Крокодил Ахмедова Марина

– Помню.

– В «Заре». Потом еще на нее скидки были.

– У Алинки такая же.

– Че за Алинка?

– Олега двоюродная сестра.

– Да мы себе таких сумок купим – ни одна Алинка с нами рядом не стояла… Свет?

– Че?

– Я тебе сумку куплю.

– Че, правда, что ли?

– Оденем тебя, Свет. Че всякие лохушки лучше нас одеваются. У нас от природы фигуры. Нам повезло, Свет.

– Да, – сказала Светка.

– Жилетку кожаную тебе купим. Ты же хотела жилетку кожаную, – сказала Яга.

– Это когда было – сто лет назад. Сейчас жилетки не в моде.

– Мы тебе то, что в моде, купим. И телефон.

– Сенсорный?

– А какой еще?! Сенсорный, конечно…

– Еще я видела на одной такую юбку типа брюки широкую. Ее с майкой надо носить.

– Короче, мы тебе купим такую юбку. Еще знаешь че сделаем?

– Че?

– На море поедем. В Турцию. Или в Сочи.

– Лучше в Турцию. Там иностранцев много. Замуж можно выйти.

– Короче, в Турцию поедем, – согласилась Яга. – Я еще в одном журнале смотрела, там можно это… как его… бля-я-ядь, слово забыла… А, во, бунгало целое можно снять.

– А ты правда пойдешь завтра на заправку?

– Ты че, Свет? Я же сказала. Я еще Фадику сказала – короче, ждите меня, я приду.

– С утра пойдешь?

– С утра, как встану, пойду.

Светка улыбалась. Яга смотрела на нее и улыбалась тоже.

Яга щупала мясо – плечи, локти, бока, ноги. Оно слоилось, отделялось от костей и болело, как разодранная скотина на прилавке. Болело не на руках, ногах и плечах, а в красной точке в голове, укрытой жирным мозгом.

Яга поковыряла лоб. Двинула ногой и заковыляла в сторону заправки.

Дождь пошел мелкий – капли с иголочную головку. Все та же черная лужа не рябилась, не вздрагивала и скорее сама сотрясала сброшенные с неба капли, чем сотрясалась ими. Яга ковыляла по вспаханной машинами дороге без асфальта. От волос, усыпанных нелопнувшими каплями, запахло перхотью.

Одна нога хорошо гнулась, а другую, прямую как палка, Яга с трудом отрывала от земли.

В конце улицы Яга свернула влево на асфальт и пошла – руки в карманы. На запястье у нее болтался потертый пакет с нарисованными желто-красными розами и надписью «Райский сад». Мимо проносились машины, но асфальт еще не был мокрым. Яга приостановилась, потому что отчетливо увидела, как мелкие, с иголочную головку капли проходят по черным затвердевшим лабиринтам желобков асфальта, спотыкаются, растекаются, разбиваются, но какие-то, может, доходят целыми до земли. А закатанная земля чмокает, влажно всасывает. Яга замерла на пустом тротуаре, засосала воздух, зачмокала. А потом стала скрести руку ногтями, как будто сдирая с себя что-то твердое. На руке появились царапины. Яга встряхнула рукой и даже отступила, словно боясь испачкать ноги тем, что могло посыпаться с руки.

Уже было слышно, как дождь барабанит по гладкой крыше заправки. Мелкие капли стали крупными. На темени у Яги, в непромокаемых волосах собралось озеро. Она подняла руку, тронула макушку, и озеро заструилось по шее, за воротник.

Возле самой заправки Яга замедлила шаг. Заправка была большой и такой блестящей, что ее бликующая серым крыша даже без солнца отражала дождливое небо и безлюдье. Яга приостановилась, пропуская машину, шорох которой послышался по асфальту сзади. Но машины не было – это шумела от дождя молодая листва на деревьях, растущих у трассы.

Резиновые рукава изгибались на синих бензоколонках. Яга почмокала мокрыми губами, как будто высасывая из них бензин на расстоянии.

На заправке было пусто. Крупный дождь перестал, только редко какая-нибудь тяжелая капля из любопытства бросалась с неба головой вниз и разбивалась о железную гладкую крышу, заставляя ее гудеть. Сзади наплывал шелест, будто за спиной – синее море, пеной подбирающееся к заправке.

Яга, виляя задом, пошла к колонкам. Она высоко поднимала пятки, словно боялась замочить ноги. Зеркальное окошко будки опрокинулось. Из проема выглянули большой нос и глаз, густо поросший бровью. Яга сделала еще несколько шагов. Окошко нервно захлопнулось, и пока оно поднималось, вместе с ним поднималось отражение асфальта, деревьев и колонок.

Из будки выскочил Фадик – на коротких кривых ногах, обтянутых вареными джинсами, в куртке с меховым воротником и красной кепке.

– Ты че, русского языка совсем не понимаешь, да? – крикнул он.

Яга отступила на шаг.

– Давай, пошла отсюда. Пошла! – крикнул Фадик харкающим голосом и махнул рукой.

– Че ты, Фадик, – обиженно сказала Яга. – Че, тебе пол-литра жалко?

– Бля, задолбала! Тебе когда сказали – дорогу сюда забудь! Пошла отсюда, давай двигай!

Фадик дернул толстой шеей вбок, красная кепка на миг прижалась к плечу и резко встала на место. Он фыркнул и еще раз размял шею. Глаз от Яги не отрывал.

– Че, тебе пол-литра жалко? – тише повторила Яга и отступила еще на шаг.

– Я твой дом труба шатал! – заорал Фадик, фыркая. – Ноги тебе поломаю, еще раз здесь увижу! Еще близко сюда подойди, пизду порву!

– Че ты, Фадик… – еще тише сказала Яга.

– Пошла отсюда! – Фадик подпрыгнул и, завалившись коротким туловищем набок, прижав ухо к плечу, поднял одну ногу, согнул ее и резко выпрямил в сторону Яги, задев кроссовкой ее куртку.

Яга отскочила.

– Ты че, Фадик? – заплакала она. – Куртку мне новую испортил. Я же тебя на эту заправку привела. Че ты мне даже спасибо не сказал.

– Пошла на хуй отсюда! Порву! – заорал Фадик, и Яга, вжав голову в плечи, затрусила в сторону деревьев.

Фадик развернулся, сунул руки в карманы джинсов, встряхнул курткой на плечах и, раскачивая квадратными плечами, вразвалку пошел к будке.

Яга дошла до деревьев, растущих на обочине, и спряталась за одним, прилипнув к нему боком. Джинсы намокли, и постепенно она начала ощущать бедром глубокие узоры на сырой коре.

Устав, Яга переступила с ноги на ногу, оторвав бедро от ствола. Теперь она прижималась к дереву правой стороной груди. И сердце сразу стало стучать. Яга застыла надолго, как будто тоже стала деревом. Она пристально следила за пустой молчаливой заправкой.

Скоро она услышала, как стучат другие деревья, будто на них сидят дятлы, – но птиц не было.

Яга встрепенулась. Темно-синяя машина притормозила у заправки. Из нее вышел мужчина – высокий и стройный. В светло-розовой рубашке.

– Светке бы такого, – сказала Яга и, сорвавшись с места, как птица с дерева, понеслась, на ходу вынимая мятую пластиковую бутылку из пакета.

– Мужчина! – хрипло закричала она, подбегая. – Мужчина!

Мужчина бросил короткий взгляд через плечо и снова повернулся к колонке. В руках он держал рукав шланга.

– Мужчина! – Яга схватила его за рукав рубашки. – Не бойтесь, мужчина, у меня руки чистые, это грязь въелась, я на огороде работала.