Мой ненастоящий Шэй Джина

4. Маргаритка

До чего же все-таки некоторые мудаки бывают… Привлекательные.

Просто хоть Библию для всех неопытных ассистенток пиши – не удивляйся яркости его синих глаз, не залипай на ярко выраженный кадык, не пялься украдкой на нечаянно облепленные пиджаком рельефные плечи…

Впрочем, это только доказывает мне, что все это не всерьез. Ну, не может такой мужчина иметь меня в виду всерьез. Зачем? Чего ради? Он может свистнуть, и в очередь посидеть на его коленях и завязать этот дорогущий галстук выстроится тысяча длинноногих, ухоженных красоток, у которых нет в глазах глубокой пришибленности жизнью.

Когда я выхожу – я замираю под цепким взглядом босса. Он сидит себе на диване в холле, пресловутый журнальчик валяется рядом с его коленом, раскрыт на рандомной странице, явно не был удостоен и взглядом.

Черт, смотрела б на него без знания условий нашего тесного сотрудничества – действительно бы поверила, что это – нетерпеливый поклонник дожидается свою задерживающуюся девушку.

Владислав Каримович проходится по мне взглядом, от носков туфель, до самых моих глаз, не упуская ни сантиметра. Ухмыляется краем рта.

– Прекрасно…

Это не комплимент. Просто удовлетворение от того, что главная актриса его дурацкого спектакля выглядит именно главной актрисой, а не девочкой из массовки.

Проблема в том, что я как раз девочка из массовки. И мне нужно не налажать.

– Это дорого вам обойдется, – быть такой же расчетливой, как Лана Михальчук, мне непросто, но денежный вопрос чересчур актуален для меня, так что упускать возможность я не буду.

– Этот вопрос мы обсудим позже, – Владислав Каримович равнодушно дергает плечом, будто даже и не сомневался, что разговор зайдет в эту область, – гости ждут, пора им тебя представить.

– А как же “утром – деньги, вечером – стулья”? – моя язвительность поражает даже меня, но если честно – эта его выходка пересекла все известные мне границы. Вот это все – точно находится вне трудового регламента. Так что и до конца трепетать перед ним я не очень и хочу.

– Лучше обдумай вопрос цены, Маргаритка, – Ветров насмешливо кривит губы, – в таких вопросах дешевить нельзя.

Он поднимается, разворачивается ко мне боком, отводит локоть в сторону.

– Я сама дойду, – мысль о том, что придется пройти по всему агентству до лифта, заставляет меня содрогнуться. Это же все равно что взять и подтвердить все распускаемые про меня гнусные сплетни. А мне и так хватает проблем, вон, еще и с цветами этими…

Владислав Каримович не отвечает мне вообще ни словом. И с места не двигается. Так и стоит, держа локоть на весу и жестко щурясь, глядя мне в глаза.

Все, блин, для верибельности его спектакля. Может, мне в тройном объеме премию затребовать? Ну, а что, этот его спектакль кончится, скажем, послезавтра, а мне с нашими мегерами еще работать.

Ладно, черт с ним, он, кажется, скоро меня взглядом просто убьет…

Не люблю оказываться с ним рядом, в такой вот близости. Приходится заставлять себя дышать, до того меня пробирает.

– Расслабься, – Владислав Каримович произносит это хрипло, спокойно проходя со мной по коридору, – веди себя непринужденно. Убери с лица это выражение, будто я собираюсь тебя повесить в кабине лифта.

Ага, Рита, думай о премии. О том, как она тебя будет согревать в холодные ночи, и о том, что можно будет внести квартплату на месяц вперед, наконец-то.

И дыши. Дыши! Хоть это и непросто.

Шаг, шаг, шаг… Какая сволочь придумала этот чертов опенспейс? Все смотрят! Все смотрят и, боже, сколько новых гадостей я вижу в глазах то одной, то другой нашей сотрудницы. Вон наша штатная ехидна, бухгалтерии – София Игоревна, смотрит на меня с таким отвращением, будто я тут не за руку босса держу, а предалась с ним грязной страсти прямо на столе в приемной.

Настя из пиар-отдела, молодая, смазливая, самоуверенная до чертиков – этой красотке я уже обязана тремя "неправильно понятыми" заданиями от шефа, так сверлит меня взглядом, что яснее ясного – в уме она уже кислотой меня окатила.

Ох, еще и сплетница Ниночка подтянулась, стоит себе, грызет ручку, уже прикидывает, что такого смачного будет завтра с утра про меня рассказывать.

Черт возьми, зачем я на это согласилась? Вечер кончится, а с этими стервами мне еще потом жить. И работать. Как?

Бесконечность шагов до лифта, двенадцать секунд в замкнутой стальной кабинке…

Он ведет себя прилично, даже краем глаза на меня не смотрит. И чего я, собственно, сама себе накрутила? Зачем приняла его слова всерьез?

Руки Ветрова меняют свою дислокацию. Теперь не я держусь за его локоть, а он держит меня за талию. Вроде, всего лишь опустил ладонь. А такое ощущение, что притянул к себе якорной цепью.

Черт, ну, это же лишнее. Нет, вот об этом я точно скажу.

– Владислав Ка…

– Влад, – перебивает он, прямо глядя мне в глаза, – не вздумай назвать меня по отчеству на вечеринке, Маргаритка. Ты – моя невеста. Вот твоя установка на этот вечер. Отклоняешься от роли – сама помнишь, на бирже места всем хватит.

У него не взгляд, тропический тайфун, захлестывающий меня с головой и практически лишающий воли. Я научилась этого избегать за все это время, практически не смотрю в его глаза, потому что серьезно – каждый раз, когда это происходит, мне кажется – я сама слышу, как трещит мой позвоночник.

Он сломает меня. Прожует и выплюнет. Лучше бы держаться от него подальше…

Двери лифта разъезжаются. До ресторана остается всего ничего, десяток шагов по коридору от лифта.

– Что-то хотела мне сказать? – он уверенно ведет меня в нужную сторону, – Я тебя слушаю. Заодно порепетируй обращаться ко мне без отчества, дорогая.

– В-влад, – надеюсь, в ресторане найдется стакан воды, а не то я усохну от этих на лету меняющихся условий, – может, вы…

– Ты… – обрубает он холодно.

До дверей ресторана остается шесть шагов. Нужно установить дистанцию до того, как мы зайдем.

– Ты, – титаническим усилием воли я иду на это чудовищное нарушение субординации, – ты не мог бы убрать руку? Мы можем войти и так, как было до этого.

– Под руку? – бровь босса презрительно подрагивает. – Не мели чепухи. Может, мне еще с тобой за мизинчики подержаться? Ты – моя невеста. Это должны видеть, а не догадываться.

– Не взаправду же, – шепотом озвучиваю я, но он все-таки это слышит.

– Не вздумай это повторить в течение вечера, – шипит Владислав Каримович, а при виде нас услужливые парни из охраны распахивают двери ресторана, – здесь и сейчас все по-настоящему, иначе быть не может. В конце концов, за это я тебе заплачу, не так ли? Сегодня ты – моя!

Как же двусмысленно это все звучит. Или мне это только кажется?

Господи, сколько же народу. И все смотрят. На меня. А я…

Как я вообще до сих пор держусь на своих каблуках?

– Дыши, цветочек, дыши, – Владислав Каримович шепчет мне это прямо в ухо, и я слышу, как восхищенно ахает какая-то девушка слева. Наверное, это выглядит очень чувственно – высокий мужчина, склоняющийся к ушку своей хрупкой избранницы и что-то ей шепчущий.

Так, стоп, это я-то его избранница?

Только чудом я удерживаюсь от того, чтобы оттолкнуть босса в сторону. Точно. Я же должна играть его невесту до конца вечера. А жених может прикасаться к невесте вот так откровенно, демонстрируя не только связь, но и свои права на неё.

Я дрожу.

Есть разница в том, чтобы быть для кучи народа ассистенткой Владислава Ветрова, и в том, чтобы стать внезапно его невестой.

У первого – нет последствий. У второго – их слишком много.

Начиная с того, что мне не по себе рядом с ним, так близко, что каждый выдох из легких приходится делать осознанно и принудительно. Я бы не дышала. Если бы не его требовательный шепот, если бы не понимала, что таким вот манером быстро упаду в обморок.

– Не будем тянуть кота ни за какие места, – Владислав Каримович останавливается посреди зала, и вокруг нас медленно собираются гости этого вечера, – я собрал вас не просто так, господа, а для того, чтобы представить вам свою будущую жену. И я её представляю. Прошу любить и жаловать, Маргарита Родина. – Его ладонь крепко сжимается на моей талии, он еще плотнее притягивает меня к себе, пока я пытаюсь неловко улыбнуться. – Впрочем, Родина она совсем ненадолго. Ну, если она, конечно, сейчас мне не откажет.

Господи, какой же первоклассный из него лжец. Да я сама бы ему поверила, что никакой другой женщины он не вожделеет. Что у меня есть выбор и другие варианты ответа.

Нет, я не обманывалась. Юрист, криминалист, обративший свою профессию в прибыльный бизнес, управляющий частным охранным бизнесом своего отца… Разумеется, он умеет держать лицо, разумеется, он умеет и лгать, и отражать на своем лице нужные эмоции похлеще всякого актера. Но чтоб так…

Он отстраняется от меня, но в его глазах, оказавшихся напротив моего лица, трепещет такое пламя, будто он уже и сам сожалеет об этом "расставании", но это – исключительная необходимость.

А уж как трепетно сжимаются его ладони на моих, когда он опускается на одно колено…

– Маргарита, – голос хриплый, взволнованный, будто у влюбленного первокурсника, который только-только набрался решимости позвать тебя погулять, – Маргаритка. Моя Маргаритка. Мы с тобой уже полгода вместе…

Ага, и четыре месяца из них я бегаю вам за кофе, Владислав Каримович. Так часто, что даже уже знаю всех официантов в этом ресторане.

– И я понимаю, что подобные решения должны быть взвешенными и продуманными, возможно, куда больше и глубже, но у меня с самого первого момента, как я тебя увидел, с самого первого твоего собеседования, не было никаких сомнений, в том, что сегодняшний день произойдет.

Боже, какой лицедей…

Я бы сама разрыдалась от умиления этой речью, если бы точно не знала, что он самым вопиющим образом перевирает правду, что-то сочиняет на ходу, но все это подано таким образом, что некоторые девушки уже промакивают глаза платочками.

И как он потом будет всем объяснять, что это все было спектаклем?

Впрочем, разве это мои проблемы? Моя роль мне оговорена, мне нужно придумать, какой гонорар я возьму как актриса, а со своими родственниками, приятелями, знакомыми, пусть он разбирается сам.

– Ты станешь моей женой, Маргаритка? – глаза смотрят в глаза, моя ладонь подрагивает в его ладони. Блеск бриллианта в обручальном кольце, которое мой босс держит во второй руке.

Красивая мечта многих девчонок, тех, кто еще не знает, как редко эта романтика встречается хоть где-то кроме фильмов. Ну, или таких вот сцен из жизни людей высшего класса.

Меня здесь быть не должно. Это все предназначалось Лане. А я так, фальшивка, девочка из массовки, которую накрасили под актрису главной роли.

Девочка из массовки не привыкла к такому вниманию. Девочка из массовки с трудом справляется со своими эмоциями. Поэтому и текст по выданному ей сценарию она вспоминает не сразу.

– Да, – выдыхаю я, и даже мне мой голос кажется взволнованным, – да, да, я выйду.

Достаточно правдоподобно, кажется. По крайней мере, уголок губы у моего босса удовлетворенно дергается. Я слышу щелканье фотоаппаратов, вспышек. Боже, ну точно, пресса, конечно, двадцать первый век наложил свои отпечатки, но завтра это все будет во всех самых модных блогах Москвы. Ведь здесь – не только гости жениха, но и гости невесты. Бывшей невесты, которую подрезала на повороте какая-то выскочка. Да, да, я про себя, если что.

– Что ж, может, это будет преждевременно, но все же я не хочу, чтобы ты и дальше продолжала ходить без него, – по моему безымянному пальцу скользит белый ободок обручального кольца.

Черт, я сомневаюсь, что это серебро. Но и в драгоценных металлах я совершенно не разбираюсь. Нужно будет снять его по окончании вечера и вернуть Владиславу Каримовичу. Слишком дорого, чтобы таскать это в метро.

Господи, хоть бы дожить до конца вечера. А то я, кажется, умру вот-вот…

Он поднимается на ноги, грациозно и быстро, как леопард. Улыбается мне, будто я и взаправду сделала его самым счастливым на свете. Вновь обвивает меня руками, притягивая к себе, демонстрируя, что из этой хватки черта с два выпутаешься.

– Горько, – вдруг восклицает кто-то из гостей, голос точно мужской. Эй, ну это же не для помолвки, это для свадьбы…

Хотя, блин, да, некоторые "добрые люди" любят, чтоб будущие молодожены "порепетировали" до свадьбы…

Я напрягаюсь еще сильнее, глядя на Владислава Каримовича отчаянно.

На это мы не договаривались! Я не хочу!!!

Вот только ему до лампочки. Его спектакль не знает никаких ограничений.

Воля его гостя почитается за закон.

Пальцы Владислава Каримовича зарываются в мои волосы, давя мне на затылок и не давая мне уклониться. Его губы накрывают мои, лишая последнего шанса на глоток спасительного воздуха.

Сопротивленье невозможно…

5. Маргаритка

Сегодня ты – моя!

Наверное, только из-за этой фразы я не откусила ему язык. Это было бы странно для девушки, которую только что объявили своей будущей женой.

Хотя жаль, мне очень хочется.

Нет, я безмерно трепещу перед моим начальником и на очень многое готова, чтоб ему угодить. Но это!..

Последний раз я вам подыграю, Владислав Каримович. Самый-самый последний!

– Восемь, девять, – некоторые особо упоротые мужики все-таки считают. И вправду как на свадьбе. Да когда же это все закончится?

Я не закрывала глаз во время поцелуя – это слишком чувственное, это делаешь, чтобы ничто не отвлекало от вкуса твоего партнера. Он тоже…

Мы смотрим друг на друга, глаза в глаза, и его яркая, грозовая синь смешивается с моим холодным серебряным льдом.

Есть ли черта, которую ты пересекать не будешь, Владислав Каримович, или мне придется её тебе напоминать? Поэтому ты сказал мне подождать с выставлением счета? Знал, что я понятия не имею, насколько далеко зайдет твоя игра?

Нет, с этим надо кончать.

Я буквальной каждой жилкой начинаю ощущать каждый день из этих двух лет без отношений.

Два года, да. Сама не знала, что так можно выдержать, но если честно, кошмар моей новой жизни отбивал мне всякое желание связываться с мужчинами снова. Мне было стыдно лгать.

Я просто смотрела в глаза любому из тех, кто предлагал мне обменяться телефонами, познакомиться поближе, сходить в ресторан поужинать, и думала.

Нет, нельзя, конечно, загадывать наперед.

А вдруг из этого дурацкого ужина выйдет что-то серьезное? Долговременное. И мужчина захочет семьи и детей – это нормально. И как я объясню ему, кому и почему я отдаю большую часть своего дохода? А ведь рано или поздно это обязательно бы всплыло!

Или что, предложить ему собрать полмиллиона вместе со мной? Кто-то предлагает скинуться на квартиру до женитьбы, а я – на выкуп моего чернушного компромата.

Нет.

Дураков нет и не будет.

Будет только презрение и осуждение в глазах того, кому позволю пройти в мою жизнь дальше порога.

Так что нет, я не хочу никаких мужиков в моей жизни. Но это, оказывается, психологическое. А физиологическое…

Я прям сама ощущаю, как мое тело реагирует – на жесткую мужскую хватку, на этот глубокий, весьма-весьма изощренный поцелуй. Мелкими рязрядами тока, стекающими вниз, к центру. Слабостью, медленно разливающейся по венам. Все чаще подпрыгивающим в груди сердце.

– Одиннадцать, двенадцать.

Ну, хватит!

Я раздраженно прикусываю губу босса, потому что он будто не намеревается останавливаться.

Он же умудряется не только понять мой намек, но и разорвать поцелуй так непринужденно, будто мне и не пришлось его к этому принуждать.

Долгий взгляд после – на три моих вдоха, не меньше. Его язык скользит по губам, будто собирая с них остатки моего вкуса.

– Маловато, Маргаритка, – хрипло выдыхает Владислав Каримович, – ничего, мы с тобой еще порепетируем перед свадьбой.

Что? Порепетируем? Перед какой еще свадьбой?

Гости смеются. Ох, ну я и дурында. Спектакль, конечно же…

Ну точно, ради него и соврать не страшно. Ему!

А у меня от количества людей в зале поджилки трясутся.

Я, между прочим, все полторы сотни приглашений отправила, каждое вручную подписывала – да, да, вручную, в век цифровых технологий, потому что “так выглядит лучше и нужно же хоть куда-то девать твой почерк”. Да, мой босс любит устроить мне головняк. А мне пригодилась каллиграфия, которой я занималась в качестве антистресса.

Занятно, что я, кажется, удивлялась, что имени невесты в приглашениях нет. Просто: “Я, Владислав Ветров, приглашаю вас, уважаемый и глубоко почитаемый, на свою помолвку, которая состоится там-то там-то…”

– Что ж, господа, теперь вы можете развлекаться, – широким жестом Владислав Каримович распускает наших зрителей – кого за шампанским, кого обтрепать личные и деловые вопросы.

Мне кстати тоже нужно…

– Куда ты полетела, цветочек? – хваткая ладонь босса снова успевает упасть на мою талию, заставляя меня замереть. И пары шагов сделать не успела.

Отдышаться. Успокоиться. Собраться с силами. Вычистить голову от избытка эмоций. Ну, можно же мне выкроить пару минут для себя, да?

– Исключено, – дергает мой босс, услышав мои пожелания, – идем.

– Куда?

– Ты можешь просто расслабиться, Маргаритка? Расслабиться и подумать о вечном.

– О ноликах и единичках?

Нет, его глаза – это что-то с чем-то. Выдерживать его прямой ядовитый взгляд чудовищно сложно. И сейчас я сдаюсь. Точно-точно, я даже говорить об этом не должна. Что, даже намекать на мои премиальные нельзя?

– Можешь думать не только о единичках, – бросает он тихо уголком рта, и его жесткая ладонь начинает давить, заставляя меня подчиниться и сойти с места, – только улыбайся как счастливая женщина, а не как будто я тебе на шею якорь повесил.

Ну, то есть тоже лгать. Играть, как он. Хорошо…

Мне это не нравится, но это я умею.

Играю же я каждый день в игру “у меня вообще все замечательно”.

Я подчиняюсь. Позволяю Владиславу Каримовичу себя вести, приводя мысли в порядок и немножко любуясь плодом дел моих. Меня в списке гостей у Ветрова не было, как и никого из его сотрудников, им полагалась вечеринка поскромнее, в стенах офиса.

Я решала организационные вопросы – много-много организационных вопросов, вплоть до составления графика флористов. Даже не думала, что окажусь на этой вечеринке “изнутри”.

Тащит он меня в дальний конец зала, к столикам, расположенным у фонтана.

Красивый кстати фонтан, пафосный. Три стоящих на задних лапах слона, две чаши – одна под ногами у слонов, вторая – на их спинах.

И ресторан дорогущий, весь утопает в зелени, цветах…

Да, тюльпаны…

Нежнейшие, голландские тюльпаны, в вазе на каждом столе. Но при чем тут дешевизна? Помню я ценник на эти цветы в этом магазине. Не так уж он и уступал этим дурацким гортензиям. Хотя я предвзята. Я вообще любым цветам мира – даже вычурным изящным эдельвейсам – предпочту именно тюльпаны – свежие, с тугими бутонами, а эти еще и один к одному подобраны.

Нет, объективно, я очень хочу быть пустоголовой идиоткой, ради помолвки с которой выкинули столько средств, а она решила сделать финт ушами в самый последний момент, чтобы лишний раз подчеркнуть, какая она особенная.

Лана Михальчук, наверное, могла себе позволить даже забить на компрометирующие фотки.

А я не могла.

У меня тетя до сих пор работала в школе учительницей. А там увольняют и за меньшие пятна на репутации. Тете Рае я была многим обязана, она меня приютила, когда отчим выгнал из квартиры матери, помогла доучиться. Не могу себе представить, как она пережила бы этот позор, особенно если бы все знакомые вдруг начали шептаться за спиной и тыкать пальцем. И пережила бы? Она до сих пор за меня как за себя переживала, при каждой встрече сетовала на мое исхудание и подозревала, что я совсем для себя не готовлю.

– Ну что ж, Маргаритка, – бодрый голос моего босса вырывает меня из размышлений, – позволь тебе представить членов моей семьи. Начнем, пожалуй, с моего отца…

– Карим Давидович, мой отец…

Мужчина передо мной, хоть и сидит в инвалидном кресле – дорогущем, управляемым джойстиком под единственно-действующей его рукой, выглядит живым. И даже чувствующим себя неплохо в его непростом положении. И отца моего босса в нем можно угадать весьма легко. Не только по одному только пронизывающему взгляду, раскладывающему тебя на атомы и видящему тебя насквозь.

Я слышала, отец моего босса только в конце прошлого года вышел из комы. Я помню, что Владислав Каримович мотался к нему, сначала в клинику в Швейцарии, потом в Германию. И нужно сказать, реабилитация справилась на отлично.

А Владислав Каримович тем временем продолжает представлять мне сидящих за этим столом родственников. Хотя я их помню, я ведь распределяла места для гостей на этом празднике жизни.

Мне кажется, что я в аду. Я знаю их всех. Члены семьи моего босса регулярно ходят в его агентство, между прочим.

Боже, как я буду смотреть им в глаза потом, когда он сознается, что их обманул? Каков будет мой статус?

Ассистентка-секретарша, опущенная еще и до эскортницы? Снова!

Плевать. Это не мой обман. Это немыслимая придурь моего босса, которому приспичило поставить на место невесту. Я доиграю эту роль до конца вечера и все. Там уж пусть они сами между собой разбираются. А я – всего лишь секретарь с обязанностями личного ассистента.

Здесь смешивались лед и пламя – ближайшие родственники жениха. В остальном Ветровых и Валиевых мне было велено распределять даже не по разным столам – по разным концам зала. Чтобы не смешивать “мокрое” и “холодное”. Единственной исключительной точкой был стол для “ближнего круга”.

Тагир Давидович – дядя моего босса. Высокий, мрачный до угрюмости, с тяжелым взглядом мужчина, смеривший меня презрительным взглядом.

Тимур Тагирович – двоюродный брат. Этакая версия своего отца, только помоложе и понаглее. У сына Тагира Давидовича были глаза блудливого кота, которыми он раздевал абсолютно всякую женщину, которой касался взглядом.

Досталось и мне. На мне он даже задержался взглядом почему-то. Я не стала задерживаться на нем взглядом – мне почему-то стало не по себе.

Ярослав Каримович – родной брат моего босса в компании с беременной женой. Или еще не женой? Я, если честно, часто путалась, что у них там за отношениях. На людях Ярослав всегда именовал Викторию только женой, и никак иначе, но кажется, у них тоже помолвка была пару недель назад. Была ли уже роспись?

В общем, этих двоих я знала и внутренне сжалась. Пожалуй, мнение всех остальных не имело значения. А вот эти…

Сможет ли потом Виктория Андреевна смотреть на меня с такой же дружелюбной симпатией, как сейчас? Женское осуждение мне почему-то казалось гораздо тяжелее мужского.

Улыбайся, Рита, улыбайся. Во что бы то ни стало! Ты рада их видеть! Ведь рада! Они – как два старых знакомых посреди этого зала, полного незнакомых акул. Пусть даже обычно ты и не обменивалась с ними больше чем парой фраз.

Последний за столиком – единственный не-родственник Владислава Каримович. Юрий Алексеевич – наш заместитель. О-о-о, да. Вот он таращился на меня, как на привидение. Он-то знал, кто должен был быть на моем месте…

– Юрик, не нарывайся, с таким интересом на мою невесту позволено смотреть только мне, – Ветров тоже замечает внимание своего зама.

Тот смаргивает и доброжелательно улыбается.

– Я просто не узнал Маргариту, Влад. Она роскошно выглядит.

– Моя девочка, – Ветров крепче притискивает меня к себе, а мне хочется только сбежать подальше от этих людей. Все они – облечены влиянием, положением, связями. Они таких как я едят на завтрак. А тут еще и Владислав Каримович, с его демонстрацией прав на меня…

Не имей я четкой установки “держаться до последнего”…

– Не мучай девочку, Влад, – вдруг мягко замечает Виктория, – она смертельно напугана твоим размахом. Может, тебе стоило сжалиться над невестой и устроить что-нибудь потише?

– Черта с два, – ослепительно улыбается мой босс, – Вика, я не собираюсь жениться дважды. Поэтому этот раз я гуляю на всю катушку. А Маргаритка у меня куда сильнее, чем кажется на первый взгляд.

– Она терпит тебя, я даже в этом не сомневаюсь, – Виктория улыбается насмешливой, озорной, такой девчоночьей улыбкой, что я сама по себе начинаю проникаться к ней огромной благодарностью.

Боже, хоть кто-то понимает, что мне за это нужно поставить памятник при жизни…

Мужчины за столом посмеиваются на эту шутку. Не все. Тагир Давидович брезгливо кривит губы и, склоняясь к уху сына, что-то начинает ему шептать.

Этих двоих мой босс не то чтобы считал близкими – он с ними примирялся, потому что это была близкая родня его отца.

– Как вы познакомились? – с любопытством подает голос Вика, пока мой босс по-джентельменски отодвигает для меня стул.

– Я украл её у отчима, – безмятежно откликается Владислав Каримович, снова касаясь моих плеч. Я с трудом успокаиваю внутреннюю дрожь.

Прикосновение за прикосновением. Когда хоть ему надоест?

– До сих пор помню тот день, – тем временем вальяжно продолжает Ветров, – я шел дать старому мудаку по морде, а это дивное создание пыталось выполнять свои обязанности и не пускать меня. Так проникновенно на меня смотрела. У неё даже почти получилось меня тронуть. Упустить эту малышку после я просто не мог. Забрал её к себе на работу, и там уж, с чувством, с толком, с расстановкой… Вел к этому дню.

Потрясающий человек.

Ни слова лжи не сказал, но и правдой это точно не назовешь.

– Ты хорошо маскировался, – смеется Виктория, делая глоток воды из своего бокала, – сколько раз видела Маргариту, не подумала бы даже, что ты умудрился вскружить ей голову.

– Она прекрасно держит себя в руках, – ладонь Владислава Каримовича сжимается на моих пальцах, – настоящее сокровище, и в работе, и во всем остальном.

– Еще пара минут такой рекламы, брат, и я сам буду готов на ней жениться, – развязно роняет Тимур.

– И брат пойдет на брата, – драматично тянет мой босс и хохочет, – Маргаритка моя, ты готова к крестовым войнам за твою нежную ручку?

Как ты меня достал – в голове.

– Давайте обойдемся без крови, все-таки, – кротко прошу вслух, глядя из-под ресниц. У Владислава Каримовича удовлетворенно дергается уголок губы – ему точно нравится моя игра. Ну что ж, самый придирчивый судья доволен, главное – не расслабляться.

Наверное, ничего, что я чувствую себя не в своей тарелке? Такое ведь возможно, когда ты вдруг оказываешься среди кучи незнакомых тебе людей. Которым есть о чем поговорить и без тебя.

Официант подставляет мне тарелку с какой-то закуской. И я ем – не чувствуя вкуса. Все нервы на пределе, каждая секунда растянута до треска резиновых жил.

Когда же, когда это все закончится?

Ему мало всего этого. Он извиняется перед родственниками, ведет меня по залу. Представляет то тем, то этим. Я снова улыбаюсь. Много улыбаюсь. Меня о чем-то спрашивают, я что-то отвечаю, стараясь быть милой.

Ноги все сильнее начинают наливаться тяжестью.

– Я устала, – шепчу я в какой-то момент, когда удается дотянуться до уха босса, – я ужасно устала и хочу домой. Можно?

Я здесь ведь не первый час. Или что, о боже, я должна оставаться здесь до самого последнего гостя? Неужели он настолько хочет выжать из меня все соки.

Он раздумывает с минуту, затем кивает.

– Один бокал шампанского и один танец, Маргаритка. И я тебя отпускаю.

Боже, спасибо…

Танец. Да, это неплохо завершит вечер.

Я не отказываюсь ни от чего. Ни от первого, ни от второго. Бокал шампанского колет мне язык пузырьками. Чуть горчит. Да, сильно я перенервничала, раз меня так глючит.

Он близко. Ужасно близко. Между нашими губами такое малое расстояние будто мы вот-вот будем целоваться. И горячий взгляд моего босса полирует кожу моего лица. Да, ловкий лис. Проведет кого угодно. И все-таки, что он потом скажет своим гостям?