Библия выживальщиков: Эпоха выживания. Мародерские хроники. Битва в пути Кожевников Олег

Глава 1

Смутное беспокойство терзало мою душу. Что-то было не так! А вот что – чёрт его знает? Всё вроде бы хорошо – жизнь, как говорится, цвела и пахла. Дела шли в гору, средства на безбедную старость имелись, ребёнок был пристроен. Одним словом, кури себе бамбук и балдей, глядя, как другие расшибают голову, пытаясь достичь того, что имею я. Да разве кто-нибудь мог подумать, что Толька Котлов к сорока пяти годам станет форменным буржуем. Будет иметь целое поместье под Москвой, жену красавицу, дочку, закончившую МГУ, и кроме всего прочего ездить на Мерсе. А ведь всё это замутил обычный парень, без особых талантов. Но, правда, умел этот парень держать нос по ветру, да и воля у него была не хилая, хотя жена моя Маша считала её не более чем ослиным упрямством и всё время пыталась бороться с этим качеством. Таким образом, моя воля постепенно видоизменялась, становясь более увёртливой и изощрённой, но продолжала упрямо вести к намеченной цели.

Так я себя похваливал, в надежде силой мысли о себе, любимом, задавить гнетущее чувство; мол, вон, какой я крутой мужик, и всё-то мне нипочём, но беспокойство не покидало. И тогда, усевшись за компьютерный стол и развалившись на своём любимом кресле, крепко задумался. Начал вспоминать прошедшую жизнь, а именно с того момента, когда дела мои пошли резко в гору. Для лучшего анализа представлял, как будто рассказываю всё это для хорошего товарища, и, естественно, так как это был какой-никакой, а собеседник, попытался для него всё разложить по полочкам, вдруг именно в тех, прошлых делах и таилась та неведомая опасность, которая сейчас так тревожила сердце. Я вернулся мыслями на несколько лет назад. Как-то в мае мы с женой вырвались из душной Москвы в праздники на дачу. Для нас это было событием. Ведь впервые за четыре года приехали туда не работать, а отдохнуть. Наконец-то стройка закончилась, и теперь можно было оторваться по полной программе. Тем более погода была прекрасная, выходные длинные, гуляй – не хочу, не то, что зимой, когда только и приходилось думать, как бы согреться. Конечно, в этом обстоятельстве я был сам виноват – задумка по строительству дома оказалась не совсем удачной. Зимой было холодно, с подачей воды возникали проблемы, уже при минус 15 вода переставала поступать в дом. Из-за своей тупости я заказал строителям пробурить скважину метрах в двадцати от дома, вот, в её колодце вода и замерзала. Электричество часто отключалось из-за аварий на деревенской сети, да и напряжение было очень неустойчивым, так что жить в таком доме круглый год было невозможно. Зато летом отдыхали мы прекрасно – большой участок, целых 25 соток и расположен в красивейшем месте, всего в 30 километрах от Москвы. Вот и в тот день мы приехали на дачу, чтобы качественно отдохнуть.

Помню, к нам тогда зашла соседка, и я пригласил её с нами посидеть, попить пивка. Так и получилось, что мы втроем после бурно проведенного праздника оттягивались пивом на лужайке перед домом. Примерно около двух часов дня мимо проехал джип «Лексус», остановился неподалёку, из него вышли мужчина с женщиной и стали бродить вдоль дороги, осматривая дома и близлежащие окрестности. Потом подошли к нашим воротам и начали расспрашивать о поселке. Я пригласил их на участок, жена и соседка сразу принялись расписывать, какая здесь замечательная природа, свежий воздух и уникальная по своим качествам вода, какие люди вокруг живут прекрасные, одним словом – все хорошо, только жалко, что подобных мест в Подмосковье практически не осталось. Незнакомцы, выслушав всё это, поинтересовались – не продает ли кто дом с большим участком?

Тут я, сдуру, под воздействием изрядного количества выпитого пива и желания покрасоваться перед соседкой, заявил:

– Продам, но не меньше, чем за миллион, – потом, немного помолчав, добавил, – миллион евро…

Жена и соседка развеселились, а я, наоборот, тупо насупился.

Приезжих совершенно не смутила названная сумма, они немного помолчали, наконец, мужчина произнёс:

– Это дороговато, но мы будем думать…

Осмотрев участок, дом и засняв всё на цифровую камеру, они записали мой номер телефона и уехали. А мы, довольные, что так ловко отшили незнакомцев, активно продолжили потребление пенного напитка.

Дня через три раздался звонок по сотовому. Мужской голос, представившись недавно побывавшим у нас на даче покупателем, сказал, что подумал и согласен купить землю и дом за 700 тысяч евро. Эти слова были как снег на голову в июле. Я обалдел, узнав о таких намерениях олигарха. Но не зря же один из классиков коммунистической идеологии говорил, что любой капиталист за 200 процентов прибыли готов на все, а я и был, считай, теперь такой капиталист, и дача обошлась мне, максимум, в 150 тысяч долларов, правда, не считая собственного труда. Одним словом, я был готов на всё, чтобы получить баснословный навар.

Однако сразу не сдался, выторговал оформление за счет клиента, освобождение дома через 10 дней после продажи и получения денег, а гаража и вовсе – к осени. А в это самое время в голове у меня уже струился бриллиантовый дым; мелькали мысли, что наконец смогу купить дочке квартиру – она постоянно ныла, что ей надо устраивать личную жизнь. Мы с женой теперь сможем съездить отдохнуть в южные страны, я куплю хороший джип, снегоход и отличное ружьё – эх, давние мои мечты… На эти деньги я построю еще лучшую дачу, все минусы прошлого дома смогу учесть, тем более, силы пока еще есть, да и опыта поднабрался. В общем, сторговались мы с этим олигархом, и, как говорится, процесс пошел.

Через десять дней был оформлен договор купли-продажи и деньги поступили на счет. В течение следующей недели я освободил дом, перенеся все вещи и стройматериалы в гараж, забив его под завязку, так что пустого пространства в нём практически не осталось.

До осени нужно было освободить и гараж. Возникал вопрос, где поместить такое количество вещей? Выбросить их было выше моих сил. Тут мне вспомнилась реклама о продаже земли недалеко от города Пущино, правда, на территории Тульской области, в 125 километрах от Москвы. Цена была не большая, к тому же Симферопольское шоссе мне очень подходило, оно практически примыкало к району, где я жил. Позвонил в фирму, которая была собственником этой земли, а также занималась строительством поселка на ней и прокладкой всех коммуникаций. Работники фирмы были согласны продать землю без договора подряда на строительство дома.

Мы с женой съездили туда, посмотрели, места нам понравились – вокруг леса, рядом озерцо, небольшая речка у деревни, находящейся в трех километрах от недостроенного коттеджного поселка. Поселок стоял на холме, с двух сторон к нему примыкал большой лесной массив. До ближайшего города Пущино было 10 километров, до Ясногорска 15. Подъезд от трассы был хороший, я потратил на дорогу час двадцать. На месте будущего поселка уже возводилось несколько домов, стояло много строительной техники. Связь тоже была хорошая, устойчивая, для меня это обстоятельство было очень важным, ведь вся моя работа на бирже шла через интернет.

Итак, все сходилось в одном – нужно покупать здесь землю; и времени для вывоза вещей из гаража уже нет, и большие деньги есть. Совсем не критично сейчас для меня вложить в землю 30 тысяч евро, тем более что в эту сумму входила и подводка коммуникаций. К тому же было большое желание иметь тёплый большой дом, где можно жить постоянно, подальше от Московских пробок, тяжелого воздуха, хлорированной воды и неимоверного количества людей.

Одним словом, я купил эту землю. И сразу возник вопрос, на чем буду вывозить вещи из гаража, ведь нужно было сделать не менее восьми ездок на грузовике; второй вопрос, куда на этой земле буду всё это складировать, чтобы не растащили. Поразмыслив, решил купить грузовую «Газель», тем более, когда у меня был магазинчик, я на этих грузовичках наездил не одну тысячу километров. По любому, «Газель» себя окупит в процессе строительства, при подвозе материалов. По прошлой стройке я знал, насколько дороги наемные машины, и представлял, какое громадное количество грузов придется перевозить.

Покупка земли и грузовичка, а также их оформление заняло, в общей сложности, 10 дней. И вот, к 1 июня я стал обладателем 30 соток земли и автомобиля «Газель» (бортового, с удлиненным четырехметровым кузовом и двигателем 105 лошадок).

Теперь оставалось найти бригаду строителей, обеспечить им проживание и соорудить какое-нибудь закрытое помещение для хранения вывозимых вещей. По прошлой стройке у меня остались связи и с шабашниками из Белоруссии, и со складами строительных материалов, где по дешёвке я скупал всякий строительный неликвид, были у меня и знакомые военные – прапорщики «барыги».

Не очень долго думая, из Белоруссии вызвал опытного строителя-универсала, надежного и, что самое главное, честного человека, это был Валера. Он с собой взял хорошего каменщика, за которого поручился. Им в помощь для черновой работы я нанял четверых узбеков, которые еле говорили на русском, но чувствовалось, что они трудолюбивы, управляемы и вроде не плохие ребята. Когда я занимался реальным бизнесом, жизнь научила хорошо разбираться в людях, без этого там делать нечего, разорят в течение полугода.

У военных купил списанную, но вполне нормальную большую палатку, кровати, матрасы и остальные принадлежности для ночлега, все это за совершенно небольшие деньги, плюс ящик водки.

Вместе с узбеками установил палатку, потом привез несколько кубов обрезной доски. По дешёвке закупил целую упаковку (100 листов) слегка ржавого железа, а также 100 листов фанеры, тоже под брак, слегка подмоченную. Все это я перечисляю, чтобы было видно мою куркульско-кулацкую натуру, которая не терпит лишних затрат, ненужной работы, бестолковой суеты, ей бы запасов побольше с прицелом на будущее.

Спрашивается, зачем человеку столько листов железа или фанеры? Но тем и отличается мой мозг, что сразу придумывает, куда можно и даже нужно приспособить имеющиеся в наличии материалы, оборудование и механизмы. Тем более когда все куплено в десятки раз меньше рыночной цены. Вот я и решил пустить всё на возведение большого склада, летней кухни для строителей, а также утепления палатки. Кстати, приобрёл я и 120 листов пенопласта, правда, уже не по бросовым ценам, а всего-то, раза в два дешевле рыночных.

Когда строители закончили со складом, он получился огромным, 8 на 12 метров. Снаружи этот сарай-склад оббили железными листами, и получился он даже двухэтажным, с воротами на каждой торцевой стороне.

Пока мои ребята мастерили сарай, я переговорил с экскаваторщиком, и он вырыл большой котлован под подвал дома, траншеи для подводки коммуникаций и под фундамент будущего гаража. Строительная техника находилась совсем рядом – на строительстве домов в поселке. Насчет техники я договаривался частным образом, ведь участок был выкуплен без договора подряда, только с подводом всех коммуникаций к участку.

Проектировать и строить дом решил сам, ведь это был дом моей мечты. Я не нашел ни одного проекта, соответствующего моим идеям об автономности и удобстве круглогодичного проживания при минимальных затратах энергии на отопление. По этой причине котлован под подвальное помещение дома заказал специфический. Во-первых, достаточно большой, так как хотел строить дом жилой площадью не меньше 300 квадратных метров; во-вторых, с устройством въезда туда тяжелой техники для бурения скважины, которую хотел сделать прямо в подвале, чтобы не зависеть от внешних погодных условий и не тянуть лишних подземных коммуникаций. Хотя по условиям договора при покупке земли, фирма должна была подвести к участку воду из общественной скважины, но мне хотелось, на всякий случай, быть независимым от внешних поставщиков.

Основной моей мечтой и целью было сделать этот дом теплым, чтобы можно было жить там постоянно. В Москве уже меня раздражало всё – народ, пробки, любая поездка становилась целым событием. Благо нашел дело, которое не требовало постоянного присутствия в городе. Тем и хороша работа независимого трейдера, что можно заглядывать в монитор компьютера раза три в неделю, отслеживая тренд и изредка заключая сделки. Только ухо нужно держать востро, иначе в один миг разоришься. Так как я уже имел кое-какой опыт, то в последнее время ощущал некую напряженность, как в макроэкономике, так и на бирже. Чувствовал, как надувается пузырь с ценами на нефть, опасался большого обвала, поэтому начал сбрасывать ценные бумаги, распродавать все свои акции (на биржевом сленге «уходить в кэш»). По этой же причине не стал вкладывать полученные за продажу старой дачи деньги в рынок акций, а положил на валютный депозит в банк, оставив на строительство и прочие расходы 100 тысяч евро.

Размеры дома и подвала вывел, исходя из размеров плит перекрытий 6 на 1,2 метра, то есть два ряда по 12 плит. Размер гаража определился также размером плит и тем, что было две машины («Газель» и постоянная, ездовая).

Любимый мой Мерседес Вито-109, дизельный фургон, был довольно неповоротливой, но зато надежной и неприхотливой машиной. Я вообще любил большие и вместительные автомобили. Массой 2,3 тонны, он мог перевозить до 1 тонны груза. После покупки я его немного переделал – поставил три пассажирских кресла, боковое и заднее стекла, установил хорошую аудиосистему с некоторыми прибамбасами, произвел дорогой и качественный тюнинг салона, в общем, получилась весьма эффектная конфетка с громадным внутренним багажником.

Едешь в этом бывшем фургоне как какой-нибудь крутой босс – сидишь высоко, видишь далеко. Другие машины сильно близко боятся приближаться, а что – чёрный «Мерс» с затемнёнными стеклами, сами понимаете…

Ну вот, повылезали, так сказать, амбиции. Хотя мне чужды представления о жизни, когда людей оценивают не по делам, а по подобранному антуражу – автомобилям, одежде и прочей ерунде. У иного и за душой-то ничего, пользуется чужими усилиями и трудом, а такая непомерная значимость вылезает. Может, именно из-за этой ущербной психологии, что живём один раз и надо взять от жизни все любыми путями, и происходит полная дезорганизация общества. Каждый пытается выжить за счет других, только, если действительно произойдёт что-нибудь серьёзное, не выживет никто. Уж больно все хитрожопые стали и совершенно разучились работать руками, скоро и собственную задницу им кто-то другой будет подтирать.

Итак, о стройке. От строительства предыдущей дачи у меня осталось много вещей – практически полный набор необходимых инструментов, оборудования и механизмов, на их перечень не хватило бы и нескольких страниц. Инструменты я любил и никогда не экономил средства на их приобретение. При этом, как правило, выбирал профессиональный инструмент известных фирм.

Закончив со складом, ребята строители начали заливать бетоном фундамент гаража. В это время приехали бурильщики и стали пробивать скважину. Хороший водяной пласт оказался на глубине 86 метров. В процессе строительства я почти каждый день ездил на дачу, нередко и ночевал там. Работу на бирже почти забросил, как вывел деньги в «кэш», так больше и не заключал никаких сделок по покупке акций, даже перестал отслеживать торги. Однако это моё бездействие нежданно-негаданно обернулось почти гениальным ходом – именно так осенью сказали все знакомые трейдеры, ведь начался финансовый кризис. В течение двух месяцев индекс биржи рухнул более чем в два раза. Получилось так, что я еще и заработал на покупке земли и других затратах по строительству. Убытки, которые мог бы получить, не выведя деньги из оборота, превысили бы мои значительные затраты на все покупки и ведение строительства. А в процессе нарастания кризиса и падения индексов бирж к ноябрю был уже возведён первый этаж гаража, сооружен практически полностью подвал дома и даже закрыт плитами перекрытия.

После долгих размышлений я задумал над гаражом сделать жилое помещение, в котором смогут жить строители в холодное время. После того как сделали крышу над гаражом, используя целиком для стропил шестиметровый брус, получилась высокая, с крутыми скатами крыша, под которой разместились две прекрасные комнаты. Вход на второй этаж сделали сбоку, рядом с малыми воротами, он получился похожим на башню, внутри которой была винтовая лестница на второй этаж, вход в башню являлся и входом в гараж. В общем, получилось все очень красиво и оригинально, издали ни за что не поймешь, что это гараж, а не добротный жилой дом, с лёгкой крышей из андулина зеленого цвета и красными кирпичными стенами.

Стены подвала, помня о первом моём, не очень теплом доме, который зимой трудно было обогреть, я задумал сделать в виде сэндвича. Полезная площадь каждого из двух помещений подвала была по 92 квадратных метра. Правда, в первом, как я его называл, техническом, большую площадь занимала лестница (ее сделали из двух стандартных лестничных пролетов для многоэтажных домов) и примыкавшая к ней шахта для электрического подъемника. Естественно, туда я поставил не настоящий лифт, а всего лишь стандартный строительный подъёмник, грузоподъемностью 100 килограммов, купленный в одном строительном управлении, там же приобрёл и лестничные пролеты. Много места занимал печной фундамент и вентканал, встроенный в него. Два квадратных метра было отдано под систему подачи воды: скважину, накопительный бак и другое оборудование. В этом же зале строители сделали и небольшую сауну.

Таким образом, в этом отделении подвала свободной площади оставалось не более 60 метров, что, согласитесь, тоже не плохо. Здесь я планировал поставить бильярдный стол, а в соседнем помещении хотел сделать спортивный зал и установить несколько тренажеров, а также использовать его как тир.

Пострелять я любил, в обществе охотников состоял уже более 20 лет, однако на охоту ходил редко, последний раз лет пять назад. Но за ружьями следил, у меня их было два – гладкоствольная «Сайга 12С» – 12-го калибра с откидным прикладом и нарезной карабин «Медведь 3» самозарядный, на 4 патрона калибра 7,62 с оптическим прицелом. Из них я ежегодно палил на даче по мишеням. К тому же обладание оружием прибавляло уверенности в себе в наше неспокойное время. В подвале я собирался устраивать стрельбу вовсе не из ружей, а из обычной пневматической винтовки.

К 20 ноября предварительный строительный сезон был закончен. Строители с удовольствием пообещали приехать в следующем году и продолжить работу. Валера с Сергеем после небольшого отпуска решили вернуться на работу по окончательной отделке внутренних жилых помещений в гараже, на втором этаже. И наконец, на участок подвели электричество, правда, питание брали от трансформатора, находящегося в деревне, расположенной неподалёку. С собственным трансформатором у фирмы что-то не получалось, наверное помешал наступивший финансовый кризис.

Узбеки тоже не все уехали домой. Один из них, его звали Рустам, остался в Подмосковье, устроившись работать на базу «Чермета», недалеко от города Климовска, приемщиком металлолома. Я побывал у него на этой металлбазе и был весьма впечатлён и большой территорией, и нескончаемыми горами металлолома. Узбеков работало там не меньше сорока человек, проживали они прямо на территории базы в пассажирских железнодорожных вагонах. Походив по этой громадной территории и осмотрев несколько куч металлолома, я сказал своему бывшему работнику:

– Рустам, откладывай хорошие металлоизделия – уголки, швеллера, трубы и прочие интересные для стройки материалы. Как наберёшь достаточное количество, звони, я буду вывозить. Оплата по принятой у вас таксе.

Пока я занимался строительством дачи, финансовый кризис нарастал. И к Новому году индекс ММВБ опустился практически до 500 пунктов, что составляло падение более чем в три раза от его максимума, когда я начал продавать акции и уходить в кэш. Магия круглых чисел начала действовать на меня, я был больше чем уверен, что ниже рынок не упадет и что пора начинать скупать акции. Перед самым Новым годом всё-таки не выдержал и принялся покупать ценные бумаги некоторых эмитентов. Но 300 тысяч евро я оставил на покупку квартиры для дочери и продолжение строительства дачи и не сомневался, что этого вполне хватит. Тем более что стройматериалы и недвижимость стремительно дешевели.

Мою дочку зовут Вика. На тот момент времени ей было 19 лет, и она училась в МГУ. Вика – страшно упрямый и независимый человек, очень увлекалась музыкой и прекрасно играла на гитаре. Имелась у дочки и навязчивая идея, что формы у неё должны быть идеальными 90–60-90, а вес не более 53 килограммов, и это при росте 176 сантиметров. В её борьбе за достижение идеальных параметров страдали и мы, родители. Своими диетами она всех измучила, постоянно капая на мозг, что мы едим не те продукты и не ограничиваем себя в питании. Мамку (мою жену Марию) просто терроризировала, заставляя придерживаться диет и заниматься зарядкой, как будто из неё хотела сделать телезвезду, и это из домохозяйки, которая ни дня не работала по своей специальности (агроном). В этом, конечно, была моя заслуга, это я очаровал студентку пятого курса Тимирязевской академии, да так, что она быстро вышла за меня замуж, а диплом писала уже будучи беременной. Ну а потом появилась Вика, и стало уже совсем не до работы по той самой специальности.

Моя жена Маша – добрый и душевный человек, с обостренным чувством справедливости, она себя очень неуютно и потерянно чувствовала в нашей действительности, поэтому стремилась к самоизоляции и сведению к минимуму всех отношений с внешним миром. Ей нужен был только наш маленький мирок, где её знали и любили, в этот мирок были ещё допущены некоторые близкие родственники. Жена младше меня на четыре года, по призванию она домохозяйка и Мамочка. Больше всех расстраивалась при продаже старой дачи как раз Маша, у неё там были насаждения различных лекарственных трав, и все это в виде живописных лужаек, в окружении полудиких кустарников и плодовых деревьев. На участке произрастали даже лесные грибы.

После продажи дачи и получения денег мои девчонки меня просто изводили тем, что нужно покупать квартиру Вике, что до учебы она добирается больше чем полтора часа, в переполненном народом транспорте, что, наконец, ей надо устраивать личную жизнь, а постоянно жить с нами она не может. Я прекрасно все это осознавал и поэтому сам, не дожидаясь дальнейшего падения цен на недвижимость, купил Вике однокомнатную квартиру на Мичуринском проспекте.

Между тем Рустам, работающий на сортировке металлолома, про меня не забывал, уже два раза приходилось вывозить набранные им металлоизделия. Валера с Сергеем находились тоже тут, под боком, они как раз заканчивали отделку жилых помещений над гаражом.

С февраля ребята приступили к ремонту Викиной квартиры, все, кроме Рустама, которого я, можно сказать, специально не вызывал – меня вполне устраивало, что он исправно трудился на металлбазе и подбирал нужные мне железки. Где то после 8 марта он позвонил и пригласил приехать – привезли какие-то интересные металлоконструкции. Я отправился посмотреть, это оказались корпусные части от списанного башенного крана. Но сначала они меня особо не заинтересовали, и я стал бродить по территории базы, высматривая ещё какие-нибудь полезные железки. Дойдя до кучи, где складировались изделия из разных сплавов и цветных металлов, стал рассматривать пропеллер от самолета, почему-то он меня очень тогда заинтересовал. И тут у меня в голове что-то щелкнуло, я представил себе колонну, собранную из звеньев башенного крана, наверху этот пропеллер, соединенный с генератором, и все это вырабатывает дармовую электроэнергию.

Наверное, сработало подсознание, ведь я всегда был озабочен дороговизной и проблемами с подачей электричества с деревенского трансформатора. К авариям на деревенской линии, происходящим с завидным постоянством, добавлялись скачки напряжения и несоблюдение частотной характеристики подачи тока. К такой линии страшно было подключать сложные и нежные электронные приборы, например компьютер, а от его бесперебойной работы зависела вся моя деятельность на бирже. Бесперебойная связь и мгновенное получение нужной информации – это мой хлеб, я за счет этого жил, и вроде бы неплохо.

Итак, найдя Рустама, я ему заявил:

– Передай вашему боссу, что брать буду четыре сегмента крана и самолетный пропеллер. И ещё, дорогой мой! Поищи вал, которым этот пропеллер был соединен с двигателем самолета.

Потом я направился на дачу за «Газелью», заодно узнать, работает ли сейчас там кран.

Приехав в наш посёлок, увидел, что кран работает (кран был марки «КАТО»). Поговорив с крановщиком, выяснил, что он сможет поднять мой груз на высоту до 30 метров, также договорился о выгрузке привозимых сегментов. С крановщиком у меня вообще были очень хорошие отношения, я его постоянно подкармливал левым заработком – это он разгружал и укладывал тяжёлые плиты перекрытия на гараж и подвал.

С прорабом стройки у меня были тоже очень неплохие отношения, ему также что-то перепадало от использования мною экскаватора и крана. И вообще, он часто приходил ко мне, когда я оставался на ночь на даче, пропустить стаканчик другой, ну, и пообщаться, естественно. Все-таки я тоже бывший строитель, и говорили мы с ним на одном языке, пусть иногда и нецензурном.

В течение пяти дней я вывез на дачу все четыре сегмента крана, а также пропеллер и валы (Рустам откопал целых два вала с редукторами, они были по одному метру длиной).

После эпопеи с вывозом деталей для будущего ветряка я заехал к знакомому военному барыге – старшему прапорщику Михалычу. Он был кладовщиком на весьма интересных, с моей точки зрения, военных складах. Чего там только не было, в основном, конечно, инженерная техника и запчасти к ней. Переговорив с прапором, я за 20 тысяч рублей выкупил дизельный генератор мощностью 30 киловатт, с ЗИПом и кучей расходных материалов, в основном графитовыми щетками. Правда, Михалыч предупредил, что, хотя дизельный генератор практически новый, но сам двигатель сломан и годится только на списание как металлолом.

Сбоку движок был примят, наверное, вояки на него уронили что-то тяжёлое. Но мне было всё равно, в каком виде двигатель, главное – электрогенератор, а он был в отличном состоянии. Но под бракованный движок я вытребовал у Михалыча по пять пар ватных штанов, валенок и теплых варежек. Расстались мы довольные друг другом – он, что втюрил мне списанный агрегат, а я, что получил основной элемент для будущей электростанции.

Я, конечно, понимал, что самостоятельная постройка, без проектирования специалистами, это верх самонадеянности и глупости, и всё дело может закончиться пшиком, полным провалом. Но, как говорится, у богатых свои причуды, а я сейчас чувствовал себя весьма богатым человеком. Что мне, выбросить на ветер лишние деньги, какие-то 200–300 тысяч рублей. На бирже начался хороший рост, и мой счет ежедневно увеличивался на 100 тысяч рублей.

Несмотря на это, моя жена продолжала крохоборничать, обегая ежедневно несколько магазинов, чтобы сэкономить десять рублей и постоянно попрекая меня и дочь о потраченной лишней копейке.

Мои призывы перестать заниматься этой мелочной экономией полностью игнорировались.

Правда, я и сам был жадноват, прижимист, но никогда не экономил на хороших инструментах, механизмах и материалах, а когда мной овладевала какая-нибудь идея, я пёр как танк, невзирая на обстоятельства и финансовые затраты. Подобная идея овладела мной и в то время – построить теплый зимний дом, полностью автономный от внешних обстоятельств по снабжению жилища энергией и водой.

Глава 2

Посёлок наш располагался на высоком месте; широкая лента полей с двух сторон ограничивалась лесными массивами, дальше, в низине, километрах в десяти от него, текла река Ока. То есть местность представляла собой как бы большую аэротрубу, ветер в которой практически постоянно дул в сторону реки.

Это обстоятельство и являлось одной из основных причин возникновения у меня мысли о ветряке. Кроме того, мои предки – уральские казаки, генетически передали мне стремление всегда быть независимым от внешних условий, а потому я очень быстро соображал, как можно возникшие обстоятельства и подручные материалы использовать в нужном мне направлении и получить от этого максимальный эффект.

К майским праздникам я перевёз дочку на её новую квартиру, и остались жить мы с женой одни в трёхкомнатной. Но жена весьма часто ездила к Вике, всё опекала её. На бирже дела тоже шли в гору, индекс увеличивался и, хотя я практически один день в неделю занимался работой, получил уже доход в 300 процентов, то есть более 60 миллионов рублей, или 2 миллиона долларов. Ха! Я стал долларовым миллионером, при этом тратил меньше, чем зарабатывал, несмотря на все мои прожекты и затраты.

К 10 июня ребята закончили первый этаж. Я начал заказывать окна, решил ставить дорогие, из тройного стеклопакета, потом стал завозить материалы для крыши и полов, что заняло у меня несколько дней. Всё-таки строительство такого дома требовало колоссального количества материалов. Я подсчитал, что уже только по числу ездок «Газель, себя полностью окупила.

В июне мы с женой переехали на дачу, Валеру с Сергеем я потеснил, отправив на первый этаж в гараж. Так мы и жили с Машей за городом, появляясь в Москве только для того, чтобы навестить Вику, взять деньги и купить продукты. К середине августа закончили второй этаж и приступили к возведению крыши, каменщики в это время начали делать печь. Печку жена хотела большую, с лежанкой, настоящую русскую.

К концу августа наконец-то соорудили на Климовском заводе механическую систему ветряка вместе с платформой, на которой всё и крепилось. Утепленный кожух закрывал генератор, а также трансмиссию и подшипники. Там же располагались и нагревательные тэны для обогрева всего пространства под кожухом. За всю эту систему я отдал больше денег, чем за сам генератор и сегменты башенного крана, но дело стоило того. На заводе изготовили и посадочную платформу, которая намертво крепилась к вышке. Система отопления пространства под кожухом включалась и выключалась посредством термореле, получая энергию от самого генератора.

В общем, оставалось закрепить посадочную платформу к последнему сегменту и краном установить туда сам генератор с пропеллером. Подниматься к генератору для проведения регламентных работ нужно было по лестнице, находящейся внутри сегментов. Кабель от генератора проходил тоже внутри сегментов и по вкопанным в землю железным трубам вводился в дом.

К ноябрю наконец закончили крышу, всё хорошо утеплили. При строительстве крыши мы выкроили место для устройства мансарды, там получились две неплохие комнаты. Попасть в них можно было по винтовой лестнице. Для подъёма на второй этаж поставили стандартные бетонные пролеты, такие же как и в подвале.

Дом смотрелся великолепно, особенно после установки окон. Кирпичные стены, высокая зелёная крыша, балкон с торцевой стены здания. Ветряк мы так пока и не установили, не хватило времени, стремились до больших дождей и наступления холодов закончить крышу. Для ветряка успели только установить стойку-опору, высотой она получилась 17 метров.

Строители разъехались домой недели на две, потом собирались приехать на окончательную доделку дома. Практически все материалы для этого имелись в наличии. Оставалось только докупить вагонку и половую доску для устройства деревянного пола в подвале. Первоначально я хотел там делать полы из керамической плитки, но потом, поглядев на эти прекрасные, теплые, уютные помещения, смотрящиеся так здорово даже в неотделанном виде, подумал: «А почему бы не сделать полы из лиственницы – древесина прекрасная, не боится влажности, не гниёт и ходить по ней, имея в наличии сауну, приятно будет босиком, опять же, хорошая теплоизоляция от бетонного пола, тем более, если положить на него утеплитель». Высокая цена этой элитной древесины сейчас меня нисколько не смущала.

Дождавшись возвращения ребят, мы с женой отбыли, как говорится, на зимние квартиры в Москву. Строители вместо нас заняли теплые помещения на втором этаже гаража, а я, как и раньше, челноком мотался из Москвы на дачу, завозя необходимые материалы и продукты.

В зиму, кстати, проявилась прекрасная теплозащита дома. Несмотря на суровость погоды, температура порой достигала минус 35 градусов, строители пользовались только одной маленькой печкой «Булерьян», ни разу за всю зиму не задействовав большую русскую печь. Правда, в самые сильные холода включали электрический обогреватель.

За десять месяцев, то есть к ноябрю, все работы были завершены, и я принял готовый дом, как говорится, под ключ. Ветряк тоже окончательно установили. Правда, не обошлось без весьма большой переделки. Когда мы только установили ветряк с пропеллером от самолёта, работал он прекрасно, но почему-то выдавал мощность немного больше одного киловатта. Пришлось мне приглашать на шашлычок одного из приятелей, специалиста-энергетика. Внимательно осмотрев сооружение, он долго смеялся над этой нелепой конструкцией. Потом подытожил:

– Ты, Толь, совсем ошизел от свалившегося на тебя бабла. Напоминаешь мне сейчас дореволюционного купца низшего пошиба. Думаешь, пришла мысля, кинул деньги, и всё тип-топ. А накось, выкуси! Против аэродинамики, брат, не попрёшь! А тут чистая проблема из-за неё – профиль лопастей не тот. Авиационный пропеллер – он тянущий, и ты радуйся, что смог получить хотя бы один киловатт энергии. И что тебя угораздило с такими деньгами поставить самоделку, не понимаю. Коль так приспичило, ставил бы промышленный ветряк, оно вышло бы дешевле, да и смотрелось бы гораздо эстетичнее, чем это вот недоразумение.

Пока мы были ещё трезвые, я вынудил его описать требования к лопастям и дать обещание по дешёвке обеспечить меня несколькими комплектами аккумуляторов для ветряка. Наша экспертиза происходила в субботу, а в понедельник я уже приехал на поклон к товарищу на Климовский завод, где опять выслушал не очень лестные выражения в свой адрес, но всё-таки получил обещания по изготовлению лопастей. Делали эти лопасти там почти три недели. Вся конструкция получилась диаметром 3,8 метра, с лопастями из композиционных материалов. Такой диаметр получился исходя из наличия материалов в этом экспериментальном цеху. После установки лопастей Валера проверил соответствующими приборами мощность и другие параметры работы ветряка. Генератор выдавал при средней силе ветра всю положенную ему мощность. Одним словом, система работала спокойно, без всяких замечаний. А мой счёт в банке уменьшился на несколько десятков тысяч рублей. Зато теперь я не знал, куда девать дармовую электроэнергию. Полностью использовать её можно было только зимой, отапливая электричеством весь дом.

После всех испытаний мы с Машей окончательно переселились в это райское место. Даже на Новый год не уезжали в Москву, а праздновали здесь, на даче, вместе с соседями. Дочка уже окончательно от нас отделилась, в начале декабря она вышла замуж. Вика встречалась с Александром почти что год, и вот наконец они поженились. Саше было 26 лет, он военный, служил где-то в специальных частях. Правда мне не признавался, где, но, судя по его физической форме, ловкости и постоянным командировкам на Кавказ, где-то в спецназе ГРУ в звании капитана. Парень он видный, высокий, где-то под метр восемьдесят пять, да и характером весел и незлобив, в общем, мне понравился, а жена, так вообще, души в нём не чаяла.

Они поселились в квартире у Вики на Мичуринском проспекте. Саша до этого проживал в офицерском общежитии, в отдельной комнате, но постоянно обещал:

– Не волнуйтесь! Скоро мне выделят двухкомнатную квартиру. Я же теперь «женатик».

Я над ним немного подшучивал:

– Ты наконец-то породнился с настоящим долларовым миллионером, только заработал я эти деньги не должностью, сидя на газовой трубе, а исключительно за счёт напряжённой работы собственных мозгов. Так что, ты должен вести себя в нашем присутствии подобострастно, выполняя все капризы и пожелания.

На что я сразу получал не менее язвительный ответ:

– Если бы не такие солдаты, как я, тебе, батя, никогда не стать миллионером, в лучшем случае, пришлось бы работать дворником на какого-нибудь заграничного дядю. И вообще, у нас с Викой пожелания и, как ты там сказал, капризы, общие – сделать много детей, а в этом я полностью соответствую твоим и тёщиным мечтам.

Так что отношения у нас сложились добрые, можно сказать, сердечные, тем более что мы молодым особо не надоедали, приезжали в гости достаточно редко. Мы с Машей после переезда на дачу выезжали в Москву только для закупки мебели, хозяйственного инвентаря и продуктов. Продуктов набирали много, забивая ими всю машину, ещё бы три холодильника, один из которых исключительно с вегетарианской едой для Вики.

В марте я наконец-то купил снегоход, японский, довольно дорогой. По мнению всех разбирающихся в этом знакомых – хорошая была машина и очень надежная. Снегоход я давно хотел, мечтая о зимней охоте и рыбалке. К тому же один из соседей по даче постоянно раззадоривал меня в этом желании, часто хвастаясь своим снегоходом, но, правда, не имея в виду некое превосходство, а, наоборот, с намерением, чтобы ещё кто-нибудь заинтересовался этим вопросом, купил снегоход и стал гонять с ним вместе по заснеженным полям. Зимой он дал несколько раз прокатиться на его технике и провел, как он выразился, «курс молодого бойца».

Вообще, в поселке собрался весьма интересный народ. Правда, постоянно проживали кроме нас ещё только три семьи. С двумя из них мы очень сдружились.

Ну, во-первых, это мой ближний сосед Володя и его жена Галя. С Володей мы были одногодки, обоим уже по 45 лет. Сосед работал в Пущино в Институте биологического приборостроения, был заместителем директора, и ещё у него была небольшая фирма по производству приборов точной механики. По крайней мере он хвастался, что делает даже космические гироскопы. Хотя, конечно, я сомневался, может, какие-нибудь детали они и делали, не знаю, но работало у него всего-то 23 человека. Галя, его жена, сорокалетняя женщина была кандидатом наук, работала тоже в Пущино, в Институте Белка, работа как-то была связана с клонированием. У них был сын, который жил и учился в Москве и изредка навещал родителей.

Другими постоянными жителями поселка были, живущие за три дома от нас, Николай и его жена Ирина. Коле было 43 года, хороший автомеханик, он содержал автосервис в Пущино и постоянно мне помогал в ремонте и обслуживании «Газели». Это был симпатичный весельчак и балагур, любил рыбалку и являлся настоящим фанатом охоты. Коля меня раза три затаскивал порыбачить на Оке, однажды мы с ним сходили и на охоту. Его жена Ирина тоже работала в Пущино, в Институте биофизики клетки научным работником.

А ещё Ирина разводила кур (их было штук десять) и откармливала поросят – настоящий фанат натуральных продуктов. У Ирины с Колей было двое детей: парень Максим 16 лет и 12-летняя девочка Даша, летом они жили с родителями на даче, а во время учебы с бабушкой, в Пущино, приезжая в наш поселок на выходные и в каникулы.

Третья семья была достаточно молодая – Игорю было 32 года, он тоже работал в Пущино в местной больнице врачом-хирургом, а его жена Надя сидела дома с маленьким, двухлетним мальчиком Никитой. Надя раньше работала фельдшером в роддоме. Дом в поселке им купили родители, так получалось дешевле, чем квартира в городе.

Мы неплохо коротали время, живя вдали от столицы; вместе с Володей и Колей часто засиживались вечерами за игрой в преферанс, под легкое красное сухое вино. Практически все остальные владельцы домов в поселке жили в Москве и приезжали только на выходные, хотя транспортное сообщение здесь было налажено прекрасно. В Пущино, как в Ясногорск, со стабильным постоянством ходили автобусы, но до ближайшей остановки нужно было пройти больше километра. До города Пущино можно добраться и пешком часа за два, а если на машине, то и совсем ничего.

Строительная фирма, возводившая поселок, к сентябрю закончила работу, увезла технику, людей и обещала на следующий год завершить возведение всех недоделанных объектов и коммуникаций, а недоделанным было самое важное – электрика. Все, кроме меня, продолжали пользоваться деревенским трансформатором, не подведён был также и газ. Соседняя деревня зимой становилась пустынной, проживало в ней не более десяти семей, однако летом всё вокруг заполнялось суетливыми дачниками. К нам тоже дочка с зятем приезжали только летом, бывало и на неделю-две. По возвращению из командировок Саше обычно давали двухнедельный отпуск.

Из Белоруссии в конце сентября вернулись Валера с Сергеем. Оказывается, они договорились с хозяином пятого дома (если считать от меня) на проведение в коттедже отделочных работ. Ребята, как только приехали, сразу же пришли ко мне просить о проживании на втором этаже гаража, пока не оборудуют теплое жилье в строящемся доме.

Я согласился – всё зимою будет веселее. Только я им поставил условие, что за потребление электричества будут платить сами. Гараж был подключён к деревенской линии, и электричество оплачивалось по счетчику, дом же снабжался электричеством только от ветряка.

26 октября я с Машей поехал в Москву. Задача была, кроме покупки продуктов и прочих хозяйственных товаров, снять немного денег с инвестиционного счета на бирже. Я задумал покупать новую машину. Мой фургончик мерседес был всё-таки уже староват, седьмой год пахал старичок, но продавать его мне было жалко. Решил – пока пускай постоит в гараже. Покупать я хотел джип «тойоту РАВ-4» – не очень большой, для внедорожника довольно экономный, к тому же ездить за город лучше на полноприводной машине, да и на охоту или рыбалку можно спокойно отправиться без угрозы застрять где-нибудь по дороге.

Деньги снял в течение двух дней – два миллиона рублей. Так как началась плохая погода, мокрый снег и метель, я решил немного подождать с покупкой автомобиля. Несколько дней задержки ничего не решают. Съездили с женой в гости к дочке, как раз Саша вернулся со сборов и сообщил, что будет отдыхать две недели. Обещал и к нам на дачу заскочить погостить. Я его тут же смассовал поехать дня через три вместе со мной выбирать для покупки новую машину, а потом на дачу, обмывать её, естественно. По-любому, он был нужен, ведь перегонять требовалось две машины – новую и старую.

Вот после этой поездки к Вике я никак и не мог избавиться от непроходящего чувства смутного беспокойства, как будто что-то сделал не так. Но сейчас, проанализировав прошедшие события, я сделал вывод, что никаких больших ошибок в своих делах не допускал. А значит, причины тревоги крылись вовсе не во мне, и беспокоило меня что-то, происходящее во внешнем мире. Я включил компьютер и занялся анализом рынка, а также изучением многочисленной информации в интернете. Этому делу я собирался теперь посвятить всё оставшееся до запланированной покупки время; не хотел никуда выходить, чтобы целыми днями, а может, и ночами изучать факты из интернета и обдумывать их. Давненько я не занимался финансовым анализом и разработкой методов собственных действий на бирже.

28 октября часов в 12 ночи, просматривая информацию в интернете, наткнулся на новость, что астрономами НАСА обнаружен метеорит, который с вероятностью 99 процентов столкнётся с Землёй. Диаметр его, предположительно, был от 40 до 80 м. Вот тут-то тревога снова проснулась во мне, сдавив сердце с удвоенной силой, несмотря на то, что в комментариях по этому вопросу различных экспертов и научных светил было написано: «Это столкновение не грозит Земле никакими серьёзными последствиями, такие космические скитальцы с периодичностью не реже чем раз в сто лет обязательно падают на Землю, и последним, вероятно, был Тунгусский метеорит». Так же в комментариях говорилось, что при падении небесного тела на поверхность Земли разрушения и другие, возникшие при этом событии проблемы произойдут на расстоянии не более ста километров от места его столкновения с Землёй. Если же метеорит упадёт в океан, то возможно небольшое цунами, и предупреждение об этом всем приморским странам уже разослано. Само НАСА сообщало, что полосу и примерное место падения небесного тела можно будет определить минут за тридцать до столкновения с Землёй, а структуру метеорита (твёрдое это вещество или смерзшийся газ), от чего также будет зависеть степень разрушений, не более чем за час.

Вся эта информация меня порядком обеспокоила, не то чтобы я испугался, что метеорит упадёт именно на нас, но вся эта неопределённость очень настораживала. Жизнь научила меня – лучше предполагать, что ситуация пойдет по самому плохому сценарию, а, касаемо данного случая, метеорит упадет недалеко от Москвы. Поэтому, зная качество моего московского дома, который от подобного сотрясения мог просто развалиться, решение пришло мгновенно – надо отправляться на дачу, так как в качестве загородного дома я был совершенно уверен. Тем более, в Москве такое количество народа, что при малейшей панике, начиная с магазинов, все вокруг сметут, и вообще, всё это может кончиться очень печально. Да, и ещё, чуть не забыл: НАСА прогнозировало, что столкновение с метеоритом произойдёт уже через шесть часов.

Коротко обрисовав ситуацию Марии, я поручил ей быстро собрать все продукты, некоторые тёплые вещи и документы. Намечаемая покупка автомобиля меня не останавливала, с этим можно было разобраться и позднее. Тем более, ближе к Новому году, как это обычно бывало, можно получить и дополнительные бонусы. Глянув на часы, я увидел, что уже за полночь, и решил срочно будить дочку с зятем. Их я планировал в обязательном порядке увезти из Москвы на дачу, несмотря на предполагаемые мной возражения и насмешки.

Как ни странно, они не спали, оказывается, недавно приехали из ресторана и продолжали отмечать присвоение внеочередного звания Сашиному товарищу. Все были весёлые и слегка поддатые. Рассказав о приближении метеорита и посмеявшись над своей мнительностью вместе с Сашей, я всё-таки добился согласия поехать на несколько дней с нами на дачу, пообещав продолжить празднование, кроме того, обеспечить их пивом на следующий день и дать покататься на снегоходе, если на полях уже есть снег.

Переговорив с Викой как с самой трезвой и адекватной, я посоветовал ей, что нужно брать с собой, имея в виду, что мы ещё закупим в круглосуточном магазине продуктов. Уже к часу ночи мы с Машей загрузили машину и выехали из дома.

Продуктами решили затариться в магазине фирмы «МЕТРО» в Очакове – он и работает круглосуточно, и находится по пути к Вике, кроме того, магазин для оптовых покупателей, и цены там ниже, чем в обычных супермаркетах, все продукты в коробках, удобно, если брать много. Карточка покупателя у меня была, осталась ещё от тех времён, когда занимался непосредственно торговлей.

На улице было холодно и свирепствовала метель. Единственный плюс – машин совсем немного, поэтому до магазина доехали быстро. По дороге мы с Машей договорились, что будем покупать. Тушенка, крупы, сахар, соль, в общем – знакомый каждому русскому набор продуктов для выживания.

Приехав в магазин и загрузив две большие тележки, быстро забили машину коробками и упаковками с продуктами, так что купленные двенадцать бутылок водки еле рассовали в оставшиеся промежутки в багажнике. Вот, что значит фургон, в обычную легковушку и четверть купленного товара вряд ли бы вошло, а тут ещё свободными оставались все пассажирские места.

К Вике мы приехали через два с половиной часа. Там уже всё было готово, вещей немного, тем более, половину я забраковал, заявив:

– Всё не влезет. Шмотки оставь дома, как и свою любимую косметику. Пойми, всё придётся складывать под ноги и на колени.

Саша и его друг Флюр были не совсем пьяные, на ногах стоять ещё могли. С Флюром была ещё его подруга Катя. С трудом погрузили мы ребят на задние сиденья, с ними вместе села и Катя. На передних местах еле разместились Мария с Викой, всё было забито вещами – под ногами, на коленях, в общем, везде.

Мы тронулись в путь, когда до столкновения с метеоритом оставалось где-то полтора часа. Ребята уснули, а я, как мог, пытался отслеживать положение метеорита и примерное место его падения, для чего включил радио, а Вике дал ноутбук, чтобы она по мобильному интернету открыла новостной сайт НАСА и контролировала всю информацию, поступающую туда.

Ехать нам предстояло долго, скорость была небольшая, дорога скользкая, и видимость плохая из-за усиливающейся метели. Заправиться я решил на АЗС, что неподалеку от поворота на Пущино. По радио никакой информации о приближающемся метеорите не было, только на «Эхо Москвы» промелькнуло несколько фраз. В интернете, когда мы проехали поворот на Подольск, написали, что до столкновения с метеоритом осталось сорок минут, что диаметром он 50 метров, состоит из твёрдых материалов, скорее всего металла. Сила предстоящего удара по Земле эквивалентна взрыву нескольких ядерных бомб, и упадет метеорит, вероятнее всего, в акватории Тихого океана, недалеко от побережья США или Мексики.

Исходя из этих сообщений, уехали из Москвы мы совершенно зря. «Пусть завтра народ и посмеётся, – думалось мне, – но зато качественно отдохнет на даче; попарится в баньке, подышит чистым воздухом, всё лучше, чем торчать в душной московской квартире».

Столкновение с метеоритом произошло как раз в то время, когда мы заправлялись. Судя по моим ощущениям, абсолютно никаких изменений в окружающем мире не случилось, да и другие ничего не почувствовали. Пока подъезжали к дому, по интернету прошла информация о месте столкновения: «Это произошло на территории США, в штате Вайоминг, недалеко от Национального парка. Последствия ужасные. Полностью уничтожены два городка, разрушения наблюдаются даже в столице Штата». В довершении сказали, что нанесенный ущерб будет ещё уточняться…

«Да, жалко, конечно, пострадавших», – подумалось мне, – но всё это произошло так далеко от нас, а потому казалось совершенно нереальным. В душе, правда, не утихала тревога… Разгрузив машину и приняв 150 граммов водки, чтобы унять эту тревогу, я следом за всеми отправился спать.

Проснулись все в первом часу дня – конечно, легли ведь почти под утро. Перекусив и попив кофейку, ребята стали канючить, имея в виду мое вчерашнее обещание обеспечить их пивом. Я сказал:

– Без проблем! Сейчас поеду в Пущино и привезу вам хоть целый ящик.

Флюр, ухмыляясь, заявил:

– Обычно, ящик я выпиваю один, а на природе, под баньку, да не за один день, даже и не знаю, сколько смогу. А, вообще-то, как профессиональный военный люблю «Арсенальное» Тульского пивзавода.

С не менее лучезарной улыбкой я ответил:

– До Тулы здесь всего-то девяносто километров, но, как говорится, для бешеной собаки сто верст не крюк.

Саша присоединился к пикировке:

– Батя, правильно говоришь! Главное в нашем деле – неожиданный маневр; нужно собутыльника, прежде всего, ошеломить абсурдностью предложения. Но мы бойцы подготовленные, нас трудностями не возьмёшь, тем более такими.

И ребята со смешками живо ухватились за моё предложение, выразив намерение поехать вместе со мной, так как в Туле никогда не были. Ну, как говорится, назвался груздем – полезай в короб.

Пришлось собираться, и где-то в полвторого мы отправились в Тулу за пивом «Арсенальное». Хорошо хоть погода к этому времени наладилась.

Приехав в Тулу и сделав для ребят небольшой ознакомительный круг, чтобы посмотреть город, мы на обратном пути подъехали к большому магазину. Когда начали приценяться к пиву, один из посетителей супермаркета сказал:

– Зачем нужно покупать здесь такое количество, да ещё по бешеным ценам, когда метрах в ста отсюда есть оптовый склад, где цены в два раза ниже, но нужно покупать не меньше ящика.

Узнав у него, как туда добраться, мы поехали на этот склад. Он действительно производил впечатление – несколько больших ангаров, набитых товаром, в основном бакалеей, но «Арсенальное» пиво там действительно имелось, и ценой дешевле, конечно не в два раза, но все-таки значительно дешевле. Закупив там семь ящиков пенного, коробку фисташек и целый мешок воблы, а чего мелочиться, не пропадёт, тем более ребята шутили, что с таким сервисом они весь отпуск проведут на даче. Да и я чувствовал, что недельный загул мне будет, точно, обеспечен. Ну что же, надо расплачиваться, коль выбил людей из привычной, распланированной жизни. Надо быть менее мнительным и не поддаваться всяким там домыслам. Хотя и Саше, и Флюру эта неожиданная поездка и суета очень даже понравились.

Флюр вообще был весьма приятный и доброжелательный парень, татарин по национальности, ему, как и Саше, было 26, и он тоже, правда, всего четыре дня назад, стал капитаном. По военной специализации, как по секрету сообщил мне Саша, в их группе он был минёром. Что-то, характерное для этого дела, у него, точно, наблюдалось в поведении и привычках. Был он рассудителен, осторожен, спокоен, я бы даже сказал, несколько флегматичен. Его подруге Кате было 22 года, программист-математик, она закончила МГУ, факультет ВМК. Никогда бы не подумал, что девушки математики такие жизнерадостные и симпатичные.

Где-то в восьмом часу вечера мы прибыли на дачу. Включив сауну и слегка перекусив, начали, так сказать, банно-пивной вечер, который затянулся до часу ночи.

Глава 3

На этой вечеринке ребята расслабились, и я наконец-то узнал кое-что из жизни своего зятя, ну, естественно, и его боевого брата Флюра. Началось всё с ругани в адрес какого-то полковника – «полкана», выражаясь их языком. Очень уж злы они были на этого человека, имея в виду его тупость и нераспорядительность, граничащую с предательством. Выпив всего-то по литру пива на брата, они учинили жуткий спор между собой, с громкими выкриками и руганью, хотя сутью его был один лишь вопрос – продался ли этот полковник или просто тупица, которого нужно гнать из ФСБ поганой метлой. Если тот предатель, долг каждого честного офицера его так подставить, чтобы эта сволочь больше не жила, ну а если тупой по жизни, достаточно хорошо начистить морду, чтобы запомнил – за такие подставы непременно придётся отвечать. Ребята стали рассуждать, как не напрямую будут его мутузить, а подробно разрабатывали план с использованием привлечённых к этому делу каких-то знакомых типов.

На мой вопрос, в чём же, собственно, состоит провинность этого полковника, ребята отнекивались, но не зря я уже столько лет в бизнесе – умею, когда надо, выудить нужную информацию. Вот и сейчас, ненавязчиво добавляя в кружки пиво, попутно нахваливая ребят, я вывел каждого из них на пространные рассказы о службе и, в конечном итоге, про этого полковника тоже. Хотя сначала, как это и бывает во время застолья, пошёл разговор о высоких материях, главным заводилой в котором выступил Саша. Он, глядя прямо мне в глаза, начал вещать:

– Понимаешь, батя, какая вещь, меня всю жизнь готовили к войне на чужой территории. Здесь и операции по уничтожению стратегических объектов в тылу противника, и тому подобное, а тут в последнее время приходится бегать с автоматом по собственной территории. Скачем как горные козлы по Кавказу и никак не можем заткнуть все те дыры, откуда лезут ваххабитские недобитки. Блин… либо там нужно делать так, как поступил Сталин с вайнахами, либо послать этих долбаных горцев на хер – пусть сами копаются в своём дерме. Ну, невозможно же хладнокровно отстреливать женщин и детей, а во многих аулах они все против нас. И живут-то в основном за счёт наших работяг, а всё недовольны, всё норовят нож в спину засадить. Мечтают о халифате и чтобы неверные поскорее убрались с их земли. Силовыми методами бороться с такими настроениями бесполезно – только кровью зальёшь весь Кавказ, и с Запада за это нас дерьмом обольют. А нам это надо? Сейчас что получается, мы местных ханов защищаем, чтобы им воровалось спокойней. А они специально затягивают конфликт и настраивают местных горцев, чтобы те боролись против русских – в мутной воде легче золотых рыбок ловить. Русских, которые там раньше жили, практически всех выдавили. Обычный человек, теперь ни за какие коврижки туда не поедет. А что это за часть страны, куда не может поехать любой гражданин, если ему вдруг вздумалось полюбоваться на местные пейзажи? На кой чёрт нужны такие, мать их, республики? Дать им независимость и пускай разбираются со своими баями сами.

Саша, высказав наболевшую мысль, хотел было уже перейти к насущным делам – отнюдь не философ парень, и все эти теоретические выкладки не для его ума, – но упускать такой момент, когда он стал таким откровенным, что потянуло на рассуждения о судьбах мира, я не мог. Сейчас мне представилась уникальная возможность узнать как можно больше о своём зяте. Поэтому, притворяясь жертвой пропаганды, я недоумённо воскликнул:

– Да ты что, парень, а как же государственность и защита свершений наших дедов, это что, всё коту под хвост? К тому же, по крайней мере, в Чечне имеется нефть, а это тебе уже стратегический ресурс, и только дураки его выпустят из рук. Кроме того, пока мы на Кавказе, то хоть как-то влияем на политику Баку, Тбилиси, Тегерана и Анкары. Нет, боевиков нужно подавить, а нормальным людям дать работу, чтобы жили и не тужили!

– Ха, батя, да ты наивный – дать работу! Да моргали они на твою работу, когда есть возможность пограбить тучных соседей! У этих горцев психология такая – бабки, полученные грабежом, гораздо почётнее тех, что заработаны своим потом. К тому же такие бабки можно срубить быстро, а дальше только и дел, что хвастаться перед другими своей крутизной. Перевоспитать этих джигитов невозможно, по крайней мере того времени, когда уже будут жить наши внуки, для этого, точно, не хватит. Остаётся давить кровососов как клопов, невзирая на, так сказать, личности – детей, женщин, стариков, или послать их куда подальше. Пускай сами горбятся, создавая условия для нормальной цивилизованной жизни. Но только не все там полные дураки, чтобы добровольно лишиться такой дойной коровы, как Россия. Понимают, сволочи – без такой крыши и тёплого вымени их нации просто погрызут друг друга и быстро выродятся. А наша элита тоже заинтересована, чтобы этот конфликт тлел. Ворью он интересен как прачечная для отмывания бабла, а патриотам и государственникам – как место селекции бойцов и обкатки методов управления в экстремальной ситуации. Вот поэтому мы там и ковыряемся – всё делаем для того, чтобы и волки были сыты, и овцы целы.

Такая постановка вопроса была для меня весьма неожиданной. Совместить в своих мозгах интересы грабителей и разрушителей основ государства и истинных патриотов России, это было сильно.

Уму непостижимо! Я даже на время забыл, зачем начал этот разговор. Забыл, что я хитрый и битый жизнью бизнесмен, у которого задача одна – выяснить, чем же всё-таки занимается мой загадочный зять. Всё ещё больше спуталось в моей голове – с одной стороны, вроде бы стоит за отторжение надоевшего ему Кавказа, а с другой – за продолжение военных действий. У меня непроизвольно вырвался вопрос:

– Слушай, Саня, как тебя понимать – так ты за вывод войск из Кавказских республик или за то, чтобы этот геморрой продолжался вечно?

– Эх, батя! Два чувства во мне борются: одно – послать их всех к чёрту, а второе, что нужно додавить гадов. Первое – чувство нормального человека, баба с возу – кобыле легче! Освободимся от этой обузы, сможем заняться собой, своим народом. Кучу денег можно будет направить на развитие народного хозяйства и проконтролировать эти денежные потоки гораздо легче. А что касается мифической выгоды от кавказской нефти, то это всё туфта. Гораздо выгоднее будет – если, конечно, джигиты наладят её добычу – получать доход за её транспортировку по нашей территории. Платить будут как миленькие, никуда не денутся, и нам уже будет всё равно, какие у местных авторитетов ведутся разборки по дележу добытой нефти. Опять же, оружие им можно будет продавать, чтобы эти разборки были пострашней; такие, чтобы Европа с Америкой содрогнулись и умоляли Россию приструнить зарвавшихся кавказцев. Тогда поймут, что на самом деле арабские террористы – милые послушные ребята по сравнению с настоящим газаватом, который обрушится на них с Кавказских гор. А умиротворить таких диких детей гор могут только русские солдаты – натовские бойцы слишком себя любят, чтобы воевать в таких нечеловеческих условиях. Конечно, Запад может просто купить самых буйных, но это и нам на пользу – во-первых, самим не тратиться, а во-вторых, с этих денег и в нашу сторону потечёт нехилый ручеёк зелёных рублей.

За время столь длинного монолога Саша уже и забыл про высказанную им ранее мысль, отрицавшую только что озвученное пожелание. Но я-то не забыл. Меня как обычного человека очень интересовал вопрос – о чём думают люди, непосредственно принимающие участие в конфликте на Кавказе. А тут не просто посторонний человек, а неожиданно обретённый родственник. Пришлось действовать, как привык обращаться с потенциальными инвесторами, чтобы выяснить важный для меня вопрос. Собственноручно долив пива в кружку Саши и ненавязчиво, как бы между прочим, вставив:

– Да ты просто аналитик какой-то. Академики не знают, а простой капитан знает, как будет выгоднее для страны! Спиноза, мля! Только вот ты сам путаешься и не уверен, что лучше – вон, уже и забыл, что говорил про продолжение боевых операций на Кавказе.

– Батя, ты чем слушаешь? Я же говорил, что у меня двойственная позиция – одна как у обычного гражданина, а вторая как у офицера и государственника. Как человек, который получает за работу на Кавказе бабло и нехилое, между прочим, я заинтересован, чтобы там дольше тлел конфликт. Пару недель покрутишься как обезьяна в пампасах среди дикарей, зато потом пивко у тестя на даче попиваешь – лепота! Рискованно, конечно, но мы люди привычные, обученные, так что, жить можно. Это я как профессионал говорю, и как государственника такое положение меня тоже устраивает. Здесь я опираюсь на заветы предков. Например, ходят слухи, что Пётр Первый оставил завещание для будущих правителей России, в котором он говорит: для того чтобы государство стало крепким и все его службы были дееспособными, нужно обязательно хотя бы раз в два-три года вести небольшую войну. Это заставляет правящую элиту быть в тонусе, а не завязнуть в болоте праздности, к тому же государство будет способно выдержать любые каверзы и перипетии большой войны. Вот боюсь только, что эти идеи были справедливы в те времена, когда люди были нормальные – генетически здоровые. А сейчас даже и не знаю – народ стал злобный, норовит хапнуть хотя бы крохи и быстро утащить в свою нору. Доверия друг другу нет. Развратили нас америкосы и прочие буржуины. В мыслях у большинства народа только одна задача – нахапать побольше, чтобы жизнь мёдом казалась. О душе и долге перестали думать, стараются баблом залить тоску и думы о конечности бытия. Не получится… достаточно глянуть на жизнь народа в штатах. Внешне всё вроде бы прекрасно, но стоит копнуть глубже, и волосы встают дыбом. Статистику посмотри – например, по вопросу количества психиатров или потребления антидепрессантов. По цифрам получается – не всё там так благополучно. Чувство довольства жизнью и оптимизм базируются на химии. Вот и мы к этому идём прямым ходом. Рыба тухнет с головы, народную мудрость не обманешь. Так что сейчас лучше уйти с Кавказа. Подождать надо, пока эта тухлая голова отвалится. Народ за это время поумнеет и выберет себе нормальных руководителей. Вот тогда и можно будет вернуться обратно. К этому времени аборигены уяснят для себя, каково жить без России, и будут встречать наших солдат криками приветствия, а не свинцовым градом. Европейцы и Штаты тоже поймут, что независимый Кавказ – зло для всего мира.

Флюр, сидевший молча всё это время, в конце концов, не выдержал, поднял свою кружку и, обращаясь ко всем, заявил:

– Хватит болтать о вещах, которые от нас не зависят. Кот, будь проще. Зачем забивать себе голову всякой ерундой. Мы офицеры, наш долг выполнять приказы начальства, а что там будет, время покажет.

Саша встрепенулся и, как бык, перед носом которого помахали красной тряпкой, сразу кинулся в бой:

– Хан (боевая кличка Флюра), тебе мало того приказа «полкана», из-за которого мы потеряли Дыню? Видишь, какие «козлы» сейчас сидят наверху и нашими жизнями выстилают себе дорогу к сладкому будущему!

На этот словесный наскок Флюр отвечать не стал, наоборот, сразу присоединился к Саше в ругани злосчастного полковника. Мне как стороннему человеку, конечно, сложно понять суть проблемы, но уж больно интересно было из первых рук получить информацию о действиях спецподразделения на Кавказе. Поэтому терпеливо, минут пять слушал набор из смачных матерных выражений, а потом наводящими вопросами заставил всё-таки Сашу рассказать этот эпизод из боевой деятельности его группы.

Всё с самого начала не задалось. Во-первых, приказ был мутный – ничего конкретного, работать должны были по непроверенным агентурным данным. Одним словом – пойди туда не знаю куда и возьми то не знаю что. Просто агентуре стало известно, что границу с Грузией должен был перейти ваххабитский эмиссар вместе с караваном, перевозившим наркотики и деньги для непримиримых абреков. Места перехода границы и маршрут, по которому пойдёт караван, никто не знал, количество бойцов в нём – тоже. Инфа шла от чекистов. По словам моего командира, спецназ ФСБ в тот момент был задействован в другой операции, а принимать меры было нужно, вот и спустили всю эту муть на нас. Как говорится, родина сказала – надо, командир ответил – есть!.

Только насчёт нехватки сил у ФСБ это наверняка была туфта, просто чекисты – народ умный, всё просчитали и поняли, что накрыть этот караван – шансов мало и лавров на этом не заработаешь. Лучше сделать ход конём, отдав эту информацию армии – пусть ребятки позабавятся. Я удивляюсь такому поведению нашего генерала, знает ведь – только свяжешься с потомками железного Феликса, обязательно попадёшь в передрягу. Получается, отдались наши шефы обаятельным чекистам без остатка, при отсутствии, так сказать, какой-либо контрацепции!

– Дебилы, – поддержал его Флюр, – каким местом там груши околачивают, непонятно.

– Вот, вот, – продолжил Саша, – я примерно то же самое Спиридонычу говорил. Но моим словам подполковник не внял, приказ подтвердил, пришлось нам идти готовиться к этой операции.

Борт прибыл в Моздок, и там опять начались непонятки. Вместо того чтобы по-быстрому загрузить группу в вертушку и доставить нас к началу челночного маршрута, подогнали «покемон» (Урал с цельнометаллическим кузовом, бойницами для ведения огня и усиленной кабиной) и повезли в штаб группировки. Там представитель ФСБ с погремухой «полкан» часа два меня мурыжил, всё согласовывал маршрут движения. А обосновывал это тем, что их группа тоже будет работать по перехвату того же каравана. Так что всё было логично, кроме одного – того, что нас направили на эту операцию из-за нехватки сил у местных чекистов. Но и этот вопрос «полкан» обосновал – территория, где мог появиться искомый караван, обширная, все потаённые тропы имеющимися в наличии силами перекрыть невозможно. Я с этим согласился и со спокойной совестью в деталях согласовал с полковником наш маршрут.

Отбыли из штаба где-то во втором часу дня и опять всё на том же «покемоне» в сопровождении «бардака» (БРДМ). От вертушки я сам отказался.

Наверняка аборигены засекут подлёт вертолёта (например, чабан, пасущий овечью отару), и это станет известно эмирам, ожидающим каравана с деньгами и наркотой. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что зависший над укромным местом вертолёт высаживает боевую группу федералов. Ясно, что русские охотятся именно за грузом каравана, столь вожделенным ваххабитами. Когда нас собирались перекинуть вертушкой, это, конечно, учитывалось, поэтому был предусмотрен отвлекающий манёвр. После высадки группа должна была совершить быстрый марш и уничтожить небольшую группу боевиков, располагающуюся у одного из горных аулов, а уже потом двигаться по основному маршруту.

Группа боевиков, это, конечно, громко сказано, на самом деле в землянке, вырытой невдалеке от родного аула, отсиживались три отморозка, засветившихся в грабеже одного из ювелирных магазинов Махачкалы. Теперь они позиционировали себя идейными бойцами за шариат и везде кричали, что до конца будут бороться против русских оккупантов. Местонахождение их схрона, а также все данные участников этой банды были известны специальным органам, но ликвидация этих уродов была отложена до нужного момента. Мало ли, вдруг срочно потребуется показать активность специальных служб. А тут, только из Москвы донесётся грозный чих, вот вам, пожалуйста – ликвидирована банда непримиримых ваххабитов, террористов, да что хочешь можно на них списать. Если прямо сказать, нам с неохотой отдали на заклание этих бандитов. Жалко было местным чекистам лишаться таких ценных мальчиков для битья. Но начальство посчитало, что в данной ситуации уничтожение ваххабитского каравана важнее будущих дивидендов от ликвидации банды отморозков. Тем более, они уже давно были в разработке, с этим нужно было что-то делать, а то могли начаться всякие ненужные разговоры о бессилии органов справиться с жалкой кучкой дилетантов.

Вот мы и выехали разбираться с местными агрессивными баранами. Приказ был однозначен – гасить всех, и пошумнее, чтобы похоже было на полномасштабный бой. Наверняка местные чабаны засекут появление БРДМ и «Урала», вот, пускай и думают, что русские прибыли только для того, чтобы задержать скрывающихся боевиков. А то, что местные знают о живущих в землянке абреках, ФСБ было известно. Для антуража мои ребята вооружились АКМ, наши штатные ВАЛы и прочие припасы для предстоящего рейда должны были нести оруженосцы. Так мы в шутку назвали солдат из группы обеспечения (обычные бойцы из разведроты). Единственный, кто был вооружен штатным оружием, это наш снайпер Щука. После того как моя группа зачистит логово бандитов, оруженосцы должны будут, загрузив трупы и трофеи в Урал, взорвать землянку боевиков и следовать на базу. Ну а мы после этой разминки начинаем основную фазу операции.

На место сосредоточения, где стоял БТР разведроты, прибыли в 16–10. Разведчики наблюдали за нашими клиентами почти сутки. И как доложил лейтенант, командир взвода приданного нам для проведения этой операции, – бандиты находились в землянке, в округе спокойно, перемещение подозрительных субъектов не наблюдалось. Одним словом, можно начинать работать. В принципе разведчики могли провести эту операцию и без нас – ребята грамотные, опыт боестолкновений имелся, замочить трёх баранов им было как два пальца описать. Мы в это время могли бы полежать на травке, расслабиться перед тяжёлым рейдом. Первоначально предполагалось, что разведчики устраивают шумовое представление, в это время наша группа начинает свой марш и растворяется в «зелёнке». Но уже во время разговора с «полканом» я решил, что операцию по нейтрализации бандитов мы проведём сами. Чувство какое-то возникло, что всё нужно делать силами группы, не надеясь, что грязную работу проведут другие, а то так вот понадеешься и в решающий момент какая-нибудь мелочь, допущенная привлечёнными бойцами, может стоить твоим ребятам жизни. В таких делах можно серьёзно рассчитывать только на близких тебе людей. Конечно, в данном случае накосячить, чтобы это хоть как-то помешало нашему рейду, бойцы разведроты никак не могли. Это я понимал, но на сердце было тревожно, поэтому решил – чтобы войти в тонус и боевой настрой, проведём ликвидацию банды силами своей группы. В нашем деле интуиция – очень важное дело; не доверишься ей, пойдёшь по пути меньшего сопротивления, перекладывая решение самых неприятных задач на других, и, как правило, возвращаешься на родину уже под литерой – груз 200. Так что я следовал внутреннему чувству, хотя и не имел прямого приказа принять участие в ликвидации бандгруппы.

Выдвигались к месту проведения операции так, как обычно двигались по враждебной территории. Впереди шли Хан и Дыня, Флюр, как специалист по взрывным устройствам, ну а Серёга как великолепный следопыт и разведчик. Замыкал нашу цепочку из семи человек старший прапорщик Щукин (боевая кличка Щука). Пошли мы своим путём, а не по тропе, ранее проторенной бойцами разведроты. И опять это было моим решением, связанным всё с той же мнительностью. Ну, ещё, конечно, хотел, чтобы группа быстрее вошла в тему, буквально став частью этого леса и горных троп.

Пошли мы севернее, параллельно руслу речушки, выше по течению которой и располагалось бандитское логово. Местность для перехода была трудная, только благодаря звериным тропам удавалось продвигаться вперёд. Лишь изредка, когда хода по лесному бурелому вообще не было, я разрешал двигаться по руслу реки. Тренинг был ещё тот. Наверное, все ребята в душе матерились, проклиная маразм, что вселился вдруг в их командира. Я тоже проклинал собственную мнительность – какого чёрта мучаю себя и других, ведь операция элементарная, пути подхода к объекту изучены и по самому удобному маршруту уже не раз передвигались разведчики. Дебилизм какой-то – вымотаемся в самом начале рейда, а нам ещё о-го-го, сколько по горам скакать. Вот так я себя и честил последние полчаса.

Но вдруг Хан поднял руку, и все посторонние мысли сразу же вылетели из головы, а инстинкты метнули тело под защиту роскошного бука, росшего невдалеке. Остальные тоже залегли и рассредоточились, всё это произошло молниеносно и беззвучно – выучка давала о себе знать. После минутного изучения окружающей обстановки я, местами ползком, подобрался к Флюру. Он молча показал мне растяжку, установленную поперёк звериной тропы, и прошептал:

– Саня, что-то тут не так! Слишком грамотно всё установлено – не могут те козлы, что сидят в землянке, так сработать, тут чувствуется рука профессионала!

Слова Хана сразу нашли благодатный отклик в моей душе, смутное ощущение неизвестной опасности уступило место ясному пониманию задумки врага. Это не мы охотились за бандитами, а нас хотят посадить на предательского живца, и, когда в эйфории от лёгкой победы мы расслабимся, коварные ваххабиты нанесут настоящий смертельный удар. Хитрая задумка, ничего не скажешь! Не иначе был у этих гадов информатор в нашем штабе. Вот только, в каком именно? И разведчики знали об этой операции, и чекисты. Все эти мысли птицей пролетели в моей голове, оставив после себя горький осадок. Однако лежать так, проклиная предателя, бессмысленно. Отменить операцию было невозможно, единственное, что группе подарила судьба, что теперь мы предупреждены и просто так нас расстрелять уже не удастся.

Школа спецназа дала о себе знать – все мысли, не относящиеся непосредственно к этому моменту, улетели мгновенно, так же быстро я начал действовать, отдав команду знаками ребятам, затаившимся под защитой естественных укрытий. В общем-то сложившаяся ситуация была много раз проиграна на наших тренировках – так что все знали, что делать. Без всякой суеты мы рассредоточились, и уже каждый, индивидуально начал продвигаться в сторону скалистой гряды. Задача нейтрализации бандитов, жирующих в землянке, отошла на второй план. Теперь требовалось в первую очередь ликвидировать боевиков, устроивших столь хитрую засаду на федералов. Мысли привлечь подмогу и устроить здесь большую войсковую операцию не возникло – сами справимся, чай не салаги. Мои ребята подготовлены, дай боже, – куда там моджахедам, пусть даже прошедшим множество, так сказать, конфликтов.

В сторону горной гряды мы двинулись потому, что только там и могли располагаться духи, поджидавшие появления федералов у землянки с бандитами. Сектор обстрела окрестностей землянки оттуда хороший, пути отхода, если пойдёт что не так, прекрасные – хрен их там заблокирует даже весьма большое воинское подразделение. К тому же при подготовке операции по нейтрализации бандитов разведчики прошерстили ближайшую округу вплоть до речушки и ничего подозрительного не заметили. А горная гряда начиналась прямо за речкой, метрах в трёхстах от землянки, разведчики не стали проверять. Операция была пустяковая, никто не предполагал, что к уголовникам может прийти какая-нибудь помощь.

Только мы начали перемещаться, как раздалась пулемётная очередь. Нервы сидящих в засаде боевиков не выдержали, а истерическая длинная пулемётная очередь только подтверждала этот факт. Пулемётчик бил, можно сказать, вслепую – по кустам и мелькнувшему перед ним силуэту Дыни, он и не догадывался, что это было сделано намеренно, для выявления основных огневых точек противника. Хан, удобно устроившись за толстым буком, привязал несколько строп к кустам и исправно дёргал за них, а Дыня для достоверности картины изображал федералов, подбирающихся к горной гряде. Вот такой нехитрой уловкой, отработанной на тренировках до автоматизма, нам удалось спровоцировать боевика, контролирующего это направление подхода к позициям засады, открыть огонь.

Словом всё было не так уж плохо, и ваххабитов не слишком много, судя по тому, что по нам, заходящим с фланга, работал всего один пулемёт. Основные силы боевиков, по-видимому, заняли позиции напротив землянки, а пулемётный расчёт был оставлен как боевое охранение левого фланга. Но и это боевое охранение просуществовало недолго – два хлопка снайперки Щуки, и пулемёт замолк. Наступившая тишина продолжалась от силы с минуту, первыми её нарушили приданные бойцы разведроты. Сначала это были две не очень длинные автоматные очереди, но они как бы открыли плотину для массированного автоматного и пулемётного огня. Теперь уже грохотало и со стороны землянки, и со склона горной гряды. Началась перестрелка, при этом со стороны разведчиков стреляло всего четыре автомата, а боевики гвоздили из двух пулемётов и штук семи калашей. В эту разноголосицу вплетались и выстрелы из трёх снайперских винтовок. Да… серьёзно подошли ваххабиты к организации этой засады. Если бы наша группа направилась к землянке по дороге, проторенной разведчиками, то положили бы нас всех сейчас как пить дать! Снайперы бы и положили, а сейчас, хрен им, даже сектора обстрела в нашу сторону с тех позиций отсутствуют. Правда, и нам не видны вражеские огневые позиции. Но это всё временно, нам бы только подняться на холм, а оттуда боевики будут у нас как на ладони. Лишь бы за это время ваххабиты не успели перещёлкать приданных бедолаг разведчиков.

Так я думал, короткими перебежками взбираясь на вершину холма, при этом шумел неимоверно, как и все мои ребята, хорошо выстрелы заглушали треск ломающихся кустов и шум камней, катящихся из-под ног. Но мы очень спешили помочь погибающим разведчикам. Однако, как бы мы не переживали за ребят, находящихся сейчас под обстрелом, всё же, забравшись наконец на вершину холма, сразу открывать огонь по боевикам, хорошо видимым отсюда, не стали. Сначала я осмотрелся, распределил цели, и только после этого мы начали наше представление. Минуты три ваххабиты просто не замечали, что их выбивают один за другим. А когда почувствовали, засуетились и попытались, было, уйти за гряду, но поздно – цели были распределены, позиции прекрасные, по таким мишеням никто из нас не промахнулся. Ребята работали как и было приказано – все, кроме Щуки, – на уничтожение своих целей, а наш снайпер стрелял, чтобы только тяжело ранить «духа» – так, чтобы ваххабит получил только болевой шок и на время потерял сознание, а потом его можно было привести в чувство и допросить.

Через несколько минут после нашего вступления в дело стрельба со стороны боевиков прекратилась. Уже не было никого, кто бы мог вести огонь. А вот разведчики всё продолжали стрелять по горной гряде, мешая нам туда подойти и, пока раненые боевики находились в трансе, собрать их для транспортировки в специальные службы. Пришлось по рации связаться с командиром разведчиков и приказать немедленно прекратить огонь. Вскоре это распоряжение было выполнено. Но тут нам самим пришлось снова начать стрелять. Дыня засёк двоих боевиков, пытающихся скрыться. Они были уже довольно далеко, и действенный огонь вёл только старший прапорщик Щукин. Но даже ему удалось поразить только одного духа – второму всё-таки удалось скрыться среди горных утёсов. Скорее всего, спасшийся боевик входил в боевое охранение правого фланга этой засады, ему очень повезло, что позиции этого пулемётного расчёта были далеко и не попали под наш удар. Вот только зря они кинулись в бега сразу же после разгрома основных сил – дураки одним словом. А могли бы отсидеться и, в то время как федералы начали бы прочёсывать место, где были позиции основной засадной группы, потихоньку свалить из этих мест. А если бы это были настоящие фанатики, могли бы нанести немалый урон федералам своим единственным пулемётом. А именно, когда наши солдаты, находясь в эйфории после быстрой победы, спокойно ходили бы по позициям поверженного врага. А так – нервишки у бандюг не выдержали, и они пытались только спастись. Ещё странно, что не бросили оружие, прикинувшись мирными пастухами. Прищученный боевик так и лежал, сжимая пулемёт в руках.

По-хорошему, нужно было бы догнать и улизнувшего боевика. Но пускать за ним погоню я не собирался – время, чёрт его возьми. Мы и так начали выбиваться из графика, а охота за ваххабитским караваном важнее, чем уничтожение одного, какого-то жалкого боевика. Так что, после того как беглец скрылся из вида, я приказал по-быстрому проверить позиции ваххабитской засады, сдать разведчикам ещё живых боевиков и быть готовыми немедленно начать наш марш.

Мои ребята пошли проверять позиции боевиков, а я направился к разведчикам, некоторые из которых уже суетились возле бывшего убежища бандитов. Сами эти бараны лежали рядом с землянкой. По-видимому, когда раздалась пулемётная очередь, уголовники выбежали из землянки и тут, естественно, были скошены пулями разведчиков, которые наблюдали за их поведением. Приказ у ребят был один – не допустить ухода врагов. Бойцы разведроты выполнили приказ – никто из бандитов не ушёл.

К тому времени, когда закончилась стрельба, вся приданная техника уже была здесь; БРДМ выдвинулся немного вперёд, хищно поводя пулемётом вдоль горной гряды. БМП стоял боком к руслу реки, а под прикрытием его брони образовался своеобразный лазарет – на расстеленных плащ-палатках лежали трое раненых разведчиков. Когда я подошёл, ими как раз занимался фельдшер, которому помогали ещё два бойца. Но это были не все наши потери, и самая горькая, что погиб ефрейтор Смирнов. Именно он завалил бандитов, выбежавших из землянки, демаскировав свою позицию, и сразу получил от вражеского снайпера смертельное ранение в голову. Об этом мне поведал командир разведчиков. Минут пять мы с ним обсуждали перипетии прошедшего боя и планы дальнейших действий. В конечном итоге решили – вызываем вертушки для эвакуации наших раненых и транспортировки ещё живых боевиков, которых притащат мои ребята. После этого рейдовая группа направляется для выполнения поставленной ранее задачи, а разведчики лейтенанта, отправив на вертушках раненых, всё здесь подчищают – собирают трофеи, грузят трупы боевиков в «покемон» и взрывают землянку бандитов. Отчёт о боестолкновении должен был писать лейтенант.

Только мы с лейтенантом приступили к решению сугубо шкурных вопросов (о дележе некоторых трофеев, которые никто не собирался светить перед начальством; например, обнаруженную в бандитском логове канистру с кизлярским коньяком), как появились мои ребята, они тащили раненых «духов». Пришлось быстро закруглять интересный разговор, согласившись на половину трофеев, хранителем которых до нашего возвращения будет лейтенант, и перейти к своим прямым обязанностям. Я должен был попытаться допросить захваченных ваххабитов. Но эти трое боевиков были весьма плохи, а чтобы привести их в надлежащую форму, нужно время, которого у нас совсем не было. Промучившись с этими недобитками минут пять, я плюнул на это дело и скомандовал забирать у разведчиков наше оружие и снаряжение. После того как ребята окончательно вооружились, я попрощался с разведчиками и приказал начинать марш.

За оставшееся до наступления сумерек время мы прошли совсем немного – всего-то километров семь, так как двигались очень осторожно, в горах быстро не походишь. Ночёвка прошла спокойно, а как только солнце встало, мы тронулись дальше по нашему маршруту. Нужно было спешить занять перевал, чтобы перекрыть один из возможных маршрутов движения ваххабитского каравана.

Вот, так идём мы уже десятый час и мечтаем только об одном, как бы побыстрее добраться да этого чёртового перевала. Дорога уже настолько вымотала всех, что бой с духами я, например, посчитал бы теперь как награду за нескончаемые мучения. Но я командир и должен идти через не могу. Что же делать, если мы уже и так выбились из графика, а перевал нужно занять сегодня в любом случае, кровь из носа, такой караван упустить нельзя. Так, аутотренингом я внушал своему измученному телу – потерпи, нужно, брат, нужно! Говорил себе, что идущему впереди Дыне ещё тяжелей; к физическим нагрузкам добавляется ответственность за безопасность двигающихся за ним товарищей. Только такие мысли и заставляли двигаться вперёд, давя нестерпимое желание тела остановиться хоть на минутку, чтобы отдышаться и передохнуть.

Неожиданно идущий впереди Дыня буквально отпрыгнул в сторону и, находясь ещё в воздухе, непонятно каким образом смог дотянутся до спускового крючка автомата и послать очередь по ближайшим зарослям кустарника. В ответ разразилась истеричная пулемётная очередь, которая нещадно, пуля за пулей, прошивала моего боевого брата. Тело его содрогалось, переворачиваясь, и было отброшено на несколько метров. Но эту картину я смог восстановить в памяти только после боя, в момент же прыжка Серёги я упал и перекатом ушёл с нашей тропы. Из головы мгновенно улетучились все мысли, только голые инстинкты и вбитые инструкторами, боевые навыки.

Вражеский пулемёт ещё тарахтел, а я, перекрикивая этот грохот, во всю мощь лёгких заорал:

– Первой тройке огонь конвейером, остальные за мной! – И на полусогнутых метнулся к находящейся неподалёку расщелине.

Увлечённый рассказом Саши, я непроизвольно воскликнул:

– Какой ещё такой конвейер? Как это он может спасти, если ты попал в засаду?

Саша как-то отстранённо на меня глянул, полностью находясь ещё в своих воспоминаниях, а объяснять дилетанту военную премудрость пришлось Флюру. Он мне как полному профану стал рассказывать о таком методе подавления вражеского огня:

– Понимаешь, Батя, огонь конвейером, это когда первый номер жмёт на спусковой крючок, пока не выстрочит весь магазин (три секунды), второй начинает вслух считать – «22, 23» (две секунды) – и тоже жмёт, за ним вступает в дело третий номер. За это время первый номер успевает поменять магазин и опять включается в огненный шквал. В ближнем бою под таким свинцовым ливнем ни одна сука и носа не высунет из-за укрытия. А остальным бойцам группы это позволяет совершить обход противника и уничтожить его с тыла. Так что – способ верный, вот только двигаться нужно быстро, а то от такого бешеного темпа ведения огня стволы перегреваются и уже после пятого магазина автомат можно сдавать в утиль.

Проведя для меня этот ликбез, Флюр замолк, а Саша продолжил своё повествование:

– Так вот, взбираюсь я по этой расщелине наверх и только перевалил через её край, как вдруг из-за большого камня появляются два духа. Я-то был готов встретиться хоть с самим чёртом, а вот они нет, за это и поплатились. А то, ишь, суки, спешили зайти нам в тыл, думали, русские по горам не умеют лазить, теперь пусть эти шахиды на небесах сожалеют о своей самоуверенности. Не задерживаясь на такую мелочь, как уничтоженные духи, я бросился дальше. Только краем глаза заметил как Хан, следовавший за мной, приостановился и произвёл контрольные выстрелы. На выгодный во всех отношениях утёс я взобрался вовремя – трое духов, не прижатые нашим конвейером, как раз собирались занимать более выгодную позицию. Но Аллах повернулся к ним спиной – попали, бедолаги, мне прямо на мушку. По двум духам я работал на уничтожение, ну а третьему, показавшемуся мне командиром боевиков, просто прострелил коленный сустав – гарантированно болевой шок, а язык нам нужен. Ну а дальше всё было просто, пока Щука с этого утёса контролировал местность и боевика, валяющегося без сознания, мы с Ханом подобрались к кустарникам, из которых по Дыне начал стрелять пулемёт, и просто, без затей, забросали их гранатами. После этого, как водится, глянули, что там творится, но вид внутренностей содержимого мясорубки как-то не вдохновил, вытаскивать четыре окровавленных тела совсем не хотелось. Поэтому, сделав на всякий случай по контрольному выстрелу на каждое лежащее тело, мы направились к месту, где оставался наш боевой брат. Конечно, ничем помочь Сергею мы не могли, но хотя бы в последний раз прикоснуться к телу и попрощаться со своим товарищем были обязаны.

Прощание с Дыней было не долгим – времени, чтобы успеть выдвинуться к заданной точке, почти совсем не оставалось, к тому же предстояло ещё допросить главного над этими шакалами. Пока наша первая тройка хоть как-то пыталась пристроить тело Сергея, засыпая его камнями, чтобы до него не добралось зверьё, а после выполнения задания мы смогли достойно похоронить героя, я с Ханом пошёл допрашивать выжившего боевика. Злость душила меня, хотелось разорвать этого духа на мелкие части, но дело прежде всего, придётся изображать спокойствие. Загнав ярость поглубже, я принялся ещё успокаивать Флюра, который предлагал для допроса использовать самые жёсткие методы. Эту его злость и мстительную ярость к шакалам, убившим Сергея, удалось смирить только словами:

– Да пойми ты, этот гад наверняка упёртый фанатик, а после перенесённого болевого шока ему наши методы допроса до фонаря. Если не сможет переносить боль, то он просто отрубится или сдохнет, а нам, Флюр, необходимо получить от него сведения, и даже не об этом злосчастном караване, а о том, какая гнида нас подставляет. Два случая нападения на нашу группу уж очень сильно смахивают на предательство какой-то штабной крысы. Если первый раз можно было списать на подкуп боевиками какого-нибудь мелкого функционера, то уж после этого боя вырисовывается совсем мрачная картина. О нашем движении по этому маршруту знал только «полкан», вот и интересно узнать, откуда духи узнали, что мы пройдём именно тут? Случайно ли произошла наша встреча, или шакалы специально на нас охотились? Так что, Хан, никакого силового воздействия на пленного – будем использовать только химию. Забыл, что нам выделили две ампулы с новейшей разработкой сыворотки правды? Вот её и задействуем. Так как клиент плох – вколем ему сразу две дозы, и минут десять он будет отвечать на все наши вопросы. А потом уж как Всевышний решит – забирать его себе или оставить живым, чтобы он смог общаться с настоящими специалистами по допросам. Ты, Флюр, зажми себя и будь с этим гадом поласковей. Понял, Хан, руки ни в коем случае не распускать!

Все мероприятия по допросу боевика у нас заняли минут сорок. Львиную долю этого времени мы посвятили выведению клиента из бессознательного состояния. А сам допрос длился ровно семь минут; к сожалению, сердце боевика не выдержало ударной дозы спецсредства, и он с лёгкостью улизнул от нас в свой шахидский ад. Но за это время этот шакал, действительно оказавшийся командиром бандитской группы наёмников, выложил нам поистине бесценные сведения. И из них главным пунктом для решения нашей задачи была информация о том месте, куда прибудет ваххабитский караван. Без этих данных мы могли бы до посинения сидеть на перевале, ожидая его появления. Маршрут каравана оказался совершенно другим, боевики пойдут вовсе не там, где их ожидали федералы. Да и самого каравана как такового не было. Груз на вьюках должны были переместить только через границу с Грузией, дальше следовала перегрузка на автомобили с пропусками «вездеходами», а там прямым ходом на главную базу боевиков – так называемый «большой зиндан». Выяснили мы и координаты этого «большого зиндана». По интересующей меня теме – крота в штабе группировки – допрашиваемый ничего конкретного не знал. Слышал только, что очень важному русскому из привезённых караваном средств полагается миллион долларов.

После того как наш клиент ушёл в мир иной, я минут пять решал, что же нам делать. По идее, полученные сведения следовало срочно по рации передать в штаб группировки, ну, по крайней мере, в нашу службу, и уже совместными усилиями накрыть и этот караван, и базу боевиков. Всё это так, но кто знает, какую должность занимает этот крот. Вдруг такую, что сможет расстроить всю операцию – просто так лимон баксов не платят, значит, шишка большая и от него много чего зависит. Проанализировав сложившуюся ситуацию, я решил всё же действовать собственными силами. Ну их, этих больших боссов, с их алчностью и стремлением въехать в свой буржуазный рай на костях простых сограждан, тут вопрос стоит о стабильности в регионе и, в конечном счете, о судьбе России. Поэтому действуем сами и мочим всех на этой бандитской базе. Когда дело сделаем, тогда и будем связываться со всякими штабами, чтобы присылали вертушки для вывоза бабла и других трофеев.

В том, что мы сможем уничтожить охрану базы и всё там взять под контроль, я даже и не сомневался. По сведениям пленного, на базе сейчас находилось одиннадцать человек, из них только семеро бойцы, ещё двое занимались пленными и хозяйственными работами и даже автоматов не имели, а ещё двое, вообще, довольно пожилые люди. Один был духовным лидером ваххабитов, а второй эмир, он входил в большую восьмерку, руководившую всем сопротивлением на Кавказе. Эти двое были, пожалуй, подарочком поценнее, чем весь груз того каравана, за которым мы охотимся.

Так как у нас была всё-таки офицерская спецгруппа и каждый из ребят был весьма опытным и грамотным военным, я решил устроить свободный обмен мнениями. Дело предстояло трудное, и каждое предложение было важно для его успеха. Спрятав оружие, изъятое у боевиков (с собой взяли только пулемёт), мы отошли от места боя километра на три и там, в укромном месте перекусив, устроили своеобразное совещание. Особо торопиться было не нужно, поэтому мы смогли подробно всё обсудить и наметить план действий. Благо у нас имелась крупномасштабная, подробная карта окрестностей этого «большого зиндана», изъятая у боевика. И тот, совершенно безвольный после введения ему химического препарата, сам указал, где располагались два парных поста, охранявшие возможные подходы к ваххабитской базе.

К объекту подошли, когда солнце начинало клониться к закату. Накрапывал дождь, и мы, пользуясь сумерками и ненастной погодой, рассредоточились для завершающей фазы операции, после чего затаились на этих позициях. Планировалось начинать штурм базы в тот момент, когда туда прибудет груз. Деньги и наркотики боевики должны были с каравана перегрузить на Газ-66 с военными номерами. Вот этот грузовик в сопровождении «Уазика» с охраной мы и ждали.

Грузовик и «Уазик» подъехали в 8–57. Из автомобилей высыпали люди, одетые в нашу военную форму. Вскоре к ним подошли и боевики. Они стояли толпой и что-то обсуждали. Когда к этой группе приблизились два человека, одетых в цивильное, мы начали операцию. Хан и Петруха уничтожали вражеские посты, я работал пулемётчиком, ну а остальные добивали тех, кого я не смог достать. За Щукой были двое главарей этого скопища бандитов, те, что были без автоматов и одеты как обычные сельские жители. Щука должен был их только ранить, но так, чтобы они сразу потеряли сознание.

Однако всё пошло не так гладко, как планировалось. Напортачил Петруха; с того поста, который он должен был бесшумно уничтожить, раздалась автоматная очередь, правда, она тут же заглохла, но свою предательскую роль сыграла – бандиты как тараканы бросились врассыпную, пришлось, чтобы их быстро уничтожить, работать на полную катушку. Однако нескольким ваххабитам удалось прошмыгнуть в пещеру, где и находилось их лежбище. Подобраться к этому каменному зёву теперь было проблематично – оттуда, не смолкая, долбили два пулемёта. Пока я думал, как незаметно приблизиться прямо к смертельной пасти этой пещеры, чтобы влепить подарочек из гранатомёта, меня опередил Петруха. Как только был ликвидирован бандитский пост, Петруха явился к нам и пришёл не пустой, а с трофеем, который прихватил с собой, – это был РПГ. Вот из него он и произвёл чёткий выстрел прямо в зёв этой проклятой пещеры, с лихвой исправив допущенный им косяк при ликвидации бандитского поста.

Раздался взрыв, превысивший все мыслимые ожидания от воздействия выстрела РПГ, даже с учётом того, что он произошёл в замкнутом пространстве. Дрожь земли почувствовал даже я, хоть находился метрах в двухстах от пещеры. Из пещеры вырвался огромный сноп пламени, сопровождаемый градом осколков, включая довольно крупные, которые разлетелись веером метров на сто пятьдесят от убежища бандитов. Затем из скального провала повалил чёрный дым; не иначе у ваххабитов в этой пещере имелся запас взрывчатки, вот он и детонировал от выстрела РПГ. После такой мгновенной чудовищной встряски наступила гнетущая тишина, а может, это только так мне казалось, просто заложило уши после такого мощного взрыва. Даже щебета птиц я не слышал, пришлось полагаться лишь на зрение, напряжённо вглядываясь в застывшие на земле тела боевиков и окружающую местность в попытке засечь хоть какое-нибудь движение. Но никакого движения не было, казалось, даже ветер стих, не смея нарушить спокойствие в этом царстве мёртвых, хотя спустя мгновение шальной порыв его выдул из обшивки «Уазика» тонкую струйку дыма. Надо же, до него долетел один из горящих осколков. Это обстоятельство резко подстегнуло меня к немедленным действиям, ведь если Уаз загорится, пламя быстро перекинется на стоявший рядом Газ-66, в котором, собственно, и находится то, из-за чего мы все рисковали, из-за чего погиб наш товарищ Дыня. Нельзя этого допустить. И я, рискуя и не выжидая положенного времени, чтобы убедится, что все боевики уничтожены, бросился к автомобилям.

Но ничего не произошло, никто не стрелял в ответ и ко мне присоединились остальные ребята, все кроме Щуки, который на своём месте продолжал внимательно контролировать окружающую местность. Вскоре мы потушили Уаз, и я отослал Хана с Петрухой проверить, что осталось в пещере, где произошел взрыв, а сам занялся единственным выжившим ваххабитом, которого всё-таки успел ранить Щука. Им оказался эмир, всё ещё продолжавший лежать в беспамятстве от болевого шока. Остальные ребята пошли проверять соседнюю пещеру, служившую для ваххабитов тюрьмой. Собственно из-за этого бандитское логово и называлось «большим зинданом».

Первыми вернулись Хан и Петруха. Ребята выглядели несколько прибалдевшими. На мой вопрос, что там творится в пещере, Флюр, криво улыбаясь, заявил:

– Да ничего, печь крематория там, совмещённая с разделочным цехом мясокомбината. Дух – страшный, а по углам несгоревшие куски человеческих останков. Слабонервным лучше не смотреть.

Неожиданно со стороны пещеры, где содержались удерживаемые ваххабитами люди, раздался дикий вопль. Ребята бросились туда, а я задержался, нужно было закончить с единственным нашим пленным. Я только что обработал его рану, теперь необходимо было связать гада – чувствовалось, скоро очнется. Я быстро стреножил эту важную птицу и поспешил к ваххабитскому зиндану.

Мне всё ещё снится тот кошмар, который я там увидел. Пара связанных доходяг, лежащих у входа в эту пещеру, это ладно, а вот внутри каменного мешка меня ждал настоящий ужас. Во-первых, запах – непередаваемый, состоящий из чудовищной смеси вони выгребной ямы, гниющего мяса и духа мертвечины. Мертвецы были свалены в большую кучу, у всех были отсечены конечности, и не просто ровно отрезаны, концы ран были взлохмачены так, будто мясо из них вырывали зубами, ну, в лучшем случае, перепиливали самодельным резцом из камня. Нечто похожее на это орудие пытки валялось рядом с горой трупов, у большого плоского булыжника, служившего, по-видимому, разделочным столом. А ещё в этой пещере была небольшая ямка, заполненная полужидким дерьмом, по мерзкой вонючей поверхности которого плавали полусгнившие части человеческих тел.