Завещание Гришэм Джон

Глава 11

За час до рассвета самолет стал снижаться.

Нейт проспал завтрак, а когда проснулся, стюардесса принесла ему кофе.

Под крылом показался Сан-Паулу, огромный мегаполис, распластавшийся почти на восьмистах квадратных милях. Нейт смотрел на море огней и удивлялся, как в одном городе могут жить двадцать миллионов человек.

Включили динамики. Пилот поздоровался по-португальски и долго говорил что-то, чего Нейт совершенно не понял.

Последовавший за этим якобы английский перевод не многим помог. Нейт представил, как будет передвигаться по этой стране. Языковой барьер вызвал у него легкий приступ паники, который, впрочем, тут же прошел, когда хорошенькая бразильская стюардесса на сносном английском попросила его пристегнуть ремень.

Аэропорт кишел людьми, было жарко. Нейт снял с транспортера новую дорожную сумку, на которую таможенник бросил лишь безразличный взгляд, и, зарегистрировав билет на рейс компании «Вариг» до Кампу-Гранди, снова сдал ее в багаж. Потом нашел кафетерий. При входе висело меню.

Ткнув пальцем, Нейт попросил «эспрессо», и кассирша выбила чек. Она недовольно взглянула на его доллары, но сдачу дала: один бразильский реал равнялся одному американскому доллару. Теперь у Нейта было несколько реалов.

Стоя рядом с шумной группой японских туристов, он пил кофе. Вокруг говорили на незнакомых языках: японском, немецком, испанском на фоне звучавшего из репродуктора португальского. Нейт пожалел, что не купил разговорник — тогда бы он хоть несколько слов мог понять.

В душу потихоньку стала закрадываться тоска. В людской толпе он чувствовал себя совершенно изолированным и одиноким, он не знал здесь ни единой живой души. И там, дома, почти никто не представлял, где он находится в настоящий момент, да мало кого это вообще интересовало. Его окутывали клубы табачного дыма — толпящиеся вокруг туристы курили, — и он быстро перешел на галерею главного зала, откуда просматривался потолок, находившийся двумя этажами выше, и пол первого этажа. Нейт бесцельно слонялся среди пассажиров со своим кейсом и проклинал Джоша за то, что тот набил его столькими полезными, но тяжелыми вещами.

Вдруг он услышал, что кто-то громко говорит по-английски, и пошел в ту сторону. Неподалеку от объединенной стойки регистрации сидели в ожидании рейса какие-то бизнесмены, Нейт нашел свободное место и устроился рядом.

В Детройте шел снег, и они боялись опоздать домой к Рождеству. Они приехали в Бразилию по делам, связанным со строительством трубопровода. Очень скоро Нейт устал от их болтовни. Если он и испытывал тоску по дому, то они быстро избавили его от нее.

Теперь он скучал, пожалуй, лишь по Серхио. По окончании курса лечения Нейта на неделю перевели в отдельный домик, чтобы облегчить переход к прежней жизни. Он ненавидел это место и принятый там распорядок дня, но теперь, задним числом, видел и его преимущества. Прошедшему курс лечения действительно нужно было несколько дней, чтобы сменить ориентиры. Вероятно, Серхио был прав. Нейт позвонил ему из автомата и разбудил. В Сан-Паулу была половина седьмого, в Виргинии — только половина пятого.

Серхио не рассердился — этому его научила профессия.

На рейсе до Кампу-Гранди первого класса не было, не было и свободных мест. Нейта приятно удивило, что все пассажиры уткнулись в утренние газеты, каковых тут было множество. Ежедневные газеты выходили на такой же мелованной бумаге и имели такой же современный вид, как любая газета в Штатах. Люди поглощали новости с огромным интересом. Похоже, Бразилия вовсе не такая отсталая, как представлял Нейт. Все эти люди обучены грамоте! Самолет, выполнявший рейс 727, был чистеньким, салон, видимо, только что освежили. В карте вин не значилось ничего, кроме спрайта и кока-колы. Нейт почувствовал себя как дома.

Сидя в двадцатом ряду, он совершенно забыл об индейцах, книга о которых лежала у него на коленях, и стал любоваться видом из иллюминатора. Внизу расстилалась плодородная зеленая долина с живописными холмами, точками животноводческих ферм и пересекающимися лентами грунтовых дорог. Почва была ярко-оранжевого цвета, а дороги беспорядочно перебегали от одного маленького поселка к другому. Современных автострад здесь, похоже, не существовало.

Но вот в поле зрения появилась асфальтированная дорога, по которой сновало множество машин. Самолет стал снижаться, и пилот оповестил, что они прибыли в Кампу-Гранди. Сверху были видны высотные здания, запруженный народом городской центр, всенепременнейший футбольный стадион, множество улиц с напряженным дорожным движением. Жилые дома были покрыты красными черепичными крышами. Спасибо хорошей организации работы фирмы — у Нейта была справка, несомненно, составленная кем-то из начинающих помощников Джоша, работающих за триста долларов в час, в которой содержались абсолютно все сведения о Кампу-Гранди, будто от этого зависел успех порученного ему предприятия. Шестьсот тысяч населения. Центр торговли скотом. Множество ковбоев. Город быстро растет. Имеются все современные удобства. Для Нейта, впрочем, эта информация была бесполезна: он не собирался здесь останавливаться.

Для города таких размеров аэропорт оказался на удивление маленьким, но Нейт сообразил, что продолжает все сравнивать с Соединенными Штатами. Незачем больше делать это. При первом же шаге из самолета его обдало жаром — было не меньше девяноста градусов по Фаренгейту.

До Рождества оставалось два дня, а в Южном полушарии царила дикая жара. Нейт прищурился от яркого солнца и, крепко держась за поручень, стал спускаться по трапу.

В ресторане аэропорта О'Рейли заказал обед, и когда принесли заказ, он с удовольствием отметил, что блюдо выглядит вполне съедобным: сандвич с жареным цыпленком в булке, каких он никогда прежде не видел, и жареной картошкой, такой же хрустящей, какую подают в любом заведении сети быстрого питания в Штатах. Он ел медленно, наблюдая за взлетно-посадочной полосой вдали. В середине обеда двухмоторный самолет компании «Эр Панантал» приземлился и подрулил к терминалу. Из него вышли шесть человек.

Нейта внезапно охватил страх, и он прекратил жевать. В том, что тут летают самолеты, нет ничего удивительного, о них постоянно пишут и говорят по Си-эн-эн, вот только едва ли там, дома, кто-нибудь слышал о существовании этой конкретной линии.

Впрочем, самолет выглядел вполне прочным, даже не без претензии на современный дизайн, и хорошо одетая команда, похоже, состояла из профессионалов. Нейт снова задвигал челюстями. «Думай только о хорошем», — приказал он себе.

Около часа пришлось слоняться по маленькому терминалу. В газетном киоске он купил англо-португальский разговорник и начал заучивать слова, читая рекламу и вывески. Любителей приключений приглашали в Пантанал — зону экотуризма (это понятие обозначалось английским словом).

Предлагались автомобили напрокат. Вот пункт обмена валюты, вот бар с полками, заставленными бутылками виски и разными сортами пива. При входе стояла стройная искусственная рождественская елка, украшенная лишь одной гирляндой, мерцавшей в такт мелодии какого-то бразильского рождественского гимна. Глядя на елку, Нейт против собственной воли вспомнил о детях.

Большую часть времени, пока самолет летел до Корумбы, он проспал. Маленький аэропорт в Корумбе был забит боливийцами, ожидавшими вылета в Санта-Крус. Было влажно и душно.

Нейт нашел таксиста, который ни слова не знал по-английски, но это было не важно. Нейт ткнул в название отеля «Палас» в своем дорожном расписании, и они отправились туда на старой грязной «мазде».

Согласно еще одной записке, подготовленной для него сотрудниками Джоша, в Корумбе жили девяносто тысяч человек. Расположенный на берегу реки Парагвай, на самой границе с Боливией, городок давно считался столицей Пантанала. Возник он благодаря интенсивному торговому движению по реке, которое не прекращалось и теперь.

Сидя на заднем сиденье «мазды» и обозревая улицы через окно, Нейт пришел к выводу, что это милый ленивый городок. Улицы широкие, заасфальтированные, с множеством деревьев. Под навесами лавок сидели и болтали в ожидании покупателей торговцы. Подростки сновали между автомобилями на самокатах. За стоявшими вдоль тротуаров столиками босоногие детишки лакомились мороженым.

При приближении к деловому центру машины скопились в пробке, пришлось томиться под палящим солнцем.

Шофер бормотал что-то себе под нос, но особого нетерпения не выказывал. На его месте водитель из Нью-Йорка или Ди-Си был бы уже готов всех перестрелять.

Но это Бразилия, а она находится в Южной Америке. Часовая стрелка здесь движется медленнее. Никакой спешки.

Время не играет столь заметной роли. «Сними-ка часы», — посоветовал себе Нейт. Однако лишь закрыл глаза и полной грудью вдохнул густой влажный воздух.

Отель «Палас» находился в самом центре города, на улице, плавно спускавшейся к волшебно сверкавшей в отдалении реке. Нейт вручил таксисту пригоршню реалов и терпеливо ждал сдачи. Потом поблагодарил его по-португальски, неуверенно произнеся: «Обригадо», и таксист, улыбнувшись, ответил ему нечто, но Нейт этого не понял. Дверь в вестибюль была открыта, как и все прочие двери в Корумбе, выходившие на улицу.

Первое, что Нейт услышал, войдя в отель, был техасский говор. Группа рабочих-нефтяников выписывалась из отеля.

Они пили и пребывали в отличном настроении в преддверии праздников, которые собирались провести дома. Нейт сел перед телевизором и подождал, пока они отбудут.

Его номер оказался на восьмом этаже. За восемнадцать долларов в сутки он получил комнату двенадцать на двенадцать футов, с узкой и очень низкой кроватью. Если матрас на ней и лежал, то был чрезвычайно тонок. О панцирной сетке говорить не приходилось. Еще в номере имелись стол, стул, кондиционер, маленький холодильник, набитый бутылками минеральной воды, банками колы и пива, а также чистенькая ванная с мылом и кучей полотенец. Неплохо, сказал себе Нейт. Не «Шератон», конечно, но жить можно. В конце концов, это ведь приключение.

В течение получаса он пытался дозвониться Джошу. Но мешал языковой барьер. Клерк за стойкой администрации понимал по-английски достаточно, чтобы связать его с оператором международной связи, но там все объяснялись только по-португальски. Он попытался воспользоваться сотовым телефоном, однако тот не был пока подключен к местной сети.

Тогда усталый Нейт, распластавшись на хлипкой маленькой кровати, уснул.

Валдир Руис был коротышкой с тонкой талией, светлокоричневой кожей и маленькой головкой, на которой красовалось лишь несколько напомаженных и зализанных назад прядей. Глаза у него были черные, обрамленные пучками морщинок — итог беспрерывного тридцатилетнего курения.

Сейчас ему было пятьдесят два года, в семнадцать он покинул дом и прожил год в Айове, где учился по программе студенческого обмена клуба «Ротари». Жил в семье. Он очень гордился своим английским, хотя в Корумбе редко находил ему применение. Чтобы не забыть язык, Руис почти каждый вечер смотрел Си-эн-эн и другие каналы американского телевидения.

После Айовы он продолжил обучение в колледже Кампу-Гранди, а потом — в юридической академии в Рио, после чего неохотно вернулся в Корумбу, чтобы работать в юридической фирме дяди и заботиться о престарелых родителях.

Валдир вяло поднимался по лестнице своей адвокатской карьеры в Корумбе, мечтая о том, кем бы мог стать, живи он в большом городе.

Но человек он был милый и, как большинство бразильцев, жизнерадостный. Он успешно работал в маленьком офисе, где, кроме него, трудился лишь секретарь, отвечавший на телефонные звонки и печатавший на машинке.

Валдир любил дела, касающиеся всех аспектов недвижимости — прав собственности, наследования и прочего. Он никогда не выступал в суде, прежде всего потому, что суды были редкостью в бразильской юридической практике, затрагивающей вопросы недвижимости. Американский стиль бесконечных судебных разбирательств не привился на юге.

Валдира удивляло то, что делали и говорили адвокаты в передачах Си-эн-эн. Он часто задавался вопросом: зачем все эти адвокаты стараются привлечь такое внимание к своей деятельности?

Контора Валдира находилась в трех кварталах от отеля «Палас» на обширном тенистом участке земли, который его дядя приобрел десятилетия назад. Над крышей дома нависали огромные густые кроны деревьев, так что в любую жару Валдир держал окна открытыми. Ему нравилось слышать доносившийся с улицы отдаленный шум. В четверть четвертого он увидел, как незнакомый мужчина остановился перед его конторой. Мужчина определенно был иностранцем, наверняка американцем. Валдир понял, что это и есть мистер О'Рейли.

Секретарь принес им кафесино — крепкий сладкий черный кофе, который бразильцы весь день пьют из крохотных чашечек и к которому Нейт мгновенно пристрастился. Он сидел в кабинете Валдира — они сразу же начали называть друг друга по имени — и любовался обстановкой: скрипучий вентилятор под потолком, открытые окна, аккуратные ряды пыльных папок на полках за спиной Валдира, облупившийся деревянный пол. Нельзя сказать, что в кабинете царила прохлада, но и нестерпимой жары тоже не было. Нейту показалось, что он попал в фильм, снятый лет пятьдесят назад.

Валдир позвонил в Ди-Си, связался с Джошем, перекинулся с ним парой слов и протянул через стол трубку Нейту.

— Привет, Джош, — сказал Нейт и по голосу Джоша понял, что тот испытал облегчение. О'Рейли доложил шефу, как прошло путешествие до Корумбы, особо подчеркнув, что пребывает в отличной физической форме, все еще трезв и с нетерпением ждет дальнейших приключений.

Валдир тактично углубился в какую-то папку в углу кабинета, всем своим видом давая понять, что разговор его ничуть не интересует, но ловил каждое слово. Почему это Нейт О'Рейли так гордится тем, что он трезв?

Когда разговор был окончен, Валдир достал и развернул на столе огромную навигационную карту штата, занимавшего территорию не меньше Техаса, и ткнул пальцем в Пантанал. Никаких дорог, тем более шоссейных, сотни тысяч квадратных миль болот — так говорилось в одной из многочисленных справок, которыми снабдил Нейта Джош.

Пока они изучали карту, Валдир закурил. Он проделал некоторую работу заранее. Вдоль левого края карты, на границе с Боливией, стояло четыре красных крестика.

— Здесь живут дикие племена, — сказал он, указывая на крестики. — Гуато и ипики.

— Сколько человек они насчитывают? — спросил Нейт, склоняясь над картой и впервые осматривая ареал, который ему предстояло прочесать в поисках Рейчел Лейн.

— Точно никто не знает, — ответил Валдир, медленно и четко выговаривая слова. Он очень старался произвести впечатление на американца своим английским. — Сто лет назад их было гораздо больше. Но с каждым поколением племена сокращают свою численность.

— Они как-то связаны с внешним миром? — поинтересовался Нейт.

— Очень мало. Их культура вот уже тысячу лет не претерпевала изменений. Они торгуют немного с теми, кто плавает по реке, и у них нет никакого желания менять свою жизнь.

— Известно ли, где среди них работают миссионеры?

— Трудно сказать. Я разговаривал с министром здравоохранения штата. Я знаком с ним лично. В министерстве знают лишь, что миссионеры там есть. Беседовал я также и с представителем нашего Бюро по делам индейцев. — Валдир указал на два из четырех крестиков. — Здесь живут гуато. Вероятно, миссионеры работают где-то среди них.

— Вы знаете их имена? — как бы между прочим спросил Нейт: согласно справке Джоша, Валдиру имя Рейчел Лейн не называли, сказали лишь, что женщина, которую они ищут, работает на ВОМП.

Валдир улыбнулся и покачал головой:

— Это было бы слишком просто. Да будет вам известно, в Бразилии работает по меньшей мере двадцать американских и канадских миссионерских организаций. Получить доступ в нашу страну нетрудно и передвигаться в ней можно совершенно свободно. Никому дела нет до того, кто куда ездит и чем занимается. Раз они миссионеры, мы считаем их хорошими людьми.

Нейт ткнул пальцем в Корумбу, затем — в ближайший к нему крестик:

— Сколько времени понадобится, чтобы добраться отсюда — сюда?

— Это зависит от того, на чем добираться. На самолете — около часа. По реке — от двух до пяти дней.

— Тогда почему не летать туда на самолете?

— Это не так просто, — ответил Валдир, доставая другую карту. Развернув, он расстелил ее поверх первой. — Вот топографическая карта Пантанала. Это фазенды.

— Что?

— Фазенды. Большие фермы.

— А я думал, там сплошные болота.

— Нет. Многие районы осушены достаточно, чтобы заниматься там животноводством. Фазенды были основаны лет двести назад и до сих пор используются пантанальцами. Подобраться по реке можно далеко не ко всем, так что здесь широко используют маленькие самолеты. Их маршруты прочерчены синими линиями.

Нейт отметил, что вблизи индейских поселений таких линий очень мало.

— Но даже если перелететь в нужный район на самолете, до индейцев оттуда придется добираться на лодке, — продолжил Валдир.

— А какие там посадочные полосы?

— Все — травяные. Иногда траву стригут, иногда — нет. Но самая большая проблема — коровы.

— Коровы?

— Да, коровы любят траву. Иногда невозможно приземлиться, потому что коровы пасутся на посадочной полосе, — пояснил Валдир без тени юмора.

— А разве их нельзя прогнать?

— Можно, если хозяева оповещены о вашем прибытии. Но там нет телефонов.

— На фазендах нет телефонов?

— Ни одного. Они совершенно изолированы.

— Значит, на самолете я в Пантанал не попаду. Тогда наймем на месте судно, чтобы искать индейцев?

— Нет. Суда, равно как и проводники, есть только в Корумбе.

Нейт внимательно разглядывал карту, особенно реку Парагвай, которая петляла и извивалась, устремляясь на север, туда, где находились индейские поселения. Где-то у этой реки, можно надеяться, не слишком далеко от нее, посреди обширных болот живет скромная слуга Божия, живет в душевном мире и покое, не рассуждая о будущем, а лишь кротко проповедуя среди своей паствы, думал Нейт. И ее ему следует отыскать.

— Я бы хотел по крайней мере полетать над этими районами, — сказал он.

Валдир снова развернул первую карту.

— Я могу найти самолет и пилота.

— А как насчет судна?

— Над этим я работаю. Сейчас сезон разлива рек, большинство судов уже зафрахтовано. Вода поднялась, в это время года движение по рекам особенно оживленное.

Как мило со стороны Троя покончить с собой в сезон разлива рек. По сведениям фирмы, дожди здесь начинаются в ноябре и продолжаются до февраля, в это время низинные районы и большинство фазенд оказываются затопленными.

— Должен вас, однако, предупредить, — сказал Валдир, закуривая очередную сигарету, — что полеты над этой местностью небезопасны. Самолеты маленькие, и если что-то случается с мотором, ну… — Он запнулся, выкатил глаза и пожал плечами, давая понять, что тогда никакой надежды нет.

— Что — ну?

— Там нет места для аварийной посадки. Один самолет полетел туда месяц назад. Его нашли на берегу реки облепленным аллигаторами.

— А что случилось с пассажирами? — спросил Нейт, страшась услышать ответ.

— Задайте этот вопрос аллигаторам.

— Давайте сменим тему.

— Еще кофе?

— Да, пожалуйста.

Валдир велел секретарю принести еще кофе, а они тем временем, подойдя к окну, стали смотреть на улицу.

— Кажется, я нашел проводника, — сказал Валдир.

— Отлично. Он говорит по-английски?

— Да, и очень хорошо. Это молодой человек, только что демобилизовался из армии. Чудесный мальчик. А его отец был шкипером здесь, на реке.

— Вот это хорошо.

Валдир подошел к столу и снял телефонную трубку. Секретарь принес Нейту еще чашечку кафесино, который он потягивал, стоя у окна. На противоположной стороне был маленький бар: три столика на тротуаре под навесом. На красном щите красовалась реклама пива «Антарктика». За одним из столов сидели два человека в брюках и рубашках с короткими рукавами, перед каждым стоял высокий бокал с этим пивом. Картинка идеальная: жара, хорошее настроение и холодное пиво, которым наслаждаются в тени двое друзей.

У Нейта вдруг закружилась голова. Реклама пива затуманилась, картинка перед глазами то исчезала, то возникала вновь, сердце бешено колотилось, и стало трудно дышать.

Он оперся о подоконник, чтобы не упасть. Руки дрожали, поэтому чашечку пришлось поставить на стол. Валдир находился у него за спиной и, ничего не замечая, бойко тараторил в трубку по-португальски.

На лбу у Нейта выступили капельки пота. Казалось, он ощущает на языке вкус пива. Так всегда начиналось очередное падение. Пробоина в броне. Трещина в плотине. Разлом в каменной стене решимости, которую они с Серхио старательно возводили четыре месяца. Нейт сделал глубокий вдох и взял себя в руки. Минутная слабость должна исчезнуть.

Нейт знал, что она исчезнет. Он проходил это уже много раз.

Пока Валдир, повесив трубку, докладывал ему о том, что пилот не хочет никуда лететь в сочельник, Нейт схватил чашку и залпом осушил ее, потом вернулся на свое место под скрипучим вентилятором.

— Предложите ему больше денег, — сказал он.

Мистер Джош Стэффорд проинформировал Валдира, что денег на миссию О'Рейли экономить не следует.

— Он перезвонит через час, — ответил Валдир.

Нейт собрался уходить, но прежде чем покинуть офис Руиса, достал свой великолепный сотовый телефон. Валдир научил его вызывать оператора связи, говорящего по-английски. Для пробы Нейт набрал номер Серхио и услышал автоответчик. Потом он позвонил своей секретарше Элис и пожелал ей веселого Рождества.

Телефон работал отлично, и Нейт гордился собой. Поблагодарив Валдира, он вышел из кабинета. До конца дня у них еще будет возможность поговорить.

Нейт направился к реке, находившейся всего в двух кварталах от офиса Валдира, и увидел там небольшой парк. Рабочие расставляли кресла для предстоящего концерта. В середине дня влажность стояла чудовищная, рубашка Нейта пропиталась потом и прилипла к груди. Ощущение, охватившее О'Рейли в кабинете Валдира, напугало его больше, чем он хотел в этом себе признаться. Усевшись у края стола, предназначенного для пикников, Нейт стал смотреть на расстилающийся впереди великий Пантанал. Откуда ни возьмись появились подростки, предлагавшие марихуану.

Она была расфасована по маленьким пакетикам, пакетики лежали в деревянной коробочке. Нейт отмахнулся — может быть, когда-нибудь потом, в другой жизни.

Музыканты начали настраивать гитары. По мере того как солнце садилось за горы на боливийском берегу, парк наполнялся людьми.

Глава 12

Деньги сработали. Пилот все же согласился лететь, но настаивал, чтобы они отправились рано утром и вернулись в Корумбу уже к полудню: у него маленькие дети, сердитая жена и, в конце концов, сегодня сочельник. Валдир пообещал, что так и будет, успокоил его и вручил приличный задаток наличными.

Задаток получил также и Жеви, проводник, которого Валдир нанял на неделю. Двадцатичетырехлетний Жеви был не женат и поднимал тяжести своими толстенными ручищами. В вестибюль отеля «Палас» он ворвался в широкополой шляпе, хлопчатобумажных шортах, черных армейских ботинках, майке без рукавов и с торчащим из-за пояса сверкающим охотничьим ножом — видимо, на случай, если придется с кого-нибудь сдирать кожу. Стиснув руку Нейта, он потряс ее и сказал с широченной улыбкой:

— Бум диа!

— Бум диа… — ответил Нейт, стиснув зубы, — у него хрустнули пальцы. Нож тоже не укрылся от его взгляда: лезвие имело не менее восьми дюймов длины.

— Вы говорите по-португальски? — обрадовался Жеви.

— Нет. Только по-английски.

— Никаких проблем, — сказал парень, ослабив наконец свою смертельную хватку. — Я говорю по-английски. — Он произносил слова с сильным акцентом, но пока Нейт все понимал. — Выучился в армии, — с гордостью сообщил Жеви.

Он был из тех, кто мгновенно располагает к себе: взял у Нейта кейс, сказал что-то приятное девушке за стойкой администратора — та вспыхнула и приняла его слова благосклонно.

Его грузовичок представлял собой семисотпятидесятикилограммовый «форд-пикап» 1978 года — самый большой автомобиль, какой Нейту доводилось видеть в Корумбе. Похоже, машина была готова бороздить джунгли на своих широких скатах, с мощными клыками на переднем бампере и фарами, забранными густой решеткой. Кузов без крыльев был выкрашен под цвет листвы тенистого дерева. Кондиционера, разумеется, не было.

Они с ревом помчались по улицам, лишь немного притормаживая на красный свет светофоров, полностью игнорируя знаки «стоп» и распугивая автомобилистов и мотоциклистов, шарахавшихся от «танка» Жеви. То ли нарочно, то ли по недосмотру глушитель работал плохо. Мотор ревел, и Жеви, вцепившемуся в руль и напоминавшему мотогонщика, приходилось кричать. Нейт не мог разобрать ни слова. Он улыбался и кивал, как идиот, думая лишь о том, чтобы не вывалиться: упершись ногами в пол, он одной рукой крепко держался за оконную раму, другой прижимал к себе кейс. Перед каждым перекрестком у него замирало сердце.

Судя по всему, местным водителям был хорошо знаком стиль вождения, при котором правила дорожного движения, если таковые тут вообще существовали, не обязательно было соблюдать. Никаких следов аварий и тяжелых несчастных случаев тем не менее не наблюдалось. Все, в том числе и Жеви, успевали в последний момент либо остановиться, либо крикнуть, либо увернуться.

Аэропорт оказался пустым. Они припарковались у маленького терминала и прошли на бетонированную площадку, где, привязанные цепями, стояли четыре маленьких самолета. Рядом с одним возился пилот. Они с Жеви поприветствовали друг друга по-португальски. Если Нейт понял правильно, пилота звали Милтон. Он держался благожелательно, но всем видом давал понять, что предпочел бы никуда не лететь и вообще не работать накануне Рождества.

Пока бразильцы разговаривали, Нейт осмотрел самолет.

Машину давно следовало бы покрасить, и это обстоятельство его немало смутило. Если самолет такой облезлый внешне, может ли он быть намного лучше внутри? Резина шасси совсем истерлась. Под тем местом, где находился мотор, виднелись масляные пятна. Это была старая одномоторная «Сессна-206».

Заправка заняла минут пятнадцать, и приблизительно в десять часов утра самолет, протащившись по взлетной полосе, стартовал. Нейт достал из глубокого кармана шортов цвета хаки чудо-телефон и позвонил Серхио.

Милтона все больше беспокоила темная туча, двигавшаяся с запада на восток. Они летели на север, так что встреча казалась неизбежной. Жеви откинулся назад и прокричал:

— Ему не нравится небо вон там!

Нейту оно тоже не нравилось, но он не был пилотом. Не зная, что ответить, он просто пожал плечами.

— Понаблюдаем за ним несколько минут, — сказал Жеви.

Милтон хотел вернуться домой. Нейт хотел хотя бы сверху взглянуть на индейские поселения. У него все еще была надежда, что удастся каким-то образом долететь до Рейчел и, чем черт не шутит, умыкнуть ее в Корумбу, где они смогут пообедать в каком-нибудь симпатичном кафе и обсудить проблемы наследства ее отца. Но надежда эта была слабой и быстро угасала.

Нельзя сбрасывать со счетов и вертолет. Наследство Троя, несомненно, выдержит подобный расход. Если Жеви удастся найти нужное поселение и клочок земли, куда можно будет посадить машину, Нейт вмиг найдет вертолет.

Однако все это были лишь мечты.

Вот еще одна маленькая фазенда, расположенная вблизи реки. В иллюминаторы застучали капли дождя, и Милтон снизился до двух тысяч футов. Слева тянулась впечатляющая горная цепь, находившаяся гораздо ближе, чем река, змейкой извивавшаяся прямо под ними в густом лесу.

Неожиданно, перевалив через горные вершины, на них обрушился ураган. Небо мгновенно потемнело, ветер стал бросать «сессну» из стороны в сторону. Каждый раз, когда она резко ныряла, голова Нейта ударялась о потолок кабины. Его обуял ужас.

— Поворачиваем! — прокричал Жеви. В его голосе не было спокойствия, которое хотел бы уловить Нейт.

Лицо Милтона оставалось непроницаемым, однако хладнокровный авиатор снял солнцезащитные очки, и на лбу у него выступила испарина. Самолет заложил крутой вираж вправо, к востоку, потом к юго-востоку, но когда они завершили разворот, им открылось жуткое зрелище: небо над Корумбой было совершенно черным. О том, чтобы лететь туда, не могло быть и речи. Милтон быстро повернул на восток и что-то сказал Жеви.

— Мы не можем лететь в Корумбу! — прокричал тот Нейту. — Он хочет поискать фазенду. Мы там приземлимся и подождем, пока ураган утихнет. — Голос его звучал напряженно, и акцент стал намного заметнее.

Нейт кивнул — что еще он мог сделать? Голова, болевшая после первого сокрушительного удара о потолок, продолжала мотаться и биться. Его начало выворачивать наизнанку.

В течение нескольких минут казалось, что «сессне» удастся выйти из урагана. Самолет любого размера способен уцелеть в вихре, успокаивал себя Нейт. Он потер макушку и решил не смотреть назад, на тучи. Но теперь они наплывали со всех сторон.

Дождь молотил по обшивке. Ветер завывал. Тучи, клубясь, неслись мимо. Ураган поглотил их, самолетик швыряло вверх и вниз, из стороны в сторону. На две долгие минуты Милтон вообще потерял управление из-за вибрации.

Сейчас он был похож не на летчика, пилотирующего самолет, а на ковбоя, безуспешно пытающегося обуздать дикую лошадь.

Нейт смотрел в окно, но ничего не видел: ни воды, ни болот, ни маленьких симпатичных фазенд с длинными посадочными полосами. Вжавшись в кресло, он стиснул зубы и с огромным трудом сдерживал рвоту.

Воздушная яма — самолет менее чем за две секунды рухнул вниз на сотню футов, и у всех троих мужчин вырвался крик. Нейт очень громко воскликнул: «А, черт!» — двое других выругались по-португальски. Но их голоса утонули в ставших почти осязаемыми волнах страха.

Потом наступил очень короткий миг затишья. Милтон рванул штурвал, и самолет резко пошел носом вниз. Нейт, сидевший у него за спиной, обхватил себя руками и в первый — Бог даст и в последний — раз в жизни почувствовал себя камикадзе. Сердце неистово колотилось, желудок застрял где-то в горле. Закрыв глаза, он подумал о Серхио, о своем гуру, который в Уолнат-Хилле учил его медитировать по системе йогов. Он пытался медитировать, пытался молиться, но в падающем самолете это оказалось невозможным. Несколько секунд отделяли их от смерти.