Лазурный дракон Василенко Владимир
– Царь! Хануман! – гордо выпрямившись, рыкнул ванар, поправляя меня. – Рожденный ветром и Познавший пустоту! Великий мудрец, равный небу!
С каждой фразой он становился все выше ростом, буквально на глазах увеличиваясь в размерах. Еще немного – и он нависал над нами уже трехметровым великаном. Голос его становился все более грозным и под конец рокотал, как раскаты грома.
– Перепрыгнувший океан и Дарующий жизнь! Обладатель могучих сил и великой доблести! Сжегший город Десятиглавого…
Он вдруг осекся, и морда его приняла озадаченное выражение. А заодно и сам он начал сдуваться, постепенно уменьшаясь до нормальных размеров.
– Эм… У меня вроде были еще какие-то титулы… – он почесал в затылке, пытаясь что-нибудь припомнить. – Много титулов! Но я их не очень часто повторяю, и кое-что позабылось.
Он повел рукой, и окружающая нас трава и даже кустарники вдруг полегли, прижимаясь к земле, так что мы оказались на почти ровной поляне. Сам же он, забросив посох на плечи, как коромысло, вразвалочку прошелся вокруг нас, разглядывая и чуть ли не обнюхивая. Остановился напротив Эдж и, скорчив жеманную рожицу, вдруг отвесил ей поклон. А потом выудил неизвестно откуда огромный красный цветок на тонком стебле и сунул ей чуть ли не в нос.
Ассасинка ошарашено замерла, но потом приняла подарок.
– Ну, спасибо, – буркнула она.
В ответ ванар расплылся в улыбке, стреляя глазками, как пьяная потаскушка в баре. И тут же подвалил к Кате. Та попятилась было от него, пытаясь спрятаться за Стинга, но лучник, хихикнул, наоборот, пихнул ее в спину, выталкивая вперед.
Хануман поклонился и ведьмачке и шумно втянул ноздрями воздух.
– Ммм, самки безволосых так сладко пахнут!
– Я не самка! – оскорбленно прорычала Ката.
– Да-а?!
Ванар в ужасе отшатнулся от неё, но потом принюхался и, сгорбившись, начал внимательно осматривать ее со всех сторон, уделяя особое внимание разного рода выпуклостям.
– Нет, не в том смысле, что я мужик.. – запротестовала, смутившись, Ката и даже, кажется, покраснела.
– А-а-а, все-таки Великий Хануман не ошибся! И то правда – ведь Великий Хануман никогда не ошибается, – на морде царя обезьян снова расплылась похабнейшая улыбка, а глазами он, похоже, не просто раздел бедняжку, а уже устало курил на балконе. Ну, или на ветке дерева. Уж не знаю, как там у этих ванаров принято.
– Просто отвали от меня! Мерзкая обезьяна!
Хануман вдруг выпучил глаза и надул щеки. Из ноздрей его один за другим повалились какие-то полупрозрачные шарики, которые он ловко собрал в ладонь.
– Позволь хотя бы угостить тебя сладчайшим виноградом с берегов Озера жизни, красавица!
Он с поклоном преподнес ведьмачке свой гостинец.
– Ты сдурел, что ли? Не буду я это есть!
– Да?
Ванар скорчил обиженную рожицу и понюхал виноградины. Потом закинул их в рот.
– Хм! А другая самка взяла цветок. Хотя цветок даже на десятую долю не такой вкусный, как виноград. Вы, безволосые, такие странные…
– Это мы-то странные?!
– Зачем ты разрушил алтарь? – осторожно спросил я, пытаясь сменить тему. – Его ведь построили твои подданные?
– Алтарь? Ах, да, алтарь!
Упоминание о постройке рядом с Источником привело рыжего ванара в ярость. Он снова бросился топтать несчастные обломки, непрестанно бормоча себе под нос. Выкрики его были бессвязны и больше похожи на бред, хотя и проскальзывали какие-то вспышки просветления.
– Они плохие! Негодные, негодные шаманы! О, я знаю… Я, конечно, знаю, что это все из-за него… Он шепчет им! Постоянно шепчет! Вестники, вестники… Какая чушь! Зачем он им это шепчет? Зачем они его слушают? Думают, он видит будущее? Как он может – у него ведь нет глаз!
– У кого нет глаз? – спросил я.
– У него! – отозвался ванар и взглянул на меня, как на идиота. – У того, кто постоянно шепчет, хотя у него и нет рта. А эти глупые шаманы слушают, слушают его! И не слушают своего истинного царя!
– Так покажи им, кто здесь хозяин! – усмехнулся Берс.
Хануман остановился и задумался. Но долго в этом состоянии не продержался. У него, по-моему, вообще настроение меняется каждые секунд пятнадцать.
– Нет-нет-нет, не могу! Хануман добр и справедлив. Он не может обратить свой гнев против своих подданных.
– Тогда, может, скажешь этому, который шепчет, чтобы не шептал? – предложил я.
Ванар снова посмотрел на меня снисходительно.
– Я знаю, что безволосые не очень умные. Но ты, похоже, чемпион тупоголовых! Как же я ему что-то скажу? У него же нет ушей!
Я с трудом подавил в себе волну раздражения – эта самодовольная обезьяна уже здорово действовала на нервы. К тому же чем дальше, тем становилось очевиднее, что у нее давно поехала кукушка.
– Ты полегче, волосатый! Я, между прочим, Мастер Воды и победитель черных генералов. А пройдет время – я и тебе брошу вызов!
Хануман воззрился на меня с удивлением и ужасом, но секунду спустя стало понятно, что это не более, чем притворство. Потому что он разразился таким хохотом, что не удержался на ногах и принялся кататься по траве, дрыгая ногами в воздухе. Ладошки у него на всех четырех лапах оказались человеческие, с противопоставленным пальцем.
– Ты позабавил Ханумана, безволосый! Ты и правда думаешь, что любой червяк может бросить вызов Царю обезьян? Да ты пыль под моими лапами!
Он одним прыжком подскочил ко мне и принялся ходить вокруг меня, поочередно выдавая фразы то в одно, то в другое ухо, еще и с разными интонациями.
– Ты правда думаешь, что можешь? Да кто ты такой? Ты даже ни разу не слышал голос того, кто шепчет! Или, может, ты уже отведал плодов, исполненных неизбывной горечи? Или собрал семена, орошенные небесным туманом? Или перехитрил того, кто останавливает течение рек? Да ты даже не видел лазурный свет под сенью первого древа! И ты говоришь, что готов стать Мастером?
Он, наконец, остановился, и мы оказались лицом к лицу. В карих радужках его глаз плясали яркие зеленые искорки, а сам взгляд отдавал не то безумием, не то гениальным озарением.
– Не сейчас, конечно, – смутившись, ответил я. – Позже.
Системное сообщение частично перекрыло мне обзор, и я, пробежавшись по нему взглядом, смахнул его в сторону.
«Вы активировали классовый квест «Мастер стихии Дерева». Для получения подробной информации о нем вы должны овладеть хотя бы базовыми умениями стихии Дерева, совершив паломничество к Лазурному дракону».
– Позже… – эхом повторил ванар. – Ну, что ж, Великий Хануман будет ждать. У Великого Ханумана много времени. Целая вечность!
Он вдруг гигантским прыжком взмыл в воздух и повис на ветке дерева на высоте этак пятого этажа.
– Эй, погоди! – крикнул я. – А что, если мы поможем тебе с этими мятежными шаманами?
Ответом было издевательское хихиканье.
– Безволосые? Помогут Великому Хануману? Великий Хануман сам повергнет любых врагов!
Мелькнув напоследок золотыми позументами, он скрылся в листве.
– Уф, наконец-то! – облегченно вздохнула Ката. – Какая-то сумасшедшая обезьяна! Хорошо хоть драться не кинулся!
– Да, что-то сдается мне, что он и один бы нас по поляне размазал, – согласился Стинг.
– Он столь же могущественен, сколь и безумен… – пробормотал я, вспомнив слова Бао. – Но мне кажется, что в его словах что-то было. Какая-то подсказка…
– Да какая подсказка? – фыркнула Эдж. – Он же бредит! Кто-то там у него шепчет, хотя у него нет рта. И ушей.
– И глаз, – добавил, хихикнув, Стинг. – То есть он имеет дело с тяжелым инвалидом.
– А может, и не бредит, – проговорил Док, задумчиво поглаживая по загривку своего зомбипарда. – Просто говорит загадками. Ну, иносказательно. Что там у него вообще было? Какие-то горькие плоды… И кто-то, кто останавливает течение рек…
– Нет, это немного про другое, – покачал я головой. – Это, похоже, для классового квеста монахов. А начал он с шаманов и того, кто шепчет.
– А кто шепчет, не имея рта? – спросила Ката. – Похоже на детскую загадку…
– Ветер? – предположил Гюрза.
– Ну… Сходится! Ни глаз, ни рта, ни ушей, а шепчет…
Док, улыбнувшись, покачал головой и молча потряс ветки ближайшего куста – те с уходом Ханумана потихоньку распрямились.
– А, точно! Дерево! – совсем по-детски воскликнула Ката, радуясь догадке. – Дерево тоже шелестит листвой, вроде как шепчет. Вот, наверное, что он имел в виду. Это подсказка!
– Ну, зашибись подсказка! – сварливо проворчал Стинг. – Да тут миллионы деревьев!
– А может, все-таки имеется в виду какой-то персонаж? – пожала плечами Эдж. – А деревья – это вроде как аллегория. Может, философия какая-то приплетена…
– Ага. Люди – они как деревья, – глубокомысленно изрек Берс. – Они тоже падают, если подрубить их топором.
Псы расхохотались.
– Да ну вас! Мужланы…
– Да нет, видимо, все-таки имеется в виду какое-то конкретное дерево, – решил Док.
– И как нам его искать?
– Да пока никак, – сказал Терехов. – Пожалуй, пора возвращаться в лагерь. Ну, и в реале пошерстить по игровой вики. Может, кто-то из игроков уже вносил туда инфу об этом. Да и вообще, о ванарах надо разузнать подробнее.
– Да, пожалуй, – согласился Бер. – Гюрза, найдешь обратный путь в лагерь? Или другим маршрутом пойдем?
– А какая разница? Это же Уобо, – усмехнулся чернявый. – Эти джунгли – как река. А в одну реку нельзя войти дважды.
– Еще один философ выискался! – закатил глаза Стинг. – Пойдемте уже отсюда. А то еще подданные этого сбрендившего царя вернутся и сделают нам атата за порушенный алтарь.
– И то верно, – согласился Гюрза. – И, кстати, лучше бы нам поторопиться…
Он взглянул наверх, пытаясь разглядеть небо сквозь густые кроны деревьев.
– Ибо есть кое-что куда хуже и опаснее, чем путешествовать по Уобо.
– Да ну? И что же?
– Делать это ночью.
Глава 7. Обратная сторона медали
Торец деревянного шеста снова больно ткнул меня по ребрам – пластиковая защита не особо-то спасла. Я отшатнулся и зарычал – не столько от боли, сколько от досады. Гюрза, откровенно потешаясь, закрутил шест перед собой, как пропеллер.
Я бросился в контратаку, но захватить его врасплох не получилось. От моих ударов он либо уворачивался, либо парировал их серединой шеста. Потом атаковал в ответ – снова преимущественно колющими ударами – в живот, в бедра, в пах. Отбивать такие без щита было сложно, разорвать дистанцию тоже не получалось. Под защитой у меня, наверное, уже все пузо и ноги в синяках.
– Где ты так шестом насобачился драться? – проворчал я. – Ты ж вроде не монах! И в игре вон саблей больше машешь!
– Так у меня и копье есть, ты же видел, – пожал плечами чернявый.
Мы кружили друг напротив друга по площадке, следя за тем, чтобы не выходить за пределы нашего участка – рядом с нами в парах и тройках тренировались другие бойцы.
– У нас у каждого бойца ближнего боя в обязательном порядке несколько комплектов оружия. Копье, щит с одноручкой какой-нибудь. Чаще всего меч или топор. Ну, и кинжал на случай, если уж совсем припрет.
Он снова пошел в атаку, и я с трудом парировал его удары. В реале шест, хоть и был примерно такой же длины и веса, что и Артаре, казался бестолковым куском дерева. Он так и норовил выскользнуть из пальцев, а сами удары получались слишком слабыми и медлительными. А как же мне не хватало шкалы зарядов Ци на границе поля зрения! И особенно – приемов вроде Хвоста ящерицы.
– Кстати, обучение мы все начинали как раз с копья, – продолжил Гюрза. – Его проще освоить. И часто оно эффективнее меча. Особенно против животных.
Он так мощно ударил меня в грудь, что я отлетел назад и, споткнувшись, повалился на спину. Дыхание перехватило, и я скорчился, хватая ртом воздух. Где-то рядом раздался смех и одобрительные возгласы.
– Молодцом, Гюрза! Так этого хлюпика!
– Ты погляди-ка, он сейчас заплачет!
– Что, попрыгунчик, допрыгался?
Придурки! И вроде ведь взрослые здоровые мужики, а ведут себя, как пятиклассники, гнобящие новенького.
– Ты как, в порядке? – наклонился ко мне Гюрза. – Давай руку…
– Да иди ты! – огрызнулся я.
Потихоньку поднялся сам. Подобрал отлетевший в сторону шест и оперся на него, потирая ушибленную грудь. Дыхание потихоньку восстанавливалось, а вот злость и отчаянье, кажется, наоборот, только разгорались.
– Давай уже передохнем. Обед скоро, – предложил Гюрза.
Я нехотя кивнул. Тренировались мы уже часа два, не меньше, и камуфла под пластиковыми щитками насквозь пропиталась потом. Волосы тоже был мокрыми, по лбу катились горячие соленые капли. Я даже сам чувствовал, что воняю, как бомж.
– Я пойду, пожалуй, душ приму, – сказал я. – До обеда в аккурат успею.
Убрал шест на специальную стойку на краю тренировочной площадки и побрел прочь. Остальные бойцы тоже потихоньку заканчивали занятия, большая часть народу уже расходилась по своим делам. Только несколько особо прилежных до сих пор упорно молотили друг друга деревянными мечами и копьями или отрабатывали блоки щитом.
Над лагерем пронесся яростный нечленораздельный вопль, и я вместе с остальными невольно завертел головой, пытаясь понять, кто кричит. Оказалось – на дальнем конце тренировочной площадки разразилась потасовка. Я сразу же разглядел в куче мале Данилу – его объемистую фигуру трудно было не заметить. Толстяк сшиб кого-то с ног, насел сверху и яростно избивал, а целая толпа народу пыталась его оттащить.
Я побежал к ним.
Даню было не узнать – лицо его было багровым, перекошенным от ярости и лоснилось от пота, который стекал с него буквально ручьями. Силища в нем, похоже, проснулась дикая – чтобы оттащить его от противника, понадобилось четверо крепких мужиков.
– Вяжи его, падлу! – кричал один из бойцов Чингиза, с трудом удерживая руку Данилы заведенной за спину. Еще кто-то бросился толстяку в ноги, видимо, пытаясь повалить его на спину. Но это была пустая затея – человека с таким весом с места-то сдвинуть тяжело, не то, что опрокинуть.
Терехов ухватил Даню за голову и что-то орал ему в лицо. Они почти упирались друг в друга лбами. Выглядело это все жутковато – глаза у здоровяка были бешеными, остекленевшими. Было видно, что он никого не узнает, и может и на Терехова сейчас наброситься.
Я замер в паре шагов от потасовки – ближе влезть все равно не получилось. Меня оттеснили, потому что как раз подоспела подмога – еще с полдюжины людей Чингиза. У одного из них на рукаве белела повязка с красным крестом. Он что-то вколол Даниле в шею, и толстяк почти сразу же зашатался, а потом и вовсе обмяк.
– Носилки! – выкрикнул Терехов, с трудом удерживая его от падения.
– Вот гнида припадочная! – зло прошипел помятый Даней боец. – Я тебе припомню еще!
Ему помогли подняться и принялись обрабатывать разбитую губу и заклеивать пластырем ссадину над бровью. Данилу тем временем погрузили на носилки. Вязаная шапка, которую он таскал, не снимая даже в столовой, отлетела в сторону, и в глаза мне бросились вздувшиеся белесые шрамы у него по всей голове – на затылке, на лбу. Часть из них были неровными, рваными. Некоторые, наоборот, прямые, будто по линейке – похоже, разрезы от операций. Волосы вокруг шрамов росли плохо, островками, так что стало понятно, почему он постоянно в этой шапке.
Потащили его вчетвером – по двое с каждой стороны носилок. Вскоре на месте потасовки никого не осталось, кроме меня.
Пока я наблюдал за всем этим, на меня напало какое-то странное оцепенение, и прошло оно далеко не сразу. Сердце колотилось, будто от адреналинового всплеска. Казалось бы – ерунда, просто небольшая драка. Но я в реале редко сталкивался с такой прямой агрессией. И этот взгляд… Даня же был просто не в себе! Если бы его не оттащили – он, наверное, голыми руками забил бы того парня до смерти. Это не было похоже на простую вспышку ярости – скорее на настоящее помешательство. Да что с ним, черт возьми?!
Я, наконец, развернулся, чтобы пойти прочь, и вздрогнул от неожиданности. Прямо позади меня стоял Чингиз.
Читать бесплатно другие книги:
