Мечта идиота-2, или «Мечта идиота. Бойся своей мечты, она может и сбыться» Щепетнов Евгений

Глава 1

– Ты что, собираешься воевать? Или ждешь нападения?

Михаил поднял брови, через окно разглядывая бурное строительство, которое шло на острове. Обернулся:

– Я твой начальник охраны. Твой командующий ЧВК. Я должен знать, что происходит. Когда ты приглашал меня на работу, сказал, что речь идет об охране важных объектов. Например – отелей, казино и все такое прочее. Ни казино, ни отелей на острове не наблюдается. Судя по всему, ты строишь укрепрайон, что-то вроде Брестской крепости. Зачем, Костя?

Константин откинулся на спинку кресла, прикрыл глаза. Как же он устал от всего! От лжи друзьям, от своего положения «олигарха», от всего, что сейчас его окружало! Хочется забиться в самый дальний уголок мира и не вылезать оттуда как минимум год! А то и два! Ну зачем, зачем ему это все?!

– Да. Я жду нападения. Каждый час. Каждую минуту. Да, я собираюсь воевать. Когда – не знаю. Потому я закупаю крупняки, пушки, потому оборудую яхту самым лучшим. вооружением. Хотя скорее всего это не поможет. Нас будут бомбить или расстреляют ракетами. Возможно – ядерными. Доволен?

Михаил вытаращился так, будто увидел морского змея. Постоял так, с выпученными глазами, и вдруг…захохотал! Громко, радостно, от души, вытирая слезы.

– Ядерными ракетами! Ох, уморил! Кость, ну ты и хохмач! Ты вообще знаешь, сколько стоит ядерная ракета?! Да небось столько же, сколько мы сейчас в строительство на этом острове вложили! И ты думаешь, что какое-то правительство какой-то из ядерных держав потратит стратегическую ракету на тебя?! Ах-ха-ха! Кость, да ты кто такой, чтобы они тебя ТАК не любили?! Ой, не могу! Ах-ха-ха!

Константин смотреть на друга серьезно, молча, и Михаил постепенно успокоился. Вытер выступившие слезы, выдохнул и уселся на кожаный диван под пальмой. Минут пять в кабинете было тихо, потом Константин глухо, бесцветно сказал:

– Ты когда-то спрашивал у меня – откуда взялись деньги. Помнишь, что я сказал?

– Что ты их украл – пожал плечами Михаил – Что попер деньги у каких-то бандитских структур. Ну и в общем-то…все. Я больше не интересовался – захочешь, сам расскажешь. Не захочешь – будем работать так. Ну а что? Работа меня устраивает – тихо, спокойно, если не считать мордобоя между работягами, да чужих лодок, которые норовят пристать к острову. Все хорошо! Загорай! Купайся! Ты даже и о бабах позаботился – привез сюда телок хозобслуги. Я что, не понимаю – зачем? Парни еще молодые, здоровые, им женской ласки хочется. Без баб все равно никуда. Тем более – перед глазами все время твоя Маша. Кстати, скажи ей, чтобы голышом при мужиках не загорала! Аж зубами скрипят! Нет, ну так-то девки из хозобслуги вполне недурные, но она…и где ты такую кралю отыскал?! Вот секретарша, так секретарша! И стреляет хорошо – у нее просто талант к стрельбе. Представляешь – за сотню метров из глока в головную мишень попадает! Четыре раза из пяти! У нас наверное один из двадцати такое может, да ты…старый хрен! Снайпер об бога!

– Не такой уж и старый – проворчал, скривившись Константин – И в форме себя держу. Мне еще и пятидесяти нет!

– Все равно старый – посерьезнел Михаил – Все мы старые. Душа у нас старая, обожженная. Но да ладно, колись, чего ты там хотел мне вывалить. Какую страшную тайну?

– Ты когда-нибудь был в Антарктиде? – усмехнулся Константин, прикрыв правый глаз и состроив ехидную гримасу.

– А кули я там забыл, в твоей Мударктиде?! – хмыкнул Михаил, не отличавшийся выбором слов и выражений. Армейская привычка. Грубый армейский мужлан! Но человек надежный, и вояка, и организатор – все в одном человеке. Не зря Константин вытащил его из забытья и безвременья. Михаил, который когда-то был его командиром, тихо спивался в «хрущобе», потеряв все жизненные ориентиры и вообще – весь интерес к жизни.

– А хочешь туда попасть? Ну просто так, на пять минут? – Константин прикрыл левый, открыл правый глаз. Ему вдруг сделалось смешно, и как-то…легко, что ли. До сих пор о ситуации знали только двое – он сам и Маша. Маша – верная, как собака, готовая ради него сотворить что угодно, влюбленная в него по самые уши. Аж до безобразия! Бабы если любят – то так, что за мужика порвут весь мир. Если ненавидят, то до бесстыдства, до самых отвратительных поступков на свете. Вот Маша, прикажи он ей…даже и придумать не может – от чего та откажется. От каких действий. Убить? Да нет проблем! Отдаться по его приказу чужому, первому попавшемуся мужику? Даже не задумается, сделает – ведь Он это приказал. Наверное, ради него и выстрелит себе в голову. Только Константин не хотел проверять ни первое, ни второе, ни тем более третье.

Хотя первое как раз уже было – Маша завалила минимум двух грабителей, которые некогда влезли на виллу, которую Константин снимал на Багамах. Но справедливости ради надо отметить, что в том случае она защищала не только его жизнь, но и свою. Ее бы скорее всего убили, предварительно всласть отымев во все дырки. Такую красотку (а Маша и правда была невероятной, совершенной красоткой!) точно не оставили бы без своего ласкового внимания.

– Да ты к чему ведешь-то, Кость! – вздохнул начальник службы безопасности – Давай ближе к телу!

– Хорошо. Ближе, так ближе… – Константин незаметно повернул браслет, вросший в руку, и посреди кабинета возникла яркая, насыщенная картинка – пламенеющий закат, странные, космического вида домики, и снег…всюду снег! Голубой…синий…белый…лед и снег – до самого горизонта.

Константин еще раз повернул браслет – из портала повеяло холодом, да таким, что в воздухе заклубился морозный пар!

– Быстро, туда! – Константин встал со своего места, ухватил обалдевшего Михаила за правую руку и паровозом ринулся вперед, на заснеженную поверхность то ли моря, то ли земли. Впрочем – скорее всего все-таки земли. Насколько он помнил – антарктические станции стоят на материке. Но это не точно.

Ухх! Сколько же здесь градусов?! Охренеть! Константин вдруг вспомнил документальный фильм о том, как наши полярники хотели вывезти с Антарктической станции заболевшего работника. Но весь фокус был в том, что температура воздуха на тот момент была минус восемьдесят восемь градусов. Такой мороз даже представить невозможно! А проблема в том, что при таком морозе стоит самолету остановиться хотя бы на секунду – лыжи наглухо примерзают к поверхности льда, на которой расчищена взлетная полоса. Но если не вывезти больного человека – он просто умрет.

И полярники устроили нечто похожее на игру в догонялки. Самолет не останавливаясь медленно катил по взлетной полосе, а полярники бежали рядом с ним и подняв больного на руки запихивали его в открытую дверь аппарата. На морозе. При минус 88. Подвиг, самый настоящий подвиг. Больного спасли.

– Назад! – Константин снова ухватил замершего с отвисшей челюстью товарища и легко, как куклу втолкнул через портал назад, в кабинет. Константин всегда был довольно-таки силен.

Портал беззвучно закрылся, Константин потрогал нос – нет, кровь не капает. Портал был открыт на короткое время, да и вообще Костя заметил, что чем чаще, и чем на более долгое время открывает проход в пространстве, тем легче это ему дается. У него был случай, когда он после долго возни с коробками, заполненными наличными деньгами, буквально умылся кровью из носа так, что казалось, будто ему перерезали глотку. Лопнули сосуды от перегрузки.

Перегрузки чего? А вот этого Константин не знал. И честно сказать – знать не хотел. Он что, ученый? Теоретик какой-то? Он боевой снайпер! Мастер засад! Спецназовец! Все, что умеет – это отстреливать гадов и уходить от преследования. Можно сказать – ниндзя, «тихий убийца».

Есть определенный факт: браслет непонятного происхождения, который он некогда нашел в поле и опрометчиво надел на руку. Браслет врос в тело, став единым целым с рукой и раскрыл свои потрясающие свойства, а именно: повернул его на определенный угол, задумал место, которое хочешь увидеть – и перед тобой появилось окно. Как экран огромного телевизора. Еще повернул, до упора – и можешь проходить туда, куда ты задумал. Или проезжать – в окно, которое смог открыть Константин, свободно проходит «гелендваген». Ну или грузовая «газель». Если не сильно высокая.

– Ну, что скажешь? Есть что сказать? – Константин ухмыльнулся, глядя на хватающего воздух Михаила, а потом подошел к окну, открыл его, впуская в кабинет горячий багамский воздух. В кабинете стало слишком холодно после открытия портала, а кондиционеры так и продолжали работать.

– Что…что это было?! – Михаил неверяще помотал головой – Как?! Почему?! Как ты сумел это сделать?!

– Теперь понимаешь, откуда у меня деньги? – снова усмехнулся Константин – Я задумываю какое-то место, представляю его, и…бах! Оно открывается в окошке, как в телевизоре. Представляю, что перемещаюсь туда, и…открывается проход. Вот, в общем-то, и все.

– И все… – эхом повторил Михаил – и все! Костян, я хренею! Так вот в чем дело! Вот откуда деньги! Банки, да? Стоп! Нет, скорее всего не банки. Черная касса, общак, так?

– Так – кивнул Константин, и добавил, глядя в сторону – Знаешь, почему я тебе раскрылся? Не потому, что ты насел на меня. Ты ведь знаешь – на меня как сядешь, так и слезешь. Не в том дело.

– А в чем? – мрачно спросил Михаил – Погодь-ка, попробую догадаться…ракеты! Вот ключ! Ракеты! Ты хочешь учинить какую-то пакость неким государствам? Так, Костя? Давай, рассказывай!

– Да, Миш… – Константин серьезно посмотрел на друга, и лицо его стало жестким, будто вырубленным из дерева – Как тебе кажется, в мире есть люди, которых надо наказать? Которым не надо жить?

– Так я и знал! – Михаил ударил по коленке жилистым тяжелым кулаком – Твоя вечная тяга к справедливости! Твоя мечта идиота – наказать всех, кто проштрафился! Костя, это же ненормально! Это юношеский максимализм!

– Ты же сам сказал – мечта идиота – задумчиво протянул Костя – Скажи мне, друг мой…зачем мы живем? Вот зачем? Что сожрать и выпить? Чтобы залезть на бабу и произвести себе подобных? Только ради этого? Как плесень какая-то?! А может я хочу сделать что-то для мира! Может я хочу изменить мир!

– Да как, черт подери?! Стрелять всех плохих?! – едва не застонал Михаил – Ты на самом деле думаешь, что это поможет миру?

– Почему бы и нет? – поднял брови и пожал плечами Константин – Если в мире станет меньше подлецов, негодяев, разве мир не станет лучше? Чище? Правильнее? Разве другие подлецы после этого не задумаются – стоит ли подличать?

– Хмм… – Михаил задумался – Правда, а почему бы и нет? Террор – не метод? Так это и не террор…это очистка.

Усмехнулся, посмотрел на Константина:

– Тех…ментов, чиновников – ты?

– Я. Обнаглели, твари.

– Еще кого?

– Ублюдка одного из сопредельной недостраны, который радовался смертям наших людей. Когда самолет разбился. И когда горели в ночном клубе. Он звонил и глумился над трагедией. Я прострелил ему башку. Такая мразь не должна жить.

– Так. Понятно. Твой план? У тебя же ведь есть план?

– Есть – Константин усмехнулся – Или ты о другом плане?

– Кость, завязывай хохмить! – Михаил фыркнул – Уж точно речь не об анаше. Давай, колись до конца.

– Колюсь. План таков: разбрасываю где только можно листовки о том, что…

– Мы хотим мира, а потому будем всех агрессоров убивать? – хохотнул Михаил – Молоток! Главное на русском языке это напиши. Тогда они все объединятся и точно жахнут ракетами по России!

– Что предлагаешь?

– Что предлагаю? Стравить козлов. Например: вылезаем из портала, и начинаем шмалять в Конгрессе США. На лбу – черные повязки с изречениями, морды закрыты. Оружие…да какая хрен разница, какое оружие? Можно американское, можно российского производства – на Востоке этого оружия хоть жопой ешь! Потом бросаем листовки, в которых написано, что мы караем плохую Америку за…ну, например, обиду, нанесенную королю Саудовской Аравии. И смываемся.

– А они, такие дураки, тут же и повелись! – Константин криво усмехнулся, всем своим видом показывая, как он ценит рассуждения друга – Как говорил трактирщик Паливец, цена твоим выкладкам – дерьмо, и ну их в задницу.

– Ну, давай, разбей мои рассуждения! – крякнул Михаил – Снайпер херов! Это я разрабатывал операции! Я знаю, как организовать акцию! А ты – только отстреливал! И ты мне говоришь, что я не понимаю?

– Ни хрена не понимаешь! – жестко бросил Константин – Слушай сюда, и не мычи! На кой хрен нам валить ВЕСЬ Конгресс? А может там есть и приличные сенаторы, которые нам еще могут понадобиться? Кто-то ведь должен подхватить знамя борьбы? С теми же саудитами, к примеру. Кара должна быть персонифицирована. Отстреливать, но не всех. Выборочно. Нужно отследить – кто говорил про Россию гадости, кто строил и строит ей козни. И валить их нахрен! Валить всех, кто замарался! Всех, кто потенциально угрожает стране! Сороса надо валить?

– Ха! В первую очень! – хлопнул по коленям ладонями Михаил.

– Старуху Клинтон?

– Туда же.

– Бориса Джонсона?

– Эту мразь я бы вообще на кол посадил. Гнида редкостная! И эту гадину…как ее там…забыл. Но ты понял про кого я!

– Понял. Да, ее валить однозначно. Дальше: собирать информацию по всем врагам, создать аналитический отдел и отслеживать. Врагов хватает и у нас. Вплоть до правительства! Я ухайдакал пятерых – почище стало. Узнаем, кто еще хапает, кто грабит государство – завалим. Без разбора! Без обжалования!

Константин помолчал, и мрачно добавил:

– Теперь отвечу тебе, почему я предпринимаю такие меры безопасности. Возможно, что и бесполезные меры. Они нужны для того, чтобы мы могли собраться и уйти – когда припрет. Чтобы нас не взяли сонных и теплых. Чтобы когда нас вычислят – мы не были для них легкой добычей. Потому я сейчас и закупаю вооружение. Я бы и С-400 купил, но…боюсь, что нам его не продадут. Да и стоит он пятьсот миллионов долларов. Не по-карману. У меня денег осталось…ну где-то пятьсот и осталось. Купил остров, купил яхту, вбухал в строительство, стрелковое и зенитное вооружение – вот денежки и уплыли. Больше шестисот миллионов ушло.

Замолчал. Молчал и Михаил. Минут пять молчали, и тишину нарушил начальник службы безопасности:

– Кость…а оно тебе надо? Жил бы сейчас, да жил! Куча денег, молодая баба с тобой…можешь еще хоть сотню таких баб завести! Отдыхай! Катайся на яхте! Зачем тебе это? Ты с ума сошел?

– Может, и сошел – Константин подошел к окну, закрыл его, шум стал поменьше: за окном тарахтели бульдозеры, выравнивая полосу аэродрома, ревели бензопилы, громко переговаривались работяги – турки в основном, и еще много всякого интернационального люда. Но главными были турки – Константин был высокого мнения об их строительных способностях, потому его начальник проекта нанял для работы турецкую фирму – не торгуясь, и закрепив сроки и качество работы жесткими договорами. Турки с удовольствием подписали договор – сделка обещала быть очень выгодной.

– Миш…денег я с собой на тот свет не унесу. В гробу карманов нет. В конце концов меня вычислят, как это уже было, и…все-таки убьют. Но до тех пор я прорежу этих гадов настолько, насколько могу. И вот что тебе скажу: не думай, что я собирался тебя подставить под удар. Когда запахнет жареным, то есть меня вычислят и соберутся убрать – я переправлю тебя туда, куда скажешь. На твое имя в банк положены десять миллионов долларов – номер счета и название банка я тебе скажу. Получишь без проблем.

– А остальные ребята? – помрачнел бывший комбат.

– Они получают зарплату, и такую, которая им не снилась. Где они в России получат по шестьсот тысяч в месяц? Плюс кормежку и обмундирование. Когда служили по контракту – рисковали получить пулю за гораздо меньшие деньги, ведь так? А тут – море, курорт, бабы! И домой есть что отослать. Семье, если она у них есть.

– Большинство – такие же как я… – грустно заметил Михаил – Неприкаянные души. Ни семьи, ни кола, ни двора. Те, кто хорошо упакован – сюда не пошли. Им незачем. Я сразу сказал, что тут может опасно. Что они рискуют. Кто-то согласился, а кто-то и нет. Но ты и без меня все знаешь. А как тебя вычислили? Кто?

– Вычислили – усмехнулся Константин – По расходам, например. По косвенным деталям. Умные аналитики сумеют вычислять. Ну, к примеру – кто-то в газете напишет, что неизвестный магнат купил остров. Ведет там строительство. Аналитики, которые отслеживают мировые новости и которым дано задание выцеплять что-либо странное, выходящее за рамки – заинтересуются, начнут выяснять. И в конце концов узнают, что остров купил некий русский магнат. Начнут копать – что за магнат, откуда взялся, на чем заработал деньги. Ну и понеслось – долго рассказывать. Подумай на досуге, как можно нас вычислить. Это непросто, но возможно. Например, как говорил Холмс: смотри, кому это выгодно. Так что по фигурам, которых мы будем убирать с доски можно понять – кто стоит за игрой. А что касается остальных бойоцв гарнизона…продумай пути отхода. Чтобы они могли уйти, если придется. Например – даже на подводной лодке.

– Вот для чего ты решил реанимировать этот тоннель, что под островом! – догадался Михаил – Подводную лодку хочешь купить?

– Хочу. Но позже. Вначале – аэродром, вооружение для защиты от пиратов и других нежданных визитеров, самолет хочу купить, вертолеты – парочку боевых. МИ-24 с хранения продают за пять с половиной лимонов штуку – правда, демилитаризированные. Но можно договориться – сунуть в лапу и все такое, и взять военный вариант, с броней, пушками, и всем, чем полагается. Дороже будет раза в два, да и черт с ним. Нужны они нам. Пару легких еще – но это так, стрекозы-разведчики. Ох, Миша…деньги, деньги и деньги! Честно сказать – мы с Машкой задолбались уже коробки таскать! Тонны и тонны денег!

– То-то у нее мышцы, как у культуристки! – хохотнул Михаил – Сильная деваха! Спортивная! Видел, как она по мешку бьет – ей бы в ММА выступать, а не за столом секретарским просиживать!

– Она столько языков знает, сколько ты матерных слов – хмыкнул Константин – Верная, умная, хитрая как черт, и стреляет, ты правильно заметил – чуть ли не как я! Целыми днями тренируется. Сказала – что пока она жива, никто ко мне не подойдет. Вот так, Миша!

– Умеешь ты людей подбирать! Особенно баб! – вздохнул Михаил, и не заметив исказившегося от душевной боли лица друга, добавил – А мне вот не везет. Не верю я им, бабам. Не получается у меня с ними ничего, кроме тупого секса. А тебя вона как…

– Вот так вот! – передразнил его Константин – Теперь ты знаешь. Я не хотел раньше времени тебе раскрывать. Надо было, чтобы ты обвыкся, посмотрел, как и что, а уж потом… Я с самого начала хотел тебя посвятить в это дело. Мне подумалось…что ты такой же, как я, и для тебя «мечта идиота» совсем не пустой звук. Миш, мы живем так мало…хочется оставить свой след. И не в виде выпитых бутылок. Стар наверное становлюсь, сентиментален…и спятил, как ты говоришь. Но я буду все это делать – пока меня не грохнут. А грохнуть меня трудно. Я так просто не сдамся, ты меня знаешь.

– Знаю – кивнул Михаил, и улыбнулся – Я с тобой, друг. До конца. Никуда не денусь. А ребятам…сделай им тоже по счету, положи денег. Мало ли…у них отцы есть, матери…дети есть, с бывшими женами. Пусть хоть детям после их смерти что-то достанется.

– Сделал уже…давно. По лимону зеленых положил каждому. Просто пока не объявлял. Получат – когда увольняться будут, если не накосячили, или после геройской смерти во славу своего работодателя.

– Во славу Родину, Костя! – строго сказал Михаил.

– Во славу Родины и работодателя – усмехнулся Костя, и Михаил неодобрительно помотал головой:

– Вот всегда ты был циником! Все на свете опошлишь!

– Так моя Оля говорила – Константин закусил губу, и лице его сделалось больным, постарело, как после тяжелой болезни – Я виноват в том, что она погибла! Отправил ее после того, как на меня вышли менты, и вот…погибла. Если бы не моя дурость, если бы я сразу как следует обдумывал свои поступки… Впрочем – в истории не бывает сослагательного наклонения, не правда ли, Миша?

– Не бывает, Костя… – серьезно подтвердил бывший комбат, и они оба надолго замолчали. Каждый думал о своем, и это свое было таким…что и вспоминать не хотелось. Но мозгу не прикажешь! «Только не думай об обезьяне…»

Маше было хорошо. Нет, не так – ХОРОШО! Она лежала на белом как снег песке, разбросав ноги и руки, как морская звезда свои щупальца, и наслаждалась солнцем, ветром и вкусом морской соли на губах. Она только что вылезла из воды и теперь обсыхала на ветерке, чувствуя, как солнце ласкает ее гладкие бедра.

Маша любила загорать. Она никогда не сгорала – все-таки жгучая брюнетка, а не так просто погулять вышла. А если еще знать, какие средства применять для того, чтобы не сгореть – это будет просто замечательно.

Константин Петрович любит загорелых женщин. Просто обожает! Он сам об этом говорил. Так что загар – для него. И чтобы не было ни одной белой полосочки! Равномерный загар, красивый, до самых потаенных уголков ее тела! Благо, что волосы у Маши теперь только на голове, и то – совсем их не много. Раньше носила прическу «каре», теперь – миленькая «мальчуковая» причесочка.

Кстати – очень даже ей идет. Опять же – Константину Петровичу нравятся девушки с короткими волосами. Ну вот такой у него пунктик! И жена его была коротковолосой – она в больнице работала, хирургической медсестрой, так что для нее короткие волосы были жизненно необходимы. Вдруг волос упадет в рану?

Очень жаль шефа – до сих пор по жене убивается. Ночью лежит в темноте, и смотрит в потолок, не спит – а Маша сквозь опущенные ресницы глядит на него, притворяется спящей. А на самом деле – любуется своим мужчиной. Ему далеко за сорок, а тело как у молодого! Лучше, чем у молодого! В постели – не просто хорош, а…словами не передать! Как схватит, как прижмет, как…до самого сердца достанет! Иногда кажется – до самого горла! Горячий, ласковый…вкусный.

Сумасшествие. Маша знает, что это сумасшествие. Нельзя ТАК влюбляться в мужчину – забывая стыд, готовая ползать перед ним, целовать его следы, вылизывать ему ноги…и все, что он захочет. Это даже не любовь, это…рабство какое-то! Маша никогда не думала, что у нее вдруг возникнет тяга быть «нижней», чтобы ей хотелось исполнить все, самые причудливые, даже самые грязные прихоти своего мужчины! Все, что он захочет и более того! Она готова на все!

Вот только он не торопится предаваться «изысканным» удовольствиям, всяким там садо-мазо. Ну да, иногда бывает груб, но только когда увлекается, забывает, что силен, как медведь. Схватит за бедра ручищами, сожмет, войдет в нее так, что глаза из орбит у Маши едва не выпадают, а потом опомнится, извиняется, становится нежным и ласковым. Ее ласковый и нежный…босс.

Маше ужасно хочется родить. От него родить. Много, много детей! Троих, как минимум! А то и пятерых! Или десять! Она бы рожала каждый год! И чтобы половина мальчиков, и половина девочек. Мальчики – все как один на его лицо, девочки – такие, как она.

Жаль, что он запретил беременеть. Сказал, что как только она залетит – отправит ее на материк, к матери. И она верит – отправит. Да, даст ей денег – много, сколько она скажет. Да, будет заботиться о ребенке и о ней. Но рядом его уже не будет. И в ней его уже не будет. А Маше нужно чувствовать его в себе каждый день, и не один раз! Она как наркоманка, которая мечтает о следующей дозе, и вся ее жизнь посвящена добыче этой самой дозы. Болезнь, самая настоящая болезнь! Никогда у нее такого не было и ни с кем. Никогда не испытывала таких острых оргазмов, как с ним, и от чего?! Ей достаточно просто коснуться его тела, вдохнуть его запах, прижаться к своему мужчине, и…бах! Готово! Она уже едва не кричит от конвульсий оргазма!

Ненормально, да. Но…так ли это ненормально? На взгляд Маши – ненормально, это когда мужчина «пашет» свою женщину полчаса со всем своим прилежанием, а она молча лежит и смотрит в потолок. Или еще хуже – курит. Ага – вот так покуривает, раскинув ноги, а мужик трудится, заливая ее каплями пота и струйками досады и злости.

Нет, Маша не такая. Ей нравится в своем мужчине – все, начиная с его походки и голоса, и заканчивая крепким…телом, которое хочет ласкать и ласкать, ласкать и ласкать!

Жаль только, что он так и не смог забыть свою жену. Нередко ночью, когда они с Машей занимаются сексом, Константин Петрович забывает, где находится и с кем, и шепчет, тихо-тихо… «Оля, милая, как хорошо!». А потом опомнится, и наверное чувствуя себя виноватым перед Машей ласкает ее – нежно-нежно. А у Маши слезы на глазах. Хорошо хоть темно, не видно. Он не выносит женских слез. Так что плачет она тихо-тихо, и только тогда, когда Константин Петрович спит. Слезы текут по щекам, а перед глазами яркая такая картинка: большая комната, в ней много детей – их с Костей детей! Она обнимает его за шею, Костя улыбается, а на коленях у него сидят два маленьких существа с сосками в розовых ротиках. Близнецы. Это – близнецы! Маша почему-то всегда мечтала, чтобы у нее родились близнецы.

Костей она зовет его только про себя. Больше – нигде и никогда. Или «шеф», или «Константин Петрович». Не позволяет себе никакой фамильярности в присутствии других людей. А когда рядом никого нет…тоже никакой фамильярности. Ведь нельзя же считать за фамильярность тот случай, когда она расстегивает ему ширинку, стоя на коленях между ног, и… Это так…скорая помощь. Мужчина тяжело трудится, ему нужно сбрасывать напряжение. Если он не сбросит его с ней – найдет другую, поумнее и пошустрее. А Маша не хочет, чтобы он даже подумал о том, чтобы искать другую женщину. Чтобы даже думал о других женщинах! И потому будет делать все, чтобы ему было хорошо. И вообще – чтобы БЫЛО. Было что-то впереди. Она будет его телохранителем. Или телохранительницей? Стреляет Маша хорошо – за то время, что она работает на Шефа, патронов сожгла – несколько десятков тысяч. В основном пистолет. Но и карабин тоже. Пистолет-пулемет. Пулемет. И нож! Да, самый обычный…хмм…нет, не самый обычный, конечно, хотя и кухонным ножом она бы покрошила десяток мужиков. Ножи боевые. И метательные, и для ножевого боя. Тренирует ее инструктор по рукопашному бою Владик Семенов. Ну…Владик – это он для своих, она его называет исключительно «Владислав Георгиевич», хотя он сам просил называть его Владиком. Почему так называет? А чтобы дистанцироваться от мужика, который буквально поедает ее глазами. Вначале трахает во все дырки в своем воспаленном похотью мозгу, а потом поедает, как самка богомола своего партнера после соития.

Влюблен он в нее по уши. Впрочем – как и половина личного состава ЧВК. Вторая половина не влюблена, а просто хочет положить ее ноги себе на плечи. Или поставить на карачки. Чего-чего, а Маша мужиков чувствует просто на-раз. Талант у нее такой – чувствовать, когда ее хотят.

Хорошо хоть, что Шеф привез из России девчонок в обслуживающий персонал. Нет, никакого официального борделя, боже упаси! Просто работают поварихами, горничными, массажистками, медсестрами, фельдшерицами. Большинство – незамужние. Но есть и те, кто замужем, даже ребенок имеется. Маша это точно знала, так как читала их личные дела.

Набирали этих женщин через дорогое, профессиональное агентство, и в условиях работы было: обязательное предохранение от беременности (чему работодатель обязуется способствовать – от перевязки труб до предоставления бесплатных презервативов), гигиена с отсутствием ЗППП, а еще – половые контакты только в пределах русскоязычного анклава. То есть – бойцы ЧВК и персонал техобслуживания (механики, компьютерщики и т. д.). Им пояснили, что они могут сколько угодно заниматься сексом с бойцами ЧВК абсолютно этого не скрывая и не стесняясь – хоть на дорожках вокруг замка – но если их поймают на грехе с турецкими рабочими, с местными неграми или кем-то из случайно заплывших сюда туристов – сразу же увольнение и отправка на родину.

Когда вся команда девушек (пока тридцать человек) прибыла на остров, их поручили Маше – провести с ними собеседование и рассказать об обязанностях. Когда Маша вошла в комнату, где сидели девицы, ее встретили недоверчивыми и недоброжелательными взглядами – уж больно несерьезно она выглядела. Молоденькая, не очень высокая и слишком смазливая, чтобы быть начальницей. Ее вообще вначале приняли за одну из работниц обслуживающего персонала – таких, как весь этот «коллектив». И сразу же оценили конкурентоспособность – абсолютно негативно. Тут были красивые девицы, но до Машиного уровня не дотягивала ни одна. Разнообразно, и в большинстве своем довольно-таки вульгарно одетые, девушки следили за незнакомкой перешептываясь и презрительно кривя губы – уж больно она отличалась от их можно сказать провинциального облика.

Кстати – большинство из них и были провинциалками, приехавшими в Москву на поиски выгодной работы, а скорее всего – выгодного жениха. Насмотрелись, дурехи, всяких там тупых сериалов про «прекрасных нянь», вот и рванули в Нерезиновую на поиск приключений для своих крепких и не очень – задниц.

Маша встала перед рядами стульев, на которых сидели девушки, и обвела взглядом лица. Равнодушных тут не было. Хитрые, улыбающиеся, хмурые, злые, подозрительные и довольные – лица были всякими, только не сонными. И это уже хорошо.

– Меня звать Мария – начала Маша негромко, и шепотки в комнате стихли – Я заместитель президента компании по персоналу, ваш непосредственный начальник. Или начальница – это уж как хотите. Ко мне обращаться на «вы», как и к другим представителям администрации. Вам при наборе определили круг ваших обязанностей. Вы знаете, чем будете заниматься. Зарплата тоже определена – на первых порах это будет две с половиной тысячи долларов в месяц. Потом по вашему поведению мы определим – стоит вам прибавлять зарплату, или нет. Умным и дельным девушкам ее поднимем. Вопросы есть?

– А что значит – умным и дельным девушкам? – не вставая с места выкрикнула белокурая, явно крашеная девица чуть за двадцать возрастом – Тем, кто будет давать администрации? Нам сразу намекнули, что придется поработать и передком. И задком!

Девица фыркнула, оглянулась на соратниц:

– Это что получается, бордель? Или как?

– Нет, это не бордель – ответила Маша, и вниматель но посмотрела в глаза девушке, задавшей вопрос – вы должны вставать и представляться. Поняли меня? Непонятливых будем штрафовать.

Девица нехотя поднялась, представилась:

– Ковальчук Зинаида Федоровна. Двадцать два года, горничная. Скажите, Мария, я должна спать со всеми, на кого мне укажут?

– Нет, не должны, Зинаида – Маша мягко улыбнулась – Вас к этому никто не принуждает. Вообще – у нас нет никакого принуждения к неким обязанностям помимо тех, что прописаны у вас в договоре. Каждая из вас заключила договор на год, в конце года, если не пожелаете больше работать – уходите, и вас будет ожидать награда в сто тысяч долларов. (девицы зашумели) Тихо! Молчать! Слушать! Если вы нарушите правила и с вами расторгнут договор раньше времени – вы не получите сто тысяч долларов. Вас отвезут домой и вы будете снова тянуть лямку в вашем Мухосранске. Так же, администрация имеет право не продлять с вами договор на следующий год – если сочтет это нецелесообразным. Те же, кто останутся на следующий год, получат прибавку в двадцать процентов, плюс на их счет положат в конце года еще сто тысяч долларов. И так до десяти лет. Или до того момента, когда обе стороны сочтут, что им пора расстаться… Если за время службы с вами что-то случится, то есть вы погибнете в результате несчастного случая или нежданной болезни – ваши деньги будут переданы вашей родне или друзьям – тем, кому вы укажете в заявлении. Еще вопросы?

– Татьяна Ларина, двадцать пять лет, фельдшер – встала коротковолосая миловидная девушка – Мне обещали зарплату больше. А теперь что, срезали?

– Фельдшер получит больше. Речь шла о горничных и о другой обслуге – кивнула Маша – Все, как вам обещали, и больше того. Еще вопросы?

– Да – Татьяна внимательно посмотрела в лицо Маше – Расскажите нам то, о чем умолчали сразу. Почему здесь только красивые молодые девицы от восемнадцати до двадцати пяти, и насколько я знаю – большинство незамужние. И что значит – правильное поведение, и что за намеки были при поступлении на работу? Я замужем, но меня спрашивали, как я отношусь к внебрачным связям и есть ли у меня какие-то барьеры, не позволяющие допустить адюльтер. Так что все это значит?

Маша усмехнулась на «адюльтер». Девяносто процентов этих девиц даже не поймет, что значит это слово. Но на самом деле ведь все просто…только матерно.

– Если вы оказались здесь, то для вас адюльтер не проблема – усмехнулась Маша – Иначе бы вы сразу отказались. Все, здесь присутствующие. И значит, вам важны деньги, очень важны деньги, но не очень важен ваш муж или молодой человек. Вот смотрите, что получается – вы отработали свою смену, и делаете что хотите – сидите в своей комнате, или гуляете по острову, загораете на пляже. Отдыхаете так, как мечтают отдыхать сотни тысяч девушек в стране! Но не могут занять ваше место. У вас большая, просто огромная зарплата – как у космонавта, к примеру. И все, то вы должны делать – исполнять свои обязанности, честно и без огрехов. Вы, к примеру, должны лечить тех, кто к вам обратиться. Вы фельдшер, а здесь есть и врач, есть медсестры. У нас имеется большой и хорошо оборудованный медблок, в котором вы будете принимать больных. У нас их пока нет, но будут, обязательно будут. Народа становится все больше, так что…

– И все-таки! – перебила ее женщина – Причем тут адюльтер и молодые красивые женщины? Да, я тоже опасалась, что попаду в бордель, уж слишком все заманчиво звучало. Но агентство солидное, и меня заверили, что тут ничего такого нет!

Еще бы не заверили! – усмехнулась про себя Маша – Денег им вывалили кучу! Да они что угодно будут заверять, лишь бы клиент был доволен. Бизнес, однако! Но пора уже переходить к делу. Чего увиливаю? Не по себе, что ли? Так надо брать себя за шкирку и к делу!

– В общем, так – начала Маша, сделав серьезное и жесткое лицо – На острове сорок наших бойцов, которые осуществляют охрану. Молодые, и не очень – все они тоскуют по женщинам. Не возбраняется, а даже поощряется – если вы одарите вниманием какого-нибудь из них. Или нескольких из них. Это уж как вам понравится и захочется. Никто вас не принуждает к сексу, никто и никогда не поставит вам в обязанность отдаваться охранникам и кому-то еще по усмотрению администрации. Только ваше личное желание. Мужчины, долго обходящиеся без секса дуреют, у них сносит крышу. Потому – среди вас только молодые и симпатичные девушки. Тихо, тихо! Я же сказала – никаких борделей! Никаких принуждений! Те, кому не хочется – заставлять не будем. Отработали год – и вперед, на родину. Живите с мужем, или с кем угодно. Далее: категорически запрещается иметь секс с кем-либо кроме русскоязычного персонала острова. Никаких турок, никаких негров, никакой экзотики и соответственно – заразы. Все наши люди многократно проверены и безопасны в отношении ЗППП. Запрещается беременеть – сразу отлет на родину и лишение годового гонорара. Вам всем поставят противозачаточные спирали, к вашим услугам противозачаточные таблетки и презервативы. Все бесплатно. За наш счет. За наш счет – одежда, питание, а ваши зарплаты каждый месяц будут перечисляться или вам на карту, или туда, куда вы скажете. Потом пройдете в бухгалтерию, наш главбух Семен Витальевич скажет, какое заявление написать.

– То есть – не отставала фельдшерица – Если девушка будет менять партнеров, удовлетворять как можно больше мужчин – ей будут идти премиальные? А если она этого не делает, остается верной мужу, то ей ничего и не светит?

– Если вы хорошо исполняете свои врачебные обязанности, нужны острову – не беспокойтесь, будут вам и премии, и повышение зарплаты – улыбнулась Маша – Но если ваш диплом куплен в переходе, а вы ни черта не умеете – во-первых мы вас оштрафуем за обман. Во-вторых, переведем в горничные, либо вышлем на родину без выходного пособия. Ну а что касается неквалифицированной рабочей силы – горничных, кухонных работниц, уборщиц и всего такого – да, именно так. Если вы не интересуетесь мужским полом – проработаете год, и на родину. Цинично? Да. Но все вы подозревали куда шли, и многие из вас вообще думали, что окажутся в элитном борделе. Что, скажете не так? Так что не пудрите мне мозги, барышни! Такие деньги так просто не платят! Вы – обслуга. И обслуживайте, черт подери! И получайте удовольствие! Вас привезли на курорт, кормят, поят, платят огромные даже по мировым меркам зарплаты – так отрабатывайте их! Вам еще и молодых, здоровых, голодных до секса мужиков предоставляют – так черт возьми, нечего ныть!

Маша помолчала, глядя на притихших девушек, и добавила:

– Что у нас запрещено: драки, поножовщина, скандалы и всяческие интриги. Если мы поймаем вас за таким гнусным занятием, как интриганство и нагнетание нездоровой атмосферы – будете крепко наказаны, а потом отправитесь на родину. Без денег. Все понятно? ТЕПЕРЬ вам все понятно?! Если еще что-то непонятно – за разъяснениями можете подходить в любое время суток. Кроме ночи. Стреляю на шорох! И это не шутка.

Маша сунула руку под блузку, извлекла оттуда «Глок-17» и продемонстрировала его ошеломленным девицам. Настало гробовое молчание.

– Мы живем на острове. Мы богато живем. Вокруг нас полным-полно разных проходимцев, которые могут пристать к острову и попытаться вас похитить, или хотя бы изнасиловать. Потому – будьте осторожны. Приставать к острову запрещено, везде стоят соответствующие плакаты. Охрана имеет право стрелять в чужаков без предупреждения. Если заметите приставшую чужую лодку – обязаны сообщить администрации. Телефоны с симкартами этого региона вам раздадут. Все разговоры в пределах региона – бесплатны. Звонить по ним домой – нельзя. Чтобы позвонить – нужно обратиться в администрацию. Звонок домой раз в неделю не более десяти минут. Без объяснений. Просто примите, как есть. И скоро прибудет еще один самолет с вашими…хмм…коллегами. Так что не теряйте времени, расхватывайте мужиков – на всех не хватит!

Маше усмехнулась воспоминаниям, снова потянулась, от чего ее небольшие твердые грудь чуть-чуть расплющились, лишь крупные соски торчали в небо, как зенитные установки, потом одним плавным движением села, подобрав под себя ноги и сдвинув соломенную шляпку, прикрывающую глаза. Что-то было не так. Совсем не так! А что было не так, она узнала буквально через три секунды.

– Привет! – перед Машей стояли трое парней лет по двадцать пять. На берегу – пластиковая надувная лодка, их еще называют лодки РИБ. Пластиковое дно, надувные борта. У них на яхте тоже такие лодки. Как и на той яхте, что встала в ста метрах от берега.

– Красивая, можно с тобой познакомиться? – высокий рыжий парень говорил по английски с тягучим техасским акцентов, в нос, слегка гнусавя.

– Я не понимаю! – сказала Маша по французски, и второй парень, черный, худой и какой-то…вертлявый перевел:

– Сказала, что не понимает.

– Да ну и отлично! – хохотнул третий, говоря тоже по-английски – Тем лучше, что не понимает!

Маша незаметно сунула руку под аккуратно сложенную одежду, но…ничего сделать не успела. «Глок» так и остался лежать под юбкой и топиком. Вертлявый, который успел зайти сбоку нанес ей хлесткий, невидный на первый взгляд удар в скулу, голова Маши мотнулась, глаза ее закатились и она потеряла сознание. Через минуту лодка с девушкой и тремя похитителями уже неслась к белоснежной яхте, на которой их поджидали еще двое парней, стоящих на корме и радостно машущих руками.

Сквозь забытье Маша слышала голоса, и в первую минуту после пробуждения никак не могла понять, где находится и что с ней происходит. И только когда мозг немного очистился от одури, а кожа стала ощущать прохладу твердой поверхности, на которой Маша лежала – до нее стало доходить: «Попала! Я – попала!».

А еще через пять минут стало совсем уже ясно – не просто попала, а попала катастрофически, страшно, и…унизительно. Кто рассказывал девкам, чтобы они были осторожны, когда собираются на пляж? Кто говорил, что надо быть внимательнее, так как вокруг острова нет друзей, а есть только твари, для которых молодые красивые девушки как кусок мяса для голодной гиены?! Она, дура! И вот попалась! Порассчитывала на свою ловкость, на свое умение стрелять, и…что?! Во что это вылилось? Специально забралась туда, где ее никто не увидит – Шеф ведь выговорил ей, что своей голой «киской» она смущает бойцов, и вот тебе результат! Лучше бы в стрингах загорала, да на виду у охраны! Да черт подери – хоть в хиджабе! Чем оказаться на яхте с пятерыми американскими мажорами, которые сходят с ума от того, что им нечего больше хотеть! А еще от того, что им хочется поскорее засунуть свои поганые отростки в какую-нибудь красивую девушку. И на вот тебе – она! Лежит морской звездой на пляже, демонстрируя все свои скрытые и явные прелести. С яхты все хорошо видно, особенно в двенадцатикратный бинокль. А подобраться поближе на электромоторе, который не дает совсем никакого звука – да плевое дело!

Одна только мысль гложет: успеет ли Шеф ее найти – прежде чем эти мажоры измочалят ее, изуродуют и потом спустят в море на корм акулам. А то, что они собираются все это проделать – нет абсолютно никаких сомнений. Хорошо, что она сделала вид будто не знает английского. Теперь они свободно при ней говорят, и разговоры эти Маше не просто не нравятся – от них кровь ее стынет в жилах.

Господи, пусть побыстрее ее хватятся! Охрана ведь делает обходы острова! Пусть обнаружат ее одежду! Если только эту самую одежду мажоры не прихватили с собой. Тогда – труба. Шеф хватится только к ночи – он никогда не ложится спать без нее, и никогда ничего не делает без нее. Придется ждать, и…терпеть. Терпеть все, что ей придется перенести. Ох, дура, дура… Лишь бы ничего не порвали! Лишь бы не искалечили!

Глава 2

Константин посмотрел на солнце, низко стоящее над горизонтом, повернулся к Михаилу:

– Ты Машу давно видел?

– Машу! Черт подери, злой я на твою Машу! – безопасник выругался – прости, конечно, но ты должен ее приструнить! Я запретил девушкам в одиночку выходить на пляж! Я запретил в одиночку болтаться по острову! Что делает Маша? Она смывается от моих парней, прячется, и…в общем – не знаю, где твоя Маша! Не-зна-ю! Мне вот только этой заботы не хватало – бегать за девчонкой по острову! Хочет в одиночку бродить – пускай получает приключений на свою красивую попу!

– Миш, ты спятил? – медленно, с расстановкой сказал Константин – Ты чего несешь?! Как это – упустили?! Как это – ты не знаешь, где она?! Маша секретоноситель высшей категории, как и ты! И это помимо того, что она моя подруга и доверенное лицо! У тебя парни, что, улитки зачуханные?! За девкой успеть не могут?! Идиоты, что ли?!

– Она отошла в кустики, ругалась, что они за ней потащились – мрачно буркнул Михаил – Потом опомнились, что ее долго нет. А она как зашла в кусты – и дунула от них. И куда – да кто ее знает? Мне сообщили по рации, я и решил – чего тебя зря беспокоить, ведь не первый уже раз. Я тебе просто говорить не хотел.

– Да твою ж мать! Говорить он мне не хотел! – Константин в сердцах ударил по столу ладонью – Ты вообще понимаешь, что несешь?! Ты чего мои нервы бережешь, какого черта?! Ну, я ей задам! И тебе надо плеткой вдоль спины! Миш, ты чего расслабился?! Мы же на войне! Ты думаешь, что вот это все – море, песочек, вся эта идиллия навечно?! Здесь вообще-то Карибы, пиратский регион! Ты посмотри – время уже вечер, а ее все нет!

– Остров большой, кустов много – спит где-нибудь, да и все тут! У нее с собой пистолет, нож, она сильная, резкая девка – сам говорил. Ну что с ней может случиться?!

– Сердце у меня не на месте, Миша – глухо сказал Константин – Чую я…что-то не то случилось. Нехорошо на душе.

– Так посмотри, где она! В чем проблема?! – пожал плечами Михаил, и Константин поджал губы. Посмотреть-то можно, но неудобно будет, если…а что – «если»? Если она трахается с кем-то из бойцов? А он в этот самый момент на нее посмотрит? Или по нужде пристроилась, а он сейчас при Мише откроет всю картинку?

Интересно, как он поступит, если Маша сейчас вот, в этот момент, развлекается с кем-то из персонала. Что сделает? Он так был уверен в ее верности, в ее надежности, что совершенно забыл, кто она такая. Девчонка двадцати одного года, очень красивая, бывшая секретарша директора автосалона – которая за дополнительные пятьдесят тысяч в конверте «обслуживала» этого самого директора со всем своим умением и усердием. Он как-то об этом и позабыл. Позабыл, что она живой человек, женщина, со всеми присущими женщинам желаниями и амбициями. Может ее потянуло на молодого парня, надоел ей такой старый хрыч, как ее босс. Шеф, как она его зовет. Может она только прикидывалась любящей и верной!

Константин даже зубами скрипнул, представив, что сейчас некто держит Машу за ее аккуратную попку, а Маша стонет и дергается от наслаждения! Черт! Черт возьми! Ведь запросто может быть!

– Я отвернусь, смотри один! – будто прочитал его мысли Михаил – не буду подглядывать, не сомневайся. Если душа не на месте – надо убедиться, что все хорошо. Иначе потом себе не простишь. Помнишь, как на войне – надо доверять интуиции. Надо чувствовать! Почуял – значит, выжил. Не почуял – тебя убили. А моим парням я уже хвоста накрутил, будут дежурить безвылазно, до посинения! Упустить молоденькую девчонку – это как?! Расслабились, сволочи! Надо им устроить учения и все такое. Смотри, давай!

Михаил отвернулся к окну, и замер, глядя далеко в пространство моря. Замок, который некогда построил один немец, сотрудничавший с третьим рейхом, стоял на самом высоком месте острова, и с него можно было рассмотреть все вокруг. Ну…почти все вокруг. Остров давно уже зарос деревьями и диким кустарником, так что оставалось достаточно потаенных мест, в которых можно спрятаться. Работы шли полным ходом – полоса для приема самолетов уже расчищена и скоро ее будут бетонировать (бетон придется делать на месте, для чего строят специальный комплекс). Реанимируют старые, военных времен причалы, которые способны принять довольно-таки большой корабль. Не круизный лайнер, но большую яхту – точно. Яхта сейчас стоит на стапелях верфи и переоборудуется под военные требования. Это стоило очень серьезных денег, но…Константин зачем-то захотел, чтобы у него было нечто похожее на небольшой крейсер. Потому купили яхту сейнерного типа, и полностью ее переоборудуют. За работами следят капитан и старший помощник из бывший военных моряков – конечно же российские. Они как раз и служили на ракетных крейсерах.

На яхту будут установлены противовоздушные комплексы – ракетные и радиоэлектронные. На ней будет маленький батискаф, скоростные катера, скорострельные пушки и много чего еще.

Двигатели под замену – на более мощные, и вместо двадцати узлов яхта должна развивать узлов тридцать пять – на максимальном режиме. Могла бы и больше, но борта стальной яхты бронируют специальными титановым листами. От пушек может и не спасет, а вот от стандартного стрелкового оружия – запросто. А это лишний вес, скорость упадет.

Константин представил себе лицо Маши, повернул браслет. Окно открылось беззвучно – вот сейчас только его не было, и рраз! Уже картинка.

Маша лежала на палубе – обнаженная, покрытая кровоподтеками до самой головы. Ее явно крепко избили, и не просто избили – а целенаправленно измывались, стараясь причинить как можно больше боли. Практически без повреждений осталась только голова – если не считать чуть припухшей слева нижней губы, да небольшого кровоподтека сбоку, на скуле. На бедрах свежая кровь, под Машу натекла небольшая лужица, уже загустевшая на морском ветерке.

Рядом с Машей стояли пятеро парней. Вернее – двое стояли, и двое сидели и лежали – один зажимал рукой нос и у него сквозь ладони сочилась кровь, второй баюкал левую руку, которая торчала под неестественным углом и похоже что была сломана. Они о чем-то говорили, слышно было плохо, и чтобы услышать Константину пришлось сильно, очень сильно напрячься. Не слух напрячь, а…неизвестно что. Какие-то силы, которыми питался его браслет-телепорт. От усилия у него даже зашумело в голове, но он ясно расслышал слова. Говорили по-английски.

– Идиоты! Ну какие вы идиоты!

– Она усыпила нашу бдительность, мы не виноваты! Откуда мы знали, что она такая быстрая!

– Если бы не Рик, нам бы тут конец! Видели, что у нее было в сумочке? Глок! И ножи! Она бы нас тут перестреляла! Спасибо Рику, что ее вырубил!

– Бокс – хорошее дело! – довольно ухмыльнулся чернявый, двигающийся как на шарнирах парень – Но махать ногами она мастерица! И девка красивая, даже жалко ее убивать! А может продадим кому-нибудь? Ну…какому-нибудь колумбийскому наркобарону? Будет его ублажать!

– Во-первых, уже никого не будет ублажать – хмыкнул высокий рыжий парень – вы ей все порвали. Говорил – будьте осторожнее. Рик, ты постарался! С твоим агрегатом надо с девками аккуратнее! Теперь я понимаю, почему шлюхи тебе отказывают. Хорошо, хоть я был первым…ха ха ха… На будущее – Рика только последним, а то после него суешь, как в ведро!

– Парни, мне надо в больницу! – простонал парнишка со сломанной рукой, светловолосый и смазливый – Я вообще был против этой вашей затеи! Знаете, что она говорила? На каком языке?

– Да насрать нам, на каком языке она говорила! Скоро она будет кормом для акул! – презрительно бросил Рик – А ты терпи! Зайдем в порт, тогда и отправим тебя к врачу. Только не вздумай болтать лишнего! Я тебя сам урою!

– Погоди, Рик – остановил приятеля рыжий – И на каком языке она говорила?

– На русском. Русская она! Когда Рик ее трахал, она сказала, что всем нам теперь пи…ц, то есть – конец нам, что скоро ее шеф появится и вырвет нам кишки!

– Ты-то откуда знаешь? – насторожился Рик – Ты что, знаешь русский?

– У нас в университете русские были, по обмену. Парни и девушки. Я с одной девчонкой подружился, общались, пару раз трахнулись. Она меня и научила русскому. Не все, но кое-что понимаю. Так вот – эта девка русская! А раз она с пистолетом и с ножами – значит, это русская мафия! А русская мафия пострашнее китайских триад! Везде найдут и убьют! А может это вообще кей джи би – тогда совсем дело в заднице!

– Насмотрелся голливудских сериалов! – презрительно сплюнул рыжий, и плевок попал на бедро девушки, так и не пришедшей в сознание. Парень наступил ей на ногу и растер плевок по коже, оставив грязный серый след – Девка, как девка! Какая русская мафия?! Правильно Рик сказал – молчи, языком не трепи! Сейчас приберемся, и ни одна живая душа не узнает, что тут была девка! Акулы молчат, никому не говорят! И кровь замоем! А тебя отправим в больницу – скажешь, что поскользнулся и упал на палубе! Понял?

– Понял… – вздохнул бледный, как мел парень – не хотел я этого, не хотел!

– То-то ты пыхтел на ней, дергался! – хохотнул рыжий – Сколько раз кончил? Три? Четыре? Эх, красивая девка! А давайте ее еще по разу трахнем, прежде чем толкать в море?!

– Как хочешь – пожал плечами рыжий – Мне это мясо уже не интересно. Я люблю свежих девок, чистых. А тебе лишь бы их превратить в кусок мяса. И что в этом хорошего? Маньяк ты, Рик…

– Ну…маньяк! – хохотнул вертлявый – Но я знаю вкус в сексе! Мне не интересен пресный, обычный секс! Мне надо, чтобы она плакала, просила о пощаде, чтобы выла от боли – тогда я получаю удовольствие. Кстати, эта тварь так и не попросила ее пощадить, только выла да ругалась! Непорядок! Щас я схожу за нашатырем, разбужу ее, и мы еще побалуемся. Кто-то еще будет ее? Нет? Тогда я ей сиськи отрежу и уши! И еще кое-что интересное сделаю! Посмеемся!

– Меня сейчас вырвет! – простонал парень со сломанной рукой – Зачем я с вами поехал?! Вы настоящие маньяки! Ненормальные!

Константин слушал, что говорили эти ублюдки, а сам уже отпирал оружейную комнату. Михаил уже стоял у него за спиной, и когда Константин схватил «калаш» и разгрузку с заранее набитыми в карманы магазинами, мгновенно вмешался:

– Бронежилет! Надень бронежилет! Я помогу! И я с тобой!

Константин кивнул, сам слушал, слушал, слушал…понимая, что счет идет уже не на часы и минуты, а на секунды. Сейчас они изувечат девчонку безвозвратно, совсем, на всю ее жизнь. Если уже не изувечили так, что… Но думать об этом он не хотел. Она так хотела детей! И Константин знал об этом, как никто другой. Маша ему в этом как-то призналась. Сказала, что мечтает о том, что отцом ее детей будет он, Шеф. Он тогда промолчал, а потом приказал ей забыть о таких глупостях.

– Шлем! Надевай шлем! Глупо сдохнуть от случайной пули!

Константин это понимал, но…времени не было. Только помотал головой и вышел из оружейки. И тут же открыл портал для перехода.

Легко сказать – «терпеть». А когда терпеть невозможно? Когда все болит, когда отбитые внутренности превратились в кровоточащий кошмар? Когда тело превратилось в сплошную рану? Что тогда?

Тогда – только выть, рычать и материться. Страшно материться, так, чтобы на мат слетелись все черти в мире и разорвали, растерзали этих мразей! И самое отвратительное, что ты ничего, совсем ничего не может сделать против пятерых мужиков, прижавших тебя к палубе и глумящихся над твоим телом.

Маша знала – они ее обязательно убьют. Люди, которые делают ТАКОЕ не остановятся ни перед чем, потому что четко осознают – за ЭТО пощады не будет. Хотя…вон, в Японии, она читала, два мажора похитили молодую женщину и насиловали ее, пытали сорок пять дней. Пока она не умерла в страшных мучениях. И что? Отсидели года три, или четыре – и вышли. Такое у них законодательство. А может – это были такие же мажоры, как эти мрази. Избалованные, богатые, не знающие уже чего хотеть – мрази. Их заводило только насилие, только жестокость, и надо же было ей им попасться! Это как противовес на чашке весов. На одной – счастье с любимым человеком, богатство, красивая жизнь на Багамах. На другой, для уравновешивания – молодые мрази, которые ее сейчас убивают.

И вообще было странно – Маша будто отключилась, будто смотрела на себя со стороны: вот она рычит и матерится, чувствуя, как жестоко, грубо таранят ее тело, как щиплют, бьют, крутят соски. Ей ужасно больно, ей страшно и…безнадежно.

И другая Маша – спокойная, отрешенная, способная рассуждать и принимать решения. Эта Маша думает о совсем постороннем, так же спокойно, как думала бы об этом за чашкой чая. Вспоминает – про ту же японскую женщину. Думает о Шефе – когда же он наконец ее разыщет, и не будет ли это для ее поздно.

А еще – с сожалением думает о том, какую глупость она допустила. Фатальную, потрясающую глупость, которая для нее обязательно закончится плохо – даже если она выживет. Ну зачем, зачем она убежала от охраны! Зачем устроила этот мелкий бунт – смешной, и абсолютно нелогичный?!

А еще – Маша прикидывала шансы и думала, что же она может сделать. И в конце концов вывод пришел сам собой. Она перестала сопротивляться, перестала двигаться и кричать – закатила глаза и расслабилась, полностью уйдя под команду ее второго «Я». Теперь она не чувствовала боли, теперь она ВСЯ ушла в свою вторую личность, наспех сооруженную в голове ищущим выхода мозгом.

Насильники сразу заметили ее состояние, и со смехом стали обсуждать – сколько она еще продержится, прежде чем окончательно превратится в кровавый кусок мяса. Маша опять отрешенно подумала, что люди такими быть не могут. Что вполне возможно теория о рептилоидах имеет право на существование. Что только нелюди могут мучить животных и людей – просто для развлечения, просто потому, что им, нелюдям, это доставляет удовольстие. И таким людям нельзя жить.

Когда ее насиловали сзади, она видела кучку своей одежды, лежавшей возле лестницы, ведущей туда, где обычно сидит рулевой. Она не знает, как называется это место, и не хочет этого знать. Главное знание – это то, что в сумочке лежит заряженный «Глок-17», и в нем хватит патронов, чтобы трижды убить каждого из этих мразей. А там уже можно и умирать.

Когда очередной негодяй вышел из нее и уступил очередь следующему (уже по второму или третьему разу), Маша дождалась, когда парень окажется между ее ног, опираясь на руки, и сильным ударом пятки сломала ему руку. Затем одним прыжком вскочила и ударом своей длинной, красивой ноги в обороте сбила с ног стоявшего на дороге второго парня, похоже что сломав ему нос. И прыгнула к своей одежде.

У нее бы получилось, если бы не Рик, который среагировал быстрее всех. Он успел ударить ее влет, прямо в челюсть, и закончился прыжок Маши тяжелым нокаутом. Она потеряла сознание, ударившись головой о палубу. Ничего не успела подумать – сознание просто выключилось, как какая-нибудь настольная лампа.

Очнулась Маша от резкого запаха нашатыря, который пробился через забытье и поднял ее из темных глубин раненого мозга. Она не хотела просыпаться, она знала, что проснувшись – узнает нечто такое, о чем ей совсем не хочется знать. Но голос был настойчив, запах нашатыря силен, а рука била, хлестала ее по лицу, приговаривая:

– Давай, очнись, тварь, сука! Очнись! Я хочу, чтобы ты все видела, чувствовала! Чувствовала, как я тебя режу! Ну?! Быстро, очнулась, сука дерьмовая!

Маша открыла глаза, и перед ней замаячило мерзкое, ненавистное, ухмыляющееся лицо Рика. Она собрала слюни, перемешанные с кровью и харкнула в ненавистную рожу. Рик взвыл, размахнулся…

И тут грянул выстрел. Рика отбросило от Маши, он упал на бок и воя зажал раздробленное колено, выронив нож – большой, красивый охотничий нож с серебром и позолотой. Явно – очень дорогой, коллекционный нож.

Двое, что сзади держали Машу под руки и за волосы отшатнулись назад, уронив девушку на палубу, и она ударилась головой о доски, но боли не почувствовала совсем. А может и почувствовала, но только эта боль была совершенно ничтожной в сравнении с той болью, которая терзала ее измученное тело.

Прогремели выстрелы – один, другой. Потом знакомый голос сказал:

– Я тебе говорил – надень бронежилет! Видишь, как оно вышло?! Хорошо хоть что он в грудь стрелял!

Маша повернула голову – рыжий сидел на полу, зажав левой рукой правую, из правой руки у него тонкой струйкой текла кровь. Пистолет лежал на палубе, рядом – видимо он все-таки успел выстрелить. Все остальные парни – трое – стояли рядом, у стены надстройки. Бледные, трясущиеся, с вытаращенными от ужаса глазами.

Маша медленно, очень медленно встала на колени, опершись слабыми руками о палубу. Как ни странно – кости у нее были целы. Если только пара ребер сломаны, но…сейчас ей было не до того. По ногам потеки крови, от нее пахло, как из сортира – что они с ней делали, Маша не хотела думать. Сейчас она хотела только одного. А потом – хоть трава не расти.

Маша подняла с палубы охотничий нож и пошла к Рику. Тот завыл, пополз, оставляя за собой кровавый след, но Маша, двигаясь упорно и целенаправленно, как зомби, подошла к нему, и пяткой, как могла сильно пнула его в разможженное колено. Рик тут же потерял сознание от запредельной боли. Тогда она ножом вспорола его шорты, украшенные веселенькими обезьянками, карабкающимися на пальмы, а когда на свет показалось то, чем так гордился Рик – левой рукой уцепилась за член, правой медленно, будто растягивая удовольствие, отсекла его под самый корень.

Рик от боли очнулся, попытался защититься, схватить Машу за руку, и тогда она рубанула, отсекая сразу три пальца на правой рукой – указательный, средний и безымянный. Потом рубанула еще раз, еще!

Она действовала как автомат, так, будто в нее кто-то вселился. Демон, скорее всего. Ей было наплевать, что по бедрам из нее стекает кровь вперемешку с семенем мерзавцев, ей было наплевать, что на нее смотрит Шеф, который что-то говорит – настойчиво пытаясь до нее докричаться. Что рядом с Шефом стоит Михаил, который держит под прицелом остальных парней, но при этом на лице его что-то вроде гримасы тоски и ненависти. Она теперь – не она. Не Маша, веселая и шебутная девчонка. Не любовница Шефа и не его секретарь – красивая, стильная девушка. Это все в прошлом. Теперь место Маши заняла одержимая местью убийца, готовая сделать такое, от чего прежняя Маша упала бы в обморок – если бы увидела ЭТО рядом с собой.

Маша воткнула нож в живот Рику и одним движением вспорола его наискосок. Выпали сизые кишки, и тогда Маша сунула в разрез то, что держала в левой руке. Отрезанный член Рика.