День чёрной собаки Панов Вадим
От желания. От возбуждения. От счастья.
– Ты проснулся?
– Разве ты не чувствуешь?
– Судя по тому, что чувствую я, проснулся ты давно.
– И надолго, – пообещал он, сжимая руками бёдра Ады. И глядя ей в глаза. – Надолго…
Почти на четыре часа. С перерывами на отдых, конечно, и на утренний кофе, но на четыре часа. Потом они какое-то время молча лежали, приходя в себя после упоительного финала, потом она поднялась, чтобы пойти в душ, а он потянулся за смартфоном. И когда он вошёл в мессенджер, она, стоя к кровати спиной, негромко произнесла:
– Ты ведь знаешь, что я всегда хотела выйти за тебя замуж?
Он не ответил. Даже не пошевелился. Продолжил пялиться в смартфон, делая вид, что случайно пропустил реплику мимо ушей. Но она знала, что он услышал прозвучавшую фразу. А он знал, что ответ на её вопрос – «Да».
16 июля, суббота
– Бай, не вредничай! Замри, пожалуйста, – попросила Криденс. – Ну, не шевелись ты хоть секунду, сколько можно просить?
Кот ответил девушке внимательным взглядом больших зелёных глаз, понял, что Кри может обидеться, поэтому решил смилостивиться и выполнить просьбу: вскочил на скамейку, упёрся передними лапами в спинку и широко зевнул. А зевнув – замер, позволяя Криденс сфотографировать себя на телефон.
Он умел позировать.
– Спасибо! Отлично!
Бай закрыл пасть и, навострив уши, посмотрел вдоль бульварного сквера. Тоже для съёмки.
– Отличное фото! – Криденс любила делать много кадров, а затем неспешно выбирать лучшие, сравнивая и подмечая отличия в эмоциях или позах. И ещё она знала, что коту нравится внимание и позирует он с удовольствием. Но по кошачьей привычке вредничает.
– Хвост не хочешь поднять?
Кот чуть повернул голову и наградил девушку высокомерным взглядом.
Получился отличный кадр.
– Я знала, что ты так сделаешь!
Ответа не последовало.
Бай иногда перехватывал Криденс по дороге на работу. Выходил навстречу, тёрся об ноги и так звал куда-нибудь гулять: в сад Баумана, в сад Эрмитаж, в скверы или просто бродить по дворам и переулкам. Вдвоём. Потому что это было только их время. Бай резвился, позволял себя фотографировать и охотно брал вкусняшки, которые девушка всегда держала при себе – для него. Бай веселился, а Криденс рассказывала ему новости и чувствовала – не знала, как об этом можно знать? – а именно чувствовала, что кот не просто принимает внимательный вид, а понимает, о чём она рассказывает.
При этом приходил Бай только в те дни, когда Криденс шла на работу одна – бывало, что Феликс задерживался и выходил из дома вместе с девушкой, но к двоим кот не подошёл ни разу. И в квартире Вербина побывал однажды. Явился без предупреждения, встретил парочку у подъезда, поднялся с ними в квартиру, внимательно осмотрел и обнюхал все комнаты, но от угощения отказался, не посмотрел ни на блюдце с молоком, которое выставил Феликс, ни на вкусняшки от Криденс. Закончив осмотр, уселся у входной двери, а когда её открыли – ушёл, дав понять, что мешать не собирается. И когда Вербин спросил, что это было, Криденс ответила, что Бай не мог не проверить, где она теперь живёт, а после проявил деликатность, поскольку к Феликсу кот относился… нормально. Они оба друзья Криденс, она ими дорожит, и этого коту было достаточно.
«С ним вы не друзья, но и не враги, а это очень важно».
Вербин отнёсся к словам девушки без привычной иронии.
– Ты слышал об этом убийстве? – спросила Криденс, удобнее устраиваясь на лавочке и поглаживая улёгшегося на колени Бая. – Какой-то урод убил девушку и запихнул её в багажник машины. А потом выложил в Сеть видео, представляешь? Выложил, вроде как похвастался тем, что натворил, и пообещал, что будет убивать дальше.
Кот фыркнул.
– Слышал? Никогда не пойму, что у таких уродов в головах творится. Зачем они так поступают? Откуда в них такая жестокость? – Короткая пауза. – Извини, чуть было не сказала: «звериная жестокость».
Кот тихонько замурчал, соглашаясь с тем, что звери до такой дикости не опускаются.
– Так вот, Лексу поручили расследовать это убийство. Я на сто процентов уверена, что он справится, но знаешь… я чувствую, что он… Нет, конечно, Лекс не боится, но ему неприятно.
Кот продолжил урчать, но при этом будто случайно выпустил когти на правой лапе. Просто выпустил. И тут же втянул обратно.
– А Лекс видел много разного. Я тебе не рассказывала, да и он мне не часто рассказывает и без особых подробностей, считает, что мне не следует знать о том дерьме, в котором ему приходится возиться, но я знаю, что он видел очень много. А для себя Лекс отрастил броню. Не безразличие, а хладнокровие. Он всегда спокоен, всегда оставляет грязь снаружи, но сейчас я чувствую его беспокойство. Лекс думает об этом деле постоянно. Нет… не так… он постоянно думает о своих расследованиях, но это он чувствует, понимаешь? Это убийство вошло в него, а это убийство – Зло, настоящее Зло. И надеюсь, оно к нему не прилипнет.
Кот неожиданно поднял голову, посмотрел Криденс в глаза и отвернулся.
– Что-то не так?
Криденс почувствовала, что Баю то ли надоела тема, то ли стала неприятна. Неприятна почти так же, как Вербину.
– Но ведь всё будет хорошо?
Бай поднялся и ткнулся лбом в грудь Криденс.
– Значит, всё будет хорошо…
Когда Бай так делал, девушка в это верила. Или хотела верить.
– Какой красивый котик! Сибирский?
Увлёкшись разговором, Криденс не заметила, что на лавочку присела пожилая женщина. Некоторое время соседка молчала, не сводя глаз с Бая, но в конце концов не сдержалась и завела разговор.
– Вы не боитесь гулять с ним без поводка?
– Сибирский, – улыбнулась в ответ Криденс. – В поводке не нуждается.
– Воспитанный? – уточнила женщина, бросив короткий и не очень одобрительный взгляд на татуированную руку девушки.
– Свободный.
– То есть он не ваш?
– Коты не бывают чьими-то, – объяснила Криденс. – Иногда они соглашаются дружить, но никогда – служить.
– Наверное, поэтому у меня никогда не было котов, – вздохнула женщина.
– Только кошки?
– Только собачки. – Она загрустила. – Они живут не очень долго, но соглашаются быть чьими-то.
– Люди сами выбирают себе друзей.
– А кошки? То есть коты?
– Он меня нашёл. – Криденс ответила после долгой паузы. И вновь улыбнулась, но на этот раз – Баю, который продолжал стоять на её коленях. А Бай заурчал, потянулся и ткнулся носом в нос девушки.
Первые дни, а то и часы расследования – самые важные и энергичные. Преступление только совершено, кровь ещё дымится, следы совсем свежие, адреналина полно, и хочется как можно быстрее добраться до преступника. Каждая информация – новая, принимается «на ура», быстро обдумывается и кирпичиком укладывается в стену расследования. Никто не отвлекается, все увлечены получением новых «кирпичиков» и выстраиванием их связи с соседними. Если везёт и информации поступает много, бодрость старта сохраняется на протяжении всей дистанции и преступник оказывается за решёткой очень и очень быстро. Если же раскрыть преступление по «горячим следам» не получалось и расследование принимало затяжной характер, если темп терялся, становясь медленным и спотыкающимся, а в воздухе начинал ощущаться «запах висяка», то настроение ухудшалось, что не сильно помогало раскрытию преступления.
Сотрудников, занимающихся делом Кровососа, уныние ещё не охватило – шли всего вторые сутки расследования, однако оперативники уже поняли, что имеют дело с умным убийцей, и почувствовали, что темп несколько упал. Классические методы, то есть те, которые стали классическими в последние годы, результата не принесли, идентифицировать Кровососа с помощью видеокамер или смартфона не получилось, и нужно искать новую стратегию поиска.
Или надеяться на глупую ошибку, которую преступник может совершить, а может не совершить во время следующего убийства.
– Кровосос ушёл с первых полос, но связанные с ним материалы по-прежнему в топе поиска, – недовольно рассказал Шиповник, разглядывая подчинённых. – Если вы думаете, что я сам об этом узнал, то ошибаетесь – мне об этом поведал наш уважаемый следователь. Специально позвонил и поведал. Сказал, что раз интерес к теме затихает, но не пропадает, нужно что-то делать и как-то себя проявлять.
– Поэтому он решил не приезжать? – пошутил Колыванов.
– Да, будет работать над поимкой преступника удалённо.
– А так можно было?
– Не тебе.
– Извините.
– Ну, кто на что учился.
Полицейские помолчали, не сговариваясь подумав о том, что «киношный» поступок убийцы по привлечению внимания к преступлению выглядит не только нестандартно, но и нелогично: когда нет огласки, проще признать, что убийца оказался умнее, и перевести дело в разряд «висяков». Радости это никому не доставит, но позволит отступить без публичных репутационных потерь.
«Или ему действительно нужна слава? – угрюмо подумал Вербин. – Хочет прозвучать, как Чикатило?»
– Ничего, сейчас какая-нибудь тиктокерша замуж выйдет на пару недель или разведётся по-быстрому – и все мгновенно забудут о Кровососе, – произнёс Колыванов.
– Я думал, тиктокерши маленькие, – отозвался Феликс.
– Ну, если не тиктокерша, то ещё кто-нибудь из Сети. Главное, чтобы побольше подписчиков.
– О чём вы сейчас? – поинтересовался Шиповник.
– О жизни, товарищ подполковник, о том, что происходит за стенами вашего кабинета, – почти по-уставному доложил Вербин.
– За стенами моего кабинета происходят расследования преступлений, – подыграл ему Шиповник. – Вам это ясно, товарищ майор?
– Так точно!
– И я пока слышу от вас что угодно, кроме доклада о положительном ходе расследования. Что наводит меня на неприятные мысли. – Шиповник демонстративно посмотрел на часы, показывая, что пора завязывать с шутками, и отрывисто спросил: – Что накопали? Имя жертвы установили?
Подполковник понимал, что не установили – о таком успехе оперативники рассказали бы с порога, но специально заговорил об имени, чтобы окончательно вернуть подчинённых на землю.
– К сожалению, нет, шеф. – Вербин подобрался и стал очень серьёзным. – И в ближайшее время не установим.
– Почему?
– Во-первых, у жертвы нет никаких особых примет, даже родинки мелкие, на такие не обращают внимания, да и мало их. Похожих «потеряшек» тоже нет, проверили. А во-вторых, Кровосос постарался как следует: отрубил жертве пальцы…
– Это я видел.
– И так залил кислотой лицо, что Патрикеев вряд ли сможет его смоделировать.
И Вербин быстро пересказал подполковнику разговор с экспертом.
– То есть убийца приложил серьёзные усилия для сокрытия личности жертвы?
– Так точно.
– На основании чего можно сделать вывод, что жертва входит в окружение убийцы?
– Или так, или сможет вывести нас на следующих жертв.
Это предположение вызвало у собеседников заминку.
– Поясни, – велел Шиповник после короткой паузы.
– Патрикеев сказал, что на теле жертвы отсутствуют следы борьбы, то есть убийца скорее всего вырубил её с помощью наркотиков. Исходя из этого, можно предположить, что Кровосос захватил не одну девушку.
– Сделал запас?
– Это всего лишь предположение, – произнёс Вербин. – Интересное предположение, – кивнул Шиповник. – Он ведь анонсировал следующие убийства, так почему бы их не подготовить?
– Учитывая, что он кажется педантом, – добавил Гена. – А теперь вопрос: каких женщин можно под благовидным предлогом привезти в определённое место…
– Проститутки, – перебил Феликса Колыванов.
– Проститутки. – Шиповник ответил на полсекунды позже Гены.
– У нас завёлся Джек-Потрошитель?
Шутка Колыванова не прошла, и Гена сделал вид, что ничего не говорил.
– Но почему убийца скрывает их лица?
– Потому что он их клиент, – быстро ответил Колыванов, которому требовалось загладить неудачную шутку.
– Принято, – согласился Шиповник.
– К тому же летом многие девочки уезжают отдыхать или отдыхать и работать, – продолжил Гена. – И не все ставят в известность о передвижениях своих эффективных менеджеров.
– Сутенёров, что ли?
– Ага, их.
– Почему ты их так назвал? – удивился подполковник. – А как их ещё называть?
– В общем, пожалуй, да, – поразмыслив, согласился Шиповник. И тут же велел: – Вернёмся к делу. Оперативники мгновенно замолчали.
– Если жертва, или жертвы, действительно проститутки, то вырисовываются две версии. Первая: Кровосос покажет несколько перформансов, наподобие того, что мы уже видели, после чего исчезнет.
– Версия «Потрошитель», – не сдержался Колыванов.
На этот раз замечание показалось уместным.
– И если мы его не возьмём, через некоторое время он вернётся, чтобы убить снова.
– Думаете, вернётся?
– Думаешь, не возьмём? – вопросом на вопрос ответил Шиповник. Жёстко ответил, настолько жёстко, что Гена стушевался:
– Мы постараемся.
– Знаю, постараетесь. – Подполковник бросил быстрый взгляд на молчащего Феликса. – А что касается Кровососа – он вернётся, ему нравится убивать. – Шиповник выдержал паузу, давая подчинённым возможность воспринять свои слова, после чего продолжил: – Вторая версия: проститутки являются для Кровососа не целью, а способом привлечь к себе внимание. Он хочет оттенить главное убийство.
– Как в кино.
– Если считаешь, что пришёл в кино, – заплати за билет.
– Как?
– Найди режиссёра.
– Мы постараемся.
– Я это уже слышал. – Шиповник побарабанил пальцами по столешнице. – Версия с проститутками интересная, проработайте её. Ещё что-нибудь накопали? По телефону есть подвижки?
– Поскольку самого телефона у нас нет – ничего нового выяснить не смогли.
– С хакерами работаете?
– Да. Но пока тишина.
– Они редко доносят на клиентов, – добавил Вербин.
– Так объясните им, что в этом случае нужно донести.
Оперативники переглянулись, но рассказывать шефу о сложностях проведения мероприятий в DarkNet не стали.
– Идеи есть?
– У меня есть, но не в нашем стиле, – подал голос Вербин.
– Выкладывай. – Судя по тому, что Шиповника не смутило уточнение про стиль, он был готов хвататься за любую соломинку.
– Я бы поделился с обществом некоторыми нашими наработками, – сказал Феликс. – Не всеми, конечно, но рассказал бы о том, что Кровосос использует несколько телефонов с фейковыми каршеринговыми аккаунтами, а главное – о нашем предположении, что убийца держит в плену ещё несколько девушек.
– Зачем? – не понял Колыванов.
– Пусть рассказывают обо всех подозрительных местах или соседях, – ответил Вербин, продолжая смотреть на Шиповника.
– Будет вал звонков.
– Проверим каждый.
– Не тебе проверять, к счастью. – Шиповник потёр ладонью шею. В жару он потел именно ею. Подмышки, спина, лоб – все «нормальные» части тела, на которых у «нормальных» людей выступал пот, у подполковника оставались сухими, а шея потела неимоверно. – Идея действительно не в нашем стиле, но может сработать: если запланировано несколько жертв, убийце придётся активно передвигаться, что может вызвать подозрение соседей… Я поговорю с Анзоровым. – Пауза. – Кто-нибудь докопался до мышей?
– Докопались, – отозвался Вербин.
– Молодцы, – Шиповник улыбнулся. – И как успехи?
– Узнал много нового, – не стал скрывать Феликс, забрасывая ногу на ногу. – Как оказалось, у нас в стране действительно занимаются разведением летучих мышей, честно говоря, я этого совсем не ожидал. Питомников мало, но они есть. Я отыскал их через Интернет, кому-то позвонил, кому-то написал и попросил помочь. Некоторые, кстати, ждали моего звонка.
Учитывая, что видео с вылетающими из багажника мышами широко разошлось по Сети, в ожидании звонка из полиции не было ничего неожиданного.
– Я попросил собеседников не распространяться о моём звонке и спросил, не было ли в последнее время заказов на крупные партии летучих мышей. Как выяснилось, не было и быть не могло, поскольку в питомниках зверьков продают поштучно или вообще что-нибудь экзотическое за большие деньги.
– Экзотические летучие мыши? – удивился Колыванов.
– Ну, там, из Южной Америки таскают или других стран.
– Зачем?
– Что зачем?
– Зачем заводить дома летучую мышь?
– А зачем заводить дома удава? – вопросом на вопрос ответил Вербин и не сдержал улыбку, поскольку выражение лица Колыванова ясно указывало на то, что Гена искренне не понимает ни тех ни других. – У людей появляются деньги, и они оказываются в состоянии исполнить свои фантазии. Или мечты.
– Ну, удав ещё куда ни шло, это что-то вроде дорогого аксессуара. Говоришь в незнакомой компании: «У меня дома живёт удав», – и люди понимают, что перед ними человек не бедный, может себе позволить. А кто может мечтать завести себе летучую мышь? У моей бабушки на чердаке жил целый выводок, и я мечтал от него избавиться.
– Боялся?
– Угу.
– А люди их любят.
– Я читал, что в Южной Америке живут вампиры, – припомнил Шиповник. – Их тоже к нам привозят?
– Не, этих вроде не привозят, во всяком случае, официально, – ответил Вербин. – Мне предложили Белого листоноса с жёлтыми ушами за сорок тысяч и ещё…
– Кого тебе предложили? – вновь не сдержался Гена. – Утконоса?
– Листоноса.
– Это вообще что?
– В Сети посмотришь.
– Он тоже пьёт кровь?
– Порезвились, и будет. – Шиповник чуть повысил голос. – Феликс, давай, по делу.
– Извините, шеф. – Вербин взглядом пообещал Гене рассказать о мышах подробно, но потом, и продолжил: – В общем, я обзвонил несколько питомников, везде услышал примерно одно и то же, решил, что докопаться до мышей не получится, но вчера поздно вечером на «горячую линию» позвонил мужик из Воронежа и сообщил, что располагает интересной информацией по летучим мышам. Сегодня я с ним связался, и он рассказал, что несколько недель назад ему предложили большой заказ – добыть девяносто летучих мышей. Три ящика по тридцать штук.
– Их было тридцать, – прищурился Колыванов. – Поэтому они так красиво смотрелись на видео.
– Мужик этим зарабатывает? – поинтересовался Шиповник.
– В том числе этим.
– Заказ пришёл через Сеть?
– Разумеется.
– Как-то объяснили?
– Сказали, что очень богатый человек хочет устроить вечеринку в готическом стиле. – Вербин увидел на лицах собеседников непонимание и уточнил: – Ну, там, кресты, гробы, могильные плиты, чёрные одежды, чёрный макияж…
– И у мужиков?
– И у мужиков.
– А точно речь идёт о готическом стиле?
– Точно.
– А летучие мыши понадобились для антуража?
– Совершенно верно, – подтвердил Вербин. – Гонорар предложили серьёзный, без скидок на оптовую партию и чётко оговорили срок поставки.
– Когда?
– Восьмое июля.
Шиповник и Колыванов одновременно посмотрели на настенный календарь.
– За шесть дней до первого убийства.
– И за день до предполагаемой даты похищения.
– Кровосос весьма энергичен, – протянул подполковник. – Как была осуществлена доставка летучих мышей?
– Мужик наловил зверьков…
– Их что, можно наловить? – удивился Колыванов, пропустивший мимо ушей вопрос Шиповника.
– Всех можно наловить, – ответил напарнику Феликс. – Было бы желание.
– Мужику платили авансом? – уточнил Шиповник.
– Конверт с наличными по почте.
– Его это не насторожило?
– А почему его должно было что-то насторожить? Деньги есть деньги. К тому же клиент сказал, что не в состоянии провести через бухгалтерию расходы на приобретение летучих мышей.
Колыванов хмыкнул.
– Ну, допустим, – согласился Шиповник, пряча улыбку. Возможно, потому что представил себе выражение лица бухгалтера в этот момент. – Кому он передал мышей?
– Курьеру, – ответил Феликс. – Я запросил у воронежских коллег поддержки, они пообещали проработать курьера, но я думаю, это тупиковая ветка.
– Почему?
– Кровосос не дурак. Он наверняка обставил всё так, чтобы не встречаться с курьером. Если нет – я буду сильно удивлён.
– Я тоже буду удивлён, – не стал скрывать Шиповник. – Но проверить «тупиковую ветку» нужно обязательно.
– Я объяснил воронежским коллегам важность задачи.
– Хорошо. – Подполковник помолчал, окончательно додумывая «мышиную» тему, не нашёл, к чему придраться, и поинтересовался: – Что с машинами?
Сотрудники окружного управления весь день сидели перед мониторами, пытаясь вычислить машину Кровососа, и Шиповник хотел знать, есть ли у них результаты.
– Несмотря на позднее время, движение по Верхним Полям оказалось интенсивным, – рассказал Гена, открывая блокнот. – Машин ехало много, было из чего выбрать. Ребята изучали поток в обоих направлениях: и в центр, и в сторону области. Временной интервал – четыре часа с момента окончания аренды каршеринга.
– Не многовато?
– Нормально, если Кровосос решил отсидеться на Верхних Полях.
– Я думаю, он уехал оттуда в течение часа. Сначала переставил машину подальше от каршеринга, но так, чтобы не оказаться под видеокамерами, а потом уехал.
– Или так, – не стал спорить Колыванов. – Можно продолжать?
– Интервал приезда исследовали?
– Конечно! Кровосос взял BMW в двадцать сорок три, ребята проверяли оба потока – и в центр, и в область – начиная с шестнадцати тридцати. То есть мы ищем автомобиль, который въехал на Верхние Поля в течение четырёх часов до того, как Кровосос арендовал BMW на Люблинской, а выехал в течение четырёх часов после того, как он пересел в свою машину. Особое внимание уделялось тем автомобилям, в которых удобно перевозить упакованный известным образом труп… Перевозить и перекладывать. Соответственно, были исключены небольшие седаны и большие грузовики. Фургоны размером с «Газель» оставались в поле зрения, но я не думаю, что Кровосос управлял такой машиной. Хотя исключать такую возможность нельзя.
– Местных опросили?
– Вчера на Верхних Полях работало не менее десятка сотрудников, – ответил Колыванов. – И сегодня вышло столько же. Ребята из округа отрабатывают очень хорошо, но пока, увы, никаких зацепок: никто не видел припаркованный за забором автомобиль.
– Или не обратил на него внимания.
– Или так. – Колыванов вздохнул. – Что же касается проверки автомобильного потока… то с ней есть проблема.