Сможем воскресить любовь? Грэхем Линн
Она избегала его взгляда, будто это признание случайно слетело с ее губ.
– И что же вы сделали? – сочувственно вздохнул он.
– Сказала ему все, что о нем думаю, и ушла. – Холли дерзко вздернула подбородок. Голубые глаза потемнели от злости при воспоминании об отвратительной сцене. – Я ненавижу лжецов и предателей.
– А у меня бы даже не нашлось времени изменять. Я много работаю. – Вито снова обрадовался тому, что Холли не знает о скандале во Флоренции. Последние несколько дней он провел в компании достаточно воспитанных людей, и те избегали говорить то, что думают, хотя при этом глазели на него и шептались за его спиной.
– Так почему вы здесь один?
– Я слишком устал и от работы, и от общения с людьми, – на ходу придумал Вито.
Ему казалось невероятным, что Холли выглядит так мило и обворожительно в одежде, которая едва ли намекает на сокровища, скрывающиеся под свитером. В чем же секрет ее очарования? А ведь ответ прямо перед ним: женственная фигура, удивительные глаза и копна шелковистых каштановых волос. Но больше всего Холли отличало от других людей то, что она не боялась быть искренней, не стремилась произвести впечатление. Ее откровенность даже иногда граничила с грубостью.
– Почему вы так смотрите на меня? – прямо спросила она, с достоинством расправляя плечи, будто ожидала от него нелицеприятного комментария в свой адрес.
– Простите, я не хотел вас смущать, – пробормотал Вито.
Холли присоединилась к нему в гостиной. Он достал игровую приставку.
– Я думал немного поиграть, но, может быть, вы хотите посмотреть телевизор…
– Нет. А что за игра?
Вито назвал игру, которую она хорошо знала.
– Я сыграю с вами, – вызвалась девушка.
– Вы любите видеоигры? – удивился он.
– Конечно. В каждой приемной семье обязательно имелась игровая приставка, и мне приходилось играть в нее, чтобы подружиться с другими детьми, – объяснила Холли.
– Сколько семей вам пришлось поменять?
– Никогда не считала. Стоило мне где-нибудь прижиться, как кто-то решал, что следует еще раз попытаться наладить отношения с матерью, и меня возвращали ей на несколько месяцев.
– Ваша мать тогда еще была жива? – нахмурился мужчина.
– Да, но она плохо справлялась с родительскими обязанностями. – Холли старалась не сболтнуть лишнего.
Присев на пол, она наблюдала, как его загорелые руки с длинными пальцами устанавливают приставку. Только сейчас Холли заметила, что его изумительные темные глаза обрамлены густыми черными ресницами, и это придает его лицу загадочное выражение. Ее соски затвердели под свитером, и вдруг стало жарко.
– А ваш отец?
– Я не знаю, кто мой отец. Мать отказалась дать согласие на мое удочерение. Каждый раз я возвращалась к ней, а потом меня отдавали в новую приемную семью. – Холли состроила гримасу и пожала плечами. – У меня было довольно странное детство.
Вито всегда считал, что ему не повезло с дедушкой, который любил командовать, с родителями, которые вечно ссорились, и с тем, что на него, единственного ребенка в семье, возлагали большие надежды. Однако история Холли заставила взглянуть на свою жизнь иначе. Он вырос в любви и заботе. Холли в детстве лишили и того и другого, а она не жаловалась на судьбу.
Когда он откинулся на спинку дивана, через футболку просматривался накачанный пресс, при виде которого у девушки пересохло во рту. Еще никогда она не смотрела на тело мужчины с таким вожделением, как в подростковом возрасте. Чувства, которые она испытывала, глядя на него, в любую минуту грозились вырваться из-под контроля.
– Давайте выберем начальный уровень? – предложил Вито, сомневаясь, что она обыграет его.
Холли даже не старалась, когда играла. В тяжелые времена увлекательные бессмысленные видеоигры отвлекали ее от реальности, полной боли и страдания. Выбрав подходящее оружие, она убивала противника одного за другим и вскоре одержала победу.
– За вами не угнаться, – с одобрением присвистнул Вито. Он не знал ни одной женщины, которая не только бы согласилась сыграть с ним в видеоигру, но и заткнула за пояс.
– У меня просто много практики, – объяснила Холли, растерявшись от его харизматичной улыбки. Общее увлечение немного сблизило их, и Вито стал не таким отстраненным, общаясь с ней более естественно. И теперь он казался не просто сногсшибательно красивым, а неотразимым. Она нервно заерзала на диване. Тело вдруг стало чувствительным, а одежда будто царапала нежную кожу.
– И приз для победителя. – Неожиданно Вито замолк, его взгляд упал на ее соблазнительные розовые губы. – Ты можешь поставить рождественскую елку.
– Правда! – воскликнула Холли.
– Да. – Вито переключил внимание на ее искрящуюся улыбку, стараясь подавить возбуждение. Оставалось загадкой, почему его бросает в жар при виде ее небесно-голубых глаз. – А еще есть? – Он жестом указал на тарелку, где лежали закуски.
– Сейчас принесу еще, – пообещала Холли.
Вито смотрел, как она, полная энергии, ринулась на кухню, и с завистью вздохнул. Ее очень просто сделать счастливой.
– Почему Рождество так много значит для тебя? – спросил он, когда Холли вернулась и подала ему тарелку с едой.
– Я никогда не праздновала его в детстве, – призналась она.
– Как так вышло?
– Мама никогда не покупала ни елку, ни подарков, а просто шла на вечеринки. Поэтому я не знала, что подразумевается под этим праздником, пока не попала в первую приемную семью.
– Но почему?
Черты на ее овальном личике стали более жесткими.
– Знаешь, это все очень личное.
– Мне просто очень интересно. Никогда не встречал человека, который вырос в приемной семье, – искренне сознался Вито, умиляясь, насколько быстро меняется выражение ее лица. Эмоциональность девушки била через край. Она, по сути, полная противоположность ему, потому что не скрывает своих чувств. Раньше он и подумать не мог, что бесхитростность и непосредственность могут так привлекать в женщине.
Холли поджала чувственные губы, похожие на лепестки роз.
– Когда мне было шесть лет, мама оставила меня одну на целых три дня в канун Рождества. Я пошла к соседям, потому что очень хотела есть, но они вызвали полицию.
Ошарашенный этим признанием, Вито замер, не сводя с нее глаз:
– Твоя мать бросила тебя?
– Да, но я уверена, что она обязательно вспомнила бы обо мне. На короткое время меня отдали в приемную семью, опекуны устроили для меня праздник, хотя он давно прошел, – с теплотой вспомнила Холли.
– И с тех пор ты пытаешься наверстать упущенное, – сухо бросил Вито, стараясь с помощью привычного цинизма отделаться от чувства жалости к ней.
Он никогда не позволял себе выставлять эмоции напоказ, зная: это чревато последствиями.
Обнажать перед кем-то душу означало вложить в руки нож, которым тебя могут ударить в спину. Не существовало такого человека, ради которого он готов пойти на подобный риск.
– Наверное. Увлеченность Рождеством – одна из самых безобидных. – Холли принялась распутывать гирлянду.
Мелькающие огоньки подсвечивали ее высокие скулы и бархатистость кожи на бедрах.
– Сколько тебе лет, Холли?
Та бросила на него взгляд через плечо, вешая игрушку на ветку:
– Двадцать четыре. Исполнится завтра.
– Значит, завтра не только Рождество, но и твой день рождения.
– Теперь твоя очередь. Расскажи что-нибудь о себе. – Холли дала волю любопытству.
Вряд ли это вопрос из разряда неожиданных, однако он застал Вито врасплох. Правда, когда интересуешься чьей-то жизнью, вполне естественно, что и тебя спросят о том же. Он сделал глубокий вдох, чтобы расслабиться.
– Я единственный ребенок в семье, которая основана на несчастливом брачном союзе. В праздники, когда родственники обычно проводят время вместе, мои родители очень часто ссорились, потому что у отца всегда находились дела более интересные, чем побыть с нами. Рождество не стало исключением.
– А почему они не развелись? – Холли глубоко тронул его взволнованный тон. Такой красивый, утонченный и уверенный в себе мужчина тоже до сих пор не оправился от страданий, перенесенных в детстве. Как, впрочем, и она.
– Мать воспитали так, что развод для нее немыслим. К тому же она преданно любила отца. – Вито говорил очень тихо, потому что еще никогда ни с кем не делился историей своей семьи. Как и родители, привык придерживаться главного правила: в любой ситуации сохранять видимость приличия и благополучия.
– Тебе, наверное, пришлось очень нелегко. – Холли взглянула на него огромными глазами, полными сочувствия.
От ее слов веяло теплом. Резко встав с дивана, он направился к ней, будто она потянула за невидимую цепь, к которой приковано его тело, и схватил ее в объятия. Им руководили лишь инстинкты, требовавшие прикоснуться к девушке.
Длинные пальцы приподняли ее подбородок, и Вито заглянул в чистые глаза. Спустя секунду он поцеловал Холли.
Потрясенная неожиданным поворотом событий, она оцепенела. Ее разрывали противоречивые эмоции.
«Оттолкни его немедленно!» – приказывал разум.
«Ты ему нравишься! Не упускай свой шанс!» – требовало тело.
Вито мягко и нежно дразнил поцелуем, покусывая ее губы. Бешеный стук сердца отдавал ей в виски. Его язык проник в нее. На Холли нахлынуло головокружительное возбуждение.
Вкус его губ пьянил, и тело девушки будто ожило. Руки обвились вокруг крепкой шеи, поцелуй становился все более глубоким и требовательным. Еще никогда она не чувствовала себя такой защищенной, как в объятиях этого мужчины. Лоно отзывалось легкими пульсирующими волнами, грудь отяжелела, затвердевшие соски упирались в тело Вито.
Вдруг он приподнял голову и едва слышно прошептал:
– Я хочу тебя.
– Я хочу тебя, – эхом повторила Холли, впервые в жизни осознав смысл этих слов.
В прошлом она воспринимала секс как необходимую часть отношений, а не как соблазн, перед которым невозможно устоять. Только теперь, в его объятиях, она поняла, что ошибалась. Впервые ощущала непреодолимое желание к мужчине, от которого потеряла голову.
Вглядываясь в темные опасные глаза, Холли приподнялась на носочки, чувствуя острую необходимость вновь поцеловать его. «Так вот о чем все так много говорят», – радостно промелькнула мысль в голове, пока плоть дрожала от нарастающего желания ощутить сильное мужское тело.
И пока один поцелуй сменялся другим, Вито увлек ее за собой на ковер, где жар от огня в камине опалял кожу не меньше, чем его прикосновения. Он снял с нее свитер, затем бюстгальтер. С нескрываемым восхищением он любовался пышной упругой грудью.
– У тебя великолепная фигура.
Холли покраснела, ее смущала собственная нагота. Однако рядом с Вито, который смотрел на нее, как на произведение искусства, стеснение куда-то улетучилось. Длинные пальцы обхватили грудь, а его язык прошелся по тугому соску. С ее губ слетали тихие стоны, пока он ласкал и покусывал нежную плоть.
– Поцелуй меня, – едва дыша, взмолилась Холли. По телу будто разлилась огненная река, достигшая самых сокровенных мест.
Он впился в ее губы, их языки переплелись, но теперь одних поцелуев ей было мало. Она нетерпеливо извивалась, раздвигая ноги, чтобы обвить их вокруг его талии.
И наконец Вито стянул с нее трусики, будто угадав желание. Сосредоточившись на чувствительном бугорке, медленно ласкал его. Наслаждение электрическим током прошлось по ее телу, которое словно оказалось в невесомости. Один из его пальцев осторожно вошел в ее влажное лоно, отчего она ахнула, выгнув к нему спину.
Страсть захватила Холли, мозг полностью отключился. Однако то, что происходило сейчас, несколько отличалось от фантазий. Это было дикое, не поддающееся контролю неистовство. Вито быстро снял с себя футболку, явив ее взору мускулистый торс. Она тут же потянулась к налитым силой мышцам под гладкой бронзовой кожей, которые сокращались от каждого ее прикосновения.
– У меня нет презерватива, – опомнился он. – Правда, я недавно сдавал анализы, и абсолютно здоров.
– Я принимаю таблетки, – дрожащим голосом сказала Холли, а когда эти слова слетели с губ, она поняла, что уже приняла окончательное решение переступить заветную черту. Почему бы и нет? Еще никогда и никого она не желала с такой силой.
Вито облегченно вздохнул и снова расположился между ее ног. Женские руки нежно скользили по широкой спине и плечам, немного царапая ногтями кожу.
И вот Вито вошел в нее. Холли опустилась немного ниже, чтобы полностью принять его в себя. От каждого уверенного ритмичного толчка по телу проходили мириады удивительных ощущений. Боль от проникновения оказалась мимолетной, хотя на глазах выступили слезы, и она прижалась к его плечу, скрывая лицо.
– Ты очень мокрая и тугая, – прорычал Вито. – Меня так это заводит, gioia mia.
После его слов воцарилось молчание, которое нарушали только их стоны. Два тела сплелись в диком, первобытном танце, двигаясь в унисон. Необузданный темп движений приближал их обоих к пику наслаждения. И вот напряжение каждой клеточки тела нашло выход, когда Холли взорвалась фантастическим оргазмом.
Осторожно разрывая единство, Вито вдруг заметил кровь на ковре.
– Maledizione! У тебя идет кровь! Я сделал тебе больно? Почему ты не остановила меня?
Вырванная без предупреждения из состояния сладостной неги, Холли отпрянула от него и поджала колени.