Королева ульев Сазерленд Туи

– Что, уже? Как думаешь? Что это значит?

– Да прекрати ты дёргаться! – рявкнула листокрылая. – От твоей болтовни уши вянут. Не замолчишь, сонным цветком угощу… Ничего это не значит! Как было всё, так и осталось. – Она вновь согнулась над мешочком, заштопывая его шёлковой нитью, взятой у Мечехвоста.

– Неправда! – Сверчок обошла кокон, пристально его изучая. – Смотри, этот конец раздулся и потрескивает – словно вот-вот лопнет! Правда, Мечехвост? Как думаешь? Разве нет?

– Угу, так и есть, – не поднимая головы, пробормотал шелкопряд с закрытыми глазами.

Он четыре дня подряд парил над Стрекозьей бухтой, обследуя каждый островок и возвращаясь в пещеру лишь изредка, чтобы урвать чуточку сна. Конечно, неудачи в поисках всех беспокоили и навевали мрачное настроение. Но всё же… Синь вот-вот должен выйти из своего кокона! Разве не здорово? Она опять увидит его добрые глаза и великолепную чешую… А ещё сможет выйти наконец из пещеры на свежий воздух!

– Синь, ты слышишь меня? – шепнула она, вглядываясь в неясную пурпурно-синюю тень за сияющей шёлковой скорлупой. – Мы здесь, ждём не дождёмся твоих новых чудесных крыльев! Я всё-всё у тебя выспрошу! Как там было внутри, помнишь ли что-нибудь, не скучно ли было спать так долго…

– Во имя всех деревьев! – заревела Росянка. – Ладно, так и быть… Не хотела говорить, чтобы ты совсем не распсиховалась, но если обещаешь молчать, пока он не проснётся, то расскажу про твоих читающих обезьянок – видела тут утром одну…

– Что??? – Сверчок замахала крыльями, едва не пробив головой каменный потолок. – Правда? Правда? И ты столько молчала?!

Она так старалась! Нарочно кралась по коридорам как можно тише в надежде ещё раз увидеть загадочных крошек, а повезло листокрылой!

– Вот потому и молчала, – хмыкнула Росянка, кивая на неё. – Можно подумать, я нашла лестницу на небо к лунам, а не какого-то жалкого зверька. Сядь и успокойся, иначе ничего не узнаешь!

– Я спокойна!!! – завопила Сверчок, подпрыгивая от нетерпения. – Совершенно спокойна! – Переведя дух, она всё же заставила себя сесть и туго обвилась хвостом.

– Вот знала, что надо молчать! – сердито проворчала листокрылая. – Ладно, ладно, слушай… только никаких вопросов, поняла?

Сверчок зажала пасть лапами и выразительно закивала. Росянка отбросила рваный мешочек и стала перебирать кучку сушёных ягод.

– Сегодня утром, – начала она, – я заглянула в пещеру, откуда мы начинали рыть ход в улей Осы. Проверять приходится регулярно – вдруг ядожалы добрались туда со своей фабрики огнешёлка. Выход я, само собой, перекрыла, но мало ли что…

– А как ты перекры… Ой, прости! – Сверчок вновь зажала пасть под яростным взглядом рассказчицы.

– Нашу дыру никто не раскопал, но когда я осматривала углы пещеры, то обнаружила ещё один, совсем узкий ход. Решила подождать, вдруг оттуда вылезет что-нибудь съедобное…

Сверчок была не так уж и удивлена, когда узнала, что листокрылы плотоядные. Наверное, из-за того, какими злобными и кровожадными их рисовали подданным королевы Осы в последние полвека. Однако в глубине души, насмотревшись на красочные иллюстрации в старинных книгах, всё же лелеяла мечты о миролюбивом зелёном племени, поедающем сладкий картофель и ягоды среди древесных крон. Поэтому когда Росянка впервые притащила пару обезглавленных голубей и принялась с аппетитом чавкать, по чешуе побежали мурашки. Вегетарианец Мечехвост и вовсе пришёл в ужас.

– И вот наконец, – продолжала листокрылая, – из дыры донёсся чуть слышный топот и выглянула головка – точно такая, как ты говорила, чёрная и лохматая. Тельце покрыто плетёным шёлком и серым мехом, а лапки коричневые и голые…

– И очень ловкие, как раз чтобы листать книги, – шёпотом подсказала Сверчок.

– Нет, книги у зверька не было, только палка с огоньком на конце.

– Хм… откуда, интересно… То есть, я хочу сказать, непонятно, где они берут огонь. У того тоже рядом горел костёр… может, они крадут где-то огнешёлк?

– Короче, он заметил меня, заверещал, как укушенная змеёй лесная кошка, и шмыгнул обратно в дыру. Так позавтракать и не удалось, – раздражённо буркнула Росянка.

– Ты бы не стала! Ведь не стала бы, верно? Как можно есть того, кто умеет читать!

– Пускай сперва докажут, что умеют. Хотя не съела бы, нет… иначе ты мне до конца жизни не дала бы покоя.

– И не дам, потому что редкие виды животных надо охранять! – гордо выпрямилась Сверчок. – Как несправедливо, что обезьянка попалась тебе! Счастливая ты, Росянка!

– Да, я такая! – Листокрылая самодовольно изогнула шею.

От кокона донёсся треск. Мечехвост вскочил и вместе со Сверчок кинулся смотреть. Скорлупа в верхней части и правда слегка разошлась.

– Я знала, знала! – горячо прошептала Сверчок. – Говорила, что уже пора! Ты помнишь своё Превращение, Мечехвост? Что надо будет делать, когда он выйдет?

– Просто не толкаться и дать ему развернуть крылья. – Шелкопряд жадно следил, как из расползающихся трещин в шёлковой оболочке показываются когти. – Как отдышится, сразу дать поесть. – Он протянул хвост и подгрёб ближе кучу заготовленных фруктов.

Сверчок пожалела, что с ней нет блокнота для записей. Настоящее Превращение!

В книгах о биологии шелкопрядов говорилось очень скупо. Будь у неё подробный отчёт, можно было бы опубликовать целую статью об этом удивительном явлении!

Нет, невозможно. О научной карьере теперь не может быть и речи… как и вообще о нормальной жизни в обществе ядожалов.

Разве что… разве что мы победим королеву Осу! Но что тогда? Смогут ли ядожалы с шелкопрядами и листокрылами жить в мире? Строить ульи, выращивать овощи и фрукты, ходить вместе в школу, писать книги?

Она бросила взгляд на Росянку и поникла, словно ощутив на крыльях вес целой луны.

Листокрылы никогда не простят. Из их памяти не вытравить попытку ядожалов уничтожить целое племя, да и шелкопряды навсегда запомнят своё унижение. Не станут доверять бывшим хозяевам ульев, не захотят жить вместе.

Как проложить путь от гнева и ярости, готовых жечь живьём, к счастливому миру, где три племени объединятся в одну большую семью? Три дня Сверчок ломала голову, но выход видела только один: уничтожить кошмарную власть королевы и убедить листокрылов, что ядожалы со свободной волей им друзья и союзники – в чём сама не была так уж уверена.

Из прорехи в скорлупе кокона показалась знакомая фиолетовая мордочка. Синь вытянул шею и тряхнул головой, освобождая рога от волокон застывшего огнешёлка. Сверчок затаила дыхание, наблюдая, как дракончик, извиваясь, протискивается наружу. Скользнув на пол, он поднялся на лапы и некоторое время стоял, опустив голову и тяжело переводя дух. Затем поднял глаза, встречая взгляд Сверчок, и с широкой улыбкой расправил крылья.

От восторга она готова была порхать по всей пещере. Крылья Синя поражали красотой – мерцающий пурпур переплетался с сапфировой синевой в роскошных узорах. Какое великолепие! Как он хорош – даже если забыть о его доброте, внимательности к драконам, чувстве юмора… А главное, даже не знает, насколько красив. А глаза! Какие у него глаза!

– Сверчок… – хрипло произнёс он. – Ты ждала…

– Конечно я ждала! – Её сердце готово было выпрыгнуть из груди от счастья.

– Спасибо! Наверное, это оказалось… м-м… скучно?

– Не очень, – рассмеялась она. Замечает ли он её любовь, её обожание? Не слишком ли она откровенна?

Мечехвост шагнул вперёд и протянул большую кружку из листьев, полную воды. Благодарно кивнув, дракончик схватил её и осушил в пару глотков.

– Отличные крылья, – улыбнулся Мечехвост. – Может, и попроще моих, но вполне приличные. Говорил же я тебе – не надо бояться Превращения.

Синь шутливо щёлкнул приятеля хвостом.

– Не могу поверить, что всё позади… Столько лет волновался, и вот… – Он развернул крылья во всю ширину и сморщил нос, подавляя улыбку. – Помнишь, как мы с Лунией ждали тебя из кокона?

– Ага, – ухмыльнулся Мечехвост, – с огромной коробкой медовых леденцов и банановым пирогом по рецепту Лунии.

– Да уж, непросто тебе было его похвалить… Хорошо хоть в бегах такого не приготовить. – Дракончик повернул шею, изучая новые крылья, влажные и блестящие. Окинул взглядом пещеру. – Здорово, Росянка!

– И тебе не кашлять, – буркнула она. – Долго же ты отращивал свои побрякушки. – Сверчок могла только гадать, угадывает ли Синь радость за привычным ворчанием листокрылой. – Значит, у тебя всё-таки огнешёлк? Ну-ка покажи!

– Похоже на то.

Он протянул передние лапы, и из шёлковых желёз зазмеились яркие дымящиеся нити. Росянка подошла, одобрительно кивнула и собрала их в глиняный горшочек.

– А что Луния? – Синь повернулся к Мечехвосту, и стало ясно, что дракончик готов услышать самое худшее.

– Извини, Синь… – Приятель уныло повесил крылья. – Я не смог пока её разыскать. Летал, летал…

Последовала долгая печальная пауза. Сверчок шагнула вперёд и ласково обвила хвост дракончика своим. Казалось, обретя сверкающие синие крылья, он стал выше и сильнее.

– Раз не нашёл, – промолвил наконец Синь, – значит она жива… да и почувствовали бы мы, будь оно иначе – разве нет? Прячется где-нибудь, вот и всё. Она вернётся, Мечехвост, я уверен. Небось волнуется за нас ещё больше, чем мы за неё.

– Ну, здесь она едва ли нас найдёт, – заметила Росянка, поднимаясь на лапы и высыпая отобранные ягоды в мешочек. Повесила его на шею и стала собирать остальные. – Слишком долго мы тут сидим, просто чудо, что ядожалы ещё не наткнулись.

– Ничего не чудо, – хмыкнул Мечехвост. – Ты так замаскировала вход в наш коридор, что они мимо проходят и не замечают, когда обыскивают побережье. Я сам видел… И сам не раз уже заблудился, когда возвращался из бухты. – Он протянул Синю пригоршню кумкватов и ямса. – Как только тебе удаётся! Лианы, мох… просто не верится.

Росянка поморщилась, как всегда, если её хвалили. Казалось, улыбаться она просто не умеет, только хмуриться.

– Маскировка продержится недолго, – буркнула она. – Надо перебираться в улей и искать эту вашу «Хризалиду».

– «Хризалиду»? – переспросил Синь, с аппетитом работая челюстями. Выразительно глянул на приятеля.

– По дороге расскажем, – кивнула Сверчок.

– Ну так куда? – уточнила Росянка. – В улей Осы?

Синь зябко передёрнул крыльями.

– А что… больше некуда?

– Не лучшее место для поисков «Хризалиды», – заметил Мечехвост. – Самый опасный улей, стражи полно. Может, там наших и вообще нет.

Листокрылая грозно прищурилась.

– Ты же говорил, они везде.

– Я так думаю, но… лучше сунуться в другой, на всякий случай.

– А где мы вообще находимся? – Сверчок подобрала брошенный рваный мешочек, разгладила на полу и нацарапала на бледной зелени листа очертания Панталы. – Вот улей Осы, оттуда мы пришли. – Она ткнула когтем.

– Сейчас мы примерно здесь. – Мечехвост поставил точку южнее, на берегу Стрекозьей бухты.

– Так, надо подумать… Ближе всего ульи Овод, Сколопендры… И Златки. – Сверчок вдруг умолкла, ощутив укол в сердце, привычный с детства.

– Что такое? – Синь заботливо тронул её за крыло.

– Да так, ничего. В улей Златки перелетела моя мать, когда бросила нас.

Тот день до сих пор стоял в памяти. Сверчок было три года. Сестре уже двенадцать, но она ещё не нашла себе партнёра и жила у родителей.

Всё случилось внезапно, как гром среди ясного неба. Вернувшись из школы, они встретили маму в дверях. Двое кряжистых шелкопрядов укладывали её книги в дорожные корзины. Она была явно раздражена, что не успела исчезнуть до возвращения дочерей. Кузнечик расплакалась, а Сверчок не могла – слишком уж непонятно всё было. Почему бы и дальше не жить как жили, мать и так их почти не замечала. Зачем менять для этого улей?