Последняя клятва Ли Мелинда

Глава третья

Уже обуреваемый дурным предчувствием, Мэттью Флинн нажал дверной звонок своего друга во второй раз. И снова в небольшом доме, отстроенном в стиле ранчо, прозвенели колокольчики. Но шагов, приближавшихся к входной двери, Мэттью не услышал.

Джастин должен был быть дома. И поджидать прихода Мэттью, вызвавшегося отвести его на одну из тех встреч анонимных наркоманов, которые он посещал по вторникам уже много месяцев подряд. У ноги Мэттью заскулила немецкая овчарка – кобель по кличке Броди. Мэттью покосился на пса. Уши Броди были вздернуты вверх, поза напряженной.

– В чем дело, приятель?

Броди взвыл и поскреб лапой по бетонному крыльцу. В прошлом К-9[1] в управлении шерифа, Броди отличался завидным чутьем, отточенным годами тренировок и практики. В ответ на вопрос Флинна пес только тявкнул. Обычно он радовался любой встрече с Джастином и в преддверии нее приходил в сильнейшее возбуждение. Хвост Броди уже должен был вилять, а поза выдавать нетерпение. Но сейчас пес вел себя до странности иначе.

Что-то не так…

Мэтт, возможно, и не понимал всех этих сигналов, но «чуйке» пса он доверял. Своим обонянием и слухом Броди во многом превосходил любого человека. Вдобавок ко всему он как будто обладал шестым чувством. Когда они работали в команде К-9 при управлении шерифа, Броди много раз спасал Флинну задницу. Так много, что Мэтт со счета сбился. Зато он на своем горьком опыте убедился в том, что мог всецело полагаться на пса, в отличие от большинства знакомых ему людей.

Флинн сглотнул комок горечи. Три года назад карьеру обоих прервала одна досадная перестрелка. Мэтту очень бы хотелось, чтобы «инцидент», лишивший его будущего, действительно сводился к той сухой констатации факта, как его представили в пресс-релизе. Но в реальности все было по-другому. И совладать со своим гневом потом Флинн не смог.

Шериф отправил его с псом не к той двери склада, и, пока остальные помощники перестреливались с наркодилером, Мэтт и Броди попали под «дружеский» огонь со стороны своих. Были ли действия и распоряжения бывшего шерифа обдуманными или спонтанными, сейчас уже не имело значения. Человек, пославший его под пули, умер. Но отпустить свою обиду Мэтту оказалось труднее, чем он ожидал. И даже время не помогало…

Еще раз озадаченно посмотрев на закрытую дверь, Флинн спустился с крыльца и завернул за угол. Приблизившись к черному входу, он потянул на себя деревянную дверь, но и она оказалась запертой. Отступив назад, Мэтт окинул взглядом площадку перед домом. На подъездной дороге стоял «Форд-Эскейп» Джастина, с табличкой «Продается» на ветровом стекле. Друг Мэтта давно не садился за руль. Четыре месяца назад его арестовали за вождение «в состоянии ослабленной способности к управлению». Уже вторично. И, по законам штата Нью-Йорк, Джастину было предъявлено обвинение в совершении «уголовного преступления класса Е». Жена дала ему отворот поворот. С той поры Джастин жил один и убеждал Мэтта (а, возможно, и себя), что решил твердо взяться за ум, завязать и вернуть ее доверие. Но случались дни, когда он рассуждал только о собственных неудачах. Наряду с пагубной зависимостью, Джастин боролся еще и с депрессией.

Обескураженный Мэтт отошел от двери подальше. Январская ночь выдалась холодной, при каждом его выдохе изо рта вырывался клуб пара. Все наружные фонари были включены. В доме тоже горел свет. А ведь бюджет Джастина был весьма ограниченным. И в его отсутствие дом неизбежно погружался в темноту.

Мэтт вытащил из кармана мобильник. Двадцать минут назад он послал другу сообщение – о том, что выезжает. Мэтт опаздывал на несколько минут и выскочил из дома, не дождавшись отклика. А теперь, убедившись, что ответной смс-ки так и не пришло, он снова поежился: что-то не так! Обычно Джастин всегда присылал ему в ответ смайлик «большой палец вверх», то есть «хорошо!». Мэтт отправил ему новое послание: «Я У ТВОЕГО ДОМА». Часы отсчитали минуту, но ответа опять не последовало.

Оставалось одно – попасть как-то внутрь.

Мэтт знал Джастина с самого детства. Увы, друг покатился по наклонной после дорожной аварии, обрекшей его на хронические боли в спине, которые, в свою очередь, спровоцировали пристрастие к оксиконтину[2]. Джастин сломался, превратился в апатичную сомнамбулу. Но в последнее время вроде бы действительно решил образумиться и наладить свою жизнь. Ради помощи другу Мэтт был готов делать все, что было в его силах. Даже отвезти его на встречу анонимных наркоманов и вломиться к нему в дом при малейшем подозрении на то, что с Джастином приключилась беда.

Ее возможные сценарии тут же промелькнули в воображении Флинна. Срыв, рецидив и даже… самоубийство.

– Пошли, – буркнул он Броди, отвернувшись от дома. Но пес не последовал за ним сразу. А уставился на дверь и снова завыл – высоко, жалобно и едва слышно. – Давай попробуем зайти через третью дверь.

Покорно, но явно неохотно Броди потрусил за Мэттом в обход дома. Под их поступью ледяная корочка на снегу тихонько похрустывала. Из внутреннего двора в дом вела стеклянная раздвижная дверь. И она оказалась открытой! Мэтт просунул голову внутрь. В тыльной части дома располагались кухня и кабинет. На кухне никого не было, но ярко горел свет. На столе рядом с коробкой из-под пиццы стояли две открытые банки «Колы». В кабинете кресло и кофейный столик были развернуты к висевшему на стене телевизору. Его экран мерцал непогашенный – местная станция транслировала новости.

Где же Джастин?

В груди Мэтта засвербело беспокойство. Явно разделяя тревогу хозяина, пес переминался на снегу, припорошившем порожек раздвижной двери.

– Ладно тебе, дружище, не дрейфь, – достав из кармана поводок, Мэтт прицепил его к ошейнику Броди. А затем преувеличенно бодро шагнул в кухню. Несколько хлопьев снега упали с его ботинок. Мэтт вытер ноги о коврик и, оставив дверь за собой приоткрытой, попытался завести внутрь пса.

Но тот запыхтел и уперся, натянув поводок до предела. Отказ Броди переставлять лапы вынудил Мэтта отдать псу команду: «К ноге!».

– Джастин? – позвал он.

Никакого движения, ни одного шороха…

Крошечный дом показался вдруг Флинну зловеще застывшим. А Броди снова натянул поводок, но теперь он потащил хозяина вперед – в коридор, ведущий в спальни. Мэтт с трудом заставил пса остановиться. А тот опять не смолчал и на этот раз тоскливо заскулил.

Мэтт щелкнул выключателем в коридоре. Прачечная и ванная были пусты. Флинн заглянул в свободную спальню – там стояла лишь стопка коробок. Свой отказ распаковывать вещи Джастин аргументировал тем, что его переезд от жены был лишь временным.

Броди потянул поводок сильнее.

– Стоять! – скомандовал ему Мэтт.

Пес повиновался, но его поза осталась напряженной. Поведение Броди ничем не отличалось от того, как он себя держал на службе в заведомо хреновой ситуации.

Впереди находилась хозяйская спальня. Мэтт заколебался: не вернуть ли овчарку в машину? Но он был без оружия. А теоретически малый шанс того, что в доме находился посторонний, все-таки существовал. Если так – Броди его прикроет! Несколько секунд Флинн настороженно прислушивался, но единственными звуками, разносившимися по дому из кабинета, были голоса двух дикторов, ведущих теленовости. Броди вел себя не так, как при наличии опасности. Но он был взволнован, то выл, то скулил и уже не рвался с поводка, а переминался с лапы на лапу, мотая головой из стороны в сторону, как профессиональный боксер.

– Джастин! – выкрикнул Мэтт, не решаясь нарушить приватность чужой спальни.

А если он опять впал в депрессию?

Усилившееся предчувствие беды подтолкнуло Флинна вперед. В комнате горела только маленькая прикроватная лампа, но ее света оказалось достаточно, чтобы Мэтт увидел, что лежало на полу в центре спальни.

Бездыханное тело в озере крови.

Мэтт вздрогнул.

Ему не нужно было проверять пульс. Размер красного пятна, расползшегося по ковру, не оставлял сомнений: человек мертв! При такой кровопотере никто бы не выжил.

Тело было слишком маленьким, чтобы оказаться Джастином. Чтобы лучше его разглядеть, Мэтт включил на телефоне фонарик. И застыл. На полу лежала женщина! В джинсах, свитере и сапожках. Из-под вязаной шапочки выбивались длинные темные волосы. Отступив на несколько шагов назад, Мэтт направил луч фонарика ей в лицо. И резко вдохнул.

На него пустыми карими глазами смотрела Эрин, жена Джастина.

Что она здесь делала?

Броди завыл тонким, жалостливым голосом. Положив руку на голову пса в попытке его успокоить, Мэтт набрал 911.

В сельской местности помощники шерифа решали множество разных задач. Некоторые, включая нынешнего шефа, состояли еще в поисково-спасательной команде. Другие входили в состав команды водолазов. Мэтт работал следователем, а позднее, офицером К-9. Сообщив диспетчеру адрес, он отбросил все свои эмоции и стал осматривать комнату, как делал это будучи детективом.

Эрин лежала на боку, тело скрючено. По размеру раны Мэтт заподозрил, что ее застрелили. Кровь залила ей руки, почти касавшиеся пальцами раны в груди. Похоже, Эрин понимала, что истекает кровью. И пыталась зажать рану, остановить кровотечение. Сердце перестает биться в момент смерти. Чтобы выкачать из тела смертельный объем крови потребовалась минута или около того. Какой показалась Эрин эта минута? Слишком долгой или чересчур короткой? А, может быть, и долгой и короткой одновременно? Мэтт оценил объем кровопотери. Предотвратить ее самостоятельно Эрин не смогла бы. Оставалось надеяться, что она быстро потеряла сознание.

В памяти Флинна вплыла картина их свадьбы. Джастин и Эрин позировали фотографу с двумя ее детьми. Мэтт на секунду прикрыл глаза. Джастин упоминал, что дети Эрин не видели родного отца много лет. И никто не знал, где он. Да и был ли жив вообще. Как знать, может, дети Эрин остались теперь круглыми сиротами?

Оператор службы 911 ограничил время реагирования четырьмя минутами. Две минуты у Мэтта ушли на то, чтобы сфотографировать комнату камерой мобильника. Флинн больше не являлся помощником шерифа. После кончины бывшего шерифа и обнародовании случаев коррупции в управлении, его покинули и многие другие помощники. Оставшихся старичков разбавили новички. Но кому из них можно было доверять, Мэтт не знал. И сколько людей в управлении были в курсе преступлений бывшего шефа?

Только в одном Флинн был уверен. Это мог оказаться его единственный шанс заснять место преступления.

Не планируя жить в этом доме долго, Джастин не вкладывался в мебель. Обстановку спальни составляли кровать, кресло да прикроватная тумбочка с лампой. На кресле лежала пушистая фиолетовая куртка. Слишком маленькая и женственная, чтобы принадлежать Джастину. Куртка Эрин? Мэтт сфотографировал ее, потом сделал несколько снимков двух темно-красных пятен – на дверной притолоке и на стене.

На полу перед ванной комнатой валялось полотенце. Мэтт наклонился и прикоснулся к его уголку. Влажное…

Флинн нырнул в ванную. Еще одно мокрое полотенце висело на стенном стояке для сушки полотенец. Открыв рукавом своей куртки аптечку, Мэтт разглядел в ней лишний тюбик зубной пасты, тушь и губную помаду. А в шкафчике под раковиной он обнаружил фен, круглую щетку для волос и пачку женских гигиенических принадлежностей. «Интересно, это вещи Эрин или другой женщины?» – задался вопросом Мэтт, фотографируя находки.

В этот момент послышался вой приближавшейся сирены.

– Нам пора! – Мэтт вывел Броди из дома тем же путем, каким они в него проникли. Сделал при этом еще несколько снимков. А затем, по своим же собственным следам, вышел на пешеходную дорожку и замер в ожидании, прокручивая и фиксируя в голове все детали. Передняя дверь была закрыта. Задняя тоже. А раздвижная со двора, наоборот, открыта. Как будто кто-то опрометью вылетел из дома.

Но кто?

Кто убил Эрин? И где все же Джастин?

Два часа спустя улицу заполонили аварийно-спасательные машины. На снегу завихрились отблески красно-синих огней. Фургон окружной криминалистической лаборатории припарковался за автомобилями из управления шерифа. Последним прибыл на место судмедэксперт. Люди в униформе суетливо сновали между домом и спецмашинами. Каждый выполнял свою работу, сосредоточившись на конкретной задаче. А пристроившийся в начале подъездной дороги новобранец нес дежурство на месте нового преступления, фиксируя в регистрационном журнале каждого человека, ступавшего за огороженную территорию.

Пристроившийся на тротуаре возле своего внедорожника Мэтт никогда еще не чувствовал себя таким чужаком для всех этих людей.

Но вот от них отделился заместитель шерифа Грейс-Холлоу, Тодд Харви, и устремился к Мэтту. До злополучной перестрелки Мэтт проработал с Тоддом несколько лет и был на 80 процентов уверен в том, что доверять ему было можно. Подойдя к Мэтту, Харви присел – погладить пса:

– Как тебе живется на пенсии, Броди?

Наклонив голову, пес позволил Тодду почесать ему за ухом. Ласково потрепав Броди по загривку, Харви выпрямился:

– Как давно ты знаком с Джастином?

– Мы подружились еще в начальной школе.

– А убитую ты тоже знал?

Мэтт кивнул:

– Но не так хорошо.

– Джастин жил здесь, а она зарегистрирована в сельской местности, за чертой города. Могу ли я сделать вывод, что они разошлись?

– Да, – вздохнул Мэтт. Факты оставались фактами: – Джастин и Эрин поженились четыре года назад. Я был на их свадьбе шафером.

– А дети у них были?

– У Эрин двое детей, но не от Джастина, – сердце Мэтта защемило от жалости.

Тодд поскреб рукой челюсть:

– Хреново.

Действительно хреново. Точнее не скажешь.

Мэтт представил себе детишек, и внезапно подступивший к горлу комок почти что перекрыл ему дыхание.

– Сколько им лет? – поинтересовался Харви.

Мэтт прокашлялся:

– Люк старшеклассник, а Кайла еще учится в начальной школе.

Тодд вытащил из кармана маленький блокнот.

– Я свяжусь с социальными службами. И мне нужно известить ближайших родственников. Ты кого-нибудь из них знаешь?

– Родители Эрин умерли, – Мэтт познакомился с семьей Эрин на свадьбе. История гибели ее родителей потрясла его настолько, что засела в памяти навечно. – У Эрин есть брат и сестра. Сестра живет в Филадельфии, брат местный. Девичью фамилию Эрин не меняла, так что ты без труда его разыщешь.

Тодд сделал запись в блокноте.

– А когда Джастин здесь поселился?

– Четыре месяца назад, после своей второй судимости… за управление транспортным средством в состоянии интоксикации, – Мэтт подавил укол вины. Тодд, наверняка, уже изучил дело Джастина, но Мэтт все равно не мог избавиться от ощущения, что предает друга, сообщая ему подобные сведения.

– Их разрыв с Эрин был временным? – Харви явно сконцентрировался на Джастине, как на первом подозреваемом.

Супруги всегда входили в список подозреваемых, но хорошему следователю не пристало выстраивать расследование в угоду своему субъективному мнению. Предвзятость способна исказить восприятие как места преступления, так и улик. Но Тодд Харви большую часть службы проработал патрульным и инспектором. Его дознавательский опыт был минимальным. Сколько дел об убийствах он вел? И сколько из них смог раскрыть?

– Нет, – помотал головою Флинн. – Эрин не желала, чтобы в доме с ее детьми хранились наркотики. И Джастин не винил ее за это.

– Значит, он не злился на жену за то, что она выставила его из его же дома? – в голосе Тодда прозвучало недоверие.

– Это ее дом, а не его.

Харви плотно сжал губы.

– А тебе случайно не известно, что ее сюда привело этим вечером?

– Нет, – сердце Мэтта снова заныло. – Я разговаривал с Джастином вчера. И он ни словом не обмолвился об Эрин.

– Ладно, – развернулся Тодд, заметив махавшего ему с порога медэксперта. – Мне надо возвращаться в дом. Похоже, я проведу здесь всю ночь. А тебя я попрошу зайти утром в участок и подписать показания.

– Конечно, – пальцы Мэтта погладили голову Броди. Пес прижался к его ногам, да с такой силой, что под его напором колени Флинна подогнулись, и в попытке удержать равновесие он сам наклонился к овчарке.

Тодд пошел к дому. А Мэтт воскресил перед глазами сцену убийства. Черт подери, что же Эрин здесь делала?

– Вы нашли ее мобильник? – крикнул Флинн вдогонку Тодду.

Но тот, не ответив, проследовал дальше. Похоже, Харви не собирался посвящать его в детали расследования.

Мэтт покосился на Броди. Как всегда, карие глаза пса буравили его насквозь. Перехватив растерянный взгляд хозяина, Броди снова заскулил.

– Понимаю, я тоже волнуюсь за Джастина…

Как друг, Мэтт беспокоился, что Джастин угодил в серьезный переплет. Как бывший следователь, Мэтт понимал, что исчезнувший Джастин неминуемо окажется главным подозреваемым. А как бывший помощник шерифа, Флинн небезосновательно тревожился и по поводу скудного дознавательского опыта у Харви, и по поводу его честности и порядочности, в которой сомневался процентов на двадцать.

Плевать! С помощью или без помощи Харви, я все равно узнаю, что случилось! – в решимости стиснул зубы Мэтт.

Глава четвертая

Он намылил руки до самых локтей, ополоснул их водой и повторил эту процедуру еще два раза. Он действовал в перчатках, и все-таки кровь, следы пороха или какие-нибудь другие улики могли остаться ненароком на его коже. Нет! Рисковать он не хотел!

Закончив мытье рук, он вытер их бумажным полотенцем и бросил его в мусорное ведро. Его брюки спереди и манжеты рубашки были усеяны пятнами и крапинками засохшей крови. Сняв с себя испачканную одежду, он запихал ее в бумажный пакет для продуктов. Он не думал, что будет так много крови.

Глупо, конечно. Пулевое ранение всегда кровоточит. Но количество вытекшей из нее крови его обескуражило. Образовавшаяся под ее телом лужа так стремительно растеклась по бледному ковру, словно он распылил по нему полный баллончик густой красной краски. И этот запах… металлический, как у монет, с примесью порохового душка… Он быстро превратился в едкий, тошнотворный смрад.

Да уж! Такого он не ожидал…

Но дело сделано! Она стала ему помехой, и он ее удалил. Она сама обрекла себя на такую смерть. Своим ослиным упрямством… Она прекрасно сознавала, что делала. И он честно предостерегал ее множество раз. Но она не желала его слушать. Хуже того, она сама пыталась ему угрожать.

При воспоминании о неуважении, о ее дерзости внутри него забурлила свежая ярость.

Да! Она получила то, что заслужила!

Она сама во всем виновата. Все, что от нее требовалось, это – придержать свой язык и сделать то, что ей было велено. Но нет! Она решила, что лучше него.

И вот теперь она мертва.

И уже не сможет заговорить.

Никогда!

Он встал под душ. Намылил и ополоснул тело. Один раз, второй, третий. Он принял все меры предосторожности. И шансы на то, что на его теле сохранятся улики, были ничтожно малы. Но остановиться у него не получалось. И он снова и снова скреб кожу мочалкой, как будто бы мытьем тела мог очистить душу. Наконец, он насухо вытерся и оделся.

Затем обработал подошвы ботинок кислородным отбеливателем. Надо будет завтра отъехать подальше от дома и бросить их в ящик для пожертвований в какой-нибудь захолустной деревушке.

Подхватив пакет с одеждой и куртку, в которой сделался убийцей, он вышел на улицу. Во дворе никого не было, холодный ночной воздух уже попахивал дымком. В полутемных гостиных окрестных домов люди, сидя у каминов, наслаждались обволакивающим теплом своих уютных очагов.

А его костер будет другим – похожим на погребальный!

Он бросил одежду в бочку, в которой обычно сжигал сухой лист и прочий природный мусор. Хлопчатобумажные ткани быстро занялись огнем, да и горели хорошо.

Не прошло и пяти минут, как пламя пожрало все «топливо» и почти угасло. Подбросив немного сухого хвороста, он дождался, пока угли не превратились в золу. Когда последний тлеющий уголек полыхнул оранжевым язычком пламени и, тут же померкнув, рассыпался в прах, ярость в его сердце улеглась.

Все было кончено.

Теперь никто не стоял у него на пути. На пути к той жизни, на которую он имел полное и безоговорочное право. К жизни, которая стоила ему таких трудов и затрат. К жизни, которую он заслужил.

И никому не стоило становиться снова на его пути!

Глава пятая

Бри съехала с федеральной автострады. А еще через несколько минут она миновала указатель на Грейс-Холлоу и выудила из бардачка пачку антацидов.

Так было всегда. Стоило ей оказаться в родном городке, и Бри ощущала странный, ситуативный сюрреализм происходящего и… легкое, но неприятное подташнивание.

После звонка сестры Бри наскоро дописала отчеты, взяла отгулы на два дня, договорилась с соседкой, чтобы та кормила ее кошку, упаковала дорожную сумку и в два часа ночи села в машину, взяв курс на север. Пять часов Бри проехала на автопилоте. А на подъезде к Грейс-Холлоу знакомый пейзаж вернул ее в детство. То самое детство, которое она всеми силами старалась забыть.

Бри предприняла еще несколько попыток дозвониться сестре. Но каждый раз телефон Эрин переключался на голосовую почту, и чувство тяжести в груди Бри усиливалось.

В то же время именно тревога не давала ей заснуть.

Бри глотнула холодный кофе. Ее сестра жила в северной части штата Нью-Йорк, на участке площадью в четыре гектара. Эрин хотелось, чтобы ее детям хватало простора для того, чтобы бегать, резвиться и – при желании – даже выращивать животных. Иными словами, делать все те вещи, которых ее саму лишила в детстве гибель родителей.

Разные люди – разное восприятие и разное отношение к событиям. Бри тоже лишилась всех этих вещей, но она истово желала исключить из своей жизни все то, что ей – хотя бы отчасти – напоминало о детстве. Впрочем, Бри была старше и, в отличие от брата или сестры, сохранила более ясные воспоминания. В памяти Эрин зафиксировались лишь обрывки их прежней жизни, но ничего из событий той страшной ночи, что так немилосердно разрушила их семью. А Адам и вовсе был тогда младенцем. Он вообще не помнил родителей.

Бри сверила маршрут с навигатором GPS. Она была у сестры только два раза. Заметив почтовый ящик, похожий на черно-белую корову, Бри свернула на подъездную аллею. Изрытое колеями гравийное покрытие застилал толстый слой обледеневшего снега. За домом показалась маленькая красная конюшня. Выгон ограждала колючая проволока. В последний раз Бри приезжала сюда летом. И тогда здесь все утопало в зелени. В памяти Бри всплыли яркие цветы и лошади, пощипывавшие траву. Очаровательная и умиротворяющая картина… Сейчас же все казалось пустынным и унылым.

А перед домом почему-то были припаркованы две машины управления шерифа. Глаза Бри непроизвольно расширились. Кофе во рту вдруг сделался кислым. Волна неверия захлестнула ее разум. Нет! Бри не хотелось даже думать о возможных причинах их появления.

Она зачем-то утопила педаль газа и тут же, спохватившись, надавила на тормоз. «Хонда» взбрыкнула и по инерции докатилась до дома. Бри выскочила из машины и взлетела по деревянным ступенькам на веранду. Входная дверь оказалась закрытой. Прикрыв глаза ладонью, Бри попыталась всмотреться в ее стеклянную панель. Но ничего не разглядела…

Она не застегнула куртку, но страх сковал Бри посильнее холода. Шериф бы не прислал своих помощников в дом Эрин, не случись в нем тяжкого преступления.

Взгляд Бри скользнул по качелям на веранде, которые сестра сама собрала и установила. Их деревянное сиденье покрывал снег, а подвешенные к потолку цепи облепляла ледяная корка. При каждом порыве ветра цепи зловеще поскрипывали, и эти высокие металлические звуки действовали Бри на нервы.

Услышав в доме движение, она схватилась за круглую ручку и повернула ее. Дверь открылась… Жилище сестры было маловато для типичного фермерского дома. Но Эрин сразу же влюбилась в его крытую, полусферическую веранду и колоритную конюшню. И частенько повторяла такие слова, как «уютный» и «домашний».

– Эй, есть тут кто-нибудь? – выкрикнула с порога Бри, не желая огорошивать помощников шерифа своим внезапным вторжением. Но взглядом просканировала все, что могла. Передняя дверь открывалась в большую гостиную с дощатыми полами. Из нее застекленная створчатая дверь вела в кабинет. У дальней стены возносилась вверх лестница, а коридор уводил на кухню, устроенную в задней части дома.

По лестнице затопали сапоги. Спустившийся на ее окрик полицейский в униформе чеканным шагом вышел на крыльцо, жестом призвал Бри ретироваться из дома. И только потом прикоснулся к шляпе:

– Чем могу быть вам полезен, мэм?

Бри предъявила свой жетон:

– Это дом моей сестры. Почему вы здесь?

– Сожалею, мэм, – ответил сдержанно полицейский. – Но вам следует спросить об этом заместителя шерифа.

– Он здесь?

– Нет.

– Где моя сестра и ее дети? – задала новый вопрос Бри. И опять услышала в ответ:

– Вам следует спросить об этом заместителя шерифа.

– Эрин арестована?

Полицейский остался невозмутим.

– Поняла… Мне следует спросить об этом заместителя шерифа? Где я могу его найти?

– В участке.

Бри развернулась и еще раз окинула взглядом дом; от тревоги у нее уже все нутро горело огнем.

Почему дом Эрин обыскивают двое помощников шерифа?

Предположение о том, что ее сестра совершила преступление, выглядело абсурдным. Эрин была настолько «правильной», насколько это вообще возможно для человека.

Но ведь что-то здесь произошло…

Бри прошла по веранде к задней двери. Сложив руки домиком над глазами, заглянула в окно. Всю заднюю часть дома занимала кухня. В половине восьмого утра Эрин следовало попивать кофе и собирать детей в школу. Но на кухне никого не было. Коридор сообщался с передней частью дома. В самом его конце Бри разглядела горящие светильники и помощников шерифа, расхаживавших по гостиной. Если бы не их присутствие, дом выглядел бы совершенно обычно; в нем ничто не указывало на произошедшее столкновение или учиненное насилие.

Кому бы еще позвонить? – задумалась Бри.

Когда она виделась с сестрой и ее детьми летом, у восьмилетней Кайлы не было своего телефона, а вот Люк не отрывался от мобильника.

Была бы ты хорошей тетей, ты бы знала номер телефона собственного племянника!

Но Бри хорошей тетей не была и телефона Люка не знала. И с Эрин и ее детьми она виделась только раз в год – когда те сами навещали ее в Филадельфии. А пожертвовать своими делами и обязанностями ради поездок к ним в Грейс-Холлоу Бри была не готова.

Постукивая каблуками по деревянному настилу веранды, она вернулась к парадной двери. При участке в четыре гектара никаких соседей поблизости быть не могло. Ближайший дом находился метрах в восьмистах, ниже по дороге. Бри вытащила мобильник и еще раз набрала брата. Ее звонок снова был перенаправлен на голосовую почту. То, что Адам не отвечал, Бри особо не тревожило. Он частенько забывал зарядить свой мобильник. Адам был художником. И, когда на него «нисходило вдохновение», он обычно полностью изолировался от внешнего мира и сознательно не выходил на связь. А, возможно, Адама вообще не было в городе. Периодически он уезжал куда-нибудь на несколько недель рисовать.

У Бри оставался единственный способ получить ответы на свои вопросы незамедлительно. Бросив последний взгляд на закрытую переднюю дверь, она снова села за руль и поехала к участку шерифа. Городок Грейс-Холлоу был слишком маленьким для того, чтобы содержать собственное отделение полиции, и правопорядок в нем обеспечивал окружной шериф.

В дороге ком тревоги, переплетенной со страхом, разросся в груди у Бри так, что сдавил ей легкие. Она сможет с облегчением выдохнуть, лишь когда воочию увидит сестру и племяшек!

Было уже без четверти восемь утра, но небо оставалось пасмурным; плотный слой туч скрывал солнце. Бри заехала на территорию участка шерифа округа Рэндольф в Грейс-Холлоу. Вылезла из машины и, сторонясь двух репортеров, явно охотившихся за свежими новостями, зашла в приземистое здание из коричневого кирпича. Перекинув ремешок маленькой сумки-кроссбоди через голову, Бри приблизилась к стойке, отделявшей вестибюль от фронт-офиса. Чуть поодаль в вестибюле она заметила еще двух мужчин в костюмах.

Тоже репортеры?

Что-то определенно произошло…

– Чем могу вам помочь? – поприветствовала Бри пожилая женщина в плотном вязаном кардигане.

– Я бы хотела побеседовать с шерифом, – сказала Бри.

К черту заместителя! Раз она приехала в участок шерифа, то и пообщается именно с ним!

Женщина сняла очки для чтения:

– По поводу чего или кого?

Бри сглотнула, понизила свой голос настолько, чтобы кроме секретарши ее больше никто не услышал, и произнесла, наблюдая за ее реакцией:

– Эрин Таггерт.

Лицо женщины изменилось. Ей было знакомо имя Эрин! Живот Бри скрутил спазм. Это не добру… Совсем не к добру…

– Ваше имя или отдел? – задала новый вопрос секретарша. Она верно предположила, что Бри – полицейская, а та не преминула этим воспользоваться.

– Бри Таггерт, – достала она из кармана жетон. – Полиция Филадельфии, убойный отдел.

Секретарша оказалась весьма наблюдательной. Она явно заметила, что фамилия Бри совпадала с фамилией Эрин. На лице женщины отобразилось что-то наподобие неловкой жалости, но она быстро совладала с непроизвольными эмоциями.

– Подождите, пожалуйста, здесь, детектив, – развернувшись, секретарша направилась куда-то по коридору.

За спиной Бри отрылась дверь, и в вестибюль вошел мужчина с немецкой овчаркой. Он двигался, как коп, но внимание Бри привлек крупный пес. Команда К-9?

Ее тревога усилилась. Бри прождала всю ночь в ожидании ответов на свои вопросы, но сейчас она уже страшилась их услышать. А появление собаки только усугубило ее страх. Бри отодвинулась подальше, насколько могла – к самому концу стойки. На безопасном расстоянии от овчарки ей задышалось чуть легче. Внимание переключилось на мужчину. На вид ему было лет тридцать пять, при росте метр девяносто он весил не больше девяноста килограммов. Широкоплечий, с пронзительными голубыми глазами, рыжевато-каштановыми волосами и двухдневной щетиной на своей тяжелой челюсти он напомнил Бри викинга. И он был ей знаком! Да, она определенно его где-то видела. Их взгляды пересеклись, и мужчина тоже ее узнал.

Они точно где-то встречались, но где?