Ревизор: возвращение в СССР 2 Винтеркей Серж

– Кто со мной? – возбуждённо агитировал он парней.

Я еле угомонил его, убедив, что Мишкиным дядькой сейчас разбирается милиция и лучше туда не соваться с попытками самосуда. А то ещё нас самих заметут за хулиганку.

Девчонки очень переживали и сочувствовали Мишке и собрались всей толпой идти его навещать после уроков. Но я и этих остановил:

– Это же больница, туда нельзя гурьбой. Три человека максимум. И то, лучше без девчонок, а то Мишка стесняться вас будет. Он сейчас как Франкенштейн выглядит.

Девчонки захихикали, но согласились со мной.

– Я иду в больницу к Мишке сегодня после уроков, – заявил Славка. – Кто со мной?

– Я пойду, – вдруг вызвался Полянский.

– И я, – сказал Лёха Мужицкий.

– Вот и хватит пока, – подвел я итог. – Завтра ещё кто-нибудь сходит. И получится, что к Мишке каждый день друзья ходят. Ему приятно будет.

Мы все пошли на алгебру. Только мы вошли в класс, как прозвенел звонок. Занятия шли своим чередом. Я потихоньку вспоминал школьную программу. На первой перемене между алгеброй и геометрией мы с Юлькой остались сидеть в классе. Я поинтересовался, как всё прошло с макулатурой, зачли наше участие в сборе или нет? Она ответила, что никто ничего ей не сказал. Мы занимаем «почётное» седьмое место по итогам года, и никто на нас особо внимания не обращает.

Ну хорошо, прокатило.

После геометрии мы перебазировались к кабинету русского языка и литературы и ждали в коридоре, пока Кириешка отпустит на перемену другой класс.

Мы кучно стояли в рекреации. Юлька, Ветка, Славка, Диана, Лёха, Тимур и Светка Герасимович.

Я всё разглядывал Ветку, пытаясь понять, что именно настолько изменило её внешность в лучшую сторону. Она заметила мой взгляд.

– Ты сегодня великолепно выглядишь, – громко сказал ей я, чтобы она услышала меня сквозь гул множества голосов, стоявший в рекреации.

– Спасибо, – ответила Ветка и едва заметно покраснела.

Полянский громко фыркнул и заржал. Я посмотрел на него, не понимая причины такого веселья, потом посмотрел на остальных. Кто-то улыбался, кому-то было всё равно. И только Юлька стояла, глядя в пол, готовая вот-вот разреветься. Раньше я не обратил бы внимания на это, ну мало ли у девушек причин, чтобы переживать на ровном месте. Но в свете того, что сообщил мне сегодня Славка, я понял, что свалял дурака, сделав Ветке комплимент при Юльке.

– Звезда моя, – подошёл я к ней при всех, – а ты всегда выглядишь очаровательно.

Тут уже девчонки рассмеялись, причём все. Дурочки. Похоже, они тут комплиментами не избалованы. Ну, хотя бы Юлька улыбнулась смущённо и перестала ревновать. Прозвенел звонок. Мы пошли в класс. Полянский пропустил вперёд себя Ветку и, передразнивая меня, сказал:

– Проходи, звезда моя.

Все опять заржали. Ну и пусть. По любому, «звезда моя», лучше, чем «опарыш». При всём при этом, Ветка с вызовом посмотрела на Полянского и прошла мимо него в класс с гордо поднятой головой.

На уроке Кириешка методично вбивала нам в голову ответы на экзаменационные вопросы. На литературе мы прорабатывали темы сочинений. Я забыл утром заправить свой паркер, и у меня посередине урока закончились чернила. Вот дырявая голова. Засмотрелся утром на девчонку и обо всём на свете забыл. Пришлось дальше писать карандашом.

Зато потом за нами пришёл Аркадий Наумович и сказал, что черчения не будет. Он забрал нас к себе в подвал. Мы были в восторге. Быстро, минут за пятнадцать, мы посчитали собранные на продукты деньги и договорились, кто сколько и чего покупает. Мы разделили между собой общественный походный инвентарь. Я взял себе набор котлов, чтобы бабушке даже в голову не пришло меня не пустить: она же оставит голодным целый класс в лесу.

А дальше Аркадий разрешил всем желающим по очереди пострелять по мишеням из воздушек. Я подозвал жестом Славку и повёл его к педагогу.

– Аркадий Наумович, – начал я, – мы пригласили с нами в поход девчонку соседскую. Можно?

Он рассмеялся.

– Сначала пригласили, а потом разрешения решили спросить. Да? – он смотрел на нас выжидающе, ухмыляясь и уперев руки в бока.

Я молча кивнул головой.

– Ладно. Что за девчонка?

– Эмма Либкинд из девятого класса, – доложил вперёд меня Славка.

– А. Ну Эмму-то я знаю. Конечно. Пусть идёт, – разрешил Аркадий. – Она много ходила с нами класса до шестого. Пусть идёт, только за экипировку её вы отвечаете.

– Так точно! – согласился я обрадованно. – Спасибо.

Мы пошли к стрелкам. Мишеней было две. Стреляли парами. Весь класс собрался вокруг и с интересом наблюдал за первой парой Полянский-Белова.

– А что тут происходит? – спросил я, подходя к возбуждённо галдящим зрителям.

– Матч-реванш! – ответила мне Диана.

– Они всё никак не выяснят, кто из них лучше стреляет, – объяснил мне Славка.

Класс разделился: кто-то болел за Тимура, кто-то за Ветку. Из отдельных выкриков я понял, что это их противостояние длится уже не первый год.

Начался турнир. Стреляли из пистолетов по мишеням с расстояния метров десять. Оба стрелка работали очень кучно. Шли ноздря-в-ноздрю. У каждого по десять выстрелов. После пятого выстрела оба соперника стали более тщательно прицеливаться. Зрители замирали в это время, стараясь им не мешать. Напряжение нарастало.

После восьмого выстрела они оба очередной раз положили пистолеты на столы перед собой для перезарядки. Перезарядили и переглянулись. Всего мгновение они упрямо смотрели друг на друга. Вдруг мне показалось, что между ними воздух искрит.

Ничего себе. Да это же пара. Только они этого сами ещё не поняли.

– Вот оно что, – удивлённо проговорил я в полной тишине, – единство и борьба противоположностей. Как два магнита и притягиваются, и отталкиваются одновременно.

Тимур и Ветка повернулись ко мне с искренним возмущением на лицах.

– Смотрите, не перестреляйте друг друга, – сказал я им, ухмыляясь. – Народ, пошли, не будем мешать большой и чистой любви.

Народ, конечно, никуда не ушёл. Все возбуждённо загалдели. Турнир Полянский-Белова как-то сам собой на этом завершился. Произошла смена стрелков.

Аркадий поменял мишени, предварительно подписав их именами новых участников.

– Кому? – спросил он, держа в руках мишени первой пары.

Тимур и Ветка резко потеряли интерес к результатам своей стрельбы и разошлись в разные концы подвала. Мишени у Аркадия взял я.

– Ну вы даёте, – сказал я, подходя к Тимуру и протягивая ему его мишень. – Все выстрелы только в девять и в десятку. Вы реально оба круто стреляете.

Полянский выхватил у меня свою мишень, скомкал её и бросил со злостью в угол.

Я посмотрел на него с сочувствием, поняв сделанную оплошность: причина его соперничества с Веткой стала для всех явной и соревноваться он Ветку теперь вряд ли заманит. Потребность с ней общаться осталась, а нового повода для общения он найти не мог. Я оказал ему медвежью услугу, раскрыв всем его интерес к ней.

– Что-то у вас детство затянулось, – сказал я ему. – Обзываться и соперничать надо было закончить ещё классе в пятом. По-взрослому с девушкой общаться не пробовал?

– Ещё чего? – огрызнулся Тимур. – Буду я за этой молью бегать. Возле меня знаешь какие крали крутятся, глазки строят.

– Пусть строят. Главное, – возразил я, – это не на глазки смотреть, а не ошибиться и выбрать себе такую, чтоб за целую жизнь не надоела. И тут не внешность главное. Я понять не могу, ты вообще сам решаешь, с кем тебе встречаться или важно, чтобы твой выбор все вокруг одобрили? – добавил я с нажимом.

– Никто за меня ничего не решает! – моментально взорвался Тимур.

Н-да, реакция типично подростковая, мысленно усмехнулся я, очень предсказуемо.

– Тогда чего ты заладил – моль, не моль. Если тебе нравится, то кому какое дело?! – продолжил я его подначивать. – Выбрал себе девушку по нраву и дальше уже ухаживай, добивайся, уламывай. Мне тебя учить что ли? И пусть кто попробует что-то против сказать!

– Да кто мне что скажет! Хотел бы я посмотреть на такого придурка, – с апломбом заявил Полянский.

Я с удовлетворением отметил, что ход мыслей его переключился в правильном направлении. Глядишь, и выгорит что-нибудь у него с Веткой. Главное, что с этого дурацкого подросткового стереотипа вроде соскочил, по крайней мере пока. А это уже полдела.

Как же меня угораздило в школьники попасть. Как давно это было. Я поймал себя на том, что, с одной стороны, чувствую себя частенько, как в детском саду, разбирая проблемы моих одноклассников, а с другой, такая ностальгия и непередаваемый кайф – оказаться в молодом теле, имея мои знания и опыт. Перспективы открываются ошеломляющие.

От чудесных воспоминаний и предвкушения грядущего покорения мира меня вновь отвлек Полянский.

– Но бегать за этой «звездой» все равно много чести, где она, а где я, – упрямился Тимур.

– Дурак ты. – усмехнулся я, – и боишься просто, что не получится ее уговорить. Это же не одна из пустышек, что тебе глазки строят. Тут постараться придется.

Мысленно я отметил для себя, что «моль» в речи Полянского сменилась «звездой» – прогресс налицо.

– Да ничего я не боюсь, – нахмурился Тимур, – да она счастлива будет, что на нее такой парень внимание обратил.

– Ну-ну, – подлил я масла в огонь, – так пригласи ее куда-нибудь, раз такой смелый. Посмотрим, как она согласится.

– А вот и приглашу! – заявил Полянский с вызовом.

– Пригласи-пригласи! Посмотрим, согласится ли она пойти с тобой куда-то кроме стрельбища.

Сказав это, я пожал плечами и отошел в сторону. Все, можно считать, лед тронулся. Дальше уже дело наживное.

Полянский сначала ушел куда-то, но вскоре вернулся и снова подошел ко мне.

– А вы со Славкой с кем в палатке будете? – спросил он.

– Не знаю, – озадаченно ответил я. – Давай у Славки спросим.

Я подозвал к нам с Тимуром Славку. Палатки, оказывается, здесь были восьмиместные. Причём, девчонок и парней в зимних походах на ночь укладывали в одной палатке через одного под предлогом того, что парни мёрзнут гораздо меньше девчонок и, типа, дополнительно их согревают.

– Какая замечательная теория, – восхитился я местными порядками, потирая руки.

– Почему? – не понял меня Славка.

– Я-то думал, – пояснил я, – что будут палатки девчачьи и мальчуковые. А тут прямо праздник какой-то: смешанные палатки.

– Никакого праздника, – осадил мой пыл Полянский. – В каждой палатке будет кто-нибудь из старших.

– Разве с нами не один Аркадий пойдёт? – спросил я.

– Раньше физручка ходила, – ответил Славка, – а сейчас не знаю, кого с нами пошлют.

– Пионервожатую, – предположил Тимур.

– С ней самой надо взрослых посылать, – хмыкнул я.

– Это точно, – подтвердил мои впечатления от нашей пионервожатой Славка. Ей, реально, на вид было лет восемнадцать.

– А кстати, что, батя Герасимович с нами пойдёт? – вспомнил я про Светкины трудности с родителями.

– Не слышал, – ответил Полянский и тут же заорал на весь школьный бункер:

– Герасимович, ты в поход завтра идёшь?

– Нет, – откликнулась Светка, – меня не пускают.

– А если мы к твоим родокам сходим? – предложил я.

– Зачем? – удивилась она.

– Отпросим тебя у них, они увидят, какие мы честные и порядочные и сразу отпустят тебя, – предположил я.

Класс рассмеялся.

– Тогда без Полянского идите. – ответила Герасимович. – С ним точно не отпустят.

– Во, понял, какая у тебя репутация, – ткнул я локтем Тимура.

– Да без разницы. Мне что в лоб, что по лбу, пойдёт она или нет, – буркнул он.

– Кто пойдёт Светку у родителей отпрашивать? – крикнул я.

– Ты и пойдёшь, – заявила Светка. – С тобой ещё могут отпустить.

– Вот так новости, – удивился я под общий хохот. – Это почему со мной отпустят? Я, типа, такой весь из себя порядочный и вызывающий доверие?

– Нет. Ты, типа, такой весь из себя зубрила и тихоня, – передразнила меня Светка.

– Я правильно сейчас понял, – спросил я нарочито громко Славку с Тимуром, – она меня сейчас маменькиным сынком назвала?

– Назвала, – подтвердил Славка.

– И что ты будешь делать? – усмехнувшись, спросил Полянский.

– Очевидно, не пойду никуда, – изображая обиду, ответил я, – я к ней со всей душой, а она обзывается.

Я отвернулся от неё, как будто разговор был окончен. Начал болтать ни о чём со Славкой и Тимуром.

– Смотри, смотри, – шепнул мне Полянский, едва сдерживая смех.

Я медленно повернул голову и краем глаза увидел стоящую позади Герасимович, старательно делающую вид, что она случайно рядом с нами оказалась. Я подмигнул парням.

– Да, жалко Светка не пойдёт в поход. Кого же мы четвёртой к себе в палатку возьмём? – громко спросил я. И тут Светка не выдержала.

– Паш, Славик, – сладко запела она. – Ну, может, вы сходите к моим? Они к семи уже обычно дома бывают.

– Ну, не знаю, – быстро сориентировался Славка. – Нам ещё к Мишке Кузнецову в больницу. А потом мне макароны и хлеб в поход надо купить.

– Подожди, подожди, – остановил его я. – Что-то у нас тут не сходится. Мест в палатке восемь. Минус один взрослый, остаётся семь. Я, ты, Тимур – минус трое, остаётся четыре.

– Ну, всё нормально, – подтвердил Тимур.

– Что нормально? – я взял парней под локти и отвёл подальше от Светки. – У меня Юлька, если я её не возьму, она мне голову откусит как богомолиха. Это раз. У тебя, – обратился я к Славке, – Эмма. Это два. И у тебя, – обратился я к Тимуру, – Диана и Ветка. Это уже четыре. Светка лишняя.

– Не понял, – пробормотал Полянский. – У меня всё сходилось. Юлька, Ветка, Диана, Светка. Четыре.

– Умный какой, – возразил Славка. – Твоих три, а моих ни одной? Эмма с нами в палатке будет.

– Какая ещё Эмма? – озадаченно спросил Тимур.

– Моя! – сделал шаг навстречу Тимуру Славка.

– Только она ещё об этом не знает! – сказал я, думая разрядить обстановку, но тут же пожалел об этом, увидев злющее лицо Славки.

– Ладно, ладно, – быстро проговорил я, стараясь успокоить друга. – Короче, парни, берём всех. Уложим их штабелями друг на друга. Девок слишком много не бывает!