Практическое чародейство, или Жених как побочный эффект Абалова Татьяна

Пролог

– Вы бы, Дедушка Мороз, сняли бороду. Колется, – Весения потянула за прядь седых волос, отрывая от себя увлекшегося студента. Эдак к концу бала–маскарада она останется не только без хвоста, но и без одежды.

– Рыж–ж–жая, не снимается она, – он шептал в самые губы, и от этого долгого «ж–ж–ж» душа уходила в пятки. И вовсе не от страха. То было какое–то щекочущее чувство предвкушения, которое губы, от поцелуев ярко–красные, едва видные из–под таких же седых усов, ей обещали.

Сенька не поверила, покрепче дернула за бороду, отчего только усугубила ситуацию – студент (что теперь было под большим сомнением, поскольку борода казалась самой настоящей, и в голове тут же понеслись мысли, а не заигралась ли она с кем–то из преподавателей) по велению ее собственной руки опустил голову ниже и теперь с упоением целовал шею.

– Да кто же ты такой? – произнесла–простонала Весения, не в силах сопротивляться искушению пройти до конца по дорожке, могущей завести в кровать. Уж больно хорошо «дедушка» целовался. И руки его – молодые, с длинными пальцами, не знающие грубой работы, так приятно водили по спине. Она рассмотрела их, когда Мороз неожиданно пригласил на танец, протянув зардевшейся Лисичке–сестричке ладонь.

Так приятно… когда гладкие пальцы да по обнаженной коже…

– Как он у тебя расстегивается?

Что?!

– А ну пусти! Ишь, чего удумал! – она дернулась и, наконец, вырвавшись из тесных объятий, лихорадочно принялась заправлять сорочку в юбку.

– Разве тебе, девица, не нравится? – склонив голову набок, Мороз с иронией смотрел на нее синими–пресиними глазами. Блуждающие огоньки, сотворенные руками ректора Магической академии, позволили разглядеть не только длинные ресницы «деда», но и усмешку, прячущуюся за усами.

– Студентка Весения Облыжская, хватит обжиматься с Дедом Морозом! – один из блуждающих огоньков рявкнул голосом ректора и с громким хлопком рассыпался на сотню искорок.

– Вот черт. Нас сфотографировали, – Сенька с упреком толкнула Мороза в грудь, и когда тот сделал неохотный шаг назад, занялась приведением себя в порядок. Дрожащими пальцами застегнула расшитую петухами курточку, одернула короткую пышную юбку, наклонившись, подтянула чулки в сеточку. Стыдливо отвернувшись к стене, застегнула их заново.

А когда повернулась, Мороза и след простыл. Вместе с ним пропал и ее хвост, который незнакомец в качестве трофея заткнул за кушак.

Сенька скрипнула зубами. Каждый Новый год случалось одно и то же: студенты, позволившие себе короткую, а кто и не очень интрижку, хвастались друг перед другом раздобытыми трофеями и с увлечением выясняли, кто же оказался в их объятиях. Вот если бы она сумела снять с Мороза бороду, после карнавала произошел бы честный обмен: молчишь ты, молчу я – чего только после пяти бокалов шипучего зелья не случается. А теперь у Мороза все карты в руках. Благо, что до конца учебы остался один семестр, а за ним распределение – на тот случай, если от позора не уйти. Да на маскараде, кроме нее, веселилось еще, как минимум, пять лисичек. Попробуй докажи, что хвост принадлежал именно Весении Облыжской.

– А Дед Мороз–то был один! Хо–хо! Не такая уж трудная задача! – мстительно сощурив глаза, Весения пообещала себе найти изверга, оторвавшего зверюшке хвост, и вернуть назад доказательство ее с Морозом тайной связи. Желательно до того, как хвост будет висеть в столовой над ее стулом, свидетельствуя, что ее раскусили.

Поправив волосы, Весения вернулась в зал. Поискала глазами здоровяка Мороза, но кроме демона Луки, с кем целовалась на прошлый новый год, и орка Тупа, с кем отказалась даже танцевать, несмотря на то, что он является бастардом Его Величества Перелеступа Третьего, никакого студента такого же роста, как у «изверга», не обнаружилось.

– Ну и ладно. Еще встретимся, – произнесла Весения, помня, что помимо явных примет: синих глаз, длинных ресниц, наглой улыбки и холеных пальцев, можно раздобыть фотографию, тайно пробравшись в кабинет к ректору – ярому блюстителю нравственности. Не зря же их с Морозом ослепили вспышкой! Настроение поднялось, и Сенька включилась в круг танцующих под песню «К черту учебу, я замуж хочу!».

– Хочу! Хочу! Хочу! – прыгала она вместе со всеми, махая над головой руками. Это был ее последний маскарад в Магической академии. Впереди из развлечений ждал только выпускной бал.

Остаток ночи, как ни странно, Сенька провела в волнении. Уже скинув с себя наряд лисицы, смыв подпорченный поцелуями макияж и в блаженстве вытянув гудящие ноги, неожиданно вспомнила ласковые руки Мороза. Как–то резво вдруг застучало сердце. Весения закрыла глаза, пытаясь унять дыхание, но получилось еще хуже – ее губы почувствовали трепетный поцелуй, что совсем не понарошку разбудил женское естество.

– Никак приворожил?! – она аж села от осенившей ее догадки, и быстро перебрала в памяти тех парней, что ей сильно нравились. Верный способ понять, не наложили ли на нее запрет любить другого.

У каждой девушки, наверное, есть список тех красавчиков, на чьи ухаживания она ответила бы, случись судьбе повернуться благосклонным ликом. Но даже образ преподавателя заклинаний, вечно угрюмого, от того еще более таинственного и желанного мэтра Зиггорта, по которому страдали все девчонки факультета чароведения, не вызвал отклика. Сенька представила его обнаженным, протягивающим в диком желании обладать руки, но кроме заклинания «тирим–бум», равному отправке к черту, ничего на ум не пришло.

– Блин, меня приворожили!

Теперь появилась самая что ни на есть весомая причина найти Мороза и доброй взбучкой унять магическое притяжение, могущее привести к безбрачию, если чертов маг так и не снимет приворот, а сам куда–нибудь запропастится.

– Это же не шутки! Убью гада!

Глава 1. Сюрприз на день рождения

Три месяца пролетели как один день. Синеглазый Мороз так и не объявился, хвост в столовой над головой не засветился, что уже радовало, но добавляло таинственности шутнику, вздумавшему посмеяться над ней, намертво приворожив.

Виданное ли дело, выпал шанс заиметь в поклонниках того самого мэтра Зиггорта, а она была с ним холодна, словно ледышка! Заморозили–и–и–и! Счастья лишили–и–и–и!

А так все хорошо начиналось! Весна, оттепель, птички поют, первые листочки проклевываются, а у Весении день рождения. С утра волосы уложила в красивый хвост, лицо лишь тронула пуховкой, губы вовсе покусала, чтоб не пачкать поздравляющих помадой, и радостно воодушевленная побежала на занятия. Задержалась, конечно, расцеловываясь в коридорах с подругами из других факультетов, потому сразу получила замечание от строгого мэтра Зиггорта.

– Опаздываете, студентка Облыжская. После занятий зайдете за листком выговора.

Листок выговора перечеркивал всю надежду на продолжение дня рождения в ресторации «Важный гусь», где папенька для «любимой Веси» заказал стол на пятьдесят студенческих голов. Листок выговора – это отработка грехов после окончания занятий в библиотеке, где требуется бесконечная сортировка книг, или в общежитии у первокурсников, где придется ходить из комнаты в комнату и искать по тумбочкам запрещенные зелья. На втором курсе студенты примут присягу не употреблять всякую гадость, могущую принести вред, а пока у них не случилось совершеннолетия, приходилось останавливать молодняк заклинанием «родительская оплеуха» да вносить в списки кандидатов на практику в Дом скорби. Пусть познают, как выглядят те, кто увлекся зельями и кому не посчастливилось отведать магического подзатыльника.

Так себе перспектива провести день рождения. А матушка прислала замечательное платье – девчонки ахнули бы от восторга. Пусть не принцесса, а купеческая дочь, но нос умела задирать похлеще высокородных.

После занятий поплелась в кабинет мэтра Зиггорта, придумывая на ходу слезливую речь – хотела хотя бы попытаться растопить сердце грозного преподавателя, чтобы он перенес наказание на другой день, а получилось еще хуже: за разлапистым фикусом на нее набросили полог тьмы, и пока она барахталась, пытаясь снять путы, кто–то наглый сцапал в объятия и забористо поцеловал. Без щекочущих усов и непонятной бороды. Узнала лишь по голосу.

– С днем рождения, рыж–ж–жая.

Когда проморгалась от яркого после тьмы света, увидела перед собой хмурого мэтра Зиггорта.

– Я… я не виновата. Он сам преследует меня.

– Кто он? – молодой, всего лишь лет на пять старше своих учеников, мэтр сложил руки за спиной. Весь в черном, с черными же волосами, красиво рассыпавшимися по плечам. Мерцающий взгляд, сжатые в струнку губы.

– Я не знаю, он только что находился здесь и без спроса поцеловал, – Веся рассеянно повела глазами – коридор был пуст. – Мне кажется, меня незаконно приворожили. Давно, еще на маскараде. Я совсем ничего не чувствую к другим мужчинам.

– Совсем–совсем? – мэтр Зиггорт, переведя взгляд с покусанных губ на глаза, мазнув попутно по алевшим щекам, распрямился и элегантно тряхнул головой. В этот момент на небесах должны были запеть ангелы. Но не запели. – Никакого влечения?

– Никакого, – Сенька печально покачала головой.

– А если так? – мэтр сделал шаг к ней, наклонился и едва слышно выдохнул в ухо. По коже пошла волна… неудовольствия. Как будто кто–то равнодушный обнажил нервы и провел по ним грубой рукой.

– Не–а, – Весения едва не плакала. Они с девчонками не раз представляли любовные отношения с преподавателем, даже разыгрывали в лицах «А он такой… а я такая…», а тут как отрезало.

– А так? – мэтр обнял, прижал к себе всем телом, провел по спине рукой, чуть помедлил, но решился–таки закончить эксперимент ниже дозволенного, а Сеньке хоть бы хны.

– Ничего не чувствую, – нешуточные слезы повисли на кончиках рыжих ресниц.

– Тогда так.

Черт! Сколько раз во сне она видела, как Зигги целует ее! Вот так, с языком, со сбившимся дыханием, а тут чувство, что впустила в рот холодную ящерицу.

Отстранилась, зажала губы рукой.

– Удивительно! – мэтр распахнул глаза, и Сеня не могла не отметить, какие у него густые ресницы. Ведь красавчик же, а она ему не рада! – Я не просто так целовал, а вкупе с заклинанием снятия любой привязанности! «Оффти» еще ни разу не отказывало!

– И что это значит? – Весения вконец расстроилась.

– Прости, девочка, но у нас с тобой ничего не получится, – Зиггорт щелкнул каблуками и резко, будто прощался навсегда, кивнул, отчего волосы снова упали на бледное лицо.

– Да и не надо мне ничего от вас, мне бы найти способ снять заклятие! – растеряно кинула Сенька в спину удаляющемуся преподавателю.

– Увы, я не в силах! – Зигги поднял и опустил, не оборачиваясь, руку.

– А как же отработка? – Веся вспомнила о листке выговора.

– Считай, отработала.

Хоть и не пришлось тащиться в библиотеку или общежитие, настроение не вернулось. «Важный гусь» сотрясался от крика молодых глоток, наперебой желающих имениннице счастья, здоровья и богатых женихов, а ей было грустно. Рассказать бы сейчас, как целовалась с Зигги, все бы замерли, веря и не веря, что она удостоилась подобной отработки, но как не скривить лицо, когда дойдет до момента лобызания? Поцелуй мэтра оказался полной противоположностью поцелую тайного преследователя. Разве можно поставить в один ряд уксус с медом?

Друзья веселились, плясали под песни приглашенной отцом группы «Ор сипухи», а Весин ум занимал пройдоха, доказавший, что его магия сильнее преподавательской. Ну не идти же к ректору? Да, он один из лучших магов Великолесья, но вдруг и ректор в попытке снятия заклятия запустит ей в рот «холодную ящерицу»? Бр–р–р–р…

Веся закашлялась, облив платье вишневым соком.

– Вы тут гуляйте, ладно? – она схватила салфетку и прижала к пятну. Мокрая ткань неприятно холодила. – А я пойду. Что–то мне не по себе…

***

Учебный корпус встретил тишиной. Темные гулкие коридоры вызывали озноб по коже. И свет побоялась включить, чтобы не привлечь внимания кого–то из преподавателей, чьи квартиры как раз располагались в здании напротив.

Весения ранее уже пыталась проникнуть в кабинет ректора, но в светлое время дня там бесконечно околачивались люди и нелюди, потому сегодня, под впечатлением от произошедшего у кабинета Зиггорта, она решилась на отчаянный поступок. Легально посмотреть отснятый на маскараде материал ей отказали ввиду того, что кто–то был пойман при более отягчающих обстоятельствах, поэтому ничего не оставалось, как проникнуть в ректорат тайно.

– … семь, восемь, девять. Теперь поворот и третья дверь справа, – Веся вслепую нашарила ручку, нажала на нее, но та ожидаемо не поддалась. – Опенетто до!

Хм… Никак не думала Весения, что ректор защищает свою вотчину простым заклинанием, с детства известным каждому магу, однако так оно и было: дверь противно заскрипела. На кончике пальца родился слабый светлячок – на тот случай, чтобы пересечь секретарскую и не споткнуться о какой–нибудь предмет мебели.

Все равно больно стукнулась об угол стола бедром и, зашипев, налетела на стул. Опрокинув его и едва удержавшись на ногах, Веся чудом не врезалась головой в желанный сейф. Он в свете огонька дорого отсвечивал металлическими накладками и массивным колесом, которое следовало крутить в одной известной ректору комбинации.

Сенька надеялась на удачу. Ну или в крайнем случае на заклинание размягчения твердой материи, когда даже такой массивный металлический бок сделался бы по консистенции похожим на желе – суй руку и вытаскивай что хочешь. За подобное заклинание на черном рынке магов пришлось отвалить целых две стипендии. Но что такое деньги по сравнению с утратой выбора любить того, кого хочешь сама, а не навязанного магией нахала?

Применять заклинания «софтуре» не пришлось. Сейф оказался открытым.

– Ничего себе! – Сенька сначала удивилась и лишь потом поняла, что настолько чудесных исполнений желаний не бывает. Наверняка кто–то еще пробрался сюда и теперь стоял в темном углу и наблюдал за ней. А вдруг сам ректор устроил мышеловку, ведь чего только она ни сулила, лишь бы раздобыть запечатлевающий кристалл? – К–к–кто здесь?

Кончики пальцев похолодели, и без того слабый огонек погас.

– Ну что, рыж–ж–жая, в преступницы подалась? – дыхнула ей в шею темнота.

Веся остервенело щелкала пальцами, но огонек, что всегда живо отзывался, вдруг отказался разгореться.

– Что тебе от меня нужно? – дернулась Весения, но ее прижали спиной к твердому телу и обхватили крест накрест руками. Губы сдули с шеи завитки волос и осторожно прикоснулись к чувствительному месту за ухом. Ноги у Сеньки сделались желеобразными, будто незнакомец только что применил к ним ее неиспользованное запретное заклинание «софтуре».

Весения со стоном втянула через зубы воздух, но тут же поймала себя на том, что не может сдержаться – выгнулась навстречу мягким губам. Тогда она, злясь, что слишком эмоционально реагирует на прикосновения, прочла успокаивающую считалку.

«Раз, два, три. Все невзгоды позади». Однако стоящие позади «невзгоды» никуда не делись, а еще больше активизировались.

– Дурочка, я защищаю тебя. Вокруг слишком много желающих, – рука наглеца переместилась, сдвинув плечико платья вниз. Губы проложили чувственную цепочку по обнажившейся коже.

– От кого? – Весения зашипела. Ее тело откликалось на невесомые поцелуи жарким желанием. Сенька чувствовала, что задает не те вопросы, а собраться с мыслями никак не получалось.

– От самой себя. Да и хотя бы от того же Зиггги, – ей в руку лег теплый кристалл.

– А ты кто такой, чтобы меня защищать? Может, я сама хочу с Зигги…

Темнота ответила молчанием.

На пальце послушно вырос огонек. Оглядевшись, Весения отметила, что ничто в кабинете ректора не выдавало присутствия второго лица: сейф закрыт надежно, а стулья на месте.

Вернув назад вырез нарядного платья, Сенька передернула плечами и двинулась к выходу. Дверь захлопнулась за спиной с металлическим лязгом.

– Опенетто до! – прошептала Веся, проверяя, откликнется ли замок на простенькое заклинание, и надавила на ручку. Но нет, дверь не поддалась. Все–таки ректор крепко защищал свою обитель, вот только он никак не думал, что существует на свете маг, легко открывающий любые запоры. С такой же легкостью, с какой только что захлопнулась дверь в ректорат, неизвестный маг закрыл и ее сердце для любви к какому–либо другому мужчине. – Так нечестно!

Крепко сжав в кулаке дар таинственного незнакомца, Веся на цыпочках побежала к выходу из учебного корпуса. Пришла пора детально изучить снимки Деда Мороза. Весения ни на миг не сомневалась, что в ее руках тот самый карнавальный запечатлевающий кристалл.

Глава 2. Загадки без разгадок

Ох, какое же Весю постигло разочарование, когда она увидела на плывущих по потолку снимках только свои бессовестные и пьяные от поцелуев глаза – остальное было закрыто мощным плечом Мороза, в бороду которого она вцепилась так, будто тонула, а густые волосы – единственное, что удерживало ее на поверхности.

– Ш–ш–ш–ш… – зашипела Сенька, понимая, что вся опасная операция по проникновению в ректорат оказалась напрасной. Кроме доказательств собственной безрассудности и синяка на бедре от удара об стол, ничего из кабинета не вынесла.

Зато порадовали следующие снимки, свидетельствующие о насыщенной жизни преподавательского состава. Студенток под масками обжимали гордый орел, гордый орел и гордый орел. Нет, то не были три разные птичьи маски. Студенток по темным углам тискал один и тот же человек, а именно любвеобильный Зигги.

– Так вот почему ректор наотрез отказался показывать снимки, – протянула Веся, пытаясь определить, кого осчастливил Орел. Угадала лишь третьекурсницу, остальные две, наверняка весьма опытные в подставах с внезапным фотографированием, загримировались так, что их не узнала бы собственная мать.

– Ему что, все равно с кем целоваться? – поморщилась Весения, понимая теперь, почему мэтр Зиггорд с такой легкостью кинулся снимать с нее чужой приворот. – Фу!

Хотелось посмотреть и на остальных участников веселой вечеринки, застуканных ректором на горяченьком, но как ни крутила Сенька кристалл, изображений других студентов не нашла. Понятное дело, что сладко целующийся незнакомец подсунул ей именно то, что касалось только ее. Зигги – как предупреждение о его ветреной натуре. «Поиграет, обольстит и бросит».

– Интересно, почему ректор мирится с его распущенностью?

– Ой, а ты разве не знаешь, что мэтр Зиггорд его племянник? – в спальню без стука ввалилась второкурсница Александра Ступа, бесцеремонно забралась на кровать, легла рядом и, сложив руки на груди, уставилась на потолок, где Зигги сдвинул клюв маски в сторону, чтобы не выколоть «возлюбленной» глаз. – Ночью все трое стучались в его дверь. Хотели продолжения.

– Открыл? – Весения поднялась на локте и уставилась на Алекс в ожидании подробностей новогодней вечеринки, но та покачала головой.

– Не–а. Он в это время у ректора в кабинете сидел. Ему дядя клюв на маске начисто на бок свернул. Больше не мешал бы целоваться. Но синяк под глазом совсем не располагал к романтическим отношениям.

Помело, так ее прозвали за длинный язык, была вездесущей и всезнающей девицей. Если задаться целью, чтобы академию сотрясало от какой–либо, даже самой пустяковой, сплетни, только шепни – Алекс разнесет со скоростью ветра. Черноволосая, черноглазая, с вечно растрепанными вихрами, она напоминала чуткую нахохлившуюся птицу – вспугни, и та стремительно сорвется с места, чтобы своим возмущенным карканьем взбудоражить всю округу.

– А ты не знаешь, кто на карнавале был Дедом Морозом?

Помело, скривив лицо, почесала макушку, отчего ее волосы еще больше взлохматились.

– Не–а. Кто–то из приглашенных, наверное. В прошлом году, например, дракона позвали. Помнишь, он едва елку не спалил, когда наши оболтусы вместо холодненькой водички, чтобы уставшему «дедушке» горло смочить, сивуху подсунули?

О том, что Мороз мог быть со стороны, Веся как–то не подумала. Но если он на самом деле из пришлых, то вообще все выглядит странным: что ему делать в стенах академии, если праздник давно закончился? Загостился? На целых три месяца?

Нащупав в волосах черное глянцевое перо, Алекс с удивлением воззрилась на него.

– Чертов ворон. Вот как ты ладишь со своим духом–хранителем? Мой так и норовит дырку в башке пробить. Стучит и стучит своим клювом.

– А ты глупости не говори, вот и не будет стучать. Он тебя остановить пытается. Заботливый.

«Моя ласковая Рынька еще днем убежала, только хвост в дверях мелькнул, – Веся улыбнулась, вспомнив верную подружку. – Вернется довольная. Лисе охотиться по освободившейся от снега земле сплошное удовольствие».

За еду, понятное дело, одомашненная хищница не переживала – не поймает мышь, так хозяйка накормит. Но вот от охотничьих инстинктов зверенышу никуда не деться, приходится утолять.

– Шею бы скрутила зар–р–разе, сплошь болячки, – Александра, нахмурившись, пальцами изучала состояние головы. – Но ведь другого духа–хранителя не дадут. «Береги, внученька», – передразнила Помело родную бабку – царицу–мать. – Нет, чтобы как тебе – симпатичную лисичку в верные помощники или беленького зайчика, наконец…

– Ну какой зайчик? Посмотри на себя. Правильный тебе дух–хранитель достался. Ты и сама на вороненка похожа, – Веся убрала с лица Помела черную прядь. – Повзрослеешь и поймешь, что мудрый ворон гораздо полезнее озабоченного зайца.

«Интересно, Александра вовсе волосы не расчесывает, или они лохматятся от того, что она в каждую дырку нос сует? Вот как сейчас: лежит на моей кровати, ножкой подрыгивает, головой вертит. Когда пну к выходу, встанет и побежит, не озаботившись хотя бы пятерню в вихры сунуть, чтобы их, помятые подушкой, в божеский вид привести».

Непоседливая девчонка, только–только отпраздновавшая шестнадцатилетие, Александра Ступа, в семье носящая манерное имя Алекс, а в кругу друзей просто Помело, являлась бастардом царя Перелеступа Третьего. Его младшей и шестой по счету дочерью. Как было заведено в Великолесье, неверные отцы награждали незаконнорожденных детей в качестве имени–фамилии куском своего имени – наверняка для того, чтобы не лишать бастардов родительской милости и обозначить их принадлежность к роду. В академии, кроме Помела, знали по крайней мере еще трех бастардов, не лишенных отцовского царственного внимания: демона Релеста, русалку Перель и орка Тупа.

Хоть и звалась Александра царевной, никакого влияния на отца не имела, поскольку считалась итогом соблазнения царя колдуньей. Чтобы скрыть позорную связь, царице – супруге Перелеступа, было объявлено, что он действовал под запретным заклинанием, а чтобы показать всю степень презрения к матери шестой дочери, посмевшей очаровать самого царя, ну и не в малой доле – в качестве успокоения ревнивой жены, колдунью сразу после родов казнили. Такие вот нравы царили при дворе Великолеского монарха – отчаянного гулены и многодетного отца.

– Можно я с собой кристалл возьму? Покажу девчонкам, вдруг кто из них знает, откуда к нам попал Мороз?

– Алекс, я похожа на дуру?

– Но разве тебе самой неинтересно узнать, с кем еще целуется Зигги?

Помело не была обделена умом, но чувствовалась определенная его леность, поскольку только благодаря вмешательству двора Алекс не вылетела после первого курса за неуспеваемость. Да и сейчас, насколько Весения знала, Помело не блистала знаниями, так как большую часть учебного времени проводила под чужими дверями.

– Ты лучше учебниками займись.

– Ой, да ну их. Бабушка пообещала, что меня прикрепят к какому–нибудь отличнику, буду через него ума–разума набираться. След в след за ним ходить, все как он делать.

– Какое счастье, что я в этом году заканчиваю академию, и не мне достанется воспитывать такое чудо, – Веся с усилием столкнула сопротивляющуюся горе–царевну с кровати. Та, с грохотом упав на коврик, шустро поднялась и, отряхнув юбку, направилась к двери. По остро поднятым плечикам и какой–то чересчур прямой спине Весения догадалась, что дело нечисто.

– Верни кристалл, прокляну.

– Какой кристалл? – Помело застыла на месте, но пальцы осторожно разжала, чтобы ограненный хрусталь без шума соскользнул по ноге на пол. Быстро пнув его под тумбу, Александра повернулась к Весе и протянула пустые ладони. – Не брала я ничего.

– Иди уже, горе…

За дверью нервно кружил ворон. Стоило Помелу выйти, как он опустился на ее плечо и больно стукнул огромным клювом по темечку хозяйки.

– Ой, – раздалось перед тем, как дверь захлопнулась, подчиняясь магии.

От Алекс одни беды – это знали все. Даже ее дух–хранитель стыдился своей хозяйки, поэтому обычно наблюдал за ней издалека, и только в случае особого ляпа садился на плечо и принимался корить вот таким странным образом. Больно, но полезно для Помела.

***

Утром, когда солнце еще не вылезло, а лишь лениво отправило разгонять темноту первые лучи, Весению кто–то настойчиво потряс за плечо.

– А? Что? – она, сонная, дернувшись от страха, с перепуга шарахнула посмевшего ее беспокоить проклятием трубочиста.

Когда Веся проморгалась, то закатилась от смеха: Помело ошарашенно хлопала глазами на совершенно черном лице. Волосы, которые сегодня едва ли встречались с расческой, стояли дыбом. С них тихо опадала сажа.

– Я с доброй вестью, а ты… – губы Александры дрожали. Она растирала в руке пойманные хлопья сажи – те оказались качественными, жирными, и теперь, чтобы привести себя в порядок, Помелу пришлось бы отмокать в ванне минимум час с добавкой в воду магического чистотела. Правда, корыто после купания пришлось бы выбросить.

– Стучать никто не учил? – огрызнулась Веся. Порывшись в шкафчике, сунула едва не плачущей второкурснице флакон с отваром.

– Так я торопилась, – девчушка понуро поплелась к двери. – Я выяснила, кто мог быть Дедом Морозом.

– Стоять! – Весения ощутила укол совести. Помело всю ночь работала над загадкой и, судя по всему, нашла ответ, который ей, выпускнице, не удалось раскопать целых три месяца, а она встретила–приветила ее как злейшего врага. – В моей купальне сажу смоем. Я спинку потру.

Помело широко улыбнулась. Весю передернуло – уж слишком жутко смотрелась белозубая улыбка на черном лице.

Чтобы отмыть Александру одной бутылки чистотела не хватило. То ли магия выпускницы академии была выше всяких похвал (тут Веся невольно возгордилась – зло у нее получалось качественным), то ли Помело оказалась отъявленной замарашкой.

– Теперь рассказывай, – Сенька пальцем прочистила ухо – уж слишком громко выла Александра, когда ей в шестой раз намыливали голову.

Помело, сидя с тюрбаном из полотенца на голове, поправила сползающий с худенького, какого–то воробьиного плечика махровый Сенькин халат.

– Я оббежала комнаты тех девчонок, что участвовали в новогоднем представлении…

Веся мысленно шлепнула себя по лбу. Как же она не догадалась расспросить «артистов»? Наверняка же на репетициях маски не надевали!

– …так вот они…

Весения подалась вперед, напряженно ожидая ответа.

– Ну?

– …не смогли точно ответить, кто играл Мороза.

– Как так? – Веся аж подскочила.

– Часть из них утверждает, что это был… – Помело специально тянула паузу, наслаждаясь нетерпеливым ожиданием старшей подруги.

– Говори, черт тебя утащи, иначе вновь прокляну!

– …это был Константин Прото, – быстро выпалила Помело и с удовольствием проследила, как медленно Веся опускается на стул.

Демон Константин Прото являлся наследником королевства Демонвигг. Его родной дядя, младший брат короля, декан факультета Демонологии, как и племянник, отличался демонической красотой и синим цветом глаз – ключевой особенностью высшей знати королевских кровей. Выпускник магической академии Константин Прото время от времени появлялся в ее стенах: декан по родственному приглашал прочесть лекцию об особенностях денежной системы в королевстве демонов на факультетах, где финансы являлись обязательным предметом. Специализация «Гостиничное дело и туризм» подразумевала денежные отношения с клиентами, а потому Весения, тогда еще студентка третьего курса, удостоилась чести лично лицезреть принца Демонвигга. Она до сих пор помнила тот позор, когда залюбовавшись Константином, прослушала суть лекции и не смогла ответить на простой вопрос. Конечно, простым он являлся только для тех, кто не только внимательно слушал лекцию, но и записывал в тетрадки.

– Так каков основной риск в договоре с демоном? – Константин Прото спустился с кафедры, встал рядом с трепещущей от волнения Весенией и прижал к парте ладонью девственно чистую тетрадь, которую суматошно пыталась закрыть Сенька.

Веся подняла на демона глаза и… поплыла. Ему пришлось дважды повторить вопрос, прежде чем нерадивая ученица, сглотнув нервный ком, произнесла:

– Риск потерять душу?

– Душу? – он в изумлении поднял бровь.

Весения схватилась за горло, точно боялась, что вот именно сейчас ее душа выпорхнет и сделается залогом для торга.

– М–да, студентка… – Прото все же закрыл тетрадь, чтобы посмотреть, кому та принадлежит. – …Облыжская вспомнила о старинной традиции демонов искушать людей. Но к финансам это порочное соглашение не имеет отношения. В данный момент мы говорим о риске потерять деньги, если вторая сторона пропустит написанную мелким шрифтом сноску. Их обычно насчитывается на странице до двадцати, и не следует лениться читать все до одной. Ваш оппонент надеется именно на невнимательность. Будьте бдительны.

Когда Константин Прото отвлекся на вопрос кого–то из студентов, Весения сползла на скамью. Ноги ее не слушались. В себя ее привел лишь звонок.

Заталкивая в сумку злополучную тетрадь, показавшую хозяйку во всей красе, Веся ругала себя на все лады. Она так и не решилась поднять на Прото глаза. Уходя, демон громко попрощался со студентами, но ей, хоть убей, в голосе лектора слышалась насмешка в ее адрес. Весения покинула аудиторию, считая себя полнейшей дурой, сумевшей опозориться в глазах прекрасного и умного принца.

– Ой, я прям обмирала под его взглядом, – послышалось за спиной. Девчонки, конечно же, обсуждали приглашенного лектора.

– Как думаете, у него уже есть невеста?

– Принцы, как правило, долго в холостяках не задерживаются. Папочка подберет, если уже не договорился с каким–нибудь древним родом. Ты лучше на его дядю внимание обрати. Немногим старше, такой же синеглазый и неженатый. Наследником ему не быть, а потому шансов войти с ним под руку в королевскую семью больше.

– А демонам разве можно жениться на людях?

– И не на людях тоже. Насколько я знаю, у Прото пра–пра–пра–бабка была из ледяных драконов, поэтому глаза у всех ее отпрысков синие или голубые.

– О, точно! А я думала, как объяснить? Его взгляд замораживает! Весь, тебя тоже заморозил? Поэтому ты брякнула про душу?

– Увы, девочки, не быть мне принцессой, – она обернулась и кисло улыбнулась подругам. – Умом не вышла…

Вспомнив о давнем случае, Весения только вздохнула. Поймав взгляд малолетки, с любопытством наблюдающей за старшекурсницей, переваривающей сногсшибательное предположение, Веся помотала головой.

– Чтобы Прото да на маскараде? Не может быть. Ерунду несут твои осведомители.

– Вот и я так подумала. Потому как другая часть утверждала, что под маской Мороза прячется… – опять намеренная пауза. Пришлось шлепнуть Помело по колену.  – … Ка Бессмертный.

– Что еще за Ка?

– Его полного имени никто не знает. Говорят, в журнале записано «К. Бессмертный».

– А как же к нему обращались?

– Преподаватели – студент Бессмертный, а друзья просто Бес. Сразу скажу, он полная противоположность Прото. Волосы светлые, будто седые…

У Веси забилось сердце. Седые!

– А усы и борода есть?

Помело неопределенно пожала плечами.

– Я его никогда не видела.

– Ничего не понимаю, – Веся постучала пальцем по губам. – Прото темноволосый, этот светловолосый. Неужели их можно перепутать?

– Я же говорю, мнения артистов разделились. Да и за этих двоих никто гарантии не дает. Может под мороком скрывался кто–то третий.

– Под мороком?

– Ну да. А я разве с самого начала не сказала? Ой! – Помело встретилась с прищуренным взглядом Веси. На всякий случай мазнула себя ладонью по лицу, чтобы убедиться, что оно вновь не почернело. Придвинув стул ближе, зашептала: – Он приходил на репетиции под мороком. Когда вроде видишь лицо, а запомнить не можешь. То ли блондин, то ли брюнет, то ли есть усы, то ли нет.

– А голос?

– Что тебе даст голос? Приятный, бросающий в мурашки, заставляющий часто биться сердце – так говорят. Дуры. Глаза при этом закатывают.

– А с чего они решили, что это Прото или Бессмертный?

– Одна девица запомнила глаза. Синие–пресиние. Вторая увидела барса.

– Что еще за барс?

– Дух–хранитель К. Бессмертного. По нему и просчитали, кто с ними на репетициях волнующим голосом говорит.

– Уф.

Загадок прибавилось больше, чем разгадок.

«Допустим, голос Прото я слышала на лекции, но тот, кто трижды зажимал меня в темноте, говорил шепотом, – само выступление Весения пропустила, в последний момент пришивая лисий искусственный хвост к юбке, поэтому не могла сравнить голоса. – Да, шепот был волнительным. И мурашки по спине гуляли, и сердце часто билось. А вдруг это не Прото, а Бессмертный?»

Расставаться с надеждой, что ее тайный воздыхатель Прото, не хотелось, но требовалось посмотреть на загадочного Бессмертного. Вдруг он тоже красавец, каких поискать?

– Что говорят о Бессмертном?

– Лекарский факультет, отделение Люди и твари. Красавчик, каких надо поискать. Девчонки по нему страдают. Да, еще поет так, что заслушаешься.

– Где можно послушать?

– Уже нигде, – Помело печально вздохнула и отвела глаза. – Он уехал домой сегодня ночью. Досрочно сдал сессию и уехал.

– То есть вчера еще был в академии?

– Ну да. Получил у ректора диплом, устроил друзьям попойку и укатил. Говорят, родители настояли, чтобы не болтался в академии без дела.

Веся тоже печально вздохнула. Не видать ей разгадки, если только тайный воздыхатель вновь не объявится, и она, как–нибудь извернувшись, не поглядит на него.

Глава 3. Распределение

Изворачиваться не пришлось. Мороз больше так и не объявился. Оставалась надежда на выпускной бал, где никто не прячется под масками или мороком, но и здесь Весю ждал полный провал – никакого волнующего шепота, объятий и тисканий. Напрасно она вытребовала у отца самое красивое платье, не пред кем оказалось крутить хвостом. Ночь, когда Сенька надралась с тоски, а подруги от счастья, что закончились годы обучения и впереди взрослая жизнь, вспоминалась с трудом, а потому на вручении дипломов, случившемся на следующий день, Весения сидела с кислым лицом, уже не ожидая никаких сюрпризов. Однако ошибалась.

– Выпускница Весения Облыжская–Яг! – ректор громко произнес полное имя Сеньки и широко улыбнулся. – Поприветствуем лучшую студентку факультета прикладного чароведения!

Послышались жидкие аплодисменты. Вручение шло третий час, факультет чароведения шел последним, и все уже устали.

– Нечасто встретишь такое, чтобы представительницы одного семейства, где насчитывается более пяти поколений одаренных ведьм, выбирали именно Великолескую магическую академию. И заметьте, все окончили учебу с отличием, – с похвальным энтузиазмом вещал декан факультета, пока Веся, путаясь в огромной хламиде, называемой мантией, пробиралась между рядами. – Славный род, славные колдуньи, которыми может гордиться наше государство. И вот еще одна наследница колдовского клана Яг получает диплом и ожидает достойного применения своего таланта.

Весения, чувствуя на себе взгляды сотен студентов, зарделась. Все верно. И мама, и тетя, и бабушка с тремя сестрами, к чьим фамилиям неизбежно добавлялось «Яг», обучались в родной академии. Тетке Варваре так вообще повезло – благодаря таланту предсказателя ее сразу взяли во фрейлины царицы Пастиции. Теперь еще Весения займет подобающее место на радость родителям, и можно жить припеваючи.

Что ж, усердным трудом она заслужила награду и ждала, что вместе с золотым дипломом получит учетную карточку по распределению, где красивым почерком будет выведено: ведьма Облыжская–Яг направляется в столичный туристический центр «Магическое око». Веся ни минуты не сомневалась, что место в отделе, занимающемся организацией путешествий царской семьи, ей обеспечено. Туда отправляли лучших из лучших, на что не раз намекал сам ректор. Ну и тетка замолвила словечко кому следует. А уж царица ей не откажет.

«А ведь если бы мою пра–пра–пра не соблазнил ведьмак, была бы я сейчас простой купеческой дочерью», – не без гордости думала о поколениях знаменитых ведьм Весения, что нисколько не умаляло влияния отца на ее судьбу. От Аруфея Облыжского – главы гильдии торговцев, поставляющих товар для высшего сословия, ей досталась смекалка, способность «унюхать» прибыль и не упустить выгодное дельце, а зато от матери – рыжие волосы, зеленые глаза и колдовские способности.

Декан долго тряс руку, не в пример ректору, торопливо сунувшему диплом с торчащим из него учетным листком по распределению и бросившему короткое «Не посрами».

Уже спускаясь с возвышения, где восседал весь преподавательский состав, Весения не утерпела и, вместо того, чтобы в кругу семьи, как делало большинство выпускников, гордо проявить место распределения, торопливо вытащила глянцевую картонку и бросила короткое заклинание выявления спрятанного.