Завещание Гришэм Джон

Глава 3

Снид находился всего в двух шагах от мистера Филана, и на миг ему показалось, что он сможет поймать хозяина. Но шок от того, что старик не только встал с кресла, но и сам пошел, почти побежал к двери, парализовал Снида. Уже много лет мистер Филан не двигался так быстро.

Когда Снид все же добрался до балкона, ему оставалось лишь закричать от ужаса и беспомощности при виде того, как тело мистера Филана, беззвучно кружась и мотаясь из стороны в сторону, летит, делаясь все меньше и меньше, и наконец шмякается о землю. Не веря собственным глазам Снид следил за ним, вцепившись в перила, потом начал плакать.

Джош Стэффорд добежал до балкона почти одновременно со Снидом и тоже не мог ничего изменить. Все произошло поразительно быстро — во всяком случае, прыжок. Что касается падения, оно, казалось, длилось по меньшей мере час.

Мужчина весом в сто пятьдесят фунтов падает с высоты трехсот футов менее чем пять секунд, но Стэффорд позднее рассказывал, что старик летел целую вечность, кружась на ветру, словно перышко.

Тип Дурбан подоспел на балкон уже после Стэффорда и видел лишь, как тело упало на вымощенный камнем пол патио между центральным входом и закругленной въездной аллеи. Почему-то Дурбан держал в руке конверт, который бессознательно схватил со стола, когда бросился ловить старика Троя.

Здесь, на ледяном холоде, он показался гораздо тяжелее. Глядя вниз, Тип словно видел сцену из фильма ужасов.

Первые зеваки начали стягиваться к месту происшествия.

Полет Троя Филана не произвел впечатления высокой трагедии, о чем он мечтал. Вместо того чтобы парить, как ангел, напоминая в своих развевающихся одеждах белого лебедя, вместо того чтобы совершить свое смертельное приземление на глазах у пораженного ужасом многочисленного семейства, которое, по его замыслу, должно было как раз в этот момент покидать здание, он упал перед скромным клерком, возвращавшимся из бара после затянувшегося ленча. Тот услышал голос, поднял голову и в ужасе увидел, как с верхнего этажа сорвалось бледное голое тело с развевавшимся вокруг шеи белым полотнищем, напоминавшим простыню. Оно шлепнулось на камни неподалеку от клерка с глухим стуком, естественным при падении с такой высоты.

Он подбежал к телу как раз в тот момент, когда охранник тоже рванул к месту происшествия из своей будки у входа в «Филан-Тауэр». Ни клерк, ни охранник прежде никогда не видели хозяина, поэтому в первый момент не поняли, чей труп лежит перед ними. Тело было окровавленным, скрюченным и обнаженным, если не считать скомканной простыни, обвивавшей руки. Мистер Филан был определенно мертв.

Для идеального исполнения замысла Трою следовало задержаться еще на полминуты, потому что находившиеся на пятом этаже Тайра, Рэмбл, доктор Тишен и куча адвокатов именно спустя тридцать секунд показались в дверях. Увидев на камнях труп старого Троя, Тайра закричала — не от любви, не от боли утраты, а от шока. Это был пронзительный, дикий крик, который услышали даже Снид, Стэффорд и Дурбан, находившиеся на четырнадцатом этаже.

Рэмбл остался невозмутимым. Дитя телевидения и любитель видеоигр, он с интересом смотрел на запекшуюся кровь. Отойдя от потрясенной матери, он опустился на колени возле мертвого отца. Охранник решительно положил руку ему на плечо.

— Это Трой Филан, — сказал один из адвокатов, склонившись над трупом.

— Не может быть, — произнес охранник.

— Господи! — воскликнул клерк.

Из дома выбегали все новые люди.

Джейни, Джина и Коуди с их психиатром доктором Фло и адвокатами были второй группой родственников, появившихся на сцене. Никто из них не упал в обморок, никто не кричал. Они стояли плотной группой в стороне от Тайры и ее приспешников и, как все прочие, глазели на бедного Троя.

С прибытием другого охранника, взявшего ситуацию под контроль, закрякала рация. Охранник вызывал «скорую».

— Она уже ни к чему, — заметил клерк, считавший себя самой важной персоной, поскольку первым оказался на месте происшествия.

— Вы хотите увезти его в своей машине? — поинтересовался охранник.

Рэмбл наблюдал, как кровь из страшных ран струится по изгибам тела и стекает к замерзшему фонтану и гнезду флагштока, находившимся неподалеку.

В этот момент опустился открывающийся в атриум лифт и из него вышли Лилиан и первая семья Троя. Поскольку некогда Ти Джею и Рексу было позволено иметь офисы в этом здании, они припарковали машины позади дома, и вся группа повернула налево, но тут от центрального входа послышался вопль:

— Мистер Филан выбросился из окна!

Они тут же развернулись и через переднюю дверь выскочили в патио, где и увидели Троя, лежавшего возле фонтана.

Ну что ж, по крайней мере теперь не нужно было ждать, когда опухоль сделает свое дело.

Около минуты понадобилось Джошуа Стэффорду, чтобы оправиться от шока и вспомнить, что он юрист. Он дождался, когда внизу появилась третья и последняя в порядке выхода семья, и попросил Снида и Дурбана войти в помещение.

Камера продолжала работать. Снид повернулся лицом к объективу, поднял правую руку, поклялся говорить правду, а затем, давясь слезами, рассказал, чему стал свидетелем.

Стэффорд открыл конверт и поднес листки к самому объективу, чтобы можно было их хорошо рассмотреть.

— Да, я видел, как он это подписал, — заявил Снид. — Всего несколько минут назад.

— Вы узнаете его подпись? — задал вопрос Стэффорд.

— Да, это его рука.

— Слышали ли вы, как он сказал, что это его последняя воля и завещание?

— Да, он назвал это своим настоящим завещанием.

Стэффорд убрал листки прежде, чем Снид успел прочесть хоть слово. Ту же процедуру он повторил и с Дурбаном, потом сам встал перед камерой и изложил свою версию произошедшего. После этого камеру выключили, и все трое отправились вниз, чтобы отдать последнюю дань уважения мистеру Филану. Лифт был битком набит служащими, потрясенными, но желающими воспользоваться редкой возможностью увидеть старика, тем более что возможность эта была последней. Здание пустело. В углу слышались приглушенные рыдания Снида.

Охрана оттеснила толпу от тела Троя, лежавшего в луже крови. Послышалась сирена приближающейся «скорой помощи». Кто-то делал снимки, желая запечатлеть сцену смерти, потом тело накрыли черным одеялом.

Что касается родственников, то мало-помалу кое-какие признаки печали все же начали сменять всеобщее состояние потрясения, испытанного ими при виде тела Троя Филана.

Теперь они стояли, опустив головы, печально глядя на одеяло и стараясь собраться с мыслями в преддверии будущих событий. Глядя на Троя, невозможно было не думать о деньгах. Скорбь из-за ухода из жизни давно прервавшего с ними всякие связи родственника, пусть даже это был их отец или муж, не могла заставить забыть о полумиллионе долларов.

У служащих шок сменился удивлением. Все знали, что Трой жил над ними, на верхнем этаже, но мало кто когда-либо видел его. По слухам, он был эксцентричен, безумен и болен. Мистер Филан не любил людей. В компании существовали ответственные вице-президенты, которые встречались с ним раз в год. Если корпорация так хорошо функционировала без самого Троя, стало быть, все сотрудники сохранят свои места.

Психиатрам — Зейделю, Фло и Тишену — было не по себе. Они объявили человека психически абсолютно здоровым, а через несколько минут после этого он совершил прыжок в небытие. Но ведь даже у сумасшедших бывают просветления, это научный факт, повторяли они себе, стоя в толпе и дрожа от страха. Пусть человек даже законченный безумец, но безумие иногда отступает, и в эти моменты он может принимать ответственные решения, в том числе подписывать завещание. На этом они будут стоять твердо. Слава Богу, что все записывалось на пленку. Старик Трой был в здравом рассудке. И при ясной памяти.

Что же касается адвокатов, то у них потрясение прошло быстро, и никакой печали они не испытывали. Стоя подле своих клиентов, они наблюдали за происходящим едва ли не с улыбками, предвкушая баснословные гонорары.

«Скорая» въехала на мощеную площадку и остановилась у тела Троя. Стэффорд подлез под уже натянутую оградительную ленту и что-то шепнул охранникам.

Тело Троя быстро положили на носилки и увезли.

Штаб своей корпорации Трой Филан перенес на север Виргинии, чтобы избежать нью-йоркского налогообложения. На покупку земли и строительство своего «Тауэра» он потратил сорок миллионов долларов. Благодаря такому переселению в последующие годы он многократно окупил эти расходы.

С Джошуа Стэффордом, подающим надежды адвокатом из округа Колумбия, Трой познакомился во время шумного процесса, который сам он проиграл, а Стэффорд выиграл.

Трою очень понравились стиль и цепкость Джоша, и он нанял того на службу. За последние десять лет фирма Стэффорда значительно расширилась, а сам он стал богат благодаря битвам, которые выигрывал для Троя. В последние годы жизни Филана не было человека, более близкого ему, чем Джош Стэффорд.

Джош и Дурбан вернулись в зал заседаний на четырнадцатом этаже и заперли дверь изнутри. Снида отправили, посоветовав ему прилечь и отдохнуть. Снова включив камеру, Стэффорд открыл конверт и достал из него три желтых листка. На первом было письмо Троя к нему. Джош начал говорить в камеру:

— Это письмо датировано сегодняшним днем, понедельником, девятым декабря тысяча девятьсот девяносто шестого года. Написано от руки и адресовано Троем Филаном мне. В письме пять абзацев. Читаю его полностью:

«Дорогой Джош, теперь я уже мертв. Вот мои распоряжения, и я хочу, чтобы ты им строго следовал. Если понадобится, отстаивай их в суде, я желаю, чтобы они были исполнены.

Первое. По причине, которая станет ясна впоследствии, я хочу, чтобы вскрытие было проведено немедленно.

Второе. Не должно быть никакого погребения, никакой заупокойной службы. Я хочу, чтобы меня кремировали, а прах развеяли с самолета над моим ранчо в Вайоминге.

Третье. Мое завещание должно храниться в тайне до пятнадцатого января тысяча девятьсот девяносто седьмого года.

Закон не требует от тебя его немедленного оглашения. В течение месяца ты должен сидеть на нем.

Прощай.

Трой».

Стэффорд медленно положил первый листок на стол и осторожно взял второй. С минуту изучал его, потом произнес в камеру:

— Это документ на одной странице, претендующий быть завещанием Троя Филана. Читаю его полностью:

«Последняя воля Троя Филана.

Я, Трой Л. Филан, находясь в здравом уме и твердой памяти, настоящим отменяю все ранее написанные завещания и дополнительные распоряжения к ним и распределяю свое наследство следующим образом.

Моим детям, Трою Филану-младшему, Рексу Филану, Либбигайл Джетер, Мэри-Роуз Джекмен, Джине Стронг и Рэмблу Филану оставляю суммы, достаточные для покрытия всех их долгов, имеющихся на сегодняшний день. Долги, сделанные после сегодняшнего дня, оплате не подлежат.

Если кто-нибудь из моих детей решит опротестовать это завещание, распоряжение об уплате долгов этого сына или дочери аннулируется.

Моим бывшим женам Лилиан, Джейни и Тайре я не оставляю ничего. Они были достаточно обеспечены мной при разводах.

Все остальное свое имущество я завещаю моей дочери Рейчел Лейн, родившейся второго ноября одна тысяча девятьсот пятьдесят четвертого года в Католическом госпитале Нового Орлеана, штат Луизиана, от ныне покойной Эвелин Каннингэм».

Стэффорд впервые слышал об этих людях. Прежде чем продолжить, он перевел дыхание.

«Исполнителем этого завещания назначаю своего поверенного в делах адвоката Джошуа Стэффорда и предоставляю ему все необходимые для этого полномочия.

Настоящий документ представляет собой мое собственноручное завещание. Каждое слово в нем написано моей рукой и мной подписано.

Декабря девятого числа одна тысяча девятьсот девяносто шестого года, три часа пополудни, подписано Троем Л. Филаном».

Стэффорд положил листок на стол и поморгал, стоя перед камерой. Ему, наверное, нужно было пройтись вокруг здания, глотнуть свежего воздуха, чтобы обрести равновесие но он был обязан продолжать. Подняв третий листок, Стэффорд произнес:

— Это записка, состоящая из одного абзаца и снова адресованная мне. Читаю:

«Джош, Рейчел Лейн — миссионерка Всемирной организации миссионеров, работающих в племенах, живет на бразильско-боливийской границе. Она работает с отдаленным индейским племенем в районе, известном под названием Пантанал. Ближайший город — Корумба (с ударением на последнем слоге). Я не смог найти ее. За последние двадцать лет у меня не было с ней никаких контактов. Подпись: Трой Филан».

Дурбан выключил камеру и дважды обошел вокруг стола, пока Стэффорд снова и снова перечитывал документы.

— Ты знал, что у него была незаконная дочь?

Стэффорд рассеянно смотрел в стену.

— Нет. Я составил для Троя одиннадцать завещаний, и он ни в одном ее не упоминал.

— Думаю, удивляться не следует.

Стэффорд много раз говорил, что ничему не удивляется, когда дело касается Троя Филана. В бизнесе и в личной жизни этот человек был эксцентричен и непредсказуем.

Стэффорду приходилось миллион раз подстраховывать своего клиента и гасить самые разные конфликты.

Но на сей раз он действительно был потрясен. Только что он стал свидетелем необычного самоубийства: прикованный к инвалидному креслу человек вдруг вскочил и побежал. А теперь Джош держал в руках законное завещание, по которому одно из самых крупных состояний в мире переходило к никому не известной наследнице. И в этом завещании не было даже намека на то, как ей следует им распорядиться.

Налог на наследство будет чудовищным.

— Тип, мне нужно выпить, — сказал Стэффорд.

— Рановато.

Они перешли в примыкавший к залу кабинет мистера Филана. Секретарша и все, кто работал на этом этаже, по-прежнему находились внизу.

Адвокаты заперли за собой дверь и стали поспешно просматривать шкафы и ящики стола, которые оказались открытыми. Трой предполагал, что они это будут делать, иначе никогда не оставил бы свои конфиденциальные бумаги без присмотра. Он знал, что Джош придет сюда сразу же. В среднем ящике стола они нашли договор с крематорием в Александрии, заключенный пятью неделями раньше. Под ним лежала папка со сведениями о Всемирной организации миссионеров, работающих в племенах.

Они собрали все, что могли унести, потом нашли Снида и велели ему запереть кабинет.

— Что там в последнем завещании? — спросил Снид. Он был бледен, глаза у него ввалились. Мистер Филан не мог умереть вот так, ничего ему не оставив — никаких средств к существованию. Он преданно служил Трою тридцать лет.

— Я не могу этого сказать, — ответил Стэффорд. — Приду завтра, чтобы сделать подробную опись. Никого сюда не впускай.

— Разумеется, — прошептал Снид и снова заплакал.

Следующие полчаса Стэффорд и Дурбан провели с полицейским, приехавшим на место происшествия. Они показали ему место, где Трой перевалился через перила, сообщили имена свидетелей, не вдаваясь в подробности, описали то, что связано с последним письмом и последним завещанием Филана. Случай был предельно ясным — самоубийство. Они пообещали предоставить полиции копию заключения о вскрытии, и коп, закрыв дело, покинул здание.

Отправившись к судмедэксперту, Джош и Тип распорядились немедленно провести вскрытие.

— Зачем нужно вскрытие? — шепотом спросил Дурбан.

— Чтобы доказать, что в организме Троя не было ни наркотиков, ни алкоголя. Ничего, что могло бы поставить под сомнение его дееспособность. Он все предусмотрел.

Было уже почти шесть, когда они добрались до бара в отеле «Уиллард», неподалеку от Белого дома — в двух кварталах от их офиса. Только хорошенько выпив, Стэффорд впервые за весь день позволил себе улыбнуться:

— Он и впрямь все предусмотрел, не так ли?

— Он очень жестокий человек, — задумчиво сказал Дурбан. Потрясение сменилось трезвым осознанием действительности.

— Ты хочешь сказать — был очень жестоким человеком.

— Нет. Он и сейчас есть. Трой продолжает сеять распри.

— Можешь себе представить, сколько денег потратят в предстоящий месяц эти глупцы?

— Мне кажется, преступно не сообщить им о завещании.

— Мы не можем. У нас — твердое распоряжение клиента.

Для адвокатов, чьи клиенты редко разговаривали друг с другом, подобная встреча была событием экстраординарным. Ведущая роль в этой комнате принадлежала Хэрку Геттису, судебному адвокату, в течение многих лет представлявшему интересы Рекса Филана на разного рода шумных процессах. Хэрк настоял, чтобы эта встреча состоялась немедленно, как только он вернется в свой офис на Массачусетс-авеню. Он шепнул об этом на ухо адвокатам Ти Джея и Либбигайл еще тогда, когда тело старика заносили в машину «скорой помощи».

Идея была разумная, и никто спорить не стал. Все, вместе с Фло, Зейделем и Тишеном, явились сразу после пяти.

Здесь их уже ожидал судебный репортер с двумя видеокамерами.

По понятным причинам все нервничали из-за самоубийства Троя Филана. Психиатров развели по разным комнатам и каждого подробно расспросили о впечатлении, которое произвел на них мистер Филан перед тем, как спрыгнул с балкона.

Ни у одного из троих не было и тени сомнения, что мистер Филан полностью отдавал себе отчет в том, что делает, и находился в здравом уме, а следовательно, имел полное право подписывать завещание. Чтобы совершить самоубийство, не обязательно быть сумасшедшим, подчеркивали доктора.

После того как адвокаты — каждый из тринадцати — вытянули из психиатров все, что было возможно, Геттис закончил встречу. Было почти восемь часов вечера.

Глава 4

Если верить «Форбсу», в списке самых богатых людей Америки Трой Филан занимал десятую строку. Его смерть заслуживала места в колонке самых важных новостей, а способ, который он выбрал для ухода из жизни, делал ее и вовсе сенсацией.

У дома на Фоллз-Черч, где жила Лилиан, толпились репортеры, ожидавшие, что к ним выйдет кто-нибудь из членов семьи. А пока они фотографировали друзей и соседей, входивших и выходивших из дома, и задавали им банальные вопросы о семье покойного.

Четверо же старших детей Филана вместе с женами, мужьями и своими детьми в это время принимали соболезнования. В присутствии посторонних они демонстрировали печаль. Но как только оставались одни, настроение решительно менялось. Ти Джею, Рексу, Либбигайл и Мэри-Роуз с трудом удавалось заставить своих отпрысков — одиннадцать ребятишек — сдерживать радость. Это действительно было трудно. Принесли много отличного вина и шампанского. Старый Трой не хотел, чтобы они горевали, не так ли?

Старшие внуки пили больше родителей.

Телевизор, стоявший в нише, был включен, и каждые полчаса они собирались перед ним, чтобы прослушать последние сообщения Си-эн-эн, связанные со смертью Троя.

Корреспондент, разбирающийся в проблемах финансов, слепил десятиминутный сюжет о необъятной империи Филана.

Просматривая его, все улыбались.

Одна Лилиан, сжав губы, правдоподобно изображала горе. Завтра она займется организацией похорон.

Хэрк Геттис прибыл около десяти и сообщил семье, что разговаривал с Джошем Стэффордом. Погребения не будет, не будет и никакого отпевания; только вскрытие, кремация и рассеивание праха. Так завещано Троем, и Стэффорд готов отстаивать волю своего клиента в суде.

Лилиан, равно как и ее детям, было совершенно наплевать, что станут делать с телом Троя, но из чувства противоречия они стали спорить с Геттисом: недостойно, мол, расставаться с Троем безо всякой заупокойной службы. Либбигайл удалось даже выдавить слезу и изобразить дрожь в голосе.

— Я не стану это оспаривать, — стоял на своем Геттис. — Мистер Филан оставил письменное распоряжение на этот счет, и любой суд с уважением отнесется к его предсмертной воле.

Родственники быстро согласились. Нет никакого смысла тратить уйму времени и денег на судебные тяжбы и продлевать срок траура. Зачем усугублять положение? Трой всегда получал то, что хотел. К тому же на собственном горьком опыте они знали — лучше с Джошем Стэффордом не связываться.

— Будем действовать согласно его воле, — вздохнула Лилиан, и четыре головы за спиной матери одновременно закивали.

Никто не спросил о завещании и о том, когда можно будет наконец с ним ознакомиться, хотя именно этот вопрос волновал их больше всего. Лучше еще несколько часов поизображать безутешное горе, а уж потом перейти к делам. Поскольку не будет ни отпевания, ни похорон, ни траурного приема, вероятно, они смогут встретиться завтра утром и все обсудить.

— А зачем вскрытие? — спросил Рекс.

— Понятия не имею, — ответил Геттис. — Стэффорд сказал, что это распоряжение содержится в предсмертной записке, но даже он не понимает, зачем это нужно.

После ухода Геттиса все выпили еще. Поток визитеров иссяк, и Лилиан отправилась в постель, а Либбигайл и Мэри-Роуз — по домам. Ти Джей с Рексом спустились на первый этаж в бильярдную, заперлись там и стали накачиваться виски. К полуночи, надравшись, как матросы в портовом кабаке, они гоняли шары по столу, ликуя по поводу свалившегося на них баснословного богатства.

В восемь часов утра на следующий день после смерти мистера Филана Джошуа Стэффорд обращался к взволнованным директорам «Филан групп». Два года назад мистер Филан ввел самого Джоша в совет директоров, но эта роль ему абсолютно не нравилась.

Последние шесть лет «Филан групп» работала вполне успешно и прибыльно без активного участия ее основателя. По какой-то причине, вероятно, из-за депрессии, Трой утратил интерес к повседневному руководству своей империей. Он довольствовался мониторингом рынков и докладами о доходах.

Сейчас исполнительным директором компании был Пэт Соломон, бывший высокопоставленный служащий, которого Трой привлек к работе двадцать лет назад. Когда Стэффорд вошел в зал заседаний, Пэт нервничал так же, как остальные семь членов совета.

Для беспокойства оснований хватало. Вокруг компании всегда ошивалась куча приспешников жен Троя и их отпрысков. Малейший намек на то, что контрольный пакет акций может перейти в их руки, привел бы в ужас любой совет директоров.

Джош начал с оглашения распоряжений мистера Филана относительно похорон.

— Никаких похорон, собственно, не будет, — мрачно сказал он. — Честно говоря, у нас нет возможности отдать ему последнюю дань уважения.

Это присутствующие выслушали без комментариев.

Если бы умер обыкновенный человек, подобное пренебрежение условностями показалось бы ошеломляющим. Но поскольку речь шла о Трое, удивляться не приходилось.

— Кто станет владельцем компании? — спросил Соломон.

— Сейчас я не могу этого сказать, — ответил Стэффорд, прекрасно отдавая себе отчет в том, насколько уклончиво и неудовлетворительно прозвучал его ответ. — Трой подписал завещание за несколько мгновений до того, как спрыгнул с балкона, и распорядился держать втайне его содержание в течение некоторого времени. Ни при каких условиях я не могу разгласить его. По крайней мере пока.

— А когда же?

— Скоро. Но не сейчас.

— Значит, работать, как прежде?

— Именно. Совет директоров сохраняет прежние полномочия; все продолжают выполнять свои обязанности. Завтра компания будет жить так же, как вчера.

Это звучало утешительно, но никто не поверил Стэффорду. Рано или поздно компания должна перейти в другие руки.

Трой никогда не был сторонником раздела акций между акционерами «Филан групп». Он хорошо платил своим служащим, но не позволял им стать собственниками даже малой доли компании. Лишь три процента акций принадлежали нескольким избранным.

Около часа они прокорпели над пресс-релизом, а потом расстались на месяц.

В коридоре Стэффорда ждал Тип Дурбан, и они вместе отправились в Маклин к судмедэксперту. Вскрытие к тому времени закончилось.

Причина смерти, как и ожидалось, была очевидной. Следов наркотиков или алкоголя в крови не обнаружено.

Но не обнаружено и опухоли. Никаких признаков рака.

В момент кончины Трой пребывал в добром здравии, хотя сказывалось недоедание.

Когда они переезжали через Потомак по мосту Рузвельта, Тип наконец нарушил молчание:

— Он говорил тебе, что у него опухоль мозга?

— Да. Несколько раз. — Стэффорд, сидевший за рулем, едва замечал улицы, мосты, машины, проносившиеся мимо.

Сколько же у Троя было секретов?

— Зачем он лгал?

— Кто знает? Ты пытаешься найти логику в поступках человека, только что спрыгнувшего с четырнадцатого этажа. Рак мозга хоть как-то оправдывал его поведение. Все, и я в том числе, думали, что он умирает. Из-за странностей поведения Троя созвать консилиум психиатров было очень уместной идеей. Он поставил ловушку, и они попали в нее, а теперь эти психиатры клянутся, что Трой был абсолютно вменяемым. Думаю, кроме всего прочего, ему хотелось сочувствия.

— Но он был чокнутым, ведь правда? Конечно, был, иначе не сиганул бы с балкона.

— У Троя было много странностей, но он точно знал, что делает.

— А зачем прыгнул?

— Депрессия. Он был одиноким стариком.

На Конститьюшн-авеню они попали в огромную пробку. Сидя в машине и глядя на длинную вереницу неподвижных машин, вытянувшуюся перед ними, каждый думал о своем.

— Это похоже на мошенничество, — сказал наконец Дурбан. — Он завлек их в ловушку обещанием денег, согласился на беседу с их психиатрами, а в последний момент оставил всех с носом.

— Конечно, это было мошенничество, но речь ведь идет о завещании, а не о контракте. Завещание — это дар. По законам Виргинии человек не обязан оставлять что-то детям.

— Но они наверняка будут оспаривать завещание.

— Возможно. У них куча адвокатов. И на кон поставлено слишком много денег.

— Почему он так их всех ненавидел?

— Трой считал их пиявками. Они мешали ему. Постоянно боролись с ним. Они никогда честно не заработали ни пенни, а промотали целые миллионы. Трой никогда не собирался им ничего оставлять. Он считал, что раз они сумели профукать миллионы, сумеют и миллиарды пустить по ветру. И был абсолютно прав.

— А разве не было и его вины в том, что родные так относились к нему?

— Была, и значительная. Троя было трудно любить. Он когда-то признался мне, что был плохим отцом и отвратительным мужем. Не пропускал ни одной юбки, особенно был охоч до женщин, которые у него работали. Считал их своей собственностью.

— Припоминаю, ему даже предъявляли судебные иски за сексуальные домогательства.

— Мы всех убедили замолчать. Заплатили большие деньги. Трой не любил проблем.

— Не думаешь, что могут всплыть еще какие-нибудь наследники?

— Сомневаюсь. Но откуда мне знать? Я и представить себе не мог, что существует эта наследница, а уж почему он практически все оставил ей, мне и вовсе не понятно. Мы с Троем провели немало часов, обсуждая, как распределить его наследство.

— Как же мы будем ее искать?

— Не знаю. Об этом я еще не думал.

По возвращении в офис Джош увидел, что сотрудники его фирмы пребывают в страшном возбуждении. По вашингтонским меркам фирма была невелика — всего шестьдесят работников. Джош был ее основателем и старшим партнером.

Тип Дурбан и еще четверо назывались партнерами, но это означало лишь, что Джош время от времени выслушивал их и делился с ними доходами. В течение тридцати лет это была фирма, которая занималась судебными тяжбами, не слишком заботясь о безупречности средств, но ближе к шестидесяти Джош все меньше времени стал проводить в судах, а все больше сидел за столом, заваленным бумагами. Если бы захотел, он мог иметь сотню юристов из бывших сенаторов, лоббистов и правительственных аналитиков — в Ди-Си,[1] их пруд пруди. Однако Джош обожал судебные процессы, атмосферу залов суда и нанимал только молодых сотрудников, которые успели поучаствовать по меньшей мере в десяти процессах, рассматривавшихся судами присяжных.

Обычно активная карьера судебного юриста не превышает двадцати пяти лет. Первый сердечный приступ заставляет их умерить свою прыть, чтобы оттянуть второй. Джошу удалось избежать работы на износ благодаря тому, что он посвятил себя юридическому обеспечению дел одного лишь Мистера Филана — безопасность, антимонопольное законодательство, кадры, слияние компаний и десятки личных дел.

Три группы коллег ждали в приемной перед его огромным кабинетом. Пока Джош снимал пальто и усаживался за стол, два секретаря докладывали ему о делах на сегодня и телефонных звонках.