Полчаса до весны Шолох Юлия
А вот Кветка осталась в одном помещении с Алехо, который, кстати, только что получил взбучку и вполне мог отыграться на ком-нибудь слабом. Вот об этом-то она и не подумала!
Ладно, главное, сделать вид, что все по плану.
Кветка оставила свои вещи на преподавательской кафедре и отправилась за моющим пылесосом, который сразу и убирал мусор и мыл пол. Потом бросила его и вытерла доску, на которой по традиции писали мелом. Повертела пылесос в поисках кнопки, которые производитель, как специально, старается запрятать поглубже, нашла, как он включается. Не смогла не покоситься на Алехо, который все еще сидел на месте, о чем-то задумавшись. Вдруг он схватил свой рюкзак и вытащил планшет. Что-то быстро набрал на экране. Через минуту улыбнулся.
– Привет, Леська. Занят был, не мог ответить. Ты чего-то хотела?
Кветка быстро опустила глаза, чтобы не выдать своего интереса, вспыхнувшего, как раздутые ветром искры. Он позвонил… девушке. Такого не может быть! Нет, он никак не способен говорить с кем-то так спокойно и даже доброжелательно!
Хотя как он должен разговаривать? Постоянно рычать и плеваться слюной? Тоже утомительно.
– Нет, я не приду, – все еще с улыбкой продолжал Алехо, но Кветка зуб готова была дать, что предмет разговора, чего бы он там не касался, ему жутко не нравился. – И не проси.
– Да все в порядке, – с уверенностью сообщил он чуть позже. – Жив и здоров. Вот, подумываю вечеринку устроить.
– Что? – еще через минуту, внимательно выслушав собеседницу. – Конечно, приглашу. А вот Каролину нет, мала еще. Вас обеих просто в гости приглашу, но попозже, идет? Ну все, мне пора. Маме привет. Звони, если что, в любое время. Я мало сплю, ты же знаешь.
Кветка заставила себя отойти подальше. Пылесос недостаточно громко шумел, чтобы заглушить голос, и, отключившись, он мог заметить, что за ним следят. Кстати, вопрос, на кой ей за ним следить? Точно! Чтобы не потерять бдительность и не позволить ему подобраться слишком близко. Еще не хватало в перечне недоброжелателей заиметь врага-кварта.
Нет на свете хищников, питающихся медузами, потому что медуза – вода. От нее нет толку, поедать медуз бессмысленно и бесполезно. Но иногда охотники нападают не из-за голода, а просто из-за инстинкта, из-за развлечения.
Услышав, что Алехо замолчал, Кветка опустила голову еще ниже и принялась таскать пылесос еще быстрее. Пора бы ему уйти!
Он и ушел. Почти. Уже спустившись с лестницы, кварт вдруг оглянулся (Кветка увидела отражение в полированной боковине стола) и словно о чем-то вспомнив, вернулся обратно. Оставил сумку рядом с ее вещами, подошел к рядам и стал поднимать стулья.
Ладно, аудитория большая, рядов много, как-нибудь разойдутся.
И у Кветки прекрасно выходило держаться на расстоянии – он ходил по одному ряду – она ныряла на другой. Кроме стука переворачиваемых стульев и низкого гудения пылесоса, вокруг было тихо.
Постепенно она стала обращать больше внимания на работу, и в частности, в голове стало всплывать, кто на этих местах сидит. Тут прижился странный пришелец Гонсалес, которого кварты невзлюбили, как только услышали фамилию. Маленькая блондинка со сморщенным носом. Тут – тот чудак в траурно-черном прикиде. А тут… Хм… На месте, где сидела девушка с рубиново-черными волосами, на полу что-то блеснуло. Кветка отвела пылесос и присмотрелась – и правда, что-то лежит. Она присела на корточки и протянула руку. Вот в жизни бы не догадалась, что найдет… такое. Это было небольшое птичье перышко, совершенно точно настоящее, мягкое и гладкое, но при этом оно было желтым и блестело, будто покрытое позолотой. Что это за птица такая? Такие разве бывают?
Кветка положила перо на ладонь, рассматривая со всех сторон и пытаясь по форме определить размер птички. Знать бы еще с какого места перо! Если с хвоста – птичка крошечная, если с грудки – огромная.
Но почему такой необычный цвет? Кветка знала, что выводить экзотических животных очень сложно, природа сопротивляется и не позволяет, к примеру, создать дракона. Но возможно, ученые таки сумели вывести золотую птичку?
Надо посмотреть в сети.
Кветка поднялась, собираясь сунуть перо в карман и вздрогнула.
Алехо сидел на крышке стола прямо над ней, странно, как она не заметила ног кварта, когда он подошел. Это все ее дурацкая привычка видеть что-то одно и выпадать из действительности. Сколько раз такое случалось и приносило неприятности – и опять!
Пусть она стояла, а он сидел, но они получились одного роста, ну может всего пара сантиметров разницы.
– Мой координатор заявил, что я ассоциативен, плохо лажу с людьми, отталкиваю их грубостью и сарказмом и до кучи убеждаю сам себя, что не нуждаюсь в молодежных развлечениях типа пьянок и свиданий под луной. Что я не в своем уме. А ведь я не подбираю с пола мусор с таким видом, будто нашел кредитную карточку с миллионом, и не прячу в карман.
Кветка молчала, насторожено смотря на него исподлобья.
– Если бы я стал заглядывать в лужу, координатор, пожалуй, встревожился бы настолько, что записал меня на прием к психиатру. А ты можешь в этой луже переночевать, и всем будет фиолетово. Несправедливо. Как ты считаешь?
Он задумчиво приподнял брови, а взгляд стал странно-фанатичным. Однако не страшным, а задумчивым, как будто он тоже делал так… выпадал из реальности.
– Интересно, ты, человек, неотягощенный магическим даром, ты хотя бы понимаешь, насколько свободна? – А теперь он говорил так тихо, будто и не с ней вовсе.
– Да прям там, – не сдержалась Кветка. – Тоже мне свободна. Меня никто не спрашивал, хочу ли я здесь учиться.
– Будто меня кто-то спрашивал, – пробормотал он.
– Я и не утверждала, что ты свободен, – продолжила Кветка, смотря на него прямо наверняка только потому, что он сидел глаза в глаза, на ее уровне. – Подозреваю, свободы в принципе не бывает. А тебе до нее точно далеко. Не знаю, как насчет стенок извне, а эту клетку в себе ты создал сам. Сам себя лишил половины. И как, получается?
Он вдруг резко очнулся, если секунду назад и казался безопасным, то это впечатление быстро прошло. Ни улыбки, ни расположения. Да уж, пожалуй, насчет отталкивания потенциальных друзей грубостью координатор не соврал.
Кветка похолодела. Дура она такая, глупая! Да что же она такое делает? Ну конечно же, квартам живется скучно, потому что у них есть все – вот они и позволяют себе пофилософствовать на тему свободы или какой другой мифической субстанции. Но она-то, она – выдержанная и не раз ученая на собственных ошибках Кветка, чего это она сдает?
Кветка быстро опустила глаза, а потом подняла пылесос и стала елозить им по полу дальше. Потом повернула в обратную сторону, потому что не рискнула к нему подойти. Однако Алехо больше не желал болтать, оставил половину стульев неподнятыми и молча ушел из класса. Кветка надеялась, что он забыл о ней сразу же, потому что, судя по разносу преподавателя, у него, к счастью, слишком много своих проблем, чтобы на кого-то срываться.
Синичка как раз обувалась, когда Кветка вернулась в комнату.
– Ты куда?
– К Мальке пойду, надо у нее порядок навести и взять список предметов, по которым в конце семестра у квартов экзамены.
– Так ты что, на нее работаешь?
Лиза проверила степень натянутости шнуровки и улыбнулась:
– Нет, я ей помогаю бесплатно. Она, конечно, жуткий кварт, но по совместительству мне как младшая сестра. Младшая и глупая. Ладно, не скучай. К ужину что-нибудь принесу.
– Откуда?
– У Мальки возьму. У нее всегда вредной еды полно, ей столько не надо, а нам пригодится.
– Она не будет против? – несмотря на утверждения Лизы, после Косты Кветка опасалась этой семейки. Синичка фыркнула:
– Да! Кстати, вспомнила, – достала телефон и, поводив пальцем по экрану, сказала: – Вот, Коста прислал эсэмэску. Не хочешь ли ты убирать его квартиру? Оплата стандартная. Что скажешь?
– Не знаю… стандартная это сколько?
– Десять рублей в час. Завтра можно начинать.
– А ты как думаешь, стоит?
Лиза задумалась.
– Работа тебе нужна? Нужна. Все равно искать придется, не вытянем мы на стипендию, даже с учетом стащенных у Мальки продуктов.
С горестным вздохом Кветка согласилась. Точно не вытянут.
– Ладно, но именно он мне подходит? Ты не против? – всполошилась она.
– Нет, конечно, Коста требовательный, но справедливый, по мелочам придираться не будет.
– Да-а-а?
Интересные дела…
– Все, пока, – Синичка потупила глазки и упорхнула, оставив Кветку в одиночестве соображать, что к чему.
Впрочем, думать слишком много вредно для цвета лица. Куда полезнее включить мультики или фильм. Или музыку, на худой конец, быстренько прибрать в комнате, благо Лиза тоже не отличалась неряшливостью и не разбрасывала вещи где попало. А после уборки можно заняться одним делом, которое так хорошо успокаивает, заставляя сосредотачивать на себе все внимание.
Была у Кветки мыслишка полазить по сети, но она сдержалась, потому что они с Синичкой на этот счет пока не разговаривали.
Лиза и правда принесла ужин – два пакета чипсов и один пакет бисквитного печенья.
– Боже, сколько у нее этого барахла! – застонала она, тряся ногой и сбрасывая обувь. – Как бы убедить ее заказывать фрукты и йогурты?
– Действуй силой мысли! – Кветка растопырила пальцы и вытаращила глаза, демонстрируя напряженную умственную работу.
– Да я ведь бы с радостью, – кисло ответила Лиза, – но ведь она потомственный кварт…
Парк, конечно, был открыт.
Алехо пешком прошел сквозь него от центрального входа, где оставил машину, хотя второй вход находился как раз неподалеку от места выступления музыкантов. Дорожки, из ухоженных и выложенных плиткой, перетекали в утоптанные ногами; газоны, чем дальше от входа, тем больше зарастали травой, и это красочно символизировало его собственный переход из устойчивого мира академии, из сытого и стабильного мира квартов в тот противоположный мир, куда он угодил почти год назад. Трава из роскошно зеленой становилась пожухлой, кусты из аккуратных мопсов превращались в диких лохматых собак неизвестной породы, и даже белый день сгущался зловещими сумерками.
Другая музыка тоже доносилась издалека – тревожная, плаксивая. Алехо разглядел сквозь деревья людей, дошел до обычного своего места на лавке перед кустами у круглой площадки с музыкантами и сел.
Девушка танцевала, подняв руки и мелькая голыми коленками под пышной оранжевой юбкой. Гитарист стоял как обычно, поставив ногу на пустой деревянный ящик из-под продуктов, привозимых в ближайшее уличное кафе, а дудочник сидел на втором таком же ящике, отчего его острые коленки стремились вверх.
Когда мелодия закончилась, девушка присела отдохнуть рядом с дудочником, а музыканты продолжили играть, а после гитарист запел. Песня – слишком веселая для будничного вечера, звучала наиграно оптимистичной. Хотя, с другой стороны, Алехо не мог сейчас представить песню, которая бы его устроила. Разве что она будет без слов… и в исполнении одной дудки.
Примерно через полчаса почти совсем стемнело, и группа закончила выступление. Немногочисленные зрители бросали деньги в шляпу, которую девушка в оранжевой юбке и черном боди, с улыбкой носила перед ними. Собрав все, что ей хотели заплатить, девушка решительно направилась к лавке и остановилась перед Алехо, призывно приосанившись. Она стояла, смотрела сверху вниз, и улыбка на ее губах жила словно сама по себе – изменчивая и разнообразная. Насмешка, интерес, томление и расчет – улыбка говорила сама за себя. Алехо молча достал портмоне и сунул в шляпу пару крупных купюр.
– Опять пришел нас послушать? – заговорила девушка.
– Да.
– Ты столько денег оставляешь, – она потрясла шляпой, – скажи честно, ты из-за меня приходишь?
Алехо не нашелся с ответом. Танцовщица расценила по-своему.
– Тут многие приходят из-за меня. Хотят познакомиться поближе, будто я не танец продаю, а себя, – она фыркнула. – Я их всех посылаю на хрен. А вот ты мне нравишься. Пригласишь меня в гости? – она поправила волосы, открывая тонкую шею, – я думаю, ты заслужил возможность познакомиться со мной поближе. Только давай без грубости, я не люблю, когда меня пытаются заставить делать то, чего я не хочу. И надеюсь, ты умеешь ласкать женщин?
Алехо откинулся на лавку, расставляя ноги.
Девушка казалась юрким хрупким зверьком, которого приятно носить за пазухой, с любопытными глазками и крошечными царапучими коготками – и такой же животно-откровенной. И грудь у нее была неплохой. Алехо проследил, как она поднимается под натянутой черной материей боди, и почти почувствовал тепло ее кожи.
– Ты красивая. Но я не люблю, когда мои гости задерживаются надолго, а тем более остаются ночевать. Обратное такси оплачу. Телефон не дам. Это тебя устраивает?
– Более чем, – она уже выгребла из шляпы мелкие деньги и теперь складывала в стопку бумажные купюры. – Так что, идем?
Алехо снова не смог найти слов и только молча кивнул. Он бы убил любого мужчину, посмевшего так обойтись с одной из его сестер. Но его ставила в тупик мысль, что повзрослев, сестры сами могли позволить так с собой обращаться. Могли захотеть этого…
Гитарист тем временем упаковал гитару и, смеясь, что-то говорил дудочнику. Тот вдруг посмотрел в сторону скамейки, скорбный взгляд, не задевая Алехо, остановился на его собеседнице, а после дудочник отвел взгляд и опустил глаза вниз. Быстро-быстро, так же, как делала та девчонка… минималка из академии. И при этом во взгляде, длившемся мгновение, столько всего было…
Он вздохнул – не очень-то приятно менять решения по ходу движения поезда.
– Нет.
– Что нет? – Девчонка наморщила лоб.
– Извини. Спасибо, но нет, я не повезу тебя к себе.
Она фыркнула, выказывая максимальную степень презрения, развернулась и ушла к своей группе. Ну нет так нет, не очень-то и хотелось!
И как у людей получается сделать что-то простое таким сложным?!
Или дело и, правда, в нем?..
Глава 4. Партия «Наравне»
Как-то так получилось, что однажды утром Кветка с изумлением заметила на экране планшета дату – закончился месяц, в начале которого она переступила порог академии, и наступил следующий. Получается, прошло более трех недель, как она приехала в академию и вот – все еще жива и здорова.
Кварты, несмотря на свои возможности, в целом вели себя примерно. Задирали, конечно, но в основном мальчишек, и строго вдали от внимательных глаз преподавателей, которые тщательно блюли толерантную репутацию академии. Да и задирали, скорее, для порядка, чем по велению сердца. Жизнь тоже оказалась не такой уж тяжелой, как виделось раньше. Занятий у людей было на порядок меньше, чем у квартов, спрашивали с них тоже куда меньше, да и в общем люди тут мало кого интересовали.
К счастью.
Работа, конечно, была не самой приятной, но Коста действительно оказался уравновешенным работодателем и по мелочам не придирался. И вообще оказался недоволен Кветкой всего однажды. В тот день (она пришла к нему второй раз и должна была разобрать оставшиеся чемоданы), Кветка устроила уборку на его рабочем столе, который по площади занимал чуть ли не столько же места, сколько ее кровать. Так вот, памятуя, что в чужой беспорядок лучше не соваться, потому что хозяева часто видят в нем свою особенную систему, Кветка просто сложила аккуратными стопками бумаги с книгами и вытерла пыль. А потом, разбирая лежащую на столе небольшую коробку, нашла в ней фотографии в рамочках и решила их вынуть – наверняка, Коста захочет поставить снимки на стол. Самой большой была общая фотография семьи – наверняка, Пактокринские, значит, эта светловолосая девчонка – Малия, к которой ходит Лиза. Та же девушка на следующем снимке стояла в жокейском костюме возле лошади, потом – только родители, вдвоем, совсем еще молодые. Коста, оказывается, сильно походил на мать. Еще дом в классическом стиле на фоне рассвета… А вот последняя картинка, так же бережно упакованная в бумагу, сильно отличалась от остальных – это был портрет Косты, нарисованный черным карандашом. Коста выглядел явно младше теперешнего, как минимум года на три, он сидел на берегу озера и смеялся. Его отросшие волосы развевались на ветру, рубашка была расстегнута, а в руке он держал удочку. Он выглядел счастливым и, честно говоря, Кветка ни разу еще не видела его хотя бы довольным, не то чтобы таким открытым и безоблачным – просто глаз не отвести.
Когда Коста застал ее с этой картинкой в руке, он повысил голос и заявил, чтобы Кветка больше не приближалась к столу, тут он будет убирать самостоятельно. Она пожала плечами и поставила рамку с портретом на стол к остальным. Кстати, через несколько дней она выяснила, что все фото остались стоять, как она их оставила, но нарисованного уже вполне узнаваемой рукой портрета Кветка больше ни разу не видела.
Что не могло не вызывать любопытства.
Но святость чужих тайн осталась для нее превыше всего. Любопытство иногда слишком сильно ранит.
Вот и месяц прошел… Даже странно.
Погода за это время почти не изменилась.
Кветка с Лизой, как обычно, галопом неслись на завтрак, потому что обе обожали раннее утро – вкусные запахи, не менее вкусная еда, впереди новый день, который приблизит к окончанию курса, так что жаловаться просто грех!
Сегодня на завтрак явилось на удивление много народа. Просто столпотворение какое-то!
Майя, увидав Синичку (Кветку она обычно игнорировала) радостно запищала:
– Доброе утро.
Возле столов в углу минималистов толпилось не менее половины всего курса. Когда им удалось пробиться сквозь живой заслон, в центре кучи они нашли Гонсалеса, который щедро раздавал направо и налево цветные открытки, и пачка в его руках стремительно таяла. Кветке тоже досталась одна, а вот Лиза успела схватить только воздух.
Оказалось, это приглашение на вечеринку.
– Всех жду, даже кому не досталось приглашения. Оно только для виду, – заявил Турба, который, кстати, оказался очень взрывным и активным человеком (в хорошем смысле), вечно куда-то спешил, с кем-то болтал, что-то решал и вообще представлял собой взрывной вулкан деятельности. И не скажешь, что кварт. А больше всего поражало его общение с людьми, – он постоянно интересовался как дела, предлагал помощь и вообще вел себя чуть ли не как брат родной. Притом со всеми, к счастью, потому что когда он впервые подошел к Кветке с Лизой и спросил: «Ну как вам тут, девчонки? Никто не обижает? Если что, только скажите!» – они жутко насторожились – всем известно, что просто так покровительство никто никому не предлагает. Но оказалось, он подходил не только к ним, так что этот вариант отпадал.
А когда первая настороженность прошла, он, как ни странно, стал для них одним из тех, с кем приятно случайно встретиться и поболтать.
Поэтому, хотя завтрак первее и важнее всего, Кветка раскрыла открытку, а Синичка заглядывала через плечо, покусывая от нетерпения губу.
«В воскресенье жду всех в гости на вечеринку по поводу знакомства. Давно пора! Адрес внизу. Форма одежды – свободная. Обещаю любые напитки и еду на ваш вкус. Совершенно бесплатно. С собой ничего не приносить (кроме хорошего настроения). Кто не придет – мой личный враг. Гонсалес».
– Ничего себе размах, – подумав, заявила Кветка. Все вокруг гудели, обсуждая приглашение. Что-то неестественное произошло – потомственный кварт пригласил всех минималистов в гости. Весь курс целиком.
– Такое нельзя пропустить, – решила Лиза.
– А тебе не кажется это подозрительным? Мало ли что он задумал.
– Квартам, конечно, верить нельзя. Но что он сделает с целым курсом? Напоит снотворным и пачкой продаст в рабство?
– Совсем не смешно.
– Не боись, рабства у нас нет. И – нет, он ничего не задумал. Все же в курсе. Наверняка преподаватели знают.
– Ладно, тебе верю. Вообще, я с удовольствием бы куда-нибудь сходила.
– И я.
– А… Коста тебя отпустит?
Лиза зло сверкнула глазами.
– Не будет знать о приглашении – отпустит.
– Разумно, – согласилась Кветка.
Они обе еще немного поглазели на открытку и отправились к раздаче за едой.
– Понимаешь, что мы должны сделать до пятницы? – чуть позже спросила Лиза, решительными движениями разделяя вилкой омлет с ветчиной на аккуратные квадратики.
– Сшить из обрезков ткани чудесные бальные платья?
– Это тоже. Но еще главнее – найти наконец в сети, кто такой Гонсалес. Давно стоило этим заняться, ты же видишь, как кварты от него бесятся? Судя по всему, не зря.
– Согласна.
Только на занятиях по ландшафтному дизайну Кветка смогла отвлечься от намечающейся вечеринки, потому что старательно записывала формы и размеры, и как они влияют на пространство помещений и открытых участков. Эта смесь всегда ее завораживала, все равно что детская игра в цвета – когда синий и желтый, объединяясь, превращается в зеленый, а синий и красный – в фиолетовый. Тут такое же волшебство, только с помощью предметов.
Вечером они наконец решили запалиться на нецелевом использовании ноутбука и полезли искать информацию про Гонсалеса. До этого они только смотрели фильмы и музыку по общей сети, но теперь любопытство оказалось сильнее осторожности.
– Жаль, что Коста не оставил нам рабочий вход в квартовскую Пастилу.
– Ха, – Лиза уселась рядом. Потом снова вскочила и уселась, придерживая юбку, чтобы не мялась. – Размечталась.
– Просто не могу понять, почему обычные люди не могут пользоваться их сетью.
– Почему не могут? Могут. Если под присмотром кварта.
– Вот именно! А без присмотра?
Лиза на минуту задумалась. Кветка любила эти моменты – смотреть, как ее соседка думает. Та при этом так улыбалась, словно слушала чей-то невидимый голос, который рассказывал нечто крайне смешное.
– Там персональная идентификация пользователя, так? Значит, проверяют личность с помощью магии. Значит, у человека имеется единственная возможность проникнуть в Пастилу – кварт должен войти в сеть, подтвердить свою личность и уступить компьютер.
– М-да… У меня мрачные предчувствия.
– Если я не ошибаюсь, нам не светит.
– Угу.
– Ищи. Может, она и не понадобится.
Итак, Гонсалес Турба. Первой же ссылкой выплыла тема фамилии Турба, ее корни и перечень самых известных представителей. Это, вероятно, очень важно, но их не интересовало. Следующая ссылка – сразу про Гонсалеса. В короткой заметке какого-то биографического сайта упоминалась его дата рождения и что это младший из трех сыновей Данилиона Турбы, лидера политической партии «Наравне».
– Ему почти двадцать четыре. Значит, учиться он начинал как все кварты и минималы – в девятнадцать.
– Тебе уже давно двадцать, – напомнила Кветка.
– Так я переросток – меня специально на год задержали, чтобы отправить вместе с Малькой.
– А мне еще несколько месяцев на втором десятке.
– Ну знаешь ли, жизнь не закончится, когда наступит третий, – фыркнула Лиза.
– Правда? А я слышала, что в двадцать жизнь реально заканчивается. С утра ноют кости, а юбка не сходится на поясе и перестает перекрывать размеры распухающей как на дрожжах попы. Я вижу, ты ее постоянно одергиваешь. Так это действительно в твоем возрасте актуально?
– Я знаю, что ты шутишь, но треснуть все равно охота, – пробурчала Синичка.
Кветка с улыбкой продолжила изучать ссылки.
Все, больше ничего интересного, только хроника светских новостей, с миру по нитке ни о чем – он появлялся на тех-то вечерах и праздниках, посвященных такому-то и тому-то.
Лиза постучала пальчиком по столу.
– Ищи просто – семья Турба.
Кветка послушно застучала клавишами и нажала ввод. Ссылок вышла уйма. «Семья Турба», «…провели политические дебаты», «снова скандал с участием представителя самого лояльного семейства квартов», «лидер партии замечен в пивной вместе с рабочими сталелитейного завода».
– Вот смотри, статья.
Они одновременно углубились в чтение.
«…требуют равенства для людей и квартов не на бумаге, а на деле. Мы все имеем равные права и возможности. Требуют следовать закону. Ввести в правительство людей. Допустить их к бесплатному получению серьезного образования. Включить в систему принятия законодательства и в судебную систему. Стоят до последнего, несмотря на потери. Скандал с потомками Турба… Старший сын осужден за убийство».
– Ничего себе, – заявила озадаченная Кветка. – Про убийство подробнее?
– Ага.
Они полезли дальше и выяснили, что старший брат Гонсалеса два года назад был осужден на пять лет якобы за то, что убил кварта, который в баре по пьяни избивал девушку-человека. За то, что убил своего.
– Там вот почему кварты его на дух не переносят, – усмехнулась Лиза. – Для них он фанатик, который пытается приравнять их, великих квартов, к волосатым обезьянам. Ведь действительно Гонсалес ведет себя со всеми одинаково. Кварты бесятся.
– А нам это холодно или жарко?
– Сложно сказать так сходу… Надо навестить его и посмотреть на месте.
Кветка задумчиво покивала.
– Отличный план.
Пятница началась на удивление светло. Весь курс минималистов в предвкушении вечера у Гонсалеса значительно оживился. Никто не отказался от приглашения и все уже по сто раз договорились встретиться перед выходом, а вот кварты явно кисли при виде всей этой восторженной возни.
С утра все шло как обычно – кварты на своих местах, люди на своих, все пришли немного раньше начала лекции и ждали появления господина Тувэ. Кветка переписывалась с Синичкой, хотя они сидели все так же на расстоянии нескольких метров друг от друга. Но рисунки-то не передашь словами по воздуху. Кветка находилась в непреходящем восторге от таланта Лизы рисовать карикатуры. Она легко и непринужденно ловила саму суть человека или предмета, или даже просто эфемерного понятия и точными острыми штрихами припечатывала его к бумаге, как шпилька припечатывает насекомое. На самом деле Кветка всего однажды видела нарисованную ею картинку в другом жанре… но не призналась в этом. Не зря же Лиза изображала что угодно с помощью сарказма и отказывалась возвращаться к реализму. Хотя и упоминала, что когда-то любила писать пейзажи. Почему не сейчас? – интересовалась Кветка и получала ответ: «Не хочу, сегодня нет настроения, душа не лежит…» Отговорки следовали одна за другой, и однажды Кветка перестала спрашивать.
Лиза, кстати, не меньше восхищалась ее довольно примитивным хобби – вышиванием гладью. Крестиком, конечно, куда проще, и результат более предсказуемый, но им точно не получится передать объем цветка или оттенок цвета на крыле бабочки, или лист, бьющийся на ветру.
Кветка любила вышивать. Вначале Синичка с недоверчивым изумлением смотрела на простые нитки и вышитые ими потрясающие цветы, разбросанные по белому полю, но потом привыкла и любила сидеть за столом и следить, как порхает над тканью игла. Она даже попросила однажды научить ее так делать, и Кветка согласилась, хотя заранее знала, что бесполезно – каждому свое – Лиза рисовала, она вышивала салфетки и крошечные панно, одно из которых закончила совсем недавно, истратив последние шелковые нитки – крошечный кусочек поля, покрытого высоченной травой, на горизонте скачет великолепный гнедой конь. В жизни Кветка лошадей вблизи не видела и, конечно, никогда не ездила верхом, но реальность и выдумка – вещи разные, не так ли?
В общем, все было чудесно этим утром, кроме одного – в аудитории вдруг появилась Джустин – та кукольная девушка, изображение которой можно лепить на плакаты, демонстрирующие превосходство высших существ-квартов над людьми, и направилась прямиком к Алехо, как обычно сидевшему рядом выше огромного неповоротливого Шатая. Кветка как раз писала Лизе что-то забавное и неважное, но замерла на полуслове. Голова сама собой повернулась вслед за вошедшей – очень редко студенты других курсов рисковали так вызывающе появляться перед старшими и так целенаправленно топать наверх, где сидят главные. Кветка проследила, как ловко ее ноги в тонких бархатистых колготках ступают по ступенькам, еще выше приподнимая и без того короткую юбку, а сзади вьется шлейф красноречивых мужских взглядов. Кветка мимоходом подумала, что их сложно обвинить – гостья действительно выглядела красиво.
Джустин остановилась перед Алехо, слегка наклонилась и заговорила. Самого разговора Кветка не слышала, но сидевший неподалеку Шатай заулыбался, а девушка с пурпурными волосами, которую звали Лолодия, так сморщилась, будто наступил конец света. Или нет, наоборот. В ее случае как будто выяснилось, что конец света планировали-планировали, но в последний момент взяли да отменили.
У Кветки замерло сердце в момент, когда Алехо поднял на Джустин глаза. В ней всегда все замирало, когда возникала вероятность, что их взгляды встретятся, что могло произойти в любой момент, пока она на него смотрела. Хотя в последнее время Кветка научилась смотреть куда угодно, кроме Алехо, но сейчас наступил тот редкий случай, когда разум оказался бессилен и не смог заставить ее отвернуться.
Алехо смотрел на Джустин с тем нейтральным выражением, которое могло означать что угодно. Может, он злился или посмеивался над ней. Может, серьезно думал над ее предложением, а Кветка руку готова была отдать на отсечение, что та ему сделала предложение, точнее, куда-то пригласила и вряд ли на церковную службу. На секунду она даже восхитилась такой смелостью – надо же, взять и пригласить на свидание Алехо! – но только на миг. Достаточно вспомнить поведение этой Джустин вместе с ее так называемыми подругами и как они относятся к минималисткам, чтобы приязнь мгновенно испарилась – да и не смелость это, а самоуверенность. Кветке, наряду с другими девушками, не раз доставались обидные комментарии по поводу внешности, поведения и места рождения, впрочем, Джустин даже для «своих» находила «добрые» слова и особым расположением женского коллектива не пользовалась. Ну а мужского… Там, конечно, своя форма оценки, базирующаяся на внешности и доступности, а никак не на благородных человеческих качествах.
«Этой синеокой лохудре сложно понять, как можно посметь настолько обнаглеть, чтобы родиться в семье, где завтракают не за столом на пятьдесят персон», – написала как-то Лиза.
А вот Алехо находился как раз на нужной стороне – на возвышении, куда Джустин была не прочь вскарабкаться. Ну, из серии, когда король бала должен выбрать себе девушку, достойную звания королевы, а никак не толстую или в прыщах девицу, которая не блещет внешними достоинствами.
Кветка сама слышала однажды в туалете, как Джустин сказала своим двум подругам, которые даже в уборную ее сопровождали: «Да подойдет он ко мне, куда денется. Он в прошлом году на меня так и пялился! Правда, тогда еще Алехо был… ну, скучным, как все. А теперь у меня от него даже мурашки по коже. Он теперь такой… кровь стынет! Еще неделю даю…»
Но Алехо, похоже, так и не подошел, так что пришлось королеве действовать самой.
Надеюсь, никто не обратит внимания, что я за ними наблюдаю, с тревогой подумала Кветка, но любопытство пересилило.
И… конечно, это снова случилось. Не ответив на вопрос Джустин, Алехо повернулся в сторону Кветки и посмотрел с таким же отсутствующим выражением, как смотрел на первую. Может, это одна из граней его таланта – видеть, когда он становится чьим-то объектом внимания? Так же, как слышать ложь?
К счастью, звякнуло пришедшее сообщение, и Кветка со спокойной совестью смогла отвернуться и переключиться на планшет.
«На вечере будут другие люди, не только из академии. Может, ты там встретишь своего принца?»
Кветка улыбнулась и поспешила ответить:
«Я не очень везучая. Скорее, первой его встретишь ты».
«Я без вариантов нет», – и грустная рожица.
«Почему?»
«Глупая ты девчонка, Кветка… Веришь в принцев. Впрочем, я не лучше».
Кветка изумленно повернулась к Лизе, но та вдруг опустила голову, сложила ногу на ногу и свернулась в комок, как иногда делала, когда не хотела ни с кем говорить, и что-то рисовала на экране планшета.
Возможно, нужно собраться и поговорить обо всем, что тревожит Синичку. Хотя… чего лишний раз трепать имя Косты? Что изменится? Не похоже, что там можно что-нибудь наладить. Что там вообще что-нибудь есть. Знать бы, от чего ей станет легче…
В поле зрения появилась прямая спина Джустин, которая удалялась так же величественно, как и появилась. Лизины проблемы почти сразу отошли на второй план. Интересно, у Алехо есть девушка? По нему не скажешь, что он станет отказывать себе в каких-либо удовольствиях, но была ли она… они… Кветка не знала. И вообще, что она о нем знает? Кварт. Сильный кварт. Сильный, но с какими-то проблемами, так, что даже находится под наблюдением. Причем кварт, который почему-то равнодушен к тому, как выглядит и какое впечатление производит на окружающих. Не в том смысле, что он выглядит плохо, даже наоборот – такая небрежность придает ему дополнительный хулиганский шарм, но факт налицо… Даже Коста ходит аккуратный и меняет одежду каждый день, а темно-серый свитер Алехо и его черная куртка давно примелькались окружающим. Что еще? К нему поближе держится Шатай и Фаустин, впрочем, как и Лолодия. Но это неудивительно, они же обладают примерно одинаковым уровнем силы, а сила всегда стремится соприкоснуться с себе подобной.
Интересно, он согласился встретиться с Джустин?
Кветка поймала себя на том, что тоже рисует какие-то узоры на экране, как будто пытается успокоиться. Сильно бросался в глаза Гонсалес, вокруг которого образовалось пустое пространство – сегодня кварты отсели от него подальше. Еще бы – такой демонстративный вызов – взять да выставить напоказ свое отношение к людям, распотрошить муравейник. Ну и заодно устроить минималистам стоящий праздник – в общежитии частенько собирались, конечно, у кого-нибудь в комнате, бывало даже с гитарой и пивом, но все это случалось крайне редко – дядя Паша не то чтобы угрожал, а скорее, слезно умолял не шуметь после десяти, потому что если шум помешает спать какому-нибудь особо нежному кварту и тот накатает жалобу, у дяди Паши будут серьезные проблемы вплоть до увольнения. Его жалели, ведь неизвестно, кого тогда поставят следующим комендантом. Прошлый, поговаривают, был из тех, кто всеми правдами и неправдами старается угодить начальству, так что правила соблюдались просто драконовскими методами. Комендантский час, ночные проверки, наказания уборкой – в общем, повтора никому не хотелось.
А вот кварты себя соблюдением тишины и режима не утруждали – и если уж устраивали вечеринки, так до утра. Шатай, к примеру, менял уборщиц через неделю – они не выдерживали уборки после всех его гостей, хотя он и переплачивал больше положенного. Катя из соседней комнаты, которая на него работала целых десять дней, бледнеет каждый раз, когда об этом напоминают.
– Ну и свиньи же они, – говорит она с презрением, – даже чашку после себя не могут сполоснуть. Даже элементарно до кухни донести соображалки не хватает – бросают, где пили. А что оставляют после попоек, вообще жесть…
Но квартам, понятное дело, шуметь не запрещали.
Когда наконец появился господин Тувэ, Кветка уже думала о том, что Алехо к Гонсалесу совершенно равнодушен. Значит ли это, что лично его вопрос равенства никак не задевает? И какое это имеет значение, задевает или нет?
Однако пришлось отвлекаться на лекцию. Пусть Кветка считала, что все это натаскивание с целью научить ориентироваться в политической и экономической ситуации ей как слону дробина, но после первого прокола вела себя примерно и не давала шанса влепить наказание – так или иначе, после академии у нее останется профессия, а позорное возвращение домой посреди учебного года явно в будущем ей припомнят.
На обеде Кветка села так, чтобы видеть Алехо. Джустин сядет с ним рядом? Неужели ей хватит наглости протиснуться мимо нелюдимой Лолодии, которая при желании легко способна заставить красотку замереть на месте? Любопытно, что и говорить…
Последнее время Кветка всячески старалась не попадаться Алехо на глаза и вполне преуспела, но вот сегодня не сдержалась.
Джустин не подошла. Ее вообще на обеде не было.
Когда Кветка допивала компот, то почему-то подумала – лучше бы Джустин пришла. Лучше бы она села возле Алехо, по-свойски положила ему на плечо руку, и все вокруг бы поняли – он в ее распоряжении. Он занят.
Правда, почему так, объяснить не смогла. Да и не особо старалась.
Вечеринка, и правда, удалась. Это было понятно с самого начала, как только Лиза с Кветкой и еще несколькими девушками вошли в квартиру дома, расположенного через квартал от академии, и увидели занавесь из блестящих шариков, нанизанных на нитки, которые слегка колыхались, мелодично звеня, и создавали впечатление живой стены дождя. Блестящий паркет дополнял дождь эффектом мокрого пола, и окончательным штрихом служил запах свежих фруктов, которые были сложены в многочисленные многоярусные пирамиды в высоту человеческого роста и стояли вдоль стен через каждый метр.
Для минималистов, чьих доходов обычно не хватало на дорогостоящие фрукты, это было лучшим угощением.
Кветка не увидела ни одного лица из обслуживающего персонала, только гостей, хотя помещение явно готовили заранее, как и еду.
Впервые со дня приезда в город Кветка попала в некое подобие места, где любила бывать и чувствовала себя при этом преотлично! Помнится, в школе, будучи старшеклассниками, они с подругами не пропускали ни одной дискотеки, которые по праздникам устраивали для молодежи в помещении фабричного актового зала. Может, размах и разный, но желание расслабиться и отдохнуть точно такое же.
И похоже, курс минималистов явился в полном составе.
Кветка надела свое единственное платье, серое и обтягивающее, Лиза – простую юбку и майку с синими блестками – и обе чувствовали себя вполне к месту, потому что остальные гости мало от них отличались. Не было никаких брендово (или бредово, кому как) разодетых гостей, и даже кварты, пришедшие к Гонсалесу, ничем среди остальных не выделялись. Больше поражало, что среди квартов попадались девушки, вполне благосклонно общающиеся с людьми.
Читать бесплатно другие книги:
