Зеленая гелевая ручка Морено Элой

Сейчас, когда ночь бросила меня в эту бездну одиночества, когда я не хочу, но не могу не вспоминать, я понимаю, что это не было потерянным временем. Это была возможность спасти нашу жизнь, наши чувства. Я знаю, что, если бы мы не были такими, какими стали, и не молчали о том, о чем пытались умолчать, этот взгляд мог бы подарить нам надежду. И все же теперь я бегу, бегу от всего этого.

Проведя чуть больше пятнадцати минут в ванной, Реби обычно шла на кухню, чтобы приготовить кофе. Затем на столе появлялась пачка печенья и коробка хлопьев. Пока завтракали, мы по очереди то и дело заходили в комнату Карлито, чтобы собрать его.

В тот день я был одет – и это нелегко забыть из-за того, что произошло дальше – в черные брюки, белую рубашку, никому не нужный галстук и подходящий подо все это пиджак. Я на руках вынес Карлито в коридор и надел на него его крохотное пальто.

Мчась теперь в этом поезде, идущем без единой остановки, потому что я сам так захотел, потому что испугался, что не выдержу, сойду на первой же станции и вернусь обратно, я думаю, что это вообще за общество, которое позволяет отцу видеть своего ребенка двадцать пять минут утром и столько же вечером. Что это за общество, которое заставляет двухлетнего ребенка вставать в семь утра, чтобы ежедневно переезжать в другой дом.

Все еще держа Карлито, завернутого в несколько слоев одежды, попрощался с Реби одним из тех сухих поцелуев, которыми мы обменивались уже по привычке, не задумываясь, как будто просто пожимали друг другу руку. Первый.

Вышел на лестничную площадку и спустился вниз.

Холод нещадно бил меня по лицу. Не думая ни о чем, не думая о своей жизни, я метр за метром бежал вперед. В спешке я не мог вспомнить, где припарковал машину накануне. Застыв на месте, все еще держа сонного Карлито на руках, я мысленно пытался восстановить картину вчерашнего вечера. Я всегда оставлял машину в одном и том же районе, на одних и тех же улицах, ночью, в одиночку. Вес сына стал ощутимым, а я начал нервничать. Я решил пойти наугад. От четных домов к нечетным, от угла до угла, цепляясь взглядом за каждую припаркованную машину.

Прошло уже минут пять, и правая рука начала слабеть. Мое отчаяние нарастало, мои движения становились все резче и резче, и Карлито, почувствовав это, стал плакать. Там, посреди улицы, я был готов сесть возле первого попавшегося подъезда с ребенком на руках, чтобы умолять. Умолять о переменах.

Безмятежность, царившая вокруг, заставила меня снова задуматься. Я собрался с мыслями, и тут одна маленькая деталь всплыла в моей памяти. Накануне, когда я парковал машину, я оставил ее настолько близко к пешеходному переходу, что подумал – меня могут оштрафовать. Я сосредоточил все свое внимание на пешеходном переходе, на углу, на улице… и вспомнил, что машина стояла в квартале от дома.