Князь Левой Реки Давыдова Юлия
– Хорошо, конечно поможем, – быстро сообразила фельдшер, – но вы должны выйти. На каком она сроке?
– Семь месяцев.
– Всё, теперь выходите.
Дверь перед носом оборотня захлопнули стремительно.
– Доктор, – позвала Ольга.
Фельдшер и санитарка шёпотом обсуждали как добраться до телефона и вызвать милицию.
– У вас не получится! – оборвала их Ольга.
Женщины замолчали, а девушка схватилась за кресло от схватки и выдохнула:
– Мы уйдём, как только я рожу.
Фельдшер, наконец, совладала с эмоциями и спросила:
– Кто с вами? Что это за человек?
– Это не человек, – ответила Ольга. – И не советую выяснять, ой…
В коридоре раздались голоса.
– И выходить! Тоже! Не! Советую! – отчеканила Ольга, грозно взглянув на санитарку, которая побежала было посмотреть кто ещё пришёл. – Если жить хотите, оставайтесь со мной, ой…
Оборотни ждали Вурду у входа в здание акушерского пункта.
– Окон сколько там? – Северсвет кивнул на родильную палату, когда оборотень подошёл.
– Два, – ответил Вурда.
– И, значит, всего пять по первому этажу, – посчитал лаюна. – Дверь мы сможем закрыть. Там железная рама и сама дверь стальная.
– Этого мало будет, – задумался оборотень.
– Но хоть что-то, – хмыкнул Северсвет. – Выход со второго этажа один, есть решётка, тоже закроем. Но вот первый этаж. Решётки только на двух окнах – вахтёрской комнаты и склада. Три окна по одной стороне полностью открыты для атаки.
– Значит, там и встанем, – решил Вурда. – Ты внутри останься, на случай, если прорвутся через нас.
Встречать «гостей» оборотни вышли вчетвером. За фельдшерским пунктом открывалось заснеженное поле и ночное небо с яркой луной. Здание располагалось на самом краю деревни, и по всей улице за ним горело всего три фонаря. Стояла тишина.
Оборотни встали у окон.
Вурда заглянул через них в родильную палату. Там стонала Ольга и покрикивала на женщин:
– Большой ребёнок, знаю! Ой! Да дышу, дышу!
На подоконник опустился ястреб и оглядел оборотней синими глазами.
– Может, зря засаду не делаем, – засомневался один из них.
– А не поможет, – покачал головой Вурда. – Эта группа по нашему следу шла, значит, знают сколько нас.
Он всмотрелся в тихое поле и усмехнулся:
– Да и сами вон не скрываются.
Шесть тёмных пятен вдалеке прорисовались в фигуры волков. Двое отделились от остальных и направились по кругу, чтобы осмотреть здание и подступы к нему, а четвёрка прямиком к оборотням у окон.
Подойдя, в людей превращаться не стали. Потом обратно звериное тело принять секунды две-три понадобится, а для боя это плохо.
– Что ж вы за дитём-то гонитесь? – укорил Вурда. – Неужели мало крови на сегодня?
Старший группы показал клыки в улыбке:
– Дитё вырастет, ворлак. И род Рилевских дальше пойдёт. А я клятву дал на крови, что пока последний из них не сгинет, убивать их не перестану.
Вурда тяжело вздохнул.
– Как зовут тебя? – спросил он. – Из какого ты клана?
– Хар, – назвал оборотень своё имя. – А клан мой ты не знаешь, потому что он погиб на рилевских землях.
– Так не надо было на них приходить, – сказал Вурда. – За что мстишь? За то, что предки твои убивать пришли, а Рилевичи им этого не позволили?
Хар оскалился:
– А могли бы и сдаться нашему повелителю. Жизней сберегли бы тысячи и сами не полегли бы.
– Мёртв твой повелитель, – зарычал Вурда. – А вы всё ему служите.
Навийский оборотень засмеялся:
– Был бы мёртв, его кровь в реках Навии не текла бы.
Вурда вздрогнул при этих словах. Но и сам знал, что воды в Навии снова темнеют. А значит, Мрака в них уже много. И поэтому Хара и остальных оборотней, которые эту воду пьют, ему не уговорить. Слишком сильна их ненависть, потому что силой озёр Мрака напитана.
– Отступитесь, – всё-таки произнёс Вурда. – Тогда живыми отпустим.
Навийцы зарычали.
– А тебя, ворлак, я частями отпущу, – оскалился Хар.
Взглянув на ястреба с ярко-синими глазами, он сразу понял, чей взгляд несёт птица и кто сейчас на них смотрит. И поэтому с удовольствием добавил:
– Голову твою верховной берегине отдам, в пасть тебе младенца вложу и кровью вашей сверху полью…
В здании раздался Ольгин крик.
– А вот и князь! – захохотал оборотень. – К смерти торопится!
Вурда прыгнул в этот же миг. Пламя обращения ещё не погасло, а оба волка уже сцепились клыками и когтями и покатились в снег, окропляя его кровью. Все оборотни ринулись в схватку.
Ольга слышала их. Весь рёв и удары с улицы. В соседней комнате что-то внеслось в здание, выбив окно. И судя по дрожащим стенам и звуку скрежета когтей, разрывающих выложенный кафельной плиткой пол, перед самой родильной палатой шёл бой. Тонкие щёлки, оставленные занавеской над стеклянной частью двери, покрыли брызги красных капель.
Ольга помнила, что Вурда на улице, а здесь в здании остался Северсвет. И с каждым ударом она ждала, что дверь разлетится и собаку с белыми лапами бросят перед ней.
Фельдшер и санитарка тряслись от ужаса, но чтобы окончательно ему не поддаться, сосредоточились на работе. У них была роженица. А Ольга кричала громко, чтобы заглушить всё, что творилось вокруг. Но голос ребёнка не пропустила. Едва он коснулся её слуха, она замолчала. В руках фельдшера плакал её сын.
– Дайте, дайте! – Ольга села ровно на кресле, невзирая на боль и ещё необрезанную пуповину.
– Сейчас, сейчас, – фельдшер делала всё быстро. – Вот…
Ольга протянула руки за малышом, взяла его:
– Дайте полотенце! И простынь!
Она промокнула влажное тело младенца, завернула его сама, прижала к груди и только тогда посмотрела на лицо. И замерла, глядя в глаза потрясающего голубого цвета. Такого, будто вода в песчаных берегах на ярком солнце.
– Ты похож на папу, – заплакала Ольга. – Иван…
Мощный удар разбил окно, обрушив раму и кирпичи проёма, и в палату стремительно влетело чёрное чудовище. Фельдшер и санитарка с воплями упали на пол, а Ольга спрыгнула с кресла, крепко держа сына у груди, и схватила скальпель с подноса. Волк уже летел на неё!
Ольга закричала, и всё закрыла кровавая пропасть его пасти. Рука девушки провалилась в неё до самой ключицы, но она повернула запястье внутри, рассекая острым лезвием плоть, и чудовище жутко захрипело.
Вурда возник позади него, обращаясь в человека, и взял шею волка в захват, чтобы оторвать от Ольги. Но тот вывернулся, и внезапно… ринулся в окно. Из пасти у него хлестала кровь! Рана была не смертельная, но порез глубокий. Хар захлёбывался кровью. А когда глотка залита, то дышать нечем, значит, и сражаться нельзя. Вурда хотел было за ним, но…
– Вурда… – прошептала Ольга, выпуская из слабеющих рук сына.
Голос у неё пропал. Оборотень подбежал к ним, схватил обоих.
Ещё мгновения ночь за окнами разрывали звуки боя, но вот они стихли. Больше никто не рычал и не тряслись от ударов стены.
Северсвет распахнул дверь, вытирая кровь с лица:
– Все живы?
Вурда сидел на полу, держа на руках Ольгу и ребёнка.
– Подойди, – позвал он.
Северсвет подбежал к ворлаку и замер, сам увидев… Клыки волка прошли насквозь через грудь и шею девушки. Хриплые вздохи были последними.
Ольга сжала ладонь Вурды, посмотрела на сына и прошептала имя:
– Иван.
Ворлак опустил голову:
– Хорошо.
– Береги…
Голоса у девушки не стало. Только губы двигались, беззвучно показывая её слова.
Вурда стёр слезу, хрипло вздохнув:
– Буду.
Ольга улыбнулась:
– Обещал.
Её взгляд погас.
С улицы проём выбитого окна озарил свет пламени. Оставлять тела навийских волков было нельзя, только сжечь дотла. Так что оборотни развели костёр.
А Вурда ещё минуту не мог подняться. Потом передал Северсвету ребёнка, чтобы встать и отнести Ольгу на кушетку. Положил её, опустил её веки и стоял с ней, пока остальные сожгли на костре тела навийцев, пока растёрли в ладонях порошок дурман-травы и дали вдохнуть его фельдшеру и санитарке. Напуганные до полусмерти женщины заснули. Заснули, чтобы забыть всё, что видели.
Вурда сходил в кабинет фельдшера, нашёл бумагу и ручку, написал имя Ольги, её фамилию и адрес. Ведь никто не будет знать, что произошло на самом деле. И никто не вспомнит, откуда появилась эта женщина и почему здесь умерла.
Северсвет ждал ворлака с ребёнком на руках.
– Светает, надо уходить, – сказал он и вдруг отогнул краешек простыни, закрывающей маленькое личико. – Посмотри на него.
Вурда наклонился над мальчиком.
– Какой взгляд, – поразился он, увидев ярко-голубые глаза младенца, но потом улыбнулся: – Цвета воды великой Реки, истинно её князя.
С первыми лучами солнца открылись Полано-Рилевские врата. Целитель Фаровль и охранницы поляницы, уже порядком уставшие ждать и нервничать, направились к ним. Меж стволов двух деревьев, сплетённых друг с другом ветвистыми кронами, из внешнего мира вошли оборотни.
– Фаровль, – поприветствовал целителя Вурда и протянул ему младенца, завёрнутого в простынь, пропитанную кровью.
Фаровль быстро обернул ребёнка шубой, проверил дыхание и пульс.
– Я сердце всю дорогу слушал, – успокоил ворлак. – Сильное. Будто барабан ритм отбивает, торопится.
– Это хорошо, что торопится, – заметил целитель, – значит, весёлую музыку играет.
Он взглянул в широко раскрытые голубые глаза младенца и сам улыбнулся:
– С возвращением домой, князь.
Глава 1
Принёс ветер весточку…
Семнадцать лет спустя
Какое княжество было, какие земли. Во всей долине Велиречи, которая раскинулась от Вулавала до Вограда, самое сильное. Великолепная столица на широкой матушке-реке, что несла свои воды с левого склона горы Аркуда, охватив собой и притоками всю левую сторону долины Велиречи. Пролегла Левая река меж землями белых волков и людей и никого не разделила. Наоборот, княжеств дружнее Вулавала и Рилевы не было. Много народу на этих землях жило, и никто беды не знал. А князья свято следили за процветанием и порядком.
А потом полугода хватило. Полугода войны. Поля выжжены на сотни километров чёрными драконами, города разрушены в прах. Только столица – город Рилева, осталась в руинах, а остальные селения в пыль обращены и по ветру развеяны. Сколько людей на землях этих полегло…
Левая река тогда кровью текла, пока от горя страшного совсем не измелела.
Княжеский род Рилевы истребили. Даже через много лет после войны навийские твари, люто ненавидевшие их за своё поражение, вели на них охоту. Как ни спасали, ничего не уберегло. Так что теперь от былой славы и величия княжества Левой реки, его столицы и князей Рилевичей ничего не осталось – всё пылью стало.
Данила ужаснулся, думая об этом. По сравнению с бедами княжества их собственные казались не такими уж и страшными, хотя… это как посмотреть.
От мрачного ночного леса весь купеческий отряд из десяти человек отделял круг огня. Неспроста лошади, запряжённые в первую повозку, вдруг взбесились на дороге и понесли в самую чащу. Данила поначалу приготовился оплакивать двух своих молодцев и двух лошадей, но после долгих поисков по кромешной тьме нашёл всех в холодной жиже болота. Люди, слава духам святым, выплыли сами, а вот кони завязли намертво. Пока брыкались утонули по грудь, еле головы над водой видать.
Данила не уставал хвалить парней, которые ехали в первой повозке. Они, как только влетели в болото, схватили верёвки, обвязали ими лошадей и поплыли на берег. Там обмотали стволы ближайших деревьев и затянули узлы. Так что единственной причиной, по которой лошади пока не утонули, были канаты, связавшие их с берегом.
– Чёрт!. – один из парней выругался, выбираясь на берег. – Всё вокруг протыкали, гадство какое-то, палки даже намертво застревают!
Купец с тревогой посмотрел на ребят, которые плавали рядом с лошадьми, держась за натянутые верёвки. Не дай святые духи ногу опустят, самих вытаскивать придётся. И лошадей тоже не бросишь, успокаивать надо, а то задёргаются и конец им.
– Ганя, Лён, выбирайтесь! – крикнул Данила парням. – Бахта, Нечай, вперёд!
Люди полезли в воду, держась за края утонувшей повозки. А те, что плавали вокруг лошадей, вышли на берег, поёжились от холода и побежали к кострам.
– Близко к огню не подходить, – бросил им Михан.
Он сам и ещё несколько человек стояли вдоль горящей линии, нацелив арбалеты на лес и всматриваясь в темноту.
Данила подошёл к Михану.
– Зря ждём, – хмуро сказал тот. – Думаю, на повороте лошадей лесовики напугали, а болотных тварей они не жалуют, так что сюда не заявятся.
– А сами болотные?
– Сквозь огонь не пройдут.
– Ладно, – согласился купец, – снимай охрану, давай всех на канаты, ещё раз попробуем лошадей вытянуть.
Не успел Михан ответить, как за кругом огня раздался тихий щелчок. Вся охрана, как по команде, вскинула арбалеты.
– Поздно, – раздался из темноты насмешливый молодой голос, – я уже подошёл, просмотрели.
– Ты кто? – сурово спросил Данила.
– Может, выйду, посмотришь?
– Нет! – резко отреагировал купец. – Кикиморы тоже вот так прячутся, а как покажутся и конец всем.
– Нет их тут, – весело ответил голос, – ни кикимор, ни других болотных тварей. Я уже полночи брожу и не встретил никого.
– Да ты кто такой?
– Человек.
– Как подошёл так близко?
Михан уже нацелил арбалет на дерево, из-за которого показалась фигура, похожая на человеческую. Огонь создавал стену темноты перед глазами.
– Из-за ваших костров вас на весь лес видать, – засмеялся незнакомец, – а вот вам оттуда ничего не видно.
– Зато против болотников помогает, – возразил Данила.
– Лучше бы водяные камни себе раздобыли, – с добром посоветовал человек. – От них и свет прозрачный и болотники не подойдут.
Михан посмотрел на купца, а тот пожал плечами:
– На болотную тварь непохоже. Вроде. Ладно, давай сюда. Пройдёшь через огонь – не болотник.
Незнакомец в пару быстрых шагов преодолел расстояние и легко перепрыгнул через высокое пламя. Михан опустил арбалет окончательно. В свете огня перед всеми оказался очень молодой парень, даже мальчишка лет семнадцати, только рослый, широкоплечий. Волосы русые светлые, острижены коротко, глаза голубые, губы такие… Ясно, что мальчишка улыбчивый.
Вот и сейчас он широко улыбнулся:
– Простите, что напугал.
– Ишь какой, – усмехнулся Михан, – прям напугал.
Мальчишка улыбнулся ещё шире.
– Ты откуда будешь? – спросил Данила, пристально разглядывая симпатичного паренька.
– Из Рилевы буду, – весело ответил тот.
– Ну? Далековато ты забрёл, – удивился купец.
– Да не очень, – опять улыбнулся мальчишка. – Километров пять отсюда, это разве далеко?
– Ох, ничего себе! – поразился Данила. – Так это нас лошади километров двадцать, должно быть, пронесли!
– Я видел ваш след, – кивнул малец. – Новую дорогу в лесу проложили, я по ней сюда и пришёл. А что у вас случилось?
– Сами не знаем, – Данила всё ещё не доверял пацану.
Шляется один ночью по лесу, на полукровку лесную не похож, но всё же – какой нормальный человек, да к тому же совсем мальчишка, без оружия и огня окажется в одиночку в глухом лесу возле болота тёмной ночью?
Так только лесные полукровки могут делать. В темноте видят, ни лесовики, ни болотные их никогда не тронут – за своих принимают, да и от человека их не отличишь, разве что обычно грязные, обросшие, босые. А мальчишка весь чистенький такой, рубашка на нём льняная, штаны, кожанка, да и ноги обуты. Да и сам… Нет, не похож на полукровку, ну ни чем не похож.
– На развилке у начала леса кто-то здорово лошадей пугнул, они и помчались быстрей ветра оттуда, мы за ними и вот сюда, в общем… – купец сокрушённо показал на болото и тут сообразил, что надо спросить как парня звать.
– А тебя как?. – начал он.
– Иван, – последовало мгновенно.
Данила даже растерялся. Имя людское, полукровок так не назовут.
– А я Данила, – назвался купец. – А ты чего в лесу ночью бродишь?
– Гуляю.
– Один?
– Да.
– Не боишься?
– А чего бояться? Я в этом лесу вырос, тут меня каждый пенёк знает.
Малец улыбался до ушей. Глядя на него, купец и сам невольно улыбнулся.
Иван меж тем посмотрел на лошадей в болоте и покачал головой:
– Трудно достать будет. Наверное, в силках завязли.
– Где? – удивился Данила. – Кто там мог силки поставить, да и на кого?
– На нас, – невозмутимо ответил паренёк, – на людей. А ставят болотники, чтоб лишний раз к ним не лазили.
– Слышал о таком, – заметил Михан, – но никогда не видел.
– Ничего интересного, – отмахнулся Иван, – лежит там внизу громадное растение в грязи. Ступишь, соскользнёшь между ветвей и тут же застрянешь. Чем больше дёргаешься, тем сильней жмёт, пока кости не раздавит.
– А что делать? – растерялся Данила.
– Вот я и говорю: трудно, – ответил малец, – надо тут что-то посерьёзней верёвки.
– Братцы! – внезапный крик нарушил ночное затишье.
Все трое обернулись. В болоте, один из парней пытался удержать рукой другого, а тот, изо всех сил сопротивляясь, уходил под воду, будто кто-то за ноги тянул. Иван ринулся на помощь первым, прыжком влетел в грязь болота и мгновенно ушёл в неё с головой.
– Куда ж ты?! – крикнул Данила, но в этот момент парень, схваченный силками, тоже исчез в тёмной воде.
– Святые духи! – завопил купец.
Они с Миханом добрались по верёвкам к месту беды, стали шарить руками вокруг. Данила уже отчаялся, как вдруг вынырнули! Мальчишка вытолкал парня к берегу. Оба плевались от болотной грязи, но главное – живы и целы. Люди помогли им выбраться на сушу.
– Почему отпустили? Что ты сделал?! – крикнул Данила, едва сам ступил на траву.
Иван, теперь такой же грязный, как и все, усмехнулся:
– Секрет там есть. Не всегда срабатывает, правда, но сейчас помогло.
– Что за секрет, чего ж молчал? Мы бы…
С болота раздалось испуганное ржание. Люди обернулись. Над водой едва поднимались конские морды. Теперь лошади остались совсем одни, отчаянно фыркая от заливающейся в рот воды. Купец почувствовал у горла ком:
– Твой секрет им не поможет?
– Прости, Данила, нет, – ответил Иван. – Тяжёлые они, уже глубоко завязли. Это сразу можно, как только схватят. На другое место в силках надавишь, они и чувствуют, что кто-то ещё попался. Пока второго ловят, первого маленько отпускают, можно вырваться.
Купец с отчаянием посмотрел на несчастных лошадей.
– Надо верёвки ещё подтянуть, – предложил он.
– Утонут они! – отрезал Михан. – Ну подтянем верёвки, через час опять растянутся. Только муки продлеваем. И человека чуть не потеряли.
Иван встал у костра посушиться и внезапно очень серьёзно сказал:
– Зря ты так. Никогда сдаваться не надо. До последнего мгновения точно.
– А в последнее? – взглянул на мальца Данила.
– Ну… – пожал плечами Иван, – а в последнее покричи: «караул»!
Купец невольно усмехнулся. Странный мальчишка. Хороший, но странный. Говорит так, будто ждёт чего-то.
Над головами людей внезапно закружилась тень, и на ветку опустилась большая птица. Данила пригляделся.
– Никак сокол? – произнёс он.
Птица распустила крыло, показав изображение скрещённых боевых топоров на перьях.
– О, не просто сокол, – удивился купец. – Княжеская птица. И откуда же?
– Из Рилевы, конечно, – ответил Михан. – Ты не помнишь что-ли? Боевой топор – символ Рилевы.
– Да уж сколько лет некому носить этот знак, – нахмурился Данила. – И забудешь так, чего дурного? А чего ж он тут делает?
Сокол обвёл всех внимательным взглядом, а малец насмешливо заметил:
– Князь наш, наверное, опять потерялся. Ищут.
Данила, решив, что это шутка, кивнул Михану:
– Если вдруг из лесу кто выйдет, не стреляй. Глядишь, князя хлопнешь.
Люди засмеялись и не сразу услышали топот. Только когда задрожала земля, все с опаской вгляделись в темноту. Свет множества факелов пронзил ночь. Из леса, сметая заросли кустарников, вышли всадники, легко миновали огненный барьер и остановились. Сразу было видно, что за люди. На всех облегчённые кольчуги, зелёные плащи из хорошей ткани и ножны с мечами. Гривы лошадей расчёсаны и убраны заколками.
Сомнений быть не могло – воины из княжеской дружины пожаловали. Только чьей? Неужели Рилевы, может, заезжие какие?
Два воина подъехали к Даниле. Вместе с ними великолепный чёрный конь, но без седока. Купец уж приготовился слово сказать, но неожиданно первый всадник, черноволосый парень лет двадцати с карими глазами, обращаясь к кому-то за его спиной, произнёс:
Читать бесплатно другие книги:
