Магнус Чейз и боги Асгарда. Книга 3. Корабль мертвецов Риордан Рик
– Какая встреча! О тебе каких только чудес не рассказывают!
Квасир, будучи самым мудрым на свете существом, по-хорошему должен был ответить: «Простите, ребята, у меня срочные дела» и уйти подобру-поздорову.
Однако, к несчастью, Квасир был не только мудрый, но еще и добрый. Поэтому он учтиво поднял руку:
– Здравствуйте, славные гномы! И правда, я Квасир. Чем я могу служить вам?
Фьялар с Гьяларом переглянулись, словно не веря своей удаче.
– Э-э… гхм… а не согласишься ли разделить с нами трапезу? – Гьялар махнул рукой в сторону ближайшего склона. Там виднелся вход в пещеру, занавешенный драным куском кожи.
– Нам совсем неинтересно убивать тебя, – заверил Фьялар. – Или красть твое имущество. Или выкачивать из тебя кровь, которая, по всей вероятности, обладает немыслимыми волшебными свойствами. Мы просто хотим проявить гостеприимство!
– Я тронут, – улыбнулся Квасир. – Однако нынче вечером меня ждут в Мидгарде. Многим людям нужна моя помощь.
– Ах да, – закивал Фьялар. – Ты же любишь… помогать людям. – Гном произнес это с такой интонацией, точно говорил: «Ты же любишь тухлое мясо». – Но, видишь ли, так вышло, что и у нас тоже приключились немалые трудности. С квартальной налоговой выплатой.
Квасир участливо нахмурился:
– Понятно. Эти выплаты подчас нелегко рассчитать.
– Да! – Гьялар хлопнул в ладоши. – Ты не мог бы помочь нам, о Мудрейший?
Это был такой момент, как в фильме ужасов, когда ты во всю глотку хочешь заорать: НЕ ДЕЛАЙ ЭТОГО! Но Квасирова сострадательность оказалась сильнее его мудрости.
– Что ж, – вздохнул Квасир. – Давайте взглянем на ваши бумаги.
И он последовал за гномами в их пещеру.
Я сгорал от желания кинуться за ними, предупредить Квасира, но мои ноги словно приросли к земле. И вот внутри пещеры раздался пронзительный крик. Это кричал Квасир. Через несколько мгновений я услышал звук, похожий на гудение цепной пилы. А потом жидкость полилась в котел. В этом месте я бы обязательно проснулся, если бы мог.
Но сон продолжался, только он снова изменился.
Рядом со мной возвышался трехэтажный особняк в колониальном стиле, выходивший фасадом на парк. Это, наверное, Салем или Лексингтон, в общем, один из этих сонных городишек с богатой историей неподалеку от Бостона[40]. Вход обрамляли белые колонны. Воздух был напоен медвяным ароматом жимолости. На флагштоке реял американский флаг. До того идиллическая картинка – прямо ни дать ни взять Альфхейм, только солнце не выжигает глаза.
Дверь распахнулась, и по кирпичным ступеням скатилась худенькая фигурка. Как будто ее вышвырнули из дома.
Алекс Фьерро лет четырнадцати – на пару-тройку лет моложе, чем нынешняя. По левому ее виску стекал ручеек крови. Упав, Алекс ободрала ладони и коленки и теперь ползла на четвереньках по дорожке, оставляя за собой алые капли. Будто рисовала на цементе губкой.
Напуганной она не выглядела. Скорее сердитой и обиженной. И в глазах у нее застыли бессильные слезы.
В дверях появился мужчина средних лет – коротко стриженные темные волосы с проседью, идеально отутюженные черные широкие брюки, начищенные до блеска черные ботинки и накрахмаленная сорочка – такая белая, что аж глазам больно. Я так и услышал голос Блитцена: «Сэр, вам просто необходим яркий акцент!»
Сложением мужчина походил на Алекс – такой же худощавый. И лица у них были красивые на один манер: черты правильные, но очень уж резкие. Как грани бриллианта: издали восхищайся на здоровье, но попробуй тронь – обрежешься.
В облике мужчины, казалось бы, не проступало ничего пугающего. Он не был высоким или мощным. Он выглядел как банковский служащий. И все же что-то очень жуткое ощущалось в жесткой линии его подбородка, в пристальном взгляде, в том, как он стискивал зубы и кривил рот. Мимика у него была какая-то неживая, нечеловеческая. Мне ужасно хотелось защитить от него Алекс, но я не мог шевельнуться.
Мужчина взвешивал в руке что-то керамическое размером с футбольный мяч – что-то похожее на бело-коричневое яйцо. Я присмотрелся. Предмет оказался бюстом с двумя разными лицами бок о бок.
– БЫТЬ НОРМАЛЬНЫМ! – Мужчина швырнул скульптуру в Алекс. Бюст разлетелся, грянувшись о цементную дорожку. – Нормальным ребенком! Вот все, чего я требую от тебя! Неужели это так дьявольски трудно?!
Алекс с трудом поднялась на ноги и повернулась к отцу. Лиловая юбка прикрывала колени, затянутые в черные легинсы. Зеленая безрукавка не защитила руки при падении – локти Алекс в результате напоминали отбивную. Волосы у нее во сне были длиннее, чем сейчас; зеленый хвост торчал из темного затылка, как пламя в камине у Эгира.
– Я и есть нормальная, отец. – Последнее слово Алекс прошипела, будто ей неприятно было даже произносить его.
– Никакой больше помощи от меня не жди. – Его голос звучал сурово и холодно. – И никаких денег тоже.
– Не нужны мне твои деньги!
– Вот и прекрасно! Значит, больше достанется моим настоящим детям. – Он плюнул себе под ноги. – У тебя ведь были такие дарования. У тебя есть склонность к ремеслу, почти как у твоего деда. И что с тобой стало теперь?
– К искусству, – поправила Алекс.
– Что?
– К искусству. Не к ремеслу.
Ее отец презрительно махнул в сторону глиняных осколков:
– Это не искусство. Это мусор.
Алекс не сводила глаз с отца. Воздух меж ними сделался сухой, горький. Каждый, судя по всему, ждал, что другой сделает первый шаг: извинится, отступит или разорвет навсегда нить, что их связывает.
Алекс ничего этого не сделала.
Ее отец разочарованно покачал головой, как будто удивляясь, как он докатился до такого. А потом развернулся и ушел в дом, хлопнув дверью.
И внезапно я проснулся.
– ЧТО?!
– Да не бойся, соня. – Надо мной стояла Алекс Фьерро. Нынешняя Алекс, одетая в вырвиглазный желтый плащ. Может, наш драккар уже начал ее понемногу поглощать? Оказалось, возле моей головы Алекс брякнула на палубу целую походную кухню – вот откуда разбудивший меня грохот. И вдобавок кинула яблоко мне в руки. – Завтрак подан. И обед заодно.
Я протер глаза. Мне казалось, я все еще слышу голос ее отца и чувствую медовый запах жимолости.
– И сколько я спал?
– Почти шестнадцать часов, – сообщила она. – Ты немногое пропустил, так что мы решили тебя не будить. Но теперь пора вставать.
– Почему?
Я уселся в спальном мешке. Друзья сновали по палубе – отвязывали лини, закрепляли весла. В воздухе висела зябкая морось. Наш драккар пришвартовался к длинной набережной. Одетые в камень берега реки терялись среди кирпичных домов. Все это сильно смахивало на Бостон.
– Добро пожаловать в Йорвик, – провозгласил Хафборн. – Ну, или как его нынче именуют, в Йорк.
Глава XVII
Каменная стена сидит в засаде
Если вам вдруг любопытно, Старый Йорк ни капли не похож на Новый. То есть на Нью-Йорк.
Старый Йорк куда старее.
Магнус Чейз, талантливый экскурсовод, к вашим услугам. Добро пожаловать.
Хафборн Гундерсон не испытал благоговейного восторга по поводу возвращения в места боевой славы.
– Ни один порядочный викингский город не стоит так далеко от моря, – ворчал он. – И чего Ивару взбрело в голову морочиться с этим местом? Мы целое утро потеряли, пока тут плыли: двадцать пять миль вверх по реке Уз.
– По какой реке? – переспросил я. – Ус?
– Да не ус, а Уз, – расплывшись в улыбке, поправил Ти Джей. – Рифмуется со словом «союз». Я об этой реке читал в путеводителе!
Тьфу ты! Со словом «союз» рифмуется всякая фигня. Например, «груз». Или «шлюз». Или «картуз». И главное, бесит, что Ти Джей так много знает об Англии. Ну да, конечно, если полторы сотни лет слоняешься по Вальгалле, то уж как-нибудь забредешь в библиотеку. А библиотека там шикарная.
Я глянул через левый борт. Мутноватая зеленая вода бурлила и вспучивалась вокруг бортов. Дождь залепил внахлест всю реку. Даже имея за плечами школу Перси Джексона, я бы точно не хотел очутиться за бортом.
– Чувствуешь их, да? – Хафборн стиснул топор, будто намеревался покрошить в салат воды реки Уз. – Ватнавэттир.
Хафборн так сказал это слово, как обычно говорит о чем-то по-настоящему ужасном. Он примерно так произносит слова «трусость» или «машинка для стрижки бороды».
– А кто они? – осведомился я.
– И у них попроще-то имечко есть? – добавила Алекс.
– Это духи природы, – пояснила Мэллори. – У нас в Ирландии похожие легенды. Мы зовем этих существ эх-ушкье, водяные лошади.
Хафборн презрительно фыркнул:
– У вас похожие легенды, потому что вы все сперли у скандинавов.
– Вранье, – прорычала Мэллори. – Кельты сложили в Ирландии свои легенды задолго до того, как понаехали вы, деревенщины.
– Деревенщины? Да мы вам Дублинское королевство основали! Хоть что-то стоящее на вашем жалком островке!
– И все-таки… – Самира вклинилась между двумя рассвирепевшими голубками. – Эти водяные лошади опасны?
Хафборн насупился:
– Они собираются в табуны и, если их разозлить, бросаются врассыпную и могут погубить корабль. Сейчас они к нам не лезут, но это наверняка потому, что их сбивает с толку желтый цвет. А если у кого достанет ума их коснуться…
– Они прилепятся к коже, – подхватила Мэллори, – стащат тебя в воду и утопят.
Желудок у меня словно клещами сдавило. Один раз я так уже прилепился к волшебному орлу, и тот разнес чуть не пол-Бостона, используя меня в качестве шар-бабы. Перспектива свалиться в Уз представлялась мне еще менее заманчивой.
Алекс обняла за плечи Мэллори и Хафборна:
– Вот и ладно. Вы оба большие знатоки этих самых водяных лошадей. Поэтому вы остаетесь на борту и защищаете «Большой банан». А остальные идут охотиться за великанами.
– Но я ведь могу просто превратить корабль в носовой платок… – начал было я.
– Вот уж нет! – запротестовал Хафборн. – Я, знаешь ли, в гробу видал этот Йорвик. И пользы от меня там никакой. За двенадцать-то сотен лет местечко, надо думать, изменилось. Я остаюсь охранять корабль, но Мэллори тут определенно лишняя.
– Почему это? – возмутилась Мэллори. Она буравила Хафборна взглядом, положив ладони на рукояти ножей. – Ты вот знаешь хоть одну гаэльскую песню для усмирения водных лошадей? Нет уж, корабль я тебе не доверю.
– Это я его тебе не доверю!
– Ребята! – Самира подняла руки, как рефери на ринге. Она небольшая охотница сквернословить, но сейчас было видно, что ее так и подмывает нарушить запрет на ругань. Как только тебе запрещают что-то делать, как тут же тебе позарез надо делать именно это. И почему так? – Если вы оба остаетесь на корабле, то и я остаюсь, – заявила Сэм. – С лошадьми я ладить умею. И летать могу. А дойдет до драки… – Она коснулась запястья, и ее копье вытянулось в полную длину. – Я сумею за нас постоять. И вас двоих разнять сумею, если сцепитесь.
Хафборн и Мэллори разом скисли. А это означало, что Сэм нашла отличный выход.
– Усекли, что сказала дама? – спросила Алекс. – Итак, в составе десантной группы я, Ти Джей и Блондинчик.
– Чудесно! – Ти Джей радостно потер руки. – Жду не дождусь отблагодарить англичан.
И ведь Ти Джей не шутил.
Мы шагали по узким улочкам Йорка под противным моросящим дождичком, а он приветствовал всех встречных и норовил каждому пожать руку.
– Здравствуйте! – говорил он. – Я из Бостона. Спасибо вам, что не поддержали конфедератов.
Местные жители реагировали по-разному. Кто-то нервно шарахался, кто-то рычал: «Отвали!», а некоторые сыпали такими словечками, что впору было заподозрить в них потомков Хафборна Гундерсона.
Но Ти Джея это не останавливало. Он гордо шествовал по городу, махая и кивая прохожим.
– Я все для вас сделаю! – возвещал он. – Я ваш должник. – Он повернулся ко мне, лучась улыбкой. – До чего тут хорошо! И народ какой приветливый!
– М-м-м, ну да. – Я скользил взглядом по низким крышам. Если в этом городе где-то скрывается великан, то обнаружить его совершенно не проблема. – Если вы были бы йотунами в Йорке, где бы вы прятались? – спросил я друзей.
Алекс встала у столба с уличными указателями. С зелеными волосами, выбивающимися из-под желтого капюшона, она напоминала панка, который почему-то решил податься в промоутеры замороженных рыбных палочек.
– Давайте-ка начнем отсюда. – Алекс показывала на самую верхнюю стрелку. – Викингский центр Йорвик.
Вполне сойдет за отличный план. Все равно никакого другого у нас не было.
И мы пошли по стрелке, петляя по кривым узким улочкам с кирпичными домами, пабами и витринами. Чем-то все это смахивало на Норт-Энд, старый район на севере Бостона. Только в Йорке всякой исторической мешанины гораздо больше. Викторианское кирпичное здание стоит впритык к средневековому домишке, а тот подпирает какую-то эклектичную постройку елизаветинских времен, рядом с которой вам предлагают услуги солярия: двадцать минут за пять фунтов.
Прохожие нам попадались редко. И машин тоже было немного. Может, сегодня праздник? Или местный народ разбежался по окрестным холмам, прознав, что желтое викингское судно вошло в реку и собирается напасть на город.
Впрочем, как бы то ни было, оно и к лучшему. Потому что иначе Ти Джей останавливался бы на каждом шагу, чтобы засвидетельствовать почтение англичанам. И это изрядно бы нас притормозило.
Мы шли по улице под названием Мясные Ряды. С точки зрения рекламы, название так себе, но зато честное. Проехать тут мог разве что велосипед, да и то если велосипедист тощий как палка. Дома словно отражались в кривом зеркале: верхние этажи нависали над мостовой под немыслимыми углами. И каждый следующий этаж выдавался вперед сильнее предыдущего. Казалось, топни мы ногой не в том месте – и вся эта конструкция повалится. Так что я вздохнул с облегчением, когда мы вышли на улицу пошире.
Наконец указатель привел нас на пешеходную улицу с магазинами. Там же стояло невысокое зеленое здание, увешанное разноцветными вывесками: ВИКИНГИ! ОЖИВШАЯ СТАРИНА! УПОИТЕЛЬНОЕ ПОГРУЖЕНИЕ В ИСТОРИЮ!
Все это выглядело весьма привлекательно, но все портила одна-единственная надпись на дверях: ЗАКРЫТО.
– Ну вот. – Ти Джей подергал дверную ручку. – Будем вламываться?
А что толку? Это всего-навсего музей для туристов. Упоительное погружение в историю – звучит, конечно, замечательно, но после Вальгаллы наверняка все здесь покажется полнейшим отстоем. И в музейную лавку мне ходить незачем. Обойдусь как-нибудь без викингских сувениров. Мне рунного кулона (он же говорящий меч) хватает за глаза и за уши.
– Слушайте, – как-то напряженно произнесла Алекс, – мне показалось или эта стена двигалась?
Я проследил за ее взглядом. Перед нами простиралась пешеходная площадь. На противоположной ее стороне стоял супермаркет «Теско-экспресс», а от него тянулась грубо отесанная стена из крошащегося известняка. Выглядела она старой – как остатки замка или городских укреплений.
То есть это я сперва так подумал. Пока стена не зашевелилась.
Несколько раз мне доводилось видеть, как Самира выходит из укрытия, созданного камуфляжным хиджабом. Она как будто появлялась из ствола дерева, или из чисто белой стены, или из витрины пончиковой «Данкин Донатс». Смотришь на такое и чувствуешь, что крыша у тебя слегка кренится. Вот прямо как сейчас.
Я таращился на стену во все глаза и пытался осмыслить увиденное. Потому что никакая это была не полуразвалившаяся стена, а самый настоящий великан двадцати футов ростом! Весьма успешно притворявшийся стеной. Его коричнево-песочная кожа была вся в пупырышках, как у ящерицы под названием аризонский ядозуб. Косматую голову и бороду усеивали каменные крошки. Его туника и штаны из плотной холстины только усиливали его сходство со стеной. И что он, интересно, делает возле супермаркета? Может, решил вздремнуть, а может, попрошайничает. Или среди великанов попрошаек не водится?
Он выпучил на нас янтарные глаза. В отличие от всего остального тела они казались живыми.
– Славно, славно, – прогромыхал великан. – Уже целую вечность не хаживали викинги к Викингскому центру. Сейчас я вас убью как миленьких!
– Здорово придумано, Алекс, – пискнул я. – По указателю к Викингскому центру, ага.
В кои-то веки Алекс обошлась без уничтожающей реплики. Она уставилась на великана, разинув рот. Капюшон свалился с головы.
Винтовка дрожала в руках у Ти Джея, как волшебная лоза в руках удачливого искателя.
Да и я, признаться, струхнул. Нет, великанов-то я встречал и повыше ростом. Я навидался их всяких: великаны в орлином обличье, огненные великаны, пьяные в дым великаны и даже великаны в цветастых рубашках для боулинга. Но прежде ни один великан не вышагивал прямо на меня из стены и не анонсировал бодрым голосом мое убийство.
Когда он стоял в полный рост, его плечи приходились вровень с крышами окружавших нас двухэтажек. Немногочисленные прохожие просто обходили его, как перекопанный участок улицы. Великан сгреб ближайшую опору телефонной линии и вырвал с корнем, оставив в тротуаре внушительную круглую яму. Когда он водрузил столб на плечо, я сообразил, что это его оружие – такая здоровенная кувалда, и асфальтовый боек у нее размером с джакузи.
– Раньше викинги были общительнее, – пробасил великан. – Я-то думал, они станут приходить в свой Викингский центр, суды устраивать или битвы. Ну, хоть бинго на худой конец! Но вы первые, кого я здесь вижу. – Он склонил косматую голову: выглядело это как сход лавины из колли. – Давно ли я тут сижу? Я, верно, задремал. Ну да ладно. Назовите мне ваши имена, воины. Чтоб мне знать, кого я убиваю.
В этом месте впору заверещать: «Мы взываем к законам гостеприимства!» Но неувязочка в том, что мы же не были в великаньем доме. Вряд ли законы гостеприимства действуют посреди улицы в человеческом городе.
– Ты великан Хрунгнир? – спросил я, отчаянно глуша в голосе пискляво-панические нотки. – Я Магнус Чейз. А это Томас Джефферсон-младший и Алекс Фьерро. Мы пришли с тобой договориться!
Лохматый каменный исполин огляделся:
– Ясное дело, я Хрунгнир. Тут разве есть другие великаны? Боюсь, ваша смерть обсуждению не подлежит, малыш эйнхерий. Однако можем посудачить о деталях, ежели желаешь.
Я сглотнул комок в горле:
– А откуда ты знаешь, что я эйнхерий?
Хрунгнир ухмыльнулся, показав зубы, больше напоминавшие зубцы на крепостной стене.
– От вас несет как от эйнхериев! А теперь довольно. О чем ты хотел договариваться – о быстрой кончине? Придушить тебя? Или предпочитаешь встретить славную гибель под моей подошвой с последующим соскребанием останков?
Я покосился на Ти Джея. Тот яростно замотал головой: «Только не подошва!»
Алекс так и стояла истуканом. Только смаргивала дождинки с ресниц.
– О величавый и каменистый Хрунгнир, – произнес я, – мы ищем мед Квасира.
Хрунгнир нахмурился; на скалистом лбу пролегли морщины, а кирпичные губы сложились в ломаную арку.
– Ну-ну. Затеяли, значит, поиграть в Одиновы игры? Фокус старины Бёльверка?
– Э-э… вроде того.
Хрунгнир усмехнулся:
– Где мед, я знаю. Был с Бауги и Суттунгом, когда они его перезахоранивали в новом месте.
– Ага, – кивнул я, а сам сделал зарубку в памяти насчет Бауги и Суттунга. Два новых имени в списке, озаглавленном «А это еще кто?». – Вот об этом мы и явились поговорить. Нам нужно знать, где мед! – И тут я добавил: – Назови свою цену, о Каменистый! – Будто кто меня за язык тянул.
Хрунгнир погладил бороду – щебень и каменная пыль щедро посыпались ему на тунику.
– Ну, ежели рассуждать о цене, то ваша смерть меня бы славно позабавила. – Великан пригляделся сначала к Ти Джею, потом ко мне. А потом его взгляд остановился на Алекс. – Ох! А от нее глиной пахнет! Ты, значит, обучена этому делу, так?
Я уставился на Алекс:
– Какому делу?
Алекс булькнула что-то невнятное.
– Прекрасно! – раскатисто прогудел Хрунгнир. – Давненько уже горным великанам не встречался достойный соперник. Возродим же наши древние бои двое на двое! Не на жизнь, а на смерть, а? Завтра на рассвете – годится?
Я сделал слабую попытку воспротивиться:
– Погоди, а может, посоревнуемся в целительстве?
– Или в бинго, – добавил Ти Джей. – Отличная штука – бинго.
– Нет! – взревел Хрунгнир. – Мое имя означает «буян», малыш эйнхерий. И нечего мне лапшу на уши вешать. Ишь, вздумали отговаривать меня от доброй схватки! Мы все устроим по нашим старинным правилам. Я буду сражаться против… Хмм.
Я в битву не рвался, но, если подумать, Джек и не таких великанов заваливал. Поэтому я поднял руку и сказал:
– Ну, хорошо, тогда я…
– Ты больно хлипкий. – Хрунгнир ткнул пальцем в Ти Джея. – Вызываю на бой его!
– ПРИНИМАЮ! – гаркнул Ти Джей и моргнул, словно говоря: «Спасибо тебе, милый папочка».
– Славно, славно, – обрадовался великан. – А мой помощник сразится с твоим помощником. И помощника тебе пусть сделает она!
Алекс попятилась, будто ее толкнули в грудь:
– Я… я не смогу. Я никогда…
– А ежели так, то я вас всех троих убью, – перебил ее Хрунгнир. – И меда Квасира вам вовек не видать.
Во рту у меня сделалось так же пыльно и сухо, как у великана в бороде.
– Алекс, о чем он вообще говорит? Что ты должна сделать?
По ее загнанному взгляду я понял, что она-то в курсе, о чем толкует Хрунгнир. Я такой взгляд у нее видел только раз: в ее первый день в Вальгалле, когда она решила, что застряла навсегда в одном гендере.
– Я… – Алекс нервно облизнула губы. – Ладно, ничего. Я все сделаю.
– Вот истинная сила духа! – одобрил Хрунгнир. – А маленький Блондинчик пускай побудет у тебя на побегушках. Ладно, я пошел творить себе помощника. И вам надлежит заняться тем же. Завтра на рассвете я жду вас в Конунгсгурте!
С этими словами великан развернулся и затопал прочь по улице. Прохожие сторонились его, вероятно, принимая за подгулявший автобус.
А я обернулся к Алекс:
– Давай объясняй уже. Что ты согласилась сделать?
Ее разноцветные глаза сейчас разнились больше обычного и как будто разбегались в стороны.
– Нужно найти гончарную студию, – выдохнула Алекс. – И очень быстро.
Глава XVIII
Я леплю из пластилина не на жизнь, а на смерть
«Вперед, умник! В гончарную студию!»
Согласитесь, герои обычно так не говорят.
Но тон Алекс не оставлял сомнений: речь о жизни и смерти. Ближайшая гончарная студия – заведение под названием «Землица» – как назло, оказалась на моей любимой улице Мясные Ряды. Я счел это дурным предзнаменованием. Мы с Ти Джеем топтались перед входом, а Алекс тем временем вела переговоры с владельцем. Наконец тот вышел, довольный как слон, держа в руках довольно толстую пачку цветных купюр.
– Развлекайтесь, молодежь! – крикнул он, просияв от уха до уха, и поспешил вниз по улице. – С ума сойти! Вот красота!
Ти Джей помахал ему вслед:
– Спасибо, что не вмешались в Гражданскую войну!
Мы вошли в студию; Алекс уже вовсе производила ревизию тамошнего инвентаря – рабочих столов, гончарных кругов, металлических стеллажей с недоделанными горшками, ящиков с инструментами и шкафа, забитого кусками сырой глины в пластиковых пакетах. В глубине студии виднелись две двери: одна, кажется, вела в небольшую уборную, вторая – в кладовку.
– Может, и получится, – пробормотала Алекс. – Как знать.
– Ты что, купила это место? – спросил я.
– Скажешь тоже. Просто взяла в единоличную аренду на двадцать четыре часа. И хорошо заплатила.
– В британских фунтах, – заметил я. – Откуда у тебя столько местной налички?
Она пожала плечами, не отвлекаясь от пересчитывания мешков с глиной:
– Это называется подготовка, Чейз. Я вычислила, что наш путь ляжет через Британию и Скандинавию. Поэтому я купила евро, шведские кроны, норвежские кроны и фунты. Приветик от моей семейки. Под «приветиком» я подразумеваю, что я это все стырила.
Я вспомнил, как в моем сне Алекс яростно бросила отцу: «Не нужны мне твои деньги!» Наверное, она имела в виду, что примет от него деньги только на собственных условиях. Это достойно уважения, правда. Но где она раздобыла столько разных валют, вот что уму непостижимо.
– Кончай пялиться, лучше помоги, – приказала она.
– Да я не пялюсь…
– Столы надо сдвинуть вместе, – командовала Алекс. – Ти Джей, сходи проверь, может, там в кладовке есть еще глина. Нам надо намного больше.
– Уже бегу! – И Ти Джей кинулся в кладовку.
Мы с Алекс сдвинули вместе четыре стола – получилась большущая рабочая поверхность, хоть в настольный теннис играй. Ти Джей приволок еще мешков с глиной. По моим прикидкам, теперь нам хватило бы на керамический «Фольксваген».
Алекс переводила взгляд с глины на гончарные круги и нервно постукивала ногтем большого пальца по губам.
– Времени мало, – пробормотала она. – Пока сушится, потом еще глазурование, потом обжиг…
– Алекс, – вмешался я, – если ты хочешь, чтобы от нас был толк, разъясни, что мы делаем.
Ти Джей незаметно отодвинулся от меня – подальше от греха, чтобы ненароком не угодить под Алексову гарроту.
Но Алекс ограничилась суровым взглядом:
– Я звала тебя на уроки лепки для начинающих в Вальгалле. А ты не пришел. Вот и пеняй теперь на себя.
– Но у меня же свое расписание… я на другом занятии был!
На самом деле меня просто не увлекала лепка из глины не на жизнь, а на смерть. Особенно, если обязательным пунктом программы было зашвыривание участников в печь для обжига.
– У горных великанов есть традиция под названием твейрвиги, – сказала Алекс. – Битва двое на двое.
– У викингов тоже есть, только ейнвиги, один на один, – добавил Ти Джей. – Вместо «твейр» – «ейн».
– Грандиозно, – выдохнул я.
– Ну да! Я читал об этом…
– Неужто в путеводителе?
Ти Джей потупился.
Алекс подхватила ящик с разными инструментами:
– Ну, правда, Чейз, некогда сейчас тебя просвещать. Ти Джей дерется с Хрунгниром. Я делаю глиняного воина, который дерется с великаньим глиняным воином. А ты на подхвате, или исцеляешь кого-нибудь, или еще что. Все просто, как дважды два.
Я уставился на мешки с глиной:
– Глиняный воин. То есть это типа волшебная керамика?
– Керамика для начинающих, – терпеливо повторила Алекс. – Ти Джей, приступай к нарезке кусков. Мне нужны полоски примерно в дюйм[41] толщиной, штук шестьдесят-семьдесят.
– Конечно! Я возьму твою гарроту?
Читать бесплатно другие книги:
