант.

— Держите. — Я протянула нежданному гостю кружку с крепчайшим кофе и устроилась прямо на подоконнике. — Только у меня нет сливок.

Донал вдруг заговорщицки мне подмигнул и полез в карман.

— Зато у меня есть печенье.

Он развернул сверток, одуряюще пахнущий песочным тестом, ванилью и изюмом, и положил его рядом со мной. Сам же остался стоять напротив.

— Только не говорите, что вы сами это пекли, — попросила я, взяв одну штучку. — Я не выдержу такого изобилия ваших талантов.

— Не переживайте, — усмехнулся он и хрустнул печеньем, запив его большим глотком кофе. — Готовить я не умею.

— Какое облегчение, — пробормотала я, покачивая босыми ступнями.

— Я принесу вам туфли, — нахмурившись, предложил Донал, отставляя чашку.

— Бросьте, — отмахнулась я, понемногу отпивая горячий Кофе. — Я совсем не замерзла.

Мы молча пили кофе. Донал разглядывал меня исподтишка, притворяясь, будто любуется видом из окна. Я покосилась через плечо на хмурую равнину, затянутую туманом, и спросила:

— Вы, случаем, не в курсе планов Фицуильяма на сегодня?

Он слегка напрягся.

— Милорд уехал еще вчера, обещал вернуться завтра к ужину.

— Ясно… — досадливо поморщившись, я допила кофе.

— Если не секрет, зачем он вам понадобился? — осведомился Донал разом похолодевшим тоном.

— Да на опыты. — Я отставила чашку, надеясь, что не смахну ее ненароком, и взяла еще одно печенье.

Донал подавился кофе.

— Кхм?

— А? — наконец до меня дошло, как это прозвучало. — Кое-какие образцы у него нужно взять.

Донал понимающе кивнул, но допытываться не стал и в помощники больше не навязывался.

Опыты я планировала элементарные, так что справлюсь одна. Для начала — проверить под микроскопом подвижность сперматозоидов и выяснить, кто победит — проклятие или благословение. Для этого нужно взять мою яйцеклетку (благо я прихватила из домашней лаборатории достаточный запас) и сперму Фицуильяма, поместить в условия, близкие к реальным, и посмотреть, побегут ли на яйцеклетку заколдованные сперматозоиды.

Однако Фицуильям не оставил мне материал для исследований, так что пока возьмусь за анализы крови. Надо же с чего-то начинать.

— Удачи вам, — тепло пожелал Донал, отставляя опустевшую чашку. — Спасибо за кофе.

Хм. Мне кажется или он перестал назойливо тыкать мне под нос вечное свое «миледи»?

— Донал! — окликнула я, когда он уже начал спускаться.

— Да? — отозвался он с запинкой и нехотя обернулся.

— Почему вы так, — я попыталась подобрать слово, но нужное все никак не находилось, — переменились? Мне казалось, вы всерьез на меня разобиделись.

По лицу Донала пробежала тень.

— Вы ведь скоро уедете. Я понял, как мало у нас времени, не хотелось бы тратить его на глупые обиды. Простите, мне нужно идти.

Он исчез прежде, чем я подобрала достойный ответ.

— Мяу? — вопросительно мурлыкнула подкравшаяся Марка и вспрыгнула на подоконник.

— Полное мяу, — согласилась я и тряхнула головой.

Ну, за работу!

Анализы крови я перепроверила трижды, но результаты не изменились. Оч-чень любопытно! У семейства Скоттов в шкафах столько скелетов, что удивительно, как туда помещается что-то еще. Интересно, Донал в курсе?

Стоило мне об этом подумать, как с лестницы вежливо постучали.

— Миледи, — позвал Донал громко. — Можно войти?

— Да, заходите. — Я оторвалась от микроскопа и потерла затекшую шею.

В лабораторию впорхнула Бетти, опасливо поглядывая по сторонам. В руках она несла поднос, груженный разнообразной снедью. Куда мне столько?

Надо же, я так увлеклась, что не слышала дребезжания посуды и шагов Бетти. Начальник стражи передвигался бесшумно, а вот горничная цокала каблучками по каменному полу и громко, запыхавшись, дышала.

— С вашего позволения, миледи, я позавтракаю с вами, — официальным тоном объяснил Донал, мотнув подбородком в сторону изобилия на подносе. — Чтобы не отлучаться надолго.

— Конечно. — Я кивнула и посторонилась. — Бетти, накрывай тут.

— А… — Горничная хлопнула ресницами и прижала поднос к себе. — Вы не отравитесь, миледи?

И с испугом покосилась на заставленный пробирками и колбами стол.

— Не переживай, — хмыкнула я. — Ядов тут нет.

Хотя как сказать. Моя драгоценная свекровь — та еще змеища, мало ли, что там в составе ее крови?

Бетти мне явно не очень-то поверила, поскольку завтрак сервировала, то и дело вздрагивая. Со стороны моя лаборатория наверняка выглядела страшновато. Во-о-он на том старинном гобелене у рыцаря такой вид, будто ему что-то оттяпали без наркоза, и теперь бедняга разевал рот в беззвучном крике. Ни дать ни взять, жертва безумного ученого. Вместо пресс-папье я использовала побитый жизнью моргенштерн, а кукушка в часах из-за множества ремонтов стала выглядеть каким-то странным мутантом. Она вскочила аккурат в тот момент, когда Бетти закончила расставлять тарелки, и своим хриплым «ку-ку» перепугала бедняжку до трясучки.

— П-простите, миледи, — еле выговорила Бетти, собирая с пола оброненные салфетки. — Я…

Я отмахнулась, не слушая извинений.

— Ничего. Можешь идти.

— Да, миледи. — Она торопливо сделала книксен и умчалась, только каблучки по лестнице застучали.

— Присаживайтесь, — на правах хозяйки позвала я гостя. — Надеюсь, вас еда на лабораторном столе не испугает?

Донал хмыкнул и отодвинул мне стул.

— Кровь и трупы на мой аппетит не влияют.

Прозвучало так буднично, без малейшего ерничанья, что мне стало не по себе.

— Трупов обеспечить не могу, уж простите, — пошутила я натужно.

— Обойдусь, — ответил он серьезно. Лишь блеск в глазах выдавал иронию.

— Тогда приятного аппетита, — пожелала я и принялась за яичницу с ветчиной.

Донал, как всегда, методично и плотно заправлялся. Я тоже обнаружила, что успела здорово проголодаться, и умяла свою порцию в два счета. Так что некоторое время мы молча жевали.

— Как продвигаются ваши исследования? — осведомился он, утолив первый голод.

— Прекрасно, — усмехнулась я. — Кстати, вы предлагали помощь. Не передумали?

Он поднял на меня взгляд и сказал спокойно:

— Все что угодно.

Прозвучало очень серьезно, и я отвела глаза. Так странно. Он вроде бы не говорил ничего особенного, но в каждой фразе мне чудился намек. Или не чудился?

— Я всего лишь хочу кое-что узнать о Скоттах. Расскажете?

— Тайны рода я разглашать не могу, — предупредил он, откинувшись на спинку стула. — Об остальном спрашивайте.

— Не знаю, тайна это или нет, но вы как-то упоминали об артефакте крови. Это правда или семейная байка?

В ясных серых глазах Донала мелькнула тень. Теперь он смотрел на меня настороженно, даже положил обратно на блюдо уже взятый пирожок.

— Правда. Их даже два. Какой вас интересует?

— Вы еще спрашиваете! Оба, конечно. Первый определяет родство со Скоттами, а второй?..

— У вас глаза горят, как у кошки, — хмыкнув, заметил Донал и потянулся за добавкой яичницы. — Второй артефакт служит для закрепления родовых черт. Вы ведь обратили внимание, что все Скотты — светлоглазые блондины?

— Конечно, — согласилась я, напряженно размышляя, и принялась машинально катать в пальцах шарик из хлебного мякиша. — Я-то удивлялась, как может рецессивный признак проявляться с таким постоянством… Но ведь такой артефакт — огромная редкость!

— Вещь старинная и очень ценная, — согласился Донал неохотно, перестав жевать. — Теперь таких не делают. Аннабель, мать первого барона Мэлоуэна, была сильной магичкой, она и создала родовые артефакты.

Я кивнула, затем спохватилась.

— Постойте. Вы ведь говорили, что у Скоттов не рождаются маги!

— С тех пор — нет, — ответил Донал отчего-то хмуро. — Аннабель тогда выгорела, и больше дар в семью не возвращался. Через столько поколений уже и не вернется, разве что очередной барон женится на магичке.

Надо же, как она хотела закрепить в потомках эти рецессивные признаки! Даже магией своей пожертвовала, а это немалая цена.

Я принялась рассуждать вслух:

— Нестойкая мутация? Или эта Аннабель замахнулась на что-то не по силам, и магические каналы в ауре перегорели?

Донал дернул щекой и, вдруг утратив аппетит, отложила вилку.

— Я в этом не разбираюсь, миледи. Боюсь, не смогу удовлетворить ваше любопытство.

Опять это «миледи»! Что на этот раз?

Спрашивать я не стала, не хватало снова поссориться. Видно же, что эта тема задевает его за живое.

— Можно увидеть эти артефакты? — Я даже дыхание затаила, ожидая ответа.

Интересно же! Умение магически влиять на геном давно утеряно. Мы худо-бедно освоили селекцию, но действуем по большей части наобум. Древние роды магов давно истреблены или перебрались в другие миры, так что многие знания предков нам недоступны. Познакомиться бы с этой Аннабель, а лучше — провести несколько тестов… Хм, куда-то меня занесло.

— Роза Скоттов, артефакт, закрепляющий родовые признаки, хранится в сейфе у милорда, — проинформировал Донал отчего-то сухо. — По традиции все невесты в роду Скоттов надевают его в первую брачную ночь. Гроб могу показать, если хотите.

— Чей гроб? — оторопела я, рефлекторно сжав в кулаке хлебный шарик.

Никак не могу избавиться от дурной привычки в задумчивости крутить в руках что попало.

Он пожал плечами.

— Легендарного прародителя, конечно. — Он посмотрел на мое лицо и уточнил зачем-то: — В крышку саркофага вделан амулет, определяющий кровь Скоттов.

— Удобно, — пробормотала я, отряхнув руки от крошек. — Самозванца там и похоронят.

Донал усмехнулся, сделал глоток воды.

— Именно так. Причем лично предки Скоттов его туда и загонят, — и ответил на мой недоуменный взгляд: — В замке много призраков. Вы не знали?

— Слышала, — созналась я, припомнив, как Фицуильям о них рассказывал. Джорджина тоже, помнится, что-то такое упоминала. — Барон обещал при случае нас познакомить, не знаю, в шутку или всерьез.

— Какие уж тут шутки. — Донал развел руками. — Их там десятка два, хотя обычно они не рвутся общаться с живыми. Для вас, думаю, сделают исключение.

— Почему? — всерьез заинтересовалась я. — Я ведь даже к роду отношусь чисто формально.

— Вы можете снять проклятие, — объяснил он быстро.

Почему-то мне показалось, что это ложь. Ну и ладно, не хочет говорить — пусть его.

Я предпочла сменить тему, точнее, вернуться к главной. Сам того не зная, Донал предоставил мне отличный повод кое о чем полюбопытствовать.

— В каких случаях прибегают к этому артефакту? Всех детей проверяют или выборочно?

Он прищурился.

— Хотите узнать, проверяли ли Фицуильяма? Нет, не проверяли.

Зря я надеялась, что все окажется просто.

— Как так?

Донал поднялся и отошел к окну.

— Запас магии не бесконечен. Проверяют только мальчиков, потенциальных носителей титула. Фицуильям же настолько дальний родственник, что его не числили среди наследников. Насмешка судьбы.

Вкупе с результатами сделанных мною анализов крови картина получалась нерадостной. Похоже, вылетит Фицуильям из замка со свистом, стоит только Адаму кое о чем догадаться.

— Можно получить образцы тканей прежних баронов? — выпалила я, не успев подумать.

Брови Донала поползли вверх.

— Зачем?

Слово не воробей. Пришлось, вздохнув, пояснять свою мысль:

— Что, если Адам Скотт потребует проверки?

— Какой смысл? Адама проверили еще в младенчестве. Его мать… не отличалась высокой нравственностью, так что ее муж хотел быть уверен в отцовстве.

Я с досадой поморщилась. Он не понял или сделал вид?

— Не Адама — Фицуильяма.

— Фицуильям — Скотт, — заявил Донал с такой глубокой убежденностью, что я заколебалась. В конце концов, результаты анализов крови семейки Скоттов можно трактовать двояко.

— Уверены, что артефакт это подтвердит? Послушайте, Адаму ведь не с руки судиться из-за невозможности Фицуильяма иметь наследников. Это долго, дорого и с непредсказуемым результатом. Полагаю, у Адама есть туз в рукаве, а может, и не один.

Донал нахмурился и принялся расхаживать из угла в угол.

— Вообще-то я об этом думал, — признался он нехотя. — Адам может упирать на то, что Фицуильям якобы избегает проверки. Поэтому я посоветовал милорду пройти ее, заручившись свидетельством нескольких уважаемых людей. Между нами, он как раз за свидетелями и уехал.

— Разумно, — признала я. — Но что, если он… провалится?

Тогда не будет смысла представлять суду результаты обычной, немагической генетической экспертизы — даже если предположить, что они будут в пользу Фицуильяма. «Свидетельству» родового артефакта все равно поверят больше. Эксперта ведь можно обмануть, запугать, подкупить, в конце концов!

— Невозможно! — отрезал Донал. — Не могу посвятить вас в детали, вам придется поверить мне на слово.

— Можно ли артефакт испортить? — спросила я севшим от волнения голосом.

Донал замер на ходу. Медленно обернулся.

— Не знаю, — сознался он. — Думаете?..

— Да! — решительно кивнула я. — Отличная возможность для Адама.

— Вынести артефакт из замка нельзя. Значит, ему придется как-то пробраться внутрь. Если у него есть сообщник, особого труда это не составит.

— Причем действовать ему нужно сегодня. Завтра уже будет поздно.

Донал медленно покачал головой.

— Адам может об этом не знать. Милорд не трубил о своих планах.

— Значит, нужно охранять артефакт.

— Наоборот! — Донал вдруг рассмеялся. — Можно поймать Адама на горячем… Хотя нет. Я не могу оставить вас без охраны. Вдруг убийца воспользуется случаем?

По спине пробежали мурашки. Действительно, почему у Адама не могут быть планы «А» и «Б»? Можно ведь оба применить, для верности — и артефакт испортить, и от потенциальной матери наследника избавиться.

Я быстро оценила перспективы. Нанести упреждающий удар, после которого любые аргументы Адама будут смотреться вялыми попытками оправдаться? Определенно стоит.

— Могу пойти с вами, — предложила я. — И под охраной буду, и свидетелем выступить смогу.

— Уверены?

Под испытующим взглядом Донала я лишь пожала плечами.

— Вполне. В конце концов, мне нужно собрать образцы для докторской.

— Уважительная причина, — одобрил Донал, чуть заметно улыбаясь. — Тогда до вечера. Обедать я буду в столовой, заодно сболтну о планах милорда. Уверен, Адаму о них шепнут. До встречи. И спасибо вам.

Стоило мне на мгновение отвернуться, как он исчез, будто растворившись в толще каменных стен.

Донал вернулся к ужину. Только Бетти накрыла на стол, как начальник стражи тут как тут: стоит у окна в излюбленной позе, смотрит пристально, хмурит темные брови.

Горничная покосилась на него из-под длинных ресниц, но пикнуть не посмела. Подумаешь, жена барона завтракает и ужинает с начальником его охраны. И не такое случается, главное, чтобы муж рогами за потолок не цеплялся.

За размышлениями я успела сжевать половину своей порции, даже не почувствовав вкуса.

— Не передумали? — осведомился Донал, заметив, что я вынырнула из своих дум.

— Нет, — заверила я и уточнила с любопытством: — Что бы вы делали, если бы я струсила?

— Остался с вами, — ответил он тут же, словно это само собой разумеется. — Я не могу допустить, чтобы вы пострадали.

Я почувствовала себя польщенной, однако поверила не до конца. Донал был слишком предан Скоттам, чтобы без раздумий пренебречь их интересами. В конце концов, прямая опасность мне не грозила, можно ведь запереться в башне и пересидеть тихонько, как мышь под веником.

Он правильно понял мои сомнения. Улыбнулся криво.

— Адама в случае чего шуганули бы призраки.

Я замерла, не донеся до рта вилку.

— Призраки охраняют хозяев замка?

— Конечно, — кивнул Донал и взглянул на часы. — Поговорим позже, времени мало.

— Как скажете, — согласилась я, хотя изнывала от любопытства.

— И еще… Наденьте что-нибудь потеплее, в склепе холодно.

Почему-то я думала, что в святая святых придется пробираться тайными ходами, плутать по замку и прятаться от любопытных глаз. На деле все оказалось куда проще. Из коридора, ведущего к Западной башне, мы свернули в неприметную дверцу и попали в анфиладу пустующих комнат.

В этом крыле царили тлен и запустение. Мебель была погребена под пыльными сугробами чехлов, ковры и шторы свернуты и свалены по углам, кое-где от светильников остались лишь крюки.

— Почему тут все заброшено? — спросила я, чуть не запнувшись о свернутый в рулон ковер.

Донал шел на два шага впереди, освещая нам путь керосиновой лампой.

— Дорого, — пояснил он коротко, перешагнув через обломки стула.

Я понимающе кивнула. Чтобы содержать в порядке такую домину, как замок Мэлоуэн, требовалась целая орава слуг. Еще ремонт, замена пришедшей в негодность обстановки, отопление, электричество или, на худой конец, свечи… Скоттов осталось так мало, что востребована в лучшем случае десятая часть хозяйских покоев. Неудивительно, что барон предпочел пока закрыть лишние комнаты.

— Надеюсь, вы не боитесь мышей? — эдак ненавязчиво поинтересовался Донал.

— Не беспокойтесь, — хмыкнув, я обошла кучку свежего мышиного помета. — Визжать и падать в обморок, как полагается приличной баронессе, я не стану. Или вы думаете, я только на фасоли опыты ставила?

Обернувшись на ходу, он сверкнул улыбкой.

— Вы не перестаете меня поражать. Прошу.

И с поклоном распахнул передо мной обклеенную шелковыми обоями дверь, почти неотличимую среди таких же нежно-желтых стенных панелей. Все-таки красивый замок, очень жаль, что он приходит в упадок.

За дверью оказалась лестница вниз. Конец ее терялся во мраке, который не мог разогнать слабый свет керосиновой лампы. Каменные ступени были влажными и скользкими, поэтому спускаться приходилось медленно и осторожно. Перил не было, а касаться склизких от сырости и времени стен я брезговала… за что чуть не поплатилась.

Уже в самом конце, когда оставалось всего пять или шесть ступенек, я немного расслабилась, уверовав в окончание мучительно пути, и неосмотрительно шагнула, почти не глядя. Нога скользнула, и я, вскрикнув, завалилась спиной назад. В голове успело промелькнуть обреченное: «Убьюсь!» — когда раздался звон и пламя, зашипев, погасло. Меня у самых ступенек подхватили сильные руки и вздернули вверх.